Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"
Автор книги: Юста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)
– Жаль, – вздохнул Байонис. – Ладно, тогда гасите свет и ложитесь спать.
– Спать? – удивился Хор. – Но ещё не время. Всего-то половина девятого.
– Ложитесь и отдыхайте, – скомандовал без шуток Маршал. – Вам после конфликта надо бы побольше поспать. Понимаю, что вы привыкли ложиться поздно, но один раз нарушить режим не помешает. Это приказ, Мальс Эссентессер.
Хор пожал плечами.
– Вам не кажется, что здесь нет кроватей?
– Мне кажется, что здесь есть кресла, которые с легкостью станут кроватями, – спокойно отбил эту язвительность Байонис. – Мэйл знает свое дело, но если бы их не было, то я отправил бы тебя прямо на пол. Маршал – в первую очередь солдат.
***
Вечером Эвальд заявился в свою квартиру к названой сестре не один. Он с радостной улыбкой вел под руку темноволосую девушку с застывшим на лице выражением скуки. Однако Раль знала, что этот якобы равнодушный взгляд скрывал за собой волнение, которое Хорди, как достойный представитель семьи Мистераль, не желала показывать окружающим. Адилунд шагнула навстречу названой сестре:
– Здравствуй, Виорди.
– Здравствуй… – тихо произнесла она, как и все остальные, ещё не привыкшая к тому, что Адилунд Раль больше не существует.
– Добрый вечер, – внес неизменную нотку веселья в разговор Эвальд. – Моя бедная квартира вынуждена принимать ещё одного гостя, впрочем, мне кажется, что у нас выйдет жить в тесноте, да не в обиде. Втроем однозначно поместимся, а Илана переночует лишь пару раз, если только засидимся до вечера.
– Эви, не смущай Виорди своим моментальным и не всегда понятным выплескиванием планов, – мягко сказала Раль.
Он хмыкнул.
– Да что, она меня не знает, что ли? – Эвальд безо всякого стеснения подмигнул сестре. – Не успела забыть, не придумывай. А о тебе я уже её предупредил. Просто наша Хорди приехала в столицу не просто так: её ожидает свадьба.
– И… с кем? – голос Раль стал ещё тише. Она понимала, что этот брак не принесет обеим сторонам счастья, останется просто сделкой, хотя… Встречались и подходящие друг другу пары, могло повезти. Сама Адилунд уже думала, что её никогда не настигнет подобная судьба, однако теперь она вернулась в семью, и Рондер Мистераль мог проявить настойчивость.
– Да какая разница с кем, – махнул рукой Эвальд. – Неважно. Но Виорди придется переселиться в Квемеру окончательно – где-то через неделю закончатся все хлопоты с жильем. Жених предлагал ей пока не приезжать, но я решил по-другому: устроите девичник, а? Неизвестно ещё, когда вы все вместе окажетесь в пределах одного города. Мы семья, не стоит про это забывать. Да, причуды главы фамилии отделили нас от тебя, Адилунд, однако теперь все так, как и надо.
Виорди вдруг искренне улыбнулась вслед за братом, шагнула вперед и обняла Раль. Маска равнодушия сползла с лица, обнажая слабую радость и перекрывающее все остальное волнение. Из них троих именно средняя сестра выглядела старше всех. Возможно, потому, что её сделал взрослым поступок Рондера Мистераля, одним махом обрубивший все мечты.
Когда Виорди исполнилось одиннадцать, буквально на её день рождения, глава семьи спокойно сказал дочери, что её впереди ждет замужество, в котором важны родословные супругов, а не их личные качества. Проще говоря, девочке прямо в лицо бросили: «Как человек ты никому не нужна». Несколько дней она плакала, замыкаясь от сестер, но под их совместными усилиями оттаяла и вернула хоть какую-то веру в будущее. Особенно старалась тогда Хемин, чуть ли не силой вбивая в голову Виорди, что брак по расчету не подразумевает скучное безнадежное существование, что среди тех фамилий, с которыми не прочь породниться Мистерали, хватает молодых, образованных, умных, красивых, благородных людей.
