Текст книги "Маршал грозового мира (СИ)"
Автор книги: Юста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
Глава семьи пока ещё не решил, что делать с внезапно вернувшимся членом, потому и откладывал решение. А Раль сидела в запертой маленькой комнатке, не совсем предназначенной для того, чтобы в ней жили. Это было небольшое наказание, но вообще в особняк довольно долго не приезжали дамы, потому-то и не оказалось подходящих мест для того, чтобы расположить там названую дочь Рондера.
Раль сидела на колченогом табурете в неком подсобном помещении, куда складывали ненужный хлам: старые часы, какие-то кресла, опасно поскрипывающие при надавливании на них рукой, набор фужеров, покрытых паутиной, несколько странных механических предметов, назначение которых узнать так и не удалось. В общем, здесь находилось некое подобие лавки старьевщика: все эти вещи следовало бы давно выбросить или кому-то отдать, но дом, давно не чувствовавший хозяйской руки, завел в себе огромное количество ненужных ничейных предметов.
Раль сидела и думала над тем, что случилось. Её раскрыли. Это ничего страшного не означало, ведь о Хоре так и не узнали, а кольцо все равно лежало в потайном кармашке, никем не замеченное. Однако часть конспирации пропала, да и квартиру накрыли. И выяснилась новая неприятная вещь.
Пеннет оказался возле книжного магазина, откуда проследил за излишне задумавшейся и оттого потерявшей бдительность Адилунд, потому, что Рондеру Мистералю рассказал о не самых красивых предприятиях названой дочери… Трэйгл. Они встретились, когда Пеннет допрашивал Раль, и её поразило, как нагло и уверенно вел себя человек, казавшийся другом.
– Я думал, что главе фамилии всегда следует знать, чем занимаются все члены семьи, – с нескрываемой насмешкой произносил Трэйгл в ответ на её робкое: «Почему?» Он расхаживал по комнате, заложив руки в карманы и игнорируя присутствие Пеннета. – Кроме того, как вам должно быть известно, причинять вред однофамильцу чревато большими неприятностями как вам, так и всем остальным.
– Да разве я причиняла? – тихо спросила Раль, осознавая, как серьезно ошиблась в этом человеке.
– Могли, вполне могли, ведь вы заключили контракт, а значит, тени могли бы потребовать от вас чего-то, и вы побежали бы это исполнять, как послушная собачка.
– Прекратите!
– А с чего мне прекращать? – издевался Трэйгл. – Я-то ничего противозаконного не делал, я только находился рядом с вами. Теперь я имею полное право говорить, что хочу, а вы лучше помолчите. И так к вам проявляют снисхождение, хотя могли б и зашвырнуть в полицию.
– Да почему вы меня так возненавидели? – не смогла не сказать Раль, потому что перемена выходила уж слишком разительной. Сначала тихо просить, смущаясь и чуть ли не краснея, а затем так резко сменить тон. Из-за чего? И зачем требовалось скрывать истинное свое поведение и отношение раньше?
– Я вас не ненавижу, – двинул плечами Трэйгл. – Вы мне просто не нужны, а значит, меня не интересует, что с вами будет. Вдобавок к этому вы действительно нарушали закон по-серьезному, а оттого заслуживаете подобного к себе отношения.
– Вот, значит, как. Не нужна, – с горечью повторила Раль. – Мне казалось, что вы понимаете, что такое благодарность, но мне нередко кажется что-то неправильное… И кто же теперь помогает вам в поисках убийцы Синди?
– Я обратился непосредственно к главе фамилии, и он дал мне гарантии, что разберется с этим человеком, – заявил Трэйгл с прежней невозмутимостью. – Ему, в отличие от вас, по-настоящему можно доверять.
– И в отличие от вас, – неслышно прибавила Раль.
