Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 47 страниц)

Северус посмотрел на часы и спешно направился в библиотеку. Он надеялся, что до завтрака там никого не будет. Как бы не так! Миссис Уизли поздоровалась, и профессору по одному ее взгляду стало понятно, что у нее к нему куча вопросов. В надежде, что она оставит свои вопросы при себе, Снейп, едва ответив на приветствие, прошел к стеллажам с книгами по магической минералогии и взял увесистый фолиант «Природные камни и их магические свойства». Но Гермиона должна была выяснить то, что не давало ей спать всю ночь.

– Профессор, извините, – услышал Снейп из-за спины.

Он на мгновение страдальчески прикрыл глаза, а потом резко повернулся с холодным недовольным видом. Гермиона оробела, но не отступилась.

– Позвольте спросить, – очень вежливо попросила она.

Профессор промолчал, и Гермиона приняла это за согласие.

– Я вчера не подумала, но очень хотела бы узнать: как же появляются такие, как я – магглорожденные…

– Мутация, Гермиона, – смягчился Северус, – случайные изменения нуклеотидной последовательности из-за сбоев в процессе репликации (1). Мутации случаются часто, но далеко не все приводят к существенным последствиям. Различия аллелей магов и магглов в том гене, о котором я говорил, касаются участка длиной в четыре пары нуклеотидов. Это вполне может быть результатом единичной мутации. Думаю, так.

Используя момент, пока отличница осмысливает услышанное, профессор поспешил покинуть библиотеку. Книгу он забрал с собой.

Вернувшись в комнату, дернул за маленький колокольчик сбоку камина. Это было сообщение эльфам, что завтракать он желает у себя.

Совмещая прием пищи с изучением справочника, Северус нашел то, что искал. На некоторое время задумался, потирая указательным пальцем висок. Потом удовлетворенно хлопнул по пыльной странице, достал из письменного стола небольшой лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и написал несколько строк. После этого сложил листок вчетверо, свернул в трубочку и вложил в маленький холщовый мешочек с тесемкой. Пружинисто встал, накинул пальто и вышел из комнаты.

Снейп шел к выходу из школы-замка дальними коридорами, по которым редко кто ходит, и надеялся, что хотя бы сейчас ему никто не попадется навстречу. Он не страдал маниакальной страстью к планированию, но, если уж выстраивал планы, то очень не любил от них отклоняться.

Преодолев длинный коридор, идущий вдоль восточной стены здания, одна стена которого была полностью глухой, а вторая выходила на напоминавшие лесную опушку окрестности и была пронизана множеством арок, Северус спустился по крутой винтовой лестнице и, пройдя небольшой пустой холл, вышел наружу через сводчатый проем в стене. Вдоль берега озера он отошел подальше от замка и остановился посреди широкой поляны.

Было яркое солнечное, но довольно холодное утро. Кусты и деревья горели всеми оттенками охры и рубина, а трава под ногами оставалась изумрудно-зеленой. Северус поднял голову к ультрамариновому небу.

– Бертран! – крикнул он высоким гортанным голосом и стал ждать.

Сбоку послышались смягченные травой шаги. Снейп боковым зрением увидел вышедшего из-за кустов Поттера, но не повернул головы.

– Доброе утро, профессор! – радостно крикнул Гарри, не дойдя шагов пятнадцати.

– Здравствуй, Гарри, – ответил Северус, бросив на собеседника короткий взгляд, и, щурясь от яркого света, вернулся к рассматриванию неба.

– Сегодня погожее утро, – с оттенком вопросительной интонации сказал Поттер.

– Я здесь не просто так гуляю, – ответил Снейп.

– Мне нужно уйти?

– Ты мне не мешаешь.

В небесной выси показалась маленькая черная точка, которая, приближаясь, приобрела очертания парящей птицы и начала кругами спускаться вниз. На лице профессора появилась улыбка.

Птица подлетела совсем близко и превратилась в орла внушительных размеров. Северус вытянул вперед левую согнутую в локте руку. Орел спланировал и обхватил мощными пальцами его предплечье. Его когти при этом ножницеобразно перекрестились под человеческой рукой. Усаживаясь, птица махала крыльями, и было очевидно, что их размах соизмерим с ростом профессора.

