Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"
Автор книги: Юста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)
– Запереть Эссентессера? Я ещё не сошел с ума, – с готовностью откликнулся на призыв юморить Эвальд. – Однако скажите же вы, чем вам так не понравилась моя квартира, что вы стремитесь отсюда уйти?
– Я стремлюсь сюда вернуться, – возразил Хор с мягкостью. – Но завтра. Простите, я просто привык спать в своей кровати.
– Дело ваше, – наконец пожал плечами Эвальд, вернувшись к прежней своей легкости в перемене целей. – Но если передумаете, то я готов обеспечить вам превосходную ночь. Если вы не любите рано ложиться – отсюда есть выход на крышу.
– Соблазняете, да? – усмехнулся Хор. – А вот не соблазнюсь.
– Как хотите, – Эвальд выглядел по-прежнему беспечным.
Хемена и Алексис первыми прошли к дверям, следом за ними двинулся Хор, а уже затем – провожающие хозяин квартиры и Илана. Алексис задержался, помогая Хемене надеть плащ: последние ночи уже явно отдавали прохладой, несмотря на в целом теплый первый месяц осени, и в эти минуты Эвальд успел шепнуть Хору на ухо: «Если бы вы остались, то могли бы рассчитывать на большую информацию – ту самую, за которой пришли с самого начала к семье Мистераль». Это было настоящее искушение, и бороться с ним не оставалось сил. Пришлось сдаться на волю хитрющего победителя, которому невесть зачем понадобилась ночевка здесь странного гостя. Может, Эвальд надеялся в свою очередь узнать больше о Хоре?
– Знаете, я, наверное, все-таки останусь, – он постарался говорить так же легко, как и излишне гостеприимный хозяин. – Уже похолодало, и мне не улыбается идти, стуча зубами, до общежития.
– Вот и прекрасно, – обрадовался Эвальд.
Проводив Хемену с Алексисом, они вернулись в комнату с роялем: здесь предстояло спать Хору, за все годы обучения в Центре Одаренных не проведшему ни одной ночи вне общежития. А названые брат с сестрой занимали соседнюю. С прежней улыбочкой отправив туда Илану, Эвальд остался выяснять условия их странной сделки.
– Разговор – завтра, – моментально предупредил он. – Вы и так выжали меня до состояния иссохшегося фрукта, мне нужно морально подготовиться к беседе с вами, – опять сверкнула необычайно доброжелательная улыбка. – Я встаю около семи, Халана – в восемь, но она уйдет на занятия, и мы сможем спокойно поговорить обо всем, о чем вы бы хотели. И о чем я бы хотел, если можно. Если хотите, могу показать, как выходить на крышу.
– Благодарю, но сейчас действительно холодновато, – усмехнулся Хор. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – искренне пожелал Эвальд.
Уже через десять минут Хор укладывался спать на диване прямо в форме Центра, сняв лишь жилетку. Обычно ложась поздно, он привык быстро засыпать в любое время суток, особенно если этому предшествовали какие-либо ночные приключения. А их хватало, потому что бывший наследник семьи Хорана стал частью теневой жизни столицы Объединенного Мира.
Качались в туманном мареве неясные фигуры. А потом туман исчез, и осталась только тоненькая тропинка среди густого леса: полоска красноватой глинистой почвы, по центру которой ровно проходила другая полоска, уже багровая, тоненькая-тоненькая. Он наклонился и понял, что это – кровь. Но не мог не двинуться вперед, осторожно ступая ногами так, чтобы не задевать жутковатую линию.
Лес шумел, гнулись и ревели деревья, влекомые диким ветром, пронзительно пищал кто-то в кустах. Били крыльями птицы, рвясь в сумрачное небо, но ураган подхватывал их и, хохоча злобным свистом, кружил с собой в безумном танце, ломая в живых тельцах все, что только мог. Мир окончательно потерял рассудок и страх, крошась на сталкивающиеся друг с другом куски и становясь единым целым в буревом хаосе.