Её пугало то, как легко вышло ошибиться в человеке. Казалось, что все ясно и никаких туманностей быть не может, Адилунд не приглядывалась серьезно к своему спутнику, уверенная, что они помогают друг другу, а значит, на одной стороне и в дальнейшем тоже останутся на одной стороне. Наивно… Но как же все-таки относился Трэйгл к погибшей жене? После первых разговоров Раль сделала вывод, что он любил её, но сейчас, когда все перевернулось вверх ногами, сомнения находились на любую аксиому, касавшуюся этого человека. Хор смог бы понять его сразу, а даже если не смог бы, то соблюдал бы осторожность и не получил того, что досталось ей. Хор… Вот кто решал все проблемы. А Раль лучше всего смотрелась в роли его помощницы, сама не умея толково действовать в одиночку.
Проблем сейчас хватало, и её положение в доме Мистералей было ещё не самым худшим, что выпало сейчас. Гораздо более важной выступала необходимость в ближайшее же время расправиться с Кеем, чтобы не допустить новых убийств. Виорди умерла, ушла навсегда. А им осталось мстить и не давать уходить прочим людям, может, даже незнакомым, но тоже имеющим свои семьи, которые станут плакать и проклинать ужасного убийцу.
Медный шлем. Свадебный венец. Рондер Мистераль предполагал, что в ближайшие пару лет выдаст замуж Адилунд, но в ближайшие дни, хотя Виорди и погибла, готовилась новая свадьба. Об этом рассказала украдкой Илана, забежавшая к сестре в эту комнатушку. Каким способом младшей удалось раздобыть ключи, осталось тайной за семью печатями: та только подмигнула и предупредила, что никто не должен знать. Новую семью обретала Юнари Мистераль, ещё одна уроженка Крылатого Мира, потерявшая дар, но уже не так глупо и почти безнадежно. Её мог ждать Центр Одаренных, но Ли Ханненсдон уговорила Рондера использовать Юнари как средство налаживания отношений между фамилиями. А жених нашелся сразу же. Илана сообщила, что это Эссентессер, и других вариантов быть не могло: преемник Магистра все же не расстался с желанием получить жену из Мистералей.
Зачем ему это понадобилось, Раль не знала, но это определенно грозило какой-то опасностью. И она должна была как-то сообщить об этом Хору, чтобы он сориентировался и начал действовать. Ведь не зря Мэшмет Зорренд передал им эти слова. Может, именно эта свадьба дала бы какую-то зацепку или вовсе позволила бы уничтожить Кея, если б тот попробовал что-то на ней учинить.
Однако никто не собирался пускать провинившуюся Адилунд к её другу, хоть бы тот и находился на посту преемника Маршала. И как здесь добраться? Как передашь? Запиской? Обязательно прочитают и не обязательно отправят. Кодовых слов для писем они не разработали, хотя Хор один раз предлагал это сделать по примеру теневиков. Раль не любила все, связанное с организацией, поэтому выступила против, и он махнул на это рукой, сказав, что все же им не требуется такая сложность для того, чтобы связываться друг с другом. Кодовые слова уместны, когда письма читают, а на двух учеников Центра Одаренных вообще мало кто обращал внимание, они могли хоть революцию готовить.
И теперь Раль оказалась перед сложной задачей, для выполнения которой не имела средств. Связаться с Хором, связаться с Хором… Как? Илана приходила всего раз, и вряд ли ей удастся повторно навестить сестру, кроме того, это риск, так что на авантюризм младшей надеяться не стоило. Хемена исчезла. Виорди умерла. Эвальд ходил мрачнее тучи и мало на что реагировал. Вся их семья посыпалась осколками из-за Кея, и потому Раль обязана была уничтожить его, но утыкалась в стену. В буквальном смысле. В стены комнатушки, которые не могла покинуть. Решетки на окнах не давали доходить до крайностей, и в распоряжении Адилунд находился только весь хлам, наполнявший помещение. Конечно, в нем могло оказаться нечто полезное. Но большинство полезных вещей человек просто не может применить, то не догадываясь, как это сделать, то не догадываясь, что они вообще полезные, то ошибаясь в расчетах. В голове не желал рождаться никакой план побега или передачи письма.
