Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

– Никогда раньше не замечал, что обучать кого-то может быть настолько приятно, – тихо ответил Северус, беря ее ладони в свои, и Кире на мгновение показалось, что сейчас он снова ее поцелует, и она была готова на этот раз ответить.

Ему действительно захотелось прикоснуться к ней, почувствовать ее тепло, дыхание, сердцебиение. Но, произнеся последние слова вслух, он невольно подумал: «Неправда… Замечал… Очень давно». Прокравшаяся в сознание мысль протащила за собой болезненно-тревожное чувство. Окклюменция отсекла его. Северус, вскинув голову, посмотрел в сторону.

– Пойдем, где-то здесь должен быть мой автомобиль. Хватит на сегодня уроков.

Он обошел дом, от парадного входа проследовал к воротам. Они вышли через калитку и, обогнув приусадебную территорию, огороженную живой изгородью, свернули за угол. Здесь стоял брошенный на этом месте два месяца назад, грязный от пыли, дождей и налипших прелых листьев автомобиль.

– Вот он, мой вороной, – усмехнулся колдун, взмахнул рукой, и в его ладони появился брелок, нажал кнопку – автомобиль откликнулся коротким звуковым сигналом и моргнул поворотниками. – Аккумулятор в порядке. Остается только его немного очистить, – быстро оглянулся по сторонам. – Экскуро, – плавный пасс палочкой, и черный блестящий кроссовер предстал во всей красе. Не садясь в автомобиль, колдун выдвинул его на дорогу, чтобы с любой стороны можно было подойти, не цепляясь за кусты. Подошел к переднему пассажирскому месту, распахнул дверь.

– Прошу, миледи.

– Благодарю вас, сэр.

Они помчались по улицам Лондон-сити. Посмотрели на Биг-Бэн, Букингемский дворец и Вестминстерское аббатство. Оставили автомобиль на парковке и на речном трамвайчике доплыли до Тауэра. Прогулялись по мосту, но сама крепость уже была закрыта для экскурсий. Вернулись в центр города, полюбовались ночным городом с высоты Лондонского глаза. Северус предложил поужинать и повел Киру в уютное маленькое кафе. Здесь волчица чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее, чем в ресторане в Женеве. Она с удовольствием уплела стейк, согласилась попробовать лобстера и с удивлением отметила, что ракообразное оказалось весьма вкусным. На десерт были пончики, а к ним Кира захотела попробовать кофе мокко, Северус ограничился эспрессо.

Снейп рассказывал спутнице о том, какие еще есть красивые места в Лондоне и в других городах, о том, какую еду стоит обязательно попробовать, какие страны – посетить. Его речь была лаконичной, негромкий голос – мягким и теплым, а темные глаза бархатно блестели. Кира смотрела на него восторженно влюбленно, иногда задавала вопросы. В какой-то момент она даже почувствовала, что готова простить Гермиону: «Ну, как в такого не влюбиться? Но если надумает за ним увиваться – узнает, каким бывает гнев альфа-волчицы», – мило улыбаясь собеседнику, подумала она в следующий момент.

Пришло время возвращаться. Кира с чуть заметной улыбкой на губах смотрела на подсвеченные со всех сторон здания лондонского центра. Затем они сменились особняками богатых горожан. А потом автомобиль выехал на загородную трассу.

– Мы поедем домой на машине? – безмятежно спросила волчица.

– Почти, – хитро улыбнулся Северус.

Взгляд Киры задержался на его руках, расслабленно держащих руль. Вдруг захотелось дотронуться до этих длинных изящных, но сильных пальцев, погладить выступающие на тыльной стороне кисти вены. «Как же красиво они смотрятся. Как ветви…»

Они свернули с освещенной фонарями трассы на второстепенную дорогу, водитель нажал пару кнопок на панели управления, и деревья за бортом начали уходить куда-то вниз. Кира отвлеклась от разглядывания его рук и выглянула в окно, сверху посмотрела на колышущиеся безлистные кроны.

– Твоя машина умеет летать, – без особого удивления констатировала она. – Есть ли хоть что-то невозможное для тебя? – спросила Кира, откинув голову на подголовник.

