Текст книги "Летописец Мертвого Бога (СИ)"

Автор книги: Вей Лодар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Глава 137: Город Железных Пиков

Путешествие из Зеленого Ада на север было долгим, но на удивление легким. Благословение Садовника, заключенное в белом цветке, который Кайен носил с собой, делало их почти невидимыми для опасностей дикой природы. Леса пропускали их, реки успокаивали свое течение. Словно сам мир помогал им в их паломничестве.

Они пересекли центральные равнины и через три месяца пути увидели их.

Город Железных Пиков.

Он был полной противоположностью и белому, ученому Корвусу, и суровому, каменному Пристанищу. Этот город был выстроен не из камня, а из темного, закопченного железа и стали. Он раскинулся в долине между нескольких остроконечных, «железных» гор, из которых денно и нощно добывали руду. Над городом постоянно висел смог от тысяч кузнечных горнов и плавильных печей. Воздух здесь пах углем, металлом и тяжелой работой.

Это был индустриальный, суровый, прагматичный мир. Мир, где ценилась не магия и не знание, а лишь сила рук и качество выкованной стали.

Кайен и Лира, войдя в город, сразу почувствовали его тяжелую, давящую атмосферу. Здесь не было места чудесам или древним тайнам. Здесь была лишь работа, шум и лязг металла.

– Как что-то настолько… тихое, могло спрятаться здесь? – спросила Лира, ее голос едва пробивался сквозь грохот гигантского парового молота, доносившийся из ближайшей кузницы.

– Это идеальное укрытие, – ответил Кайен. – Иногда лучший способ спрятаться – это встать посреди самой шумной толпы.

Они начали свои поиски. Но здесь им не могли помочь ни карты, ни слухи. Осколок, который они искали, был, по словам Садовника, «испуганным» и «спрятавшимся». Он не создавал аномалий, не привлекал к себе внимания. Он затаился.

Кайену пришлось полагаться лишь на свое самое тонкое чутье. На резонанс.

Они провели в городе неделю. Днем они бродили по его прямым, как стрела, улицам, наблюдая за суровыми, немногословными жителями – кузнецами, шахтерами, инженерами. Ночью Кайен медитировал, пытаясь уловить в этом индустриальном шуме хотя бы одну тихую, знакомую ноту.

И на восьмой день он ее нашел.

Это было не эхо. Это была… тишина. В самом центре города, в районе, где располагались гильдии и дома самых богатых рудных баронов, был участок, из которого не исходило вообще никаких эманаций. Пустое пятно на его ментальной карте. Идеальная маскировка.

Они пошли туда.

Этот район был чистым, богатым и… бездушным. Дома были похожи на одинаковые железные коробки, лишенные всяких украшений. И в самом центре этого района стояло самое высокое, самое богатое и самое пустое здание.

Особняк Лорда Вольтаса, главы Гильдии Инженеров и фактического правителя города.

– Он здесь, – сказал Кайен, глядя на высокое, темное здание. – Внутри.

– Он – сам Лорд Вольтас? – предположила Лира.

– Нет, – ответил Кайен. – Он не может быть человеком. Он прячется. Использует кого-то.

Проникнуть в самый охраняемый особняк в городе было почти невозможно. Но им повезло. Той же ночью в особняке должен был состояться ежегодный бал, на который была приглашена вся элита города.

Используя остатки денег и свои новые, неприметные лица, они без труда достали два приглашения на черном рынке. Кайен – как представитель южной торговой компании. Лира – как его экзотическая спутница.

Бал был таким же, как и сам город. Громким, богатым, но лишенным всякой радости. Гости не танцевали, а заключали сделки. Музыка была не искусством, а фоном для деловых разговоров.

Сам Лорд Вольтас был старым, больным, прикованным к механическому креслу-каталке. Он почти не говорил, лишь наблюдал за гостями из тени.

Кайен и Лира разделились. Лира отвлекала внимание своей необычной красотой, а Кайен, используя свою способность становиться «незаметным» благодаря наследию Лиана, проскользнул в частные покои особняка.

Он шел по коридорам, и чувство тишины становилось все сильнее. Оно привело его не в сокровищницу и не в тронный зал. Оно привело его в детскую.

