Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

«И вне всякой связи с этой любопытной закономерностью наиболее злостных, на ваш взгляд, лиходеев вы размещаете как можно глубже, – усмехнулся Снейп. Но эту мысль тут же сменила другая: – В прошлый раз я их присутствия не заметил, а сейчас…» – он закрылся от воровского дыхания парящих где-то под ногами мертвецов такими мощными окклюментивными блоками, на которые только был способен.

Они свернули за угол и остановились перед массивной металлической дверью в темном тупике. Тускло мерцали желто-фиолетовые чары. Снейп перевел взгляд сначала на одну соседнюю дверь, потом на другую. «За какой из них была моя камера? Кажется, та, что справа. Хотя в то время коридор был прямым и длинным, уходящим в обе стороны…»

Маклагген трижды провернул в замочной скважине окутанный колдовством ключ. Фиолетовое свечение исчезло. Тюремщик взмахнул палочкой – пали и чары, переливающиеся ядовитой желтизной.

Из слабо освещенного коридора в кромешную тьму узкой камеры влился тусклый свет, и на полу обнаружилась груда грязных лохмотьев. В этом тряпье поначалу сложно было угадать фигуру человека. Но лохмотья зашевелились. Из-под них показалась обтянутая землистого цвета кожей ступня человеческого скелета, в другом месте высунулся такой же локоть, и наконец от пола приподнялась грязная седая голова. Длинные всклоченные волосы в нескольких местах были сбиты в колтуны. Узник, опираясь на руки, развернулся и сел. Он посмотрел на пришедших и расплылся в счастливой редкозубой улыбке:

– Северус, ты все-таки пришел за мной! – неожиданно бодро воскликнул он. Зрелище было не для слабонервных – жизнерадостный череп с большими почти бесцветными глазами навыкате, блестящими из темных провалов глазниц. Будто разорванная в области безгубого рта кожа собиралась на костлявых щеках в пергаментные складки. – Ты ведь заберешь меня? – с тревожной надеждой спросил заключенный, скользнув взглядом по Кингсли, Кормаку и снова обратив его к Снейпу.

– Встань, тварь! – рявкнул на него Маклагген. – Перед тобой министр магии.

– Извините, господин министр, – со смирением, в котором каким-то непостижимым образом угадывалась несломленная воля, сказал старик Шеклболту, – но встать я не в состоянии. Мои ноги почти не слушаются меня. – В доказательство он откинул тряпье и продемонстрировал лежащие в неестественной позе нижние конечности. Они были практически лишены мышц, как это бывает у парализованных людей.

– А ты потрудись! – зашипел Кормак, но Кингсли его остановил:

– Пусть сидит. Что скажешь, Снейп? Он тебе еще нужен?

Северус кивнул.

– Ты пойдешь со мной, если согласишься на наши условия, – сухо сказал он, ни жестом, ни тоном не выдав испытываемых чувств: смеси брезгливости, настороженности и жалости.

Узник с готовностью согласился и на непреложный обет, и на антимагический пояс. О последнем вопрос был задан телепатически, ответ был аналогичным. Властям о существовании средств подавления магии знать было ни к чему.

Шеклболт внимательно проследил за тем, чтобы обряд клятвоприношения был проведен по всем правилам. Собственно, ради этого он и участвовал в процессе передачи заключенного лично.

После принесения обета, обязавшись применять магию только с разрешения мистера Снейпа или мистера Поттера, старик был поднят в воздух невербальным заклинанием.

– Он притворяется, – недовольно проворчал Кормак, пытаясь вычислить, кто левитирует заключенного.

«Не похоже», – подумал Гарри, глядя на безжизненно болтающиеся ноги узника.

Обратный путь по тюремным лабиринтам показался еще более длинным.

Выйдя из замка, все щурились от боли в глазах, несмотря на пасмурную погоду, но были рады холодному, свежему, соленому воздуху. Из забывшей, что это такое, груди старика доносились переливчатые хрипы.

– Тебе плохо? – хмуро спросил его Снейп.