Мальс не сразу осознал, где находится, когда его выдернуло из мятущегося сна в небольшую, но все же более просторную, чем в общежитии, комнату, где в углу поблескивал лакированной поверхностью рояль, а приоткрытое окно делилось ночной прохладой. Как бы ни было здесь приятно, но все же он привык засыпать и просыпаться дома вне зависимости от обстоятельств. Даже в гостях у Хемены оставаться не захотел, исчезнув оттуда по решении задачи, сделавшей его новым Эссентессером.
И причина была не просто в привычке. Причина была в том, что некоторые сны, посещавшие бывшего Мальса Хорана, носили в себе оттенок той магии, с которой он расстался десять лет назад, и больше всего Хор боялся, что остатки его дара попробуют выйти наружу. И ещё он боялся, что один из снов окажется пророческим, как-то случалось уже несколько раз.
Решительно откинув в сторону выбившееся из пододеяльника одеяло, Хор встал. С самого начала было плохой идеей оставаться здесь, и не играла роли важность знаний, которыми хотел поделиться Эвальд. Молодой Мистераль почувствовал то, что до самого Мальса дошло не сразу, поэтому-то и настоял на ночевке в этой квартире. Оставалось в двадцатый раз поразиться его проницательности и уйти. Немедленно.
В голове ещё волновался взбаламученным морем увиденный сон, но Хор, решив проанализировать его потом, четкими движениями, словно проснулся не минуту, а полчаса назад, накинул жилетку, кое-как пригладил взлохматившиеся волосы и заправил постель. В соседней комнате едва слышно зашуршало, а затем дверь неслышно приоткрылась, и к неуемному гостю с легким изумлением на лице шагнул ещё более бодрый Эвальд Мистераль. Да он вообще ложился?
– Я предполагал, что вам может у нас не понравиться, но не настолько же, – растерянно произнес хозяин квартиры.
– Дело не в месте, а во мне, – тихо ответил Мальс. – Знаете, некоторые люди не просто так держатся за свои принципы. Вообще не просто так их вырабатывают.
– Что ж, верю, – губы Эвальда слегка изогнулись в усмешке, наконец-то стирая образ открытого всему миру и излишне доброжелательного человека. – Только у меня, как бы это странно ни звучало, тоже есть принципы. Я люблю выполнять желания людей, если для меня это возможно, а для них – важно. Только вот для вас, похоже, это уже не важно.
– Вы о чем? – приподнял бровь Хор, оставаясь невозмутимым, но потихоньку осознавая, что его визиты сюда закончатся раньше, чем он предполагал.
– Я о вас, – в голосе Эвальда прозвучало что-то, похожее на жесткость. – Я думал, что вы влезли в нашу проклятую семью, чтобы разобраться в ней и этим помочь Адилунд. Я не препятствовал этому и в меру возможностей разъяснял вам тонкости, хотя моему названному отцу это совершенно не понравилось бы. Я упросил вас остаться именно сегодня, потому что с завтрашнего дня на нас обоих наваливаются хлопоты, а значит, лучшей возможности уже не представится. Если бы вы хотели, вы получили бы всю информацию, но вы этого не хотите. Мне действительно дорога Адилунд, и я надеялся, что в этом мы схожи – зря надеялся. Одного только неудобства для вашей персоны хватило, чтобы вы забыли о моей сестре и руководствовались исключительно своими интересами. Везде на первом месте у вас стоит Мальс Хор – ну или Эссентессер, плевать. Так или иначе, в разговоре со мной вы не заинтересованы, да и я считаю, что вам у нас делать нечего, а потому мы больше не увидимся – в дружеской обстановке. Хотя не исключаю, что Маршал Объединенного Мира будет вызывать к себе главу дома Мистераль. Всего хорошего, – не ожидая ответа, он исчез в своей комнате.
– Прощайте, Эвальд, – тихо произнес Хор.
Ночная Квемера встретила его осенним холодом и едва слышными шумами, доносящимися от неусыпного завода. «Задиры», как выражался Чармэл Хусту. Вот и закончилась вся эпопея, начатая его болтовней и путем к подсобке, где находился Эвальд Мистераль. Ли Хан не очень обрадовалась бы, однако это Хора уже не волновало: он переходил из Центра Одаренных аж к Эссентессерам. Отец очень удивится, а директрисе придется искать нового кандидата в помощники для тайной борьбы с теми преподавателями, которых она не устраивала.