Прошло немало лет, и Виорди уже примирилась со своей судьбой, однако выглядела старше Хемены Ричардель. А теперь не могла скрывать тревогу: видимо, знала имя жениха, но не его внешность, не его характер. Так как Эвальд осторожненько отодвинул в сторону эту тему, то Раль дальше спрашивать не стала. Она гладила сестру по напрягшейся спине и улыбалась.
– Прости за то, что я ничего не писала тебе, – прошептала Адилунд. – Мне пришлось слушаться Рондера.
– Я понимаю, – ответила Виорди и, шмыгнув носом, отстранилась. – Я… Я и не обижалась, я понимала, как тебе тяжело, поэтому не ждала писем. Хемин и Илана говорили, что ты ото всех отодвинулась, но я не осуждала тебя за это. Когда все ломается в один миг, не остается иного, кроме как приспособиться к новым условиям, полностью вычеркивая старое, – её взгляд чуть затуманился при этих словах, и Раль поняла, что сестра больше говорит это для себя, чем для собеседницы. – Мне тоже придется расстаться с тем, к чему я привыкла, но я с самого начала знала, что все так и будет.
– Так, хватит, – скомандовал Эвальд. – Кто сказал, что тебе придется порвать все ниточки, ведущие к нашей славной развалине в Грозовом Мире? И не думай, сестрица, я так точно тебя не отпущу, и Хемин – тоже. Если твой муженек попробует вести себя, как наш обожаемый глава семьи, то я устрою революцию в Объединенном Мире и сделаю тебя Эссентессером.
– Хор будет не против, – хихикнула Раль.
– А Хора тоже сместим, – разошелся жадный Эвальд. – Займем все правящие посты – были Эссентессеры, а станут Мистерали. Разницы-то?
Виорди улыбнулась:
– Спасибо, Эви. А у тебя милая квартирка.
– Ага, – хмыкнул названый брат. – Предполагалось, что у нашей семейки в столице появится ещё один роскошный особнячок, но я предложил более выгодный вариант, и досточтимый Рондер Мистераль согласился, а что ему оставалось? Не позорить же свой статус самого умного финансиста. И не упускать же лишние денежки, тем более что я честно от них отказался.
Они все вместе наконец-то прошли в комнату с роялем, где от пребывания Адилунд уже наметился небольшой беспорядок в виде сваленных на стол книг.
– Хорошо, что у тебя всего четверо сестер, Эви, больше бы тут не поместилось, – бледные губы Виорди раздвинулись в новой робкой улыбке. В своем светлом платье, тонком, струящемся на манер одеяния из старинной легенды, она выглядела девой леса, которая на миг залетела в сумрачный осенний город.
– Знаешь, я не против и пяти, – махнул рукой он.
Виорди внезапно совсем посерьезнела и опустила взгляд, словно стыдясь своих слов.
– Э-эй, ты чего? – осторожно тронул её за рукав Эвальд. – Ты думала, что только что меня задела, потому что намекнула мне о моей родной семье? Да ерунда. Я был единственным и до двенадцати рос без братьев и сестер, пока у меня не появились вы. Что же касается моих родителей, то от нашего уважаемого главы они отличались мало, поэтому для меня расставание не было великой трагедией.
Они все прекрасно понимали, что переход из семьи в семью не может пройти полностью безболезненно, однако Раль все же признавала, что для Эви это вышло легче. Осознала это и Виорди. Осознала, наверное, раз в пятый, потому что они и раньше об этом говорили, только она, постоянно скрещивая мысли о других людях с мыслями о собственной судьбе, проецировала себя на окружающих и начинала путаться в их истинных желаниях. Такое происходило с сестрой постоянно – после того самого разговора на её одиннадцатилетие. Адилунд понимала, что Рондер Мистераль – умелый человек, позволяющий семье держаться на высоте, но за некоторые поступки начинала его ненавидеть.
– Я пригласил Илану и Хемин к восьми, – бодро провозгласил Эвальд. – Наконец-то можно будет с уверенностью сказать, что все в сборе. Правда, гостей при таком составе уже не позовешь, да и кого нам звать? – его взгляд на мгновение потух.
– Да, Хор улетел, – задумчиво произнесла Раль, вспоминая, про кого ещё из гостей местных развлекательных вечеров ей говорил брат. Потом вспомнила. – А Алексис?
