Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 47 страниц)

Темнокожий мужчина с ошеломленным видом посмотрел в сторону говорящего и медленно, растерянно нажал на красную кнопку. Прошлое исчезло.

– Это все правда? – хрипло произнес министр.

– Мерлин, дай мне терпения! – картинно вскинул руки Снейп.

– Значит, и угроза, о которой вы с Поттером твердили, тоже существует? – не обращая внимания на издевательский тон, продолжил Кингсли.

– Хвала древним чародеям – кажется, начало доходить, – со сдержанным удовлетворением констатировал Северус.

– Что ты предлагаешь, Снейп? – обратил на него большие выпуклые глаза Шеклболт.

– Первым делом снять с меня все обвинения.

– Всему британскому магическому миру грозит смертельная опасность, а ты думаешь о своем приговоре? – укоризненно спросил Кингсли.

– Жизненный опыт научил меня думать обо всем сразу, – тихо, но твердо ответил беглый узник, – потому что в противном случае, когда все празднуют победу, на меня объявляют охоту.

– Ну, хорошо, – сдвинув брови, согласился Шеклболт. Он не любил признавать свои ошибки, особенно перед людьми, которые ему не нравились. Однако умел это делать. – Я сегодня же решу вопрос с твоим оправданием. Я могу пока оставить это у себя? – он поднял руку, держащую ретроскоп.

– Можете, – после недолгого раздумья ответил Северус.

– Что дальше?

– Дальше, с вашего позволения, хотелось бы перейти к вопросу о смертельной опасности. Пожалуйста, наденьте это, Кингсли, – он вручил министру яркие очки с разными стеклами и звездчатой оправой в стиле диско и, игнорируя удивление и скепсис на его дородном лице, развернул старинную карту, – и взгляните сюда.

– Это еще что? – недовольно созерцая вычурную вещь в своих руках, спросил Кингсли. Если бы перед ним был не Снейп, а кто другой, он непременно подумал бы о глупом розыгрыше.

– Сосчетательные очки, – с ехидным удовольствием ответил Северус, – и всемирная карта магии. Надевайте же, в них нет ничего опасного, Кингсли.

– Сосчетательные очки? – сморщился Шеклболт. – Ты в своем уме, Снейп?

– Абсолютно, – полушепотом заверил Северус, – хотя с некоторых пор я стал чуть шире смотреть на некоторые вещи. И скажу вам, весьма этому рад…

Кингсли необязательно было понимать смысл загадочной фразы. Снейп лишь развлекался, говоря правду и при этом не сообщая ровным счетом ничего (О, да! Он ловил себя на том, что иногда поступает как незабвенный директор). А правда была… довольно неожиданной. Как-то Гарри, нанеся ему очередной визит, завел разговор о вынужденном бездействии, о том, что они ждут вестей с автомойки, даже приблизительно не представляя масштаб потенциальной угрозы. Ведь клонов может оказаться сколько угодно.

– А вы не пробовали посмотреть на вашей карте, что там?

– Пробовал, – устало ответил ему тогда Северус. – Там большое темное пятно. И сколько в нем Реддлов, сам Мордред не сосчитает… – и в доказательство показал карту.

А следующим утром Невилл приволок эти странные очки и сказал, что их передала миссис Лонгботтом:

– Луна с их помощью считает мозгошмыгов в головах собеседников, – смущенно сказал он. – Она просила отдать вам… Полагает, они покажут количество клонов.

Снейп в тот момент отреагировал, примерно как Шеклболт сейчас. Но иногда то, что кажется совершенно нелепым, на самом деле является ответом на вопрос. Поэтому очки все же надел. И они сработали…

Не скрывая негодования, Кингсли нацепил очки и посмотрел на карту в то место, на которое указывал Снейп. Темнокожее лицо вытянулось:

– Что это значит? Это пятно и число?

– Это скрытое Фиделиусом логово Баблфлопса и клонов Реддла. А число – это их количество, – последнее он не мог проверить, но практически не сомневался в том, что говорил.

– Шестьдесять восемь? – с ужасом переспросил министр.