Хор медленно шел по темной улице, где фонари встречались раз в пятьдесят шагов, и не желал ускорять хода, как бы ни было прохладно. Вот и все. Больше он не появится на этих вечерах, хотя и тянуло узнать не вписывающегося ни в какие рамки Эвальда. Теперь рядом с ним будет Раль. Мальс не считал, что это так уж прекрасно, но, в конце концов, она всегда стремилась именно к этому, к положению полноценного члена семьи, и он не имел права ставить препятствия на пути человека к его мечте.
С завтрашнего дня действительно начинался совершенно иной виток судьбы для них обоих, разъединяющий напарников – как надеялся Хор, не навсегда. Хотя Эвальд наверняка выскажет названой сестре все, что думает о её милейшем напарнике. Ну и пусть. Раль давно сумела составить собственное мнение о Мальсе, а уж её мнение о людях было сложно поколебать с одного раза, в этом он успел убедиться на собственном опыте. Адилунд Мистераль в некоторых вещах становилась неожиданно упорной. Теперь её риск остался в прошлом, как и обучение в Центре. Кажется, все закончилось хорошо. Но конец одного – это всегда начало чего-то другого, иногда лучшего, иногда – не совсем…
========== Часть вторая. Серебряный меч ==========
Вернувшись домой, Алексис первым делом переписал сочиненные за вечер стихи в свой альбом, полюбовался каллиграфически выведенными строками, потушил лампу и собрался уже спать. Однако наполненный событиями вечер не давал успокоиться, в голове вертелись всевозможные мысли, то и дело вспоминалось лицо их гостя, Мальса Хора, ещё одного выходца из Грозового Мира.
Мальс Хор обучался в Центре Одаренных, но вел он себя не так, как большинство людей, искавших себе таланты. Кажется, нынешний гость нашел свою способность, и она была в умении играть. Не на рояле. На ситуациях и людских поступках. Алексис отчего-то чувствовал это в словах и действиях Мальса, чуть ли не кожей ощущал это, когда он разминал пальцы, сидя перед черно-белыми клавишами, играл в шахматы с Эвальдом, комментируя партию, и общался со всеми присутствующими, оставаясь закрытым, несмотря на всю доброжелательность. Он носил маску не хуже Эвальда, а может, и лучше.
Алексис не только был поэтом, но и обучался тонко чувствовать магию, поэтому он нередко чувствовал людей, особенно если те имели магические дары. Хор казался непонятным и чужим, возможно, оттого, что его резервы давно истощились и привычная энергия не давала никаких подсказок об этом человеке.
Алексис вздохнул, садясь на постели. Вряд ли ему удалось бы заснуть в ближайшие полчаса, тем паче что прогулка по холодным улицам не способствовала успокоению. Рядом послышалось шуршание и тихое мурлыканье: белый пушистый кот вспрыгнул на кровать и уютно расположился под боком у хозяина. Алексис с легкой улыбкой почесал у него за ухом и все же лег: живущий здесь уже пять месяцев кот Тихоня, соответствуя своей кличке, вполне мог убаюкать делящего с ним квартиру человека.
Едва слышный шорох в углу удивил Алексиса. Он приподнялся на постели, думая, что бы это могло быть. Не ветер точно, поскольку окно оставалось закрытым, и не дремлющий Тихоня, а мыши в доме не водились лет уж пятьдесят. Показалось или нет?
Зашелестело уже у него за спиной, и через мгновение тонкая иголка впилась в шею. Алексис рванулся, открыв рот, но крика так и не прозвучало, потому что дикая судорога искорежила тело, а связки словно затвердели, не позволяя вырваться ни единому звуку. Все постепенно растворялось в пугающей темноте с привкусом железа, а последним исчез стройный черный силуэт на фоне окна.
