Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)

– Спасибо. Я тоже очень рада, – должно быть, из-за странного сочетания радости и дискомфорта стандартные фразы опали бесцветными картонками. Мысли Эйлин выплеснулись тревожным: «Только бы эта девочка не стала его новой болью…»

Обдало жаром протеста.

– Я тоже очень люблю Северуса и счастлива быть с ним рядом, – сказала и выдохнула с облегчением. Теперь ответ звучал правильно, прежде всего для нее самой.

«У тебя обострился ментальный слух?» – а это уже намеренное обращение с другой стороны. В темных глазах под завесой невозмутимости – искреннее удивление, а еще глубже – что-то похожее на досаду и раздражение. Кира улыбнулась как можно беззаботнее.

«Да! Похоже, уроки у грандмастера не прошли даром».

«Кстати о гранд-мастере…»

– Сейчас глубокая ночь, – обратился он к матери, которая, воспользовавшись паузой, удивленно озиралась. – Тебе сейчас лучше отдохнуть… или ты голодна?

– Нет, но… – вскинув брови, Эйлин попыталась заглянуть в глаза сына.

– Тогда позволь, я провожу тебя в твою комнату, – по-деловому предложил… или скорее сообщил он.

– Но зачем нужно было так срочно эвакуироваться? Что случилось? И чей это дом?

– Пока ничего катастрофического, – спокойный взгляд глаза в глаза и мягкий кивок, только губы сжаты в тонкую линию. – Просто перестраховка. А дом – мой, – искусственно улыбнувшись, он коснулся локтя матери и плавным настойчивым жестом указал в направлении лестницы.

Она подчинилась, беря сына под руку, но расспросов не оставила:

– Но все-таки, ты хоть что-нибудь нам… мне расскажешь?

– Непременно, но давай отложим это на утро.

Северус прошел рядом с торопливо посторонившимся мужчиной, как мимо пустого места. «Позже», – бросил он на недоумевающий взгляд Киры и повел мать наверх. Та, быстро обернувшись, будто украдкой послала своему спутнику сочувственный взгляд. Он чуть заметно вздохнул, посмотрев им в спину, поднял стоявший на полу саквояж и на некотором расстоянии пошел следом.

*

– Тот человек, которого ты видела внизу, – Северус присел рядом на кровать и, опершись локтями о колени, посмотрел на свои сцепленные в замок руки. Потревоженные его стремительной поступью волшебные огни, парящие под потолком, плавно раскачивались. Тени шевелились. Шумно втянул носом воздух. – Скажем так, он непосредственно причастен к моему рождению. Но все, что я в детстве видел хорошего, случалось не благодаря, а исключительно вопреки его стараниям. Однако моя мать предпочла все простить и забыть. Только по ее просьбе он здесь.

По-видимому, решив, что предоставил Кире все необходимые пояснения, Северус медленно повернулся: «Что-нибудь еще?».

Ее интересовало все, что имело к нему отношение, и детские годы – не исключение. Но вытаскивать неприятные и, возможно, ранящие воспоминания она не желала.

Взяла его руку в свои, поднесла к лицу и медленно потерлась щекой о раскрытую ладонь. Сколь бы глубокой ни была обида, причиненная собственной матерью, называла Кира ее именно так. Возможно, потому что та не сделала ничего плохого – всего лишь бросила, как ненужную вещь, и ушла. Сколько же разочарования и боли нужно пережить по вине отца, чтобы отвергать даже слово? Осознание шевельнулось терпкой грустью. Но теперешний Северус явно не нуждался ни в жалости, ни в оправдании. К тому же в вопросах непростых отношений между детьми и родителями Кире казались грубой бестактностью любые оценки сторонних людей. Никто не знает, что чувствует брошенный или лишенный ласки ребенок, лучше него самого. Но совсем не отреагировать на откровение нельзя. Невесомым поцелуем коснулась она его пальцев и улыбнулась чуть-чуть – кончиками губ и взглядом:

– Я думаю, твоей маме очень повезло, что у нее есть такой сын.

Лёд в глубине темных глаз как будто чуть подтаял, но тут же затвердел вновь.

