Текст книги "Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)"

Автор книги: Яросса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)

Попадали кто где. Гарри на стул, Рон прямо на пол. Из сумбурного рассказа она успела выхватить что-то о восточной нечисти, читающей мысли; о крутости профессора Флитвика; о том, что им досталась самая жуткая работа – утилизировать человеческое тело, правда, ненастоящее и мертвое. И помогал им только Флитвик, хотя они и сами бы справились. Мелькнули в рассказе всплескивающий руками «неженка» – Слизнорт – и Трелони, которая «как сказочная принцесса таращилась» из окна башни. Возможно, Джинни поняла бы больше, но еле слышный невнятный шумок в комнатах Лонботтомов перетек к их двери.

– Снейп звал всех собраться в кабинете директора, – сообщил усталый и какой-то потерянный Невилл. – Он что-то узнал от Баблфлопса.

Парни подорвались и скрылись, а Джинни снова осталась наедине с дочкой и последствиями утреннего потрясения: пульсирующей головной болью, учащенным сердцебиением и приступами острой тревоги, накатывающими в промежутках между периодами настороженного анабиоза.

Где-то в их личных комнатах иногда негромко топал Альбус. Гермиона была искусна в чарах. Наложенные ею по периметру комнаты заклинания ослабляли сильные звуки, а слабые, не усиливая, делали более четкими и узнаваемыми. А вот от Луны с малышом Миллсом не доносилось ни звука. Похоже, они ускользнули куда-то до прихода Невилла. Джинни прикрыла глаза, прислушиваясь, и не заметила, как провалилась в дремоту. Она не знала, сколько пробыла в том ватно-бесчувственном забытьи, прежде чем в него прорвалось осознание потери контроля и рывком вернуло в реальность.

Погладив дочь по рыжим волосам, Джинни тяжело вздохнула. Огненная львица. Истинная бесстрашная гриффиндорка. Возможно, она была такой, когда не верила, просто не могла представить, что кто-то из по-настоящему близких людей может погибнуть. Пришлось поверить. Фред. Такой неугомонный, веселый, полный жизни, и вдруг – мертвый. Никогда не забыть: медово-карие глаза – раскрыты, а света в них уже нет… Мороз по коже.

Мерлин, как же страшно!

С любимой посадки на стуле Джинни вставала, как с мотоцикла, отводя назад ногу. Обошла диванчик и, опершись на широкий подоконник, прижалась лбом к обметанному мокрым снегом стеклу. Она боялась и раньше, когда ждала Гарри из ночных рейдов по убежищам затаившихся пожирателей, когда не могла дозвониться до сыновей в маггловскую школу или до родителей в Нору, а после воскрешения Волдеморта страх вовсе стал неотлучным спутником. Да, держала его в узде, могла заниматься делами, шутить, веселиться, даже дурачиться, наплевав на холодное дыхание в затылок. А вот теперь с ним никак не совладать. Снейп избавил Лили от чуть не убившей ее закладки Того-кого-все-таки-лучше-не-называть. Мадам Помфри говорит, это хорошо, что такая бурная реакция – как высокая температура при инфекционном заболевании. Психика сопротивлялась, и есть все шансы на то, что обойдется без последствий. Но даже если в этот раз повезло, то ли еще будет? Что еще готовит красноглазый неубиваемый монстр?

Короткий клацающий звук прострелил позвоночник. Джинни резко дернулась, оборачиваясь. Мордред, это же просто часы! Часы, которые она много раз видела и слышала. Единственная стрелка со светящимся огоньком на конце, изображающим Солнце, сместилась в новое положение.

Эти часы Рон и Гермиона привезли из свадебного путешествия. Рону вещица понравилась тем, что была красивой и необычной, а Гермиона была в восторге от того, что часы показывали не только время суток, но и год, месяц, длину светового дня, высоту стояния солнца над горизонтом в любой точке планеты и даже координаты созвездий на небе. Впрочем, все эти ценные сведения можно было получить, только сопоставив числа и символы на трех вращающихся кольцах, обрамляющих карту мира, которая заменяла циферблат, и проведя ряд расчетов, требующих в большинстве случаев учитывать широту и долготу места. Данное обстоятельство стало причиной быстрого разочарования Рона в затейливом сувенире, но зато доставляло немалое удовольствие его жене.

