Текст книги "Под тенью мира. Книга первая"

Автор книги: Зетт Катэсса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

Я увидела, как по металлическим мосткам бегут солдаты в бронированных доспехах и, сделав несколько шагов назад, отшатнулась к стене. Тёмная броня боевиков была похожа на силовую броню Братства Стали, но выглядела более жуткой.

Я в ужасе смотрела на всех этих солдат, бегущих в Мемориал, не понимая, что происходит. Осознание происходящего пришло ко мне в одну секунду, и я резко выпрямилась.

Интерком на стене рядом со мной зашуршал, и я услышала голос отца.

– Мэдисон, это Анклав! Какого чёрта они тут делают?...Быстро запри дверь, – послышался голос вдали, затем папа, по всей видимости, наклонился ближе к Интеркому. – Милая, Кайли, ты там?

Я почувствовала, как меня охватывает ужас. Сердце сжалось в одно мгновение.

– Да, папа, я тебя слышу. Что случилось?! – дрожащим голосом спросила я, кидаясь к Интеркому.

Связь была ужасной – всё скрипело и трещало, я едва различала слова отца в этом шуме.

– Солнышко, прошу тебя, не...

Связь оборвалась, и Интерком выключился. В эти секунды я забыла про всё – про своё разбитое сердце, про свою боль и даже про свой ужас. Сейчас я думала только об отце.

Я со всех ног рванула обратно к решётке. Распахнув её я, задыхаясь и всеми силами держа себя в руках, я бежала вперёд.

Я знала, что такое Анклав, я знала о том, кто они. И Рэй, и мой отец многое мне рассказали о них. Но я даже и представить не могла, что эти головорезы в силовой броне так внезапно нагрянут именно сюда!

Как же это случилось? Как?...

Кашляя и спотыкаясь, я всё бежала и бежала. Пробежав через коридор, я опасливо оглянулась. Весь коридор и основной зал был заполнен солдатами Анклава. Я в ужасе смотрела на них. С ужасом думала о том, где сейчас папа и все остальные из команды доктора Ли, а как же Догмит?...

Мне нужно было что-то срочно придумать.

Я не успела даже начать размышлять о том, как мне поступить. Из коридора по направлению к месте, где я стояла, направились два солдата Анклава в силовой броне. Не теряя ни секунды, я развернулась и побежала вглубь Мемориала. Там дальше можно было спуститься в технические коридоры и выйти туда, где у нас были жилые помещения. Именно так я и сделала. Я молилась о том, чтобы мне благополучно добраться до жилых помещений и не встретить солдат Анклава. К моему счастью, в технических помещениях, солдат пока ещё не было. Здесь вообще никого не было. Только Догмит лежал рядом с моей кроватью. Я быстро позвала пса, впопыхах схватила сумку с моими вещами и взяла в руки пистолет. Мне надо было поскорее выбраться отсюда.

Как хорошо, что на мне я сегодня решила одеть свой бронированный комбинезон Убежища 101, в нём я хоть привычно быстро могу двигаться.

Мы с Догмитом быстро поднялись по лестницам из технических помещений. Приоткрыв дверь, я заметила, что несколько солдат делают обход комнат в основном зале.

– Повторяю, никаких атак, – услышала я голос одного из солдат Анклава. – По приказу полковника соберите всех участников проекта в Ротонде. Быстро, проверьте всё здание.

Я почувствовала прилив кратковременного облегчения. Значит, мой шанс попасть в Ротонду увеличивается в разы.

Я всё ещё стояла возле двери, ведущей в основной зал из технических помещений.

Пот тёк с меня ручьём, в ушах гудело, а сердце стучало в груди, словно отбойный молоток. Со своего места, осторожно выглядывая в основной зал, я видела дверь в Ротонду. Пока у неё никого не было, и я не могла ждать.

Надо действовать сейчас. Рывком пробежать и скрыться в Ротонде.

Я кивнула и, собрав все силы в кулак, выбежала из-за двери. Я рванула вперёд, в Ротонду. Догмит бежал за мной.

Нас никто не окликнул и не остановил. Нас не заметили.

Тяжело дыша, сгорая от страха и напряжения, я судорожно оглянулась в поисках отца, опасаясь, что преследующие меня солдаты сейчас вбегут сюда и схватят меня, так что я не смогу ничего сделать.