– Нет, что ты! – сипло взвизгнул хлебнувший свободы узник. – Мне хорошо, – закончил он шепотом.

– Уверены, что дальше справитесь сами? – спросил министр, садясь в телепортационную карету. – Смотри, Снейп, лично головой отвечаешь за то, чтобы он не наделал бед.

Откровенно говоря, Кингсли был рад, что хоть в этом деле дальше обойдутся без него. Через час ему предстояла очередная встреча с правительством Швейцарии. Зарубежные коллеги методично выносили ему мозг, и он надеялся на хотя бы непродолжительный отдых перед разговором с ними.

– Не извольте беспокоиться, – язвительно усмехнулся Северус.

– Может быть, назовешь теперь свое имя? – когда карета Шеклболта исчезла, спросил он у блаженно жмурящегося нового подопечного.

Тот уставился на него лукавым взглядом, невнятно пошамкал обнаружившимися при дневном свете тонкими сухими губами, а затем бодро выдал:

– Гарольд. Гарольд Райз.

Снейп состроил скептическую гримасу.

«Врешь. Ну да, Мерлин с тобой…»

– Что делаем дальше? – кисло поморщился Гарри.

Планировалось, что они трансгрессируют с узником в женевский дом Снейпа. Но, оценив его состояние, Северус решил, что Поттер прав и надо бы вначале показать старика колдомедикам.

– Пожалуй, в Мунго.

*

Как только они оказались в стенах больницы для волшебников и добились, чтобы колдомедики согласились безотлагательно осмотреть Райза, Северус заверил Гарри, что дальше обойдется своими силами. Поттер отправился к семье, а Снейп проследовал вместе с врачами в кабинет магической диагностики.

Пока медики колдовали над уложенным на высокую кушетку Гарольдом, Северус задумался и поймал себя на том, что мысли его о Кире. Вокруг них вился дымок ледянистого неопределенного беспокойства. «Дементоры сумели-таки поживиться за счет теплых чувств или это предчувствие реальной опасности?» Еще утром трехдневный тайм-аут казался ему вполне удачным решением, но теперь он понимал, что непременно вечером наведается к ее лагерю. Только вот показываться, пожалуй, не станет…

– Это удивительно, – вывел его из размышлений голос главного колдомедика. – Невероятно. Никогда ничего подобного не видел…

– А поконкретнее можно? – нетерпеливо перебил Снейп.

Врач недовольно крякнул. Однако он помнил мастера зелий еще по давним временам его работы в Хогвартсе и надеялся договориться о возобновлении сотрудничества в плане снабжения больницы лекарственными зельями. Некоторые, особенно сложные, ни один из нынешних поставщиков не мог изготовить на снейповском уровне. Поэтому он стерпел грубость и пояснил:

– Видите ли, тело этого пациента как будто мумифицировано, но при этом его ткани сохранили жизнеспособность. Его возраст диагностические чары определяют в интервале ста тридцати – ста сорока лет. Спинной мозг ниже поясничного отдела сильно поврежден, однако чувствительность в ногах сохранена… хотя координация, конечно, серьезно нарушена… Функции органов брюшной полости и малого таза, тем не менее, в норме. В общем, если не считать двигательной дисфункции нижних конечностей и крайнего истощения, все системы организма работают вполне сносно. Короче, перед нами находится живая и здоровая мумия, – нервно рассмеявшись, врач театрально указал на глуповато улыбающегося Гарольда.

– Рекомендации для мумии будут? – невозмутимо поинтересовался Северус.

Колдомедик развел руками.

– Полноценное питание, свежий воздух и курс общеукрепляющих зелий… Кстати о зельях, мистер Снейп, не могли бы мы с вами…

*

От больницы святого Мунго Гарри далеко не ушел. Путь ему привычно пересек патронус Кингсли:

– Гарри, загляни ко мне, будь добр, – густым басом попросила рысь.

