Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 70 страниц)

Теперь никто не отпускал едких замечаний, не облизывал с удовольствием пальцы, не приказывал домовикам доставить из Парижа «те самые круассаны», чтобы порадовать беременных дам. Никто теперь не усадит надменного Малфоя к себе на руки прямо во время завтрака и не примется жадно его целовать, не обращая внимания на возмущение и проклятия…

Высокие двери столовой распахнулись, и в помещение вошли оба лорда – Принц и Малфой. Окинув взглядом своих леди, Дродана и Делинталиора, они вежливо пожелали им доброго утра и уселись на свои места – слева и справа от злополучного кресла. Складывалось впечатление, что это не они были при смерти, чуть не добили себя принятием ответственности сразу за три не самых слабых магических рода, и не они валялись неделю в лихорадке, не приходя в сознание.

Люциус привычно развернул газету, а Северус уткнулся в книгу, предварительно холодно приказав:

– После завтрака ждем всех присутствующих в кабинете Бал… в Большом кабинете мэнора. Прихватите наследников. Всех троих.

Леди тревожно переглянулись, но только и смогли, что согласно кивнуть.

Глава 114 Жизнь без НЕГО

В кабинете ни один из принцев так и не посмел сесть за стол Балтазара. Аккуратно разложенные бумаги они еще не просматривали. Нужно было сначала прояснить некоторые вопросы.

Когда Нарцисса с Розалиндой внесли детей, а Гарри мирно спал на руках у Делинталиора, принцы совершенно одинаково вздрогнули, ощутив мягкое касание знакомой магии. Замерев на несколько секунд, они переглянулись, но остались на месте.

– Итак, – начал Люциус, – нашу семью постигло несчастье. Мы с лордом Принцем приняли нелегкое для нас решение – жить. Вы все, собравшиеся здесь, близкие для нас существа. Все, что осталось от нашего Клана. Потому я говорю вам открытым текстом: с сегодняшнего дня в этом доме имя… ЕГО имя – табу. Нам и так нелегко, если еще и… Не упоминайте, не вспоминайте, не… не травите то, что осталось от нашей общей с ним души.

Нарцисса всхлипнула и, пряча слезы, принялась поправлять кружева на одеяльце, в которое был завернут ее сын.

– Я теперь глава рода Малфой. Абрахас…

– В стазисе, Ваше Светлое Высочество, – подал голос Делинталиор, считавший, что говорить о живых как о мертвых – плохая примета. – Как и Аурелиус. Если бы они не… не…

Эльф мучительно покраснел. Фраза «если бы они не были любовниками и не трахались, как кролики, в то время, когда это все произошло», никак не хотела выговариваться. Поэтому он продолжил, осторожно подбирая слова:

– Не были связаны узами иного рода, нежели дружба и родство, то, боюсь, летального исхода было бы не избежать. Они в магической коме. Состояние стабильно-тяжелое, мне удалось сплести силовой кокон, так что, думаю, жизнь им удастся сохранить. Но пробудить сознание будет невероятно сложно.

– Но род…

– Магия признала их недееспособными и перекинула на вас титулы глав, так как на данный момент…

– Хвала Мерлину, – выдохнул Люциус. – Хоть так. Нужно создать все условия для них.

– Я проинструктировал домовиков, принц. Кокон поддержит сам мэнор.

– Малфой-мэнор? – хрипло спросил Люциус.

– Принц-мэнор, Ваше Высочество. Оба лорда были там, когда… – он снова покраснел.

– Спасибо, Делли, – тепло поблагодарил Северус.

– Это мой долг, сир. Лишь то малое, что я могу…

– Хватит, Делли, – остановил поток благодарностей Северус. – Каждый из нас делает то, что может. Жаль, что можем мы немного. Но и этого пока… достаточно. Без вас с Дро… даже и не знаю, что с нами было. Теперь род Поттер. Этот ребенок – сын Лилит?