– Есть. Много чего.

– Например?

Говорить о чем-нибудь серьезном, а тем более грустном в тот момент ему не хотелось.

– Например, я не могу полететь на Луну.

– Кошмар! – рассмеялась Кира. – Как ты без этого живешь?!

– Сам удивляюсь! – в унисон ей ответил Северус и улыбнулся. Кира тихо рассмеялась.

Она посмотрела на своего спутника с нежностью. Все в нем казалось мужественно красивым: чуть не достающие плеч волосы почему-то ассоциировались со строгостью и смелостью, длинный нос с горбинкой и тонкими ноздрями в восприятии волчицы подтверждал благородство, гордость и властность своего обладателя, густые черные брови подчеркивали выразительность глубоких умных и добрых глаз. Глаз, чуть усталых, внимательно вглядывающихся в темноту ночи сквозь лобовое стекло.

«Интересно, как он определяет путь? Почти ничего же не видно… Хотя нет, похоже, там в стороне блестит река – неплохой ориентир, – отклонение мысли было мимолетным, и всего через миг она вернулась в фарватер. Хотелось сделать что-нибудь для него приятное, показать, как он ей дорог: – А что, если мне все-таки прикоснуться к нему сейчас? Как он отреагирует? Нет, но как же это глупо: мне двадцать девять лет, а я сижу и не могу решить, допустимо ли дотронуться до мужчины, который мне нравится, или нет!..» – Кира опустила веки и медленно склонила голову на его плечо.

Северус не предпринял ничего, чтобы вернуть ее в прежнее положение. Волчица чувствовала, как он время от времени поворачивает голову, вероятно, чтобы посмотреть спит ли пассажирка. А в какой-то момент она ощутила прикосновение его губ к своей макушке. Или показалось? Кира не смогла сдержать улыбку. Ее спутнику этого не было видно. Как и того, что она, чуть приоткрыв глаза, снова принялась разглядывать его. Точнее, те его части, которые были доступны ей для разглядывания. Рука на руле. Острое колено под черной тканью брюк. На вид ткань казалась колючей… Обутая в узкий черный ботинок стопа на педали акселератора. Взгляд скользнул по ноге вверх. Нежданно накрыло непрошенной жаркой волной, ощущением сладостной боли во всем теле. Устыдилась своего желания: «И я еще называла Гермиону похотливой!» Тут же отмахнулась от стыда: «Я люблю его! Да, хочу быть с ним и душой, и телом. И в этом нет ничего плохого». Однако из-за отсутствия даже малейшего опыта в выражении романтических чувств решительность Киры осталась только в ее мыслях. Более того, она вдруг вспомнила, что Северус способен слышать ее эмоции, и смутилась, гадая, что он мог про нее подумать.

Тревоги Киры были небезосновательными. Бурный поток ее мыслей непременно достиг бы ментального слуха Снейпа, если бы не одно обстоятельство. Он непроизвольно, но старательно защищал собственное сознание от опасно знакомых, влекущих, но способных тяжело ранить эмоций и чувств. А они уже не один день толпились у запертых дверей разума, недопущенные к опознанию, но смутно ощущаемые. В этот же вечер одна из эмоций смогла-таки просочиться и тут же облеклась в мысль, в намек на понимание. По сигналу тревоги автоматически взлетели окклюментные щиты. Да так поднятыми и оставались, закрывая сознание Северуса не только от собственных желаний, сомнений и страхов, но и от ментальных сигналов волчицы.

Приземлив автомобиль на опушке, Снейп проводил Киру до КПП.

«Сейчас решусь и поцелую его. Сама. В конце концов, сегодняшняя прогулка была очень похожа на свидание. Это был знак с его стороны. Теперь моя очередь…» – думала девушка, а вслух спросила с легкой чуть смущенной улыбкой:

– Завтра мне приходить на урок?

Северус задумался.

– В ближайшие три дня, – произнес он медленно, – я буду очень занят. Давай встретимся в пятницу?

– Ну, хоть не через месяц, – с грустной нежностью произнесла волчица.

– В три часа? Я зайду за тобой. Пока!