– Ух ты! – восхищенно воскликнул Гарри. – Это та самая птица, которая помогла нам уйти от мракоборцев?

– Это Бертран, – ласково глядя на пернатого хищника, сказал Снейп.

– Кьяк, кьяк, кьяк, – мелодично и нежно отозвался беркут. Он потянулся к лицу профессора и начал тереться своим темно-серым загнутым книзу клювом о длинный крючковатый нос человека. Северус осторожно погладил птицу по голове и шее, там, где темно-коричневое оперение приобретало золотистый оттенок. Беркут расправил правое крыло и похлопал человека по голове и плечам, взлохматив его черные волосы.

У Гарри от избытка эмоций перехватило дыхание и чуть защемило в груди. Снейп что-то очень тихо говорил птице, а беркут, казалось, очень внимательно слушал. Оперение над желтовато-коричневыми глазами образовывало защитные козырьки, напоминающие брови. От этого выражение «лица» беркута было сосредоточенным и строгим. «Как они похожи!» – вдруг подумал Поттер.

– Видишь, – неожиданно сказал Снейп, не отводя взгляда от беркута, – перья на голове отливают золотом. За это его называют «золотой орел».

– Вижу, – выдохнул Гарри.

Откуда-то в правой руке Северуса появились кусочки сырого мяса (он заглянул на кухню перед уходом). Он заботливо скормил их крылатому другу.

– Как он прекрасен! – раздался низкий и хрипловатый голос, сбрызнутый слезами умиления.

Квини, за неимением хвоста виляя куцым задом, подскочила к Гарри и поставила на него свои передние лапы. Собака преданно заглядывала в глаза, а человек ласково трепал ее за ушами.

– Здравствуй, Хагрид, – не оборачиваясь, произнес Снейп.

«Как мастерски я сумел уйти незамеченным», – иронично подумал он.

– Здравствуйте, профессор.

Хагрид и Рон вышли на поляну в поисках куда-то запропастившегося Поттера и были не меньше его ошеломлены величественным видом гордого друга Снейпа.

Уизли, с простодушной улыбкой рассматривая птицу, выдал:

– Это ваша сова?

Гарри напряг все силы, чтобы сдержать смех. Он не стал ничего говорить Рону. Ему очень захотелось услышать ответ Ужаса Подземелий.

– Не обращай внимания, Бертран, – тихо сказал Снейп и потом продолжил громко и насмешливо: – Мистер Уизли, вы уникальны! Если бы вы сейчас были в чужом обличье, с совершенно неузнаваемым голосом, я бы и тогда ни секунды не сомневался, что это вы. Отвечаю на ваш вопрос: нет, это не сова. Это орел. Если быть точнее, беркут.

– Да что… – обиженно протянул Рон. – Я вижу, что орел… Я просто… в смысле… что почтальон…

– Не надо, не объясняйте, мистер Уизли, – усмехнулся Снейп. – Я понимаю, вы говорите об ассоциативном мышлении. Но критерии, по которым ваш разум выбирает затейливо-петляющие вдали от логики тропы, по которым затем прогуливаются ваши мысли, все равно останутся для меня непостижимыми.

– Он что, опять назвал меня придурком? – тихо с обидой в голосе спросил у Гарри Рон. – И чего ты ржешь?! Друг называется…

– Нет, он сказал что ты – загадка, – утешил его Гарри.

– А, ну, это лучше, – улыбнулся Рон.

– Где вы нашли такого красавца? – восторженно спросил Хагрид.

– Это подарок судьбы, – уклончиво ответил Снейп, откровенно любуясь беркутом.

– А его можно погладить? – неожиданно спросил Гарри.

– Если он позволит, – серьезно ответил профессор.

Поттер подошел ближе. Птица полностью игнорировала всех, кроме Снейпа. В отношении же к нему беркут не скупился на выражение симпатии. Он то издавал ласковые звуки, отдаленно напоминающие мяуканье, то осторожно касался клювом лица, то теми приемами, которыми птицы укладывают свои перья, начинал поправлять человеку волосы. Но когда Гарри протянул руку, орел косо на него посмотрел и, перебирая когтистыми пальцами по руке профессора, начал отодвигаться подальше, отстраняясь при этом всем корпусом.

