Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

– Тогда это идет вразрез со всеми версиями, – развел руками Байонис. – Если бы он хотел бы все уничтожить и погибнуть, то этот метод не использовался бы сейчас нашим оппонентом.

– У меня собственная версия. Гиретте не желал передавать кому-либо полученные записи, однако этот человек пришел сам. И добился своего. И, возможно, он был сильным магом, так что сумел противостоять Проводнику и так его вымотал, что Мэйлу Иушнице удалось через некоторое время с ним справиться. Знаете, те послания в газету выглядели как вызов на поединок: «Вот он, я, приходите, и увидим, кто кого». Гиретте собирался драться, но сопротивление полицейскому с небольшим даром он оказал, скажем прямо, довольно вялое.

– То есть мы имеем противника более сильного, чем Проводник? – уловил основую мысль Маршал.

– Вполне возможно, – совершенно спокойно произнес Тровен. – Впрочем, в этот раз и на нашей стороне более сильные бойцы. Взять хотя бы вас, господин Эссентессер. В прошлый раз правители Объединенного Мира в расследование не включались.

– В прошлый раз не погибали люди, входящие в правительство. – Кажется, Байонис был не в восторге от этого намека. Несколько часов назад он ещё говорил Мальсу, что не считает себя достойным соперником Кею.

– Семь лет – слишком большой срок для того, кто сумел одолеть Проводника и забрать у него секреты, – опять вступил Хор. – Он мог бы довольно быстро развернуть свою деятельность и уничтожить немало людей. Впрочем, у меня есть вариант объяснения, почему нынешний преступник так долго находился в тени и почему убивал именно высокопоставленных лиц. И – если брать известные мне и вам, майор, события – почему появился в часозвоне, хотя дорога туда доступна лишь Эссентессерам и тем, кто имеет от них пропуск. И – если возвращаться к общеизвестным фактам – почему убийце удалось проникнуть сквозь всю охрану к Мэшмету Зорренду, а затем с легкостью добраться до Алексиса Эссентессера. – Он сделал паузу. – Я думаю, что у преступника есть покровитель из числа вышестоящих лиц. Возможно – из числа Эссентессеров.

Сквозь невозмутимость Байониса проступило откровенное удивление, и даже майор Тровен приподнял бровь, внимательно посмотрев на Хора.

– У вас очень любопытные предположения, господин ученик Маршала, – заметил учитель. – И я бы не сказал, что они имеют серьезное основание. Вот так сразу подозревать всех правителей Объединенного Мира – тут нужно иметь дерзость, я бы даже сказал, наглость.

– Я сказал – возможно, – очень вежливо произнес Мальс. – Хотя больше я подозреваю другого человека.

– И кого же? – Маршал уже не выглядел уязвленным.

– Рондера Мистераля, – Хор постарался сохранить невозмутимость. – Во-первых, погибшие Мильварес Зорренд и Хэльмонт Ричардель, о которых вы почему-то не упомянули, были его политическими противниками. Во-вторых, Мэшмет Зорренд говорил остерегаться медного шлема, а это очень похоже на перифразу, означающую рыжие волосы.

– А почему покровитель? – только и спросил Тровен. – Почему вы думаете, что само «вышестоящее лицо» не могло совершать это преступление?

– Все очень просто, – усмехнулся Хор. – Преступник начал убивать именно потому, что у него появился покровитель, а до этого он не мог быть полностью уверенным в своей неуязвимости. И даже не знал, кого убивать. Сначала действовал по указке покровителя, а затем начал расширять горизонты. Синди, думается мне, стала случайной жертвой, но её смерть потянула за собой цепочку: предсказания Зорренда и необходимость уничтожить его из-за угрозы раскрытия. Убийца вошел во вкус: он понял, что может разделываться не только с политическими противниками своего покровителя и взялся за старую месть. Так и погиб адмирал Иушнице. Что же касается Алексиса Эссентессера, то мне кажется, что его убили как раз по указке.

– Выглядит непробиваемо, – наконец произнес Маршал. – Проблема только в том, что доказательств этой версии тоже нет.

