Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 70 страниц)
Глава 120 Во всем виноват Его Темнейшество
Ммм... НЦа застопорилась из-за того, что, как мне кажется, читателю будут не ясны мотивы Балти. А потому даю небольшой флэш-бэк. Надеюсь, это прояснит некоторые моменты и его смерти, и тех загадочных «20 лет», о которых шла речь на яхте.
31 июля 1997 года, резиденция Великого Дракона, Инферно.
Стройный высокий мужчина с непроницаемо-черными глазами без зрачка с интересом, как на забавную зверюшку, смотрит на склонившегося к его ногам демона. Белоснежные волосы укрывали хозяина роскошным плащом, почти скрывая голубое кимоно, в которое тот одет.
– Принес? – спросил светловолосый, наконец, обойдя кругом коленопреклоненного и останавливаясь прямо напротив его опущенного лица.
Демон, сидящий у его ног, опустился лишь на одно колено, что говорило о его высоком статусе и немалой магической мощи. Существа послабее простирались ниц и целовали пол, которого касались босые ноги хозяина половины Упорядоченного.
– Да, Повелитель, – глухо отозвался спрашиваемый.
– Хммм… Госпожа что-то передавала мне на словах?
– Нет, Повелитель.
– А тебе? Что она сказала тебе?
– Что я готов свершить предначертанное мне ею еще при рождении.
– Отлично, я так и предполагал. То, что требовалось, думаю, ты тоже передал, так?
– Да, Повелитель.
– Отлично. Встань.
Красивый широкоплечий демон поднялся и твердо встретил взгляд непроницаемых глаз своего Владыки. Тот снова обошел его по кругу, потрогал живот, откинув волосы, зачем-то осмотрел лопатки… Будто собирался купить племенного жеребца и искал невидимые взгляду изъяны.
– Раздевайся, Заро. Вспомним молодость.
Названный Заро не шелохнулся, лишь опустил взгляд в пол.
– Ну? Чего застыл? Ты же помнишь данную мне клятву?
– Да, Повелитель.
– Напомни-ка ее МНЕ, мой демоненок. Я, знаешь ли, стар уже стал. Как там говорят магглы в твоем мире? Скрезол?
– Склероз, Повелитель.
Беловолосый сокрушенно взмахнул руками, патетично воскликнув:
– Вот! Он самый! Даже названия своей болезни не помню. НУ?
– Я…
– Ты был убит горем и собирался слиться с Изначальным Огнем, верно?
– Да, Повелитель.
– Твои супруги погибли, и не было никаких шансов на то, что они вернутся. Эльфы не возвращаются. Так?
– Для страдающего от склероза у моего Повелителя слишком хорошая память, – так же глухо отозвался Заро.
– Не дерзи, Балтазар.
– Простите, Повелитель.
– Продолжишь сам? Нет? Ну, тогда я это сделаю за тебя. Ты отправился куда глаза глядят в поисках способного победить твоего берсерка и позволить тебе умереть. Демона твоего уровня лишить жизни весьма и весьма затруднительно. Ты нашел Источник, а у него – хм… девушку, да? Красивую такую, с длинными белыми волосами. И… она рассказала тебе о том, что ты увидишь супругов вновь. Если…
– Я не узнал моего Повелителя сразу. Хранительница сидела спиной, но я мог бы догадаться.
– Но догадываться – не твое предназначение, мой демоненок. Ты никогда не был силен в стратегии. Ты тактик, практик и прочее. Ты – оружие близкого боя, и очень хорош в этом. Так вот. Девушка поставила два условия. Первое – ты умрешь, когда твои чувства станут взаимными и войдут в зенит, а супруги будут жить, познав, что такое – жизнь после твоей любви. Она поклялась, что присмотрит за ними. И второе. Ты подаришь девушке наследника. Все верно?
– Да, Повелитель.