========== Глава 1. Затронутое ==========
Она порой побаивалась верить в это, но это свершилось, причем таким неожиданным образом, что ни один приключенческий роман не смог бы предсказать подобное. Дар вернулся к Адилунд Мистераль. И вернулся благодаря убийце, врагу, отчего-то захотевшему сделать этот внезапный подарок. Чего хотел Кей? Неважно! Главное, что мечта исполнилась. Главное, что все препятствия на пути к дому разрушились. Думать о целях Кея она будет, они вместе с Хором будут думать, но сейчас – какой смысл? Сейчас пела душа. Сейчас весь мир радужными красками заливало осознание того, что главная цель достигнута.
Теша себя надеждами именно о ней, Раль шла весь последний год по самым тонким краям, испытывая свое везение. Да, оно оказалось волей таинственного преступника, но этот же странный опасный человек помог и вернуть дар. Значит… Значит, все происходило так, как и должно было происходить. В очередной раз сбылась заветная примета о бесконечной удаче, а ведь удача была, и имело ли значение, какую форму она принимала, какую руку направляла?
Три года назад Адилунд Мистераль чувствовала себя практически убитой. Сейчас она ожила. Возвращение дара означало возвращение прежней фамилии и воссоединение с любимой семьей, к которой она так стремилась все это время. Центр Одаренных оставался позади мрачным напоминанием о том, что счастье недолговечно, и местом, где Адилунд встретила замечательного друга, но все же оно оставалось позади. А впереди она видела ставший родным Грозовой Мир и особняк Рондера Мистераля, где жили все они впятером, настоящей дружной семьей. Сколько бы препятствий Раль ни преодолела вместе с Хором, какой бы храброй и бесшабашной себя ни показывала, но такой она становилась лишь в крайних случаях, в сложных жизненных ситуациях, а душа за острыми ощущениями не гналась. Наоборот, она всегда желала покоя. Тишины. И чтоб без заката.
Конечно, среди Мистералей тоже не было сплошного затишья, и все же снова оказаться у них значило войти в покинутую жизнь, привычную, любимую, радующую одним только своим присутствием. Это давало надежность. Это давало надежду. И это позволяло, отринув запреты приемного отца, снова общаться с близкими людьми. Эви, Илана, Хорди, Хемин. Четверо девчонок и один мальчишка, двое рыжих, двое темноволосых и один почти-рыжик, поскольку полным рыжим они Эвальда принавать отказались. Он обижался. Обещал, что возьмет себе огненноволосую жену и у него будут исключительно канонные дети и не менее канонный наследник. Девочки смеялись.
Как же давно это было! И как жутко осознавалось то, что в какой-то момент все это стало для Раль прошлым, к которому не виделось возврата. Огромная радость накатывала при мысли о том, что никакой границы уже нет и это якобы прошлое снова проникло в настоящее, чтобы остаться и будущим.
Был поздний вечер, практически ночь. Адилунд Мистераль уже не могла сдержать свои чувства и сохранить блаженный покой ночи – она пританцовывала и смеялась, не боясь, что начнут волноваться в соседних комнатах общежития, напевая себе под нос что-то из репертуара Эви: «Голубые ворота ты мне в небе открыл!»
***
Наверно, если б Хемин стала свидетельницей его ухода из квартиры Мистералей, она бы вряд ли поняла, в чем вообще дело. Ну приснился сон – бывает. Ну не очень приятный – бывает. Так чего ж пугаться, зачем уходить невесть куда, зачем вообще себя накручивать? А вот Эвальд, кажется, если не понял, то почувствовал и построил ещё дополнительную цепочку выводов, посчитав Хора полным эгоистом, не думающим о Раль. Тот смолчал, не желая возражать, понимая, что это слишком сложно для почти не знающего его человека, да и слишком сокровенно для того, чтобы открывать его Эвальду – даже в обмен на информацию о Мистералях. В конце концов, Хор в этом раскладе уже ничего не значил.