Трансгрессионный вихрь обсыпал девушку снегом.

“Что у него за привычка вот так резко исчезать”, – с досадой подумала Кира. Отряхиваясь, она прошла через КПП. Стремительно проследовала в свою резиденцию. В холле ее ждал начальник службы безопасности.

========== Влюбленные ==========

– Кира, наконец-то! Где ты была? Уже за полночь, – довольно грубо рявкнул начальник безопасности. Он стоял посреди холла, освещенного зажженными по периметру свечами, и их неровный свет бросал на его напряженное лицо резкие колеблющиеся тени.

– Ты ничего не перепутал, Арчи?! – возмущенно ответила Кира, не ожидавшая такой встречи.

Она никогда не забывала, какова реальная расстановка сил в племени, но, во-первых, вопрос с ее личной свободой, казалось, был решен давно и окончательно, а во-вторых, на публике военачальник всегда придерживался формально-почтительного тона в обращении к ней. И она была не намерена соглашаться на роль посмешища, пусть даже в глазах одного лишь денщика. Нет, если ей доверили играть роль предводительницы, она это будет делать, даже когда в зале только один зритель. – Что за тон? Не припоминаю, чтобы я была обязана тебе отчитываться.

– Простите, но я отвечаю за вашу безопасность, миледи, – тоже, вероятно, сообразив, что вышел за рамки, сбавил обороты Арчи.

– Насколько я помню, ты отвечаешь за защиту племени, – тихо ответила девушка, стараясь не уязвить самолюбия и не пошатнуть статус военачальника, с одной стороны, и не сдать собственных позиций, с другой. – А о себе я в состоянии позаботиться сама. Ценю твою щепетильность, но не стоит.

– В изменившихся обстоятельствах, полагаю, стоит пересмотреть и некоторые правила, – с плохо сдерживаемым раздражением ответил военачальник. – Например, одиночные прогулки в ночном лесу вряд ли уместны, миледи. При всем уважении, я сомневаюсь, что вы в полной мере можете обеспечить в такой ситуации собственную безопасность. А от нее, позвольте заметить, зависит не только ваше личное благополучие, но и племени.

Кира, к собственному удивлению, почувствовала себя спокойно и уверенно, несмотря на то что сильный и властный соплеменник явно покушался на ее столь ценимую свободу.

– Ты находишь меня настолько легкомысленной, Арчи? – с усмешкой спросила она. – Полагаешь, я самонадеянно и беспечно решила испытать судьбу… или, может быть, собственную храбрость таким глупым способом? Тебе, пожалуй, стоило бы больше мне доверять. Но раз уж это не так, спешу сообщить, что мне ничего не угрожало, поскольку я была с нашими партнерами-волшебниками. И повторюсь: впредь не нужно волноваться понапрасну. Да, – примирительно улыбнулась она, – обещаю в будущем предупреждать, если буду задерживаться.

Предводительница проследовала мимо военачальника к лестнице и поднялась к себе. Он немного замешкался, но потом стремительно взлетел наверх и, заявив о себе резким двойным стуком, вошел в ее апартаменты. Волчица обернулась с горящей в руке спичкой, недоуменно и хмуро уставилась на него.

– Кира, он тебе нравится, так? – неожиданно спросил военачальник, вперившись в нее взглядом. – Этот колдун?

Она зажгла третью свечу в канделябре, дунула на спичку, всколыхнув три огонька, и только потом подошла к Арчи.

– А вот сейчас ты задаешь вопросы о том, что и близко не принадлежит области твоих полномочий, – тихо произнесла волчица, выдерживая тяжелый и гневный взгляд матерого воина. – Ты мне не отец, не брат и не шаман, – негромко, но твердо заявила она, давая понять, что в личной сфере на уступки не пойдет.

В повисшей тишине из лесной чащи донесся протяжный свист совы.