Делать было нечего, и Раль принялась рыться во всей рухляди, надеясь, что это хоть чем-то поможет. Взлетавшая в воздух пыль заставляла чихать и морщиться, некоторые вещи угрожали развалиться прямо в руках, однако она старательно исследовала каждый заслуживающий внимания предмет. Ничего, что могло бы заменить отмычку, здесь не обнаружилось, да и, признаться, толково действовать отмычкой Адилунд не умела. Даже Хор освоил это мастерство едва-едва и быстро бросил практиковаться из-за её просьб не погружаться слишком глубоко в незаконную жизнь. Тогда Раль думала, что единственным её проступком будет помощь в перевозе колец, контрабанда из одного региона в другой, не очень-то строго наказывавшаяся судом.
Поиски острого предмета не увенчались успехом, и Адилунд взялась за изучение странных механических вещей, в которых могли сохраниться работоспособные детали и даже какая-то магия. Дар к Раль вернулся, и если он не позволял проникнуть в окно или в дверь, потому что здесь стояли укрепленные замки, то энергия могла помочь с этими вот механизмами и в итоге привести хоть к какому-то результату. Первый непонятный предмет так и остался непонятным после всех длительных изучений, похлопываний, нажатий и раздвигания деталей. Адилунд лишь нашла в самом потайном месте клеймо мастера, работавшего в Облачном Мире, и после этого пропала всякая надежда понять, для чего нужна эта вещь, и как-либо её использовать.
Следующая оказалась интереснее и что-то напомнила. Раль была уверена, что нечто подобное она видела в детстве, может, у отца, может, у Эвальда, может, у слуг. Вороша память изо всех сил, он вертела в руках этот необычный прибор: коробка с набором кнопок и крышка к ней, соединенные длинным проводом. Крышка была не совсем крышкой: она лежала сверху на запаянной коробке, закрепляясь несколькими рычажками. Раль нажала на пару кнопок без боязни – в конце концов, механизм уже давно перестал работать. Внезапно послышался слабый звон, и она вспомнила, где видела подобное.
Подобная аппаратура, используя магическую энергию, могла передавать слова на расстоянии, не превышавшем, правда, нескольких десятков метров. Такой аппарат некоторое время использовал у себя отец для вызова слуг, но потом разочаровался и, видимо, именно так эта вещь очутилась в захламленной комнате. Было время, когда подобные приборы шли нарасхват: люди думали, что их можно совершенствовать в плане длины действия, а изобретатели усиленно работали над этим совершенствованием, но… Не вышло. Что-то в расчетах оказалось неверным, ну или сама идея с самого начала была неверной, так что по прошествии нескольких лет большинство этих приборов отправилось на свалку. Раль удалось выхватить из памяти название – авифон.
Сейчас она сидела над не сломанным, просто ненужным авифоном, который передавал слова на расстоянии. Да, очень коротком. Да, практически без толку. Да, для разговора нужен был точно такой же аппарат у собеседника. Но все же Адилунд испытала радость. Ведь она имела магию, а если сочетать энергию механическую и магическую, то можно добиться многих прекрасных вещей. Раль даже не знала, откуда у неё вдруг взялась такая надежда, ведь именитые ученые в свое время не смогли улучшить авифон, а она ничего особого не знала и не умела, просто владела даром среднего уровня. Но непоколебимая уверенность отмела все сомнения, и Адилунд поднесла к уху крышку, одновременно направляя в коробку мощную струю энергии. Зазвенело. А потом – чудо свершилось. Из крышки донесся приглушенный, необычайно искаженный, но все же твердый голос:
– Мальс слушает.
– Мальс! – радостно воскликнула она, уже не думая ни про магию, ни про технологии, ни про расстояние. – Наконец-то ты!
– А это кто? – вежливо поинтересовалась крышка. На середине фразу почти заглушил странный звук, похожий на шорох.
– Кто-кто, Уна, вот кто, – улыбнулась Раль, почувствовав прилив хорошего настроения, но запоздало вспомнив, что эту шутку поняли бы только члены их маленькой семьи. Когда юная Адилунд впервые появилась у Мистералей, Хемин заметила, что она похожа на портрет их прабабушки по материнской линии, Уны. – Шучу. Я это, я.