– На данный момент, – уточнил Северус.

– Но пока они не вышли, мы же ничего не можем сделать, – Кингсли вопросительно посмотрел на недруга.

– Мы можем подготовиться, – возразил Снейп.

Министр согласно кивнул.

– Кто-то ведет наблюдение… за объектом? – приходя в себя, спросил он.

– Да.

– Они смогут задержать клонов.

– Нет, в лучшем случае успеют предупредить…

– Вы должны показать это место. Там должен работать аврорат.

– Готов сделать это по первому требованию.

– Я пришлю… патронуса.

– Это еще не все. Вы верите, что мы с вами на одной стороне, Кингсли? – прямо спросил Северус.

– Я не верю, что ты полностью чист. Но в то, что сейчас мы заодно… – министр задумался, – да.

– В таком случае отдай мне человека, который содержался в соседней со мной камере в Азкабане, – без предисловий неожиданно сказал Снейп. Дав Шеклболту секунду на осмысление услышанного, пояснил: – Он может быть полезным в подготовке к предстоящей встрече с армией Реддлов.

– Ты знаешь, кто он? – жестко спросил Кингсли.

– Нет, – без промедления ответил Северус, – но я имел возможность убедиться в том, что он непревзойденный легилимент, каких я еще не встречал, и, вероятно, это не единственная доступная ему магия. Он обещал научить тому, что умеет, в обмен на свободу.

– Откуда ты знаешь, что он не обманет?

– Не знаю, но… верю. Считай это интуицией.

– Я должен доверится твоей интуиции?

– У нас в ближайшей перспективе выход на сцену семи десятков Волдемортов. Один старый преступник на свободе существенно повысит риски? И потом, он будет под беспрестанным контролем.

– Твоим?

– Я не один.

– Кто еще?

– Преждевременный вопрос, Кингсли. Сначала давай доведем до конца начатое. Ты дашь ответ насчет узника. А потом я раскрою и другие карты.

Кингсли пристально посмотрел в холодные черные глаза, которые остались для него полностью непроницаемыми. Потом, поджав губы, задумался.

– Жди сообщения, – наконец кивнул он, – и будь готов продолжить разговор.

– Договорились.

Было 4.30 утра.

Рон, Невилл и Гарри, сидя верхом на метлах, издали наблюдали, как Шеклболт и Снейп вылетели из трубы поттеровского дома и двинулись в разных направлениях.

– Похоже, наше вмешательство не потребовалось, – удовлетворенно отметил Поттер.

– Можно возвращаться? – зевнул и посмотрел на друга сонными глазами Рон. – А то наш нострадамус, – кивок в сторону Лонгботтома, – скоро заснет и упадет с метлы.

– Знаешь, как таких называют магглы? – усмехнулся Невилл. – Стрелочники.

– Это еще почему?

*

Кингсли, вернувшись домой только, чтобы переодеться, незамедлительно оправился в министерство и объявил экстренное совещание в 7.30 утра.

Снейп явился в Хогвартс в 9.00 следующего дня, одновременно с утренним выпуском «Еженедельного пророка», на первой полосе сообщавшим о снятии с него всех обвинений.

*

Копра была в ярости.

«Как легко эти два слизня, Шеклболт и Блэкфорд, меняют свои решения, – негодовала она. – Стоило только этому надменному пройдохе (Снейп благополучно перешел из статуса расходного материала в ранг ее личного врага) показать им фокус с просмотром прошлого, и все: они отменили приговор!»

Как ни объясняла им Колонтон, срываясь временами на крик, что, если слова Снейпа о возрождении Волдеморта оказались правдой, это вовсе не означает достоверности его показаний по поводу его прошлой деятельности, не отменяет совершенных им преступлений, все оказалось тщетным. Двое остолопов уперлись: “Он говорил правду, он рисковал жизнью, спасая семью Поттера, и этому не может быть никаких логичных объяснений, если в прошлом он был истинным сторонником Темного Лорда. Напротив, данные двойным шпионом на суде объяснения по поводу истинной цели его взаимодействия с Реддлом все расставляют по местам”.