– Итак, я здесь, я сильнее, но клятвы продолжить мой род с тебя никто не снимал. Я дал тебе двадцать лет на размышления там, на яхте. Позволил даже пожить еще немного, купаясь в их любви, как в магии Огненного Озера. Ты умер, как и обещал. Ты побывал в Холодном Чертоге и сумел вернуться, хотя, скажу честно, вероятность этого была мала. Что тебя вело, а? Мне просто интересно.
– Любовь к супругам, Повелитель. И не делайте вид, что вы этого не учли. Ради них я вернулся из-за Грани, чувствуя их боль и тоску острее, чем свои собственные.
– Не груби, я не стану снова сечь тебя кнутом. Не надейся, что разозлишь меня, и я выпорю тебя до непригодного к продолжению рода состояния.
Темноволосый Заро снова потупился. Попытаться стоило. Повелитель был брезглив и никогда не трахал бездыханное, иссеченное кнутом тело.
– Замечательно. Ты молод, силен, у нас потрясающая совместимость магии, ведь ты мой сын. Наследник станет достойным продолжателем моего рода. А что ты без крыльев… так у всех свои недостатки, не так ли? Да, – он прищурил черные глаза, изучая напряженного демона перед ним, – это определенно правильный выбор. Девятнадцать лет прошло, еще год на вынашивание и… вуаля! Ты свободен, я воспитываю нового породистого демоненка и оставляю тебя и твоих остроухих в покое. Не так уж и сложно, правда, Заро?
– Правда, мой Повелитель. Не сложно.
– Все, хватит. Будь хорошим мальчиком, раздевайся, ложись. Если хочешь можешь даже лицом вниз. Я сегодня добрый. Если постараешься, то все получится с первого раза. И не смей упрямиться.
Широкие плечи Заро закаменели, он прикрыл яркие зеленые глаза, медленно выдохнул, будто решаясь прыгнуть в холодную воду, и поднял щиты на сознании. Незачем Князю и отцу знать, как он ненавидел его в этот момент. От ненавистной случки это не спасет, лишь разозлит вспыльчивого Повелителя, и он постарается максимально усложнить процесс и сделает его ОЧЕНЬ неприятным.
Звякнула пряжка тяжелого ремня, и тонкие кожаные брюки медленно сползли к длинным сильным ногам.
– Ты еще совершеннее, чем я помню, Заро, – прошептал Князь, оглаживая его поджавшиеся круглые ягодицы. – Моя конфетка. Смуглая, сладкая, сильная конфетка, которую папочка сейчас начинит вкусным вареньицем, да, мой демоненок?
Балтазар молчал, стараясь не вздрагивать от отвращения, не окаменеть и не сломать наглому Темнейшеству нос. С того сталось бы убить непокорного, и тогда он больше не увидит своих мальчиков. Заро уткнулся носом в подушку, как было велено. Сколько часов он провел в этой спальне, получая «заслуженное» наказание? В чем он провинился теперь? В том, что любит?
При мысли о Тхашш и Хссаш, об их совершенных телах, с такой радостью отдающихся ему, об их смехе, искрящихся весельем глазах, пухлых сладких губах, внутри что-то дрогнуло, воспротивившись. Он клялся в верности, он не позволил себе за последние четыреста лет, что он скитался по Мертвым Землям, даже мыслей об измене. Во сне он снова обнимал их, ласкал, заполнял собой, наслаждался взаимной любовью и тихим «Зарри» на выдохе. А теперь? Предать? Последнее, что у него оставалось – это любовь к ним.
– Что с тобой? – заботливо спросил Его Темнейшество, прекратив покусывать смуглый загривок своего недобровольного партнера.
– Ничего, мой Повелитель.
– Отвечай! – сильные руки перевернули его, а черные глаза требовали немедленного, честного ответа.
Балтазар вздохнул, выдерживая этот взгляд, скользнувший по его телу, отмечавший абсолютное отсутствие ответного возбуждения, закаменевшие мышцы и расцепившихся, тоскливо свернувшихся по отдельности клубочками змей-татуировок.
