Текст книги "Летописец Мертвого Бога (СИ)"

Автор книги: Вей Лодар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Глава 38: Битва Отражений

Для воинов клана Алого Кулака это был самый страшный кошмар. Сражаться с врагом, который носит лицо твоего брата, – это пытка, ломающая волю. Они парировали призрачные удары, слыша в своей голове эхо знакомых боевых кличей. Их мечи проходили сквозь эфирные тела, не причиняя вреда, в то время как клинки мертвецов касались их душ, оставляя ледяные, ноющие раны.

– Брат Чен! Опомнись! – в отчаянии крикнул один из гвардейцев, отступая от яростной атаки призрака, который еще час назад делил с ним флягу с водой.

Но это был не Чен. Это была лишь марионетка из боли и ненависти, управляемая невидимым кукловодом. Призрак нанес удар, и его клинок прошел сквозь щит гвардейца, заставив того закричать от ментальной агонии.

Хаос был идеальным прикрытием.

Кайен, стоя на коленях, видел все это словно через мутную воду. Каждая секунда, которую он поддерживал призраков, высасывала его. Это было не физическое истощение. Это была эрозия его собственного «я». Он чувствовал, как его сознание растягивается, пытаясь контролировать дюжину яростных воль одновременно. Он был на пределе.

Но он видел, как Лира, воспользовавшись этим хаосом, скользнула в тень. Она поняла его замысел. Он создал отвлечение, она должна была нанести решающий удар.

Ее целью были маги. Два столпа, поддерживавших тактику командира Цзяо.

Лира двигалась как дух ветра. Она появилась на вершине скалы сбоку от вражеского отряда. Маги, занятые чтением защитных заклинаний от призрачной угрозы, не заметили ее.

Две стрелы сорвались с ее тетивы почти одновременно. Это были не обычные стрелы. Их наконечники были сделаны из клыков Вопящего Призрака, существа, чья сущность была ядом для любой духовной энергии.

Первый маг, почувствовав угрозу в последний момент, выставил перед собой алый энергетический щит. Но стрела Лиры, словно не замечая его, пронзила барьер и вошла ему точно в горло.

Второй маг обернулся на предсмертный хрип товарища и увидел летящую в него смерть. Он успел лишь вскинуть руки. Стрела пробила его слабую защиту и вонзилась в грудь.

Два столпа рухнули.

В тот же миг, когда жизнь покинула тела магов, связь Кайена с призраками оборвалась. Напряжение было слишком велико. С его губ сорвался сдавленный стон, и призрачные фигуры павших гвардейцев с последним, беззвучным воплем растворились в воздухе, превратившись в пепел и черный дым.

Наступила внезапная, оглушающая тишина.

Поле боя было неузнаваемо. Из всей элитной группы командира Цзяо остались лишь он сам и один-единственный гвардеец, который стоял на дрожащих ногах, глядя на тела своих настоящих и призрачных братьев. Его воля была сломлена.

Кайен тяжело рухнул на землю, выронив треснувший меч. Он сделал все, что мог. Теперь его жизнь была в руках Лиры и его собственной, тающей на глазах, удачи.

Командир Цзяо медленно обвел взглядом поле бойни. Его лицо было подобно грозовой туче. Жадное желание обладать даром Кайена сгорело, оставив после себя лишь пепел чистой, незамутненной ненависти. Этот артефакт был слишком опасен. Его нужно было уничтожить. Вместе с носителем.

– Ты... заплатишь за это, – прорычал он, и каждое слово было наполнено ядом.

Он проигнорировал Лиру, которая уже нацелила на него новую стрелу. Он проигнорировал своего последнего, трясущегося от ужаса солдата. Вся его колоссальная, убийственная аура, сравнимая с аурой горного обвала, сфокусировалась на одной цели.

На изможденной, окровавленной фигуре Кайена, лежащей на земле.

Командир сделал шаг вперед, его драконий клинок, даже с зазубриной, казалось, вибрировал от жажды крови.

Битва отрядов закончилась. Начиналась казнь.

Глава 39: Последняя Эпитафия

Командир Цзяо медленно, с неотвратимостью надвигающейся лавины, шел к неподвижному телу Кайена. Каждый его шаг отдавался гулким эхом в наступившей тишине. Он поднял свой драконий клинок.