Я замерла на месте, не в силах произнести ни слова. Нет, никакие солдаты не вбегут сюда за мной.

В Ротонде итак было достаточно солдат. Один стоял рядом с лестницей, которая вела к основной кабине капсулы проекта. Ещё один стоял возле второй двери, ведущей из Ротонды в основной зал.

Ещё двое солдат были внутри кабины.

Я в ужасе прикрыла глаза, заметив, что как минимум двое из этих солдат держали в руках плазменную винтовку.

Недалеко от лестницы, с левой стороны, стояла бледная, перепуганная до смерти доктор Ли. От ужаса, захватившего её, глаза Мэдисон Ли казались слишком большими и слишком тёмными. Рядом с доктором Ли стоял мрачный, сурово озирающийся по сторонам Алекс Даргон.

Меня мучил холодный ужас, пока я оглядывалась. Я не видела отца.

От напряжения у меня дрожали руки, а внутри всё сжималось всё сильнее и сильнее. Я посмотрела на кабину проекта и прищурила глаза, пытаясь разглядеть тех, кто стоял там помимо солдат.

Отсюда не видно. Да плевать на всё. Я быстро прошла к лестнице, что вела к кабине проекта, у основания которой стоял ещё один из солдат Анклава. Он отвлечённо смотрел вверх, за закрытую напрочь дверь, ведущую в кабину, к которой можно было пройти из отделения, где стояла входная консоль. Я, мучаясь нервной дрожью, ознобом и ужасом, от которого меня буквально выворачивало, ощущая, как внутри меня крутит живот и трепещет сердце, приблизилась к лестнице, не боясь, что меня застрелят.

Я мельком посмотрела на увидевшую меня доктора Ли. Её лицо в одну секунду исказил какой-то скорбный страх.

– Кайли...– прошептала она, закрывая рот рукой и глядя на меня.

Я отвернулась от неё, ничего не говоря. Нахмурившись, я подошла ближе к лестнице. Солдат, что стоял неподалёку, повернулся и взглянул на меня.

Я едва не отшатнулась, увидев вблизи чёрный шлем с жуткими тёмно-жёлтыми прорезями для глаз.

Именно в этот момент я услышала незнакомый голос из закрытой кабины.

– Именем Президента этот комплекс переходит под контроль правительства Соединённых Штатов Америки. Руководителю предписывается немедленно выйти вперёд и сдать все материалы, связанные с этим проектом, – произнёс холодный властный голос.

Я даже поёжилась от мысли о том, что могу увидеть человека, обладающего таким голосом.

Но я сразу забыла обо всём на свете, когда услышала голос отца. Сердце ударилось в груди и словно бы замерло, не в силах больше биться.

– Это абсолютно невозможно. Это частный проект, Анклав не имеет здесь никакой власти. Прошу Вас немедленно удалиться.

Я, задыхаясь и ничего не понимая, дёрнулась вперёд, к лестнице. Боже, что там происходит?! Мой отец там с этими страшными людьми?!

– Стоять, – резко сказал солдат Анклава, протянув руку и хватая меня запястье.

Догмит зарычал. И солдат наставил на него пушку.

– Догмит, сиди тихо, – сквозь зубы прошептала я.

Собака напряженно села рядом, но мой пёс всё ещё продолжал скалить зубы.

Его тяжелая, бронированная перчатка легла мне на запястье. Я почувствовала жуткую боль. Если бы солдат чуть-чуть сильнее сомкнул пальцы на моем запястье, он бы просто сломал его.

Я, распылённая ужасом, мгновенно потеряла контроль над собой. Сейчас мне было плевать на боль, на ужас, на врагов, на всё – мой отец в опасности.

– Немедленно отпустите меня! – закричала я, понимая, что всё заходит слишком далеко. – Там мой отец!

– Прошу Вас, она всего лишь ребёнок! – прокричала доктор Ли. – Её отец там, прошу Вас!

– Заткнись! – выругался тот солдат, что подбежал ближе и теперь стоял рядом с Мэдисон.

– Догмит! – крикнула я, поймав момент. – Вперёд!

Мой пёс кинулся на солдата, что держал меня.