Центр Одаренных терял сразу двух буйных учеников-напарников, именовавших друг друга не по именам, а по с презрением врученным огрызкам фамилий. А если учесть, что недавно погибла и Синди, то Ли Ханненсдон становилось гораздо спокойнее. Но если учесть, что её кандидат в тайные борцы сбежал к Маршалу Объединенного Мира, то тревоги прибавлялось. Что-то в верхах Центра творилось не то, но что именно – это Хора уже не интересовало, поскольку жизнь безо всякой помощи преподавателей сделала хорошенький кульбит. Он не собирался более помогать Ли, поскольку не считал себя обязанным ей. Что же касалось Мистералей, то теперь Раль угодила полностью в их власть и в их традиции, куда стороннему человеку, пусть даже ученику Эссентессера, вмешиваться не следовало. Она рвалась к этой семье. Значит, она сама собиралась как-то уживаться со всеми особенностями своей фамилии.
Хора тревожил сон. Слишком короткий, чтобы что-то понять, кроме общего хаоса, и слишком яркий, чтобы сразу его забыть. Вообще сны, явившиеся вне родного дома, запоминались очень хорошо, до мельчайших подробностей, даже лучше, чем обычные кошмары, а если уж они сами оказывались кошмарами… Тогда все мысли занимало исключительно то, что довелось увидеть, и страх перед неведомым выводил из равновесия, мешая обычному спокойствию и порой доводя до совсем уж крайностей.
Хор всегда очень внимательно, слишком внимательно относился к снам и постоянно ожидал, что их частичка сбудется в реальности. Любые их намеки на что-то неприятное заставляли в два раза сильнее беспокоиться. Из-за своего болезненного восприятия тревожных видений он старался никогда не ночевать вне дома и этого правила придерживался неуклонно. Потому и ушел от Хемены, потому и не желал оставаться вместе с Мистералями. Потому и умчался от них, переживая по поводу сна и опасаясь, что дальше может привидеться что-то ещё более мрачное. В Квемере действовал таинственный убийца, впереди маячила ответственность, связанная со званием Эссентессера, и Хор не собирался прибавлять себе беспокойства. Ему предстояло сосредоточенно выполнять ответственные действия, и ошибка в них могла стоить гораздо больше, чем уже имеющая мало смысла информация о Мистералях.
Хор в последний раз вернулся в общежитие, с каким-то особым наслаждением провернул ключ в двери и вошел в комнату. В место, на долгие три года ставшее настоящим домом за неимением других вариантов. Интересно, где полагалось жить преемнику Маршала? Этого вопроса он изучить не успел, не думая, что когда-нибудь заберется на такие высоты. Кажется, все Эссентессеры жили рядом, хоть и имели право ночевать в других квартирах.
Уснуть удалось довольно быстро, и никакие видения хаоса уже не тревожили до самого утра – довольно хмурого, однако принесшего удовлетворение. К погоде Хор относился очень ровно, считая её не больше чем фоном, не способным влиять на настроение и планы, только если природа не устраивала прямых помех. Такое в его жизни случалось всего пару раз: столичный город, отделившийся от природы, не настолько от нее зависел, чтобы страдать из-за продолжительных дождей, ветров или валящего сугробами снега. Всегда находились люди и механизмы, быстро нейтрализуйющие все последствия.
В отличие от напарника, Раль к погодным явлениям относилась более чутко, наверное, примерно так же, как он – к своим снам. Она особенно остро воспринимала закаты, однако и дожди, и радуга, и хмурость небес тоже удостаивались её пристального внимания и могли стать причиной выводов о грядущем дне или просто задумчивого настроения, в котором напарница не желала устраивать рискованные выходки. Сейчас, когда надобность в них отпала, Раль, видимо, сделалась спокойным, любящим подстраиваться под природу человеком. Теперь она снова вливалась в покинутую когда-то семью.
Хор надеялся, что для него сохранилось хоть какое-то место в мыслях напарницы, ведь не зря же они столько провели вместе, участвовали во многих передрягах, поддерживали друг друга, как могли. В момент встречи оба были неопределенными одаренными, уставшими от своего статуса и не понимавшими, в каком направлении двигаться, если преподаватели предлагали мельтешащую россыпь профилей и нисколько не помогали в выборе, хотя в во весь голос заявляли прямо противоположное.