– Я. Жду.
Помолчав немного, Балтазар потянулся куда-то в воздух, достал оттуда тонкую сигариллу и небольшой потрепанный альбом в кожаном переплете. Закурив, он заговорил:
– Когда ты приказал мне заключить династический брак, я и предположить не мог, что так… так привяжусь к супругам. Я врос в них, сделав своей плотью и кровью, я чувствовал каждый удар их сердечек, каждый вздох. Они – часть меня. Да, я изменял им, не нарушая клятвы, когда становилось уж совсем невмоготу, но страдал от этого не меньше, чем они. Я люблю их, Ваше Темнейшество. Они – все, что у меня есть. Ты отнял у меня все: свободу, девственность, жизнь. Ради тебя я совершал невозможное, снова и снова ломая себя в угоду твоим невозможно высоким требованиям, убивал, предавал, преступал клятвы. Я покорил для тебя сотни миров, несколько раз был на самом краю, грозя сорваться, но любовь моих супругов удерживала меня и от безумия, и от ожесточения.
Он открыл альбом и с любовью погладил изображение Морнемира, загадочно улыбавшегося с первого портрета. Перевернув страницу, он так же приласкал Эллеманила.
– Они не любили меня, мне тогда так казалось, но… это было не важно. Я поклялся им в верности. Что никогда, ни при каких условиях, я не разделю постель с другим мужчиной. Принося клятву девушке, я, по сути, ничего не нарушал. Теперь же… Верность и преданность моим мужьям – это все, что у меня осталось своего. То, что ты можешь отнять, в отличие от любви. Она умрет вместе со мной. Нет, даже и это не поможет. Уже не помогло. Я выношу тебе наследника, отец, но где гарантия того, что ты оставишь нас в покое, дашь любить друг друга, не отнимешь у меня последнее?
– Заро…
– Погоди. Когда-то давно ты дал мне право в спальне не называть тебя Повелителем и говорить все, что вздумается. Так вот ответь мне. Как я могу быть уверен, что ты в следующий раз не потребуешь, например, их в свою постель? Мотивируя это какими-то мифическими интересами Империи или собственным капризом?
Люцифер ухмыльнулся. Умный мальчик, талантливый. И знает его, как никто. Но, все же, недостаточно хорошо.
– Хммм… что ты предлагаешь? Какое мое обещание сможет оживить вот это, – он непочтительно ткнул пальцем в вялый член Балтазара. – Любую клятву я могу нарушить, любой закон изменить, и тебе об этом известно.
– Я… хочу уйти. Отказаться от силы и бессмертия, отец. Верни меня в мир людей, сделай обычным.
– Мммм… может, станешь орком? – голос Князя звучал ровно, но было заметно, что он сердится. – Только они достаточно тупы для того, чтобы не осознавать той власти, которую имеют демоны. Придурок малолетний! Дались тебе эти остроухие!
– Дались.
Люцифер перевернулся на спину и тоже закурил тонкую дамскую сигаретку. Она довольно органично смотрелась в его изящной, обманчиво-хрупкой руке. Князь задумчиво поглаживал свой член и делал вид, что усиленно размышляет.
– Хорошо, – наконец, произнес он, щелчком отправляя окурок куда-то в темный угол спальни. – Я… пойду тебе навстречу. Я приму детей от твоего брака с эльфами. Через несколько сотен лет они должны занять оба лесных трона – Темный и Светлый.
– Но…
– Что?! – раздраженно переспросил Князь.
– Эльфы не могут родить!
– Так сделай это сам! Все, надоел, никакого от тебя толку! Убирайся из моей постели! Делай, что хочешь, даю тебе сто лет на все про все, ничего не знаю, сгинь с глаз моих, пока я не передумал!
Балтазар вскочил с кровати, преклонил одно колено, но упрямо попросил:
– Клятву, Повелитель!