– Я не ищу сейчас доказательств, – качнул головой Хор. – Я хочу понять, что же на самом деле произойдет, потому что это имеет непосредственное отношение ко мне и окружающим меня людям. Быть может, ваши глубокомысленные рассуждения ещё продолжатся над моим трупом.

– И почему же именно вы? – спросил Тровен.

Байонис вопросительно глянул на ученика и, получив едва заметный кивок, пояснил:

– Перед смертью Мэйл написал письмо. Вернее, преступник вынудил его записать это послание, адресованное именно Мальсу. Прочтите, – он протянул ему тот самый лист. – Только предупреждаю, что в материалы дела это войти не должно: это останется между нами тремя. Убийца, именующий себя Кеем, из насмешки выходит на связь с некоторыми людьми, и это могло бы принести нам пользу, оттого так важно соблюдать навязываемые им правила игры.

– Я тоже должен вам кое-что сообщить, – Тровен взял в руки письмо, однако читать не начал. – Дело в том, что ко мне сегодня утром обратилась одна девушка, уже известная мне по истории с часозвоней. Хемена Ричардель. Тот, кого вы называете Кеем, навещал её и устроил один любопытный разговор.

– Речь шла о центре круга? – быстро произнес Хор, повинуясь блеснувшей интуиции.

Тровен неторопливо кивнул.

– Насколько я понимаю, в письме затрагивалась та же тема, раз вы отгадали. Кей предложил Хемене три варианта «центра круга». Её, её названую сестру Адилунд Мистераль и вас, Мальс Эссентессер.

– Вот как, выходит, – пробормотал Хор. – Тогда вам станет совсем ясно содержание письма.

Хемин, едва знавшая его Хемин выбрала его как центр круга. Что это? Благодарность по отношению к человеку, который согласился вернуться в военную сферу, откуда ушел десять лет назад? Но ведь Хор сам был виноват в том, что имя Хемены вызвало пристальный интерес у Байониса Эссентессера. Нет, просто благодарность не могла сподвигнуть на такое. Выбирая между собой, близкой с самого детства названой сестрой и недавним знакомцем, Хемин остановилась именно на Мальсе. Почему? Почему же? Впрочем, через пару часов он мог прийти в общежитие Военной Академии или даже в саму Академию, пользуясь привилегиями ученика Маршала, и спросить у самой Хемены.

– Насколько я понимаю, – Тровен отложил в сторону прочитанное письмо, – вы также намерены снять с себя почетную должность центра круга?

Хор невозмутимо кивнул.

– Я не готов решать за других.

– Это делает честь вам, хоть и убирает любую определенность из дальнейших действий Кея, – Тровен ещё раз глянул на строки убийцы, выписанные почерком адмирала. – Впрочем, немалую важность имеет пункт про личную встречу. Если она состоится, это может быть прорыв во всем расследовании.

– Следует быть очень осторожными с этим, – предупреждающе заметил Байонис. – У нас опасный и непредсказуемый оппонент. Чем меньше он знает о наших успехах, тем лучше. Лучше его не провоцировать.

– Боюсь вас разочаровать, господин Маршал, – взгляд Тровена отчего-то сделался неприятным, – однако некоторые люди, не чувствуя за собой хвоста, начинают излишне наглеть. У нас есть два варианта. Либо преступник – лекарь, либо их в команде двое, и один убивает, а другой уродует тела, – вернулся к выстраиванию догадок майор. – Оба варианта имеют равную вероятность, хотя убийца в семье лекарей… Признаю, выглядит это жутковато.

– Не менее жутко, чем смерть Мэйла, – жестким тоном произнес Маршал. – В любом случае мы должны искать среди Аймалдэнов – преступника или его пособника.

– И в первую очередь среди Бьюкенена, Виррена и Маскэрэ Аймалдэнов, – уточнил Мальс. – В принципе, вызывает сомнения даже Тора, но её защищает то, что она спала в каюте адмирала, а хлопков двери не слышал никто.