Это был отличный момент для атаки, в моей

крови так и бурлил адреналин, поэтому всё стало чётким до последней детали, я видела как солдат, держащий меня чуть повернул голову, отвлекаясь, и со всей силы, не жалея себя, двинула ему по руке свободным локтём – пистолет вылетел из его руки и удачно откатился в сторону.

Началась свалка. От неожиданности солдат разжал вторую руку, и я отскочила от него. Он снова попытался схватить меня, но я увернулась, подбежала к лестнице и забралась на неё. Когда он кинулся за мной, я с силой ударила ногой ему в шлем. Тот, видимо, не ожидая от меня никакой атаки, не успел схватиться за тонкие перила, и упал вниз. Второй солдат вскинул винтовку, направляя её на меня.

Догмит кинулся в его сторону.

И в этот же момент Алекс Даргон с рёвом кинулся на него, заваливая его на пол. Доктор Ли упала, отползая к колонне, стирая себе колени в кровь и подбирая упавший пистолет.

Словно в кошмарном сне, я отвернулась от этой картины и рывком вбежала по лестнице.

Я едва не лишилась чувств от ужаса, когда увидела, что возле главной консоли проекта стоит мой отец. Папа был бледен, а ещё напряжен и мрачен.

Слева от него стояла перепуганная до смерти Дженис. Она едва стояла на ногах и опиралась рукой на стеклянную стену кабины.

Слева от консоли стоял солдат Анклава, справа – ещё один солдат, в руках у которого блестела плазменная винтовка.

Но отчего-то больше всего страха в моё сердце вселил тот, кто стоял напротив отца. Я не видела его лица, но даже глядя на него со спины мне было как-то не по себе.

Незнакомец был высоким и статным. Он был одет в плотный бежевый плащ, застёгнутый на поясе металлическим поясом. Его короткие седые волосы были аккуратно зачесаны в бок, на руках были перчатки из чёрной кожи, обувью ему служили идеально начищенные сапоги.

Тяжело дыша, я замерла возле аварийно-защитной переборки, следя за происходящим в кабине капсулы проекта и судорожно пытаясь придумать, что мне делать, чтобы помочь отцу.

– Я правильно понимаю, что руководитель Вы, сэр? – с ледяной вежливостью спросил мужчина, нагло улыбаясь.

В его голосе я услышала такой цинизм и презрение, что невольно поёжилась.

– Да, я отвечаю за этот проект, – ответил папа, нервно складывая руки на груди и косясь на солдата с винтовкой.

– Тогда повторяю, мистер Смит, немедленно сдайте все материалы, связанные с очистителем, – всё таким же вежливым, до тошноты жеманным голосом сказал мужчина, сводя руки в плотных перчатках за спиной.

Кажется, он относился к тем людям, у которых был развит железный самоконтроль и устойчивое сохранение безэмоциональности в любой ситуации.

– Извините, но...

– Далее Вам предписывается оказать ученым Анклава содействие в приёме руководства установкой и её эксплуатации, – наслаждаясь своей игрой, произнёс мужчина.

Меня скрутил гнев. Я уже его ненавидела, так ненавидела, как только могла только ненавидеть. Мне хотелось разбить стекло и накостылять ему по первое число.

– Полковник...Вы полковник, да? – неуверенно обратился отец к мужчине. Папа выглядел совсем растерянным на фоне незнакомца, с которым разговаривал.

Папа вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

– Мне очень жаль, но установка не работает, – уверено произнес отец. – Она никогда не работала. Боюсь, вы зря тратите время...

Слёзы лились по моим щекам, я смотрела на папу, на моего бледного, усталого папу, такого доброго и любимого... И не могла терпеть эту боль, раздирающую моё сердце. Я так жалела отца, мне было так обидного за него, мне так хотелось защитить его, поддержать. Я не могла смотреть, как ужасные люди, словно коршуны, набрасываются на него, как на свою жертву.

Я больше не могла выносить всего этого. Хватит! Пусть этот кошмар закончится!

Я рванулась вперёд и ткнула кулаками в мутноватое стекло, приглядываясь.

– Впустите меня немедленно! – закричала я не своим голосом.

Отец вздрогнул и побледнел, переведя взгляд на меня. Солдат Анклава с винтовкой тоже уставился на меня, пытаясь разглядеть своих товарищей за стеклом кабины. Он явно не понимал, как так случилось, что меня сюда пропустили.