Рон и Гермиона – они такие разные. Их браку многие пророчили скорый конец, особенно в первый год. Джинни и сама не избежала таких опасений. Когда она и Гарри надышаться не могли друг на друга, сочетавшиеся семейными узами брат и подруга яростно ссорились практически каждый день. Гермиона, казалось, задалась целью наконец сделать из своего мужа человека. Фронт ее активности простирался от требований закончить школу и сдать ЖАБА до искоренения несовершенств в режиме дня, питания и предпочтений супруга в одежде. Обиженный постоянной критикой Рон швырял жене обвинения в неумении готовить и вести хозяйство. Накал страстей угрожал катастрофой, но резко пошел на спад, как только стало известно о грядущем пополнении в молодой семье. Джинни и Гермиона забеременели почти одновременно. Но если миссис Поттер испытывала тревожную радость, то реакция молодой миссис Уизли больше походила на шок. Тем не менее очень скоро она ощутила преимущества нового статуса. Рон стал покладистым и ласковым, как теленок, стремясь максимально удовлетворять все желания жены. Нанятый за символическую плату домовик споро разрешил все бытовые проблемы. Год после рождения двойняшек Гермионе было вовсе не до воспитания мужа, который к тому же показал себя образцовым отцом. А потом она вернулась на работу в министерстве и ушла в нее с головой. Стычки в их семье случались, поскольку, если Герми принимала какое-то решение, то выбор Рона заключался только в том, как с ней соглашаться: сразу или после скандала. Но это бывало нечасто. Зато если он заболевал или приходил домой расстроенным и огорченным, жена умела окружить его такой заботой и вниманием, какие ему и не снились в родительской семье. Вопреки прогнозам, их чета нашла свое равновесие и выглядела вполне счастливой. Рон при каждом удобном случае любил похвалиться успехами своих детей, непременно подчеркивая при этом, что силой и ловкостью они в него, а умом и красотой – в маму. Критику же в адрес жены воспринимал как личную обиду и сразу бросался на защиту. Гермиона, видя такое отношение, таяла и даже готова была иногда уступать. Так было до недавнего времени, пока им не пришлось в целях безопасности оставить дела и сутки напролет проводить рядом друг с другом. Теперь же напряжение между ними росло день ото дня.

Джинни покачала головой. Несомненно, ей с Гарри повезло гораздо больше. Им тоже доводилось иногда ссориться, но…

Тихо отворилась и закрылась входная дверь. Послышался его голос. Интересовался у Альбуса, как дела. А потом пришел к ним с Лили. Вид немного нелепый, взъерошенный – значит устал. Джинни обвила его руками, склонила голову на плечо. Казалось, стоять вот так, поддерживая друг друга, можно хоть целую вечность.

*

Рукой, обнимавшей Киру, Северус чувствовал плавные движения ее ребер и ощущал волны теплого воздуха в растворе расстегнутого ворота рубашки. Дыхание волчицы стало спокойным и размеренным. Она заснула. Поцеловал в макушку, в спутанные чуть волнистые волосы. От спокойного наслаждения жизнью, которому Снейп так упорно учился после пограничного разговора с Дамблдором и преуспел, теперь не осталось и следа. Но даже будь у него маховик времени и уверенность в том, что с помощью этого артефакта можно действительно что-либо изменить, свои чувства к Кире он оставил бы такими, как есть. Болезненная тревога смешивалась с замирающей нежностью. Томительный страх, тугие узлы которого временами затрудняли дыхание, перемежался моментами отчаянной радости. Больше. Это были проблески счастья. За плотной завесой нависшей угрозы оно жило. И даже его короткие мгновения стоили того, чтобы отказаться от вечности безмятежного покоя.

Осторожно сняв с себя ее руку, Северус приподнялся.

