Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– К сожалению, точно этого не определишь, – бесстрастно произнес Байонис. – Связь между центром и точками круга может быть самой причудливой, а мы всех нюансов не знаем, так что невозможно сказать определенно.

– Ничего нельзя сказать определенно, – с раздражением ответил Мальс и дернул к себе оба листка. – «В те дни, когда нам с ним как раз требовалась помощь, пришел он. Больной и истощенный, восхищающийся не тем, кем надо, но желающий приобщиться ко всем сокровенным знаниям». Здесь речь идет о помощнике. Он однозначно сильно болел. В этом уже нет сомнения, – Хор осознал, что говорит обрывистыми предложениями из-за непонятного волнения, возникшего после этих мыслей о неясном центре круга. Он приказал себе успокоиться и принялся безэмоцинально читать дальше: – «Нас снова стало трое, как в безвозвратно ушедшие прекрасные времена. Только вот он отличался от неё, поэтому не получилось того идеального соединения, и он умер, не сохранив себя ни на каплю. Тем не менее, нас снова стало трое».

– То место, которое без метафор не поймешь, – покачал головой Байонис. – Не думаю, что этот помощник умер и восстал. Нет, он просто сделался вторым Проводником, растеряв свою сущность и, возможно, забыв о прошлом. При том он полностью подчинялся Гиретте, оттого тот и писал про рабочие руки и исполнительность в своем дневнике.

– И все же сначала упоминается его болезнь, а затем о ней нет ни слова, – напряженно произнес Хор. – Может… Может, Проводник как-то излечил своего помощника, но при том лишил его изначальной личности?

– Логичный вариант, – одобрил Маршал. – Вполне возможно, что этот помощник не горел желанием действовать во благо убийцы Хасдента, но из-за болезни подчинился и в результате стал второй составляющей Проводника. А теперь действует и здесь. Потому что вылечился телесно, но остался с заболеванием разума. Правда, здесь есть одна мутная вещь: этот человек никак себя не проявил в отношении дневника, а ведь именно тот – место «могущественнейшей силы». Гиретте твердил, кричал, вопил об исключительности сидящего внутри него духа, который оказался запечатан на этих страницах, и об этом не мог не слышать помощник – и тем не менее, он даже не попытался выкрасть дневник или сделать с ним что-нибудь. Это довольно странно, не находишь?

– Довольно странно, да… – задумался Хор. Вдруг блеснула идея. – Однако после смерти Гиретте второй мог… излечиться. А значит, все забыть.

– Излечиться? – свел брови к переносице Байонис. – Но если это произошло сразу же после гибели его учителя, без каких-либо психологических инновационных методик доктора Хасдента, то как это вышло и с чем это связано? Думаешь, некая магия держала помощника в подчинении? Однако никакая магия не способна воздействовать на разум, и ты прекрасно это знаешь. Хочешь сказать, мы сталкиваемся с исключением из главных законов природы?

– Вы сами предполагали наличие этого исключения, – чуть обиженным тоном заметил Мальс. Ему не давала покоя странность в поведении Байониса: возникало ощущение, что некоторые дебаты повторяются в их спорах дважды, но в них меняются стороны. До этого у Хора уже мелькала подобная мысль, но он подумал, что, видимо, что-то неверно понял, и тогда решил отложить выяснение этого вопроса. Сейчас же Мальсу хотелось бы разрешить это недоразумение, поскольку оно выглядело довольно подозрительно.

– Я говорил о другом роде исключения, – невозмутимо отбил удар Маршал. – Я предполагал, что действительно существует некая особая сущность или же особая магия, покровительствовавшая Проводнику. Но я не думаю, что эта магия воздействовала на разум помощника. Это было бы слишком сложно и затратно, а ведь у Гиретте тогда ещё не получилось достать метод Хасдента.

– Ладно, возвращаемся к «Истории», – пробормотал Хор. – «Мы проводили остаток людей, мы завершили круг, и в руках у нас оказался весь метод». Проводник разобрался со всеми своими жертвами и получил бумаги Хасдента.