Я тут же забыла о солдатах Анклава, когда ко мне повернулся собеседник отца. Это был высокий мужчина с красивым лицом. У него были аристократичные черты лица и холодные, нет, просто ледяные глаза, в которых сверкали искры такой непоколебимой властности и жёсткости, что это навело бы ужас на любого.

Этот мужчина... Он мне так кого-то напоминал. Я никак не могла понять кого именно.

Может быть, Смотрителя?

Я заметила, что под плащом у мужчины были тёмные плотные одежды с высоким воротом

– А это ещё что такое? – глядя на меня, спросил полковник.

Он повернулся к отцу. Я видела, как у папы что-то дрогнуло в лице. Он смотрел на меня, не отводя взгляда. В его глазах читался немой страх.

– Кто это? – не скрывая презрения, спросил полковник.

– Э...Это моя дочь, Кайли...Прошу Вас...Ради Бога... – прошептал отец, вытягивая руку к полковнику.

Полковник снова повернулся ко мне. В его взгляде я увидела удивление, даже заинтересованность.

– Ах, это Ваша дочь, – протянул он, улыбаясь гадкой улыбкой. – Кайли Смит, кажется так? Я слышал кое-что о ней. Как любопытно, надо же.... – будто бы задумываясь о чём-то, сказал полковник, усмехаясь. Через секунду он снова повернулся к моему отцу. – Но сейчас, это не так важно. Я повторяю последний раз – немедленно передайте нам контроль установкой, Джеймс Смит. Лучше бы Вам поступить именно так.

Папа на мгновение закрыл глаза, затем он перевёл взволнованный взгляд потемневших глаз на меня, а затем снова уверенно посмотрел на мужчину.

– Послушайте, полковник, – устало выдохнул отец, нервно улыбаясь и разводя руками в стороны. – Я уверяю Вас, что установка не будет работать. Вы не понимаете, мы даже не смогли повторить результаты лабораторных исследований...

Отец даже не успел договорить, одним быстрым отточенным движением полковник выхватил из кобуры на поясе пистолет и одним выстрелом в голову убил едва стоящую на ногах Дженис.

Всё замерло. У меня потемнело в глазах от ошеломления и ужаса, накрывшего меня необузданной волной.

Дженис запрокинула голову, её руки безвольно взметнулись, и она мёртвым грузом рухнула на пол.

Внутри всё похолодело, и я почувствовала, что моё сердце оборвалось, почувствовала, как из-за осознания произошедшего на глаза выступили горячие слёзы.

– НЕТ! – заорала я, срывая горло и со всей силы начиная долбить в стекло. – Пусти меня, сволочь! Какого чёрта ты делаешь!? Пусти меня сию же секунду!

Я кричала, и рыдания разрывали меня. Сердце было переполнено гневом и скорбью.

Отец резко побледнел, его глаза в ужасе расширились. Папа уже рванулся к Дженис, когда полковник в одну секунду вскинул руки, беря его на мушку.

– Стоять! – прикрикнул он. – Рекомендую Вам повиноваться, мистер Смит, или следующей станет Ваша дочь.

Я вздрогнула, но не ощутила никакого страха. Сейчас всё это не важно, сейчас неважна моя жизнь, сейчас для меня важно только одно – спасти отца.

Мне не было страшно, мне – нет, но папе...

Услышав слова полковника, отец отшатнулся к консоли, глядя на меня и качая головой. Он прижал руку к сердцу и шумно вздохнул, взглянув полковнику в лицо.

– Прошу Вас, полковник...Я...Я сделаю всё, что Вы хотите, – сказал отец, резко беря себя в руки и успокаиваясь. – Только не применяйте силу, умоляю...

– Отлично, – цинично усмехаясь, произнёс полковник. – Я требую Вас сдать мне все материалы, связанные с проектом и оказать нам содействие в запуске установки.

– К..конечно, – нервно кивнув и вытирая испарину со лба, сказал отец. – Дайте мне лишь несколько минут, чтобы включить систему...

Полковник кивнул. Он отточенным движение убрал пистолет в кобуру и снова свел руки за спиной.

Что-то было не так. Я не могла понять, что происходит – отец не может запустить систему, тогда что он делает?...

Папа как-то странно замялся. Он перевел на меня взгляд, полный скорби и смирения. Он вдруг коротко улыбнулся мне, и очень медленно и едва заметно качнул головой.