На почве этого непонимания и желания отстраниться от ситуации Раль с Хором и сошлись. Они не желали поскорее подобрать себе приемлемое занятие и убраться отсюда. Они хотели чего-то большего, они стремились по-настоящему жить, и каждый действовал по своему плану, однако ж при этом получилась неплохая пара, объединившая свои усилия. Хор двигался по намеченному ещё с детства пути, намереваясь сделать то, что мог сделать он и только он. Раль, как теперь стало понятно, мечтала вернуть дар и прикладывала все усилия для этого. Они двое начали контрабанду с кольцами и благодаря этому избродили теневую сторону Квемеры, став полноправными её членами. Это продвинуло обоих на тех стезях, которые они избрали, а заодно расширило возможности будущей деятельности.
Хор просыпался в общежитии Центра Одаренных, уже не относясь к этому Центру. Сегодня Ли ждала результатов, но не могла их дождаться. Сегодня Мальс Хор шел как проситель к Байонису Эссентессеру.
С легкой усмешкой он проводил взглядом часозвоню. Туда доступ имели только Эссентессеры, и раньше это звучало прямым запретом, ну, а теперь… Теперь Хор сам оказывался в рядах Эссентессеров. Хоть и не заслуживал этим уважения Регента, которая вряд ли забыла последний инцидент.
В здание правительства простым людям заходить воспрещалось, да и знатных без соответствующей бумаги не пропускали. Хор имел бумагу: письмо на имя будущего преемника Маршала с внушительной печатью. Видимо, пока слухи распространялись мало, и солдаты у входа не разобрались, что кандидат в Эссентессеры не того пола, так что человека с письмом пропустили и даже любезно сопроводили на второй этаж в приемную Маршала Объединенного Мира. Байонис Эссентессер вышел сразу же, как только ему сообщили о посетителе.
Главе армии было около пятидесяти, и Хор это знал. Тем не менее, при первой встрече он посчитал бы, что этому человеку максимум сорок пять – учитывая весь отпечаток, накладываемый на внешность столь ответственной и сложной ролью. Так что Маршал выглядел ровно как пятидесятилетний, живущий спокойной жизнью. Похоже, даже война не состарила его так, как могла бы. Байонис Эссентессер родился на юго-востоке Объединенного Мира, потому обладал слегка раскосыми глазами, внезапно напоминая Кея, и более смуглой, чем у прочих жителей столицы, кожей. Шагал он неторопливо, словно с осмотрительностью относился к каждому своему движению, и вообще походил на правителя расчетливого.
– Откуда вы взялись, молодой человек? – в отличие от непроницаемого Хора, Маршал легкой усмешкой показал свое к нему отношение. – Мне всегда казалось, что Хемена – это женское имя.
Тот кивнул.
– Хемена Мистераль с вами полностью согласна, господин Маршал.
– Хемена Эссентессер, – неожиданно резко поправил его Байонис.
– Хемена Мистераль, – повторил Хор и вежливо улыбнулся, делая намек, только собеседник, кажется, понял его не совсем правильно.
– Меня мало интересует величина дара, изначальные таланты и все прочие характеристики, – отрезал Маршал. – Она прошла экзамен, а значит, стала моим учеником. Все. Она – Эссентессер, хоть этого ещё нет в документах.
– Нет? Вот и прекрасно, – Хор действительно обрадовался: выходит, об ошибке узнало совсем мало людей, и это облегчало положение Хемин. – Дело в том, что экзамен она, не подозревая о его важности, писала дома – за это попустительство следует спрашивать господина ректора Военной Академии. И так вышло, что я помог леди Хемене решить задачу с дирижаблями.
Маршал смотрел на него очень внимательно. А затем, решительно и быстро отодвинув стул, сел, уже не взвешивая каждое движение.
– Врать о таком было бы верхом наглости и фантазии. Что ж, молодой человек, раз вы не изволили сами прийти на экзамен и явить нам свои способности и знания, то экзамен вам будет прямо сейчас.