Поттер вздохнул: “Как хорошо было под чарами необнаружения. Наложить бы их снова, но обстоятельства не те…”

========== Новые обстоятельства ==========

– Ух ты, глядите – он наконец-то проснулся! – с иронией пробасил вернувшийся с завтрака Рон, когда распахнул дверь и увидел Гарри, сидящего за столиком в общей гостиной и блаженно попивающего чай с молоком. Поттер поперхнулся от неожиданности, мгновенно распрощавшись с умиротворенной расслабленностью. Джинни метнула в брата взгляд разъяренной львицы, а тот только, опешив, развел руками: – Да что я такого сказал?

– Иногда ты бываешь излишне экспрессивным, – наградила его осуждающим взглядом вошедшая следом жена и, подойдя к кашляющему Гарри, сочувственно погладила по спине, рассеянно посмотрев в окно на затянутое неравномерно серыми облаками небо.

– Все нормально… – прохрипел тот. – Рон здесь ни при чем, я просто поперхнулся.

– Слышали? Я ни при чем, – отметил Рон и с благодарностью посмотрел в красные слезящиеся глаза друга. С обиженно независимым видом он прошел мимо сестры и уселся в кресло напротив Гарри и наклонился к нему через стол. – Расскажешь, что вчера было? Когда прокашляешься!.. – возмущенно добавил он, перехватив вспыхнувший праведным гневом взгляд Гермионы.

Национальный герой Британии вскинул руки, призывая всех присутствующих к миру.

– Ой, какие буйные мозгошмыги! – тихо воскликнула, прикрывая за собой тяжелую резную дверь, только вошедшая Луна и заботливо прижала к груди белокурую голову сына. – Кто их так развеселил?

– Полагаю, мы все, – поспешил закрыть тему Гарри.

– Хорошо, что Невилла сейчас здесь нет. Он к ним очень чувствительный, – участливо прошептала миссис Лонгботтом, следя глазами за роем невидимых существ.

– Хотите знать, что было вчера? – складывая ладони домиком, бодро спросил Поттер, понимая, что задает риторический вопрос.

– Конечно, хотим, но, если тебе нужно еще отдохнуть… – начала Гермиона поучительным тоном, выразительно поглядывая на Рона.

– Я в порядке, – удивленно пожал плечами Гарри, – в полном, – добавил он, недоумевая, с чего вокруг него такой переполох.

«Ну да, вернулся в два часа ночи выжатый как лимон… И только. Это что, причина беречь меня теперь, как краснокнижную зверушку?» Ему было неизвестно, что ночью, упав без сил на кровать и сразу провалившись в сон, он продолжал и там участвовать в затянувшемся совместном заседании магических правительств Британии и Швейцарии с представителями других европейских стран, на которое его безапелляционно пригласил Кингсли. При этом некоторые особенно важные аргументы Гарри, как оказалось, произносил вслух. А Джинни с утра живо описала Гермионе и Рону, как ее муж метался во сне, бормоча то о клонах Волдеморта, то о войне и взрывах, то о смерти. Из-за этого впечатлительные женщины решили, что он на грани нервного срыва. Потому-то Джинни и попросила подать им еду в апартаменты, лишь бы не будить Гарри, а сама осталась охранять его покой и чуть не испепелила неудачно, на ее взгляд, пошутившего брата.

– Хорошо. Рассказывай, – переглянувшись с Джинни, разрешила Гермиона, взмахом палочки переместила из дальнего угла кресло и, удобно разместившись в нем, приготовилась слушать.

Гарри поправил очки и, настороженно оглянувшись (все-таки не нравилось ему, как они смотрят), немного сбивчиво принялся пересказывать события предыдущего дня. Начал с посещения Азкабана. Рассказал об ужасающих условиях содержания преступников, отбывающих пожизненное заключение. Не забыл сообщить новость о запертых в волшебной водяной капсуле дементорах, которые тем не менее способны подпитываться от узников, но только от по-настоящему счастливых. При этих словах рассказчик тепло улыбнулся жене, лицо которой, до того момента хмурое, сразу разгладилось и засветилось. В общих чертах описал не вполне адекватное поведение и внешность загадочного мистера Райза.

Представив себе азкабанский холод и грязь, Луна, не сводя задумчивых голубых глаз с Гарри, взяла с подлокотника дивана клетчатый плед и накинула его на плечи себе и Миллзу.