– Можно тебя попросить? Полежи со мной рядом, хоть немножко… – сказала она пятью минутами ранее, выпив предложенное им зелье сна без сновидений.

Разве мог он ей отказать. И на другую просьбу, замаскированную в незаконченный вопрос:

– Когда я проснусь… – он тихо прошептал то, что она ждала услышать:

– Я буду рядом.

Кире было нужно отдохнуть. Сегодняшний день был вопиюще несправедлив и жесток с ней. Но все испытания она прошла, сохранив и достоинство, и благоразумие.

– В сложившихся обстоятельствах ты во всем поступила совершенно правильно, – медленно и негромко сказал он в ответ на ее немного сбивчивый рассказ о предъявленных обвинениях в измене и о том, как народ поддержал не ее. Какую еще поддержку он мог дать ей в тот момент? О нежелании мстить она предупредила с самого начала. Хотя, пожалуй, могла бы и не говорить. Как ни хотелось ему раскатать тонким слоем, стереть в пыль анимагов, посмевших причинить ей боль, Северус не стал бы этого делать, поскольку достаточно хорошо узнал Киру, чтобы понимать – ничего, кроме новых страданий, ей бы это не доставило. Поэтому он просто прижал ее к себе так, как будто инстинктивно пытался укрыть от свалившихся невзгод, и, помолчав, добавил: – Если эти люди не полные идиоты и не законченные мерзавцы, то рано или поздно они поймут, что сегодня совершили ошибку.

После этих слов она расплакалась. «Вот и хорошо», – втайне от нее подумал Северус. Гнетущая тоска неуловимо ощущалась в каждом сказанном Кирой слове, хотя никакого намека на слезливость или нытье в ее голосе не было. Сдерживалась. И делала она это не из гордости. Его берегла – понимал он и непроизвольно кривил губы в горькой усмешке. Не хотела нагружать лишними проблемами. Надо будет как-нибудь намекнуть, что чем легче и спокойнее ей, тем меньше проблем у него. “Теперь так. Нет больше прежней свободы. Да и Мерлин с ней”. Он ласково гладил ее по волосам и терпеливо ждал. Успокоилась Кира быстро, плакать долго она в принципе не умела. А потом Северус перенес ее на руках в спальню, уложил на кровать и предложил выпить зелье. Теперь оно надежно оберегало ее сон, избавляя от вполне вероятных после пережитого кошмаров. Снейп понял, что радуется. Радуется своему умению приготовить первоклассное зелье так, как не радовался, наверное, со школьных лет. Он нахмурился и поднял окклюментные щиты. «Довольно эмоций». Оставалась масса открытых вопросов и, пожалуй, пришло время подумать о метке, непрерывно жгущей и выкручивающей руку.

– Тотти, – позвал Северус, поднявшись с кровати.

В то же мгновение с тихим хлопком появился эльф, одетый в камзол и кюлоты, напоминающие старинную ливрею. Преданно-влюбленными глазами он уставился на хозяина дома.

– Эта девушка, – сказал Снейп посмотрев на спящую Киру, – моя гостья. Очень дорогая мне гостья.

– У хозяина любовь, – с трепетом выдал домовик и тут же уткнулся носом в пол. – Тотти позволил себе вольность. Простите, хозяин.

– Прощаю, – хмыкнул Северус, про себя радуясь, что сумел-таки отучить своих эльфов от нездорового стремления к самонаказаниям по малейшему поводу. Извинился – и достаточно. – Будь с ней рядом. Как только проснется, позови меня.

Вернувшись в свой кабинет, он сел в кресло и поднял левый рукав. Постоянно обновляемые охлаждающие чары приостановили кровотечение и чуть уменьшили отек, но зато теперь от выбухающего черного черепа во все стороны пока еще недалеко тянулись под кожей тонкие темные щупальца. «Это еще что за новости?» Он еще раз перебрал в памяти все, что смог узнать о Темной метке или Вассальном клейме. Она срасталась с нервами, мышцами, а главное, аурой принявшего ее и поэтому ее невозможно было ни выжечь, ни вырвать, ни даже отсечь вместе с рукой. Как ему представлялось ранее, способов избавиться от метки было два, но ни один из них не был практически осуществимым. Неожиданно осенила свежая идея. Раз метка связана с аурой, значит ее природа имеет отношение к ментальной магии. И его видения во снах при созревании первого клона – тому подтверждение.