– Возможно, она бы с тобой согласилась, – он скривил губы в фирменной, полной скепсиса, усмешке и аккуратно, но настойчиво отнял ладонь. – Хотя, похоже, она больше, чем радоваться, склонна меня жалеть, – встал и, подойдя к камину, уставился на пылающие угли.

Кира подошла сзади и, обхватив его руками за талию, прижалась к спине.

– Тебе неприятно, что я услышала ее мысли? Я понимаю…

– Уверена, что понимаешь, Кира? – перебил он, не дав договорить. – Жалость. Унизительна, – последнее произнес чуть ли не слогами, жесткими, как гвозди.

Кира пожала плечами, утыкаясь носом в его плечо.

– Когда меня жалел отец, я не чувствовала себя униженной. Скорее – любимой, – по звуку резкого выдоха угадала скептическую усмешку. – Хотя, возможно, неправильно сравнивать отношения девочки-подростка с отцом и взрослого мужчины с матерью. Но мне показалось, она любит тебя. А жалость… На нее ведь можно и не обращать внимания. Особенно когда она исходит лишь от одного человека. Никому другому-то точно не придет в голову тебя жалеть, – сказала Кира с улыбкой и почувствовала, как он разворачивается. Не отводя взгляда от ставших самыми любимыми и родными глаз, продолжила: – Как можно жалеть человека, который добился всего, чего только можно желать? Который фактически сам себя сделал? Сопереживать ему возможно. Но не жалеть.

Вот теперь льда не осталось.

– Кому здесь действительно повезло, так это мне, – он наклонился близко-близко, обеими ладонями ласково отодвинул волосы с лица Киры и нежно поцеловал чувственные податливые губы.

Сладостная тягучая истома разливалась по телу теплыми волнами. Кира давно позабыла о намерении выбрать момент и пожурить любимого за то, что оставил ее посреди вестибюля с домовиком. Да, Тотти глядел умиленно и первым делом сообщил, что невеста хозяина – практически новая хозяйка в доме. Но хотелось бы все же слышать такое не от эльфа. Но то ранее, а потом нужно было поддержать любимого человека. Теперь же хотелось лишь продолжения поцелуя.

Тепло его тела манило. Повинуясь инстинктивному зову, она сама потянула его к постели, а усадив, одним плавно-стремительным движением оседлала. Уселась на колени, обхватила бедрами торс. Сквозь одежду ощутила горячий эрегированный член, прижалась ноющей от возбуждения промежностью. Его руки настойчиво и ласково скользили по ее спине, зарывались в волосы на затылке, язык гладил внутреннюю сторону губ и, проникая глубже, нёбо. Дыхание стало шумным и прерывистым. Кира скользнула рукой по его груди и животу вниз, потянула застежку ремня.

Пальцы Северуса принялись было расстегивать пуговицы ее рубашки, но вдруг остановились. Сам он напрягся, отстранился и, ссаживая Киру с себя, резко вывернулся из объятий, отскочил шага на два.

– Нет! Нет, Мерлин, что мы делаем?! – все еще тяжело дыша, он с усилием провел ладонями по лицу, и замутненный желанием взгляд чуть прояснился. – Не сейчас… Любимая, не сейчас.

Кира не сразу вспомнила о причинах его сдержанности, и обиженный взгляд не остался незамеченным:

– Прежде я избавлюсь от чертова клейма. Именно этим я сейчас и займусь.

– Прости, я не должна была тебя провоцировать, – Кира тоже порывисто встала. Само собой, извиняться стоит ей. Мало того что набросилась, забыв о предупреждении, так еще вынудила оправдываться.

Он хрипло рассмеялся, схватил ее руку и прижался губами к костяшкам пальцев.

– Не должна была провоцировать? О чем ты? Я же первый тебя поцеловал. Теперь буду иметь в виду, насколько плохо себя контролирую, когда ты рядом, – отступая к двери, он почти выпустил ее руку.

Но Кира оплела его пальцы своими.

– Что ты намерен делать? Опробовать Зелье Шамана? Попробовать выйти в астрал? Не лучше ли прежде отдохнуть, выспаться, а потом…

– Спать сейчас? Это ты так пошутила, Кира? – в его глазах плескалось диковатое веселье.