Этот взгляд, полный скорби и вины, буравил меня, словно запоминая.

Я почувствовала, как внутри меня всё холодеет.

Что-то переломилось во мне, когда я поняла, что происходит, и застыла на месте, словно меня окатили ледяной водой.

Ведь папа смотрел на меня таким взглядом, будто бы больше никогда меня не увидит. Отец, заметив моё побледневшее лицо, тут же развернулся и направился к консоли.

– Папа, что ты делаешь?! – воскликнула я, утыкаясь в стекло и во все глаза, наблюдая за отцом.

Моё сердце так сильно билось, что мне стало больно, страх пожирал меня изнутри холодным въедливым ядом, осознание бессилия душило меня.

Но я надеялась, надеялась, что... мысль, которая меня посетила просто дурной домысел.

Я надеялась, но...

Папа что-то набирал на клавиатуре главной консоли. Он набирал что-то очень быстро, дрожащими руками, с таким усилием, словно ему было больно это делать.

Полковник наблюдал за ним, не скрывая раздражения.

– Я устал ждать, – сказал он, потянувшись к кобуре, но в этот же миг, что-то произошло.

Стекло под моими руками задрожало, и я чуть не отшатнулась от него, чувствуя теплую, словно сжимающую воздух волну.

В тот же миг, счётчик Гейгера на моём Пип-Бое разорвался страшным треском. Боже мой, что происходит?!

Я почувствовала, что это конец.

В эти секунды перед моим взором, выронив свой пистолет и схватившись за горло, на пол рухнул полковник, следом за ним выронив отлетевшую в сторону винтовку, упал, прогремев бронёй его солдат, а затем и его товарищ, что стоял недалеко от убитой Дженис.

Отец отвернулся от консоли, он тоже схватился за горло и, бледный, покрытый испариной, он, едва держась на ногах, двинулся к стеклу, за которым с разрывающимся от боли и ужаса сердцем стояла я.

Я была не в силах поверить в происходящее. Я была не в силах принять то, что видела...

Ощущая лишь колющую до слёз боль, я уставилась на папу, приложив руки к стеклу и глядя на то, как он едва не падает возле него. Отец оперся рукой о перегородку и поднял полный тоски взгляд на меня.

– Бегите...Кайли...

Я не могла двигаться. Не могла. Я должна помочь отцу...

Этого не может быть. Это какой-то бред, кошмар, сон... Это сон...Сон! Всё это ложь.

Такого просто не может быть. Я почувствовала, как моё горло скрутили спазмы, как больно разбивается вдребезги моё сердце, а рыдания с жуткой тяжестью прорываются наружу, когда я поняла, что времени нет, что выхода....нет.

– Папа, – прошептала я хриплым голосом, начиная понимать, что я не могу ничего сделать. – ПАПА!

Я со всей силы била стекло, разрываясь криком и захлёбываясь рыданиями. Меня словно драли когти изнутри, в глазах темнело, судороги сотрясали моё тело, но я не могла остановиться. Мой отец умирал, а вместе с ним умирала я.

– Кайли...– Отец сполз по металлической балке, вниз, прикрывая глаза и не сводя их с меня. – Кайли...

Я сползла за ним по перегородке и упёрлась ладонью в стекло, дрожа как осенний лист. Я вцепилась обезумевшим взглядом в отца, запоминая его лицо на всю свою оставшуюся жизнь. Запоминая последний взгляд, подаренный мне моим любимым папой.

Взгляд больших усталых глаз, блестящих от блеклых ламп в проектной кабине. Взгляд, наполненный жуткой тоской, страхом за меня, виной и всеобъемлющей любовью. Взгляд моего самого любимого на свете папы, который в следующие годы жизни не будет согревать меня теплой улыбкой, не будет со вниманием наблюдать за моей жизнью, не будет видеть моих детей, не будет обнимать меня и целовать в лоб, царапая щетиной.

Мой папа...Он останется навсегда здесь, оставляя меня одну.

– Папа... – затихая, прошептала я, чувствуя невероятную тяжесть и неизбежность происходящего, навалившегося на меня. Не в силах кричать, я смотрела на него, не отводя взгляда. Отец едва улыбнулся и с колоссальным усилием поднял руку, трогая стекло там, где было моё лицо.