Попытка начальницы Отдела морали и нравов намекнуть, что может быть также и другое логичное объяснение всему, например, сговор Снейпа и Поттера с целью совместного захвата власти, привела к тому, что ее в грубой форме попросили выйти из кабинета министра и впредь думать прежде, чем выдвигать столь нелепые обвинения.

«Конечно, – скрипнула зубами тощая ведьма, вспомнив свое унижение, – этот выскочка, получивший всеобщую любовь за шрам на лбу, снова в чести. Снова всем стыдно, что не поверили герою войны! Тьфу! Еще не хватало, чтобы они бросились звать его обратно в Министерство». Но, если такое произойдет, если Поттер снова встанет на ее пути, тогда она пойдет на крайние меры, выложит свой главный козырь…

Комментарий к Справедливость иногда торжествует

(1) Tu roho kujua kutupwa – только дух знает актерский состав (суахили).

(2) Na mema au mabaya – с добром или злом (суахили).

(3) Soma pumzi yangu – читай по моему дыханию (суахили).

========== Танец ==========

В Хогвартсе уже шли полным ходом приготовления к празднованию Рождества. Было принято решение о том, что в праздничных мероприятиях обязательно должны принять участие знаменитые выпускники школы, находящиеся в настоящее время у Альма-матер в гостях. Молодые люди с энтузиазмом приняли предложение и совместно со старостами факультетов, а также несколькими другими активными в плане подготовки культурно-массовых мероприятий студентами, занялись планированием предстоящих торжеств. Одним из пунктов плана, конечно, были танцы. Староста Хаффлпаффа Лина Карифул подала идею, что должен быть совместный танец выпускников и профессоров Хогвартса. Инициативу поддержали. Репетиции проводились в Большом зале, который на время праздников обычно превращался в бальный.

Снейп не был в курсе событий и неосторожно зашел в зал во время репетиции, оказавшись в эпицентре действа. Только увидев его, Джинни и Гермиона переглянулись и быстро устремились наперерез.

– Здравствуйте, профессор! – воскликнула Джинни. – Вы как раз вовремя!

– Вовремя для чего? – удивленно и настороженно прищурился он.

– Скоро Рождество, – издалека начала Гермиона, сложив руки домиком, – на празднике будет танец выпускников с преподавателями Хогвартса.

С разных сторон к ним подошли Гарри, Невилл с Луной и несколько школьников.

– Понимаю, к чему вы клоните, – чуть повернув голову, строго сказал профессор, – вынужден вас огорчить…

– Ну пожалуйста, профессор, – миссис Поттер совершенно игнорировала его недовольно-неприступный вид и, открыто улыбаясь, настаивала: – Нам бы очень хотелось, чтобы вы были с нами.

– Я буду с вами, но не… – собирался отказываться Снейп.

Но в этот момент Гермиона добавила:

– Вам не о чем беспокоиться – если нужно, мы научим вас танцу! – разглядев чуть заметные изменения в выражении лица профессора, миссис Уизли подумала, что отыскала нужный аргумент, и поспешила заверить: – Я готова взять это на себя.

Снейп задержал на ней загадочно-задумчивый взгляд, а потом к всеобщей радости медленно произнес:

– В таком случае я, пожалуй, попробую. Когда вы планируете заняться моим обучением?

Если бы окружающие были несколько менее воодушевлены неожиданным согласием несговорчивого мастера зелий, они, возможно, заметили бы холодный всполох мстительного негодования в черных глазах. Но, как говорится, от радости в зобу… Только Луна посмотрела на него, как ему показалось, с пониманием, но ничего не сказала.

Гермиона же, в первый момент немного растерявшись, быстро вернула самообладание и уверенно заявила:

– Когда вам будет удобно… Хоть сейчас!

– Извольте.