– Нет, ну… – неожиданно для самой себя она смущенно-игриво хихикнула. – Есть же снотворное. То, которое ты мне давал. Или его нельзя использовать перед астральными экспериментами? – игривое настроение исчезло, волчица нахмурилась. – Я боюсь за тебя. Это же не простой опыт, а ты которые сутки практически без сна.

– Зелье сна без сновидений? – Северус размышлял недолго. – Вообще, ты права. Ментальными практиками, особенно новыми, лучше заниматься на свежую голову, – он усмехнулся. – Попробую последовать вашему совету, миледи.

Он скрылся за дверью. Кира окинула рассеянным взглядом комнату. Шкаф, камин, кровать под балдахином и туалетный столик с огромным зеркалом. В первый вечер, когда Северус принес ее сюда на руках, ни столика, ни зеркала точно не было. А наутро появились. Понятно же, для кого. Она улыбнулась и закусила губу. Вспомнила о том, насколько зыбко и уязвимо их счастье. Вздохнула и встретилась с встревоженными глазами собственного отражения. Послышались приближающиеся быстрые шаги, и почти сразу в зазеркалье отворилась дверь. Кира обернулась.

– Зелья напился, – со вздохом отчитался Северус, – надеюсь, оно окажется надежнее, чем мое самообладание.

*

«Проспал!» – только нежелание будить и, тем более, пугать Киру удержало от того, чтобы рывком сорвать себя с постели. Комнату заливал рассеянный сероватый, но явно дневной свет.

Значит, сначала инстинкты тела едва не возобладали над доводами разума. Кто бы мог подумать, что сдерживать разбушевавшееся либидо окажется сложнее, чем врать в глаза Реддлу? Очередная новость – сбоят внутренние часы. Планировал же отвести на отдых часа три и встать до рассвета. Недовольно нахмурился.

Предплечье беспрестанно жгла метка. Чары заморозки он накладывал уже на автомате. Истекал срок реддловского ультиматума, и ластбосс рвался к неведомому источнику силы. Расслабленность и промедление в таких обстоятельствах сродни преступлению.

Темпус! Восемь тридцать одна.

Одеваясь, призвал домовика. Распорядился дождаться пробуждения гостей, накрыть стол в малой столовой, всех сопроводить, хозяина к завтраку не ждать.

С почтительным поклоном слуга исчез.

Все. Теперь – лаборатория, зелье, астрал. Он должен, наконец, избавиться от связи с Волдемортом. Метка – слишком большой риск не только для него.

– Северус! – оклик настиг в дверях. Приподнявшись на локте, Кира цеплялась за него слегка сонным, тревожным взглядом. Тонкий шелк сорочки мягкими складками обтекал подтянутую спортивную фигуру. Оставить ее ночью одну – «без защиты», как сверлило мозг глухое к здравому смыслу подсознание – не смог. Засыпал долго и мучительно, несмотря на лошадиную дозу зелья. Но сейчас мысли и действия находились во власти мотивов, далеких от романтических.

– Мне нужно в лабораторию.

– Будешь пробовать Зелье Шамана? – она резко села, по груди и плечам рассыпались темные волны волос. – Можно мне быть рядом с тобой?

– Нет. Ты будешь меня отвлекать, – компенсировать категоричный отказ улыбкой вряд ли удалось. Но хоть попытался. Он закрыл за собой дверь.

*

Завтракать с людьми, которых практически впервые видишь, даже когда это родители любимого мужчины… Особенно, когда это его родители! В его доме, который даже толком не знаешь… Странно. И неловко. Кира никогда не считала себя робкой. И не была такой. Но как, леший подери, она должна себя вести? Изображать радушную хозяйку или скромную гостью? Неопределенность нервировала, а Эйлин не спешила входить в роль главной и, похоже, понимала ситуацию не лучше Киры. Спросила, почему Северус не вышел к завтраку, и только. Терпеть тишину, разбавляемую только ходом старинных напольных часов в углу, в которой даже глотание звучало до неприличия громко, становилось невыносимо, и волчица решила проявить инициативу.