Потратив еще пару минут на оценку обоснованности своих предположений, Северус отправился к сильнейшему из знакомых ему темных менталистов, который к тому же был способен путем окклюменции менять метаболизм своего тела и по стечению обстоятельств содержался под магическим замком в его собственном доме. Кто, если не Гриндевальд, может знать способ вытравить клеймо Темного лорда и с тела, и из ментально-энергетической сущности носителя?

– Ты же неглуп, Северус, – задумчиво произнес Геллерт, разглядывая его руку. – Как ты мог пойти на это?

– Скажем так, подставляя руку под метку, я весьма поверхностно представлял, на что соглашаюсь, – глядя в выпуклые светло-серые глаза, ответил Снейп. – Но я пришел не за вопросами, а за ответами. Что ты думаешь по поводу моих соображений? Есть шанс, что получится?

– Я никогда не клеймил своих людей, – с осуждением без тени ехидства заметил состарившийся тиран, – даже тех, кто был лишь пехотой… Но я кое-что читал о Вассальном клейме. Оно дает суверену гораздо большую власть, нежели способность причинять боль и призывать. С его помощью хозяин может убить своего раба. Как точно – не знаю…

– Раз я еще жив, значит Волдеморт тоже не знает, – резко заметил Северус.

– Пока не знает. И ты прав – от подарка бывшего повелителя надо избавляться, – Геллерт сосредоточенно хмурил лоб. – Сработает ли твой метод? Думаю, шанс есть. Но ты же сам понимаешь, что проблема глубже, чем просто сращение метки с тканями тела. Управлять биохимией я бы тебя научил и, возможно, ты смог бы на клеточном уровне связь разорвать, но…

– А ментальной уровень – традиционное поле применения окклюменции. Я рассчитывал на глубинную окклюменцию, переходящую в автолегилименцию.

– Не думал, что ты никогда ранее не прибегал к глубинной окклюменции, – язвительно усмехнулся старик.

– Прибегал, – хмуро отметил Северус, догадываясь, к чему клонит собеседник.

– Видел связь? – прищурился Геллерт.

– И почему же я ее не видел?

– Потому что она не на психическом, а на астральном уровне. В астрал на одной окклюменции не выскочишь. Здесь нужны либо медитативные техники, которые осваиваются годами, – он выжидательно взглянул на собеседника. Снейп отрицательно качнул головой, – либо… Ты знаешь зелья, облегчающие освоение ментальной магии? А среди них есть такие, что помогают выйти в астрал?

– Нет. Никогда не считал такие практики полезными.

– Я ими, признаться, интересовался, – грустно улыбнулся Геллерт, – но не преуспел. А тебе, боюсь, без помощи такого зелья свою проблему не решить.

– Ты знаешь рецепт?

– Нет. Но есть книга. «Poțiune și suflet»(6). Она хранится в одной из тайных библиотек Румынии. Я скажу тебе адрес и пароль-пропуск. В ней ты найдешь рецепт.

– Она на румынском?

– Это проблема?

– Нет.

***

Хмурым и пасмурным поздним утром, когда вмотанные прошлым днем Поттеры только собирались просить эльфов принести им чего-нибудь поесть, в их комнате материализовался патронус министра:

– Гарри, Волдеморт выдвинул ультиматум. Собираем экстренное совещание. Будь безотлагательно.

– Я его когда-нибудь зааважу! – прошипела Джиневра то ли в шутку, то ли не совсем. – Ты там даже не работаешь…

Гарри кисло улыбнулся, и Джинни не понравилась эта улыбка, только она пока не поняла чем.

– Ну, что ты, любимая, – попытался пошутить он, пропуская между пальцев медную прядь, – хватит с него и твоего коронного Летучемышиного. Да и нам, согласись, лучше быть в курсе событий… – добавил он уже всерьез.