– Понятно. Он против, – вздохнул Поттер, опуская руку.

Снейп надел на лапу орла холщовый мешочек с письмом. Поправил ему взъерошенные ветром перья на шее.

– Лети! – тихо сказал человек, и орел взмахами мощных крыльев легко поднял себя в воздух и взмыл ввысь.

– Мне тоже пора, – сообщил Северус, проводив беркута взглядом.

Раньше, чем кто-либо успел его о чем-либо спросить, Снейп исчез в трансгрессионном вихре.

Комментарий к Утро

(1) Удвоение ДНК путем самокопирования. Происходит перед делением клетки.

========== Там ждут ==========

Греция – райская земля живописных скал, пронизанных ущельями и гротами, плодородных утопающих в зелени долин, чистых рек и родников. Это край, где не бывает зимы, а ноябрь – это период, когда еще собирают с деревьев последние плоды инжира, в разгаре плодоношение финиковых пальм и только начинают созревать первые апельсины и мандарины.

Горы Пинд, пересекающие страну полукругом, тянущиеся с востока на запад, а затем сворачивающие к югу, обнимают периферию Фессалию. Здесь на некотором удалении от побережья Эгейского моря, достаточном, чтобы не быть в гуще многолюдного туристического потока, но в то же время позволяющем ощущать ласковое морское дыхание, расположился маленький городок Курнавос.

На самой окраине Курнавоса уютное маленькое поместье. Густой зеленый сад, окруженный со всех сторон жестколистным кустарником – удачная цель для трансгрессии. Но Северус предпочитал не рисковать. Он трансгрессировал в заранее выбранные для этого укромные тупички административного центра Клариса, брал напрокат автомобиль и уже обычным человеческим транспортом добирался до заветного места. Здесь он знал – его ждет внимание, забота и искренняя любовь. Эта любовь бескорыстная, вечная, не способная на забвение или предательство.

Северус припарковал арендованный седан у аккуратного выкрашенного голубой краской низкого штакетника. Постучал в калитку условным стуком и вошел во двор. В конце короткой аллеи, обрамленной хурмой и оливами, виднелся небольшой беленый дом под черепичной крышей, увитый плющом и плетущимися розами. Когда гость уже поднимался на крыльцо, навстречу ему вышла седая худощавая женщина в цветастом домашнем халате.

– Сынок! – радостно произнесла она и крепко обняла Северуса за шею. – Какое счастье – с тобой все в порядке. Почему ты так долго не подавал о себе вестей? Я ведь волнуюсь за тебя, – мягко пожурила мать.

– Просто закрутился. Дела, – виновато улыбнулся сын.

– Кушать хочешь? – хлопотала старушка. – Ты всегда отказываешься. Ты вообще, наверное, плохо питаешься? Похудел опять. Ты не болен?

Эйлин с тревогой заглядывала в глаза сына. Он был очень похож на нее. У нее были такие же, даже с возрастом не выцветшие, жгуче-черные глаза, длинный чуть загнутый книзу нос, небольшие губы. Для женщины она была высокой, выше ста семидесяти сантиметров, но немного сутулилась, хотя в молодости обладала хорошей осанкой.

– Со мной все хорошо, – по-доброму снисходительно улыбался Северус.

– Ты хотя бы в этот раз останешься погостить? – с надеждой спросила женщина.

– Нет. Извини, не могу, – сын снова старался смущенной улыбкой загладить вину, – но обещаю больше надолго не пропадать.

– Ну давай хоть чаю попьешь. Я испекла пирог с персиками. И варенье есть из фейхоа. Ты же любишь, – обретя на старости лет ту жизнь, о которой мечтала, Эйлин при каждой встрече словно старалась компенсировать сыну все то, чего не могла дать в детстве.

– Хорошо, на пироги и чай согласен, – рассмеялся Северус.

Он посмотрел на буйную зелень за окном, весело чирикающих воробьев, пятна солнечного света на столе и подумал: «Хорошо, что купил ей здесь дом. И враги не додумаются искать, и место несравнимо приятнее Паучьего тупика».

– Как у тебя дела? – спросил он.

