Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Самое главное, что отзывались ноги: если можно ходить, значит, ничего ещё не потеряно. А живут и без глаз, хотя, конечно, это было бы довольно безрадостно для человека, собиравшегося сделать слишком много.

– Здесь есть кто-нибудь? – прошептал Хор, еле шевеля языком, который тоже болел: ведь он прокусил его, когда старался сдержать крик. – Эй? – уже громче произнес Мальс, и от этого усилия в один момент усилилась боль во всем теле. Он застонал.

– Хор! – раздался сверху тревожный голос Раль. Какое облегчение, что и она жива. – Ты очнулся? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – прошептал он, попытавшись улыбнуться. – Во всяком случае, для человека, который должен был умереть.

– Не говори так, – она шмыгнула носом. Наверняка плакала, переживала, не находила себе места от беспокойства. Подруга. Напарница. Жена. Адилунд Мистераль-Ричардель. Как же все-таки у неё получилось обменяться местами с Юнари?

– Я чувствую себя живым, – с искренней радостью произнес Мальс. Живым – потому что все болело, отзываясь на каждое мельчайшее движение и на вдохи, однако у мертвых не болит ничего. – Это самое главное. Что говорят врачи? – как он ни хотел выразить все, что постепенно нарастало внутри при осознании произошедшего, но язык слишком ныл для длительного разговора.

– Через неделю ты будешь полностью здоров, – по голосу стало ясно, что Раль тоже улыбается.

– А… глаза?

– Глаза вылечили, и ноги тоже вылечили, – поспешно заверила его Раль. – Тебе провели операцию, и все удалось.

– Кто провел? – Хор знал слишком много Аймалдэнов, чтобы не этот задать вопрос. В конце концов, было интересно, кто его спас.

Раль помедлила с ответом, затем слегка странным голосом проговорила:

– Мне он совершенно не понравился, но этот человек помог тебе… Его звали Бьюкенен Аймалдэн.

– Что? – чуть не закричал Мальс.

– А что такое? – испуганно, совсем тихо спросила Раль. – Он… ты ему тоже не доверяешь? Но ведь все же получилось.

– Ты не понимаешь, – с чувством произнес Хор. – Бьюкенен Аймалдэн и есть Кей.

Он не видел выражения лица супруги, но тихий вскрик сказал достаточно. Несколько секунд она ещё осмысливала услышанное, а затем выдохнула:

– Я убью его, Мальс! Он… Он! Он чуть не погубил тебя!

– Я не понимаю, – Хор был растерян не меньше. – Почему он оставил свидетеля в живых? Почему излечил? – язык напоминал о себе новой и новой болью, однако Мальс совсем не обращал на это внимание, весь поглощенный волнующей темой. Что двигало Кеем? Что он вообще творил? Сначала не убил, потом даже избавил от всех последствий этой кошмарной ночи. Как это расценивать? Издевательство? Слишком уж сложное, ведь Бьюкенен успел исповедоваться во всем Хору, и после такого даже последний идиот и безумец убил бы слишком много знающего человека.

– Я тоже ничего не понимаю, – это был голос не тревожащейся Раль, а Раль боевой, готовящейся отомстить. – Однако мы должны немедленно поймать его!

– Нет, не рискуй, – резко произнес Мальс, чуть приподнявшись, и этого хватило, чтобы опять стало очень больно. Стон он сдержать сумел, чтобы не беспокоить Раль. В конце концов, это оказалось не так уж и сложно после тех усилий, какие пришлось прикладывать во время пыток Кея, чтобы молчать. – Нет смысла гоняться сейчас за ним. – продолжил Хор тише и медленее, еле ворочая языком, который требовал внимания. – Бьюкенен знает, что я о нем расскажу, сейчас он скрылся. Мы сможем его поймать, только если воспользуемся другой вещью. Но об этом – потом. Прости, – уже перешел на шепот Мальс, – мне ещё нужно отдохнуть.

– Да, да, конечно, – торопливо произнесла Раль.

Снова наплывало красноватое марево, но оно уже не пугало и не заставляло страдать. Подождав, пока боль улеглась, Хор совсем расслабился и окунулся в целительный сон.