– Ясно, – сдержанно отозвался Хор. Его голос жутко коверкал этот аппарат, не позволяя различить какие-либо эмоции. – Что случилось?
И она начала рассказывать – сбивчиво, торопливо, но радостно. О медном шлеме, о своей ошибке, о Юнари Мистераль, которую собираются выдать замуж, и о том, что это может стать опасным…
***
– Мистерали – это просто какой-то финансовый зверь. Все. До единого, – первым делом объявил Толл, заходя в дом, где его ждала Хемена. – Вот стоило мне только объявить свое покровительство твоим сестрам и брату, как одна из них моментально этим воспользовалась.
– Кто? – ответ Хемена почти знала, но спросила.
– Адилунд, разумеется, – Толл скинул пальто и бросил его прямо на диван. – Только ей пришла бы в голову идея пролезть столь глубоко в тень. К её чести сказать, она делала это только для того, чтобы отомстить за сестру.
– Виорди, – прошептала Хемена, вспоминая вечно печальное выражение бледного личика. Она погибла именно в ночь после объединения всех четырех сестер и брата, оставив ноющую тоску на месте радости единства. – Почему вы ничего не делаете против Кея?
– Что можем – делаем, – хмыкнул Толл. Они уже говорили на эту тему, очень долго и чуть ли не на крике. – Что не можем – не делаем. Он в первую очередь добыча полиции.
– То есть, вам он не мешает, и вы не желаете прилагать слишком много усилий к его уничтожению, – с горечью произнесла она.
– Хемин, не требуй от нас слишком многого, правила есть правила, у нас они соблюдаются неукоснительно. Я и без того стараюсь помогать твоим близким —обеспечил покровительство, так что все они смогут в крайнем случае найти защиту в тени.
– Они туда не пойдут, – вздохнула Хемена. – Предпочтут искать защиту там, где уже привычнее. Кто понадеется на недолговечную зыбкую тень, которая сейчас есть, а через секунду может исчезнуть?
– Мое дело предложить, – развел руками Толл. Он подошел к шкафу и принялся доставать свой любимый чайный сервиз. – Так ты не хочешь дослушать, для чего твоей сестре понадобилась помощь тени?
– Она просила найти Кея? – ничего не выражающим голосом спросила Хемена.
– В общем-то да, однако здесь было кое-что более конкретное. Она спрашивала, что значит символ – медный шлем, утверждая, что это подразумевает человека, который убил её сестру. Я не до конца это все понимаю, однако медный шлем – это свадебный венец. А среди некоторых посвященных уже вовсю обсуждают грядущую свадьбу Мальса Эссентессера и Юнари Мистераль.
– То есть, – встрепенулась Хемена, – вы хотите сказать, что тот символ относится к ним?
В памяти моментально возникло лицо Хора в те секунды, когда они встречались взглядом с Кеем.
– Вполне может быть, – лениво отозвался Толл. Все восемь чашек заняли свое место на столе, хотя использовать их могли самое большое два человека. – Эта свадьба охраняется получше казны, так что, думаю, Кея там ждут. И вполне могут дождаться.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– А ты так много от меня требуешь, – Толл почти полностью скопировал её интонацию. – Милая моя, то, что я оказываю тебе кучу услуг, ещё не значит, что я готов перевернуть ради тебя землю.
– Но Кей угрожает всем, в том числе и вам! – Хемена опять перешла на повышенные тона. Она не понимала, как можно игнорировать столь опасного человека. – Чем больше он убивает, тем сильнее становится. Сегодня это вам не мешает, а завтра начнут гибнуть люди из теней!
– Они не станут, поверь, – в голосе Толла читалась снисходительность, и это ещё больше разозлило Хемену.
– Не считай свою организацию всесильной, – она смогла говорить тише, но в душе по-прежнему кипело. – Этот человек многое может – к сожалению, слишком многое.