– Все хорошо, сынок, – ответила мать, но чуть заметно вздохнула при этих словах. Это не укрылось от Северуса, как и непродолжительная заминка, предшествовавшая ответу.

– Мама? – в его голосе появилась угроза. – Не все хорошо, так? – рявкнул он, ударив раскрытой ладонью по столу.

– Северус, нет! – испуганно воскликнула Эйлин. – Ты неправильно понял! – она быстро отрицательно качнула головой, но сын ее уже не слушал. – Дело совсем в другом, – крикнула она, бросаясь вслед за ним в коридор.

– Тобиас! – со злостью и ненавистью гаркнул Северус, и весь дом содрогнулся.

Из дверей подсобки в конце коридора появился Снейп-старший. Сын двинулся на него черной тучей.

– Ты снова обижал мать? – гневно спросил он, приближаясь.

– Нет, – ответил Тобиас, глядя на него искоса и робко.

Снейп-младший схватил старшего за грудки одной рукой, тот и не пытался сопротивляться.

– Ты пожалеешь, если это окажется неправдой, – прошипел Северус, грубо и бесцеремонно вторгаясь в сознание Тобиаса.

Грядки с помидорами. Разговор с матерью за обедом… о планах насчет урожая мандаринов. О свадьбе у соседей. Ремонтирует культиватор. Говорит с соседом о дожде. Возвращается в дом. Обнимает мать – лицемер!

– Сынок, пожалуйста! Отпусти его, – издалека донесся умоляющий голос Эйлин. – Я просто вспомнила, что Рокси умерла… А тебе решила не говорить, – ее руки гладили по плечу.

Северус отпустил ворот клетчатой стариковской рубашки. Брезгливо взглянул в лицо, старое, морщинистое, без былой щегольской смазливости.

– Рокси? – повернулся он к матери.

– Даже моя магия не смогла ее больше удерживать.

– Жаль. Кошки живут намного меньше людей, – остывая от гнева, грустно сказал Северус.

Мать постаралась увести сына и сочувственно смотрела на мужа.

– Зачем ты так? Он ведь не сделал ничего плохого.

– Я не могу быть в этом уверен.

– Но выслушал бы сначала меня…

– Нет, извини… Ты всегда была слишком благосклонна к нему, всегда за все прощала. Я не могу полагаться на твои слова, – Северус старался говорить, как можно мягче. Обижать мать ему совсем не хотелось, но и допускать, чтобы этот деспот снова издевался над ней, хотя бы возможность такого, он не собирался.

– Ты напрасно тревожишься на его счет. Ты не хочешь этого видеть, но он изменился, – сказала мать, когда они снова оказались в светлой уютной кухне.

– В смысле – стал старым и немощным? Я заметил, – резко ответил Северус. – Это не означает, что он стал лучше.

– Нет, по-настоящему…

– Я не верю, что такие могут меняться по-настоящему, – устало сказал сын.

– Но ты не прав, сынок, – старалась убедить его Эйлин. – Он сделал тебе много плохого, но вина не только его. В первую очередь это была моя ошибка…

– Прекрати, мама, – беззлобно перебил Северус. – Мы обсуждали это сотню раз. Ты была виновата: опоила его зельем – женила на себе. И что? Он мог, когда обман раскрылся, уйти. Я мог бы понять, если бы он просто бросил нас. Зачем он остался? Чтобы отравить каждый наш день.

– Его удерживало чувство долга, – слабым голосом возражала женщина, – ведь у нас уже был ты. Он не хотел оставить тебя без отца…

На лице Северуса появилось такое выражение, как будто его вот-вот стошнит, и мать замолчала. Но он только выдохнул.

– П-ха! Так это еще и было проявлением заботы! – театрально изумился сын. – Ладно… Зачем мы говорим о том, в чем никогда не приходим к согласию? И, кстати, я просил не употреблять этого слова.

– Но, если бы ты не запрещал ему попадаться тебе на глаза, когда приезжаешь, то, возможно, сам бы понял, что я говорю правду. Я не ошибаюсь.

– Нет. Нет. Хватит, – Северус поднял руки ладонями вперед. – Ради тебя я согласился с тем, чтобы он жил здесь. Я притащил его с помойки. Но я не хочу смотреть на него. Насмотрелся.