Мальс не мог утверждать точно, сколько он отдыхал в этот раз, но во второй раз проснулся, ощущая себя более-менее бодрым. Все неизменно болело, грозясь усилиться при неосторожных движениях, однако это было счастьем.

– Раль? – осторожно позвал Хор.

– Я здесь, – сразу же откликнулась она. – Как ты?

– Хорошо, – боль в языке немедленно удвоилась, заставляя задуматься: а нужен ли сейчас длинный разговор.

– И это очень хорошо, – прозвучал сбоку ровный голос Байониса. – Признаться, я немало испугался, когда все произошло. Я успел услышать от твоей жены, что Бьюкенен Аймалдэн – это Кей. Это правда?

Мальс хотел кивнуть, но это, наверное, вышло бы ещё неприятнее, поэтому он лишь прошептал:

– Да. Он показал мне себя. Сомнений нет.

– Поразительно, – задумчиво произнес Маршал. – Несостыковок хватает, хотя, думаю, если внимательно работать над этой версией, то мы сумеем заткнуть все дыры. В любом случае, это сейчас неважно. Кей начал открытую войну: раз он оставил тебя в живых, то уже не заботится о своей скрытности. И какая поразительная наглость – сам провел операцию, нисколько не заботясь тем, что мы могли о чем-то догадаться. Я и помыслить не мог, что Бьюкенен появится в госпитале.

– Никто же не знал, что он Кей, – прошептал Хор.

– Ошибаешься. Я предполагал это, почему – поймешь позже, когда уже поднимешься на ноги. Это был вызов, и я понял, что никакие призывы повсюду искать Бьюкенена Аймалдэна не помогут: при его магии и его осторожности это не дало бы результата. Кроме того, я не желал паники. Поэтому я сопроводил тебя в больницу, перепоручил Тэйру Аймалдэну, а сам отправился в правительство. Я до сих пор уверен в том, что мы можем победить, только если используем твой артефакт, – он нарочно назвал так кольцо, не желая говорить об этом при Раль. – Это та причина, по которой я практически не задействую полицию.

– Что случилось ночью? – с осторожностью спросил Хор.

Байонис звучно вздохнул.

– Я, конечно, ложусь спать довольно поздно и сегодня в очередной раз засиделся. Снизу не слышалось никаких шумов, защита работала, как и полагается, – в общем, Кей не подавал никаких признаков своего присутствия в моем доме, но он там находился и прямо подо мной занимался медленно убивал моего ученика. Какая дерзость – и какие резервы. Признаться, никаких сигналов от своих систем я так и не получил, но отчего-то забеспокоился и решил посреди ночи сделать дополнительную проверку при помощи магии моего излучателя. И каково же было мое удивление, когда я осознал, что Кей находится прямо на первом этаже, в твоей комнате. Я не мог использовать излучатель на всю мощность: тогда я убил бы вас обоих, а твоя смерть противопоказана этому миру, ведь мы так и не разобрались, что у тебя там со временем.

– Может, и не стоило, – пробормотал шепотом Хор.

– Не смей так говорить, – услышала его Раль. – Без тебя… Без тебя никак!

– Я только допускал, – ещё тише заметил он, не желая споров об этом. – Продолжайте, господин Маршал.

– Я запустил излучатель на малой мощности, причем постепенно – так, чтобы Кей воспринял это не как угрозу от меня, а как некое магическое волнение в особняке. Ведь оно могло быть – при учете высокой силы обоих сторон. Я подозревал, что даже в таком случае он мог бы добить тебя, но это был единственный шанс, и я попробовал, посчитав, что схватка может принести меньше пользы, чем твои взаимодействия с лентой. Да, леди Мистераль-Ричардель, ваш муж умудрился быть кем-то вроде предсказателя, поэтому он особо ценен. Прошло около часа с момента включения излучателя, и в конце концов Кей покинул особняк. Я спустился, уже не надеясь видеть тебя живым, однако получил приятный подарок. Я и твоя жена. Насколько я понимаю, Кей, посчитав непонятное волнение знаком судьбы – он такие вещи любит, – разочаровался в тебе как в жертве и исчез, оставив нам некрасивую композицию.