Эвальд помрачнел ещё больше.
– Ты не читала газеты? Алексис Эссентессер погиб.
Виорди вздрогнула и испуганно отшатнулась от них, как будто слова о чьей-то гибели имели отношение и к ней. Адилунд внезапно поняла, как они с сестрой схожи в восприятии чужой смерти.
– Я думала, это другой Алексис… – почти что прошептала Раль. – Так у тебя бывал Эссентессер?
– Преемник Регента, – тряхнул головой Эвальд, поморщившись, а в глазах внезапно проступила такая яркая горечь, что пару секунд Адилунд не могла сказать и слова, ощущая лишь её.
– Мама, – прошелестела Виорди. – Я только приехала сюда, и уже – убийство… Это плохая примета.
– Хватит! – решительно сказал Эвальд, снова превращаясь в жизнерадостного себя. – Это ничего не значит. У тебя будет счастливый брак и много детей, каждый из которых сможет сам выбрать дорогу в жизни. Запомни раз и навсегда: чем больше ты думаешь о плохом, тем выше вероятность, что оно случится. А ты должна верить в хорошее. Верить. Надеяться. Ждать. Жизнь не настолько жестока, какой её пытался показать тебе твой отец. Хватит, Виорди, – он нежно взял её ладонь в свои. – У нас воссоединение семьи, считай, а ты все о печальном.
– Погиб человек, – не расставалась со скорбным шепотом та. – Понимаешь?
– Понимаю, – с нажимом произнес Эвальд. – И даже хорошо знакомый мне человек, но у тебя другой мир, другая жизнь, слышишь? И ты живешь. И будешь жить ещё долго. Садись вместе с Адилунд, я спою вам что-нибудь красивое.
Брат как-то по-особенному выпрямился, и лицо приняло непринужденное выражение. Это была его маска.
***
Хор проснулся. В каюте было едва-едва светло, однако глаза уже не желали закрываться. Организм привык спать не более шести-семи часов и теперь не желал отдыхать дальше, сколько бы разум ни намекал, что сейчас слишком рано для подъема. Заниматься чем-то означало шуметь и привлекать внимание Байониса, который наверняка прогнал бы неуемного ученика обратно в постель, не посмотрев на его жизненные ритмы, просто для того, чтобы самому поспать спокойно.
Хор осторожно присел. Сумерки раннего утра не позволяли тихонько начать что-то читать, а мозг требовал работы – и поскорее. Мысли прошлись по частично сохранившейся в памяти шифрованной сказке, потоптались на ней, так и не смогли найти новую зацепку и перепрыгнули на более старую и, пожалуй, более важную загадку. Смерть Синди, смерть Зорренда, его предсказания, сцена в часозвоне, Кей, его помощь в возвращении силы Раль. «Медный шлем». Эвальд Мистераль.
Об этом Хор уже думал много раз, и, пожалуй, об этом можно было думать очень долго. Стоило ли уезжать? Сестры Мистераль оставались в столице без его защиты, но обеим могли обеспечить прикрытие их семьи. Если б Мальс не улетел, он все равно не смог бы противопоставить ничего серьезного убийце, справившемуся с Зоррендом. Майор Тровен все же делал многое, чтобы поймать преступника или обезопасить от него людей. Хор вряд ли мог устроить это лучше него.
Нет, просто так сидеть и размышлять не хотелось. Он поднялся, стараясь двигаться бесшумно, поглядел на мирно спящего Байониса, а потом – на прикрытую дверь. Прогуляться по коридору, что ли? Ещё в детстве Мальс Хорана любил бродить по дому среди ночи, заглядывая в комнаты к другим. Интересно наблюдать за людьми, когда те спят, и мальчик сумел незаметно застать во время сна всех членов семьи. Мама обычно накрывалась одеялом или простыней почти с головой, словно всегда мерзла. Отец казался оцепеневшим. Он нередко ложился под утро, жег в своей комнате свечи, не признавая ламп. А вот брат принимал самые причудливые позы и очень любил засовывать левую руку под подушку.