Арчи посмотрел на собеседницу с досадой неопределенного вида. Усмотрел ли он в ее словах риск для собственного статуса в племени, волновала ли его по-прежнему ее безопасность или присутствовала какая-то личная обида? Кира не смогла расшифровать. «Вот когда пригодились бы навыки легилимента, – мелькнула шальная мысль, – хотя, пожалуй, еще надо было бы подумать, насколько их применение стало бы оправданным…»

– Я всего лишь хочу уберечь тебя от ошибки, – чувствовалось, что он стремился придать словам больше проникновенности, участливости, но мешала нервозность.

Несмотря на неприятный разговор, Кира все еще чувствовала себя счастливой и предприняла новую попытку успокоить военачальника.

– Арчи, – с легкой безмятежной улыбкой выдохнула она и коснулась его руки повыше локтя, – у каждого человека есть право совершать ошибки, если они ни для кого больше не представляют угрозы. Не так ли? И у меня тоже оно есть. Не нужно меня опекать. Если я и набью себе шишку, это будет только моя шишка. Интересы племени не пострадают…

– Похоже, ты совершенно утратила способность здраво мыслить! – сквозь зубы рявкнул матерый, нависая над предводительницей.

«Ну, все!»

– Не вижу ни малейшего смысла в продолжении этого разговора, – сухо ответила она и, развернувшись, пошла к своему столу, надеясь на то, что такое невербальное «Уходи» будет понято.

– Не гони меня, Кира! – взрычал Арчи. – Вспомни о том, что ты руководишь не одна. Тебе еще нужна моя поддержка!

– Ты угрожаешь мне… – искренне изумилась Кира и усмехнулась. Предположение выглядело совершенно нелепым, но как иначе можно интерпретировать такое заявление? – Чего ты хочешь? – она развела руками, опершись бедром на край стола.

Военачальник с трудом сглотнул и приблизился.

– Вовсе нет, – глухо сказал он, воспаленно блестя глазами – Я был и остаюсь тебе верен. Лишь хочу напомнить, что чужак не может быть нашим предводителем. Таков закон.

«Вот в чем дело, – облегченно подумала Кира. – Главный воин опасается, что появится настоящий сильный вождь, а ему придется подвинуться с лидерской позиции».

– Я знаю закон, – кивнула она. – На этот счет можешь не беспокоиться. Предводителем племени чужак не станет. А сейчас я бы хотела отдохнуть, если ты не возражаешь…

Арчи еще несколько секунд испепелял ее взглядом, играя желваками на щеках, но затем коротко кивнул и покинул комнату. Его тяжелые шаги отметились удаляющимся скрипом лестничных ступеней, почти беззвучно пересекли холл. Хлопнула входная дверь.

«Судя по всему, мои слова его не убедили, – констатировала Кира. – Что ж? Его проблемы».

Сбежав с крыльца, военачальник чуть не сбил с ног завхоза.

– Что ты здесь делаешь? – машинально спросил Арчи.

Ховлан зябко потер руки, а лицо его в свете горящих с двух сторон от двери вождеской резиденции факелов поблескивало от пота.

– Кира поздно возвращается в последнее время, – мерзко улыбнулся он.

– Миледи была на важном совещании с колдунами, и не твое дело, когда она вернулась… – глаза матерого сверкнули. – Почему трясешься? Случилось что-то?

– Нет, Арчи, нет, – скривился Ховлан. – Просто я, кажется, заболел. Простудился, наверное.

– Волку не пристало простужаться, – неодобрительно рыкнул Арчи и бросил осуждающий взгляд на двух молодых племянников завхоза, в нерешительности остановившихся шагах в пяти от него. “Уже и по лагерю ходит с охраной”, – военачальник сплюнул в сторону и, оскальзываясь на утоптанной дорожке, зашагал дальше. Он был жутко зол на Киру.

А она уже через пару минут выкинула их разговор из головы, прошла к себе, быстро разделась и упала в постель. Мысли о перспективах замужества ее ранее не посещали. Преждевременно это было. Но слова Арчи навели на размышления. «Если Северус отвечает мне взаимностью – у меня ведь основания так думать – что тогда? – она улыбнулась, обнимая подушку. – Нужно выбирать: замужество или вождество, – вспомнились их разговоры, прогулки, объятия, поцелуй, и пришла полная уверенность: – Я выберу его. А место вождя есть кому передать. Двоюродному брату Джерретту уже двадцать два».