В этот момент Лира снова стала тенью. Ее стрела, быстрая и беззвучная, пересекла поле боя, целясь прямо в незащищенное горло командира.

Цзяо даже не повернул головы. Он просто поднял свободную руку, и перед ним вспыхнул вихрь алой энергии. Стрела, попав в этот вихрь, мгновенно испепелилась, не оставив даже следа.

– Твои игрушки здесь бесполезны, дикарка, – прорычал он, не отрывая своего полного ненависти взгляда от Кайена. – Сначала я прикончу это отродье. Потом придет твой черед.

Он занес меч для последнего, сокрушительного удара.

Кайен, лежа на земле, смотрел в глаза своей смерти. Он был пуст. Физические силы покинули его. Ментальная энергия была выжжена дотла. Он больше не мог сражаться. Он больше не мог даже двигаться.

Но в самой глубине его опустошенной души еще тлел один-единственный, последний уголек. Воля к выживанию.

Он посмотрел в глаза Цзяо. Он не мог стереть его силу. Не мог сломать его меч. Но, возможно, он мог сломать нечто иное.

Собрав последние крупицы своей экзистенциальной энергии, он нанес удар. Не физический. Ментальный. Он не целился в разум или душу командира. Он нацелился на его уверенность. На саму концепцию его неминуемой победы.

Командир Цзяо на мгновение замер. Его идеальный, смертоносный замах дрогнул. В его голове промелькнула тень сомнения. «Что, если я промахнусь? Что, если он не так прост?» Это была лишь доля секунды необъяснимой, чужеродной неуверенности. Но в битве такого уровня доля секунды – это вечность.

И Кайен использовал ее.

Его истинная цель была не в командире. Его взгляд, его воля, все его существо было приковано к другому объекту. К его собственному черному мечу, лежавшему в пыли в нескольких метрах от него.

Цзяо, стряхнув наваждение, с яростью опустил свой клинок. Но было уже поздно.

Кайен не пытался притянуть к себе меч. Он сделал нечто немыслимое. Он соединил свою душу с Эпитафией капитана Райкера, что спала внутри него, и через нее – с ее бывшим оружием, черным клинком. Он не стал заимствовать технику. Он не стал просить о силе.

Он отдал приказ.

Он, как Летописец, как новый хозяин этого наследия, приказал Эпитафии Райкера исполнить себя в последний раз. Исполнить свое предназначение. Высвободить всю свою суть, всю свою мощь, всю свою сорокалетнюю историю в одном, последнем, идеальном ударе.

«Пробудись».

Черный меч на земле взорвался светом.

Из него вырвалась ослепительная, багровая аура. Она не рассеялась, а собралась в человеческую фигуру. Призрачный, полупрозрачный силуэт капитана Райкера, каким он был в расцвете сил, восстал из своего собственного клинка. Это был не жалкий призрак, а полное, концентрированное воплощение воли и мастерства великого воина.

Призрачный Райкер не смотрел на Кайена. Его призрачные глаза были устремлены на того, кто запятнал его честь и привел к его гибели – на командира Цзяо.

И он нанес удар.

Это была техника, которую Кайен лишь видел в своем сознании. Путь Алого Клинка: Затмение.

Пространство, казалось, исказилось. Призрачный клинок нанес не один, а тринадцать ударов одновременно. Они летели со всех сторон, игнорируя расстояние, обходя защиту, нацеленные на невидимые бреши в ауре и стойке Цзяо.

Командир, застигнутый врасплох этой невозможной атакой, взревел и попытался защититься. Его драконий клинок заметался, блокируя первые удары. Звон призрачной стали о настоящую был единственным звуком в каньоне. Он отбил пять ударов. Десять. Двенадцать.

Тринадцатый удар прошел сквозь его защиту, как игла сквозь ткань, и коснулся его груди.

Багровое сияние погасло. Призрачная фигура Райкера растворилась в воздухе. Черный меч с тихим стуком упал на землю, теперь он выглядел как обычный, хоть и треснувший, кусок металла. Вся его сила, все его наследие было истрачено в этом последнем, прощальном салюте.

Командир Цзяо стоял неподвижно. Он опустил взгляд на свою грудь. На его великолепных алых доспехах не было ни царапины. Но его глаза были широко раскрыты от ужаса.

Он медленно поднял голову и посмотрел на Кайена.

– Ты… не просто украл… ты… стал… им… – прохрипел он.