Байонис себе вольностей не позволял, даже когда спал, хотя тут роль играла и тесноватая постель – разложенное в кровать кресло. Пальцы Маршала чуть шевелились, словно что-то пересчитывали. Все же он не представлял собой настолько интересное зрелище, за которым хотелось наблюдать в течение пары-тройки часов, поэтому Хор двинулся к выходу, внимательно глядя под ноги и очень осторожно делая каждый шаг.
Надеясь, что у Лейнора не развита привычка бросаться на идущих мимо людей, если идут они в неподходящее время, Мальс прошествовал по четвертой каюте: её обитатель спал прямо в кресле, лицо казалось бесстрастной фарфоровой маской. Хор неслышно скользнул мимо него в следующую каюту. Аймалдэны тоже мирно отдыхали. Бьюкенен свернулся в калачик, своими длинными волосами и худым телом напоминая девушку-подростка.
Мальсу интересно было посмотреть на Толла и Ферчазейро, однако во второй каюте его задержало удивление. За столом, опустив голову на сложенные руки, спал человек. По плечам рассыпались длинные темные волосы. Адмирал Иушнице – но почему не у себя, а среди пассажиров? И ещё он успел сменить ослепительно белый мундир на более темный, кажется, даже бордовый. Хор тихонько усмехнулся и понял, что не удержится от небольшой вредности в ответ на вчерашнее. Он подошел к спящему адмиралу и потряс его за плечо, одновременно шепнув в ухо:
– Так для чего же вы все-таки потащили меня к батерсу, а?
Иушнице вообще никак не отреагировал. Плечо было холодным, а ткань – странной на ощупь. По спине пробежались мурашки. Хор сильнее затряс адмирала, однако тот продолжал оставаться неподвижным, хотя военный давно бы проснулся. Мальс нашарил лампу и торопливо зажег её: в тусклом свете стали более ясными очертания бледного лица с застывшими, широко открытыми глазами. Хор выругался.
***
Стемнело. Проскользнул мимо скрытый занавешенными окнами закат. Виорди уже не выглядела встрепанной птичкой, которую переносили из одной клетки в другую: она оправилась от потрясения, вызванного неожиданной новостью, и уже шутила с Эвальдом, постоянно поправляя выбивающиеся из прически темные локоны. Раль предложила ей собственные услуги парикмахера, однако сестра решительно отказалась, почему-то не желая переплетать свою мудреную косу.
Пришла Илана. Некоторое время они привыкали к тому, что находятся вместе втроем, однако младшая сестренка никогда не страдала предрассудками и только приветствовала поводы для радости. Очень быстро напряженное разглядывание друг друга вылилось в веселое щебетание, приправленное обещаниями “обязательно нарисовать такую красавицу Виорди”. Адилунд звания красавицы не удостоилась, но особо из-за этого не переживала: ей приносило удовольствие само ощущение вернувшегося прошлого. Снова сестры находились рядом друг с другом, разговаривали, смеялись, забыв про все границы, которые только могли между ними существовать.
А потом снова зазвенел звонок. Позже остальных, уже в сопровождении осенних сумерек, в квартиру зашла Хемин. В прошлый раз она видела чудесное появление Раль, поэтому сейчас выглядела совсем спокойной. Подошла к сестре и без слов её обняла.
Потом они сидели все вместе на диване: вернее, на него поместились только Виорди, Илана и Раль, а пришедшая последней Хемин с легким смехом опустилась прямо на пол, предварительно постелив на него покрывало и сказав, что будущий военный может с легкостью обходиться без роскоши и удобств.
Тек игривым ручейком разговор, крутясь преимущественно около Виорди и всего, что её касалось. Ещё с раннего детства это стало привычным: они трое поддерживали сестру, которой повезло меньше. По характеру впечатлительная и чувствительная, Виорди могла переживать из-за пустяков, не говоря уже о тех проблемах, которые стали частью её жизни. У остальных проблем тоже встречалось не так уж мало, однако они все понимали: ей сложнее. И в едином порыве, не сговариваясь, поддерживали, как могли.
Эвальд, возившийся некоторое время с чем-то в своей комнате, вышел к ним, с улыбкой держа в руках холст: светло-голубой тонкий силуэт девушки в пышной шляпе на фоне цвета ночного неба. Изящную фигуру окружали молочно-белые брызги.
