Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 70 страниц)
Глава 103 Ритуал ч.2 Капля
– Люц, ну расскажи!
– Не стыдно, не страшно и совсем не больно, – усмехнулся чертов Малфой, жмурясь, как сытый кот.
Северус вздохнул и, решив не скандалить, уселся в кресло с книгой, буркнув:
– Ну, как хочешь.
– Сев, – Люциус вытащил его из своего любимого кресла и усадил себе на колени. – Это правда было что-то невероятное. Я буквально чувствовал, как приходит в этот мир мой сын, как Вселенная дарует мне это счастье – иметь наследника, иметь продолжение. Поверь, в Ритуале нет ничего постыдного, к сексу он не имеет почти никакого отношения. Это будто… полет, от которого захватывает дух, будто слышишь голоса деревьев, растущих в саду, и они вместе с тобой мечтают, как вырастет твой ребенок, вскормленный их плодами, как сначала маленькие ножки будут топтать желтый песок дорожек, а потом уже молодой мужчина признается под кронами старых дубов в любви своему избраннику. Или избраннице. Как родятся их дети, и дети их детей, замыкая вечный круг… это так сложно описать простыми человеческими словами, Северус, что я даже не знаю, что еще сказать. У тебя, скорее всего, будет по-другому.
– А… Нарси?
– Что «Нарси»?
– Как вы… ты и она… прости, я… Поздравляю вас с наследником.
– Я не знаю, как Нарси. Я почти о ней не думал, это было… она тоже наверняка не особо задумывалась, кто она, где и с кем. Понимаешь… это не было сексом, как таковым. Я почти не помню ни как я был в ней, ни как Зар был во мне. Совершенно другие чувства затопили меня, это была какая-то магическая феерия, именно Зачатие, призыв новой души, а не физический акт. Ночью ты в этом убедишься. Хотя у тебя все равно будет по-своему.
Северус чуть посопел, передумал выбираться из тесных объятий Люциуса, и затих, обняв его за шею и зарывшись носом в светлые волосы.
– Я тебя люблю, – неожиданно сообщил он белобрысой макушке. – Я такой, какой есть.
– Какой есть, такого и люблю, – отозвался Малфой. – Но иногда ты просто невыносим.
– Привычку постоянно отвоевывать то, что считаешь своим, не избыть двумя годами жизни в любви и достатке. Мне все время кажется, что и ты, и Зарри – просто красивый сон, а я проснусь в Тупике Прядильщика, на старой скрипучей кровати под залатанным тонким одеялом, буду слушать пьяные ссоры так называемых родителей, мыть холодной водой котлы и варить в них дешевенькие зелья, чтобы продать их в аптеку и купить хотя бы пергаменты для школы, в которой ты, красивый и недоступный, снова пройдешь мимо, а Зара там не будет. Совсем не будет, понимаешь?
– Ты сам-то в это веришь? – голос у Люциуса дрогнул.
Он вспомнил, сколько яда вылил на Балти, узнав, что Черный змей – это нищий полукровка Снейп, вечная жертва дурацких шуток, забитый, страшный и злющий подросток, про бедность и неухоженность которого по школе ходили анекдоты.
– Я иногда вижу это во сне, Люц. Отвращение на твоем безупречном лице, свои тоску и зависть. Не слушай меня, – Северус встряхнулся, отгоняя грустные мысли, и попытался освободиться, но Малфой его удержал.
– Сев, погоди. Послушай меня. Минуту, не дольше, – казалось, стоит сейчас отпустить этого колючего, но такого ранимого юношу, и он снова закроется от всего мира, похоронит в себе страхи, а те дадут щедрый урожай. – Я всегда буду рядом, Тхашш. Не будет больше ни пьяных драк, ни холодной воды, ни дешевых пергаментов. А если жизнь повернется так, что мы все потеряем, то я тоже научусь мыть котлы и экономить, обещаю.
Северус насмешливо изогнул бровь. Люциус Великолепный и котлы?! Ха-ха три раза.