– Хорошо. Я сначала стану сбоку от вас, чтобы показать. Вначале вы шагаете вперед левой ногой, переносите на нее вес, но не опускаетесь на всю ступню, а чуть приподнимаетесь на носках, – преодолевая смущение, объясняла самоназначенная учительница танца. Все же это непривычно учить чему-то своего бывшего профессора, особенно такого, как Снейп. – Потом подтягиваете правую ногу, скользя носком по полу…

Северус с невозмутимой сосредоточенностью наблюдал за Гермионой, а затем старательно повторил показанные движения.

– Замечательно! – воскликнула миссис Уизли, ее необычный ученик слегка улыбнулся. – Теперь так же назад с правой ноги. Раз-и-два-и-три. У вас все получается! Теперь попробуем полный квадрат. Хорошо. Можно попробовать в паре. Дайте вашу левую руку. Ее вы держите на уровне плеча так… Правой слегка поддерживаете меня за спину на уровне лопатки, – Гермиона снова почувствовала неловкость, но не подала вида. – Да, все верно, – сказала она и положила свою левую руку на плечо профессора. – Теперь начинаем шаг: раз-и-два-и-три.

Вокруг них образовался круг улыбающихся зрителей. Всем было жутко любопытно понаблюдать за Ужасом подземелий в роли ученика. Снейп выглядел чуть смущенным, но, в целом, держался очень достойно и, казалось, на лету ловил объяснения.

– Что ж, пока все очень хорошо, – заключила учительница. – Думаю, можно разучить поворот и попробовать танец под музыку.

Мастер зелий вначале немного напутал с ногами, но быстро понял свою ошибку, и этот элемент вальса был также освоен.

– Превосходно! – выставила оценку Гермиона и вновь пропустила мелькнувший в глубине темного взгляда кураж затаившегося хищника. – Давайте попробуем под музыку?

– Как скажете, миссис Уизли, – нарочито вежливо ответил профессор.

– Маэстро! – повернувшись, радостно крикнула девушка профессору Флитвику, стоящему не дирижерском месте перед оркестром. – Можно музыку?

– Конечно, Гермиона, – с готовностью отозвался крохотный чародей, – какой вальс вы хотите?

– Тот, что мы выбрали для совместного танца: Once upon a December.

С первыми звуками музыки они начали движение. Вначале выполнили квадрат, потом вышли в поворот. Запел хор. Сначала профессор следовал за партнершей. Но, когда был завершен полный вальсовый тур, он взял на себя роль ведущего, как и положено мужчине в вальсе. Зрители расступались все дальше, освобождая площадь танцующим. Гермиона удивлялась и наивно радовалась тому, каким успешным оказался процесс обучения. Вдруг на спокойном лице Снейпа появилось мимолетное выражение коварного веселья. Оно было настолько коротким, что Гермиона подумала, что померещилось. Однако в следующее мгновение он повел ее в дорожке шагов, которую они не разучивали, мягким движением руки направил во вращение. Гермионе стало ясно, что он умеет танцевать и никакие уроки ему не были нужны. Было самое время остановить танец, но в уверенных движениях Снейпа, в его технике ведения появилась притягательная властность, и партнерше непреодолимо хотелось продолжить вальсировать.

«Far away, long ago», – взвились звуки мелодии, и вместе с ними взлетела танцующая пара. Губы профессора чуть дрогнули в снисходительной улыбке и, каждым жестом демонстрируя уверенное пленяющее превосходство, он просто повел ее наверх. Потрясенная Гермиона почувствовала, что может идти по воздуху, незримо уплотняющемуся под ногами. По залу прокатился восхищенный вздох. Танцоры стремительно описали круг под потолком. А когда эмоции музыки пошли на убыль, переместились чуть вниз и в центр – под массивную хрустальную люстру. По воле Северуса его партнерша, продолжая выполнять вальсовый шаг, отошла сначала влево, изящно отведя в сторону руку и ногу, потом также перепорхнула направо, вновь оказалась к нему лицом. С последними тактами вальса они по спирали, подобно падающей в безветренную погоду снежинке, спустились на пол. Совершив здесь еще несколько шагов в пол поворота, профессор отшагнул назад и галантно поклонился.