– Клянусь признать наследников, рожденных в равном браке Балтазара Бескрылого, Эллеманила Светлого и Морнемира Темного Королями обоих лесов! Освобождаю сына своего, Балтазара, от обещания, данного мне у источника Истины, клянусь не посягать на его задницу и задницы его драгоценных эльфов. Освобождаю его от уз Ученик-Мастер. Да будет так! Убирайся, пока я тебя не убил!
Балтазар, широко и счастливо улыбнувшись, исчез.
А Люцифер расхохотался.
– Какая же я сволочь! – сказал он сам себе. – Прямо приятно.
– Мудак ты, а не сволочь, Люци, – раздалось из угла.
Глава 121 Габи
– А, Габи! – обрадовался Его Темнейшество. – Иди сюда, у меня член без дела стоит.
– Мудакам не даю, – заявил очень красивый юноша, складывая за спиной иссиня-черные крылья и усаживаясь на край широкой постели.
– Габи-Габи, слышал бы твой отец, как выражается его дражайший сынуля!
– Знал бы отец, что ты творишь, Люци, он бы тебя…
– Я изгнан, и наш замечательный папаша не имеет надо мной власти, – ухмыльнулся Люцифер, потянувшись, и снова закурил. – Чего пришел? Иди назад, Балти тебя за ушком почешет. Классное он тебе имя дал, кстати. Гек-тор! Агрессивное такое.
Золотые глаза гостя сузились, и он холодно процедил:
– Ты играешь нечестно и жестоко, Люци. Раньше ты таким не был.
– Положение обязывает, а методы мои хоть и жестковаты, зато действенны, признай! К тому же, вечность – это так скучно. Иногда даже трахнуться не с кем. Иди сюда, а? По-хорошему.
– А по-плохому у тебя кишка тонка?
– Опять хочешь меня взять на «слабо»? Прошлого раза не хватило?
– В прошлый раз я не догадывался, до каких пределов гадства ты можешь дойти. Мой дерьмометр зашкаливает, когда дело касается тебя, Люц.
– А вот не надо было со мной спорить, Габриэль. Или все-таки Гектор? Надо же, потомственный нефилим в качестве фамильяра у сына того, имя кому Сатана.
– Я бы сказал, как твое имя звучит.
– Скажи. Когда-то ты называл меня «Люци» и любил мои волосы. Я их берегу для тебя до сих пор.
– Если бы я знал, что наш спор будет иметь такие последствия, я бы заткнул тебя поцелуем, и дело с концом.
– О! И я бы не завоевал и половины принадлежащих мне сейчас миров?! Нет уж, даже такое чудо, как ты, не стоит…
– У тебя все меряется властью, Люц. А вот для твоего лучшего Карателя главное – свобода любить тех, кто любит его. Ты так и не смог испортить самого слабого из своих детей, как ни пытался.
– Я не намеревался портить его, – возмущение в голосе Люцифера было вполне искренним. – Делать сильным не означает портить! Ты сам сказал тогда, когда этот уродец только родился, что мое семя слабеет, что мой род вымирает, лишенный благословения Отца. И что ты скажешь теперь, когда я сделал из него самого сильного демона из ныне живущих?!
– Что у него в избытке того, чего нет и не будет у тебя, Люци, и оттого он неизмеримо счастливее своего отца, который отказался от любви ради какого-то глупого спора.
– Ты никогда не любил меня. И сейчас только читаешь нудные нотации, вместо того, чтобы признать поражение! Балтазар – венец моей гениальной генной мысли, он идеален, силен, вечен. И намека нет на то жалкое существо, которым он родился. Я рад, что ты тогда обратил на него внимание. Рад, что, поспорив с тобой, я занялся его воспитанием лично, рад, что когда-то неудачно женив его, через несколько сотен лет я подчиню этих остроухих гордецов, посадив на троны своих внуков!