– Давай лучше закопаем клад, – предложил он, расширяя кресло и устраиваясь рядом с большим комфортом, чем на коленях у Малфоя. – Прижмет – выкопаем.
– Давай, – улыбнулся тот. – Зару скажем?
– Пока Зар здесь, нищета нам не грозит. Видел его лицо вчера, когда он только вернулся? То-то же. Такому пойди, откажи в чем-либо.
Люциус усмехнулся и поцеловал его.
– Ты не против, если я займусь делами? – спросил он через минуту. – А то, боюсь, придется нарушить запрет нашего супруга и как следует… заняться тобой.
– Я тоже хочу «заняться делами». В лабораторию мне нельзя, так что давай, командуй. Скольким надутым индюкам нужно ответить на письма, какую почту разобрать?
Мысленно прикинув приблизительное содержание писем, которые мог бы составить Тхашш в своей излюбленной манере, и количество последующих за этим скандалов, Малфой ухмыльнулся, но ответил:
– Если обещаешь не оттачивать свое остроумие на членах Палаты Лордов, то милости прошу. Займешься перепиской, а я – контрактами.
За работой день прошел незаметно, у Северуса обнаружились изворотливый ум и удивительная для его возраста проницательность, искупавшие некоторую неусидчивость и незнание тонкостей ведения деловой переписки.
Люциус на некоторое время отлучался в кабинет к Балтазару. Один раз с Нарциссой на сеанс подпитки магией, а второй – с какими-то бумагами на подпись. Обед благополучно прошел мимо их внимания: глава клана отправился по своим таинственным делам, обе леди закрылись в спальне, Сириус был в очередной раз наказан, и освободить его мог только Мастер, а принцы могли насладиться обществом друг друга и в кабинете, почти не отрываясь от дел.
***
– Не переживай, – в который раз повторил Люциус, поправив красивый наборной пояс на талии Северуса, стягивающий полы тонкого шелкового халата. – Ты опомниться не успеешь, как тебе станет все равно, кто что о тебе подумает. И Роззи тоже.
Тхашш вздохнул, на мгновение уперся лбом в твердое плечо Хссаш, ища поддержки, и прикрыл глаза.
– Я не очень переживаю. Честно. Просто не умею, как ты, делать морд… лицо кирпичом.
– Учись. Все, что ты не сможешь скрыть, может быть использовано против тебя.
– Готов? – поинтересовался появившийся из портала Балтазар. – Идем, Роуз уже закончила с истерикой, утерла слезы и оторвалась от супруги, так что можем начинать. Не скучай, мой Хссаш, – демон нежно поцеловал Люциуса, запустив обе руки в его роскошные волосы. – Поспи, если получится, завтра заседание Палаты Лордов.
– Поспишь с вами, – улыбнулся Малфой, пряча потемневшие от желания глаза. – Идите. Раньше начнете – раньше конч… завершите.
Северус потянулся к нему, привычно огладил соблазнительные ягодицы, обнял за талию и поцеловал, прошептав по-эльфийски:
– Я буду думать о тебе.
– Это вряд ли, – усмехнулся Хссаш. – И лучше не надо, вдруг это я забеременею?
– Если бы это было возможно, нам не понадобился бы весь этот бала… ритуал.
– Иди. Завтра у нас много дел.
Северус молча отошел к Балтазару, взял его за руку, и они оба исчезли.
***
Розалинда была спокойной и сосредоточенной, глядя на подозрительно невозмутимого мужа, она попыталась ободряюще ему улыбнуться, но вышло жалко. Северус, пока Балтазар расставлял темно-синие свечи, подошел и обнял ее, пытаясь поддержать, и что-то зашептал на ухо.
Розалинда заулыбалась и чуть расслабилась, принявшись следить за действиями демона из уютных объятий Северуса. В тихом пении мессира ей слышался шепот волн и крики чаек. Молодая женщина восхищенно прислушивалась к этому тихому дыханию Океана, казалось, еще чуть-чуть, и под ногами окажутся упругие волны, ласкающие кожу своими теплыми ладонями, волосы растреплет ветер, а губы станут солеными от мелких прохладных брызг.