– Я люблю тебя, солнышко... – сказал папа и улыбнулся отец мне самой доброй, самой прекрасной улыбкой. В последний раз. – Люблю тебя, и всегда буду любить...

– Я тоже люблю тебя, папочка...Очень люблю.... – плача, шептала я, с ужасом наблюдая как улыбка сползает с уставшего лица моего отца, как он закрывает глаза, и жизнь покидает его.

В голове цветным калейдоскопом взорвались воспоминания, как выпущенная вода в фонтане – вот он папа, улыбается, поздравляя меня с десятилетием, в окружении жителей Убежища 101, папа, который учит меня стрелять из пневматического пистолета, который обнимает и успокаивает меня, когда я лью слёзы из-за очередных унижений со стороны Буча и его компании...

Папа, который целует меня, прижимает к себе и неустанно повторяет, как он любит меня...

Его больше нет.

Его. Больше. Нет.

Прошло всего несколько мгновений. Я, дрожа и качая головой, чувствуя себя немощной и сумасшедшей, глядела на неподвижного отца, лежащего за стеклом кабины. Он не двигался, словно бы просто спал. Словно просто бы отдыхал после долгой работы. Но...нет. Он не спал, он умер.

В тот момент, когда я поняла, что он не дышит, что-то щёлкнуло у меня в голове, раскалываясь. Ком рыданий окончательно разорвался у меня в горле, слёзы хлынули с новой силой, и я дико закричала.

– НЕТ! ПАПА! Я прошу тебя, не оставляй меня! – заорала я, не видя ничего перед собой. Из-за слёз перед глазами всё плыло. – Папа! Я люблю тебя, не оставляй меня одну! Папа! Я прошу тебя! Папа....

Я била в стекло со всеми силами, что у меня были, не в состоянии хоть чуть-чуть унять рыдания и дрожь. Я всё продолжала кричать и пытаться разбить стекло, пока не почувствовала, что мои руки уже разбиты в кровь. Понимая, что сил совсем не осталось, я сползла на пол перед дверью, и зарыдала, закрыв лицо руками.

Это стало той трагедией в моей жизни, что изменило её навсегда.

Я не понимала, что происходит, не понимала, что уже произошло, и совсем не знала, что меня ждёт дальше в этой страшной жизни, в этом страшном мире без единственного человека, который был всем для меня – без моего отца.

Я рыдала, сидя у двери, за которой лежал мой мёртвый отец, и захлёбывалась страшными рыданиями, ощущая, как всё внутри рассыпается, словно прах.

Я не могла ничего чувствовать. Ничего, кроме боли и ужаса.

Эту боль нельзя было унять.

Я слышала, как кто-то взбегает по лестнице, как кто-то замирает рядом со мной. Я услышала, как доктор Ли, надтреснутым от скорби голосом обращается ко мне.

– Кайли, поднимайся...– сказала она. – Кайли...

Она плакала. Я слышала по её голосу. Я подняла взгляд и увидела, что её лицо залито слезами.

– Оставьте меня, – прошептала я, прикрывая глаза и откидывая голову назад.

– Кайли, – воскликнула доктор Ли, беря меня за руку и во все глаза глядя на меня. – Кайли, нам надо уходить, слышишь? Они будут здесь с минуты на минуту... Надо уходить. Твой отец отдал свою жизнь для того, чтобы смогли спасти свою. Он ради тебя и всех нас погиб здесь и, единственное, чего он хотел, так это нашего спасения. Прошу тебя, Кайли, соберись и помоги мне вывести отсюда мою команду.

Я подняла лицо – она права. Папа пожертвовал жизнью ради нас, и доктор Ли...

Она тоже страдала, но она взяла себя в руки. Она всегда хотела помогать людям...Я вспомнила про Дженис, и содрогнулась.

Надо уходить, и не дать этим боевикам убить всех остальных, кто ещё остался здесь в живых.

Больше никто не должен пострадать.

Доктор Ли права. Отец, он хотел спасти нас. Он хотел спасти меня.

Он любил всех нас. Мы должны выжить и спасти его проект. Я должна.

Я сдержала дрожь от нового приступа щемящей, страшной боли, охватившей меня.

– Вы правы, доктор Ли. Мы должны выбраться, – хрипло сказала я, колоссальным усилием беря себя в руки. – Где Алекс?