– Но ты же измотан.

– Да. Вот что значит потерять форму от безделья, – усмехнулся он, стараясь принять вид пободрее. – Все нормально! Попрошу у Помфри зелье для тонуса, и порядок.

Он склонился над дочкой, впервые за все время сна пошевелившейся. Проходя мимо, коротко прижал Джинни, ласково коснувшись поцелуем ее губ. Дурашливо потерся носом об нос, гипнотизируя ее сквозь стекла очков своими зеленющими глазами:

– Это только совещание. Нет причин для волнения, – потрепал по макушке ставшего на проходе Альбуса и ушел.

«Скрывает что-то! – осенило Джиневру. – Не иначе, снова влезет в самое пекло!» – тревога с новой силой стеснила грудь, но вернула решимость. Не они войдут в пекло, так оно само их настигнет. Значит, все правильно – лучше быть в курсе и при деле. А придет время, миссис Поттер тоже в стороне не останется.

А Гарри тем временем, меряя стремительными шагами лестницы, представлял, как будет спасаться бегством, когда супруга узнает, что в прошлую встречу с Кингсли он практически согласился снова возглавить мракоборческий центр Отдела магического правопорядка.

*

– Гарри здесь?! – с совершенно несвойственными ей истерическими нотками в голосе крикнула Гермиона, влетая в общую комнату. Ее карие глаза были в пару раз больше обычного, а выбившиеся из хвоста волосы дыбились в стороны, напоминая шевелюру Горгоны.

– Мама! – вскрикнула Лили, подскочив на кровати.

– Ах, Джинни! Прости ради Бога! – чуть не со слезами, прикладывая руку к губам, воскликнула подруга. – Но с Роном беда!

– Что с дядей? – выскочил любопытный Альбус, однако о появлении тети Гермионы напоминали разве что быстро убегающие шаги в коридоре.

С улицы донеслись приглушенные расстоянием и двойным стеклом крики. Джинни, прижимая к груди дочку, подбежала к окну и только ахнула. Ее сын с проворностью обезьянки вскарабкался на подоконник и застыл, восторженно открыв рот.

В глазах Альбуса дядя Рональд был нереально крут. Он хватал с земли огромные валуны в половину своего роста, а то и больше, и швырял в отбивающегося с трудом, отступающего и обиженно стонущего Грохха. По замерзшему озеру, ломая лед, пробирался к берегу Хагрид. Первые лучи боевых заклятий, брошенных спешащими на шум аврорами, увязли в облаке магической защиты, не причинив озверевшему Уизли ни малейшего вреда.

*

В кабинете министра Шеклболта было жарко.

Обсуждали послание Волдеморта. «Во избежание ненужного кровопролития признайте мою власть!» – этот призыв был лейтмотивом всего письма. Время на раздумья давалось до ноля часов тридцать первого декабря.

– Неслыханная наглость! Неслыханная… – промакивая платком вспотевшую шею, повторял верховный чародей Визенгамота Харви Блэкфорд.

Кингсли мерял шагами пространство позади своего кресла.

Кинриг Джонс – седовласый руководитель Отдела магического правопорядка – уперся взглядом в свои сцепленные в замок руки. Формально он снова был для Поттера шефом, но по факту Шеклболт ясно дал понять, что с этого дня мракоборцы подчиняются только лично ему.

Обыкновенно скрывающий лицо за чарами неузнаваемости глава Отдела тайн, которого знали как Рходри, усмехнулся:

– Подарок решил сделать к своему дню рождения, – и продолжил выводить на небольшом овальном куске пергамента причудливые орнаменты.

– По-моему, эта дата давно неактуальна, коллега, – возразил Артур Уизли, который изрядно сдал за последние десяток лет, и уже никто не мог бы угадать, что его редкие блекло серые волосы когда-то были ярко рыжими.