Со счастливым выражением на лице Кира уснула.

*

Снейп тем временем поставил автомобиль в наименее приметном и редко посещаемом уголке хогвартского двора, наложил на него чары невидимости и прошел в замок. По темным пустым коридорам проследовал в свои апартаменты. Взглянул на часы. Была уже половина первого ночи. Сел в кресло за письменным столом и уставился в темноту перед собой.

Мысли больше не были упорядоченными и спокойными. Возникло тревожное понимание – необходим самоанализ. Он медленно, с беспокойным предчувствием убрал окклюментные барьеры. Подсознание с буйством вод, прорвавших плотину, атаковало разум.

Кира идет с ним рядом через свой лагерь. Сильная и одновременно трогательно беззащитная. «Обними меня». Через куртку чувствуется, как учащенно стучит ее сердце, а его чуть замедляет ход. Она удивляется, смеется, смущается. Глаза блестят, синие, глубокие, кристально чистые… Кира телепатически передает ему яркую солнечную картинку. Киру в ее волчьем обличье хватает акромантул, а грудь Северуса сжимают ледяные тиски. Кира в уютном лондонском кафе, и на душе у него тепло и спокойно. Кира склоняет голову ему на плечо. Кира податливо замирает, когда его губы касаются ее. Кира!..

Наклонился вперед, прижавшись лбом к сложенным козырьком ладоням. Сердце стучало так, что вздрагивали пальцы. «Это же невозможно. Как? Она любит… Я… люблю? Разве я еще способен?.. Или это наваждение? Или самообман?.. Может быть, только страсть? Что?»

В такой ментальной буре анализировать что-либо было невозможно. Он призвал всю свою волю и путем окклюменции начал отсекать неинформативные и потому непродуктивные в плане анализа эмоции: страх – быть отвергнутым, страх – навлечь беду, страх – разочаровать или разочароваться, слабая и робкая радость, сексуальное влечение… От напряжения на лбу выступили капельки пота. Дальше сомнения… Сомнения в собственной привлекательности и способности сделать женщину счастливой пока туда же – за окклюментный блок. Сомнения в истинности трактовок действий своих и Киры – с этим нужно работать.

Избавившись от эмоциональных помех, он тщательно в деталях вспомнил и обдумал жесты, слова, действия, взгляды, улыбки Киры и пришел к выводу, что, как минимум, он ей нравится. Пожалуй, даже очень… Проведя ревизию собственных поступков, мыслей и порывов, заключил: «Она мне тоже… Нет! Будь смелее – ты влюблен… Не увиливай. Это не влюбленность. Это любовь». Нервозность просочилась сквозь барьеры беззвучным смехом. Он решительно не понимал, радостный его смех или обреченный. Но то, что покою пришел конец – это однозначно. «И что дальше?» Кое-что ясно – для безопасности Киры он сделает все возможное. Уже делал, но сделает еще больше. С остальным сложнее. Сказать ли ей о своих чувствах? Попытаться ли пойти дальше? Хочется? – Да. Страшно? – Более чем. Риски есть? – Они всегда есть.

Взгляд отыскал на полке шкафа маленькую вещицу, которая тускло поблескивала в слабом свете Луны, серебристым туманом крадущемся через узкую щель между шторами. Флэшка. «Будут сомнения – послушайте».

Шевельнулись губы: «Акцио». Стены окутало звукоизолирующие заклинание. Засветился монитор ноутбука. Раздались звуки песни на русском языке. Музыка, стиль исполнения были не во вкусе Снейпа, но слова вызвали озадаченную улыбку: «Просто одинокая волчица ищет своего среди мужчин…» Песня ничего не обещала. Но Березка, вручая флэшку, говорила о близком счастье. Значило ли это, что его волчица своего мужчину нашла?..