– Разве ради этого стоило так мучить собственное дитя? Ты сначала убил его возлюбленных, потом, вернув их, убил его самого, потом чуть не изнасиловал. Снова. Теперь уже без причины, потому что он и так сильнее некуда! Ради чего все это, Люци? Ради власти над эльфами? Какая чушь!
– Конечно, нет! Хотя изначально это и был просто спор, но потом… Я люблю Балти, Габриэль, восхищаюсь его силой, духом, красотой, упрямством, даже этой любовью его дурацкой. Когда остроухие стали тормозить его развитие, не успевая за ним, я решил проблему радикально.
– Ты убил их, Люци. Да еще так, что они были уверены в том, что спасают его, вытаскивают из Бездны!
– Они и спасали. Мой Заро умирал здесь, в Инферно. Его убили повстанцы. Только добровольная жертва чистой, искренней любви эльфов, которые все равно погибли бы без него, оттащила его от Грани. Я лично говорил с ними, обещая сохранить одну его жизнь в обмен на две их. Две Вечности взамен одной.
Князь немного помолчал, глядя в темный потолок, на котором играли блики Озера, и продолжил:
– А что я воспользовался этим еще и в своих целях: помог остроухим изначально родиться магами, наделать ошибок, умереть, а потом позволил безумному, слепому от любви Зарри спасти их, воспитать, влюбить в себя без памяти, привязать, – это уже совсем другая история. Родившись людьми-волшебниками, Северус и Люциус изначально были сильнее двух эльфов-выбраковок.
Он досадливо скривился, вспоминая переговоры с Королями.
– Те не представляли собой ничего интересного. Красивые, знатные и совершенно, кромешно бесполезные. Мор – недоучка-король, которого отдали моему сыну, чтобы не убивать, чтобы он никогда не сел на престол, чтобы вообще сгинул, чтобы его разорвало от переизбытка магии супруга. Элл – несчастный, потерявший жену и сына, бесплодный, отсеченный от рода, почти мертвый. Эльфов было легче истребить под корень, чем заставить их отдать для династического брака кого-то другого. Вот и пришлось моему Заро взять то, что есть. Он их… переродил, Габи. Они стали неплохими магами, как для эльфов, смогли ответить на его чувства, но выше головы не прыгнешь. Они уперлись в свой потолок и стали тормозить Зара. Теперь, прошедшие перерождение, они гораздо, гораздо более достойная партия для демона. Без лишнего груза. Без потолка. Без обязательств перед своими Королями. Без ненависти друг к другу.
Люцифер помолчал, снова вспоминая все детали своего потрясающего плана, который он начал осуществлять исключительно из вредности, назло Габи, но потом… он перерос в настоящую, глобальную перестройку всего Упорядоченного. Часть которого покорил именно Балтазар, когда-то бесполезный, бескрылый слабак, который вряд ли дожил бы до тридцати.
– Все равно они не уложатся в сотню лет. Какими бы сильными ни были теперь Их Высочества, им не победить Балти в Круге. НИКОГДА, и тебе об этом известно.
Люцифер снова расхохотался:
– Святая наивность ты, Габи-Гек! Для чего я стращал тут одного из самых бесстрашных демонов, для чего тряс перед ним своим членом?! Да Заро теперь из кожи вон вылезет, на мостик встанет, чтобы его мальчикам было удобнее свои достоинства в него засунуть!
– И все равно, Круг не обмануть!
– А кто тебе сказал, что Эл и Мор – по-прежнему тепличные растения? Они довольно зубасты, мой золотоглазый брат! С ними занимался один из лучших Мастеров Упорядоченного.
– Мастер Гло? Ни разу не видел его за все семнадцать лет, что принцы были одни. Презагадочная личность!
– Польщен, – улыбнулся Люцифер. – Это было нелегко, один гадкий любопытный кошак совал свою усатую морду даже туда, куда его не звали совершенно. Мне кажется, что они с Гарри родственники. Тот такой же наглый и любопытный засранец, что и ты.