Переходя к событиям, произошедшим после встречи с патронусом Шеклболта, Поттер привычно помрачнел. Кингсли снова звал его на службу в министерство, а он уклончиво обещал подумать, понимая, что возвращаться ему совершенно не хочется. Даже одни мысли о тесном взаимодействии с бывшими коллегами удручали. Гарри был глубоко в них разочарован, ведь когда у него произошел конфликт с министром, никто даже не попытался разобраться в ситуации, хотя бы поговорить. Все отвернулись: кто-то откровенно враждебно, некоторые даже злорадно, другие стали тихо сторониться.

– Как сказал Снейп, – вспомнил Гарри разговор с профессором после их совместного визита в министерство, – кадровый состав нынешней администрации делится на три категории: злобно-завистливые, смиренно-трусливые и запойно-самовлюбленные. Мне бы такую проницательность, – усмехнулся он. – Я с ними столько времени провел, а получается, даже в отделе, которым сам руководил, толком никого не знал… Да что там рафинированные сотрудники Отдела гармоничного развития с их накрахмаленными воротничками! Даже мракоборцы, с которыми в рейды по обезвреживанию затаившихся приспешников Реддла – помнишь, Рон? – ходили… Думал, жизнь им могу доверить… И те гнилыми оказались…

– Мне кажется, ты несправедлив к себе, – напевно возразила Луна, – и к ним тоже. Просто профессор умеет сразу замечать в людях все плохое, а ты видишь все хорошее.

– В точку! – с энтузиазмом поддержала Джинни. – Вам бы с профессором друг у друга поучиться – видели бы души насквозь не хуже покойного Дамблдора. Людям свойственно иногда ошибаться, показывать себя с худшей стороны. Но я все-таки думаю, если возникнет критическая ситуация, многие из них проявят себя достойно.

Гарри скептически улыбнулся. Человеколюбцем он себя признать никак не мог, поскольку на тот момент не видел в бывших сослуживцах ничего хорошего и не испытывал ни малейшей симпатии, чем с самым унылым видом и поделился с друзьями.

– Так и Снейп, как выяснилось, не мизантроп, – тряхнула головой Гермиона. – Речь не о том, как ты в принципе относишься к людям, а на какие качества в первую очередь обращаешь внимание. А сейчас в тебе просто говорит обида. Коллеги не оправдали ожиданий. Мне тоже это очень неприятно. Но мы же все прекрасно знаем, что темная и светлая сторона есть в каждом…

– Ну-у, не в каждом, – протянул Рон. – Вот у Волдеморта, например, где светлая сторона?

– Он особый случай, – отчасти согласилась его супруга, имея в виду, что Реддл разрушил душу и утратил все лучшее в себе.

– Или Амбридж взять? – привел следующий пример Рон.

– Даже не знаю… – Гермиона пожала плечами. – Возможно, ты прав, хорошее не во всех есть. Это, конечно, звучит очень обывательски, примитивно, но посмотреть хотя бы на Колонтон…

– О, моя заклятая подруга! – ухмыльнулся Поттер, откидываясь на спинку стула. – Желчная, лицемерная стерва, мечтающая об абсолютной власти.

– Полностью разделяю мнение Гарри, – согласилась Джинни. – Кстати, откуда она вообще? Чем занималась до того, как устроилась в министерство?

Насколько мне известно, она родом из Северной Америки, – припоминая, сморщил лоб Гарри. – Хорошо бы навести справки о ее школьных годах. Училась она, скорее всего, в Ильвермони. Надо будет попросить Макгонагалл.

– Зачем? – удивилась его жена и попутно поцеловала в висок только что подошедшую и прильнувшую к ней дочку, еще полусонную. Взяла из рук Лили расческу и занялась густыми рыжими волосами. – Разве это сейчас для нас важно?

Приметив девочку, Миллз выскользнул из-под пледа, подбежал к Лили и встал рядом, призывно улыбаясь и заглядывая в глаза. Последнее время они часто вместе играли.