Северус выключил ноутбук и прошел в спальню. Долго ворочался, то улыбаясь, то хмурясь своим мыслям, чувствуя то тепло нежности и надежды, то холод тревоги и неверия. В какой-то момент из темных глубин подсознания всплыло едкое, саморазрушительное: «А ты вообще достоин быть счастливым? Вспомни Лили. Ты погубил ее. Разлюбил. Уверен, что не разлюбишь и Киру? Что не погубиш-ш-шь и й-е-й-ё-о?..» – прошипела, заглянув в глаза, Нагайна. Вздрогнул. Понял, что начал засыпать и внутренний диалог перекочевал в сон.

Разум вознегодовал. Режим – дрессировщик. Щелкнул ментальный хлыст, усмиряя монстров подсознания: «Стоп. Расставим точки. Я признал за собой право на счастье, шагнув вспять на трансэкзистенциальном мосту – вопрос закрыт.

Я не губил Лили. Довольно самобичевания. Была ошибка, которая имела отношение к ее гибели. Но эта ошибка была исправлена. Исправлена так, что, если бы не глупость Джеймса, Лили была бы жива. За чужие ошибки я не в ответе. Хватит.

От любви она сама меня освободила, сделав свой выбор. А мне потребовалось тридцать лет, чтобы эту свободу принять. Но это все-таки свершилось, пора закрыть дверь.

Кира. Не разлюблю. Уверен. Почему? Не знаю. Не все доступно логике.

Худшее, что можно сделать, это сбежать от любимой женщины… Доверив ее безопасность другим. Такой ошибки я больше не совершу.

Завтра напряженный день. Спать».

Окклюментные щиты остановили поток мысли.

========== Загадочный знакомый ==========

За завтраком Северус поставил Макгонагалл в известность о припаркованном автомобиле. Директор, не поменявшая своего отношения к маггловским изобретениям, недоуменно передернула плечами, но возражать не стала. А у Снейпа были заботы поважнее, поэтому он сразу перешел к разговору с Поттером:

– Гарри, дом на Гриммо, двенадцать – твоя собственность, верно?

Зеленые глаза за стеклами очков слегка округлились. Поттер хотел было спросить, с какой стати профессора интересует родовое жилище Блэков, но в последний момент решил, что это прозвучало бы грубо, и из уважения ответил по существу:

– Ну-у… Сириус завещал его мне. Однако Малфои подали в суд иск об оспаривании прав крестного на распоряжение имуществом, аргументируя тем, что он отрекся от своего рода, а род – от него… Его имя выжжено с гобелена, в то время как имена Нарциссы и Драко на нем присутствуют. Мой адвокат делал ставку на личное родство с Блэками. Адвокат Малфоев настаивал на том, что с этой точки зрения очередь наследования ближе у его клиентов… – на этом месте Гарри подумал, что вдается в подробности, которые, вероятно, неуместны, и решил свернуть ответ: – В общем, дом опечатан… много лет… – под пристальным и задумчивым взглядом Снейпа решил добавить: – Я, честно говоря, не особо стремлюсь стать хозяином фамильного гнезда Вальбурги, но и отказаться не могу в память о крестном.

– Жаль, – коротко отреагировал Снейп.

– Почему? – не мог не спросить Гарри. Остальные также давно внимательно следили за их диалогом.

– Это связано с обстоятельствами, в некоторой степени уже известными тебе, Гарри, – вскинул брови Северус, имея ввиду их вчерашний разговор с министром, и продолжил для тех, кто еще не в курсе: – За несколько дней пребывания в таком замечательном месте, как Азкабан, я успел познакомиться с обитателем соседней камеры. Выдающимся легилиментом и вообще незаурядным в прошлом волшебником, судя по всему. Он обещал помочь в борьбе с Реддлом в обмен на свободу. И я думаю, что он действительно способен быть нам полезным. При этом он, скорее всего, очень стар и слаб, а потому вряд ли представляет серьезную опасность… К тому же я намерен предпринять дополнительные превентивные меры… В общем, я уверен – рискнуть стоит, и уже получил разрешение министра на то, чтобы забрать узника. Но не в Хогвартс же его везти. Я надеялся использовать для его содержания дом на Гриммо. Там же он мог бы передать нам свой опыт…

– А свой замок вы использовать не хотите? – с нескрываемой ехидцей поинтересовался Рон, который о загадочном азкабанском соседе Снейпа узнал от Поттера еще накануне.