– «Я получил ту силу, о какой мечтал: теперь я мог провести себя, а его запечатать в этих строках». Хотел бы я знать, что имел в виду Гиретте, говоря о силе: вряд ли он воспользовался методом Хасдента сразу же. Скорее всего, эту силу обеспечил именно собранный до конца круг. То есть он не зависит от метода убийства. То есть существует ещё что-то в этом обряде, что и помогает получить в конце что-то.

– Связь с Проводником? – предположил Хор. – Если помощник остался в живых, то вполне может быть так.

– Точности мы себе, увы, позволить не вправе, – пробормотал Маршал и вернулся к тексту. – «Правда, как провести его, я не знал, ведь он уже умер, а задействовать для этого его не хотелось. Поэтому я оставил это на усмотрение судьбы, а сам занялся запечатыванием его, в то время как он стоял позади меня и внимательно наблюдал за этим». Здесь легкая путаница из-за того, что провести не могут одного, а запечатывают другого, при том первый присутствует, и обоих их зовут «он».

– Помощник мог провести Гиретте, но обратного тот уже не допускал, – снова задумался Хор. – Интересно, почему? В чем вообще отличие по правам этих двух?

– Боюсь, – вздохнул Байонис, – что это отличие продиктовано исключительно воспаленным разумом Гиретте. Мне хотелось бы верить, что категоричность его заявлений чем-то серьезным подкреплена, но… Видишь ли, Проводник заявляет, что его помощник уже умер: возможно, тот оказался «слишком близко к смерти», то есть слишком близко к слиянию с второй сущностью. То есть Гиретте уже не воспринимал его, как полноценного человека, однако считал, что он сможет выполнять обязанности Проводника, раз уж заимел такую плотную связь.

– Видимо, да, – кивнул Хор и снова впился глазами в текст: – «И вот оно, великое запечатывание, великая формула, то наследие, которое останется от меня на вечную вечность». Наверное, тут уж точно не помогут разговоры и предположения. Либо запечатывание сохранило какую-то силу в дневнике, либо – нет, и вопрос этот не так уж для нас и важен, поскольку дневник уже уничтожен.

– А дальше начинается самое интересное. «Он начинает просыпаться по кругам. Каждый становится все шире и шире, каждый раз дается все больше и больше силы, пока наконец он не пробуждается и не дается в руки». Это объясняет неспешно разворачивающуюся деятельность Кея. Потом там ещё будет фраза про семь лет с момента «запечатывания», а это уже совершенно точно вписывается во временные рамки всех убийств.

– «Круг необходимо чертить тем самым методом, который добыли мы втроем», – подхватил Мальс. – То есть методом Хасдента. «Семеро вокруг одного. Либо в начале, либо в конце должен стоять тот, чья внутренняя сила особенно велика». Синди Хассен? Она не владела никакой силой. Значит, этот человек – в самом конце.

– «Если с него начинается, то завершается все его кровью. Если им завершается, то начинается все с его крови», – зачитал Маршал. – Здесь уже туманнее. Я понимаю, если человека убивают последним, а перед этим добывают его кровь. Но наоборот?

– Мне это не кажется странным, – пожал плечами Хор. – Не забывайте, нам сейчас противостоит человек с даром лекаря. Сохранить на неделю кровь – это не такое уж и сложное дело. «Если мал потенциал», – принялся читать дальше он, – «то потребуется семь кругов, если внутри больше энергии, то хватит и пяти или даже трех». Здесь не нам судить, но Кею, видимо, потенциала все же не хватило. «Когда чертишь круг, нужно обращать большое внимание на знаки судьбы и как можно меньше задействовать личной выгоды». Вот это мы, – он с сожалением вздохнул, – видели и, увы, не раз. «В первую очередь – справедливость. Никто из семи не должен быть вовлечен в круг просто так». Это мы тоже видели, хотя справедливость у нашего противника своеобразная.