Зато его сын Перси, теперь возглавляющий британский филиал Международной конфедерации магов, был традиционно полон деятельной энергии. В ответ на брошенное министром замечание, чтобы говорили по существу, он принялся с энтузиазмом перечислять предпринятые им меры: европейские и американские коллеги осведомлены; по всем филиалам Конфедерации разосланы ориентировки и запросы на оказание содействия в задержании и экстрадицию клонов Тома Реддла в случае их появления; проводится активная работа с целью ускорения ратификации «Договора о коллективном международном противодействии экстремистским магическим организациям» всеми подписавшими его сторонами… Непосредственный начальник Перси – Говэннон Крауди – благосклонно кивал головой.

Были здесь и главы Отделов транспорта и чрезвычайных происшествий с начальниками входящих в их состав подразделений. Рядом с Гарри сидел напряженный и красный Рудольф Кроткотт, которого, похоже, новость о том, что он опять в подчинении Поттера и понижен в должности с руководителя до зама, вывела из равновесия посильнее, чем ультиматум Волдеморта. Посмотрев на него, Гарри невольно вспомнил лица авроров, когда министр не далее как полчаса тому назад обрадовал их новостью о том, что их руководителем вновь становится Победитель Волдеморта в прошлой войне. «Мордред меня дернул согласиться! – досадовал Поттер. – Как руководить коллективом, с большей частью которого испорчены отношения? – он покачал головой. – Раньше нужно было думать».

Он уже сформулировал свои предложения и позволил себе просто выглянуть в окно. Оно, конечно, было наколдованным, но теперь за ним были не заказные пейзаж и погода, а отражалась реальная обстановка на улице Уайтхолл, под которой, собственно, и размещалась вся администрация магической Британии, за исключением небольшого надземного офиса в другой части города, связанного с кабинетом министра камином и оснащенного маггловскими средствами связи. Гарри импонировала готовность Шеклболта к инновациям и стремление максимально оперативной и объективной информационной связи с внешним миром. Выглянув в по-новому наколдованное окно, по крайней мере, можно понять, какая погода тебя встретит при выходе. Но в тот момент там было кое-что, точнее кто, поинтереснее погоды. И речь даже не о закутанной в плащ спешно удаляющейся Копре, а о чумазом мальчике в замызганной голубой курточке, следовавшем за ней на небольшом расстоянии.

Поттер подскочил.

– Рудольф, мальчишку видишь? – рявкнул он ошарашенному заму, взглядом показывая на окно. – Не дадим ему уйти! – подхватил Кроткотта под локоть и требовательно потащил за собой. – Это важно, сэр, – тоном полной уверенности пояснил министру.

Со всей возможной прытью Гарри мчался к Атриуму. «Чертовы антиаппарационные барьеры!» Рудольфус, стряхнув ступор, не отставал. «Может, еще и сработаемся. Опасный общий враг – мощная объединяющая сила».

Но когда они выбежали из дверей неприметного старого здания со скромной табличкой «Департамент по интеграции и развитию», уже ни Колонтон, ни ее преследователя не было видно.

– Мордредов драккл! – Гарри выбежал на дорогу, обернувшись на триста шестьдесят градусов и увидев пустую улицу, лупанул кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. Шквальный ветер сёк лицо каплями колючего мерзлого дождя.

– Да что с тем мальчишкой не так?! – недоумевающе развел руками Кроткотт.

– Это не мальчишка, – выдохнул Поттер, все еще всматриваясь в даль. – Это ветала.

– Кто?

– Пошли обратно, – поняв, что здесь и сейчас они уже никого не задержат, Гарри махнул рукой. – Расскажу по дороге. И надо отправить оперативные группы к Копре на квартиру и на старую фабрику…

По дороге в мракоборческий центр, расположенный на втором уровне, и потом в зал совещаний с министром – на первом – Гарри снабдил своего заместителя минимально необходимыми сведениями о сущности ветал и об их сговоре с возродившимся Волдемортом.

– И? – Кингсли просверлил Поттера тяжелым взглядом, стоило тому распахнуть дверь зала.

– Безрезультатно, – суровый тон начальства никогда не вызвал у Гарри положенного трепета. Не было его и в тот момент. Только острое чувство досады. – Мы попытались задержать… м-м… опасное магическое существо – веталу, но, как видите, безуспешно. Однако, если коллеги располагают временем и вы сочтете это необходимым, я могу ввести присутствующих в курс дела…

Кингсли кивнул.