– Замок? – изумилась Минерва.

– Просто большой дом, – скривился Снейп. – Это было бы не вполне удобно по той причине, что в нем размещены лаборатории с большим количеством электронной аппаратуры. Есть некоторые опасения за ее сохранность в случае, если там будут проходить массовые тренировки… – он подумал также о том, что превращение дома в магический стадион может стать помехой в работе Майкла и особенно Фарруха. – Хотя раз иного выхода нет…

– Я мог бы попросить разрешения у бабушки на использование нашего родового поместья, если оно подойдет, – неожиданно предложил Невилл.

– Размещение пусть и немощного, но преступника в доме пожилой одинокой леди, – с задумчивой медлительностью ответил Снейп, – было бы крайней безответственностью и бестактностью с моей стороны, – на лице Невилла мелькнуло нечто похожее на скептическую усмешку, и ему, видимо, было что возразить, но перебивать профессора он не стал. – Однако, – продолжал тот, – если миссис Лонгботтом согласится предоставить нам помещения для практических занятий, то окажет этим неоценимую услугу.

– Полагаю, она будет только рада, – тряхнул головой Невилл, – бабушка в последнее время страдает от скуки, – естественно, он воздержался от посвящения всех в подробности о том, что невостребованность деятельной энергии Августы, утратившей возможность планировать и организовывать жизнь внука, выливается в навязчивое стремление «помогать» им с Луной в ведении хозяйства и воспитании Миллса. Со стабильно безнадежным состоянием сына и невестки железная леди Лонгботтом за столько лет смогла свыкнуться, и ежедневные посещения их в Мунго превратились в своеобразную рутину, уже почти не отнимающую ее неиссякаемой энергии.

Снейп кивнул Невиллу в знак одобрения и благодарности.

– Северус, мы могли бы переговорить с тобой в моем кабинете? – напряженно спросила Минерва, которая с первых же слов о планируемом вызволении из тюрьмы неизвестного узника постепенно мрачнела. – Когда позавтракаешь, конечно, – поспешила добавить она.

– Я уже поел и готов к разговору прямо сейчас, – незамедлительно ответил Снейп, сопроводив слова коротким движением раскрытых ладоней.

Не задержавшись более ни на минуту, они покинули разочарованных скудостью полученной информации собеседников и прошли в директорский кабинет.

– Извини, я без предисловий, – начала Макгонагалл, едва они оказались наедине. – Ты хорошо подумал о том, что собираешься сделать? Кто этот узник, которого ты планируешь освободить?

– Он не представился, – спокойно ответил Снейп. – Более того, если верить словам Кингсли, никто не знает кто он, – Северус усмехнулся. – Этот узник появился в Азкабане в то время, когда там властвовал Волдеморт, и никаких достоверных сведений о своей личности властям не предоставил.

Минерва почувствовала, как у нее зашевелились волосы, и, широко раскрыв светло-голубые глаза, потерла виски.

– Как-то это опрометчиво, – пробормотала она, но тут же вернула голосу твердость. – Если я тебя правильно поняла, то речь идет о преступнике, о котором ты практически ничего не знаешь, кроме того что он очень сильный ментальный маг… и появился из ниоткуда во времена Волдеморта, – она издала нервный смешок. – Где гарантии, что он не обманет? Что он в самом деле настолько слаб, как тебе показалось? Что он не человек Реддла? Что он не попытается подчинить твою волю, в конце концов?

На губах Снейпа показалась еле заметная снисходительная улыбка – ровно эти же вопросы задавал ему вчера Шеклболт.

– Гарантиями должны стать профилактические меры. Во-первых, я собираюсь взять с него непреложный обет. К слову, хотел просить тебя и Филиуса о содействии в составлении текста клятвы, чтоб не пропустить никакой лазейки… Одна голова хорошо, а три лучше… Во-вторых, мне посчастливилось изобрести прибор, блокирующий магические способности, и я планирую закрепить его на условно освобожденном узнике, чтобы использовать при возникновении непредвиденной опасности.

Изумленно оторопелый взгляд директрисы заставил его замолчать и послать ей немой вопрос: «Что?»