Повисла тишина. Женщина с нежностью и грустью смотрела на сына. Он смотрел в угол комнаты, потом перевел взгляд на нее. В его глазах читались любовь и шутливый упрек.

– Ты хотела меня пирогом накормить.

Эйлин всплеснула руками, засуетилась. Она стояла посреди кухни и движением пальцев творила бытовую магию. На плите зажегся огонь, и в две секунды вскипел чайник. Подлетел заварник и жестяная банка с чаем, чаинки стайкой перетекли из одной емкости в другую, туда же – струя кипятка. Одновременно из духовки показался пирог, вскочил на подоспевшее блюдо, без ножа разделился на треугольные ломти. Дверца холодильника выпустила вазочку с ароматным болотно-зеленым вареньем из фейхоа.

Северус с улыбкой наблюдал за матерью. Он всегда любил смотреть, как она колдует. Он умел делать все то же, что и она, но в ее колдовстве было что-то особенное. «У тебя магия не обычная, а волшебная», – отчасти в шутку, отчасти всерьез говорил он.

Потом Северус ел пирог, а мать сидела рядом, время от времени поглаживая его по руке, украдкой рассматривая и стараясь понять, что происходит в его жизни. Спросить бы. Но он ведь такой: не понравится вопрос – возьмет и исчезнет, еще и пропадет на месяц… Но все-таки…

– Мам, – Северус насмешливо посмотрел на Эйлин, – ты сейчас думаешь так громко, что уши закладывает. Нет, девушки у меня по-прежнему нет.

Не успела она додумать невольно возникшую мысль…

– О, Мерлин! Тем более – нет! – воскликнул сын, выказывая высокую степень изумления.

– Какой же ты бываешь невозможный! – нервно засмеялась Эйлин. – Вот как с тобой общаться, если ты узнаешь мои мысли раньше, чем я сама успеваю их осознать?

– Так бывает, когда ты думаешь слишком взволнованно, – он говорил тихим бархатным голосом, взял мать за руки. – Не нужно. У меня все в порядке.

Нежно обнял, а она со вздохом прижалась.

Они проговорили дотемна. Северус немного рассказал о делах компании, о диверсификации, о новых рынках, о том, как сегодня устроил менеджерам проверку без предупреждения и привел их в тонус. Потом упомянул, что наведывался в Лондон и в Хогвартс и виделся со старыми знакомыми. Поговорили о том, что Макгонагалл по-прежнему очень тактична и благопристойна, а социопатия Филча прогрессирует.

Потом сын поцеловал мать и трансгрессировал, а она пошла к мужу в подсобку. Тобиас сидел на низкой скамейке и перебирал двигатель от культиватора. Его руки были в мазуте.

– Как у него дела? – не поднимая головы, поинтересовался Снейп-старший.

Эйлин присела рядом, приобняв мужа, положила голову ему на плечо. Она любила его всю свою жизнь, и большую часть времени – безответно. Терпела грубость и жестокость, полагая, что расплачивается по счетам. Сын тоже никогда не видел отцовской любви, только окрики да оплеухи. Правда, рано проявившиеся магические способности ребенка быстро отвадили родителя от привычки распускать руки. Но скандалы и хроническое безденежье были неизменными спутниками их семьи, поскольку Тобиас тратил на собственные развлечения почти все деньги, что зарабатывал. Так продолжалось, пока взрослый Северус не выгнал Снейпа-старшего из дома. Выгнал и заблокировал для него все входы. Эйлин тогда очень боялась, что Тобиас донесет на сына за использование магии против маггла. Но этого не случилось. Пока она жила в Коукворте, то, таясь от сына, передавала мужу, ютившемуся где придется, еду и иногда деньги. Потом вернулся Волдеморт, и Северус настоял на ее переезде в другую страну, но ему пришлось согласиться на просьбу, чтобы Тобиас отправился с ней. Муж тогда, в первый день на новом месте, стоял перед Эйлин на коленях и, целуя руки, просил прощения. С тех пор все изменилось, но не в глазах сына.