– Благодарю за танец, миссис Уизли, – бархатным обволакивающим голосом, в котором даже не улавливалась, а лишь угадывалась насмешка, произнес он. – Я – способный ученик?

– Профессор, вы!.. – выдохнула Гермиона. – Вы восхитительно… невероятно танцуете! Почему вы не сказали?

– Не хотел никого разочаровать, – с лукавством, опять-таки явленным ровно в той степени, которая позволяла его чувствовать, но не утверждать, продолжая играть мягким баритоном, ответил Снейп. – Я не танцевал уже довольно давно, а роль ученика – отличная страховка на случай ошибок. Должен отметить, что вы, Гермиона, были последовательны и тактичны… – он перевел насмешливый взгляд на Рона, – можете не озвучивать свои мысли, мистер Уизли. Они прописаны на вашем лице. Да, ваша супруга оказалась благожелательным и терпеливым учителем – не таким, как я, – и снова бывшей отличнице: – Если когда-нибудь задумаетесь о том, чтобы заняться преподаванием, не сомневайтесь – у вас получится, хотя… вы скорее предпочтете политику… – с этими словами он чуть склонил голову, развернулся на сто восемьдесят градусов и стремительно вышел из зала.

– Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так танцевал! – ошеломленно произнесла Джинни, подходя к подруге.

– Я тоже, – прошептала та, прижимая ладони к раскрасневшимся щекам.

– Это было волшебно, – мечтательно, с обычным для себя придыханием сказала Луна.

– Подумаешь! Просто он умеет левитировать, – не согласился с ними Рон.

– А по-моему, в самом деле невероятно, – отметил Невилл.

– Что тут произошло? – обеспокоенно спросила только что подошедшая и не видевшая чудного перформанса Минерва.

– Все в порядке, миссис Макгонагалл, – задорно ответил Гарри. – Просто профессор Снейп согласился потанцевать.

– И что? Это было так ужасно? Почему у вас такие ошарашенные лица? – высоко вскинув брови, допыталась директриса.

– Нет. Все было с точностью до наоборот, мэм, – ответила ей стоявшая рядом Лина Карифул. – Это был настоящий мастер-класс!

– Серьезно? – удивилась Макгонагалл. – Никогда бы не подумала…

– Вот и я не подумала, – сказала все еще пребывающая под впечатлением Гермиона и посмотрела на директора широко раскрытыми глазами, – а надо было бы…

*

Вскоре к Снейпу и сразу после него к Поттеру явилась светящаяся рысь – патронус Шеклболта – и передала пожелание встретиться с ними обоими в одиннадцать часов в своем кабинете в Министерстве.

Северус немного замешкался. За несколько минут до появления посланника он отправил Кире письмо и размышлял о том, успеет ли вернуться к указанному времени встречи.

Гарри посчитал уместным заглянуть в комнату профессора, чтобы отправиться к министру одновременно. Пользуясь случаем, он не удержался и спросил:

– Где вы научились так потрясающе танцевать, сэр?

Снейп неожиданно помрачнел и посмотрел на него потускневшими глазами.

– Боюсь, тебе не понравится ответ, Гарри…

Поттер вмиг посерьезнел, но вопрос так и остался в его глазах. Он вдруг захотел непременно получить этот ответ:

– И все же?..

И профессор, отвернувшись к окну, с грустной иронией пояснил:

– Было время, когда Волдемортом еще не был одержим лишь жаждой власти и страхом смерти… Когда-то его заботил имидж созданной организации. Он считал, что его последователи – это элита магического сообщества. Все Пожиратели смерти должны были овладеть навыками аристократии, в частности искусством танца…

– Волдеморт планировал устраивать балы? – обескураженно, с болезненной настойчивостью уточнил Гарри.