Комната была обставлена просто, но с любовью. На кровати сидела маленькая девочка, лет десяти, с бледным, болезненным лицом и огромными, испуганными глазами. Она играла с маленькими, искусно сделанными механическими куклами.

Но это была не просто девочка.

Кайен почувствовал это. Тишина. Пустота. Осколок Эха был не Лордом Вольтасом. Он прятался в его больной, умирающей дочери.

Девочка подняла на него свои испуганные глаза.

– Ты пришел, чтобы забрать меня? – прошептала она.

Кайен замер.

В тот же миг дверь за его спиной открылась. В проеме, в своем механическом кресле, стоял Лорд Вольтас. Но теперь он не выглядел слабым стариком. Его глаза горели холодным, расчетливым огнем, а на подлокотнике кресла его механическая рука разворачивалась, превращаясь в арбалет.

– Я знал, что ты придешь, – произнес он, и его голос был твердым, как сталь. – Я ждал тебя, Летописец. Я не позволю тебе забрать у меня единственное, что у меня осталось.

Глава 138: Клетка из Любви

Кайен не шелохнулся. Он медленно поднял руки, показывая, что не собирается нападать. Его взгляд был прикован не к арбалету, а к лицу Лорда Вольтаса, и на этом лице он видел не злобу, а лишь бесконечную усталость и отчаяние отца, защищающего своего ребенка.

– Я не причиню ей вреда, – спокойно сказал Кайен.

– Все так говорят, – ответил Вольтас, его механическая рука крепче сжала арбалет. – А потом они видят, что она такое, и пытаются либо изучить ее, либо уничтожить. Я следил за слухами о тебе. Я знаю, кто ты. Ты ищешь их. Собираешь. Зачем? Чтобы создать оружие? Чтобы самому стать богом?

Маленькая девочка, которую звали Элиана, съежилась на кровати, испуганно глядя то на отца, то на незнакомца.

– Я ищу ответы, – сказал Кайен. – И я ищу способ защитить их. И этот мир от них.

Он медленно опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с девочкой.

– Привет, Элиана. Меня зовут Кайен. Я такой же, как ты.

Девочка удивленно посмотрела на него. Впервые за долгое время в ее глазах промелькнуло нечто, похожее на любопытство, а не на страх.

– Ты… тоже слышишь тишину? – прошептала она.

– Да, – кивнул он. – Всегда.

Лорд Вольтас смотрел на эту сцену, и его решимость колебалась.

– Она родилась такой, – сказал он, его голос стал тише, в нем появилась боль. – Слабой, хрупкой. Врачи говорили, она не доживет и до года. Но потом… она начала меняться. Болезни отступали. Но она становилась все тише, все дальше от нас. А потом… начали происходить странные вещи. Сломанные игрушки чинили сами себя. Умерший в саду цветок снова расцветал. Я понял, что в ней живет нечто. Нечто, что защищает ее. Но и запирает от мира.

Он был инженером. Он подошел к этой проблеме как инженер. Он не стал звать магов или жрецов. Он построил для нее клетку. Идеальную, безопасную. Этот особняк был не домом. Это был механизм сдерживания, разработанный, чтобы скрыть ее ауру от внешнего мира.

– Я не позволю тебе забрать ее, – повторил он. – Без нее она умрет.

– А с ней она никогда не будет жить, – возразил Кайен, не отрывая взгляда от девочки. – Вы создали для нее идеальную тюрьму, Лорд Вольтас. Но даже золотая клетка – это все равно клетка.

Он снова посмотрел на Элиану.

– Ты боишься, – сказал он.

Девочка кивнула.

– Они… шумные. Внешний мир. Люди. У них так много… чувств. Они причиняют боль.

Кайен понял. Этот осколок был не просто испуганным. Он был сверхчувствительным. Он воспринимал эмоции других людей как физическую боль. И он спрятался в единственном безопасном месте – в хрупкой душе больного ребенка, создав вокруг нее кокон из тишины.

– Я могу помочь, – сказал Кайен. – Я могу научить ее, как защищаться. Не стенами. А гармонией. Я могу научить ее создавать свою собственную тишину в сердце любой бури.