– «Когда он снова проснется, в этом мире наконец-то наступит справедливость. Потому будет лучше, если с момента запечатывания до момента пробуждения пройдет немного времени. Самое лучшее – семь лет», – прочитал Байонис. – Вот про это я и говорил. Семь лет. Но касательно справедливости, конечно, полный бред. От того, что вылезет один дух, даже если б он существовал, мировое счастье не наступит. «Но я всего этого не увижу и на это не повлияю – я лишь встречу возле ворот тех, кого доставит к ним следующий Проводник. И тот день станет для меня самым счастливым во всей моей жизни». Это тоже малосодержательный радостный бред уверенного в своей правоте сумасшедшего.

– «И помните: легенды не лгут», – продолжил Хор. – «Легенды живут своей жизнью, пряча в себе порой самые могущественные силы этого мира. Сборники легенд – это сильнейшее оружие, которым можно победить целую армию. Кто хочет стабильности, тот должен сжечь все эти сборники. А кто хочет спасти этот мир, тот должен читать и впитывать в себя – может, найдет кого-то, кто подобен ему и кто сможет проникнуть внутрь души, стать вторым Проводником». Тоже, думаете, бред?

– Нам он явно без пользы, – кивнул Байонис. – Хотя ты можешь пойти и почитать сейчас сборник легенд – авось и найдешь оружие против Кея.

– «Я заканчиваю», – приступил к последнему абзацу Мальс. – «Последние песчинки падают вниз, жизни отмерен срок. Великое счастье – уходить, зная, что тебя проводит он. Вам всем ещё придется испытать это счастье. Вы не представляете себе, как это прекрасно, и вы будете сопротивляться. Не надо. Благодарите его за подаренную милость, склонитесь перед ним, и он подарит вам то, что есть высший смысл жизни». А вот это уже точно бред.

Текст закончился, и оба исследователя внимательно посмотрели друг на друга, понимая, что настала пора подводить итоги. Мальс прокашлялся. Поглядел на листки в руках Маршала, а потом – на самого Маршала.

– Очень запутанная вещь, – с досадой произнес Байонис. – Я сделаю тебе копию, и мы будем ещё не раз это перечитывать. Однозначных выводов я сделать не могу. Единственное, что очевидно, – это стадии болезни Гиретте и его преступлений. Дальше уже начинаются версии. Моя состоит в следующем. Хасдент и есть тот врач, который вылечил Поводника, но испугался его и начал готовить оружие, чтобы защититься, если вторая сущность проснется опять. При испытании этого оружия, вытягивания магии, изобретенного Хасдентом, и погибла Моул, а в результате взбесился Гиретте. Это то, что касается причин и следствий.

Маршал сделал паузу, обдумывая дальнейшие выводы, затем снова заговорил:

– Так называемый Проводник – это либо проявление сумасшествия, либо что-то очень серьезное, что я не могу анализировать. Помощник – обыкновенный человек, забравший себе секрет Хасдента и, думаю, действующий сейчас против нас. Слова о его смерти означают переход его в некое состояние, необходимое для полноценной поддержки Проводника. Правила круга и то, что касается его дальнейшего применения, -правда. А вот запечатление и позднейшее возвращение Проводника может быть и правдой, и ложью. С мнением об этом я ещё не определился. Пожалуй, это все. Говорить о записях Гиретте можно без конца, но вот есть ли в этом смысл?

– Кто знает, – развел руками Хор. – В большинстве суждений я с вами согласен – согласен и с тем, что над этим нужно очень хорошо подумать. Больше всего меня интересуют правила круга, ведь именно ими руководствуется сейчас Кей.

– И, увы, они ничего не дают, – хмыкнул Маршал. – Если б мы знали, кто стал последней версией центра круга… Подозреваю, что это все же Эвальд Мистераль. Он мог быть связан и с адмиралом, и с Мэшметом Зоррендом, и даже с Синди.

– Это да, – кивнул Хор. – Возможно, мы трое своей непостоянностью Кея утомили, и он решил оставить знаки судьбы и вернуться к старому центру. Бедный Эвальд. – Вдруг вспомнились его слова в квартире Мистералей в утро после трагедии. Да, похоже, сам наследник фамилии считал, что рядом с ним совершаются все жуткие убийства.