– Своих людей мы защитим всегда, – тон Толла сделался тверже. – А я и так делаю слишком много уступок. Наша организация не благотворительная, пора бы тебе это понять. Собой я распоряжаться могу как угодно – тень есть тень, с ней не поспоришь. И да: я не хочу, чтобы ты в ближайшее время встречалась с Мальсом Эссентессером. Вернее, встретиться-то можешь, но пусть он с самого начала уяснит, что я не собираюсь делать слишком много подарков. Маршал просил меня о книгах запретной литературы – и как бы мне не пришлось слышать то же самое от тебя.
– Запретная литература? – округлила глаза Хемена. – Он хочет с помощью этого разобраться с Кеем?
– Байониса больше интересует его преемник, – качнул головой Толл. – У него какие-то там непонятности-странности с даром, хотя тот вроде как иссяк, вот Маршал и старается как-то его вытянуть на приемлемый уровень, чтобы не иметь конфликта с прочими Эссентессерами. Верхушка и так расшатана донельзя, новые конфликты могут привести к расколу.
– Так значит, дело все-таки в Хоре, – неслышно произнесла Хемена, понимая, что действительно слишком многого требует от и без того спасшего её человека, однако зная, что не может оставить без помощи того, кто первым открыл ей дорогу к свободе.
– Возвращать магию при помощи запретных методов – вот что намерен наш уважаемый Маршал. Это безумие, – Толл уселся на кресло и закинул ногу на ногу, мрачно рассматривая батарею выставленных чашек. – Потому я не собираюсь ничего делать.
– Но магию запретными методами не вернешь, – слегка запуталась Хемена. – В книгах об этом нет ни слова.
Толл зло прищурился.
– Тебе-то откуда знать? Можно подумать, ты такой уж специалист по тайным книгам, которые читали только высшие среди теневиков. Вот я представляю, о чем говорю.
– А я – тоже, – не менее твердо произнесла она. – Если бы такой метод существовал, его бы сумел разыскать или хотя бы искал сейчас мой отец. Для Рондера Мистераля эта проблема – одна из основополагающих, он бы уцепился за любой возможный способ её исправить. Но нет. Ты вряд ли читал эти книги, Толл, ведь ты не сильный маг. И Маршалу неоткуда знать о том, что там могут быть подобные методики. Нет, он искал нечто другое, совершенно другое. То, что справедливо занесли в перечень опасной информации и скрыли от многих людей.
– Думаешь, информацию о несистемных дарах? – свел брови Толл. – Это больше похоже на правду, но у кого прикажешь искать подобный дар? У преемника Маршала?
– А может, и у него, – смело сказала Хемена.
– Ну что ж… Ладно. Я попробую договориться об этом, однако не раньше, чем получу об Байониса всю информацию. Потом уже решим, что делать с книгами, как и кому их передавать и передавать ли. Возможно, хватит только скопированных нескольких страниц. Ты на меня плохо действуешь, – мрачно прибавил он, глядя на Хемену. – Чувствую себя немного идиотом. Не хватало только, чтобы я действительно в тебя влюбился. Сиди здесь. К вечеру должна прийти Астафэ, она хочет знать, как у нас протекает дело, и я, признаться, совершенно не знаю, что ей говорить.
***
Хмурый особняк Мистералей не спешил превращаться в радостное место даже в честь свадьбы. Впрочем, сегодняшнее событие вполне могло стать очень грустным. Но для этого Кею нужно было бы обойти два десятка переодетых полицейских и самого Маршала Объединенного Мира, который в этот раз уже был абсолютно уверен в том, что затея удастся. Хор помнил его слова на дирижабле. «Я боюсь не успеть». Байонис тогда так и остался непонятным: то ли он и впрямь опасался Кея, то ли имел какой-то резон его опасаться, ограничение своей силы. Но если в этот раз преступник окажется сильнее и удачливее, Объединенному Миру придется подбирать нового Маршала из Ричарделей.