– Я не верю тебе! – крикнул Вольтас, его палец лег на спусковой крючок.

В этот момент в комнате появилась Лира. Она не вошла через дверь. Она беззвучно спрыгнула с балкона, на который взобралась по стене. Ее нож был приставлен к шее одного из личных охранников Вольтаса, которого она нейтрализовала по пути.

– А теперь ты поверишь, – холодно сказала она. – Опусти оружие.

Вольтас посмотрел на Лиру, затем на Кайена, затем на свою дочь. Он был в ловушке.

– Папа, не надо, – внезапно сказала Элиана. Ее тихий голос заставил всех замереть. – Он… он не такой, как другие. Его тишина… она теплая.

Она смотрела на Кайена, и в ее глазах больше не было страха.

Кайен медленно протянул ей руку.

– Я не заберу твою силу, Элиана. Я лишь хочу показать тебе, как не бояться ее. И как не бояться мира. Ты не одна.

Девочка колебалась мгновение, а затем осторожно вложила свою маленькую, хрупкую ладонь в его.

В тот миг, как они коснулись друг друга, по комнате прокатилась волна абсолютного покоя. Лорд Вольтас почувствовал, как многолетнее напряжение покидает его плечи. Лира опустила нож.

Кайен не стал ничего поглощать или стирать. Он просто поделился. Он показал Элиане наследие Лиана. Он дал ей почувствовать танец осеннего листа, который не борется с ветром, а следует за ним. Он дал ей инструмент, чтобы отфильтровывать хаос мира, превращая его в музыку.

Элиана закрыла глаза, и на ее лице впервые за долгое время появилась слабая, настоящая улыбка.

Лорд Вольтас медленно опустил арбалет. Он смотрел на свою улыбающуюся дочь, и его стальные, инженерные глаза наполнились слезами.

– Что… что ты сделал? – прошептал он.

– Я не сделал ничего, – ответил Кайен, осторожно отпуская руку девочки. – Я лишь открыл дверь. Выйдет ли она из своей клетки – это будет уже ее собственный выбор.

Он встал и посмотрел на Вольтаса.

– Ваша дочь в безопасности. И наш поиск окончен. Мы уходим.

Они покинули особняк так же тихо, как и вошли. Лорд Вольтас не пытался их остановить. Он просто сидел в своем кресле, глядя на свою дочь, которая впервые за много лет, казалось, видела мир, а не пряталась от него.

Их миссия была завершена. Они нашли все осколки.

Но Кайен знал, что это не конец. Это лишь начало. Он нашел всех своих «братьев». Теперь ему предстояло решить самую сложную задачу: что делать с этой разрозненной, божественной семьей. И как защитить ее от мира, который неизбежно придет за ними.

Глава 139: Разные Пути, Одна Песня

Они покинули Город Железных Пиков на рассвете, оставив позади его дым и грохот. Они шли на юг, и впервые за долгое, долгое время у них не было ни цели, ни миссии. Они были просто двумя путешественниками в огромном мире.

– Все? – спросила Лира через несколько дней пути, когда они сидели у костра под звездами. – Охота окончена?

– Охота – да, – ответил Кайен, глядя в огонь. – Но путь – нет.

Он рассказал ей о своих мыслях. Он нашел все известные осколки. Утешил Скорбь. Записал Ярость. Усыпил Стазис. Научил Гармонии Страх. И выпустил в мир неугомонное Любопытство. Он собрал свою семью, но они были разбросаны по всему континенту, каждый жил своей собственной жизнью.

– Они в безопасности. Пока что, – сказал он. – Но мир меняется. Клан Алого Кулака повержен, но на его место придут другие. Более умные, более хитрые. Рано или поздно они узнают о природе моей силы. И они начнут свою собственную охоту.

– И что ты будешь делать? – спросила она. – Соберешь их всех вместе? Создашь свою собственную армию богов?

Кайен горько усмехнулся.

– Они не армия. Они – индивидуумы. Силой их не собрать. Да я и не хочу. Я не тиран, как Тайран, и не ученый, как Валериус. Я не хочу их контролировать или изучать.