Северус усмехнулся и, развернувшись к собеседнику лицом, ответил вопросом на вопрос:

– Почему, как ты думаешь, за ним пошли столько людей? Полагаешь, в ряды Пожирателей вступали только бездушные садисты и убежденные циники? Если так, то ты ошибаешься. Многие в окружении Темного Лорда шли на призыв сделать жизнь лучше, справедливее. Он говорил о власти достойных и о благоденствии, которое наступит, как только истинная элита возьмет бразды правления в свои руки. Уже одно причисление к такой элите способно затуманить разум… А упоминание некой искупительной жертвы лишь добавляло драматизма и романтики его словам. На заре своего могущества Реддл действовал аккуратно, начинал с жертв малых, обоснованных, как будто безобидных. Только поговорить… убедить… Жестокость совершалась как бы исподволь, вопреки планам, и тут же находила оправдание. Людям свойственно искать себе оправдание. Мелкие постепенные допущения делают отказ от прежних принципов и ценностей незаметным, и потому легким. Особенно если рядом другие, такие же… И Темный Лорд уже требовал большей решительности и лояльности: перевоспитать… заставить… устранить… Он был не только очень силен и суров, но и красноречив. Даже смерть невинных, не представлявших никакой опасности для «великой миссии», в его речах превращалась в средство духовного исцеления общества. Гораздо позже Темный Лорд деградировал в истеричного грубого психопата. Повторно обретя плоть, он уже носил с собой везде Нагайну, а когда-то ее место занимала скрипка… Прозрение никому не давалось без потрясений.

Снейп замолчал: “Идиот. Какого Мордреда ты вывалил все это на него?” А Гарри, с трудом разлепив губы, хрипло спросил:

– То есть, прежде чем пойти убивать моих родителей, он сыграл на скрипке?!

– Боюсь, что это могло быть именно так… – ответил Снейп глухо, – прости, зря я…

– Не зря! – срывающимся голосом возразил Гарри. – Люди должны знать, с чего такое начинается… Должны понимать, что зло может быть харизматичным. И об эстетике зла кто-то должен… предупреждать.

– А граница между добром и злом условна, подвижна и призрачна. Но это никому не может служить оправданием. За свои поступки каждый должен ответить сам.

========== Тревоги и радости ==========

За ночь обильный снегопад преобразил лес. Белая перина легла под ногами. Голубовато-серо-белая зыбь – над головой. Эфемерные ветви кустарников белели в туманной дымке. Сосновые кроны замерли под тяжестью снежных мантий, укрывших их пенным кружевом. И только стройные высокие стволы добавляли полосы охры и меди, да сизовато-зелеными пятнами выглядывала хвоя.

Тишину обомлевшей природы нарушали неожиданно громкий скрип снега под ногами и звуки голосов. Кира вместе с Ориксом и Арчи обходили лагерь с ежемесячной проверкой состояния оборонительных и хозяйственных сооружений. Первыми все остались довольны. Со вторыми все оказалось не так хорошо. В хранилище дров во время частых ноябрьских дождей протекла крыша. Часть дров оказалась подмочена. А ведь именно на эту часть кровли Кира указывала Ховлану еще в прошлом месяце. Но тогда она была одна. И завхоз, подобострастно улыбаясь, заверил миледи, что все сделает в лучшем виде. Вот результат. «Надо было действовать через Орикса. Нет, захотелось хоть эту мелочь решить самостоятельно. Как же надоело, что такие как Ховлан заискивают в глаза, а за глаза ни во что не ставят. И о каком таком даре внушения может при этом идти речь?» – с досадой думала Кира.

Обнаружилась следующая проблема. Только выпавший снег уже почти забил канализационный сток из лагеря, и вблизи ограждения начала образовываться зловонная лужа. В мастерской по ремонту и сборке средств передвижения и сельхозтехники из привозимых со свалок окрестных поселков и городков старых мотоциклов, мотоблоков, деталей автомобилей царил беспорядок. Подвижек в работе не было видно. Мастера мямлили что-то про недостающие детали. Арчи в ответ указал им на два валяющихся в углу, до сих пор не демонтированных и ржавеющих мотоцикла.

Наконец в школе в части классов было холодно по причине неошпаклеванных окон, и Малена пожаловалась, что многократно говорила об этом Ховлану, но он только обещал. Шаман отчитывал завхоза, а он ссылался на невозможность обнаружить некоторые проблемы до их проявления и обещал все исправить. Досталось и директрисе.