Когда ее кожи коснулась кисточка, выводя узоры, Розалинда лишь счастливо вздохнула, ведь это легкие пузырьки морской пены украшают ее обнаженное тело, как дорогое кружево, оно загорается под ними, наполняясь живительной влагой, из которой все возникло, и в которую все уйдет, растворится, но не исчезнет, став частью необъятного целого.
Мокрый песок под спиной, а сверху – толща воды, сквозь нее видно солнце, свет которого периодически перекрывают грузные туши проплывающих мимо китов. Башенки небольших подводных дворцов, украшенные ракушками и жемчугом, разветвления кораллов, в которых живут стайки разноцветных рыбок, с ними так здорово плыть наперегонки – все это рядом, буквально за плечом.
Вот поднимется шторм, а ведь какая звездная была ночь! И рядом он. Глаза такие черные, что захватывает дух. Гибкий, быстрый, отчаянный. Сплестись с ним и с той Вечностью, что стоит за его плечом, принять.
Волны, водовороты, волосы треплет шторм, а щеки пересохли от соли. Темные глаза все ближе, губы сладкие, и руки сильные, нежные. Вечные движения – в ритме бьющихся о камень волн, звездное небо раскачивается над головой, а огромный дракон прикрывает три пары глаз и бьет хвостом по вспенившейся глади океана, поднимая высокий зеленый вал, накрывающий с головой. Время замирает, и миллионы сверкающих капелек-душ застывают в воздухе, сверкая алмазными гранями. Вот она, самая красивая, совсем не похожая на остальных. Идеальная. Падает на живот холодной бусинкой, обжигая, проникая в самую душу. Миг – и время вновь несется вскачь, обрушивая сверху тысячи звуков и запахов, а шепот волн, вечно ласкающих скалы и песок, доносит: «Блейзиор, Блейз».
Вечность утробно вздыхает где-то высоко-высоко, там, где Океан переходит в небо, и мириады звезд медленно гаснут, прячась за опущенными ресницами. А Блейз остается, он здесь, вышел из холодного пристанища одиноких душ, чтобы быть рядом, пока снова не придет время растворяться в бескрайнем зеленом мире, чтобы начать все сначала. Так волны смывают узоры, оставляемые на песке глупыми двуногими, так ветер постоянно меняет форму облаков, так все остальное находится в вечном водовороте, имя которому – жизнь.
Утро застало Розалинду в теплой постели. Тихо дышащий во сне Дракон держал руку на животе, помогая ее сыну устроиться на новом месте, расти сильным и смелым, как его отец, лежащий рядом. Счастливая женщина долго разглядывала тонкие, идеальные черты своего мужа и гадала, какие из них достанутся сыну. Будут ли у него такие же тонкие, прихотливо изогнутые брови, прямой нос и миндалевидный разрез глаз? Или, может, его кожа будет такой же чистой и белой, как мрамор итальянских статуй?
– Будут, – шепнул Балтазар ей в затылок. – И волосы, и кожа, и глаза. Через неделю попросим доктора сделать проекцию. Спите, моя леди, хотя бы еще два часа, пока Блейз не наберется достаточно сил, – он пощекотал ей живот. – И нет, я обычно не читаю ваших мыслей, хотя и могу. Это последствия Ритуала, они сойдут на нет к моменту вашего пробуждения.
– Почему Северус не видит дракона, мессир?
– Потому что он его часть, миледи.
– Что за странное место было там, под водой?
– Город ваших предков, сирен. Я не ожидал, что вы его увидите.
– А что видел Северус?
– Вот проснется, у него и спросите.
Сон сморил Розалинду, и еще несколько часов, проведенных в объятиях мессира, она видела чудесные картины. Там ее окружали темные чащи из водорослей, в ясную, тихую погоду над головой раскидывалось звездное небо, в которое можно было смотреть часами, раскинувшись на неприступных скалах в самом сердце Океана, взбивая длинным, почти змеиным хвостом пену, поднимая облачка фосфорицирующих брызг, бессильных достать до огромной яркой Жемчужины, освещающей небосклон.