Первым делом она поинтересовалась, почему гости ничего не едят. Вопрос неоригинальный, зато про тон, которым задан, такого не скажешь. Громко и требовательно. Снейпы даже вздрогнули от неожиданности. Но Кира и сама не поняла, отчего голосовые связки вдруг перешли в режим «отчитай бойца». Постаралась сгладить впечатление и, сменив интонации, предложила яичницы с беконом… И снова промашка с тембром. Эльфийке-домовухе бы в самый раз.

– Простите…

“Угу. Не можешь говорить – покашляй. Глядишь, получится списать голосовые метаморфозы на простуду. А Эйлин уже про оборотное зелье успела подумать. Пауза на размышления – тоже штука полезная”.

– Вам не хорошо? – миссис Снейп смотрела участливо.

– Нет, все в порядке. Простудилась немного, – Кира отпила глоток чая с молоком. – Положить вам… чего-нибудь?

«Сами? Ок…» Хоть не так тихо. Она принялась сосредоточенно изучать гобелен, украшавший стену напротив. Узкие неровные улочки некоего южного города тонули в зелени и солнечных лучах.

“Уроки ораторского мастерства, что ли, у кого-нибудь взять? У Северуса, например. Кстати, о нем. Он, конечно, неповторимый, лучший, единственный, но кое-что о себе узнает. Только пусть из астрала вернется. Астрала… Черт!” – тревожно.

От размышлений отвлекла Эйлин, решившаяся, похоже навести справки о возможной невестке. Кира с готовностью разговор поддержала. Обрадовавшись худо-бедно завязывающейся беседу, на вопрос:

– А вы сами откуда?

Не подумав, выкатила:

– Из леса.

Пару мгновений чувствовала себя крайне сконфуженной, но потом вдруг стало весело и беспечно. Нормальное составила о себе первое впечатление – молодец!

– Да. Родилась и выросла… Волшебники? Ну, как сказать – в волков превращаться умеем. Нет, не оборотни. Анимаги. Другое колдовство доступно, но выяснилось это недавно. И не в полном объеме. До прошлой осени больше контактировали с маглами, чем с магами. Как-то так сложилось. Времени не было разобраться. Увлекаюсь?.. Книги, спорт, мотоциклы. Водить умею. Еще разобрать, починить интересно… – даже Снейп-старший поднял взгляд от тарелки. Неужели настолько странное увлечение? – Школа – конечно. Естественные и точные науки на уровне. С эстетическим воспитанием – так себе…

Больше не заботясь о выборе слов, несколько сумбурно Кира отвечала на вопросы и попутно узнавала о Снейпах. У них домик в Греции, там красиво, и миссис Снейп надеялась, что и Кире бы там понравилось. Эйлин рассказала, что живут они среди обычных людей, которые и не подозревают о соседстве с колдуньей, и она уже почти привыкла таить от всех свое волшебство. Зато маггловскую технику использует сполна, даже сотовую связь и интернет. Очень удобно. Порассуждали о достоинствах магии и науки. В последней Эйлин, по ее же словам, ничего не смыслит, но не оценить достижения ведь просто невозможно…

– Спасибо за интересную беседу, – в завершение разговора, тепло улыбаясь, сказала миссис Снейп, – вы очень необычная девушка, Кира, – и подумала: «Хоть бы у них все сложилось».

========== Выход Гриндевальда ==========

«Почему она все время сомневается?» – с некоторой досадой думала Кира, прокручивая в памяти разговор с Эйлин и ее подслушанные мысли. Девушка принимала сомнения на свой счет, и это вносило оттенок горечи в неплохие, в общем-то, впечатления от общения. Но за разговором и размышлениями о нем Кира не так остро чувствовала беспокойство. Однако стоило остаться одной, и вскоре оно вернулось едкой щелочью вгрызаться в мысли.

Кира надеялась найти спасение в зимнем саду. Этот уголок рая Северус успел показать накануне. Но ни сочная зелень папоротников, олеандров и пальм, ни многозвучный букет ароматов, источаемых разнообразными тропическими цветами, ни журчание миниатюрного фонтанчика не приносили желанного умиротворения.