– Алекс вместе с остальными уже ушли к чёрному ходу, – быстро сказала доктор Ли. Она пыталась оставаться спокойной, но я видела, как дрожат её руки. – Нам надо поторопиться. Скоро здесь буду солдаты Анклава. В любом случае, смерть полковника Отема отвлечёт их, и у нас появится шанс сбежать.

Я кивнула и подумала о том, знает ли она о тои, что Рэй покинул нас.

И как ей объяснить то, что он ушел, если она не знает? С этими мыслями, я поспешила спуститься вниз по лестнице за доктором Ли. Мы уже были у старой двери, чуть дальше от входа в Ротонду. Эта ржавая дверь всегда была закрыта. Оказывается, она ведёт к чёрному ходу. Доктор Ли как раз возилась с заевшей дверной ручкой, когда я обернулась на шум возле основного входа в Ротонду и едва не упала, увидев Рэя.

Мы с Мэдисон метнулись к стене. Я застыла на месте, вжавшись в стену и пригляделась.

Он стоял в тени колонн. Одет он был в дорожный плащ поверх своей брони. Так он выглядел, когда покинул Мемориал чуть больше часа назад.

Однако я заметила, что у него не было с собой его вещей. Сначала я подумала, что у меня начались галлюцинации на фоне происходящего, но когда я услышала, что доктор Ли снова начала предпринимать осторожные попытки провернуть заевшую ручку, я поняла, что никаких галлюцинаций у меня нет.

Я тихо вдохнула сухой воздух, в бессилии прикрывая глаза. Рэй не видел меня.

Он бледный как мел, с приоткрытым ртом и расширившимися от ужаса глазами смотрел в сторону кабины проекта.

Я вдруг подумала, что он наверное уже знает обо всём.

Возможно, это привело его в такой ужас. Но это ошеломление...

Этот страх, который я видела на его лице...

Я даже в мыслях не могла себе представить, что Рэй может быть таким. Его серые глаза были распахнуты, волосы были растрёпаны, а бандана чуть съехала со лба. Он был бледен, и он был в шоке.

Я вдруг почувствовала укол страха через толстый слой страшной тоски и скорби. Наверное, он решил вернуться, и не понял, что происходит.

Я хотела было позвать его, но в следующее мгновение вторая дверь в Ротонду распахнулась, и в помещение ворвались солдаты Анклава.

– Полковник там, скорее! Сюда!

Я только и успела с новой силой вжаться в стену. Я в ужасе уставилась на Рэя, собираясь позвать его, сказать, чтобы он уходил вместе с нами, но... Я увидела то, отчего меня настигло очередное потрясение.

– Не отчаивайся, Рэй. Всё будет в полном порядке, вот увидишь. Вернёмся на базу и отметим твоё возвращение... – сказал глухим из-за шлема голосом, один из солдат, что спокойно подошёл к Рэю и похлопал его по плечу.

Рэй тут же взял себя в руки. Он нахмурился, принимая свой привычный вид и кивнул.

Я закрыла рот рукой, с такой силой, на какую только была сейчас способна. Боль так рьяно скрутила меня, что я едва могла что-либо понимать.

– Рэй... Этого не может быть, – едва видя перед собой что-либо от слёз, проговорила я. – Я не верю...Нет...Всё это время...

Я почувствовала, как меня за руку хватает доктор Ли. Она увела меня в темноту сырых коридоров за тяжелую дверь, которая через секунду закрылась за нашими спинами.

В тесных коридорах, куда мы вышли, было холодно и очень сыро. Здесь пахло плесенью и речной водой.

Мэдисон достала из кармана халата фонарик и, тихо ругаясь, быстро закрыла дверь, два раза прокрутив ржавый ключ в замочной скважине.

Я отвела взгляд и тупо уставилась на тёмную от влаги стену, поросшую ворсом плесени.

Рэй предатель. Он из Анклава. Всё это время он был связан с Анклавом. Всё это время.

Я прикрыла глаза, ощущая, как по моим щекам текут горячие слёзы. Это он их привёл.

Он их привёл, и... Я зажмурилась. Из-за него погиб мой отец.

Кажется, я сейчас отключусь, подумала я, ощущая как в тумане расплывается всё окружающее и чувствуя колющую теплоту, давящую на глаза. Боль была просто невыносимой, страшной, рвущей на куски, сжигающей кровь и кожу...