– И ты, и Юнари, несомненно, связаны с ним, так что будьте особенно осторожны на свадьбе, – предупредил Байонис.

– Выйдет глупо, если седьмой жертвой станет кто-то из неё, – усмехнулся Мальс.

– Будет глупо потерять временника, – внезапно сузил глаза Маршал. – Я знаю, что ты любитель риска, но не забывай, что ты рожден не просто так. Некоторым людям суждено оставить приличный след в истории – вне зависимости от того, хотят они этого или нет.

Хор коротко улыбнулся.

– Я, например, хочу.

========== Глава 3. Сменившееся ==========

Раль шла по небольшой улице на северо-западную окраину города, где находилась их с Хором конспиративная квартира, в которой хранились кольца памяти и оружие. Именно там они спрятали то кольцо, внутри которого Кей поместил свое насмешливое послание. Быстрая ходьба, осенний холод улиц и ни на минуту не останавливающаяся жизнь города немного привели её в себя, отчасти успокоили взбудораженные мысли. Раль искала защиты во всем, в чем только могла. Она собиралась ещё внимательнейшим образом изучить своего дракона, ведь к его возвращению приложил руку именно Кей.

Ключ от квартиры Адилунд носила с собой всегда, ещё один экземпляр находился у Хора, а третий они спрятали в укромном месте – на всякий случай. В том, что касалось их секретных предприятий, Хор перестраховывался десять тысяч раз, совсем как теневики, ставившие превыше всего конспирацию. Да, здорово, что Мальса взял себе в ученики Маршал – здорово ещё и потому, что это спасало его от слишком тесной связи с незаконной организацией.

Раль вошла в четырехэтажный стандартного вида кирпичный дом, почти весь занятый небогатыми жильцами, большинство которых не задерживались здесь долго. Из-за постоянной «текучки» все мало обращали внимание друг на друга, оттого Хор и выбрал это место.

Квартира располагалась на первом этаже. Она считалась двухкомнатной, но вообще это была одна комната, разделенная пополам довольно тонкой перегородкой, сквозь которую слышались все шумы. Из-за того, что один предприимчивый жилец сам ставил и перегородку, и дверь в ней, вся конструкция не обладала надежностью и удобностью. Дверь постоянно требовала починки, а в пустом пространстве между поперечными стенами поселились мыши. Впрочем, нынешних владельцев квартиры это не расстраивало, ведь они здесь не жили, используя это место лишь как склад или тайный уголок для встреч.

Прикрыв за собой входную дверь, но даже не став её запирать – все равно никто не зашел бы, в этом доме все привыкли сидеть в своих норах и не лезть к другим, – Раль прошла во вторую комнату, где располагался главный тайник. В свое время на его обустройство Хор потратил целую неделю, зато теперь они оба могли быть спокойны: их секреты никто бы не открыл. Повернуть маленький рычажок, спрятанный за ветхим диваном, встать на табурет и нажать на якобы сломанную деталь люстры, затем особым образом поднять подоконник – и под ним обнаруживается крупный ящик с несколькими отделами, в одном из которых и лежали все кольца. Свой обрез Хор прятал в соседней комнате, а здесь находились только пистолеты.

Раль стремительно вытащила лежавшее отдельно от всех кольцо и сунула его в протез, не заботясь о влиянии магии – в конце концов, в прошлый раз-то все получилось. Адилунд захлопнула крышку, и в этот момент раздались щелчок в прихожей и скрипение двери, которую кто-то с явным усилием открывал. Раль вздрогнула, и пяти секунд оцепенения ей хватило для того, чтобы упустить единственный шанс на сохранение их с Хором тайны. Она запоздало захлопнула подоконник, но это уже видел вошедший человек.

– Не ожидал от вас подобного, леди Мистераль, – знакомый неприятный голос обжег, словно удар хлыста. Раль развернулась. Перед ней стоял Пеннет, секретарь Рондера Мистераля, не обладающий магическим даром, зато очень преданный своему господину и недолюбливавший его детей.