– Да, сир. Отличный маленький мальчик, обещает стать очень сильным. Его зовут Гарри.

– Гарри Поттер, – мертвым голосом отозвался Малфой. – Мальчик-который-выжил. Снова.

– Ребенок здоров? – странно взглянув на супруга, спросил Северус.

– Абсолютно, сир. И уже введен в род. Желаете взглянуть?

Делинталиор сделал шаг по направлению к своему Королю, не замечая, как у того задрожали от напряжения руки. Магия малыша опьяняла. В ней не было той страстной, грубой, упоительной силы, что в Балтазаре, но… он был родным. В гораздо большей степени, чем собственный сын, в котором от Балтазара была в лучшем случае пятая часть. А здесь… магия Джи красиво переплеталась с фоном Лилит, почти идеально повторяя… Именно ПОЧТИ. Не было в малыше того горячего, беспокойного огня, что влек к Балтазару, лишь ласковая чувственность Лилит и сдержанное, укрощенное, мертвое пламя Джеймса.

Северус зажмурился, не в силах заставить себя посмотреть на Гарри. Кто он Балтазару? Брат? Выдохнув, Принц загнал эмоции внутрь и откинул уголок вышитого конверта, прикрывавший лицо новорожденного. На него сонно взглянули глаза того самого, редкого, глубокого цвета, что бывает лишь у изумрудов. Они светились на смуглом лице, как два восхитительных светильника. Легкий темный пушок едва прикрывал чуть красноватую кожу головы. Мальчик сосредоточенно сосал кулачок.

Сердце стукнуло отчаянно, больно, и лорд Принц, сделав над собой усилие, взял Гарри на руки.

– Взгляни, Люц, – сказал он хрипло побледневшему Малфою. – Глаза, – перешел на эльфийский Тхашш. – Как мы будем в них смотреть? Как мы вообще будем жить дальше, когда рядом он? Живое напоминание? А когда он станет старше? Когда ему будет двадцать? Двадцать пять? Что делать, Хссаш? Я боюсь однажды вечером, придя с очередного раута под градусом… Люци…

– Я буду рядом. Я тебе не позволю, Сев. Это не… не он. И никогда им не станет.

– Может… как тогда. Наследие? Вдруг Балт… ОН родится снова? Мерлин, как я этого хочу!

– Это не он, – повторил Малфой. – И никогда им не станет. Принюхайся к его магии. Это обычный ребенок, хоть и очень сильный. Гарри Поттер, тот, из прошлого-будущего, ставший нашим… ставший ИМ, в полтора года отразил Аваду. Посмотри на этого Гарри. Он и от простого Ступефая… Нет, любовь моя, это просто Поттер, вспомни, как гордилась Лилит тем, что ее отпрыск – человек.

Северус еще раз взглянул на смуглую мордашку и, вздохнув, поцеловал его в лоб:

– Добро пожаловать домой, Гарри. Никаких чуланов, никаких злобных теток и толстых кузенов, – припомнил Северус кое-какие моменты из показанных когда-то Балтазаром воспоминаний о жизни его в роли Поттера. – И в Хогвартсе я тебя не оставлю. Ради… ради него. Памяти… – он судорожно вздохнул и отогнал болезненные воспоминания о смеющихся зеленых глазах. – Делли, вы с Дро можете возвращаться, спасибо вам.

– Но, сир! Мы можем помочь…

– Мы справимся сами, Делли. У Дродана скоро новый контракт, мне Балт… мне стало известно об этом. Живите своей жизнью, а мы… должны привыкать рассчитывать только на себя. Я бы, конечно, не отказался от Мастера рунной магии, ритуалистики и меча, но позже. Нужно сначала встать на ноги. Оправиться. И чем раньше мы наглотаемся дерьма, тем раньше выплывем.

– Сир… нет таких слов, способных… мне очень, очень жаль.

– Не плачь, Делли. Ничего уже не поделаешь.