– Тогда что?

– Я должен стать их Хранителем, – ответил он. – Невидимым стражем. Я должен стать достаточно сильным, чтобы, когда миру понадобится защита от них, или им понадобится защита от мира, я мог вмешаться.

Теперь у него была новая, еще более сложная цель. Не искать. А защищать. А для этого ему нужна была сила совершенно иного порядка.

Их путь лежал обратно, на юг. Обратно в Корвус. Там была Великая Библиотека. Там был Архимагистр Торн. Там были знания, которые ему были нужны, чтобы понять пределы своей собственной силы.

Путешествие заняло полгода. Это было мирное время. Они не спешили. Они исследовали мир, который так долго видели лишь мельком. Они видели чудеса цивилизации и красоту дикой природы.

За это время Кайен изменился. Он почти не использовал силу. Вместо этого он учился. Он учился быть человеком. Он учился смеяться шуткам Лиры. Учился наслаждаться вкусом хорошо приготовленной еды. Учился просто сидеть и смотреть на закат, не ища в нем угрозы или знамения.

Тишина в его душе, которую ему даровал Стазис, и гармония, которую подарил Лиан, пустили глубокие корни. Он все еще был Летописцем, носителем Пустоты, но он больше не был ее пленником.

Они вернулись в Корвус другими людьми.

Их встретили как героев. Архимагистр Торн и Глава Библиотеки Элара выслушали его рассказ о последнем осколке с благоговейным трепетом.

– Ты сделал то, что не удавалось никому за тысячи лет, – сказал Торн. – Ты нашел их всех. И ты не пытался их поработить. Ты принес им мир.

– Мир – это хрупкая вещь, – ответил Кайен. – Я пришел за знаниями. Я должен стать сильнее.

Ему предоставили неограниченный доступ в Зал Забытых. Теперь он был не просто гостем. Он был его куратором.

Прошли годы.

Имя Кайена-Летописца стало легендой. О нем рассказывали шепотом в тавернах и в башнях магов. Говорили, что он – тайный страж мира. Что он появляется там, где реальность дает трещину, и бесшумно исправляет ее.

Никто не знал, правда ли это.

Кайен и Лира жили в Корвусе. Лира, к своему удивлению, нашла свое призвание. Она стала главой экспедиционного корпуса Библиотеки, водя ученых в самые дикие и опасные уголки мира, защищая их и открывая новые, неизведанные земли. Она осталась охотницей, но теперь ее добычей были знания.

Кайен же большую часть времени проводил в тишине Зала Забытых. Он изучал древние артефакты. Он учился у них. Он постигал природу реальности, ее законы, ее музыку. Его сила росла, но она становилась все тише.

Он все еще был связан со своей странной семьей. Иногда, в медитациях, он чувствовал их. Чувствовал спокойную скорбь Хранителя гор. Чувствовал глубокий, мирный сон Владыки болот. Он даже ощущал далекие, любопытные «эксперименты» Проводника, который, к счастью, научился быть более осторожным в своих уроках.

Он вел свою пустую книгу. Свою летопись. В ней появлялись новые страницы, новые истории.

Однажды, много лет спустя, когда его волосы уже тронула седина, а Лира стала мудрой и уважаемой главой гильдии исследователей, в Зал Забытых вошел Архимагистр Торн. Он выглядел старым и уставшим.

– Пришло время, – сказал он. – Из-за Границ Мира. Оно вернулось.

Кайен поднял на него взгляд.

– Черная Звезда.

Торн кивнул.

– Наши дозорные на краю вселенной сообщают о пожирании целых систем. Оно стало сильнее. И оно движется сюда. Оно помнит эту вселенную. Помнит вкус поражения.

Кайен медленно закрыл свою книгу. Его долгое затишье подошло к концу. Он стал достаточно сильным. Он был готов.

– Значит, и песня должна начаться снова, – сказал он.

Он встал. Он больше не был ни падальщиком, ни воином, ни учеником. Он был Хранителем.

– Собери моих братьев, – сказал он, и в его голосе прозвучала тихая, спокойная мощь. – Скажи им, что Творец ждет их. Пора закончить то, что мы начали.