– Говорит, что все хорошо, – она вздохнула. – Мне жаль, что он так поступает с тобой.

– О чем ты, Эйлин? Он все делает правильно. Лучшего я не заслужил, – Тобиас тяжело вздохнул. – И что он мне, собственно, сделал? Мог бы превратить в пыль. А он за все время даже ни разу не ударил… Хотя имеет полное моральное право. Знаешь, мне паршиво не от того, что Северус за воротник меня подержал, в мыслях покопался… Просто, когда такое происходит, вспоминаю о том, какой я был… сволочью.

*

– С добрым утром! – Снейп на этот раз решил позавтракать вместе со всеми.

В восемь утра в столовой Хогвартса завтракали ученики и профессора, и свободных мест практически не было. Поэтому гостям замка еду подавали в девять, когда начинались занятия.

– С добрым утром! Хорошо, что вы здесь, – сказал Гарри, – а то мне вчера устроили коллективную взбучку за то, что отпустил вас, не выяснив куда и на сколько времени! – Поттер сокрушенно развел руками.

– Отпустил?! – сардонически удивился Северус. – Смешно, – сухо заметил он.

– Я сам обхохотался. Истерически, – возмущенно добавил Гарри, энергично перемешивая кашу.

– Мне даже стало интересно, – Северус положил подбородок на сцепленные в замок пальцы и обвел присутствующих ядовито-насмешливым взглядом, – как мистер Поттер должен был не отпускать меня?

– Дело не в том, чтобы не отпускать, а в том, чтобы узнать, куда вы направляетесь, – с упреком сказала Гермиона. – За вами охотятся мракоборцы! А мы даже не знаем, где в случае чего вас искать.

– Скажите, миссис Уизли, кем я, по-вашему, являюсь? – устремив на нее холодный взгляд, спросил Снейп. – Я – маленький несмышленый ребенок? Или, может быть, напротив, выживший из ума старик? Смею вас заверить, что нахожусь в здравом уме и полной памяти и в контроле не нуждаюсь.

Гермиона покраснела и опустила глаза. От неловкости и обиды ей вдруг захотелось плакать.

– Ну зачем вы так, профессор? – в своей обычной напевно-протяжной манере вступилась за подругу Луна. – Вы не услышали главного. Мы волновались за вас. Смысл ведь вовсе не в том, чтобы вас контролировать, а чтобы иметь возможность прийти на помощь. Разве помощь может потребоваться только неразумному и слабому?

Теперь настала очередь Снейпа стушеваться. Он оказался совершенно не готов выслушивать откровения о том, что кто-либо (кроме матери или маленькой Лили) о нем беспокоится, и не знал, как реагировать. Особенно после той строгой отповеди, которую только что прочитал. И самое ужасное: у него не было оснований усомниться в сказанном.

– Видите ли, Луна, – он хмурился, но скорее озадаченно, чем гневно, – не стоило вам беспокоиться. Я был там, где мне ничего не угрожало, и риск встретить мракоборцев был нулевым, – Снейп замолчал, но по-прежнему чувствовал на себе пристальное внимание. Пришлось добавить: – Я искренне ценю вашу заботу, – медленно, с трудом подбирая выражения, произнес он, – и, если мои слова обидели вас, Гермиона, я сожалею, – снова пауза. – Но я не могу и не буду обещать, что стану отчитываться о каждом своем шаге. Прошу всех принять это как данность, – без прежней жесткости и холодности, но непреклонно закончил он.

– Что ж, рассчитывать на иное было бы глупостью, – со спокойной бодростью сказала Джинни. – Просто вы теперь знаете, что ваша участь нам не безразлична. Само собой разумеется, это не обязывает вас посвящать нас в свои планы. Мы это понимаем.

Снейп напряженно кивнул. “Вы теперь знаете, что ваша участь нам не безразлична”. И до этого разговора произошло более чем достаточно, чтобы он “знал”, но почему-то чувствовал себя так, будто в самом деле только сейчас “понял”, а что-то в глубине души противилось “поверить”.

– Вот и договорились! Может быть, уже есть начнем? – высказался Рон, обрадовавшись, что девчонки наконец-то разрулили ситуацию, которую зачем-то устроил Гарри.