– Это мой небольшой сюрприз тебе, Виорди, – радостно улыбнулся брат.
– Это… я, да? – совсем тихо, выглядя счастливой, спросила та.
Эвальд кивнул.
– Прости, я не умею рисовать лица. Зато я умею рисовать людей такими, какими их вижу. Ты – красивая, Виорди.
– Я красивая, потому что я с вами, – прошептала она, внезапно выведя итог всех тех лет, которые они провели вместе шумной компанией сестренок Мистераль. – Но через неделю у меня уже начнется собственная жизнь, где придется… придется все создавать самой.
– У тебя получится создать, – тихо сказал Эвальд, присаживаясь на пол рядом с ними. – Получится, если ты оглянешься на прошлую себя и поймешь, как перенести это в будущее. Главное, пойми и решись. Сил должно хватить, мы поможем – в любом случае поможем.
– Спасибо, – по щеке Виорди пробежала быстрая слезинка. Илана моментально бросилась обнимать сестру.
О да… Это было неотъемлемой частью их жизни десяток лет. Хемин могла ссориться с Иланой, поскольку одна всегда вела себя практично, а другая тонула в романтике, и ещё Раль вклинивалась между ними со своим характером и положением Крылатой, да ещё и Эвальд свалился на их голову как из другого мира. Они могли не понимать друг друга, возмущаться, сцепляться в спорах и даже драться, однако в один момент становились сплоченными, когда понимали, что нужны в очередной раз расстроившейся Виорди.
Взрослые ещё удивлялись, почему они давным-давно не махнули рукой на сестру, не назвали её плаксой, не перестали водить вокруг неё хороводы, отгоняя любую злую мысль. Но вот так уж вышло. Хорди стала центром того, что юные Мистерали могли делать вместе, их маленькой сестренкой, которую требовалось защитить от всего.
И вот сейчас Раль не могла не удивляться, осознавая: выглядящая старше них, распрощавшаяся с детством в одиннадцать лет, Виорди на самом деле была самой младшей, частично застывшей в те самые одиннадцать лет. Хрупкому бутону не дали окрепнуть, сразу обрушив на него заморозки, и теперь только при поддержке он мог раскрыться в прекрасный цветок. Мог! Адилунд в это верила. И знала, что сестра в конце концов сможет избавиться от гнетущего душу осознания себя одушевленной вещью, сумеет сама сделать правильные шаги к счастливому будущему и судьба окажется к ней благосклонна. Иначе и произойти не могло. Ведь в это на протяжении стольких лет они четверо вкладывали себя.
***
Адмирал Мэйл Иушнице Ричардель был мертв. Это Мальс понял сразу же, когда взглянул в его глаза, и это подтвердилось при попытке измерить пульс, услышать сердце. Маршал, которого Хор, очень стараясь сохранять тишину, привел во вторую каюту, согласился с выводом ученика. А дальше наступил тупик.
Они стояли вдвоем в едва-едва освещенной комнате рядом с мертвым адмиралом в темно-бордовой одежде. Почему он так вырядился – Мальс не понял, а Байонис вообще удивился, откуда у Иушнице взялась форма такого цвета.
– Кажется, нет смысла дожидаться посадки и прибытия полиции, – совсем тихо произнес Маршал. – Нам нужно обследовать тут все самим, причем так, чтобы никто не услышал и не начал волноваться. К сожалению, у меня, в отличие от Мэйла, нет опыта работы в полиции.
– Когда «Рассекающая» прилетает в Хас? – шепотом спросил Хор, старательно давя в себя неприятные ощущения. Ему было жутко, это приходилось признавать. Совсем рядом находился убийца – а в том, что Иушнице именно убили, Мальс не сомневался. Возможно, во всем опять оказался виноват Кей.
– У нас есть часов пять: ночью дирижабль двигается гораздо медленнее. Надо здесь все изучить – может, и найдем какие-нибудь следы.