– Если брать за истину то, что действуют два человека, то что же, выходит, – Байонис нахмурился, – они оба летели на «Рассекающей»? Или только убийца, а лекарь уже потом собрался что-нибудь… вырезать у Мэйла? В таком случае ни Виррен, ни Маскэрэ, ни Бьюкенен здесь ни при чем, а это только все путает. Я предлагаю пока принять первый вариант. Сомневаюсь, что владелец метода Хасдента захотел бы с кем-то делиться. Не говоря уже о том, что вырезание частей трупов в госпитале смотрится более чем странно – какой смысл проворачивать такое? Более реально, что убийца – лекарь и он сразу же после убийства резал тела. Хоть я до сих пор не знаю зачем, но все же это смотрится лучше. Поэтому я считаю, что Лейнора Зорренда пока надо отодвинуть. Займемся нашими лекарями.

– Как я уже говорил, Бьюкенен вызывает много вопросов, – не смог не встрять с любимой своей темой Хор. Наверное, в нем на всю жизнь осталось недоверие к тем, кого кто-либо называл Кеем.

– Виррен наиболее опытный из них, – попытался устроить противовес упрямым подозрениям ученика Байонис. – Кею Аймалдэну, – он, видимо, специально сказал именно так, – могло бы не хватить опыта на подобные сложные манипуляции.

– Скажите, майор, – Хор переключился с Маршала на Тровена, – а на каком счету у госпиталей все четверо подозреваемых-Аймалдэнов?

– На хорошем, – не замедлил обрадовать тот. – Виррен – главный врач центрального квемерского госпиталя и автор методики оздоровления. Бьюкенен – сильный лекарь, известный хирург. Маскэрэ для своих лет делает заметные успехи. Никаких особых жалоб на них не поступало, центрами скандалов они не становились.

– А Тора? – все же поинтересовался Хор.

– Она из них четырех наименее успешна, однако с необходимой программой справляется. Как видите, ни у одного из этих людей нет чего-то, за что можно было бы зацепиться. Кроме того, Виррен и Бьюкенен проводят много времени в госпиталях, и у них есть алиби на время столичных убийств. Это плюс. Но и минус. Потому что в больницах все друг друга знают и готовы выручить, если что. Солгать – из лучших побуждений. Судя по отзывам коллег, Виррена и Бьюкенена особенно любят, Маскэрэ уважают.

– А Тора? – опять спросил Хор.

– Её скорее терпят, – обстоятельно отвечал Тровен, хотя Байонису, кажется, не нравился ход разговора.

– К чему вопросы про Тору, если вы сами сказали, что её можно пока не рассматривать? – поинтересовался Маршал.

– Мне просто хочется составить всю картину, – пожал плечами Хор. – Эти четверо путешествовали вместе, они – семья. Какой бы гадостью ни был Кей – я говорю об убийце, – уточнил он из вредности, – но многие сдвиги в разуме идут именно из семьи.

– Это уже слишком глубоко пошло, – возразил Байонис. – Чтобы понять отношения в семье, следует копать по родителям каждого из подозреваемых, а сестра все же дело второстепенное, поскольку она младше и мало влияла на Маскэрэ с Бьюкененом. Вам не следует расплескиваться на все сразу, Мальс.

Хор только пожал плечами, отметив, что Байонис в последнее время уж слишком ретиво начал критиковать ученика. Счел нужным приступить к обязанностям наставника? Как знать, как знать…

За дверями послышался неясный шум, и Маршал чуть напрягся, отвлекаясь от чтения нотаций. Через пару минут шум вылился в возбужденные звучения по меньшей мере трех голосов, и в каюту двое солдат ввели юношу, которому едва-едва перевалило за двадцать.

– Рад вас приветствовать, господин Маршал, – сверкнул синими глазами внезапный гость. – Я извиняюсь за то, что не мог выразить свое почтение вам ранее.

Байонис не выглядел радостным: он смотрел на этого молодого человека, как на нашкодившего кота.

– Сколько же часов вы пробыли на корабле, господин Эссентессер? – подчеркнул обращение Маршал, и Хор чуть не присвистнул. Да, Объединенному Миру определенно не повезло почти со всеми преемниками правителей. Один – бунтарь, другой – шалопай, третий вообще погиб… – И что вы здесь делаете?