– Я – за, – с готовностью поддержал Снейп, мечтающий отвести от себя избыточное внимание и поговорить о важном.

– Гарри, насчет Баблфлопса ничего нового? – спросил он спустя некоторое время.

– Нет, – Поттер потер переносицу под дужкой очков, – хотя сигнализацию с его квартиры мы не снимаем, а Драко через какие-то свои связи вышел на полицию и вроде бы должен сразу узнать, если Баблфлопс приобретет билет на поезд или самолет. Но, честно говоря, мне кажется, мы его упустили, и он уже давно не в Швейцарии, а, может быть, и не в Европе. Что ему мешало уехать на случайно пойманном такси, остановиться у каких-нибудь знакомых… или воспользоваться фальшивыми документами? Я понимаю, что прекращать поиски нельзя, но нет ни одной ниточки, чтоб зацепиться.

– Есть одна идея. Говоришь, предводительница анимагов меня помнит? – он дождался утвердительного кивка. – Тогда попробуем обратиться за помощью к ней.

========== Предводительница анимагов ==========

– Что?! – вне себя от возмущения рявкнула Кира. – Ты хочешь использовать меня как ищейку? Хочешь, чтобы я взяла след?! Для этого ты явился через тринадцать лет?

Очарование неожиданной, но приятной встречи пропало. А ведь еще тридцатью минутами ранее…

– Миледи, – в ее кабинет на втором этаже добротного дубового коттеджа вошел Брайен, денщик, – там снова пришел тот очкарик, которого мы задерживали месяц назад. Хочет вас видеть.

– Что ему нужно? – удивилась предводительница. – Зови. Выслушаю.

– Но он не один. Звать обоих?

– А кто с ним? – Кира отвернулась от денщика, как будто внимательно рассматривая что-то за окном. Она старалась справиться с непонятным волнением и не выказать его перед подчиненным.

– Я не знаю, кто второй. Но он высокий, с длинными черными волосами, длинноносый такой.

Волчица почувствовала, как сильно забилось сердце, и мысленно выругала себя. Она очень переживала, чтобы голос не подвел, пожала плечами и как можно более безразлично-холодным тоном сказала:

– Зови обоих. Разберемся.

А потом зашел он. Точнее, зашли двое, но Кира видела одного. Она гадала, как Северус теперь выглядит, может быть, он совсем старый. Но нет! Тогда ему на вид было под пятьдесят, хотя потом из газетных статей стало известно, что всего тридцать восемь. «…пятьдесят один… Но выглядит… не больше сорока пяти», – галопом пронеслось в голове. Если бы вошел старик, возможно, вождю анимагов не пришлось бы спешно отходить в темный угол, чтобы скрыть предательский румянец на щеках. «Что, черт возьми, с тобой творится?!» – постаралась она строго себя одернуть.

– Здравствуй, Кира, – такой узнаваемый, слышанный как будто вчера, спокойный баритон. – Или вас нужно называть, ваше величество? – и эта легкая насмешка!

– Привет, Северус, – слышно волнение. «Леший бы тебя побрал!» – Вообще ко мне обращаются “миледи”. Но, пожалуй, по старой памяти можешь звать меня Кирой.

«Раз не получилось изобразить безразличие, нужно представить все, как простую радость от встречи. Это будет уместным, он много сделал для племени». Она улыбнулась и, сделав несколько шагов, встала перед своим широким рабочим столом.

– Чем обязана визиту? – пожалуй, слишком звонко.

Снейп тоже сделал два шага навстречу.

– Не стану лукавить и ходить кругами. Я пришел за помощью.

Девушка чувствовала, что с трудом вникает в смысл слов. Она слышала низкий бархатный тембр. «Что в нем за колдовство такое, что сводит с ума? Это даже сильнее, чем тогда…»

– Помощь? Я с утра в этом кабинете… Собиралась подышать свежим воздухом. Пройдемся? Заодно расскажешь, что тебе от меня нужно.

Гарри остался в резиденции, а Кира и Северус вышли на улицу.