Гарри использовал путь до своего места за столом, чтобы собраться с мыслями. Он сел, положил перед собой сцепленные в замок руки. Уже готовая фраза замерла на губах, остановленная глухим жужжанием.

– О! Простите, – бодро воскликнул Перси, извлекая из-под мантии кожаный блокнот. – Пришел ответ от кого-то из зарубежных коллег. Вы позволите? – улыбка воодушевления медленно сползла с еще молодого веснушчатого лица. – Министерство магии Франции получило такой же ультиматум, как и мы, – в напряженной тишине сообщил он. Зачарованный лист в блокноте снова завибрировал, распространяя уже знакомое жужжание. Перси осторожно опустил взгляд. – И немецкое правительство… тоже.

(1) Облегчить боль (лат).

(2) Разместить кости правильно (лат)

(3) Залечить раны (лат).

(4) Жизненная энергия в индийских духовных и физических практиках.

(5) В соответствии с учениями йоги и тантры нади – это мельчайшие каналы по которым течет жизненная энергия.

(6) «Зелья и душа» (румын).

========== Капалики и веталы ==========

Три волшебных огня в канделябре ровно и мягко освещали письменный стол, заваленный пожелтевшими свитками. Никакие электрические лампы не могли дать такое ощущение комфорта и сосредоточенности, как этот волшебный свет. С ним могло бы сравниться пламя свечей, но их не оказалось под рукой.

Спальня – вообще неприспособленное для работы место. Поэтому стол Северус трансфигурировал из тумбочки, а стул – из низкой прикаминной скамейки. Не сказать, чтобы ему было удобно. В любой другой ситуации он предпочел бы свой привычный, обжитый долгими часами увлеченной работы, кабинет. Но уже утро, и Кира могла проснуться в любую минуту.

Северус с досадой бросил в общую кучу последний покрытый витиеватым диванагари (1) свиток и потер переносицу. Ничего, что могло бы пролить больше света на сущность ветал и их мотивы. Что им нужно в Британии? И каким способом их можно подчинить?

Он встал, одним взмахом собрал свитки в аккуратную пирамиду, левитировал себе под мышку и, бросив осторожный взгляд на спящую, вышел из комнаты. Не пользуясь освещением, прошел по темному коридору, безразлично поглядывая в окна. На полотне беззвездно серого неба и тускло желтого пятна луны, словно выведенные черной тушью, ветвились верхушки деревьев. Усмехнулся промелькнувшему ощущению нереальности.

В кабинете Северус щелчком пальцев зажег свечи в медных бра, висящих над секретером из мореного дуба, и невербальным заклинанием открыл один из тяжелых ящиков. Он извлек оттуда тонкую, по виду деревянную пластинку, серовато-желтую, с темными и неровными, будто истлевшими краями. Качнулись перед внутренним взором петли лиан и разлапистые буйные листья. Все в пятнах лунного света, пронизавшего темноту и испестрившего усыпанную растительным опадом землю, сплошь оплетенную извитыми, будто снабженными мускулами корнями… Перевел взгляд, и видение растаяло. Мягко выступили из теней книжные шкафы, неброско блеснули бронзовые скобы и надписи на замшевых корешках. Северус обвел взглядом кабинет, потушил свечи и вернулся в спальню.

Остановился между столом и кроватью. Под действием зелья Кира казалась безмятежной. Гладкий лоб, свободно расправленные брови, мягкий контур расслабленных губ. Она чуть шевельнулась, и на ее лицо сползла прядь волос, при вдохе коснулась тонких ноздрей. Девушка сморщила нос, вздрогнули тени ресниц на щеках. Легкое движение палочкой убрало непослушные волосы ей за ухо. Кира глубоко вздохнула, не просыпаясь потерла нос и затихла. Северус медленно отвел от нее взгляд, сел за стол и уставился на принесенную пустую пластинку – обработанный по древнеиндийской технологии кусок пальмового листа.