Доктор Ли закрыла дверь и повернулась ко мне. Её глаза горели в темноте на её бледном лице.

Доктор Ли, явно испугалась, увидев, что со мной что-то не так. Она взволнованно посмотрела на меня, пытаясь понять, что со мной происходит. Осторожно подойдя ближе, она положила руки мне на плечи и вгляделась в моё лицо.

– Кайли, тебе плохо? – спросила она шёпотом. Её шепот показался мне слишком звонким в этой гулкой пустоте заброшенных коридоров.

Я кивнула.

Доктор Ли приобняла меня.

– Дорогая, прошу тебя, тебе надо успокоиться, – сказала она, вглядываясь в моё лицо. – Я понимаю, всё плохо, но они могут нас настигнуть в любую секунду. Ты же понимаешь, что нам с ними не справиться.

Я закрыла глаза, утирая слёзы. Вздохнув, я взяла себя в руки, жёстко одёрнув. Сейчас я должна думать о том, чтобы нам всем спастись.

– Да, идём, – прохрипела я. – Как мы выберемся отсюда?

Доктор Ли нахмурилась.

– Через старый заброшенный туннель, – сказала Ли, отводя глаза. – Мы уже выбирались через него однажды. Все наши знают, как его найти, так что все кто смог, скорее всего, уже ждут нас там с Алексом.

– Хорошо, – ответила я, кивнув. – Идём.

Я больше не могла стоять на одном месте, мне хотелось быстрее покинуть это место.

Что-то зашуршало у моих ног, я опустила глаза и увидела Догмита, который тёрся о мою ногу. Я улыбнулась и, утерев горькие слёзы, погладила моего дружочка по макушке.

Вот он, мой единственный верный друг, который никогда не предаст. Больше мне доверять некому.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на доктора Ли.

– Пойдёмте, – сказала я тихо.

Доктор Ли кивнула и направилась вперёд в мрачную темноту старых тоннелей. Я шла за ней, слыша каждый её шаг, каждый всплеск воды, каждый отголосок ветра.

Я ловила каждый звук, каждую деталь – только бы не возвращаться мыслями к пугающей и темной пустоте, одолевающей меня.

Я не знала, как я шла. Я не знаю, как я думала. Я не знаю, как я дышала.

Слава Богу, я была ещё жива. Слава Богу, у меня были силы бороться дальше.

Да, боль была невыносимой. Да, сердце моё разрывалось на части, а душа скорбела.

Мой отец погиб, а лучший друг и мой любимый человек не только жестоко обошёлся со мной, но ещё и оказался предателем.

Я была безутешна в эти страшные мгновения. Но разве я могла хоть что-нибудь изменить?...

Нет, не сегодня.

Мы добежали до тяжёлого люка в конце тоннеля и, исцарапав все руки, кое-как приподняли и отодвинули его. К счастью, спуск вниз был не слишком глубоким, Догмит ловко спустился без нашей помощи. Вслед за ним по лестнице спустилась я, потом уже доктор Ли.

Спустившись, я прищурила глаза от слабого света, разливающегося в тоннелях от старых ламп. В нос ударил кислый запах спёртого воздуха и какого-то.

Тоннели были ещё более сырыми и грязными, чем подземелья, чем помещения, из которых мы спустились сюда.

Возле полукруглых широких стен были свалены горы мусора, я прошлась вперёд по наваленным острым камням, набросанным на дне широкого грязного туннеля, и огляделась.

Тоннели петляли и ветвистыми проходами уводили куда-то дальше, в мрачную сырую темноту.

Ветер страшно завывал где-то впереди. Я слышала, как капала вода, как журчали ручьи сточных протоков, как шуршали мыши в своих норах.

Вместе с доктором Ли мы прошли вперед, повернули за угол и встретились нос к носом с командой учёных доктора Ли. Вернее с теми из них, кому удалось сбежать из Мемориала и добраться сюда.

Я увидела мрачного Алекса с плазменной винтовкой в руках. Он посмотрел на меня с нескрываемым сочувствием.

Дэниел стоял неподалёку от него. Он держал в руках пистолет и мрачно оглядывался. К нему прильнула запуганная Элис, озирающаяся по сторонам. Её чёрные волосы растрепались, а халат был запачкан грязью.