Внутри тлело ласковое тепло, призрачный свет ночного светила ласкал влажную кожу, и магия текла сквозь невесомое тело, принося покой и умиротворение.
Глава 104 Видения Тхашш и новый Целитель
Эмм... в свое оправдание могу привести лишь лень и бурную фантазию. Это я о конце главы. Если кто вдруг не понял, кто есть кто, свистните, я расскажу).
– Балти, – проснувшийся Северус был отвратительно бодр, темные глаза сверкали от неподдельного интереса, и это насторожило Люциуса, поднявшего разлохматившуюся голову с подушки. – Балти, а что, Темные эльфы и дроу – это не одна и та же раса?
Когда под утро в спальне появился Балтазар со спящим Северусом на руках, Люциус с облегчением выдохнул: можно, наконец, выспаться. И вот, не прошло и четырех часов, как…
Балтазар сонно фыркнул. Два ритуала и беременности обеих леди качали из него силы мощным насосом. Но их у демона было много, надо только больше отдыхать.
– Нет, это разные народы, мой Тхашш.
– А я дроу?
Демон тихо рассмеялся, не открывая глаз, и обнял взобравшегося на него эльфа.
– Не замечал у тебя коричневой кожи, белых волос и красных глаз. Ты их маскируешь? Поделишься секретом?
– Зарри! Ну не издевайся! Так я дроу или нет?
– Насколько мне известно, нет, – один зеленый глаз чуть приоткрылся и насмешливо глянул на нетерпеливо ворочающееся создание. Очень соблазнительное создание, ерзающее прямо по… – Ты на что-то намекаешь, – сильные руки демона сжали его обнаженные ягодицы, и Северус вздохнул, – или твой интерес носит чисто научный характер? У тебя ровно пять секунд, чтобы решить.
– Потом… научный… ммм… Зарри. Я не намекаю, я хочу тебя. Без всей этой мистики и видений.
– Неугомонные, – проворчал Люциус, отползая подальше и накрывая свою лохматую голову подушкой. – Кровать сильно не трясите, у меня скоро заседание в Палате Лордов, и я хочу выспаться.
Не трясти кровать не получилось: Северус всегда очень шумно вел себя в постели, поэтому после первого же «Арргхх… Зарри! Заааарри…», Люциус ощутил знакомое возбуждение, которое частенько оказывалось сильнее сонливости, усталости, голода, жажды и прочих потребностей нормального организма. Смирившись с неизбежным, Малфой вздохнул и решил, что если чужие безобразия невозможно прекратить или возглавить, то нужно хотя бы принять в них участие.
– Так что там с дроу? – лениво спросил Северус полчаса спустя, лежа на Балтазаре сверху и с удовольствием перебирая светлые пряди довольного Люциуса, устроившегося рядом.
Мощная грудь демона под ним размеренно поднималась и опускалась, приятная тяжесть тела развалившегося сверху супруга не причиняла тому, похоже, никаких неудобств.
– Что конкретно тебя интересует, Тхашш?
– Чем Темные отличаются от Светлых и дроу?
– Чем негроидная, европеоидная и монголоидная расы людей отличаются друг от друга? – в свою очередь задал вопрос демон.
– Цветом кожи?
– А еще?
– Ну…
– Генным набором, иммунитетом или отсутствием такового к определенным болезням. Даже алкоголь не одинаково влияет на представителей разных рас. Поэтому я не знаю, как ответить на твой вопрос, кроме того, что все эти три народа сейчас сохраняют видимость перемирия. Мне все еще не понятно, что конкретно ты пытаешься выяснить, Тхашш.
– Вот Эллеманил, он кто?
– Светлый, причем без примеси остальных рас.
– А Морнемир?
– Тут сложнее. Скорее всего – Темный, с примесью светлой крови. Больно ты… необычен.
– А дроу?
– Дались они тебе. При такой светлой коже, – он ласково провел по влажной спине Северуса, – о родстве с ними не может быть и речи.
– Я видел сон… нет, не так. Я жил… вспомнил… не могу понять, что произошло…
Балтазар, наконец, открыл оба глаза и внимательно посмотрел на Северуса. Люциус подпер голову рукой и тоже с интересом уставился на него.