– Некрасивую? – Хор хотел привычно двинуть бровью, но выражению эмоций мешала повязка.

– Как-нибудь я тебе это опишу, но не при даме, – галантно ответил Байонис. – Ей и так пришлось многое пережить. Однако этой ночью хватает и грустного. Оставив тебя, Кей решил сорвать злость на другом человеке.

– И? – напрягся Мальс.

– Ты её не знаешь. Девочка из театра, который приехал из Грозового Мира.

– Подождите – девочка? – голос Раль дрогнул. – А кто точно? Я… Я была там, я могу знать…

– Это действительно девочка: ей остался всего месяц до двенадцатилетия, – мрачно подтвердил Байонис. – Звали Хорганек, фамилии нет.

– Хорганек, – прошептала Раль. – И он – убил эту светлую душу! Господин Маршал, я никого так не ненавидела, как его. Что я могу сделать, чтобы помочь в его уничтожении?

– В первую очередь заботьтесь о нашем дорогом Мальсе, – усмехнулся Байонис. – Это действительно очень важная задача, поскольку именно он, скорее всего, сможет найти оружие против Кея.

– Я поняла, – серьезно ответила супруга. – Я постараюсь.

– А я пока ничего сделать не смогу, – хрипло прошептал Хор. – Я пока лежу и лечусь. Время идет. Мы не можем ждать. Синди не в круге, значит, осталась ещё одна жертва, последняя.

– Когда сможешь встать на ноги – тогда и поговорим об этом, – отрезал Байонис. – Я тоже кое-что умею, и пока работаю с этим я. А ты – набирайся сил перед главной битвой, день-другой у тебя есть. Конечно, лекари хотят оставить тебя здесь на неделю, но при усиленной терапии возможна выписка и раньше, так что веди себя хорошо – и быстрее окажешься в рядах нашей армии.

***

В квартире Хемену уже ожидал невозмутимый Толл с чашкой чая в руке. Весь сервиз красовался на середине стола.

– Я тебя ждал, – сообщил хозяин квартиры, отпивая свой чай. – Как себя чувствует Мальс Эссентессер?

– К счастью, с ним все хорошо, – Хемена присела за стол и демонстративно отодвинула от себя ближайшие элементы сервиза. – Однако досталось ему сильно.

Толл усмехнулся.

– Опять начнешь просить, чтобы я занялся розысками Кея?

– Именно об этом и начну, – повела плечом она. – Потому что дело зашло слишком далеко. Этот человек проник в особняк Маршала и чуть не совершил убийство прямо там – когда же тебе станет ясно, что Кей в самом деле опасен для всех?

– Наверное, никогда, – беззаботно отозвался Толл, продолжая уничтожать свой чай. – Однако я могу кое-что предложить. Думаю, что это поможет Мальсу Эссентессеру и Маршалу Объединенного Мира продвинуться в их изысканиях и сражениях. – Тут он изящным движением пододвинул к Хемене одну из чашек. – Пей, а то не дам.

– Что не дашь? – хмыкнула она, неодобрительно поглядывая на предлагаемую посуду.

– Книгу, которая многое откроет твоим бесценным друзьям, что же ещё? – Толл самолично налил ей чая. – Пей. В конце концов, не все же мне уступать перед тобой.

Хемена поджала губы, однако приняла чашку и поскорее проглотила содержимое, закусив нелюбимый напиток небольшим печеньицем из вазочки.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно произнес Толл. – Мало-помалу мы из тебя сделаем настоящего любителя чая, а иначе просто и быть не может. Теперь получай награду за послушание, – он повернулся на стуле и, удивительным образом изогнувшись, вытащил из стоявшей на полу сумки небольшую книгу, завернутую в черную бумагу. – Это и есть то, что именуется запретной литературой, на деле же – просто литература, которая пригодится лишь ограниченному кругу людей. Маршал будет рад получить подобный подарок, а его преемник – особенно.