– Что я здесь делаю? – жизнерадостно спросил очередной неразумный преемник. Жизнерадостность его не напоминала сбивающую с толку приветливость Эвальда Мистераля, поскольку с самого начала предназначалась для издевки. – У меня было путешествие, но оно, увы, по всем известной причине сорвалось. Да будет земля пухом бедному адмиралу.

Юного Эссентессера вряд ли волновала смерть Иушнице, его куда более волновала собственная судьба. А Мальса, Маршала и Тровена – обстоятельства, при которых этот молодой человек очутился на борту «Рассекающей».

– А теперь потрудитесь объяснить, как протекало ваше путешествие и почему мы встретили вас только сейчас, – Байонис сохранял спокойствие, но Хор понимал: если проказник-преемник начнет наглеть, то ему устроят воспитательную беседу. Не очень приятную.

– Я делил с адмиралом его каюту, – честно признался шальной Эссентессер. – Вернее, сначала с адмиралом, а потом – с леди Торой. Я уговорил её никому об этом не говорить.

– Значит, никому не говорить? – сурово свел брови Маршал. – А что же сказал господин Магистр в ответ на вашу просьбу разрешить путешествие?

Хоуэрс Эссентессер – именно так звали преемника Магистра – не мог ответить на этот вопрос. Просто потому, что его никто никуда не отпускал: он сбежал сам, думая, что сможет укрыться благодаря помощи Иушнице, а тот возьми да стань жертвой таинственного убийцы. И сбежавший шалопай попался.

– У нас вышло, эммм, небольшое недопонимание, – очень мягко выражаясь, объяснил Хоуэрс. Мягко – потому что от небольшого недопонимания не мчатся в другой регион, скрываясь в капитанских каютах.

– В таком случае я извещу Фаркасса, чтобы не вышло большего недопонимания, – в тон юному Эссентессеру ответил Маршал. – А заодно и посмотрю, как чудесно ладят друг с другом учитель и ученик.

– Не боитесь, что дирижабль сломается? – сдаваться Хоуэрс не собирался.

– Я не боюсь даже того, что он обрушится вам на голову, лишь бы стало ясно, подойдет ли нынешний преемник для роли Магистра Объединенного Мира, – развел руками Байонис. – А поскольку собственной персоной я рисковать не собираюсь, то сейчас мы с майором и с Мальсом просто выйдем и запрем дверь, а откроем её только для того, чтобы впустить сюда Фаркасса. Да, кстати. Я забыл вас друг другу представить. Мальс Эссентессер. Хоуэрс Эссентессер.

– Очень приятно, – пропел преемник Магистра. Кажется, он до сих пор не желал принимать то, что серьезно влип и никто его вытащить из этой истории не сможет.

– Очень приятно, – кивнул Хор с самым милым видом.

– Ну что ж, – невозмутимо сказал Маршал и повернулся к одному из солдат: – Пошлите кого-нибудь к господину Магистру и передайте, что его ученик здесь.

Хоуэрс слегка приуныл. Солдат отдал честь и вышел из каюты, а Тровен пристально взглянул на безбилетного пассажира дирижабля.

– Что вы слышали сегодня ночью? – без предисловий спросил майор.

– Да ничего я не слышал, – пренебрежительно пожал плечами Хоуэрс. – Разве что птицы пели, но это было уже в моем сне.

– Когда вы пришли на корабль? – допрос продолжался.

– Не раньше господина Маршала, но и не позже мрачных типов из первой, – с явным неудовольствием ответил преемник Магистра.

– Как вам удалось проникнуть незамеченным? – сухо задавал вопросы Тровен.

– Мы заранее все обсудили с адмиралом, я был одет как матрос, и никто не обратил на меня внимания. Я поделился тайной только с Торой, так как мы делили одну каюту.