Байонис зажег второй светильник и, взяв его в руку, внимательно осмотрел пол без единого пятнышка: вечером здесь драили, а после этого никто не напачкал. Ни грязи, ни крови. Хор молча наблюдал за учителем. Он всего пять минут назад узнал о смерти друга, однако выглядел не как человек, переживший потерю. Была ли тут серьезная дружба? А может, Маршал просто умел превосходно скрывать свои чувства?
– Мальс, присмотритесь: на ваш взгляд, есть ли тут какой-то беспорядок? – ровно спросил Байонис.
Хор покачал головой:
– Нет, все выглядит так, словно сюда так никто и не заселился. В смысле, комнату не заняли, – гул дирижабля напомнил, что они не в гостинице, а в транспорте.
Маршал выпрямился и поставил свой светильник на стол рядом с первым.
– Кажется, тут действительно ничего нет. Убийца действовал очень аккуратно, и… если честно, я сейчас не могу понять, как именно погиб Мэйл. Наверное, магия. Однако для более ясных выводов необходимо осмотреть… тело, – его голос все же не звучал уверенно и спокойно, как раньше, и Хор понял, что самому опытному из Эссентессеров тоже не по себе.
– Я должен помочь? – Мальс по-прежнему говорил шепотом.
– Нет, не должны, – Маршал болезненно нахмурился. Он сам, видимо, не заметил, как перешел на «вы». – Мы не станем здесь ничего менять, пусть работает специалист.
Скоре всего, действовали магией, но дальше судить уже не мне, а более компетентному в этих вещах человеку. Мальс, я изучил все, что мог, и увидел все, что мог разглядеть. У тебя есть какие-то предположения?
Хор развел руками, ощущая скованность в движениях.
– Слишком уж мало фактов. Адмирала убил маг. Кто-то из прочих семи пассажиров.
– Или вы, – неприятно усмехнулся Маршал, снова прыгая от одного обращения к другому.
– Или вы, – в тон ему ответил Мальс. – Однако давайте выключим беспочвенные подозрения и включим вместо них логику. Экипаж пока не берем, а из пассажиров Толл и Ферчазейро однозначно не имеют к этому отношения. Такие люди убивают быстро, тихо, неприметно и не своими руками.
– И не находясь при этом рядом, – закончил за него Байонис. – Обычно они достаточно доверяют своим подчиненным.
– Вас я не могу подозревать по той же причине.
– Тебя я не могу подозревать, поскольку ты только за три часа до вылета узнал об этой поездке, – обрадовал доверием Маршал. – Остаются пятеро.
Хор кивнул.
– Четверо Аймалдэнов и милейший Лейнор Зорренд. Неприятно, что все эти люди вам нравятся, верно?
– Да они, кажется, и вам нравятся, – чуть усмехнулся Маршал.
– Во-первых, я с ними познакомился только вчера, – намекнул Хор на то, что Байонис почти со всеми пассажирами уже имел дружеские отношения. – Во-вторых, не все мне нравятся.
– И кто же исключение? – приподнял бровь байонис. – Лейнор? Виррен?
– Бьюкенен Аймалдэн, – неторопливо произнес Мальс, отмечая легкое удивление на лице собеседника. – Это из-за его имени. Оно слишком напоминает мне прозвище того, против кого мне пришлось выступить в последние дни.
– Совпадение имен ещё не повод подозревать человека, – заметил Маршал.
– Это повод его не любить, – махнул рукой Хор. – А про свои подозрения я вам ещё не успел толком сказать.
– Итак, я слушаю, – Байонис метнул быстрый взгляд на мертвого адмирала, а затем пристально посмотрел на ученика. – Тебе уже приходилось с ним встречаться?
Хор выдержал паузу, приводя в порядок взбуравившиеся мысли, а затем ответил:
– Я знаю человека, которого зовут Кей. Он – очень непонятная личность с туманными целями, но в их крайней незаконности сомневаться не приходится. Я думаю, что даже почтеннейший Ферчазейро счел бы своим долгом усадить этого человека куда-нибудь подальше, чтобы он не смог ничего сделать из задуманного. Кей – убийца. Очень ловкий и умелый. В списке его жертв находятся люди одного положения с Лейнором Зоррендом.
Байонис приподнял бровь.
– Откуда информация, хотелось бы знать? И почему об этом не сказали мне?