***

Время текло медленно, мысли регулярно проваливались в забытье. По ощущениям Хора, наступил где-то вечер, когда к ним снова пришел Байонис. И на этот раз он вежливо попросил Раль выйти из комнаты, поскольку разговор должен был идти о самых важных и довольно секретных вещах. Она, конечно, согласилась и без лишних слов выскользнула в коридор.

– Мне кажется, что уже сейчас стоит обсудить дальнейший план действий. Ты молчи-молчи, – предупредительно велел он, – тебе лучше поменьше двигаться, а говорить буду я. В первую очередь сейчас важен люминескарий и нюансы его применения. Как только ты оправишься – побеседуешь на эту тему с Регентом, она знает больше нас обоих. Хоть нам и известно, что преступник – Бьюкенен, однако это фактически ничего не дает, раз он сам себя раскрыл. Этот человек просто так не дастся в руки, бесполезно использовать армию или полицию, поэтому личность убийцы я пока что сохраняю в тайне: так выйдет спокойнее для общественности. У Кея было шесть жертв – тех, кого он специально убил с вытягиванием энергии, так называемые пункты круга. И сейчас ему нужна седьмая. А нам нужно как-то это предотвратить.

– Думаю, что седьмая – Юнари, – не смог не высказаться Хор.

– Вероятно, что из-за нее и получилась вся эта затея со свадьбой, а ещё она – лучший кандидат на роль Уны, – произнес за него все аргументы Маршал. – Я с тобой согласен. Седьмая жертва должна быть чем-то особенным, и неудивительно, если Кей с самого начала берег её для этого, ограждая от прочей судьбы. Вполне возможно, что их с Адилунд обмен и стал дополнительной причиной ухода Кея посреди боя во время свадьбы. Он увидел, что девушка не та, и посчитал, что вся затея не стоит усилий.

– Тем не менее, – усмехнулся Мальс, – за меня он взялся как раз потому, что я нарушил его запрет на браки. И из-за моей наглости, но тут дело десятое.

– А тут у Кея просто разыгралась гордость, ведь он не ожидал, что мы сможем действительно ему противостоять. Этот человек придумал кучу причин для всех своих дел, с фантазией у него проблем нет, но вот считать эту фантазию истиной я не рекомендую.

– Вы защитите Юнари? – просто спросил Хор.

В ответ послышалась лишь тишина: видимо, Байонис кивнул.

– Теперь, когда мы знаем, куда ожидать удар и какой силы он будет, мы сможем ещё тщательнее подготовиться – чтобы в конце концов одержать победу или просто отогнать врага. Повторяю, я уверен: самое главное должен сделать ты с люминескарием. Да, я мало что сделал в этом противостоянии, но исключительно потому, что здесь замешана лента времени, а значит, центральную роль здесь играешь ты, мне вмешиваться практически бессмысленно. Все наши акции против Кея – это больше защита, чем нападение, потому что противник у нас необычайно серьезный. Если его и можно убить – то только его же собственным оружием.

– Я это понял, – Мальс устало вздохнул. – Только понять бы, как именно.

– А вот насчет этого я могу тебя обрадовать небольшим дополнением ко всем нашим знаниям. Хемена Ричардель – хотя уже не совсем ясно, Ричардель она или нет – час назад передала мне любопытную книгу, одну из тех, что доводилось читать лишь особо осведомленным людям.

– Подарок из тени, значит? – Удручало только то, что сам он читать сейчас не мог.

– Подарок от конкретной тени, смотрящей сквозь туман, – уточнил Байонис. Зашуршало: он, видимо, разворачивал сверток с этой самой книгой. – От подозреваемого в нашем деле с Кеем, Толлом Каэндра.

– Бывшего подозреваемого, – тихо заметил Хор.

– Кто знает, кто знает, – в тоне Маршала зазвучала усмешка. – Может, действовало и несколько человек, но вероятность, конечно, низкая. Или ты окончательно отказался от версии, что у Кея был покровитель?

– Он был и умер. Ортес Эссентессер, – прошептал Мальс, гоня от себя картину в кабинете, когда Бьюкенен раскрывал все секреты ему, связанному, беспомощному, готовящемуся умереть.