А Тора от них все скрыла. Значит, могла скрыть и что-то ещё. Например, то, что ночью кто-то с шумом проходил из служебного отделения в пассажирское и обратно. Впрочем, Ферчазейро и Толл, спавшие в первой каюте, также не сумели уловить что-либо подозрительное, а они вряд ли спали без задних ног. Такие люди сохраняют чуткость и бдительность всегда. Те, кто бродит в тени, те, кто смотрит сквозь туман. Могли ли они присоединить к себе человека, промышляющего беспощадными убийствами не из строгой коммерческой или политической выгоды, а из какой-то другой цели?

– Как вам удалось уговорить адмирала Иушнице помочь вам добраться до Грозового Мира? – сменил тему Тровен. Как и все опрошенные, Хоуэрс твердил, что ничего не видел и не слышал: большего от него добиться не удалось бы, значит, оставалось только зайти со стороны возможных мотивов преступления.

Преемник Магистра коротко усмехнулся:

– Мы сошлись в отношении к Фаркассу Эссентессеру. Изначально я планировал улететь из Квемеры с помощью капитана «Рассекающей», командующего дирижаблем в отсутствие Мэйла Иушнице, однако в этот раз корабль возглавлял сам адмирал, и я, связавшись с ним письмами, договорился о том, что смогу провести весь полет в служебном отделении.

– Его не возмутило ваше стремление убежать? – вот Тровена точно бы возмутило. Такого было безнадежно просить о помощи, если это шло вразрез с его правилами, а Иушнице, несмотря на их с Мальсом спор, не ставил закон во главу угла.

– Говрю же, мы поняли друг друга благодаря схожему отношению к господину Магистру, – повторил Хоуэрс. – За меня говорило и знакомство с капитаном, поэтому господин адмирал согласился на всю эту затею.

– И, как выяснилось, совершенно зря, – сухо подвел итог майор. – Что ж, у меня больше нет к вам вопросов, однако сегодня вечером или завтра утром я расспрошу господина Магистра, и он разъяснит мне те подробности, которые ускользнули сейчас. Если они ускользнули.

Последняя фраза прямо намекала на то, что Фаркасс выжмет из непутевого ученика все детали его приключения и немного сверх этого.

– О, поверьте, мне не было резона убивать беднягу адмирала, – скрестил руки на груди с улыбочкой Хоуэрс. Его фамильярность уже начала раздражать. – А вот если когда-нибудь кто-то найдет в нашей архитектурной четырехцветице труп Фаркасса Эссентессера, то можете даже не проводить расследование: виноватым буду я.

Резко хлопнула дверь.

– Вот, значит, как? – ледяным от бешенства голосом произнес вошедший. – Когда-нибудь ты меня доведешь настолько, что ситуация получится ровно наоборот.

Хоуэрс Эссентессер в один миг сжался и метнулся вбок, обходя Маршала, словно желая спрятаться у него за спиной, а на лице уже не осталось никаких следов прежнего нахальства. И Мальс его понимал: было чего опасаться при виде злого Магистра. Вне всяких сомнений, в обычное время он выглядел как интиллигентный спокойный человек, однако сейчас взгляд обещал непутевому ученику медленную и жестокую смерть. Хор за свой век повидал немало высокопоставленных лиц, но впервые столкнулся со столь явной злостью, которую Фаркасс и не думал сдерживать.

– Господин Маршал, вы же не хотите второго расследования, да? – быстро прошептал Хоуэрс на ухо Байонису. Тот неопределенно усмехнулся, что можно было трактовать и как «да», и как «нет» и что, разумеется, обнадежить попавшего в переделку юношу не могло.

– Умные люди, обладающие хоть какой-то долей смелости, – неторопливо начал Фаркасс и двинулся вперед, тоже целя обходить Маршала вслед за учеником, – решают проблемы, а не бегут от них подальше, рискуя в будущем получить удвоенные неприятные последствия.

– От некоторых проблем только убегать и получается, – Хоуэрс медленно пятился в противоположную сторону. – Особенно если эти проблемы грозят разделать тебя на кусочки.

– Проблема в нашем случае не я, а скорее ты. – Хор думал, нельзя стать ещё злее. Фаркассу это как-то удалось, и смотреть на него было неприятно. – И твое нежелание слушать кого-то, кроме себя, и признавать чужое мнение.