Затем его тело обмякло, и он рухнул на землю. Без единой раны. Но его душа, его жизненная сила, его воля – все это было стерто последней Эпитафией капитана Райкера.

Последний оставшийся в живых гвардеец, видевший это, издал тонкий, полный ужаса визг, бросил свое оружие и, спотыкаясь, побежал прочь из этого проклятого каньона, не оглядываясь.

Битва была окончена.

Наступила тишина, нарушаемая лишь стонами ветра.

Лира подбежала к Кайену. Он лежал без сознания, его лицо было смертельно бледным, а тело покрыто ранами. Но он дышал. Он был жив.

Она посмотрела на поле боя. На тела двадцати элитных воинов. На бездыханного командира. Двое. Двое против целой армии. Они победили.

Стиснув зубы, она взвалила на себя непосильную ношу. Она соорудила из плащей и сломанных копий некое подобие волокуши. Она уложила на нее бесчувственное тело Кайена. Собрала их скудные пожитки и два меча – его треснувший черный клинок и великолепный драконий клинок Цзяо.

Она обвела прощальным взглядом Театр Теней, где они поставили свое кровавое представление.

Битва была выиграна. Но война только начиналась. И теперь весь мир будет знать, что в нем ходит монстр, способный заставить мертвецов сражаться за него.

Она впряглась в волокушу и медленно, шаг за шагом, начала свой долгий путь, уводя единственного своего союзника прочь из каньона, навстречу новому, еще более опасному будущему.

Глава 40: Пепел и Рассвет

Лира тащила волокушу сквозь ночь. За ее спиной Каньоны Теней превратились в темный, безмолвный шрам на теле земли. Впереди простирались холмы, залитые холодным светом луны. Она не знала, куда идет, знала лишь, что нужно уходить как можно дальше.

Она не чувствовала усталости. Адреналин и шок от пережитого все еще горели в ее крови. Она снова и снова прокручивала в голове последнюю сцену битвы: призрачный капитан, возникающий из меча, и командир Цзяо, падающий замертво без единой раны.

Она смотрела на неподвижное тело Кайена. Кто он? Мальчишка-падальщик, которого она встретила в гробнице, умер. Тот, кто лежал перед ней, был чем-то иным. Сосудом для мертвых. Оружием, страшнее любого клинка. И он был ее единственным союзником. Ее единственным... другом? Это слово казалось странным и неуместным.

На рассвете она нашла то, что искала – глубокую, скрытую густым кустарником пещеру. Идеальное убежище. С нечеловеческой выносливостью она перенесла Кайена внутрь, развела небольшой костер и завалила вход камнями. Только тогда она позволила себе упасть, и мир на мгновение поглотила тьма.

Четыре дня Кайен был на грани между жизнью и смертью. Он горел в лихорадке, его тело содрогалось в конвульсиях, а из его уст срывались бессвязные слова и имена, которые он никогда не знал. Лира ухаживала за ним с терпением охотницы, выслеживающей добычу. Она промывала его раны, поила его водой и бульоном из мелких зверьков, которых ей удавалось подстрелить. Она охраняла его сон, сидя у входа в пещеру с луком наготове.

На пятый день жар спал.

Когда Кайен открыл глаза, первым, что он увидел, было лицо Лиры в отблесках костра. Она чистила стрелу, ее движения были спокойными и сосредоточенными.

– Сколько...? – прохрипел он, его горло было сухим, как пустыня.

– Четыре дня, – ответила она, не отрываясь от своего занятия. – Думала, ты уже не вернешься.

– Они...?

– Нет. Никого. Ветер замел следы. Мы в безопасности. Пока что.

Он попытался сесть. Боль пронзила все его тело, и он со стоном откинулся назад. Он был слаб, как новорожденный котенок. Он был полностью в ее власти.

Он закрыл глаза и погрузился в свою душу.

Картина была удручающей. Серая пустота его внутреннего мира была тусклой и вялой. Железный комок Корвуса едва тлел. А на месте, где был величественный рубиновый кристалл Райкера, не было ничего. Пустота.

Последний приказ, последняя атака полностью сожгла наследие капитана. Он пожертвовал своей самой сильной фигурой, чтобы поставить королю врага шах и мат. Его черный меч, как он почувствовал даже не касаясь его, теперь был просто куском треснувшего металла.