Возникла пауза.

– Вот, значит, как, – совершенно странным голосом произнес Байонис. И продолжил, словно этого и не прозвучало: – Ладно, с догадками мы действительно закончили, ведь личность преступника понятна.

– И больше не понятно ничего, – с досадой закончил Хор.

– О да, мы, к сожалению, пока не можем спросить его, зачем он все с тобой сделал, – вздохнул Маршал, однако в его тоне звучало слишком много спокойствия. Мальсу все больше казалось, что Байонис относится к ситуации несколько равнодушно, несмотря на все свои ранние слова об опасности их противника, о том, что ученик должен действовать. Вот именно. Ученик. Не учитель. Последний собирался просто наблюдать и включать или выключать свой островной излучатель. – И мы не можем надеяться на правду: вряд ли удастся проводить допросы Кея, а сам по своей воле он если и расскажет, то слишком мало.

– Почитайте мне эту книгу, – попросил Хор. – То, что важно.

– Ты собираешься посвящать в детали своего дара жену? – вдруг спросил Байонис, подумав, видимо, о том, что читать вслух могла бы и Раль.

– Будь на то моя воля, я б отправил её в Грозовой Мир или на север страны: там безопаснее, – поморщился Мальс. – Если и посвящу – то потом.

– Что ж, воля твоя. А сейчас давай надеяться, что никто не подслушивает под дверью, хотя что ни говори, а двери тут хорошие. – Опять зашуршало, а затем послышался шелест страниц: Маршал искал нужное место. – Первый и основной закон времени гласит, что ни один предмет или человек не должен активно пребывать в одном периоде в двойственном временном состоянии. То есть, в нашем случае активно пребывать не могут твой люминескарий и люминескарий Кея, оттого-то твой и заблокирован, ведет себя почти всегда как самое обычное кольцо.

– И из этого правила исключений нет?

– Боюсь, что нет, – вздохнул Байонис после некоторой паузы, во время которой, видимо, просматривал текст дальше. – Это временное равновесие, одна из самых важных вещей для людей с таким даром, как у тебя. Нам удастся применить люминескарий только после того, как его настоящий экземпляр перенесется с помощью твоего дара в период твоего детства. Проще говоря, до этого разговора с Уной сделать ничего нельзя.

– И никто не знает, был ли он, а если будет, то когда, – заключил Хор.

– Да, однако кто мешает потихоньку узнать это у самой Уны? Если это Юнари Мистераль, то нам нужно осторожно выспросить у нее, не объясняя при этом сути. Если разговор ещё не произошел, а только должен случиться, то Уне не следует изначально о нем знать.

– Скорее всего, ещё не произошел, – мрачно произнес Мальс.

– Почему ж? – сверху опять зашелестели страницы.

– Потому что у нее маловато доверия ко мне, чтобы сразу все рассказывать, – сообщил Хор то, что его немало сейчас тревожило. Чтобы завоевать доверие, требовалось в течение некоторого времени неотступно находиться рядом с Юнари, а в нынешних условиях это только затягивало все. Но если учесть, что Уна – цель Кея, цель самая важная и единственная на данный момент, то, как ни странно, становилось лучше. Они могли защищать только её, не беспокоясь о маленьких девочках из театра, и отражать все нападения Кея, пока не случится того самого разговора.

– А к кому у нее доверие есть? – поинтересовался Байонис тем тоном, какой позволял убедиться: он полностью уверен в том, что Юнари и впрямь не к кому обратиться, кроме Хора. – Не забывай, у девочки была семья в том смысле слова, который употребляется в Объединенном Мире. Никому из этих людей она не готова рассказать тайны, а ты… Я видел, как вы прощались после того разговора. Вы нащупали что-то общее между собой, а значит, Юнари может вполне довериться тебе.

– Надеюсь, что это так, – вздохнул Мальс. Они с тогда ещё невестой сошлись в том, что семья у их детей будет. А теперь все поменялось, и матерью семейства могла стать уже Раль, не менее ценившая родственные отношения. Но Юнари… Попадется ли ей такой понимающий муж? Или ему придется опять ставить ультиматумы в словесной схватке?