– Подробнее, пожалуйста, Тхашш, – попросил Хссаш. – Не спеши. Когда это было? Во время ритуала? Или после?
– Пожалуй, что во время. Не помню, по-моему, я сразу уснул, – он вопросительно посмотрел на Балтазара и тот кивнул, подложил под голову еще одну подушку и поторопил:
– Так что ты видел?
– Я всегда считал, что эльфы живут в лесу. И Темные, и Светлые. Поэтому, когда увидел скалы, с которых падают водопады, закрывающие вход в пещеры, я решил…
– Дроу живут в пустыне, у них там города. Действительно, скальные, но водопад недостижимая роскошь для них. Аухравегг – удивительно бедный водой мир. А то, что ты видел, больше похоже на Темный Дворец. Он стоит на высокой скале, подземные ходы пронизывают ее насквозь, а сам замок – это сердце Иссиодора, главного их города. Это даже не город, а, скорее, просто большое поселение в скалах. Вокруг столицы простирается лес, но местность там гористая, с множеством ущелий, тайных ходов, пещер, населенных разнообразными тварями, и прочих прелестей Иссиодора. До сих пор удивляюсь тому, что мы смогли завоевать этот мир. Эльфы – сильные противники.
– А Светлые? – вдруг спросил Люциус. – Как живут они?
– Да почти так же, только Вечный Лес потому так и называется, что местность там равнинная, чуть всхолмленная, много озер, рек, ручьев. Деревья бывают таких исполинских размеров, что вполне могут разместить на себе дом.
– Светлые живут на деревьях? Как обезьяны? – поинтересовался Северус.
– Узнаю моего Морри, – улыбнулся Балтазар, поцеловав рассердившегося Люциуса. – Он пошутил, не обижайся. И нет, Тхашш, Светлые живут не только на деревьях, они же не Сидхи. Их дворцы поражают великолепием и удивительной гармоничностью. Если у Темных архитектура давит, заставляя ощущать себя маленьким и ущербным, то у Аллиодорцев хочется замереть и часами любоваться каким-нибудь кружевным карнизом, резной колонной или тонкой росписью. Ослепнуть можно от восхищения.
– И вы разрушаете такую красоту? – чуть растерянно поинтересовался Люциус, сердце которого тревожно, жалобно заныло, как от застаревшей раны. – Не удивительно, что мы ненавидели тебя. Варвар-захватчик, кровавое, дикое божество, несущее смерть, боль и разрушение.
– И унижение. И растление, растли меня еще раз, а, Балти? – насмешливо перебил Малфоя Северус, безошибочно уловив, что настроение Балтазара портится. – Не пори чушь, ЭЛЛИ, – обратился он к Люциусу. – Что-то я не вижу, чтобы ты был недоволен, изнасилован, избит и заточен в подземельях страшного кровожадного демона. И вообще мне вполне хватит Поттер-мэнора. Пока что.
– Прости, Зарри, – спохватился Хссаш, видя, как молча отвел глаза его старший супруг. – Это все такая ерунда. Я не эльф, даже не помню ничего. У меня нет родины, кроме той, что даешь мне ты, нет другого дома, рода и семьи. Мне все это не нужно.
Балтазар привлек его к себе и вздохнул. Сколько бы тысяч лет ни прошло, Перворожденные не смогут преодолеть затаенную ненависть к своим врагам. Кем бы они ни родились.
– Завтрак, – нарушил затянувшееся напряженное молчание подозрительно жизнерадостный Северус, – к черту Темных, Светлых и Дроу, если я люблю совершенно определенного демона и своего… классового врага – эльфа, то все, кому это не нравится, могут катиться в преисподнюю. Надеюсь, Люцифер найдет, чем этих дураков занять. Тебя, чертов Белогривка, который не умеет найти лучшее применение своему розовому язычку, чем говорить Зарри гадости, это тоже касается.
Балтазар, наконец, рассмеялся и поцеловал чуть огорченного Люциуса.