Одетый в парадный фрак Мальс Эссентессер подъезжал к дому Мистералей на черном автомобиле, принадлежащем Байонису. Поскольку афишировать свадьбу они не желали, то никаких внешних декораций делать не стали. Какой смысл?
Жених, совершенно не ощущающий себе женихом, а больше переживающий насчет Кея и его возможных действий, торжественно прошагал от входа в большой зал, где уже накрыли стол и собрались малочисленные гости. Хор видел среди большинства незнакомых лиц Байониса, однако, как ни приглядывался, не смог заметить ни одного человека, который внешностью соответствовал бы Рондеру Мистералю. Рыжих здесь вообще не было.
– Добрый день, – поздоровался он с Маршалом, который что-то объяснял одному из «гостей», на деле полицейскому. – А где глава фамилии?
– Его нет, – рядом из ниоткуда вынырнул Эвальд Мистераль. Нет, рыжие в зале все-таки были, хотя и не совсем рыжие. – Полчаса назад срочный вызов от Магистра – что мы могли поделать? Там действительно что-то очень важное. Свадьбу откладывать не стали, однако он появится позже.
Маршал с преемником переглянулись и легонько друг другу кивнули. Они оба поняли, что скорее всего Кей сегодня появится. И ещё стало очевидным то, что Рондер во всей этой игре не стороннее лицо. Медный шлем. Похоже, догадка выходила правильной, хотя необычный убийца ещё мог поставить все с ног на голову и оказаться кем угодно. Существовала некоторая вероятность того, что глава семьи Мистераль просто побоялся этого предприятия. Но он определенно что-то знал про Кея. И это без внимания оставлять не следовало. Хор знал, что они устроят тщательный разговор, по сути, допрос, с Рондером. Если выживут, конечно. Это была первая открытая баталия с преступником, ранее действовавшим по ночам. Он обещал сделать свадьбу кровавой, значит, собирался выступить днем и устроить здесь свой вандализм.
Мальс оглядел остальных гостей-полицейских. Кроме Эвальда и Байониса, все здесь готовились драться и привыкли это делать всегда, в любых условиях. Невеста пока не появилась: по традиции, она входила в зал ровно в тот час, когда назначалась церемония. Зная Юнари, Хор мог бы предположить, что под свадебное платье она спрячет какое-нибудь оружие, не желая становиться беззащитной.
На улице звучно забило одиннадцать. Возвещали об этом часовые башни площади Локеры, однако Хор слышал их бой и представлял себе часозвоню, от которой началась вся эпопея расследования точно так же, как с неё начинался ежечасный перезвон по всему городу. Время наступило. Рондер Мистераль при всей срочности не мог провести у Магистра больше часа, значит, все должно было случиться очень скоро.
Гости выстроились рядами вдоль четырех небольших столов. Жених отошел к северным дверям, не сводя взгляда с южных, откуда, согласно традиции, выходила невеста. Они должны были встретиться на середине и поцеловать друг друга. И вот из противоположных дверей выскользнула белая фигурка в тонком, не очень-то свадебном, однако красивом платье с лицом, закрытым сеткой вуали. Мальс двинулся навстречу. Юнари двигалась плавно, отбросив ради этого события всю свою резкость.
Все ближе, ближе. Вот сейчас он понимал, что они с Раль все же похожи – тем, как двигались. Однако внезапно невеста замедлила ход, едва-едва передвигая ноги, словно необычайно изумившись при виде жениха. Это его напрягло, и Хор, наоборот, ускорился, опасаясь, что что-то уже случилось. Однако Юнари, кажется, взяла себя в руки и двинулась дальше, словно ничего не происходило, однако старательно смотрела в пол, позволяя лишь видеть белую шляпку и волны вуали.
Они остановились друг напротив друга. Невеста стремительно выпрямилась и откинула вуаль с лица. Блеснули слишком знакомые зеленые глаза, и теперь в недоумении застыл уже Мальс.
Он договаривался с Рондером Мистералем о женитьбе на одной из представительниц его семьи.
Но ни одна из сторон и не подумала уточнять, на какой именно.