– ТЫ?!
– Угу. Вот такое вот я говно, Габи. Научил собственных… как их там? Невесток? Зятей? Короче, этих остроухих, как присунуть моему сыну! Ну, не буквально, конечно. Пришлось их даже пару раз взять в Аджард, чтобы они размялись. Там война, как ты помнишь.
– С Сидхами.
– Именно! Демоны воюют с этими поуэльфами-полукошками уже… семь тысяч лет. И не могут победить. Знаешь, почему? Потому, что свобода для расы Сидхе важнее жизни. У них есть прелюбопытные артефакты, так называемые боевые лозы. Подчиняются только тем, в ком течет эльфийская кровь. Каждая лоза – это две-три души воинов, принесших себя в жертву. Сами эти… ветки ненавидят демонов. Они живые и очень сильные. Прекрасное оружие, мой Габо. И у мальчиков оно есть.
Габриэль пораженно смотрел на довольного собой и своей находчивостью Люцифера и не мог поверить:
– Ты… позволишь эльфам натравить на Балти боевые лозы?! А они вообще знают, что это такое?!
– В общих чертах, иначе бы они никогда не пустили его в ход.
– Ты псих!
– И мудак, я помню. Ты плохо знаешь Морнемира. Стоит Балти заскулить от боли и чуть нахмуриться, как Его Темное Величество, наплевав на безопасность, логику, и вообще все на свете, тут же освободит его, покрывая поцелуями изувеченные конечности. Но победа им обеспечена. Главное, чтобы Заро не уплыл в транс. Но тут уж… риск – дело благородное.
– Родив, Балтазар многое потеряет, – задумчиво проговорил Габриэль. – Ты очень рискуешь, Люци.
– Хмм… ну, потеряет он часть силы, передав ее детям, и что? Общий вектор силовых полей его, эльфов и их детей будет все равно очень мощным.
– Это если дети не пойдут против отца.
– Ой, не тошни! До этого еще несколько тысяч лет!
– Возможно-возможно, – задумчиво проговорил нифилим, не замечая, как насмешливо смотрит на него Князь. Стоило ему снова взглянуть в лицо Его Темнейшества, как тот напустил на себя самый невинный вид.
– Габи, разве я не молодец? – вкрадчиво прошептал Князь. – Разве я не самый коварный на свете? Разве я не заслужил свою ма-а-аленькую награду?
Нефилим высвободился из его объятий, чуть покраснев, потому что оставаться равнодушным к Люциферу мог только Балтазар, уже влюбленный в своих супругов. Остальными Его Темнейшество весьма успешно манипулировал, не брезгуя пускать в ход свое обаяние.
– Люц, скажи, почему нельзя было договориться с Балти по-хорошему, чтобы не… не давить на него, не мучить, сохранить с ним хорошие отношения, ведь он – твой сын? Почему ты все разрушаешь вокруг себя?
Люцифер убрал руки и посмотрел на него очень серьезно:
– Я сам учил Заро, что никому нельзя верить. К тому же, он в гораздо бОльшей степени МОЙ сын, чем Лилит, хвала Бездне. А потому и ценит только то, что ему достается с боем, что он вырывает у врага ценой невероятных усилий, с применением хитрости и коварства. Потому Балтазар должен думать, что отбил у меня эльфов, откупился, победил и выиграл.
– Как у вас все сложно. Ладно, мне пора. Не хочу пропустить сцену «Явление блудного демона в родные пенаты».
– Пришли мне выражение лица Гарри. Я его себе даже представить не могу.
– Люц…
– И приходи сам. Хватит от меня бегать, Габи.
– Ты привык получать все с боем? Вот и возьми… как-нибудь потом. Если не боишься.
С этими словами он исчез.
– Ну, и кто из нас мудак? – спросил Люцифер у своего члена, который, как и он, был недоволен уходом Габриэля.