Его собственный прозрачный кристалл тоже был тусклым, он едва мерцал, словно догорающий уголек. Цена победы была огромной. Он был почти пуст.

Он снова открыл глаза. Лира протягивала ему миску с горячим, ароматным бульоном. Он взял ее дрожащими руками.

– Спасибо, Лира, – сказал он, и это были первые искренние слова благодарности, которые он кому-либо говорил в своей жизни.

Она на мгновение замерла, а затем на ее губах появилась тень усмешки.

– Падальщики не говорят «спасибо».

Он посмотрел на нее.

– Но ты больше не падальщик, – тихо добавила она. – Отдыхай, Летописец.

Эти слова согрели его сильнее, чем бульон. Впервые он не был один.

Он восстанавливался еще неделю. Лира каждый день приносила добычу, а он медленно, но верно возвращал себе силы. Его уникальная способность к регенерации, подпитываемая его собственной Эпитафией, медленно чинила его изломанное тело.

Они начали говорить. Не о битвах и смертях. О мелочах. Она рассказывала ему о своем народе, о легендах Костяного Отца. Он рассказывал ей о жизни в Отстойнике, о том, как различать ценные вещи на трупах. Они были из разных миров, но в их одиночестве было нечто общее.

Однажды вечером, когда он уже мог сидеть, не чувствуя головокружения, он задал главный вопрос.

– Что дальше?

Лира посмотрела на него.

– Клан Алого Кулака не оставит это так. Они потеряли командира и двадцать элитных воинов. Они перевернут весь мир, чтобы найти тебя. Прятаться в пустошах вечно мы не сможем.

– Мне нужно стать сильнее, – сказал Кайен. – Моя сила почти иссякла. И мне нужно новое оружие.

– Для этого нужны ресурсы, – кивнула Лира. – Кузнец, алхимик, информация. Ничего этого нет в Диких Землях.

Она помолчала, глядя в огонь.

– Но есть место, о котором говорят в легендах моего народа. Город, скрытый в сердце самых высоких гор. Место, куда не дотягиваются законы великих кланов. Пристанище для изгнанников, наемников, великих мастеров и тех, кто хочет исчезнуть. Они называют его Пристанище Великанов.

Она посмотрела на Кайена.

– Путь туда долог и опасен. Но там ты сможешь найти все, что тебе нужно. Если, конечно, тебя не убьют в первой же подворотне.

Кайен посмотрел на свои руки. Они все еще были слабыми, но в них уже возвращалась сила. Он выиграл битву. Он заплатил за нее высокую цену. Но он выжил. И у него был друг.

Он посмотрел на выход из пещеры, за которым лежал огромный, враждебный мир.

– Значит, мы идем в Пристанище Великанов, – сказал он. Это был не вопрос, а утверждение.

Путь в Пристанище Великанов будет долгим и опасным. Но впервые за всю свою жизнь Кайен чувствовал, что идет не от чего-то, а к чему-то. И это меняло всё.

Глава 41: Дорога в Горы

Они покинули свою пещеру на рассвете. Воздух был прохладным и чистым. Кайен чувствовал себя заново рожденным. Тело все еще ныло, но слабость ушла, сменившись чувством глубокой, спокойной силы, сосредоточенной в самой его душе. Отсутствие Эпитафии Райкера ощущалось как потерянная конечность, но в то же время это было освобождением. Он больше не опирался на чужой костыль.

Лира двигалась впереди, ее шаг был легким и уверенным. Она больше не оглядывалась, чтобы проверить, не отстает ли он. Она знала, что он будет рядом. Их молчаливое понимание стало глубже, чем любые слова.

Их путь лежал на юг, к гигантской горной гряде, что виднелась на горизонте синей, зазубренной полосой. По рассказам Лиры, Пристанище Великанов было скрыто в самом сердце этих гор, в долине, куда не вели дороги.

Первые несколько дней пути были обманчиво мирными. Они покинули мертвые пустоши и вошли в предгорья – холмистую местность, поросшую жесткой травой и редкими, корявыми деревьями. Здесь была жизнь. Они видели стада диких, похожих на быков, животных и слышали крики птиц.