– Кей устроил беспорядок в часозвоне, столь возмутивший Регента, а после этого с неясными целями встретился с моей напарницей и дал ей совет, как вернуть дар. Я не в состоянии понять причины его действий, но он опасен, очень опасен.
– В часозвоню без дозволения Эссентессера пойти невозможно, – резко бросил Байонис. – Это не мог быть Бьюкенен Аймалдэн. Схожие прозвища – совсем не доказательство, какой преступник назовет себя настоящим именем?
– Есть и другая деталь, – с прежним хладнокровием произнес Мальс. – Тело Синди Хассен, погибшей несколько дней назад, лежало некоторое время в госпитале, а при вскрытии выяснилось, что у неё вырезано несколько органов. Сделать это мог только лекарь.
– При чем здесь Синди Хассен? – уже с раздражением спросил Маршал. – Она вообще погибла от несчастного случая.
– Именно, – по-военному четко кивнул Хор. – Умерла от несчастного случая, срежиссированного тем же человеком, от руки которого погибли Мильварес Зорренд и Хэльмонт Ричардель. И, подозреваю, Мэшмет Зорренд. Ведь это он сказал мужу Синди, что она погибла не просто так, он велел двум людям прийти в часозвоню, когда Кей устроил там свидание с Хеменой Ричардель, и он погиб почти сразу же после этого.
Байонис не сразу сумел переварить шквал неожиданной информации и лишь глубокомысленно произнес:
– Все это дело требует срочного рассмотрения, однако заняться мы им сможем только после того, как приземлилмся. Что касается Синди, то какой-то лекарь действительно мог сделать с ней это непотребство, однако это не доказывает того, что именно он виноват в её смерти. Повторяю, со всеми твоими подозрениями, которые могут оказаться реальными, а могут и не оказаться, мы разберемся после. Сейчас важно другое, – Маршал посмотрел на неподвижного адмирала и с неожиданной злостью в голосе продолжил: – У нас есть пятеро человек. Я склонен считать, что четверо, поскольку леди Тора не вписывается в роль хладнокровного убийцы.
– Маскэрэ тоже мало походит, как мне кажется. Ему двадцать с небольшим, а за такое время невозможно получить подобные навыки, – с расстановкой произнес Хор, отмечая, что Байонис уже полностью успокоился и принял невозмутимый вид. Иушнице все же был ему дорог.
– Лейнор, Виррен и Бьюкенен, – ровным тоном сказал Маршал. – Даже затрудняюсь сказать, кто из них менее подходит. Бьюкенена ты обвиняешь во всех смертных грехах, и я понимаю, что без основания ты не стал бы этого делать, Лейнор – превосходный актер, а Виррен… Он тоже может оказаться превосходным актером. Все лекари циничны, без этого в их профессии никуда, а легкий нрав способен служить маской.
Хор кивнул, соглашаясь:
– Все они могли сделать это. Правда… Хоть я и подозреваю Бьюкенена, но вряд ли он с легкостью сумел бы вызвать адмирала на ночной серьезный разговор наедине.
– А почему ты решил, что это был серьезный разговор наедине? – бесстрастно спросил Байонис.
– Если человек сидит за столом в тот момент, когда рядом есть кто-то ещё, то он либо что-то пишет, а письменных принадлежностей и бумаги здесь нет, либо с кем-то разговаривает, – принялся объяснять свою позицию Мальс. – Адмирал ночует в своей каюте, однако оказался здесь. Значит, кто-то позвал его поговорить отдельно от всех. Серьезно. Иначе они не пошли бы в пустующую каюту.
Маршал покачал головой:
– Тебе следует знать, Мальс, что Мэйл собрался спать именно в этой каюте, уступив свою леди Торе, чтобы ей было удобнее. Это все происходило уже после того, как ты лег, и неудивительно, что ты слышишь об этом только сейчас. Леди Тора ночевала в служебном отделении, поэтому я и считаю, что она вряд ли могла совершить убийство.
– Тогда дело принимает другой оборот, – нахмурился Хор. – Выходит, что адмирал даже и не ложился? Или он иногда предпочитает спать сидя?