Настроение у альфа-волчицы заметно испортилось. Негодуя на нерадивого, лицемерного и ненадежного Ховлана, она в распахнутом коротком тулупчике из светлой овчины маршевым шагом возвращалась в резиденцию.

– Кьяк-кьяк, – услышала девушка и, подняв голову, увидела сидящего на толстой ветке Бертрана.

Быстро и взволнованно забилось сердце, она непроизвольно улыбнулась. Орел распахнул крылья и спустился пониже на ветку, расположенную на уровне ее лица. Теперь Кира увидела мешочек на обхватывающей дерево лапе. Она осторожно погладила птицу по крылу. Бертран остался невозмутимо гордым. Волчица вытащила свернутый листок, на нем вытянутым колючим почерком было написано: «Здравствуй, Кира. Я вернулся. Можем возобновить занятия по внушению. Если удобно, буду ждать тебя сегодня в 16.00. Пришли ответ с Бертраном. Северус».

– Бертран, я сейчас напишу ответ! Подожди здесь, ладно, – радостно сказала она беркуту и со счастливым блеском в глазах взлетела на высокое крыльцо своего дома.

– Чайник поставь, – кинула она на ходу денщику Брайену.

В своем кабинете Кира еще раз перечитала записку. Она достала из ящика стола чистый лист и быстро написала ответ: «Привет, Северус! Сегодня в 16.00 буду в Хогвартсе. Кира».

Волчица скрутила листок с ответом трубочку, вышла на крыльцо и зажмурилась, сморщив нос и прикрыв глаза узкой ладонью. Где-то далеко за кронами деревьев приподнялся край сплошного облачного полога, из-под него выглянуло яркое солнце. Желтые лучи легко пробились сквозь хвою и разогнали остатки тумана. От стволов тут же пролегли длинные четкие тени, а в промежутках между ними ослепительно засверкал снег. Когда глаза чуть привыкли к контрасту света и тени, она увидела, что Беркут терпеливо ждет на той же ветке. Кира вложила письмо в мешочек и туго затянула тесемку.

– Лети, – сказала волчица, – передай ему, что я люблю его, – тихо прошептала она и рассмеялась. Кира понимала, что второе поручение орел выполнить не может, но уже от того, что произнесла это вслух, пусть даже никто не слышал, она почему-то испытала прилив сил и оптимизма.

Издалека, стоя в тени дома Орикса, за ней хмуро наблюдал Арчи.

Кира вернулась в кабинет. На часах было без пяти минут одиннадцать. «Целых пять часов, – с нетерпеливым томлением в груди подумала она, – но нужно провести это время с пользой». Она огляделась по сторонам, порывисто подошла к столу, плюхнулась в кресло и достала из стола папку с текущими результатами магической экспертизы юных анимагов. Вытащила из нее сводный табель.

Брайен принес чай и печенье. Кира поблагодарила, налила в кружку ароматный согревающий напиток и принялась просматривать табель. Цифры в таблице существенно разнились в строках и столбцах. Способность к анимагической трансформации ожидаемо почти у всех была на высший балл – на десятку. Способность к левитации практически отсутствовала. Только у трех волчат из обследованных тридцати стояли единички, у остальных нули. В столбце «аура» наблюдался разброс от «2» до «10». Что означали высокие результаты по этому показателю, Кире толком никто не смог объяснить. Было понятно только, что сильная аура необходима магу, но, в то же время, не гарантирует колдовских способностей. Гермиона сказала, что дело, возможно, в характере электромагнитного поля, образующего ауру, что есть разные по ритму волны, о которых лучше всего знает профессор Снейп. Мысль норовисто перескочила с табеля на предстоящую встречу, но Кира вернула ее обратно. Столбец «реакция волшебной палочки» содержал оценки от «0» до «5», «реакция метлы» – также. «Способность к предсказаниям» оценивалась Сивиллой Трелони, в этой графе у всех была оценка «4».