– Сама же только что спрашивала, откуда она, – непроизвольно следя за перемещением белокурого мальчугана, хмыкнул в ответ на вопрос сестры Рон.

– Даже не знаю, – озадаченно ответил Гарри, – вид мне ее не понравился при последней встрече… – и на скептическое «Хах» жены добавил: – Не такой как обычно. Не просто злобный оскал за притворной улыбочкой, а как… – он запнулся, подбирая слова, – как у Беллатрисы Лестрейндж был.

– Безумный? – кинула на него тревожный взгляд Гермиона.

– И это тоже. Но еще как будто замышляющий недоброе. Не могу объяснить. Считайте интуицией.

– Ладно, пусть Макгонагалл наведет справки, – нетерпеливо согласился Рон. – Ты лучше расскажи, что вчера еще было. Ты же, надеюсь, не Колонтон до двух часов ночи рассматривал? – сострил он.

– А потом мы трансгрессировали в Цюрих на международное совещание, – буднично ответил Гарри, помогая Джинни и Гермионе транспортировать по воздуху тарелки с едой в соседнюю комнату, чтобы Лили и приковылявший на утреннем автопилоте Альбус могли там позавтракать.

– Решили, как уничтожить логово Волдеморта? – широко раскрыв желтовато-карие глаза, воодушевленно спросил Рон.

– Никак, – устало вздохнул Поттер, опустив плечи. – В основном об этом и говорили. Много чего предлагали. Самым дельным решением признали выстроить эшелонированную оборону и ждать выхода…

– И что, никто не додумался обратиться к магглам, чтоб разбомбили то место? Или в фильмах преувеличивают силу этих, как их… авиационных бомб?

– Этот вариант обсуждали и, как я понял, даже пробовали. Но Фиделиус искривляет пространство так, что скрытый объект оказывается словно в мешке, – для большей ясности Гарри подкрепил слова жестами. – Поэтому прямое попадание снаряда невозможно, а взрывная волна просто огибает это место.

– И что, нет такой силы, которая могла бы вскрыть такой мешок? – не верил Рон. – Даже ядерное оружие не достанет?

– Ты совсем спятил, Рональд?! – строго рявкнула Гермиона, сильно напомнив при этом Молли. – Это уничтожило бы весь город и привело к радиоактивному заражению половины Европы!

– Что ты кричишь? Спокойно сказать нельзя было? – лицо ее мужа побелело от возмущения и обиды так, что ярче проступили веснушки.

– На самом деле, и такая идея озвучивалась. Говорили о подземном взрыве ядерной бомбы малой или сверхмалой мощности. Там диаметр разрушений был бы километра полтора. Это никого, понятно, не пугало. Район Цюриха можно было эвакуировать… а спрятанное в пространственной петле убежище был шанс достать. Однако иметь дело с радиацией, к счастью, большинство членов МЧК не захотели.

– Членов чего? – недоумевая, скривился Рон.

– Международной чрезвычайной комиссии.

– Ты сказал, то место пытались взорвать с помощью маггловского оружия? – прозвучал негромкий голос Луны. – Значит, Волдеморт уже осведомлен о том, что мы знаем, где он находится?

– Вполне вероятно – да, – ответил Гарри, сокрушенно кивнув, и в комнате на некоторое время повисла давящая тишина.

*

Близились к завершению первые сутки, проведенные мистером Райзом в особняке Снейпа. Он безудержно радовался практически всему: ветру и дождю со снегом в Лондоне, зимнему женевскому солнцу, светившему в окно выделенной ему комнаты, воробьиному гомону, горячему обеду, крепкому чаю, чистой одежде, кровати с пружинным матрацем, на котором ее новый обладатель не преминул по-детски покачаться. Инвалидное кресло с электрическим приводом, доставленное по заказу из маггловского магазина в первое же утро, и новые зубы, прорезавшиеся под действием зелья продентокс – авторской разработки Северуса – привели старика в полный восторг. Гарольд настолько светился удовольствием, что его освободителя то и дело посещали сомнения либо в сохранности рассудка отданного ему на поруки узника, либо в открытости помыслов последнего. Впрочем, больше тревожило все-таки первое. От коварных планов старого мага, если таковые имелись, должны были надежно защитить данный им обет и постоянно активный антимагический пояс. А вот на его разум и главное знания Снейп возлагал большие надежды и был бы всерьез раздосадован, если бы пришлось от них отказаться.