Предводительница анимагов рассчитывала, что холодный ноябрьский воздух поможет ей успокоиться и взять себя в руки. Так и случилось. Студеный ветер сдул жар с кожи. Волнение осталось глубоко в груди, но его она уже могла контролировать. Кира глубоко вдохнула. Она уже могла, независимо подняв голову, без смятения идти рядом с ним и смотреть в бездонные карие глаза. Все пришло в норму.

– Племя существенно преобразилось к лучшему под твоим руководством, – заметил Снейп, рассматривая крепкие деревянные дома с печными трубами, посыпанные гравием дорожки, подсобные помещения. Он даже приметил пару мотоциклов. Если бы не стена из заостренных кольев по периметру, можно было принять лагерь за обычный поселок.

– Спасибо, – сдержанно ответила Кира. – Я посчитала нужным позаботиться о большей безопасности и комфорте.

– Это школа? – Северус кивнул на обособленно стоящее посреди поселения широкое двухэтажное здание. Рядом с ним была хорошо оснащенная спортивная площадка с зонами для подвижных игр и разнообразными турниками.

– Да, – в голосе появилась гордость. – А еще у нас есть клуб для занятий боевыми искусствами, стрельбище, тир.

– Не слишком ли милитари? – приподняв бровь, поинтересовался Снейп.

– Нет, нам нужно уметь себя защищать, – без колебаний возразила Кира.

– Я имел в виду, не считаешь ли ты, что кроме военной подготовки должны развиваться и другие стороны жизни: изучение точных и гуманитарных наук, искусство… развлечения, наконец…

– Так это тоже все есть! – воскликнула предводительница. – В школе дети занимаются и математикой, и литературой… также естествознанием. Есть дополнительная школа. Там все желающие, не только дети, могут заниматься танцами. Хотелось, чтобы были еще уроки музыки и рисования, но нет преподавателей. Что касается развлечений, есть паб… Но я не приветствую такое времяпрепровождение. Если сидят мирно и утром исправно несут службу, не запрещаю. Но если устроят драку или уснет кто-нибудь в карауле, будут наказаны, – последние фразы Кира произнесла очень строгим холодным тоном.

– Ты – жесткий руководитель.

“Показалось, или в его словах была глубоко спрятанная ирония? Лицом серьезный… непроницаемый. В глазах… насмешка! Леший, кому я пыль пускаю?!” Накрыло волной неприятных чувств: досада, неловкость, стыд за откровенную рисовку. “А поймал влёт…”

– Стараюсь им быть, – Кира усмехнулась, – или хотя бы казаться… Надеюсь, простые люди такой меня и считают. А по правде, это Арчи и Орикс держат племя в руках, – перехватила вопросительный взгляд, улыбнулась: – Военачальник и шаман. Один сильнее, другой умнее меня. Но оба говорят “миледи” и почтительно склоняют головы… – ей вдруг стало легко. С этим чародеем можно было снять маску и побыть просто собой, а не изображать постоянно сильную, уверенную, несгибаемую и властную альфа-волчицу. – Знаешь, я долго думала, зачем им это. Нет, наедине они ведут себя вольнее, а на публике чин по чину… А потом поняла, я – эмблема племени… титульный лист. А в чем предназначение титульного листа? Показывать книгу лицом. Ну, в моем случае – олицетворять власть… Вот, все у нас в порядке, есть законная правительница – дочь своего отца, сильная, умная, справедливая… – с ироничным смехом она качнула головой. – А содержанием займутся те, кто поопытнее. На том и стоим.

Они дошли до края лагеря и через охраняемый пропускной пункт вышли за его пределы.

– Обойдусь без охраны, – бросила Кира караульному.

– Судя по последним словам, титульный лист сумел впитать содержание, – одобрительно заметил Снейп.

Кира почувствовала, что как ребенок радуется похвале.

– Надеюсь, ты прав. Я честно старалась вникать в дела племени и по хозяйству, и по обороне. В чем-то действительно стала разбираться. Мои так называемые замы изначально берегли мою самооценку. Всегда выслушивали, даже если бред несла, а потом мягко так настаивали на своем. А сейчас уже иногда и я дело говорю, вношу свой вклад в принятие управленческих решений… а не только их оглашаю, – весело закончила она и окунулась в его взгляд. Поймала себя на мысли, что почти физически его ощущает, и это ощущение – упоительно.