Его паломничество окончено. Начиналась последняя битва. Битва за саму реальность.

Глава 140: Песнь Мироздания

Годы, последовавшие за их возвращением из Серых Вершин, были временем тишины и роста. Мир, оправившись от тирании Лорда Тайрана, медленно залечивал свои раны. Клан Алого Кулака, поглощенный внутренней борьбой за власть, больше не представлял угрозы. Имя Кайена стало легендой, которую шепотом рассказывали у костра – о призраке, который в одиночку сокрушил могущественный клан и исчез.

Кайен и Лира жили в Корвусе. Их союз, выкованный в опасностях и тайнах, превратился в нечто большее. Лира, возглавив экспедиционный корпус Великой Библиотеки, нашла свое истинное призвание, открывая миру затерянные уголки и забытые чудеса. Она осталась охотницей, но теперь ее трофеями были знания.

Кайен же стал Хранителем Зала Забытых. Он проводил свои дни в тишине, изучая аномалии, которые оберегал, постигая саму ткань реальности. Его сила росла, становясь все более тонкой, все более глубокой. Он был в ментальной связи со всеми осколками Эха – со скорбящим Стражем гор, со спящим Владыкой болот, с любопытным Проводником, чьи «эксперименты» становились все более мудрыми, с жизнелюбивым Садовником джунглей и с испуганной Тишиной, которая, под его опекой, медленно училась не бояться мира. Они были его семьей. Разрозненной, странной, но семьей.

Он вел свою Летопись, и пустые страницы медленно заполнялись историями, которые он пережил, и мудростью, которую он обрел. Он обрел покой.

Но покой, как и все в этом мире, был временным.

В тот день, когда Архимагистр Торн, теперь уже совсем седой, вошел в Зал, Кайен уже все знал. Он почувствовал это. Диссонанс. Ноту фальши в великой песне вселенной.

– Пришло время, – сказал Торн. – Оно вернулось.

– Черная Звезда, – кивнул Кайен.

На краю их мира, в глубоком космосе, разверзлась бездна. Она не неслась к ним. Она просто расширялась, и звезды, одна за другой, гасли на ее пути. Хищник, которого Творец когда-то запечатал ценой своей жизни, вернулся. Более голодный. Более сильный.

Кайен закрыл свою книгу. Его долгое обучение подошло к концу.

– Значит, и песня должна начаться снова.

Он не стал собирать армию. Ему не нужно было путешествовать. Он просто сел в центре зала, закрыл глаза и позвал.

И его братья ответили.

По всему миру, каждый из осколков Эха обратил свой взор внутрь. Их сознания, ведомые зовом Кайена, устремились к нему, своему Летописцу, своему центру. Они слились с ним не физически, а духовно.

В один миг Кайен перестал быть просто Кайеном. Он стал воплощением всего Эха. В нем была скорбь и покой, ярость и гармония, жизнь и тишина, контроль и любопытство. Он стал цельным.

Он шагнул за пределы своего тела, за пределы мира, в холодную пустоту космоса, чтобы встретить своего врага.

Черная Звезда была не просто тьмой. Это была песнь. Песнь абсолютного эгоизма. Одна-единственная, оглушительная нота, которая утверждала, что ничего, кроме нее, не существует, и все остальное должно стать ее частью.

Кайен не стал с ней сражаться. Он не пытался ее стереть.

Он начал свою песню.

Это была песнь Эха. Тихая, многогранная, сложная. Она рассказывала об одиночестве, но и о единении. О пустоте, но и о потенциале. О тени, которая существует лишь для того, чтобы подчеркнуть свет.

Две песни столкнулись. Оглушительный монолит эгоизма и тихая полифония гармонии.

Тьма пыталась поглотить его мелодию, но не могла. В гармонии Эха не за что было зацепиться. Она была как ветер, который нельзя поймать.

И тогда Кайен сделал последний шаг. Он нашел в самом сердце Черной Звезды крошечную, почти угасшую искру света – плененную, искаженную сущность самого Творца. И он спел для нее. Он спел ей о их былом единстве, о красоте мира, который они создали, о тоске по утраченному брату.