Времени до предполагаемого созревания клонов Тома Реддла оставалось катастрофически мало. Минерва активно обсуждала с министерством планы обороны Хогвартса и экстренной эвакуации студентов в случае нападения. Еще накануне, по дороге в Азкабан, Северус получил от Шеклболта «добро» на активацию каминного транспортного канала между резиденцией вождя дружественного племени анимагов и кабинетом директора Хогвартса, а также его собственным домом в Женеве. Вечером того же дня сова из министерства обрадовала сообщением о готовности обоих путей к работе. Без промедления казенная птица отправилась уведомлять о новых обстоятельствах Макгонагалл, а Бертран полетел с запиской и мешочком волшебного пороха к Кире. Однако все предпринимаемые меры могли оказаться малоэффективными против шестидесяти восьми клонов Волдеморта, поэтому Северус планировал дать Райзу всего пару дней на восстановление здоровья, а потом приступить к извлечению, так сказать, из него полезной информации. Однако Гарольд счел себя готовым даже раньше.

– Все прекрасно, Северус! – воскликнул он, когда хозяин дома зашел поинтересоваться, все ли в порядке. – Может ли быть иначе у человека, получившего в дар второе рождение? – старик, вероятно, распознал недоверие в искривившемся уголке губ Снейпа, потому что бросил короткий взгляд на расцветавший оттенками алого и фиолетового закат над прозрачным перелеском, видневшимся вдали, и продолжил тише и задумчивее: – Наверное, сложно поверить в счастье того, чья свобода передвижения ограничена стенами комнаты, а мир – видом из окна. Но в сравнении с затхлым каменным пеналом, в котором я провел последние четырнадцать лет, я получил невероятно много… И потом, – Гарольд улыбнулся во весь рот, – мир для новорожденного всегда открывается постепенно. В моем случае, – добавил он совершенно серьезно, – миру необходимо для начала убедиться в том, что мне можно доверять.

Снейп чуть заметно кивнул и собирался покинуть комнату, но Гарольд подъехал к нему в своем кресле и, глядя снизу вверх, сказал:

– Я помню, что обещал содействовать в решении вашей проблемы. Так понимаю, час икс близко. Какого рода помощь ты хотел бы от меня получить, Северус?

Снейп движением брови обозначил удивленное одобрение.

– Твой опыт, секреты боевой и ментальной магии, – прямо ответил он.

– Готов начать по первому требованию, – с энтузиазмом развел руками Райз. Создавалось впечатление, что перспектива передачи навыков не только не тяготит его, а, напротив, чем-то даже привлекает.

Северус взглянул на часы на левом запястье. В ближайших планах было трансгрессировать к лагерю анимагов и, укрывшись в кроне высокой сосны, убедиться в том, что Кира в относительной безопасности, а защитный купол над поселением и сигнальные чары, настроенные реагировать на проникновение темной магии, сохранны. Он и корил себя за подростковую робость: чем тайно наблюдать, не лучше ли было явиться открыто? И позволял себе быть таким, как есть – несовершенным… Принятие себя – залог успеха. Ему потребовалось много времени, чтобы это понять.

– Я отлучусь ненадолго, – нейтрально-деловым тоном ответил он Гарольду. – А когда вернусь, обсудим план взаимодействия и, быть может, начнем.

*

Визит в туманный вечер шотландского леса оказался опьяняюще приятным. Наблюдатель застал Киру у окна, задумчиво водящей тонким пальцем по запотевшему стеклу, а приглядевшись, понял, что она пишет его имя.

Хлопок аппарации за спиной заставил волчицу вздрогнуть и обернуться.

«Ты звала меня?» – его ментальный голос, такой же глубокий и завораживающий, как и физический, прозвучал на краю ее мыслей.