Если покоя не нашлось среди цветов, возможно, он отыщется среди книг? Библиотека – обширная комната, превращенная в лабиринт массивными стеллажами. Заставленные книгами полки поднимались на два человеческих роста, под самые потолки. И ничего похожего на стремянку. «Он же умеет летать…» Кира ощутила прилив нежности и грусти и плотнее запахнулась в его кардиган. Нервное напряжение пробивалось ознобом, и пришлось утеплиться. В гардеробной находилась и ее одежда. Одну часть принесли на встречу Орикс и Малена, другую вчера вручил Северус. «Магия интернет-магазинов, – немного насмешливо ответил на удивленный взгляд, – заказал, пока ты спала. Надеюсь, угадал твой вкус», – и ласково поцеловал в висок. Кира могла надеть свою кофту, но уступила желанию укутаться в вещь, хранящую его запах.

Рассеянно обвела взглядом книжные полки, бесцельно достала один фолиант, другой. Полистала. Поставила на место, не запомнив даже названия. Крепла уверенность, что отвлечься на чтение тоже не выйдет. Тем не менее, Кира взяла со стеллажа с художественной литературой томик Шекспира, а среди магических изданий остановила выбор на «Трактате о силовых полях и истоках магии» за авторством Джея Велмакса.

Положив книги на небольшой письменный стол, Кира взглянула в окно. Шел снег, и казалось, что это белесо-серое небо большими мягкими хлопьями медленно осыпается на слегка заброшенный сад и покрывает растрепанным белым ворсом деревья и опавшую листву. Ткнувшись носом в высокий воротник кардигана, волчица шумно вдохнула, забралась с ногами в кресло и попыталась углубиться в чтение.

Строки, вышедшие из-под пера великого драматурга, бередили и без того натянутые нервы. Нет, это явно неудачный выбор. Захлопнув красивый старинный том, Кира отложила его в сторону и взяла книгу о магии. На полке среди солидных изданий она выделялась дешевизной: бумага низкого качества, потертая картонная обложка с оторванными углами. Но раз книга оказалась в библиотеке Северуса, значит стоила его внимания.

Автор говорил о физической природе волшебства, рассуждал об эффектах заклятий как о превращениях энергии, о ее видах и их доступности для магической трансформации.

Неожиданно, но Кира увлеклась. Она добралась до главы о местах силы, которые, по мнению Велмакса, являлись точками пересечения силовых линий, и о перспективах их искусственного воссоздания. Но тут возник Тотти с вопросом, в котором часу и из каких блюд подавать обед.

– Хозяин распорядиться не может… – робко пояснил он. Велмакс вместе с истоками магии был мгновенно забыт.

– Знаешь что? Перемести-ка ты меня к хозяину.

– Тотти не уверен, что хозяин одобрит, – домовик напряженно нахмурился.

– Хозяин давал тебе прямые указания на этот счет? – сощурилась Кира.

– Нет, хозяйка…

– А он говорил, чтобы ты выполнял мои просьбы и поручения? – вопрос риторический, ибо такое распоряжение Северус озвучивал в ее присутствии.

Естественно, больше возражать эльф-дворецкий не стал.

*

Как выяснилось, Северус находился в одном из помещений подземного этажа, расположенного ниже зельеварческой лаборатории. Только особая магия домовых эльфов беспрепятственно обходила и маггловский кодовый замок, и запирающие чары, запечатавшие вход. Однако Кире не пришло в голову ни удивляться, ни возмущаться таким мерам предосторожности. Только спали тиски трансгрессии, и представшая перед глазами картина заполнила все мысли.

Воздух наполнял резкий запах жженого пластика. Северус обмяк в кресле с высокой спинкой и не шевелился. Электрические лампы одного вмонтированного в потолок светильника потрескивали и раздражающе мигали. Второй темнел в стороне от первого.

Кира, подскочив, схватила Северуса за руку, а попытавшись позвать, поняла, что забыла вдохнуть. Присев, заглянула в глаза. Глазные яблоки двигались прерывисто и хаотично, а выражение… В нем отражались беспорядочно сменявшие друг друга эмоции, но не мысли. И на обращения Северус не реагировал.

Задавленный вопль забился в легких. От резкого подъема закружилась голова, и комната качнулась, норовя перевернуться. Кира вдавила пальцы в виски. Кипучая пена сознания выплеснула спасительное слово: «Геллерт!»