– Я могу сказать то же и о вас, – Хоуэрс остановился у кресла Тровена, рассчитывая, видимо, что этот блюститель порядка уж точно не допустит кровопролития. Хотя, если рассматривать законы Грозового Мира, то главным блюстителем порядка был как раз Фаркасс Эссентессер. Готовый кое-кого убить. Впрочем, за все годы близких отношений он добился взаимности.

– Господа, а вам не кажется, что подобные вещи лучше обсуждать не при всех? – светским тоном поинтересовался Байонис. Кажется, его эта ситуация если не забавляла, то точно не тревожила.

– Не кажется! – выпалил Хоуэрс, отчаянно вцепляясь в спасительное кресло майора, который также посчитал нужным поучаствовать в этой драме:

– А мне кажется. Личные вопросы между учеником и учителем следует решать без свидетелей, однако, господин Магистр, я попросил бы вас вести себя спокойнее, к этому вас обязывает ваш пост в Объединенном Мире.

– Именно ради того, чтобы на этом посте находились нормальные люди, я и не веду себя спокойно, – сверкнул глазами Фаркасс. – Я объективен и беспристрастен, как и надлежит грамотному судье, но лишь в тех случаях, когда речь не идет об этом молодом человеке, который уже трижды заслужил, чтобы его выгнали из Эссентессеров.

– Между прочим, я решил вам помочь и сам попробовал выгнаться, – оскорбленно возразил Хоуэрс. – А вы не оценили моего искреннего порыва. Вернее, оценили, но совершенно противоположно.

– Как надо, так и оценил! – рявкнул Магистр. – Мы уже десять раз обговорили этот момент. Раз уж не поменяешь твоего таланта, то ты привязан к фамилии Эссентессера, а значит, никуда не денешься: придется тебе выправляться под рамки поста Магистра. Пока ты жив, тебе моего воспитания не избежать, понял? И никакие попытки побегов это не изменят: не думай, что я с легким сердцем объявлю тебя пропавшим без вести и начну заниматься другим учеником.

– Да к чему эти обоюдные издевательства! – возопил Хоуэрс, рассчитывавший, видимо, что учитель порадуется избавлению от него.

– А к тому, чтобы ничего не пропало даром, чтобы ты стал нормальным человеком, – резко ответил Фаркасс и повернулся к Маршалу: – Я заберу его, Байонис.

– Да без проблем, – пожал плечами тот. – Мне именно это и надо было. Скажи только, как ты успел так быстро сюда прийти?

– Да я с самого начала знал, что это чудо умчалось на «Рассекающей», – зло выплюнул Магистр. – Думаешь, мне никто не сказал о твоей дружбе с капитаном Рэндом? – он глянул на присмирневшего Хоуэрса. – Я сразу понял, что иного пути у тебя и не будет, поэтому попытался навести контакты с Грозовым Миром, чтобы тебя там поймали и доставили сюда. Все вышло даже удачнее, хотя Иушнице жаль. Без него наш воздушный флот станет в разы слабее – пока не найдется достойная замена. Я находился неподалеку отсюда, и солдаты это знали, потому что я спрашивал у них про мою драгоценную бездарность. Я постарался зайти без шума, чтобы послушать, что вы тут говорите, и успел к самому красивому моменту, – новый взгляд заставил Хоуэрса ещё больше съежиться. – Идем, – непререкаемым тоном велел Фаркасс.

– А может, я не захочу никуда идти! – из последних сил пытался брыкаться ученик. – Господин майор, вы же понимаете, что может действительно произойти преступление!

– Я осознаю, что два знатока закона не станут совершать крайностей, поскольку лучше всех остальных представляют себе последствия, – равнодушно откликнулся Тровен. – Надеюсь на ваше благоразумие, господин Магистр.

– Правильно надеетесь, – в один прыжок Фаркасс настиг Хоуэрса и, схватив его за руку, потащил из каюты. На лице того читалась обреченность приговоренного к смерти.