– Действительно, пора завтракать. Пойдем, посмотрим как там себя чувствует мама нашего Блейзиора Северуса Принца.
– О, все-таки Блейз, – встрял Люциус. – Этот мальчик дружил с Драко в школе, я помню. Красивый, воспитанный, язвительный… и превосходный зельевар. Тут мало что изменится, верно?
– Надеюсь. Странное имя… – отозвался Северус, натягивая пижамные брюки и халат. – Оно итальянское?
– Скорее, французское, – ответил Люциус, позволяя Балтазару разобрать спутавшиеся волосы и заплести их в косу. – Интересно, правда? Роззи тоже его услышала во время ритуала?
– Да, – коротко ответил все еще неодетый демон, любуясь своими мужьями.
Вздохнув от несвоевременно нахлынувших фантазий, вернее, от невозможности их немедленного воплощения в жизнь, он потянулся за привычными кожаными штанами.
– Ооо, – заметил его состояние Северус, – что тут у нас?
Не успел Зар охнуть, как Тхашш уже оказался на коленях и с его членом во рту. Похоже, утро все-таки задалось. Действительно, к черту классовую вражду. Все – к черту.
***
Через неделю все ждали прибытия обещанного Азазелем Целителя. О самом маге не было известно ничего, кроме того, что он очень молод, едва закончил Академию, и с ним прибудет его спутник. На возмущенный рык Балтазара о том, что он не собирается доверять жизни своих подопечных какому-то мальчишке, комендант лишь фыркнул, что благодарности за его щедрость и доброту он отныне будет принимать лишь звонкой монетой или же артефактами, как любой нормальный демон. Так что пусть «психованный отец разрастающегося семейства» готовит и то, и другое. А еще – апартаменты для своих гостей, имеющие выход в сад и в дуэльный зал.
И вот теперь все «разрастающееся семейство» во главе с «психованным отцом» собралось в голубой гостиной, ожидая, пока сработает портал, который перенесет в их дом Целителя и его загадочного сопровождающего.
Нарцисса с Розалиндой немного нервничали. Врачеватель, да еще и с дипломом Академии сразу по двум специальностям: артефакторика и целительство, был кем-то из разряда небожителей. Им было и страшно, и интересно. И страшно интересно тоже. Люциус с Северусом пребывали в своих истинных формах, так как фон от скрывающего внешность артефакта пагубно отражался на детях. Теперь подвески надевались только при выходе из дома.
Балтазар сидел в кресле и просматривал какие-то бумаги, Сириус подбрасывал и ловил довольно большой метательный нож, Раг вылизывал лапу у камина, притворяясь обычным саблезубым тигром… идиллия! Которая была грубо нарушена.
Сработал портал, и в самом центре пушистого ковра возникли два существа, которые никоим образом не могли оказаться вместе. Вне стен Академии, конечно, где было возможно вообще все, что угодно.
– Черт бы меня побрал, – задумчиво произнес Балтазар, рассматривая вежливо кланяющегося тонкого, очень молодого эльфа и возвышающегося за ним скалой самого огромного и свирепого орка из всех видимых им когда-либо.
От неожиданности Сириус слишком высоко подкинул свой нож, и тот, сверкнув серебристой рыбкой, оказался в опасной близости от склоненной в поклоне золотоволосой головы лесного жителя.
Глухо рыкнув, орк дернул эльфа на себя, отбил ятаганом непослушный артефакт и бросился на обидчика. Роззи упала в обморок, Нарси вскрикнула, Сириус получил в челюсть кулаком, по размеру больше напоминавшим голову, а тонкий златовласый юноша-целитель неожиданно властно рявкнул:
– Дродан!
Орк тут же отпустил изрядно потрепанного Блэка и виновато посмотрел в его прищуренные синие глаза. На зверской роже проступило такое умильное выражение, совершенно не вязавшееся с клыками и желтыми звериными глазами, что Балтазар тихо фыркнул, сдерживая смех, и сказал:
– Добро пожаловать, уважаемые. Сириус, Раг – в Комнату Удовольствий, с вами я разберусь позже, остальные за мной.