– Как видишь, единственное, что нам остается – надеяться и ждать, – усмехнулся Маршал. – И при этом готовить свой ход. Защиту на этот раз я обеспечить смогу, клянусь. Правда, для этого пришлось привлечь Ориасу и даже Нистарию, один только Фаркасс не участвовал в нашем общем деле. Теперь маршальский корпус стал в самом деле неприступным, а Юнари разместилась на третьем этаже, ей там вполне нравится.

– И почему ж на третьем? – насколько Хор помнил, там вообще редко кого-то селили.

– Из соображений безопасности, конечно. Это оказался самый удобный вариант, объяснять долго. Ну и ещё там красивый вид, – Маршал снова зашуршал страницами. – Однако вернемся к этой любопытной книжице. Так вот, слушай. Человек с даром времени способен перемещать по ленте других людей и предметы, однако это неизменно происходит сквозь прочную связь магии разных поколений и никогда не может быть случайным. Обладателям дара дано право спасать людей, в момент перемещения находящихся при смерти: для живых и здоровых переход невозможен. Он отправляет спасенного в случайное место выбранного магом периода. Чем выше резервы, тем дальше в прошлое способен переправлять временник. Обратное путешествие невозможно, как и перемещение чего-либо или кого-либо в будущее, исключая самого обладателя дара. Проход же в прошлое позволяет исцелить большинство болезней тела, однако есть вероятности, что все они потом проявятся у временника.

– Вот как, – только и сказал Хор.

Выходит, при наличии крупных резервов он мог спасать тех, кто находился на грани смерти, переставляя их в другой исторический период. Прекрасная, просто прекрасная способность, резервов б ещё к ней…

– Это хоть и важно, но к делу не относится, – продолжил Маршал. – А вот и про предметы. Маг может переносить различные вещи, обладающие собственной энергией, в прошлое и на небольшие отрезки вперед, в будущее. При этом то, что он перемещает, должно быть тесно связано с ним и с другим человеком, с которым у временника магический контакт высшего уровня.

– Так, а что с переносами не в будущее, а из будущего?

– Одну минуточку, – Байонис что-то сосредоточенно просматривал в книге. – Ага, вот оно. Так называемое присутствие проводника в прочих исторических периодах означает, что он приникает разумом и магией в иные участки ленты, телом оставаясь в своем. Если при этом временник встречается с человеком, с которым в будущем создаст магический контакт высшего уровня, то этот контакт сработает, и станет возможным не только видеть события, но и разговаривать с этим человеком, а также принести в свой период связанный с ним предмет. Вот это у тебя и случилось. Та-ак, при этом присутствие строго ограничено поведением ленты, в то время как перемещение из собственного участка зависит исключительно от человеческой воли. Присутствие позволяет временнику видеть чужие судьбы, которые он может изменить, и это отличает его от предсказателей. Кроме того, механизм видения будущего и прошлого состоит в том, что маг двигается по следу одной-единственной души и видит все её глазами, а остальное как в тумане, только могут появляться детали. Ты же сможешь смотреть на другие времена, как на цельную картину, и это чрезвычайно полезное умение.

– Было бы полезным, если б я мог его применить, – уточнил Хор с легким разочарованием. Конечно, в участи предсказателей было нечто неприятное: знать, что все произойдет именно так и никак иначе. А вот временники могли не только наблюдать, но и менять, как его присутствие в год преступлений Кея в корне изменило все.

– Ничего, ещё сможешь, – бодрым голосом заявил Маршал. – Резервы – вещь непостоянная в обе стороны, могут же и восстанавливаться. В крайнем случае, есть и артефакторика, хотя это, конечно, для совсем уже безвыходных ситуаций.

– Я прошу вас, – глухо произнес Мальс, – пусть делают все, что угодно, хоть бы это пагубно влияло на мое здоровье в дальнейшем, но пусть в ближайшие же два дня я отсюда выйду. Вы же понимаете, насколько это важно.