Это была территория Лиры. Она учила его. Показывала, как найти воду по поведению животных, как отличить ядовитую змею от съедобной по узору чешуи. Кайен впитывал все, его мозг, отточенный ментальными тренировками, запоминал каждую деталь. Он, в свою очередь, делился с ней наследием Райкера – не боевыми техниками, а знаниями о тактике, о том, как читать ветер для стрельбы из лука на дальние дистанции, о слабых точках в доспехах, которые носили люди. Они обменивались мудростью выживания, становясь сильнее вместе.

На четвертый день они наткнулись на дорогу.

Это была не просто тропа, а широкий, утоптанный тракт – признак близости цивилизации. И на этом тракте они увидели сцену смерти.

Разбитый караван. Несколько повозок были сожжены, их обугленные остовы чернели на фоне зеленой травы. Вокруг валялись тела – торговцы в простой одежде, охранники в дешевых доспехах. Воздух был тяжелым от запаха гари и крови.

Лира мгновенно присела, ее глаза профессионально сканировали местность.

– Это не разбойники, – сказала она, ее голос был холоден. – Слишком чисто. Товары почти не тронуты. Они не грабили. Они искали.

Кайен подошел к телу одного из охранников. Рана на его шее была нанесена одним, точным, профессиональным ударом. Это был почерк воинов клана Алого Кулака.

Он почувствовал, как внутри поднимается холодная ярость. Он опустился на колени рядом с трупом. Он не собирался поглощать его слабую Эпитафию. Он хотел попробовать нечто иное.

Он приложил ладонь ко лбу мертвеца и закрыл глаза. Он сосредоточился, пытаясь уловить не все наследие, а лишь самое последнее, самое яркое воспоминание. Эхо, застывшее в момент смерти.

Это сработало.

Перед его мысленным взором вспыхнула короткая, рваная картина. Он видел мир глазами этого охранника. Видел, как из-за холма появляется отряд в алых доспехах. Слышал крик их лидера: «Никаких свидетелей! Ищите любые следы оборванца с черным мечом!» Видел, как алый клинок несется к его лицу.

Вспышка боли. Темнота.

Кайен отдернул руку, тяжело дыша.

– Они, – сказал он, поднимаясь. – Они ищут меня. И они убивают всех, кто мог меня видеть.

Теперь картина была ясна. Клан Алого Кулака не просто объявил награду. Они устроили тотальную зачистку региона. Они создавали вакуум, выжигая землю, надеясь, что в этой пустоте единственной движущейся точкой окажется он.

Лира посмотрела на него, ее лицо было мрачным.

– Значит, дороги для нас закрыты. Любой караван, любой город – это ловушка.

– Да, – кивнул Кайен. Его первоначальный план – добраться до гор по трактам, смешавшись с толпой – был разрушен.

Он посмотрел на тела невинных людей, заплативших своей жизнью за его победу. Чувство вины было острым, но он не позволил ему себя поглотить. Вместо этого оно превратилось в холодную, как сталь, решимость.

Это больше не была просто его личная месть. Клан Алого Кулака сам превратил себя в чуму, которую нужно было вырезать.

Он посмотрел в сторону от дороги, туда, где начинались дикие, нехоженые леса и скалистые ущелья. Путь через них к горам был бы втрое длиннее и вдесятеро опаснее.

– Ты справишься? – спросила Лира, проследив за его взглядом. – Этот путь дольше и сложнее.

Кайен посмотрел на свои руки. На них все еще была грязь и кровь Каньонов Теней. Но теперь в них была и сила, которую никто в этом мире не мог измерить. Он потерял наследие Райкера, но он обрел себя.

– Справлюсь, – ответил он. – Я больше не боюсь теней. Я сам – тень.

Они свернули с дороги, не оставив следов. Они снова уходили в дикую природу. Но теперь они были не жертвами, убегающими от охотника.

Они были двумя призраками, движующимися по краю мира, и их путь вел не к бегству, а к правосудию.

Глава 42: Шепот Леса

Уйти с дороги означало войти в совершенно другой мир. Предгорья, которые издалека казались мирными и зелеными, на деле оказались диким, запутанным лабиринтом из густых лесов, скалистых ущелий и бурных рек. Здесь не было троп. Каждый шаг приходилось отвоевывать у природы.

Первые дни были испытанием на выносливость. Они карабкались по скользким, поросшим мхом скалам, продирались сквозь заросли колючего кустарника, который рвал их одежду и царапал кожу. Ночи они проводили в неглубоких пещерах или в густых кронах деревьев, прислушиваясь к каждому шороху.