Когда оба Эссентессера с шумом покинули корабль, Байонис только усмехнулся, обращаясь к Хору:

– Вот даже и не скажешь с первого раза, кто более нагл – ты или он.

***

Хемене снились мутные пугающие сны. Со злой улыбкой шагал навстречу Кей и протягивал отрубленную руку с металлическими двумя третями предплечья. «Вот, смотри, смотри – это твой выбор». От страха отнимались ноги, а убийца подходил все ближе и ближе, вытаскивая из кармана нож. «Это твой выбор. Твой».

Она просыпалась с тихим визгом и терла глаза, отчаянно боясь снова погружаться в жуткий несуществующий мир, созданный её страхами. Вскакивала посреди ночи, ходила туда-сюда по комнате, пытаясь осознать, что и зачем делает. Чувствуя озноб от тревоги и ночной прохлады, закутывалась в одеяло, но от этого начинали слипаться глаза, в дреме вспыхивала сцена из недавних снов, и Хемена с испугом отбрасывала одеяло. Её била дрожь от одной мысли о том, что придется снова увидеть этот ужас.

Тяжелая голова клонилась куда-то вбок, одинокие мысли робкими рыбками дергались в пустом аквариуме разума, затянутом зеленой ряской страха и неясности. Хемена понимала, что всего лишь середина ночи, что утром надо на занятия, что необходимо отдохнуть, иначе завтра весь день будет ломить голову, но все это отступало перед паникой, что захлестывала от жутких ночных видений.

Хемена доставала из шкафа какую-то книгу, легкомысленный женский роман, давным-давно одолженный одногруппницей и так и не начатый, глотала глупые строки, пытаясь этим отвлечься, чтобы потом все же заснуть, но с трудом воспринимаемая история оставалась чужой, не позволяла проникнуться собой так, чтобы можно было забыть про суровую реальность. От сладости придуманной жизни начинало тошнить, и она тянула к себе какую-то другую книгу, начинала листать страницы, тупо глядя на буквы, воспринимая максимум слова, но никак уже не предложения и тем более не абзацы. Хемена боялась этого состояния страха перед кошмарами больше, чем самих кошмаров.

В конце концов она забылась за третьей по счету книгой и встретила утро, с облегчением осознав, что не увидела в последних снах ничего, кроме каких-то мелькающих расплывчатых образов. Но это не отменяло давящего понимания совершенного выбора. Почему Хемена произнесла имя Хора? Почему не выбрала сестру, которая возвращалась в их семью и опять становилась близким человеком? Она боялась думать о смерти Адилунд, особенно после этих кошмарных снов. Возможная гибель Хора представлялась менее яркой, но более реальной и оттого очень пугающей.

Отчего-то в памяти стояло его лицо, совершенно спокойное и мало что выражающее, однако в глубине взгляда горела уверенность и невозмутимый ответ на брошенный вызов. Таким она увидела Хора в тот момент, когда вслед за Кеем поднялась на часозвоню, в тот самый момент, когда впервые судьба столкнула их троих и убийцу.

«Я вас запомнил». С той минуты все и началось. Кей успел произнести три насмешливых слова, а Хор успел взглядом принять этот вызов. Началась война, в которой он не собирался отсиживаться в безопасных местах. Хемена знала, что Адилунд всегда мечтала о счастливой семейной жизни, не стремилась к карьерным высотам и не мчалась впереди всех. Мальс Хор… Мальс Эссентессер был другим. И он, похоже, не собирался откладывать начатое, забывать о том, что произошло в часозвоне, и выбрасывать из своей жизни загадки Кея. И именно поэтому Хемена хотела его защитить.

Хоть в эту ночь и удалось поспать, но она чувствовала себя так, словно провела её не в кровати, а за какой-то тяжелой работой. Мысли не желали разгонять застоявшийся в голове туман. Кое-как вышло переключиться на теорию военной науки Крылатого Мира, однако Хемена понимала, что сегодня блистать не получится. Из-за внезапных событий, закруживших в своем вихре и не желающих опускать на твердую землю, она перестала быть той примерной ученицей, какой её знали в Академии.