Неодобрительно качая большой головой и обреченно вздыхая, Тотти перенес ее к узнику.

Гриндевальд сбивчивому рассказу не удивился, понимающе закивал. В какой-то момент даже тень радости будто бы мелькнула на старом, изрезанном морщинами лице. Но нет, это отразилось деятельное возбуждение.

– Я могу на него взглянуть?

Кира помнила, что перед ней волшебник, некогда наводивший ужас на магическую Европу и Северную Америку вместе взятые. Но он связан Непреложным Обетом и антимагическими оковами. Какую опасность он мог представлять?

– Все ясно, – минутой позднее заключил грандмастер, осмотрев Северуса. – Он застрял между мирами. Наподобие расщепа при неумелой аппарации в физическом пространстве. А в данном случае расщеплено астральное тело: разум и воля уже там, а эмоции и мотивы, дающие импульс к дальнейшим действиям, здесь.

– Но ему же можно помочь? – чувствуя, как холодеют руки, тихо спросила Кира.

– Он ведь еще недолго в таком состоянии? – участливо вскинул жидкие седые брови Геллерт. – Тогда, думаю, да. Ситуация-то в общем характерна для новичков в астральной магии. Поэтому первое путешествие обычно совершают в сопровождении наставника. Полагаю, я мог бы его собрать… Но не с этим, – он вытянул заключенные в антимагические браслеты руки.

– Как их снять? – почувствовав укол сомнений и нахмурившись, неуверенно поинтересовалась Кира.

– Ты не сможешь, дитя, – снисходительно усмехнулся Геллерт. – Они зачарованы так, что подвластны лишь Северусу, – он выразительно качнул подбородком, – и Гарри Поттеру.

Возможность переложить ответственность на более опытного волшебника вызвала мимолетное облегчение, которого Кира сразу же и устыдилась. Но вскоре переключилась на более важные вопросы:

– Тотти, ты перенесешь меня к Гарри Поттеру?

Дворецкий, пыхтя, тонкими узловатыми пальцами поскреб лысину и насупился.

– Тотти не знает, где искать Гарри Поттера.

Кира, пристально и недоверчиво глядя на эльфа, склонила голову набок.

– В таком случае принеси мне мой сотовый телефон. Где его найти, ты знаешь? Понурившись, Тотти исчез, чтобы через несколько минут, вернуться с мобильником в маленьких сморщенных руках. А еще через несколько секунд, трагически вздыхая, перенес наверх сначала Геллерта в инвалидном кресле, а затем и хозяйку, поскольку глубоко под землей отсутствовала сеть. Транспортировать Северуса Кира не рискнула.

Гарри, услышав призыв о помощи, немедленно явился через открытый для него камин. Слушая Киру, он то и дело косился то на бывшего профессора, то на Гриндевальда. Последний с самым отстраненным видом обследовал комнату. Рядом с хозяйкой и посетителем назойливо топтался Тотти. Гарри почти согласился снять с Геллерта оковы, как эльф, кривляясь и странно заламывая руки, стал на его пути и принялся скороговоркой бубнить об осторожности, опрометчивости и о том, что хозяину такое решение не понравится.

Гарри страдальчески оглянулся на беспомощного Снейпа, посмотрел на Киру, которой от страха за Северуса дышалось с перебоями, и на ехидно-добродушную улыбку вовремя подкатившего Геллерта.

– Вообще, вот это, – глядя снизу-вверх со своего кресла, тот стукнул запястными браслетами, на которых тускло светились красные индикаторы, – как вы могли помнить, с меня снимали на время тренировок. И мир как-то устоял.

– Чем мы рискуем? – Гарри взъерошил непослушные волосы и обратился к Кире. – Непреложный обет же останется…

– Я тоже так думаю, – сипло ответила девушка, комкая в пальцах воротник кофты.

– Должен заметить, что я наверняка не единственный, кто способен разрешить вашу проблему, – пожал плечами Геллерт, – найдите любого другого менталиста с опытом астральных практик. Только действуйте быстрее. Длительный расщеп астрального тела жизни не угрожает, но может иметь необратимые последствия для личности.