Здесь Лира была королевой. Она читала лес, как открытую книгу. Она знала, какие ягоды можно есть, где найти питьевую воду, как по крику ночной птицы определить приближение хищника. Она научила Кайена двигаться бесшумно, ступая на корни и камни, а не на хрустящие листья. Она показала ему, как сделать простейший лук из тисовой ветви и тетиву из собственных волос, когда ее запас стрел начал подходить к концу.

Кайен, в свою очередь, был ее щитом и мечом. Его сверхъестественное восприятие, очищенное от ментального шума, стало еще острее. Он чувствовал опасность задолго до того, как она появлялась.

– На два часа, в ста метрах, в дупле старого дерева, – тихо говорил он. – Что-то большое. Спит.

Лира немедленно меняла маршрут, и они обходили логово пещерного медведя стороной.

Однажды ночью, когда они сидели у крошечного, почти бездымного костра, на них напали. Это были три Тенистых Волка – крупные, черные, как ночь, твари, которые двигались абсолютно бесшумно. Они появились из темноты, как призраки.

Лира успела лишь вскинуть лук. Но Кайен был быстрее.

Он не стал выхватывать меч. Он просто поднял руку, и три ближайших к нему камня размером с кулак поднялись в воздух. Он не левитировал их. Он «отредактировал» их взаимодействие с гравитацией, на мгновение сделав их невесомыми.

Затем он вернул им вес и придал импульс.

Камни, ведомые его волей, ударили волков с силой пушечных ядер. Раздался хруст костей и удивленный визг. Две твари рухнули замертво. Третья, раненая и напуганная, с воем бросилась в темноту.

Лира медленно опустила лук. Она смотрела на Кайена, и в ее глазах снова читалось то самое благоговение, смешанное со страхом. Его сила росла с каждым днем. Она становилась все более тонкой, все более пугающей. Он больше не был просто воином. Он становился… чем-то другим.

На седьмой день пути они вышли к реке. Широкой, бурной, с ледяной водой, спускавшейся прямо с горных ледников. Перебраться вброд было невозможно – течение сбило бы с ног и унесло.

– Нам нужен мост, – сказала Лира, осматривая берег.

Кайен посмотрел на два огромных дерева, росших по обе стороны реки.

– У нас будет мост.

Он подошел к одному из деревьев. Оно было толстым, в три обхвата. Он приложил к нему ладонь. Он не стал рубить его или ломать. Он сосредоточился на его внутренней структуре. На потоках сока. На волокнах древесины.

Он нашел концепцию, которая держала дерево вместе. «Целостность».

И он начал медленно, осторожно, стирать ее.

Лира наблюдала, затаив дыхание. Ничего не происходило. Никаких вспышек света, никаких звуков. Но она видела, как листья на дереве начали дрожать, а затем увядать. Кора пошла трещинами. Могучий ствол, стоявший здесь сотни лет, начал превращаться в труху изнутри.

С оглушительным, протяжным стоном дерево начало клониться. Оно падало медленно, величественно, и рухнуло точно поперек реки, его крона ударилась о противоположный берег.

Мост был готов.

Кайен отнял руку от ствола. Он тяжело дышал, его лицо было бледным. Эта операция стоила ему огромного количества ментальной энергии. Он был на грани истощения.

– Ты… – начала Лира, но не смогла подобрать слов.

– Пошли, – сказал Кайен. – Пока я не передумал и не стер и этот мост.

Они пересекли реку и углубились в лес на другой стороне. Они были все ближе к горам. Все ближе к своей цели.

Но они не знали, что за ними наблюдают.

Высоко на склоне холма, скрытая в тени, стояла фигура. Она была одета в темные, неприметные одежды. Она видела все. Видела, как они отбили атаку волков. Видела, как Кайен обрушил дерево, не прикоснувшись к нему топором.

Фигура достала из-за пояса маленькую, искусно сделанную птичку из металла и дерева. Она что-то прошептала ей на ухо, и птичка, взмахнув механическими крыльями, бесшумно взмыла в воздух и полетела на северо-восток, в сторону земель клана Алого Кулака.

Охотники потеряли след. Но теперь они снова его нашли. И на этот раз они будут готовы к тому, что их цель – не просто вор. А нечто, способное повелевать самой реальностью.