А в глазах Раль сверкало то упрямство, которое сопровождало все её приключения последний год, и Хор понял, что ему никуда от этого не деться. Он не знал, почему все поменялось в последний момент и как Адилунд удалось уговорить отца и Юнари все поменять. Жених просто шагнул навстречу невесте и обнял её за плечи, старательно твердя себе, что это – всего лишь обряд. Он даже не сразу вспомнил про более веский довод отвлечься – про то, что это вообще не свадьба, а ловушка и что сейчас необходимо заботиться о другом. В конце концов они с Раль почти что стали семьей, и если закрепить отношения официально, то ничего страшного не случится.
Медленно наклоняясь к ней для поцелуя, Хор подумал, что этот день для него станет кое-чем большим, чем просто ловушка для Кея.
Их губы соприкоснулись всего на миг, и щеки Раль стремительно залились краской, а её руки вцепились в плечи Мальса. Он осторожно выпрямился, осознавая, что если б её и без всех обстоятельств предложили бы заменить Юнари, то она согласилась бы.
Жених и невеста торжественно двинулись к восточным дверям, где, как предполагалось, следовало стоять родителям новобрачных, но отцы семейств, главы фамилий, не смогли присутствовать, а ближайшие родственники Раль жили далеко в Крылатом Мире. Поэтому брачующихся встречал только наряженный в праздничный костюм Маршал, игравший роль распорядителя церемонии. Ему предстояло произнести самые главные слова, после чего муж и жена двинулись бы к западным дверям, к накрытому для них столу. Движение рука об руку от востока на запад символизировало само течение жизни, в которую молодожены вступали вместе.
И, пока они шли, в голове Хора вихрем проносились мысли, запоздало анализирующие ситуацию. Скорее всего, Рондер пожелал избавиться от приемной дочери, скомпрометировавшей себя связями с тенями, тем более, что наверняка она сама предложила свою кандидатуру, узнав о готовящейся свадьбе. Что-то заставляло главу семьи беречь Юнари, что-то становилось причиной слов Ли Ханнесдон о том, что “девочке лучше не становиться Раль”. Возможно, они думали, что её дар довольно быстро вернется и станет ещё более сильным, потому, выбирая, кем рисковать, Рондер согласился на предложение Адилунд.
Они остановились в двух шагах от Маршала.
– Мальс Эссентессер, – спокойно и с достоинством вопросил тот. – Имеешь ли ты произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, – старые высокопарные слова сейчас подходили его образу, – взять себе в жены Адилунд Мистераль, которую здесь перед собой видишь?
– Имею, – твердо ответил Хор.
– Не обещался ли иной невесте?
– Не обещался, – он смотрел в глаза Байониса, как ни тянуло скосить взгляд на Раль.
– Адилунд Мистераль, – теперь Маршал повернулся к невесте. – Имеешь ли ты произволение благое и непринужденное и крепкую мысль взять себе в мужья Мальса Эссентессера, которого здесь перед собою видишь?
– Имею, – голос Раль звонко разнесся под сводами старинного особняка.
– Не обещалась ли иному мужу?
– Не обещалась.
– Сегодня, в древнем доме, принадлежащем многие года семье Мистераль, – зазвучал слишком равнодушный голос Байониса, – я объявляю вас, Мальс Эссентессер и Адилунд Мистераль, мужем и женой.
Все захлопали.
В зале стало совершенно темно, как если бы в минуту погасло солнце.
Рядом что-то загрохотало – засверкали вспышки магии. Собранные здесь люди свое дело знали.
– Анцен – влево! – перекрывая все шумы, загремел звучный голос Байониса Эссентессера. – Вторую позицию! Раз-два! Погнали!