Поттеру и Кире после этих слов осталось только взглянуть в глаза друг другу.

*

Дрожащее темно-синее марево астрала изредка освещалось бледными всполохами других цветов. Как будто за пеленой водной глади, Геллерт мог различить размытые силуэты находившихся вблизи его физического тела людей и отдаленные обрывистые звуки их голосов. Но слов было не разобрать. Да оно ему и не нужно. Его интересовала мерцающая прозрачная фигура Северуса, неподвижно и безучастно стоявшая рядом.

Болезненно красные очертания пылающей Темной метки на фантомной руке змеились сотней тонких щупалец, настойчиво, но безуспешно вгрызавшихся в едва заметную серебристую муфту, охватившую клеймо со всех сторон, кроме того места, через которое от метки в непроглядную бесконечность астрала тянулась светящаяся багровая нить. Ткань, образующая защитный барьер, похоже, струилась из призрачного кольца, надетого на средний палец. Любопытно, но недосуг…

– Северус, – дух Геллерта встал напротив.

Очень медленно Снейп поднял голову. Между бровей обозначилась глубокая складка, но ответил безучастно:

– Да.

– Ты помнишь, для чего ты здесь?

– Нет, – глухо и холодно.

– Стандартная ошибка первого выхода – упустить цель, – сочувственно изогнув брови и склонив голову, Геллерт довольно улыбнулся. – Я напомню тебе ее, Северус, и помогу воссоединиться с памятью, эмоциями и желаниями. Но мне нужно твое разрешение – действовать по своему усмотрению. Ты разрешаешь? – невинно поинтересовался он.

Снейп равнодушно посмотрел сквозь него.

– Разрешаю.

– Отлично! – вытаращенные светлые глаза Гриндевальда выглядели жутковато даже на астральном лице, моложавом и полупрозрачном. Он перехватил взгляд призрачных черных глаз собеседника, цепко прищурился и заговорил твердо и четко: – Ты вышел в астрал, чтобы разорвать узы Темной метки. Сейчас я покажу тебе, как обернуться к памяти, все еще привязанной к грубой материи, – он пододвинулся ближе. Физические тела уже уперлись бы лбами, но астральные бесплотны. Они словно срослись головами. – Найди там воспоминание о цели и возьми с собой в астрал. За целью потянутся и чувства. Делай насечку цели каждый раз, когда отправляешься в тонкий мир таким способом. А пока ты занят поиском, маленький подарок в благодарность за освобождение. В старинных восточноевропейских книгах часто сообщается неполная информация о зельях и ритуалах. Зелье Шамана предназначено не только для облегчения выхода. Оно инструмент подчинения, изобретенный древними волхвами. Не подозревавший о его маленьком несовершенстве человек оказывался в неполном астральном теле, как и ты сейчас. И точно также бывал оторван от собственных мотивов и целей. А тот, кто не имеет собственных мотивов, легко внушаем и покорен…

Геллерт говорил, одновременно показывал тонкости взаимодействия разума с астральным телом. Фигура Снейпа постепенно становилась менее призрачной.

*

Избавленный от антимагических наручников Гриндевальд подкатил к Снейпу и, подавшись вперед, уставился в его глаза немигающим взглядом. Сначала ничего не менялось. Потом Геллерт плавно откинулся в кресле и закрыл глаза. Вскоре шквал смеющих друг друга эмоций на лице Северуса сменился расслабленным спокойствием, веки устало опустились. Аврор и внучка шамана переглянулись: «Так и должно быть?» Синхронно едва уловимо кивнули, неуверенно шевельнув плечами.

Прошло еще несколько бесконечных минут. Снейп оставался неподвижным, а Геллерт, не открывая глаз, подобрался, выпрямился. По чуть опущенному, неуловимо меняющемуся лицу расползлась блаженная улыбка. Тонкая, похожая на старый пергамент кожа светлела и обретала плоть. Разглаживались морщины. Густели светлые волосы, обозначались брови и усы.

Гарри, ошарашенно наблюдавший перемены, отпрянул назад и выхватил палочку. В тот же момент узник по птичьи повернул к нему голову, одновременно раскрывая пугающие гетерохромией глаза, и резко встал. Стремительное движение его руки перехватило Гарри на отскоке и недосказанном Ступефае.