– Ты же помнишь, что действие магии лекарей на человеческое тело ограничено, – предупредительно заметил Байонис. – Если ты сейчас исользуешь все на полную мощность, то как минимум месяц тебя не смогут вылечить от чего-то серьезного. Риск.

– Да у меня вся жизнь сплошной риск, – невесело усмехнулся Хор. – Я должен. Пусть делают все, что только могут.

– Я так и передам Виррену, – невозмутимо согласился Маршал. – Сейчас его смена. Не боишься?

– Да куда там бояться после Бьюкенена-то, – скривился Мальс.

Зазвучали четкие военные шаги, и хлопнула дверь: Байонис вышел, позволяя Хору с облегчением расслабиться. Неподвижность после разговора была обязательна, поскольку тело опять начало ныть и настойчиво требовало, чтобы его оставили в покое.

По всему выходило, что они с Юнари в ближайшем будущем наладят между собой самый прочный магический контакт из всех возможных, поскольку именно это станет главным условием его присутствия в ином участке ленты и их разговора. Когда же состоится сам разговор? Когда можно будет задействовать люминескарий против Кея? Впрочем, использовать не получится, пока не станет ясно, что это за вещь, а за объяснениями нужно идти к Регенту, тут уж сидеть сложа руки, просто так надеяться и ждать не выйдет.

Опять застучало: шаги возвестили, что сюда идут Байонис и Виррен. Вскоре снова хлопнула дверь, и оба приблизились к постели Хора.

– Разрешите, господин Маршал, я проведу максимальный анализ, – заговорил Виррен Аймалдэн. – Без этого мне решения не принять. Добрый вечер, господин Эссентесер. Как вы себя чувствуете?

– Как и полагается, – тихо ответил Мальс. Не успевшая окончательно утихнуть боль снова нарастала при движении губ и колебании голосовых связок.

– Тогда взглянем, как вам полагается себя чувствовать, – добродушно сказал Виррен. Тихонько зашипело. Хор вдрогнул: в один момент на него накинулись неприятный воспоминания ушедшей ночи. – Спокойнее, спокойнее, – голос дяди Бьюкенена звучал мягко и вытаскивал из кошмаров. – Вот и все. Кей прекрасно справился с работой.

Теплота, прозвучавшая в голосе Виррена при этих словах, просто взбесила Мальса.

– Да вы знаете, что ваш любимейший Кей – государственный преступник и что именно он меня искалечил? – не скрывая гнева, выпалил он.

– Ч-что? – тон Виррена был тоном удивленного ребенка. – Вы… Да это просто ошибка! Вы его не знаете. Кей – удивительный человек, он так заботится о здоровье каждого пациента, что не смог бы сотворить такой ужас.

– Я не стал вас расстраивать сразу, однако это правда, – равнодушно произнес Маршал. – Вы плохо знали своего племянника. А доказательств у нас хватает: Бьюкенен Аймалдэн сам рассказывал Мальсу все о своей деятельности, прежде чем начать его мучить. Можете не верить. Однако Кей – убийца, и его теперь разыскивает вся полиция. Мы не объявляли об этом в городе, потому что преступник пользуется иллюзиями и его невозможно поймать простому гражданину, даже если тот вооружен.

– Я… Я не мог и помыслить, что такое случится, – дрожащим голосом выговорил наконец Виррен. – Он всегда был образцовым молодым человеком и превосходным лекарем. Он лечил – как жил. И я не мог не верить, что это все настоящее… Получается… Кей и убил адмирала?

– Адмирала Иушнице, предсказателя Зорренда, преемника Регента, дочь Рондера Мистераля, молодого инженера с завода дирижаблей и двенадцатилетнюю актрису, – жестко уточнил Байонис. – И я подозреваю, что все они испытывали немалые страдания перед смертью. Вы видели, через что прошел мой ученик.

– Мне страшно об этом говорить, – прозвучал совсем тихий голос Виррена. – Давайте… Давайте мы все же займемся тем, ради чего сюда пришли. – И торопливо заговорил: – Я вижу, что Кей действительно исправил почти все, что сделал. Осталось только восстановить весь организм от врачебного вмешательства, высокой концентрации магии, и после этого вы сможете ходить и видеть так же хорошо, как и раньше.