Он еще раз взглянул на ребенка, подавил на корню трусливое желание отдать его на воспитание, пока не поздно, и вызвал няньку-домовуху.

– Каппи, это Гарри. У тебя теперь трое воспитанников.

– Каппи любить маленький хозяин, – поклонилась та. – Он сильный. Он будет красивый и здоровый, как…

– Ни слова больше. Не смей говорить о Господине. И остальным передай. Не желаю больше о нем слышать, поняла?

– Каппи понять. Хозяин плохо. Хозяин больно. Каппи сказать. Каппи заботиться о маленький Гарри.

– Вот именно. Иди.

Эльфиня исчезла вместе с ребенком.

– Это пока все, – нарушил тяжелое молчание Люциус. – Нам пора заняться делами.

Все вышли, кроме задержавшегося Дродана. Крупный орк сурово посмотрел на принцев и сказал, тщательно подбирая слова:

– Ваши Высочества, я простой орк, этикетам не обучен, может, что не так скажу, да вы не серчайте на меня. Много хорошего я от Высшего вашего видел, за эльфа моего благодарен ему, опять же. Вижу, что больно вам, да вот дитятки да мамки их не виноваты ни в чем. Не моего скудного ума дело, а все живое ласку любит. Любви заслуживает.

– А мы, Дро? – вдруг отозвался Люциус. – Мы не заслуживаем любви?

– Так вы ж друг у дружки есть. Ежели еще и это потеряете, пропадете совсем. И вы, и женки ваши, и дитятки. Простите, коли что не так. Через луну-другую пришлю вам мага боевого. Знакомец мой хороший. Он, конечно, Мастером вам не станет, тут Магия решать будет, а вот перенять у него есть что.

– Спасибо тебе, Дро, – вздохнул Северус. – Всегда рады будем видеть вас в нашем доме.

– Да и вы, ежели захворает кто, али обидит, уж позовите, не поленитесь.

С этими словами орк вышел, и вскоре во всем огромном мэноре остались только четверо взрослых и трое маленьких детей. Дом казался слишком пустым, холодным и чужим без наполняющей его магии, касавшейся всего вокруг. Отчетливей ощущались сквозняки, пустота и какая-то повисшая в воздухе безысходность. Приказав растопить камин, Их Высочества занялись бумагами, стараясь воспринимать сухие заметки, сделанные твердым, уверенным почерком своего возлюбленного, как что-то отвлеченное, никак с ним не связанное, хотя каждый завиток, каждая буковка один в один была как в ласковых, наполненных любовью записках, что Балтазар любил писать и в школе, и потом, позже. По поводу и без.

***

– Люци… Люц! Сильнее, мать твою, жестче! Ммм… не так…

Малфой закусил губу и дернул намотанные на кулак волосы Северуса, быстрее задвигав бедрами. Занятия любовью теперь не приносили ничего, кроме разрядки и разочарования. Северус остался ненасытным, он извивался и стонал по ночам, требуя страсти, жаркого, многочасового секса, с прокушенной шеей, намотанными на кулак волосами и дикими криками. Люциусу хотелось нежности, неспешных, доводящих до исступления ласк, где само соединение – лишь кульминация, апогей близости.

Тхашш же все было не так: член слишком тонкий, губы слишком сладкие, без возбуждающего привкуса сигарилл, руки слишком слабые, а плечи – узкие. Секса хотелось постоянно, до хрипа, до смятых в агонии простыней. Люциус делал все, что мог, но им обоим был нужен Зар. Сильный, выносливый, точно знавший, как надо любить своих принцев, чтобы они засыпали счастливыми.

Северус метался по спальне, заломив руки. От безысходности и тоски хотелось разбить голову о ближайшую стену, разорвать мешающий халат, быть поваленным на пол, выгнуться под сильным телом, хотелось…

– Мерлин, я не выдержу. Я… Люц, сойду с ума. Постоянно хочу трахаться, хоть колотись головой о стену. Инкуб – это заразная болезнь, что ли?