Байонис повторно покачал головой:
– Нет, он определенно не успел лечь. Смерть наступила как минимум часа два назад, а может, и все пять. Я заснул около двенадцати, сейчас половина седьмого, а Виррен ещё долго жег свет. Это, кстати, аргумент в его защиту. Собираясь на ночное преступление, человек не станет беспокоить тех, кому полагается очень крепко спать во время преступления.
– Слишком расплывчатый аргумент, – пренебрежительно пожал плечами Хор. – После того, что вы сказали, мне совершенно непонятно, чем адмирал мог заниматься до поздней ночи в пустой комнате.
– Может, тем, что приглянулось убийце и было унесено с места преступления? – Маршал быстрее нашел логичное предположение. – Может, тем, из-за чего его и убили?
– А вот это надо у вас спросить, – заметил Хор. – Я не имею никакого представления о том, что такого мог делать адмирал, что стоило ему жизни. Вы его друг, и в этом случае вывод делать вам.
– Увы, но у каждого есть свои секреты, – сухо произнес Байонис. – Мэйл не делился со мной частностями, да и встреч у нас было не так уж много: в последнее время всех с головой загрузили из-за проблем, связанных с восстановлением Грозового Мира после войны.
– То есть мы в тупике, – хладнокровно подвел итог этому длинному разговору Хор. – Конкретики так и не удалось достичь. Убийца неизвестно в какой период ночи застал адмирала за неизвестно каким занятием, неизвестно зачем убил его при помощи неизвестно какой магии и неизвестно что сделал после этого. И у нас есть три варианта личности преступника.
– Значит, надо отталкиваться от них, – произнес Маршал глухим голосом, снова бросив взгляд на тело Иушнице. – И искать новые факты, но это – уже после того, как мы приземлимся. – Он усмехнулся. – Вам не страшно, Мальс? – опять переход на «вы», видимо, от волнения. Вряд ли Маршалу было страшно. Хотя… – Мы летим на дирижабле, а рядом с нами – умелый убийца, неплохо владеющий магией. Если мы сейчас окажемся слишком близко к догадке, он может попытаться повторить свои ночные подвиги, и тут уж никуда не убежишь.
Хор только приподнял бровь:
– Но вы же Эссентессер. Вы сумеете защитить себя.
– Эссентессер, – скривил губы Маршал. – Эссентессер – это всего лишь фамилия. Мне не так уж много осталось, Мальс, хотя, конечно, я могу ошибаться…
– Вы боитесь? – прямо спросил Хор.
– Я боюсь не успеть, – совершенно спокойно ответил он. – Роль Эссентессера все же выгодна: больше шансов, что когда-нибудь старый предсказатель Зорренд поделится с тобой кусочком из ленты времени. Со мной – поделился. Однако мы отвлеклись от главного. Сейчас нам необходимо попробовать хоть как-то прощупать всех имеющихся подозреваемых, и начать следует… с Бьюкенена Аймалдэна. Идем.
С непроницаемым лицом Маршал двинулся к двери, шагая почти неслышно, и Хор тоже постарался идти так, чтобы не нарушать мрачный покой спящих кают. В третьей, рядом со спящими Аймалдэнами, они остановились, и Байонис осторожно потрогал Бьюкенена за плечо. Потом потряс сильнее, поскольку молодой лекарь продолжал безмятежно спать. Хор неожиданно для себя вздрогнул, вспомнив, как сам пытался «пробудить» уже мертвого Иушнице. Но кандидат в его убийцы был жив и здоров, только его сонность никуда не делась.
В глазах Кея Аймалдэна далеко не сразу проявилась осмысленность: было видно, что больше всего на свете он мечтает снова заснуть, однако бледные губы кое-как пробормотали:
– Что случилось, господин Маршал? – кажется, Хора, стоящего возле двери, Бьюкенен со сна ещё не успел заметить.
– Срочно нужна помощь лекаря, идемте. – Маршал незаметно завел руку за спину и жестом велел Мальсу отойти в сторонку под прикрытие шкафа. Во всяком случае, он расценил это именно так и постарался неслышно слиться с обстановкой комнаты, чтобы на это не обратил внимание Бьюкенен.