– Магию против меня применять не советую, – в руке Пеннета блеснул маленький пистолетик. – Что у вас там спрятано?

Адилунд молчала, до боли закусив нижнюю губу. Все пропало. Она погубила себя, а может, ещё и Хора. Ну почему именно сейчас? Пеннет подошел ближе и недвусмысленным жестом велел Адилунд отодвинуться. Она бездумно сделала два шага назад, осознавая, что ничего не сможет сделать. Хор бы придумал какой-нибудь выход. Пеннет приподнял подоконник, глянул на содержимое тайника и со злой усмешкой посмотрел на застывшую Раль.

– Ай-ай-ай, леди Мистераль. Сотрудничество с теневиками, контрабанда, хранение оружия. Господину Мистералю будет очень интересно узнать, чем на самом деле занимается девушка, которую он принял в семью. Идемте, – он резко схватил Адилунд за руку и потащил вон из комнаты, оставив тайник открытым.

***

Хор согласился на встречу с Юнари Мистераль, дабы представлять, что за брак ждет его в дальнейшем. Впрочем, он знал, что не откажется от своего решения, даже если невзлюбит эту девушку с первого взгляда. В большинстве семей Объединенного Мира отношения между супругами давно перестали что-то значить, а сейчас Мальса интересовал Кей и только Кей. Уж слишком далеко он мог зайти со своей силой и умением скрываться. Скорее всего, и впрямь действовала группа, уж слишком убедительной вышла проверка в ночь смерти Хорди.

Хор направлялся в особняк Мистералей, довольно старый дом на площади Локеры. Она носила имя богатой женщины, приказавшей расчистить местный лес и построить на его месте деревню, которая через пару веков стала столицей Объединенного Мира. С Локеры началась история этого места, и оттого в её честь назвали одну из самых красивых площадей, а также парк в южных окраинах, двадцать лет назад вырубленный под постройку фабрики.

Площадь эта существовала ещё при королевской власти, а при росте города расширили и её. Сейчас там находились в большинстве своем дома знатных семей, в том числе и Мистералей. Эвальд не любил этот особняк, потому и жил в небольшой квартире, но сейчас в Квемере находился сам глава фамилии и уж слишком много её представителей, так что квартиры, где проводились все веселые вечера и где погибла Виорди, уже не хватало. Юнари Мистераль, приехавшая в столицу для определения своей судьбы, расположилась здесь, и сюда же направлялся её жених.

Встретил его непривычно хмурый Эвальд, который после смерти Виорди растерял всю свою жизнерадостность. Он проводил Хора в гостиную с длинным столом, вокруг которого располагались строгого вида стулья из темного дерева. На одном из них сидела Юнари Мистераль. Ей было двадцать шесть лет – это Мальс знал ещё из анкет Ли, поскольку она имела сведения о возрастах, гороскопах и дарах всех потенциальных учеников.

Несмотря на то, что они с Раль принадлежали одной фамилии и приехали из одного региона, никаких общих черт Хор заметить не смог. Невеста имела светлые волосы, и её лицо казалось лицом хрупкой куколки, а выражению глаз явно не мешало убавить снисходительности по отношению к собеседнику.

– Добрый день, господин Эссентессер, – поздоровалась Юнари, поглядывая куда-то мимо него. Видимо, её чрезвычайно интересовал дверной косяк. Хора потянуло из вредности обернуться и удостоить сей предмет столь же пристальным вниманием, однако он вместо этого просто кивнул:

– Добрый день, леди Мистераль.

Эта девушка с первых же минут настраивала Мальса на словесную битву. Похоже, она не очень-то обрадовалась перспективе выхода замуж за столь высокопоставленную персону и так и не смирилась с тем, что не преуспела в своем роде занятий.