– Так просто? Взять непреложный обет? – растерянно произнесла она. – И можно не держать преступника в тюрьме? Почему это раньше никому не приходило в голову?

– Приходило, – лениво возразил Снейп. – Многие помилованные сторонники Темного лорда дали обет никогда не использовать магию для причинения физического или психического вреда кому-либо. Кингсли вчера поведал… уж не знаю – невзначай или с умыслом, когда я вот так же проинформировал его о предполагаемых профилактических мерах. Другое дело, что систему правосудия далеко не всегда интересует лишь вопрос обеспечения общественной безопасности. Часто целью является сведение счетов или показательное наказание. С другой стороны, иной преступник предпочтет надеяться на побег, чем связать себя магическим отказом от наиболее привычных средств борьбы и защиты.

Минерва досадливо поморщилась. Собственные вопросы теперь показались ей слишком наивными. «Старею. Теряю остроту ума, – с грустью подумала она. – Не то что Альбус». Директриса постаралась скрыть вздох и сказала:

– Что ж, давай приступим к составлению обета, – она подошла к камину, щелкнула пальцами, отправляя в трубу огонек. – Филиус, зайди ко мне. Кстати, Северус, почему бы нам не привлечь к этому делу Гермиону? По-моему, ее светлая молодая голова будет нам очень полезна.

Снейп пожал плечами.

– Считаете нужным – давайте привлечем.

– Это будет правильно! – обрадовалась Макгонагалл, отправляя через камин записку Гермионе. – Знаешь, меня всегда огорчало, что ты недооцениваешь эту девочку!..

– Минерва! – одновременно нахмурился и рассмеялся Северус. – Не включай, ради Мерлина, педсовет. Нормально я оценивал твою любимицу…

Директриса явно собралась спорить, но в этот момент в кабинет вошел Флитвик. Не успел Снейп сообщить, для чего тот вызван, как к ним присоединилась воодушевленная, зарумянившаяся Гермиона. Северус повторил для нее их общую цель и продолжил уже для всех:

– Если никто не возражает, я бы хотел обозначить задачи, которые необходимо решить посредством данного обета. Первое: человек, давший его, должен сохранить возможность использовать свои магические навыки, поскольку это важно для целей нашего обучения. Второе, он должен их использовать только с разрешения заранее определенных людей. Третье, разрешение должно действовать только в том случае, если оно дано осознанно, а не под влиянием ментальной магии или маггловских психотропных средств…

*

Холодные, сырые и полутемные коридоры Азкабана с каждым новым подземным уровнем становились все более зловещими и давящими. Странно, но Северусу казалось, что их угнетающее действие он чувствовал даже сильнее, чем когда шел по ним в качестве осужденного к пожизненному заключению. При побеге же адреналин и вовсе лишил его способности депрессировать. А тут вдруг из бездны бессознательного потянулись к солнечному сплетению холодные, колючие, пахнущие гнилью пальцы животного страха. С чего бы это?

– Кингсли, почему здесь воняет дементорами? – сипловатый голос Гарри чуть заметно дрогнул, но уже это вызвало недовольство национального героя собой: «Что ты опять трясешься как на третьем курсе? Не мальчик же!»

– Почуял… Счастливый, значит, – с непонятной интонацией заметил министр. Он переглянулся с начальником тюрьмы Маклаггеном. Немного поколебался, но решил открыть победителю Волдеморта правду. Ну, заодно и Снейпу… – Вы ведь понимаете, что убить их невозможно. Изгнать было некуда. И ненадежное это было бы решение. А здесь, под Азкабаном, есть подземное озеро. Его воды обладают магической силой. Дементоры в ней растворяются. Нам удалось согнать их к этому озеру и наколдовать вокруг купол из его вод. Любопытно, правда? Этот остров их породил, он же способен их поглотить. Они не могут вырваться и так сильно действовать на заключенных, как раньше, тоже. Люди со слабыми или средненькими положительными эмоциями их не чувствуют. Но от по-настоящему счастливых они, похоже, способны потягивать энергию. И чем ниже, тем сильнее это ощущается…