– Сев, я… у меня не получается… так.

– Прости, – Тхашш уселся рядом и обнял его за плечи. – Я очень тебя люблю, Люци. Ты не обязан подстраиваться под меня, может, оно как-то… пройдет?

– Это не болезнь, Сев. Это либидо. Пытаться удовлетвориться мной после… после него, это все равно, что утолять голод водой. Может…

Малфой замолчал и Принцу показалось, что это от смущения, хотя красивое лицо Люциуса не выражало ничего, кроме усталости.

– Что «может»?

– Найти кого-то… другого?

Северус, опять начавший бегать по спальне, остановился, будто наткнувшись на стену.

– Что?

– Найти кого-то… похожего.

– Трахнуться с Кро? Раз уж Рага мы отпустили с Делли и Дро? Или пойти в портовый район, пусть меня поимеет толпа гопников, как жену Клавдия, Мессалину, а? Она отдавалась толпе солдат, чтобы удовлетворить свое желание. Да вот только говорят, что последним все равно должен был быть муж, иначе ничего не выходило.

– Сев…

Северус сел на пол у кровати и уткнулся лицом в колени Люциуса.

– Я не смогу. Никогда и ни с кем, кроме тебя и… Одна мысль противна. Я буду верен, даже если он… если ему уже все равно. Лучше выпить яд. Я так и сделаю, как только младший достигнет совершеннолетия.

– Не говори ерунды, – устало отозвался Малфой, надеясь, что за семнадцать лет Принц еще успеет передумать. – Давай ложиться спать. Завтра заседание Палаты Лордов. Наш первый бой с этими старыми змеями. Мы не должны давать собой манипулировать, надо помнить о долге перед родом. Ложись. Нам понадобятся все силы.

Глава 115 Наследники трех родов

– Мерлин, как я устал! – зло рванув с себя официальную мантию родовых цветов, Северус рухнул на диван в кабинете. – Чертовы старые заносчивые мерзавцы!

– Это политика, Тхашш, здесь иначе не бывает, – Люциус устало потер лицо и уселся за свой стол, установленный по его просьбе в Большом кабинете.

За стол Балтазара ни он, ни Северус, так и не решились сесть. Слишком часто на этом самом столе, в этом кресле, они удачно отвлекали своего демона от работы.

– Ты заметил, что…

– Что люди, непосредственно не связанные с нашим кланом, ничего не спросили о… о нем?

– Будто его и не было, – кивнул Северус, отворачиваясь. – Они спрашивали о здоровье Аурелиуса и Абрахаса, приносили соболезнования по поводу смерти Сириуса и Поттеров, но никто, кроме Гонта, не спросил о нем.

– Мне показалось, что… что они действительно его не помнят. Никто, кроме Блэков, Гонтов, Дамблдора, непосредственно связанных с нами. А ведь Договор не был тайной. Мы и в обществе вместе появлялись. Неужели Балт… он так решил? Заклятие забвения?

– На всю магическую Британию? – тоскливо спросил Северус. – Вряд ли.

– Ну, хоть Министр по-прежнему на нашей стороне.

– И, как ни странно, Дамблдор. Они-то по-прежнему принадлежат роду. Хоть и нет… их хозяина в живых, привязка осталась, что не может не радовать.

Люциус отошел к окну и грустно сказал:

– Я боялся, что Темный Лорд вернется, Сев. Что Марволо сойдет с ума. И Бель, и Дамблдор. Он был гением, наш… он.

Северус крепко зажмурился, отгоняя слезы, и хрипло хохотнул:

– Гений шпионажа. Оставить такие досье на каждую старую змею – это надо было постараться.

– Он знал, Сев. Представляешь? Он все эти годы, лаская нас, знал, что умрет, – голос Хссаш дрогнул. – Я так благодарен ему, что он не делился этим знанием с нами. Я бы не смог. Вцепился бы в него, врос, впился, умирал бы все эти четыре года. Медленно, каждый день.