– Северус! – тихо воскликнула Кира вслух. – Как ты?..

Стремительно приблизился. От решительных, но мягких объятий перехватило дух. А уже в следующее мгновение волчица ощутила прикосновение его губ и без колебаний доверилась нахлынувшим чувствам. На этот раз она не замерла в экстазе. Прижалась всем телом и ощутила волну пронзительной неги, охватившей ее от близости к тому, кого давно назвала любимым и единственным. Инстинктивно погладила его по плечу, провела теплой ладонью по шее и зарылась пальцами в волосы на затылке. Кира отвечала и в поцелуе, неумело, но искренне, подчиняясь пульсирующему притяжению, усиливавшемуся от каждого нового прикосновения. Он ласкал языком ее губы, заставляя трепетать и прижиматься сильнее. Потом проник глубже, коснулся неба, языка. Казалось, реальность плывет и растворяется в нежности и наслаждении.

Влечение, страстная истома, переполнявшие тело, требовали большего. Чувствуя, что рискует утратить остатки самоконтроля, Северус волевым усилием оторвался от девичьих губ. Потершись носом и щекой об ее мягкую гладкую щеку, прижался виском к виску.

– Я пришел узнать, как у тебя дела, – хриплым полушепотом сказал он.

«Нет, больше ты не введешь меня в ступор противоречивостью своих действий и слов!» – ощущая себя счастливой и решительной, подумала Кира, потянулась к его уху и, почти коснувшись губами, прошелестела:

– Было все хорошо… А теперь стало… волшебно, – не тая восхищенной улыбки, она, немного отстранившись, посмотрела в его глаза, не такие ясные, как обычно, словно затуманенные. Но они излучали столько тепла, что казалось, согревали лучше огня в камине.

Северус в свою очередь тоже изучал ее взгляд. Взгляд влюбленной, счастливой женщины. Такого взгляда он никогда раньше не видел. Страсть, восторг, вожделение замечать в женских глазах доводилось, но не доверчивую нежность искренней любви. И Северус понимал, что уже утонул в этих мерцающих синих омутах, подернутых поволокой. Утонул, но не умер, нет. Напротив, никогда раньше он не чувствовал себя настолько живым.

Некоторое время одного неразрывного зрительного контакта было достаточно для ощущения полной гармонии. Но потом его посетила мысль, что настал момент сказать о своих чувствах. И сразу показалось, что Кира ждет от него этих слов, которые он почему-то не мог произнести, словно онемел. Гармония начала рассыпаться, оставляя на месте себя растущее напряжение. «А думал, что научился свободно обращаться с женщинами… Конечно, с девицами из ночных клубов ты – сама уверенность, а что сейчас? – мысль начала метаться от грустной самоиронии к сарказму. От сарказма к попыткам анализа: – Почему губы, язык отказываются произнести слова любви той, которую только что целовали? Скажи же: «Я люблю тебя!» – ведь это правда… И чувства взаимны…» – подумал он и погасил в зародыше сомнения. Решил не давать им волю. Советчиками они всегда были плохими. Вспыхнуло и начало постепенно оформляться пока еще смутное объяснение собственного молчания: «Как бросить слова о самом сокровенном в этот коварный, жестокий мир? Не прозвучат ли они в нем фальшиво?»

– Я люблю тебя, Северус! – всколыхнул тишину чистый, чуть звенящий голос Киры. В нем было что-то от песни родника. И ни одной фальшивой ноты…

– Я люблю тебя, Кира, – тихим эхом отозвался он, даже не поняв, что сказал это не вслух. Да и как было догадаться, когда она с радостным вздохом обвила руками его шею, прижавшись щекой к щеке.

А волчица первозданным женским чутьем поняла – говорить в голос ему сейчас тяжело и, не допытываясь о причинах, решила довольствоваться ментальным признанием. Сердце подсказывало ей, что эти безмолвные слова искреннее и ценнее любых других, даже если б те были выкрикнуты посреди многолюдной площади.