Это была колыбельная, которую он спел для Спящих. Это была гармония, которой он поделился со Скорбью.

И Творец, заточенный в своей тюрьме из ненависти, услышал его.

Искра света внутри Черной Звезды дрогнула и начала разгораться. Она не стала бороться с тьмой. Она приняла ее. Она простила ее.

Произошло воссоединение.

Абсолютное Бытие и Абсолютное Небытие снова стали одним целым. Хищная, паразитическая воля, пришедшая извне, не выдержала этой совершенной гармонии и просто растворилась, как кошмар на рассвете.

Черная Звезда не взорвалась. Она просто… погасла. Превратилась в новую, сияющую туманность на краю галактики.

Война была окончена.

Годы спустя.

Тихий дворик в Корвусе, тот самый, где когда-то росло одинокое дерево мастера Лиана. Теперь здесь был небольшой, уютный дом.

Седой, но все еще сильный Кайен сидел в кресле и писал в своей книге. Рядом с ним, разбирая редкие цветы, которые она привезла из последней экспедиции, сидела Лира, чьи волосы тоже тронула седина, а в глазах сияла мудрость.

Мир вступил в новую эру. Эру мира и открытий. Знание о Творце и Эхе, о великой песне, стало не тайной, а философией, которая помогла разным народам найти общий язык.

– Что ты пишешь? – спросила Лира, улыбаясь.

Кайен перевернул страницу. Она была пустой.

– Эта история закончена, – ответил он, беря ее за руку. – Теперь другие должны написать свои.

Эпилог

Прошло сто лет.

Мир изменился. Эра клановых войн ушла в прошлое, сменившись веком сотрудничества и открытий, который историки назовут «Эпохой Равновесия». Пристанище Великанов и Корвус стали центрами новой, объединенной цивилизации, где магия и инженерия, мудрость и сила работали вместе.

В самом сердце Великой Библиотеки Корвуса, в Зале Забытых, который теперь стал Залом Основ, на простом каменном постаменте, лежала книга. Ее кожаный переплет был гладким, без единой надписи. Она была известна как «Пустая Летопись» или «Хроника Летописца».

Это был самый почитаемый и самый загадочный артефакт в мире.

Молодая послушница, впервые допущенная в зал, с благоговением подошла к ней. – Учитель, – спросила она старую, мудрую женщину, бывшую Главой Библиотеки, – почему ее называют Пустой? Легенды говорят, что Летописец записал в ней всю свою историю.

Глава Библиотеки, чье имя было Элара Вторая, в честь своей великой предшественницы, улыбнулась. – Потому что эту книгу читают не глазами, дитя. А душой.

Она жестом пригласила послушницу подойти ближе. – Легенды правдивы. В ней записано все: ярость павшего воина, контроль королевы пауков, танец осеннего листа, покой спящего города, скорбь одинокого бога и гармония воссоединенной вселенной. Но Летописец был не просто воином. Он был воплощением Эха. А эхо можно не увидеть, а лишь услышать. Или почувствовать.

Послушница, набравшись смелости, осторожно протянула руку и положила ладонь на гладкую обложку.

Сначала она не почувствовала ничего. А затем, когда она успокоила свой разум и прислушалась, она ощутила это.

Слабый, едва уловимый отголосок.

Она почувствовала холод снега на вершине горы. Тепло огня в пещере посреди лавовых рек. Одиночество в центре Соляной Пустыни. И тихий, всепроникающий покой, который был в самом сердце Летописца.

Она не увидела его историю. Она ее пережила. На одно короткое, бесконечное мгновение.

Она отдернула руку, ее глаза были полны слез и изумления.

– Эта книга – не просто история, – сказала Глава Библиотеки, глядя на пустые страницы. – Это камертон. Напоминание о равновесии, которое он принес в этот мир. Напоминание о том, что даже самая темная пустота может быть заполнена историями. И что даже самая тихая песня может изменить вселенную.

И книга лежала в тишине, храня в себе целую вечность. Она была закончена. Но ее эхо будет звучать всегда, ожидая новых читателей, готовых услышать ее безмолвную песню.