Месяц назад в центре жизни непоколебимо стояла грядущая карьера в армии, и Хемена этим гордилась, противопоставляя себя ровесницам, которые побаивались войны. А теперь… теперь изменились строгие рамки, которые построил отец при помощи учителей и за которые она заставляла себя не выходить, чувствуя себя, впрочем, вполне удовлетворенной. В четкие правила и цели влилось беспокойным ручьем желание нарушать устоявшиеся традиции, не оправдывать ожиданий, зато оправдывать опасения. И за все это следовало благодарить именно Мальса Хора. У них было мало встреч и серьезных разговоров. Но даже несколько фраз зацепились в памяти, порой забредая в мысли и напоминая о своем существовании.

Хемена помнила, как её потрясли спокойные слова Хора о том, что он мог бы не пойти в ученики к Эссентессеру и мог бы вообще убраться из Центра, если бы сильно того захотел. Она слушала это, открыв рот, и постепенно осознавала, что за границами уготованной ей судьбы есть жизнь, есть что-то привлекательное, куда можно нырнуть с головой. Куда хотелось нырнуть с головой. Хемена побаивалась этого своего стремления, однако чувствовала: если обучение в Военной Академии в конце концов зайдет в тупик, то придется вырваться из золоченой клетки. Правда, южная птичка могла не приспособиться к климату столицы, а привыкшая к обеспеченности девушка могла не справиться самостоятельно, однако она верила, что все получится. В крайнем случае, ей бы немного помог Хор.

В последние дни в Академии главной темой разговоров стал новоявленный Мальс Эссентессер: его на все лады обсуждали, чаще ругали, чем хвалили, а многие вообще задавались вопросом, откуда он взялся и с какой такой стати занял место ученика при Маршале. Возмущались многие. Ещё бы – они столько трудились, чтобы приблизиться к роли Эссентессера, а её взял и прихватил никому не известный паренек, который даже в Академии не обучался! Паренек из Центра Одаренных! Ричардели гадали, что это за феномен такой. Мало кто мог подумать, что человек, имея крупный талант, по своей воле может избрать отличающуюся от него стезю, потому ученики и удивлялись: да, учился в детстве на военного, но ведь не прошел способностями. А он не прошел своей честностью и стремлением к свободе. Тем самым стремлением свободе, частичку которого Хор подарил Хемене.

Но сегодня разговоры в Академии шли другие. Пугающие. Одногруппники сообщили Хемене, что дирижабль «Рассекающая», на котором отправился в Грозовой Мир Хор, вернулся в Квемеру. Потому что его капитан, адмирал воздушного флота Мэйл Иушнице Ричардель, был убит. Новость упавшей скалой пригвоздила к земле, заставив снова вспомнить разговор с Кеем, свой выбор… Убийца не сидел сложа руки. Ещё одна смерть – и на этот раз уже никто не сомневался, что она носила криминальный характер. А что будет дальше? Что будет с Адилунд, с Хором, с ней самой?

Кей выполнил обещание. Новым центром круга стал Мальс Эссентессер.

Едва просидев занятия, во время которых она ещё дальше отошла от прежнего образа примерной ученицы, Хемена побежала в юго-восточный район Квемеры к воздушному порту, где приземлялись все дирижабли. «Рассекающая» находилась здесь, однако одинокая и безжизненная, лишь рядом стояли двое солдат, охраняя вход. Ах, да, место убийства… Она определенно опоздала, если хотела встретить здесь Хора, но смогла хотя бы узнать, где сейчас можно найти Байониса Эссентессера и его ученика.

Маршал с преемником находились в Главном Полицейском Управлении, где разбирались со всеми тонкостями произошедшего. Солдаты наотрез отказались говорить что-либо о погибшем адмирале, и Хемена отправилась в Управление, понимая, что её туда не пустят, но надеясь встретить Хора на выходе. Пусть и придется ждать долго. Ничего. Какая разница, проведет она эти волнительные часы на улице или в комнате своего общежития? Тем более что нынешняя тактика гарантировала встречу. Ученик Маршала имел немало хлопот и без своей подруги, он мог нескоро найти время, чтобы навестить её.