По сумме баллов выделялись на общем фоне четыре девочки и один мальчик, которых решено было зачислить в школу чародейства с нового учебного года. Однако диагностику прошли еще не все дети в возрасте от десяти до тринадцати лет (обследование подростков более старшего возраста признали нецелесообразным), поэтому вполне вероятным было то, что количество отобранных для поступления в Хогвартс может возрасти. Но нужно еще постараться уговорить родителей. Орикс обещал с этим помочь.

Предводительница вложила табель в папку и убрала ее в стол. Из другого ящика достала и положила перед собой старую тяжелую книгу под названием «Легилименция и другие мысленаправительные магические действа». Этот старинный учебник, написанный сто два года назад, Кира по личному разрешению директора Макгонагалл взяла из хогвартской библиотеки для изучения дома. Но текст оказался написан таким неподъемно тяжелым языком, что волчица уже в пятый раз открывала его на странице 418, с которой начиналась глава «Внушение», но не могла осилить и двух абзацев. «Приступая к внушению, определяй, не засорено ли сознание мыслеграммами и не затворено ли колдоформами и, только простудившись, берись за творение эфира разумом оформляемого…» – волчица попыталась вникнуть, но не выдержала и с досадой захлопнула учебник.

– Нет, это невозможно! – сказала она вслух, а про себя подумала: «Что за мыслеграммы и колдоформы? Какого лешего нужно вначале простудиться?! И какой, скажите на милость, эфир оформляется разумом?»

Побарабанив пальцами по столу, Кира достала книгу по менеджменту с закладкой примерно в середине. Вот это было гораздо понятнее и интереснее. Волчица углубилась в чтение, от которого ее отвлек денщик, стандартно поинтересовавшийся, пойдет ли она обедать в общую столовую или принести еду в кабинет. Кира решила сходить в столовую, заодно немного размяться.

Предводительница предпочитала место в углу зала у окна, чтобы поменьше привлекать внимание. Не то чтобы она избегала общения с соплеменниками. Если кто-то подходил, всегда готова была поговорить, ответить на вопросы, обсудить проблемы, выслушать предложения или же пошутить, переброситься ничего не значащими светскими репликами о погоде… Но быть в центре толпы не любила.

– Не возражаете, миледи? – к ее столу с подносом в руках подошла Малена.

– Конечно… – несколько рассеянная Кира жестом пригласила школьную директрису располагаться.

– Окна в классах уже зашпаклеваны, – деловым тоном отчиталась Малена, отпиливая ножиком кусочек стейка.

– Хорошо. Оперативно, – чуть улыбнулась предводительница. – Ховлан пошевелился?

– Конечно. Сразу нашел и шпаклевку, и работников, – усмехнулась Малена.

Женщины замолчали. Кира бросила короткий взгляд на директора школы, задумчиво глядящую в окно. Вдруг неприятно и остро кольнула мысль о том, что в родном племени у нее нет никого, с кем были бы близкие доверительные отношения. Малену она когда-то считала лучшей подругой, хоть та и была старше на пару лет. А теперь они общаются сугубо на деловые темы. Почему так случилось? Когда нежданно-негаданно сразу вслед за жутким бракосочетанием и шокирующим убийством отца на Киру свалилась ответственность вождя при почти полном отсутствии необходимых компетенций и реальной власти, она фанатично вцепилась в единственную понятную ей стратегию поведения. Играть на публике роль вождя. Ей, наверное – спустя тринадцать лет она уже не могла вспомнить точно – казалось, что стоит только отступить от роли, проявить слабость, не выдержать дистанцию, и случится что-то непоправимое. И Кира ото всех отдалилась… Хотя из всех близких на тот момент только Малена и оставалась: брат и отец были мертвы.

– Знаете, – снова заговорила директриса школы, – со мной говорили родители некоторых ребят, из тех, которых рекомендуют для обучения в школе волшебников. Им неспокойно. Они склоняются к тому, чтобы оставить детей дома. Переживают, что в незнакомом и непонятном мире волшебников с ними может случиться беда.

Кира нахмурилась. Она ожидала чего-то подобного.