*

Северусу стоило немалых усилий вернуть себя во власть разума и заставить задуматься о неизбежной встрече с клонами Реддла. Впрочем, первая же мысль об опасности, которую сулила такая встреча, причем не только ему, но и его близким, стала холодным, отрезвляющим душем, мгновенно упорядочившим взбудораженное сознание. Поэтому, выходя из зеленого пламени камина в широком холле, – именно этим путем он на сей раз покинул резиденцию Киры, заодно показав, как им пользоваться – профессор без труда принял подобающе суровый вид, предназначенный наблюдавшим за его появлением Фарруху и Невиллу. Подчеркнуто невозмутимо выслушал короткий эмоциональный рассказ молодого гения о том, что «шайтан» оказался нормальным парнем и даже гораздо меньше плодит баги, и уже с большим интересом – сообщение Невилла об успешном испытании экспериментально модифицированного телефона на территории Хогвартса. Аппарат сработал и на прием, и на вызов, и хоть разговор сопровождался существенным шумом, абоненты смогли понять друг друга. Снейп скупо поблагодарил за полученный результат, на специально открытый счет перевел нужную сумму для продолжения работ по адаптации маггловских средств связи к условиям повышенного магического фона и направился на второй этаж, где в дальней части правого крыла была выделена комната мистеру Райзу.

Распахивая дверь в свой кабинет стремительно осваивающему вождение инвалидного кресла Гарольду, Северус проверил и частично обновил окклюментную защиту, после чего почувствовал себя полностью собранным и хладнокровным.

– Итак, я хотел бы начать с освоения легилименции на более высоком уровне. Том, который имел удовольствие наблюдать в твоем исполнении, – хозяин кабинета уселся в удобное, обитое светлой кожей кресло и сразу перешел к делу. – Ты готов?

– Я да, – хитро прищурился Райз. – А ты?

Снейп коронно приподнял бровь.

– Проверим.

– Позволяешь мне пользоваться магией для твоего обучения?

– Позволяю, – кивнул Северус. Антимагический пояс он отключил еще по пути к кабинету.

– Атакуй!

Он был уверен, что готов. Но при первой же попытке проникнуть в сознание Гарольда уверенность дала трещину. Мыслесфера старца была защищена не просто глухим окклюментным барьером. Это была стена огня. Попытки нащупать в ней брешь или пробиться штурмом в равной степени были невозможны, поскольку причиняли сильнейшую головную боль, вызывали тошноту и слабость.

– Как ты это делаешь? И как это преодолеть?

– Вначале покажи, что можешь ты. А после я скажу, что нужно изменить. Попробуй еще раз.

Новая атака Северуса захлебнулась еще быстрее, поскольку Гарольд, не убирая барьеров, начал наносить удары прямо из окклюментного огня. Снейп был вынужден спешно укрыться за собственной защитой. Он почувствовал попытку проникновения в сознание, но щиты удержал.

– Защищаешься ты славно, – ухмыльнулся Райз, – но мне казалось, ты хотел упражняться в легилименции, а не в окклюменции. Атакуй!

– Да на кой черт?! – рявкнул Снейп. – Разве еще не ясно, что мне тебя не одолеть теми приемами, которыми я владею?

– Прояви уважение к учителю, – ехидно прошипел старикан, – делай, что тебе говорят.

«Ладно, – сцепив зубы, подумал Северус, – еще раз подчинюсь. Но если опять все только повторится!..»

Однако Райз не повторялся. В этот раз, стоило ученику раздвинуть блоки для перехода в наступление, как Гарольд молниеносно ворвался в его разум, пронесся вихрем и так же быстро убрался вон.

– Какого Мордреда?! – прорычал Снейп, гневно уставившись на учителя покрасневшими от полопавшихся капилляров глазами. – Это еще что за выходки? Я тебе этого не позволял!

– Позволил. Я сделал это в интересах твоего обучения, – спокойно возразил Гарольд и пожал плечами, – а иначе был бы уже наказан за нарушение обета, не так ли?

Сказанное было чистой правдой.

– И как это поспособствует обучению? – простонал ученик, сдавливая руками голову, которая, казалось, собиралась разделиться на две половинки от пульсирующей боли.