…Говорили они очень долго, и Маршалу даже пригодился стоящий среди бумаг графин с водой, предназначенной для посетителей. К тому моменту, когда дебаты закончились, оба спорщика были полностью удовлетворены талантами и знаниями друг друга.
***
Они встретились, как всегда, на входе в общежитие, где в очередной раз шумел поток учеников, спешащих на занятия. И снова отошли подальше ото всех, чтобы делиться друг с другом сокровенным.
– Раль, – тихо сказал он.
– Хор, – так же тихо откликнулась она.
– Мистераль, – его губы чуть изогнула усмешка.
– Эссентессер, – её голос зазвучал уже звонко.
Мальс вздохнул.
– Уже знаешь, да?
– Хемин рассказала, – кивнула Раль. – Мы часов в семь встретились, она хотела знать, что и как с моим даром, не показалось ли все им вчера вечером. А я хотела узнать о тебе, ведь ты остался там ночевать.
– Я вернулся в общежитие, – пояснил Хор, чувствуя какую-то неловкость и не понимая отчего. Возможно, он просто не умел прощаться и побаивался этого. – Прямо посреди ночи. А в восемь уже беседовал с Маршалом. Он полностью согласен с моей кандидатурой, а значит, я действительно Эссентессер.
– А я действительно Мистераль, – ещё звонче прибавила она. – Дар вернулся, это поняла и Хемин, хотя она, кажется, не успела привыкнуть к этому. Во всяком случае, мы говорили довольно холодно. Ничего… У нас ещё все наладится. В конце концов, я в семье, – и эта мечтательная улыбка стоила того, чтоб им разойтись в разные уголки Объединенного Мира. Что ни говори, а Раль добилась именно той цели, о какой мечтала.
– У меня тоже, можно сказать, семья, – произнес отрешенно Мальс. – Думаю, мы с Байонисом Эссентессером станем хорошим тандемом. Ты скоро уезжаешь? – первым решил затронуть не самую приятную тему он.
– Через неделю, наверное, – Раль потупила взгляд. – Пока Эвальд разберется со всеми документами…
– Он разберется быстро, поверь, – усмехнулся Хор, вспоминая слишком приветливое лицо наследника Мистералей. Он действительно умел быть быстрым, а вдобавок к этому – хитрым. И ещё наверняка хотел увезти названую сестру в Грозовой Мир, подальше от её «эгоистичного» напарника. – Может, не неделя, а даже дня три-четыре. Но проблема в том, что мне придется уехать сегодня или завтра. Так сказал Маршал, подробностей я не знаю.
Раль вздохнула и неспешно зашагала ближе к ограде, желая протянуть время до ответа.
– Все так неожиданно получилось, – наконец произнесла она.
Хор качнул головой.
– В моем случае – как раз-таки закономерно. Тебе же Хемин про это рассказывала, верно? – И, получив кивок, продолжил: – В конце концов, я сам этот путь и выбрал. Ну, а ты? – Мальс пристально посмотрел на слегка смутившуюся при этих словах Раль. – Я так и не понял, как тебе удалось вернуть дар.
Вместо ответа она неторопливо двинулась вдоль ограды, сминая ногами потемневшую осеннюю траву.
– Это получилось благодаря Кею, – прозвучал совсем тихий голос Раль. Она остановилась. Хор изумленно приподнял брови. – Да, ты не ослышался, именно благодаря нашему врагу. Я получила заказ на кольца, тебя не было, – громкость и высота голоса Раль возрастали, – и я отправилась на продажу сама. Передала три, получила деньги и одно из колец, в нем были воспоминания. Его воспоминания. Ключ, из-за которого погибла Синди, и насмешливая надпись: «Приятно познакомиться. Кей», – произнеся это чуть ли не на писке, она порывисто повернулась к Хору. И сникла. – Я не подумала, бросилась за ним… А он приставил нож к горлу и велел прийти к Кудеснице в театр. И ещё сказал, что он и был моим везением.