*

Духота джунглей. Волосы на затылке стянуты в хвост, но лицо и шея все равно покрыты испариной.

В темной из-за облезлых серых стен комнате слышны женские всхлипы и прерывистое сиплое дыхание мужчины. Он, закатив глаза, лежит на низкой кушетке, представляющей собой деревянный каркас с натянутой на него сеткой из пиассавы (2). Неопределенного цвета рубашка распахнута, и тощую грудь прикрывает только массивное ожерелье из черепов животных: крыс, кошек, мангуста.

Северус склоняется над ним и видит расползшееся по груди и животу черное пятно с исходящими из него грязно-красными, как гниющее мясо, прожилками.

– Кто это сделал? – он поворачивается и широко раскрытыми глазами из-под сведенных бровей смотрит на женщину.

– Темный капалика, – судорожно вздыхает женщина и, теребя край бирюзового сари, принимается на ломаном английском объяснять: – Они приносят в жертву людей и едят их тела. Садхир – светлый капалика. Темные всегда хотят заполучить череп светлого…

Снейп слушает ее вполуха. Гораздо больше, чем тёрки местных колдунов, его волнует то, что здесь, в Индии, кто-то применил проклятие Атра долор (3). Он шепчет контрзаклинание. Оно слабое и способно только замедлить процесс, но это даст время, чтобы сварить зелье.

– Индус? – не отводя напряженного взгляда от проклятого и продолжая водить над ним палочкой, спрашивает Снейп и плотно сжимает губы.

– Кто? – со всхлипом женщина обрывает себя на полуслове, и Северус даже не оборачиваясь чувствует, что она вздрагивает.

– Нападавший, – цедит он сквозь зубы.

Северус приехал в Индию постигать секреты восточной магии, а столкнулся с проклятием собственного авторства, которое семь лет назад разработал для Темного Лорда. Не хватало только, чтобы применивший оказался кем-то из бывших соратников или самим перевоплотившимся Волдемортом.

– Д-да. Индус… Скажите, вы ведь поможете Садхиру?

*

Садхир медленно идет на поправку. Они уже подолгу беседуют. Спасенный признал долг жизни и готов выплатить его – поделиться знаниями светлых капаликов. Северус уже склонен считать удачей то, что забрел в эту деревеньку, и именно в то время, когда местному колдуну потребовалась помощь.

Капалика говорит о потоках праны в теле, о нади и чакрах. Северус слушает внимательно, критично, иногда задает вопросы. Садхир показывает асаны и мудры, и правильное дыхание для раскрытия чакр. Гость пробует повторить и находит такие практики полезными. Колдовство после таких упражнений удается легче и сильнее. Но индус чем-то недоволен и теперь толкует о принятии себя.

– Прими себя, сахиб (4), – Садхир, сидя в позе лотоса, наклоняется к чужеземцу и заглядывает в глаза. – Прими свое тело, – он, кажется, не заметил кривой усмешки собеседника. – Прими свои страсти… Хочешь и можешь вкусить сочный плод – вкуси. Хочешь испить вина – испей. Желаешь утешиться с женщиной – утешься… – индус переводит взгляд на принесшую поднос с фруктами Рати, и по еще синеватым губам скользит улыбка.

Но двадцатишестилетний сахиб не готов. «Принять уродливое тело? Открыться терзающим страстям? И какой в этом смысл?»

– Только приняв и познав себя, свои страсти и желания, можно поставить их под контроль, перейти к созерцанию, почувствовать связь со своим духом, – продолжает вещать капалика, не обращая внимания на сведенные брови и напряженную челюсть англичанина, который и не собирается скрывать свое недоверие и враждебность. Он не давал разрешения читать свои мысли. А еще хуже то, что он не заметил, когда это произошло.

– Когда ты чувствуешь дух, ты выходишь за границы своего тела, а потом вовсе освобождаешься от связи с ним, соединяешься с И́шварой (5)…

– И ради этого все замуты? – угол рта дергается к уху, а взгляд через недобрый прищур сверлит индусу переносицу. – Освободить дух от тела гораздо проще.