Юнари вопросительно смотрела на него, не собираясь сама занимать ведущую роль в разговоре. Она выглядела чрезвычайно занятой дамой, которая снисходительно удостоила Хора аудиенции и теперь ждала, когда же он начнет говорить о деле. Однако посетитель уже настроился на словесную и не очень драку, поэтому вежливо молчал, одновременно изучая лицо невесты. Интересно, до краха в стезе Зоррендов она думала о замужестве? А если думала, то кого представляла как идеального супруга?

– Жаль, что я вам не понравился, – усмехнулся Хор, присаживаясь на свободный стул, но не ровно напротив Юнари, а наискосок, чтобы она могла увидеть его, лишь повернувшись. – Но это взаимно. Тем не менее, завтра у нас свадьба, и с этим приходится мириться.

– Завтра свадьба, а через три дня могут быть и похороны, как у Виорди, – пожала плечами Юнари, не собираясь на него смотреть и, наверное, даже радуясь поводу и дальше изучать дверной косяк.

– Могут быть, – невозмутимо кивнул Мальс. – Но если бы вы этого боялись, вы не согласились бы, верно?

– А может, я разочаровалась в жизни, – повела плечом Юнари, напомнив Хемену, такую же независимую перед незнакомыми, но внутри иную. – А вас настолько привлекает союз с нашей семьей? – приподняла брови невеста. При том, что она не оборачивалась к собеседнику, смотрелось это неубедительно.

– А вы не любите людей с фамилией Хорана? – лениво спросил Мальс, решив тоже почтить вниманием дверной косяк. Тому уже было впору засмущаться от такой популярности.

– Да, не люблю, – не стала изменять прямоте Юнари. – Но Крылатых. Надеюсь, что Грозовые окажутся не такими.

– Я не знаю, отличаются они или нет, но то, что я отличаюсь от Грозовых, это факт.

– О да, я уже успела это понять, – заметила Юнари со странным выражением лица, сочетавшем и превосходство, и неприязнь.

Мальс помнил торопливые слова Уны, звучащие из патефона: да, тот перевирал всю интонацию, однако темп и саму речь изменить он не мог, так что Хор точно знал: гордячка не стала бы так просить о помощи незнакомого ей человека. Скорее всего, Юнари гордячкой и не была, просто выпустила шипы в честь знакомства.

– Что вам про меня наговорили? – спокойно произнес Мальс.

– Извините? – она снова красиво двинула бровью, изучая дверной косяк.

– Я спрашиваю, какие откровенные вещи вы про меня услышали? Вас должны были серьезно просветить насчет жениха, и вы заранее меня невзлюбили, значит, тому есть веская причина. Вот я и хочу знать, что это за причина.

– Вы, – лаконично ответила Юнари. И одним стремительным разворотом встретилась с ним глазами. Хрупкая куколка готова была драться и на чем-то потяжелее словесных выпадов и игнорирования взглядом.

– О, я служу причиной много чему, – улыбнулся Хор. – И не смогу с ходу понять, какая именно деталь моей биографии так вас разочаровала. Просветите меня.

– Ваша служба незаконной организации, прячущейся в Квемере, – отчеканила Юнари и посмотрела на него уничижающим взглядом. О, кажется, она считала теневиков чем-то ужасным, а собеседника – чуть ли не разбойником с большой дороги. Прекрасно. Только вот разбойников с большой дороги не воспитывают, на них вообще ничего не действует. Особенно на тех, кто грабит не пистолетами, а умом.

– А вы в курсе, что с ними спокойно сотрудничает полиция? Может, и её за это заклеймить? – Мальсу стало смешно. Он соприкоснулся с тенью именно из-за того, что хотел помочь этой излишне импульсивной девушке. Хотел спасти её жизнь. Впрочем, Хор не мог сказать, что сам не получил от этого преимуществ. Ему понравилась теневая жизнь, однако новые обязанности не позволяли снова окунуться в нее. Маршал остается Маршалом, правителем, и лишь сохраняет наметочные контакты с организацией, чтобы получать в сложных случаях информацию. Состоять на службе правителю Объединенного Мира было уже некрасиво.