– Сколько дней займет восстановление? – быстро спросил Байонис.

– Обычно мы держим пациентов в госпитале неделю – чтобы быть уверенными, что уже не возникнет осложнений. Но я могу выписать его через два-три дня.

– А, скажем, завтра? – проявил Маршал спешку, которой не было даже у Мальса: тот и не надеялся, что сможет выйти отсюда раньше, чем послезавтра.

Виррен некоторое время молчал, делая шумные вдохи и незаметные выдохи.

– Я могу это устроить, но только если в течение всей последующей недели пациент будет приходить в госпиталь для проверки. И для него по-прежнему желателен покой: никаких сильных стрессов, физических и умственных нагрузок. Самое большое для одного дня – прогуляться, и лучше с тростью, отсюда до нового моста или просидеть три часа за званым обедом, а в остальное время отдыхать, отдыхать и отдыхать.

– Я об этом позабочусь, – пообещал Байонис. – В конце концов, не зря же Маршалу Объединенного Мира полагается пара личных автомобилей.

– Глаза – беречь, – продолжал строгие инструкции Виррен. – Никакого яркого света – и лучше никакого чтения. В ясные дни ходить по улице в темных очках, зрение не перетруждать ни в коем случае, иначе оно начнет садиться очень быстро. Так, кажется, это все, но я могу ещё кое-что порекомендовать по итогам терапии. Её проведет Миртен в ближайшие же часы, а завтра утром закончу все процедуры я или, может, Тэйр, если он придет рано. Это все, – довольно громко закончил он. И добавил потухшим голосом, вспомнив, видимо, о племяннике. – Я могу идти, господин Маршал?

– Безусловно, – мягче, чем обычно, проговорил Байонис. – Спасибо вам за то, что делаете для нас. И учтите ещё одну вещь: лучше не распространяться о вашем племяннике, поскольку его личность пока что держится в тайне.

Слегка шаркающие шаги расстроенного Виррена прошли до двери и затем растворились в коридоре. Маршал с преемником снова остались одни.

– Раз уж завтра ты снова принимаешься за дело, – начал Байонис, – то я хотел бы сразу провернуть одну вещь. Ты помнишь о нашем договоре? Об идее создать Эссентессеров в каждом регионе?

– Помню, конечно, – Мальс слегка смутился. Он считал это одним из планов на будущее, способным подвинуться перед острыми проблемами настоящего. – Однако к чему сейчас то? У нас на первом месте стоит поимка Кея.

– Да, но это не значит, что мы должны забывать про все остальное. Тебе предстоит разговор с Регентом, но я хочу, чтобы к тому времени Ориаса уже тебя уважала, а заслужить её уважение можно только достойными делами. У меня готово прошение, которое я предлагал написать тебе. Разумеется, почерк и стиль соответствуют оригиналу – все же я успел тебя изучить за это время. Бумага от твоего лица сегодня вечером окажется на столе у каждого из Эссентессеров, а завтра мы проведем совещание, чтобы вынести решение по этой идее. Тебе придется присутствовать и отвечать на все вопросы, но это не будет большой нагрузкой. Согласен?

– Вообще-то согласен, – протянул Хор. – Но как-то это слишком уж сумбурно выходит.

– Ничего, в самый раз. После того, как мы объявим решение, попросишь у Регента часок для объяснения по люминескарию, она наверняка примет тебя сразу же и будет вести себя, как если бы говорила с взрослым достойным человеком. Просто преемнику Маршала, явившемуся из Центра Одаренных, давно потерявшему магию, Ориаса вряд ли доверит секреты, но если покажешь свой ум, то все станет гораздо проще. А техническую сторону дела я уже беру на себя.

– Не думаю, что вы предложили бы мне то, что мне не по силам, – чуть двинул бровями Мальс, вспомнив, что под повязкой этого не видно. Однако ж пожимать плечами было бы довольно неприятно. – Так что, повторяю, я согласен. Завтра дополнительно это обсудим.