Мальс сделал глубокий вдох. Вот чего он точно не ожидал, так это помощи Кея. Или же не помощи? Вдруг это все могло принести Раль вред?
– Что было потом? – отрывисто спросил Хор.
– Он исчез, – бесцветным тоном ответила Раль. – Я вернулась к себе, хотела поговорить с тобой, но тебя нигде не оказалось. И я… я решила сходить в театр, к Кудеснице. Он располагался совсем рядом с домом Эвальда. Я шла, не зная, что и как сказать, но в комнате Кудесницы нашелся мой дракон.
– А кто такая Кудесница? – нахмурился Хор. Схему возвращения дара он помнил ещё из слов Эвальда.
– Это просто актриса, она учит детей, и они так её прозвали, – Раль постаралась непринужденно улыбнуться, но вышло слишком нервно. – Эссабина – это её настоящее имя. Но это вообще неважно… – она вздохнула. – Дракона и дар я вернула именно потому, что мне помог Кей. Это так, с этим не поспоришь.
– А ты не думала, что он хотел как-то этим навредить тебе? – теперь Хор очень жалел, что из-за своего положения преемника вынужден покинуть Раль. Адилунд Мистераль. Сейчас ей требовалась помощь. Кто разберется со странными подарками Кея? Эвальд? Хемин? Сама Раль? Нет, все это было слишком ненадежно. Попросить бы Маршала выждать пару деньков, да кто станет слушать новоявленного Эссентессера, который обязан во всем подчиняться учителю?
– Я ничего не знаю, – прошептала Раль. – Но так было надо.
***
Над широкой посадочной площадкой покачивался на канатах величественный серебристый дирижабль. Он только-только приземлился, потому и покачивался, пока причальная группа закрепляла все канаты и суетилась вокруг пассажирской гондолы – герметичной капсулы, где располагались кабина управления и помещения для людей. Байонис Эссентессер с интересом наблюдал за этим, нисколько не тяготясь ожиданием. Его ученик стоял рядом и тоже с любопытством смотрел на приземление воздушного корабля.
Ещё утром Мальс Хор разговаривал с Маршалом, объясняя всю ситуацию, а сейчас Мальс Эссентессер, официально утвержденный в новой фамилии и должности, сопровождал своего учителя в поездке в Грозовой Мир. Байонис совершенно спокойно отнесся к объяснению того, что произошло с решением задания, и перед всеми выставил это ошибкой при проверке. Мальс Хор, разумеется, не имел права участвовать в этом экзамене, однако Маршал и здесь выкрутился, сказав всем, что решил испытать и отказавшегося когда-то от военной стези кандидата в Ричардели, а по результатам этого испытания понял, что он – самый талантливый из всех.
Прочие Эссентессеры были явно не в восторге от появления в их среде человека с сомнительной репутацией и отсутствием ярко выраженного магического дара, однако Байонис стоял на своем. Его в первую очередь интересовали полководческие способности ученика, а с остальным, как он говорил, можно было разобраться. Верхушка Объединенного Мира всколыхнулась, поднялся неслабый шум, и Маршал, не желая оказываться в его центре, затеял эту поездку и прихватил с собой Хора, которого уже никто не называл Хором, кроме его самого, поскольку имя нравилось меньше этого огрызка фамилии. И все же к имени приходилось привыкать. И ещё к величественному слову из десяти букв с двумя комплектами удвоенных «с». Эссентессер. Интересно, почему Эвальд при первой их серьезной встрече упомянул в беседе именно это? Провидец, нечего сказать… Замена умершему Зорренду – о его смерти Хор вычитал в газетах и почти сразу же подумал, что в этом может быть замешан Кей.
Двери пассажирской гондолы открылись, и Байонис стремительно направился вперед, а Хор двинулся следом, отставая от него на половину шага. Их никто не сопровождал. Маршал нес лишь небольшой чемодан, а необходимые Мальсу вещи поместились в старой сумке, болтавшейся теперь за плечами. Они вдвоем поднялись по небольшой лесенке, выставленной причальной группой, и сквозь дверь с закругленными краями прошли в гондолу.