– Полиция делает это в случае особой необходимости, – не смутилась Юнари. – И она не подчиняется преступникам.

– А я что – подчиняюсь? – Мальсу уже нравилось узнавать новые необычные факты о себе. Вот вчера, например, выяснилось, что он и есть Кей. Правда, полчаса спустя удалось доказать совершенно обратное, но с того момента Хор понял, что должен тщательнее приглядывать за тем обликом, какой создает в глазах других людей. Тровен наверняка потратил немало усилий, работая в тупиковом направлении, и вот теперь Юнари воспринимала жениха в штыки.

– Вы им служите, – провозгласила будущая супруга без тени сомнений. – Вы, конечно, можете говорить что угодно, но этого не отменишь. Представьте себе, я не неграмотная дама, которая готова на всех кричать, а сама ничего не понимает. Я знакома с основами устава тех, кто ходит в тени и смотрит сквозь туман. Не ожидали? – она усмехнулась совсем как Ли.

А это и впрямь оказалось для Мальса удивительным. Он думал, что Юнари просто клеймит всех, кто связан с организацией, ведь её предыдущие слова звучали отчаянным неумелым протестом, а теперь в них показалась и хитрость. Что ж, будущая супруга оказалась не так-то проста. Это радовало. И слегка напрягало, поскольку она явно была склонна к самодеятельности и порывистым решениям.

– Вы у них на службе, – утвердительно произнесла Юнари. – Вы заключили контракт и обязаны отдать долг при возможности, поэтому будете подчиняться людям из тени, а значит, стоите вне закона. И про полицию в этом случае говорить глупо.

– Контракт был, это так, – кивнул Хор. – Однако вам не стоит думать, что он подразумевает послушание с моей стороны. Он всего лишь определяет мои права и проводит границу моей деятельности. Если вы знакомы с основами устава, может, слышали и слово «свободный торговец»?

– То есть контрабандист, – безжалостно отрезала Юнари.

– Вижу, что слышали, – кивнул Мальс с невозмутимым видом. – Так вот, вам должно быть известно, что такие люди обязательствами не связаны, они лишь не должны преступать черту.

– Они обязательствами не связаны, это верно, – как-то слишком легко согласилась Юнари. – Однако вы-то уже не свободный торговец. Вы заключили более глубокий контракт, я все знаю. Вы и наша Адилунд. Вы её в это и втянули.

– О, ещё и вашу родственницу приплели, – чуть поморщился Мальс. – Я не против, когда врут обо мне, но не люблю, когда это задевает других людей, не имеющих ко всему никакого отношения.

– Да вы сами не врите, – Юнари подалась вперед, продолжая атаку. – Как раз с Адилунд все верно, и ошибки быть не может. Пеннет сам видел, как она выходила из магазина, где встречаются с вашими тенями, а ещё человек, которому глава фамилии доверяет, рассказывал, что она встречалась с этими людьми и что-то у них спрашивала. Контрабанду вашу мы тоже нашли.

Мальсу удалось сохранить непроницаемое выражение лица, но он в самом деле был удивлен, не думая, что можно с такой легкостью раскрыть всю их систему. Юнари довольно усмехалась.

– Ну что? Можете возразить? – она смотрела так, словно сама и раскрыла Раль.

– Если б я и возражал, то главе фамилии, а не вам, – ровно произнес Хор. – Ну, а как же выяснилось скромное участие в этом деле моей персоны?

– Можете не беспокоиться, она про вас не рассказывала, но в тайнике лежал контракт, подписанный от лица Мальса Хора. Мне глава показывал. Теперь вам уже нет резона юлить в том, что касается этой темы, – победно закончила его невеста.

Мальс едва заметно пожал плечами. Он уже оправился от удивления и теперь задал только один вопрос:

– Я только не пойму: а с чего вы решили, что я имею глубокий контракт с теневиками? Ведь вы нашли в тайнике только документ о подтверждении статуса свободного торговца.