Крепко сжав Раль за плечи, буквально схватив её в охапку, Мальс бросился на этот голос, однако споткнулся о что-то и упал на колени, едва избежав окончательного падения вместе со своей драгоценной ношей. Он не понимал, почему стало вдруг темно, как в склепе, ведь были же окна, был самый настоящий день, а вдруг в один момент наступила ночь. Сверкали отдельные вспышки, стучали чьи-то ноги, раздавались громкие стоны, грохот и звон бьющейся посуды, голоса Маршала уже не было слышно. Хор предполагал, что станет делать, но ситуация стала уж слишком неординарной, и он побоялся мчаться к выходу, поэтому, повинуясь какому-то предчувствию, просто затих, ожидая, притянув к себе Раль.
Что-то ощутимо загремело, и от этого внезапно заложило уши. Маги дрались между собой, а человеку без дара оставалось только ждать, чем же все это закончится. Пол ходил ходуном, будто в зале сражались два огромных каменных великана. Кей был слишком силен. Наверное, всю его энергию не смог оценить и Байонис, но Хор надеялся, что защита подготовлена достойная. Собственно, ему только и оставалось на это надеяться.
На мгновение весь зал осветился красным, позволяя увидеть прыгающие непонятные силуэты, а затем что-то громко зашипело, словно сдувался поврежденный дирижабль, и в зал вернулся обычный дневной свет.
Зал представлял собой настоящее поле боя: весь стол разворотили, многие стулья лежали перевернутыми, половину из них переломали. Тут и там лежали гости, не имеющие никаких внешних повреждений: где-то пять человек во главе с Маршалом ещё оставались на ногах. Эвальд лежал неподалеку от Хора, и под рыжеватыми волосами медленно растекалось багровое пятно.
– Что случилось? – едва слышно спросила Раль.
– Не знаю, – сквозь зубы процедил Хор и поднялся, чтобы лучше понять, во что превратилось место праздника.
Большинство лежащих людей шевелилось: их, по-видимому, только оглушило магией, смертей не предвиделось. Один из полицейских уже наклонился над лежащим Эвальдом, трое напряженно смотрели по сторонам, ожидая атаки, в распахнутые двери вбежало человек десять.
– Лекаря! – крикнул Байонис, не терявший роли командира и в такой непонятной ситуации.
Из вошедших женщина и мужчина почти сразу же бросились к нему, и Мальс узнал Бьюкенена. Его спутница подошла к потерявшему сознание наследнику Мистералей, а Кей Аймалдэн занялся ближайшими полицейскими. Ни над одним он не стоял долго, а это значило, что все обошлось.
Хор, осторожно отпустив Раль, зашагал к Байонису.
– Кажется, он уже ушел. Никаких магических следов пребывания, да и нападать не торопится, – несмотря на свои слова, Маршал не выглядел облегченным. Он был готов в любую минуту продолжить прервавшуюся битву.
– Что произошло? Это вы предусматривали? – отрывисто спросил Мальс.
– Нет, этого я не предусматривал, – с досадой покачал головой Байонис. – Но должным образом среагировать мы сумели. И удар оказался достаточным, чтобы его отбросить. Кей понял, что с его резервами против наших объединенных усилий не выстоишь, и исчез.
– У меня лишь один вопрос, – хмуро произнес Хор, снова глядя на все поле боя. – Почему вы его выпустили?
– Потому что оказались не в той ситуации, в какой планировали. Да, мы дали достойный отпор, но все думали только об атаке и защите, а не о поимке. Кей сбежал.
– И что мы тогда из всего этого имеем? – поинтересовался Мальс.
– Материал для размышлений, конечно же, – Байонис приобрел уже совершенно невозмутимый вид. – Мы видели Кея в деле, представляем, какую магию и в каких масштабах он мог применять. Кроме того, многое нам может дать анализ обстоятельств этого, кхем, праздника, но говорить обо всем мы будем потом. Миртен, что с ним? – он уже смотрел на женщину-лекаря, которая все не могла оторваться от Эвальда.
– Надо в госпиталь, и чем скорее, тем лучше, – быстро сказала та. – Кей, ты закончил?
– Да, – в этот раз Бьюкенену удалось выглядеть ещё более сонным, чем ранее. – С ними проблем нет, одно только неполное вытягивание магии. А что у тебя?