– Как грубо и откровенно, – с театральным разочарованием сказал Геллерт рухнувшему телу и, развернувшись, шагнул к медленно отступающей Кире.

– Вы… Вы никуда не уйдете, – не узнавая собственного голоса, пролепетала девушка.

– Ты остановишь меня, дитя? – ласково, забавляясь, спросил маг.

Кира сглотнула, рвано качнула головой, пытаясь из хаоса мыслей выхватить нужную.

– Не я. Вы сами… Ведь вы же… Вы – человек чести. Темный, но…

– Твоя попытка безусловно лучше, – подойдя в плотную и нежно проводя тыльной стороной пальцев по ее щеке, полушепотом сказал Гриндевальд. – Но… – взметнулись и опустились белесые брови. Через тронутую безумием улыбку выдохнул прямо в лицо: – Нет!

Плавно обогнув девушку, он прошел к двери.

Кира оцепенело смотрела, как он несколькими пассами обвел лутку, засветившуюся и погасшую. Набрал несколько цифр на сенсорный панели сбоку и шагнул в открывшийся проем. На мгновение замер, превращая спортивный костюм и комнатные тапочки в элегантное черное пальто, брюки и начищенные до блеска ботинки, вздернул воротник и бодро вышел.

Дверь захлопнулась за спиной молодого Геллерта, а Кире потребовались еще несколько мгновений, чтобы, начав выходить из ступора, сделать надрывный вдох и броситься к не проявляющему никакой активности Северусу.

========== Из огня да в полымя ==========

Выйти в астрал – это как проснуться. Или вынырнуть из воды. Или преодолеть Земное тяготение и оказаться в космосе? Мерлин знает, откуда взялась эта ассоциация. Северус никогда даже особо не интересовался ощущениями астронавтов. Разве что в дохогвартском детстве. В те годы тема покорения космоса жужжала из радиоприемников, звонко обсуждалась на школьных уроках и степенно вклинивалась в мужские разговоры за кружкой пива. Тогда Северус еще не осознал, что за ничтожество Снейп-старший, и был рад погреть уши на его посиделках с соседями на заднем дворе. Взрослые шумно сдували белую пену, потягивали приятно пахшую, но горькую на вкус жижу, стукали ополовиненными бутылками о грубо сколоченный деревянный стол. Они ругали правительство, громко гоготали над непонятными мальчишке шутками и недоумевали, как русские могли опередить янки. Маленький Северус, тихо пристроившись где-нибудь сбоку, посматривал на зажигавшиеся на темнеющем небе звезды и молча удивлялся тому, что магглы оказались там, куда вроде бы еще никогда не добирались волшебники. Вечерний воздух густел, наполнялся трескотней цикад, и появлялась упоительная иллюзия покоя. Но потом Тобиас набирался до зеленых чертей и уверенный, что наслала их на него жена-ведьма, шел устраивать очередной скандал.

Какого Мордреда Северус принялся вспоминать детство, он не понял и раздосадованно тряхнул головой. Необычно. Тело в некотором виде присутствовало, но ощущения утратили резкость и полноту. Впрочем, ничего удивительного, если задуматься. Астральная материя почти невесома. Вот странная разорванность сознания, действительно, неожиданна и неуместна. Только он отмахнулся от одних воспоминаний, как назойливым роем налетели другие, бессвязные, смутные. В них иногда мелькал Геллерт, причем образца года так сорок пятого, как на колдографии в архивном номере Пророка. Ну да Мерлин с ним, пора было вспомнить о цели.

Предположение о сращении Темной Метки, как ее называли Пожиратели, а по сути Вассального клейма с астральным телом подтвердилось. Змея и череп ярко сияли на полупрозрачном предплечье и пытались пустить ядовитые гаустории дальше, но их сдерживала аура Волчьего креста. «Защищает от врагов, бережет в бою…» Древняя скандинавская магия, которую не удавалось идентифицировать наложением стандартных и расширенных диагностических чар, каким-то образом связанная с народом Киры. Однако подумать об этом следовало позже, поскольку не терпел отлагательств другой вопрос – о багряной нити, тонущей в темно-синей бездне.