– Да любому ясно, что вы все это проворачивали вместе, – хмыкнула Юнари. – Просто та бумага более ценная, она спрятана где-то ещё, а может, и не оформлена до конца, однако Адилунд рассказала, что уже заключила этот контракт.

– Хотите верьте, хотите не верьте, – произнес Мальс, посерьезнев, – но я действительно ничего об этом не знал. Думаю, она так поступила только потому, что хотела найти убийцу Виорди. И не смотрите на меня так скептически. Ей и её сестрам повезло любить друг друга действительно крепко, и они – семья, а вот мы – так, одно только название.

Юнари вдруг ни с того ни с сего притихла, внимательно глядя на него. Кажется, она даже расхотела драться, впечатленная этими словами.

– Что с Адилунд? – спросил Хор.

– Сидит в своей комнате, пока глава и наследник разбирается с её делом, – ответила Юнари как-то отрешенно, не отрывая от него взгляда.

Участие в этом Эвальда Мальса успокоило: он знал, что названый брат Раль сделает для неё все необходимое, при том зная, что такое теневая жизнь Квемеры и, наверное, представляя, зачем его сестра все это устроила.

– И вы… – кажется, Юнари уже думала совсем о другом. – Вы тоже считаете, что семья должна быть семьей в полном смысле этого слова?

– Считаю, – кивнул Хор, осознавая, что их разговор повернул совсем в другую сторону, а настроение собеседницы полностью поменялось, как и её к нему отношение. – Правда, обстоятельства вынудили меня в итоге связать судьбу с вами.

– Да какие ж обстоятельства? – не поняла Юнари. В самом деле не поняла. Что же, Рондер Мистераль об этом с ней не говорил?

– Разве вам не объяснили? – приподнял бровь уже Хор. – Вы вообще знаете, что на этой свадьбе может появиться необыкновенно опасный серийный убийца?

– Говорили, – тряхнула головой Юнари. – Но я не боюсь, иначе не согласилась бы. Однако вы не ответили на вопрос. При чем тут это? Мы говорили о самих причинах свадьбы, а не о препятствиях, которые возникнут.

– Это не препятствия, – вздохнул Хор. – Это то, ради чего все и задумывалось. Проще говоря, ловля на живца. Убийца обещал сделать кровавой свадьбу с девицей из Мистералей – и мы попробовали провести такую, довольно быстро и как можно более скрытно. Здесь все тщательно охраняется, однако риск остается, несмотря ни на что.

– Да знаю я про риск, – с досадой оборвала Юнари. – Выходит, вам было все равно, лишь бы только спровоцировать серийника?

– Да, – не стал кривить душой Мальс. – Мы не имеем права ни на какую задержку, а здесь есть шанс схлестнуться с убийцей в выигрышной для нас ситуации. Он, конечно, знать об этом не будет.

– Понятно, – произнесла Юнари медленнее, обдумывая какую-то серьезную мысль. – Послушайте… Хоть мы не та пара, какая может надеяться на любовь, но пусть… Пусть у наших детей будет настоящая семья! Вы согласны?

– Я согласен, – и Хор протянул невесте руку, которую Юнари немедленно пожала.

Они заключили свой собственный договор, не зависящий от мнения высокопоставленных людей, однако обещающий стать необычайно крепким.

Он не ожидал, что она станет так себя вести. Она не думала, что он окажется таким. И теперь, с удовлетворением глядя в глаза будущей супруге, Хор думал о том, что ожидания обманываются не всегда неприятно.

***

Конечно же, Рондер Мистераль не подал виду, но его ситуация с излишне предприимчивой названой дочкой немало возмутила и ещё заставила насторожиться: какие ещё сюрпризы могла хранить двадцатилетняя девица, которая провела в Квемере три года? За три года она могла уйти в любые дебри, заключить прилично контрактов и навлечь на свою голову в два раза больше неприятностей, ведь никто уже не думал, что дракона удастся вернуть, а значит, Адилунд Раль ждало длительное нудное обучение в Центре Одаренных и как итог едва-едва полученная небольшая должность где-то возле родной фамилии в Облачном или Грозовом Мире.