– Люци, мы же договаривались… не вспоминать, – тихо, безнадежно прошептал Северус.

– Договаривались, – согласился Малфой. – Да только как? Если каждая шашечка на паркете, каждый диван, каждая книга… Он ведь построил этот мэнор. Сам. Он любил нас. А мы любили его. Любим. Мерлин, я теперь понимаю, как больно ему было на Иссинвалле, в Лунном дворце. Столько тысяч лет. Переплетаясь всем существом, душой, телом. С такой бесконечной памятью…

– Люц, хватит, не рви душу. Еще не Праздник Пробуждения.

– Я… знаю. Мне так тяжело не выжигать себя изнутри, не помнить. Особенно, когда я понял, сколько он сделал для нас, сколько забот лежало на его плечах. Я боюсь не справиться.

– Я помогу, Люци, как и обещал. И ему, и тебе я дал слово быть рядом. Не оставлю, буду… Мерлин, ненавижу все эти дела, бюрократию, политику, всех этих старых уродов! Как ты можешь улыбаться в ответ на ядовитые замечания о твоей несостоятельности, молодости и неопытности?!

Люциус отвернулся от окна и холодно, по-чужому, улыбнулся.

– О, мне нравится одно интересное утверждение. Оно принадлежит магглу. Он был гангстером и считал, что враги должны недооценивать твою опасность, а друзья – возможности. Я с ним полностью согласен. Учись держать лицо, любовь моя, иначе нас сожрут. Поучись у Нарциссы говорить гадости с самым ангельским выражением лица, она в этом настоящая мастерица.

Северус вздохнул:

– Я не смогу.

Люциус тут же оказался рядом, дернул его на себя и прошипел прямо в лицо, сверкая холодными серыми глазами:

– У лорда нет слова «не могу», «не справлюсь», «это невозможно». Есть «я сделаю все от меня зависящее», «приложу максимум усилий» и «это сложно, но выполнимо», ты понял? Утри сопли, Принц! Здесь нет Зара, который вечно носился с тобой, как с яйцом, ограждая от страшного большого мира! «Северус еще такой ребенок, Люци!», «Он еще не готов, Люци!», «Пусть лучше зелья варит, Люци!». А я?! Кто когда спросил МЕНЯ, к чему готов Я?! «Люциус, разберись с контрактом, пожалуйста», «Люциус, сходи к гоблинам и уговори их продать алмазы по средней оптовой цене», «Люциус, придумай, как легализировать дракона для нашего Тхашш, он счастлив, как ребенок», «Люциус, Северус заболел! Он чихнул! У него температура! Если завтра ему не станет лучше, я отправлюсь на Авалонн за друидом-целителем!». Сколько можно, Сев?! Сколько я могу тянуть все один?! ЗАЙМИСЬ РОДОМ!!! У нас трое детей, три рода и такая туева хуча врагов, что на десятерых хватит!!! Я не могу… не могу сам, один! Без него, понимаешь?! Я не знаю, что мне делать! У нас три контракта горят, гоблины от меня нос воротят, кредиторы требуют выплат по векселям!!! Я ничего не успеваю! Да еще и трахаюсь не так, умершего мужа по имени не могу назвать! Даже плакать не могу, вспоминать, говорить! Должен с этой мордой человеческой даже при жене и детях ходить! Потому что маленькому Тхашш больно! А мне?! Почему не может быть больно и страшно?! Почему, Сев?…

– Чшшш… – Северус обнял разрыдавшегося Люциуса. Его плечи вздрагивали, а лицо покраснело и стало некрасивым. – Прости, прости меня, Люци. Я такой эгоист. Я… буду очень стараться. Мы сможем. Вдвоем, вместе. Я помогу. Завтра же начну восстанавливать защиту мэнора. К гоблинам Дракулу отправлю, пусть вправит им мозги, постарается на благо крестников. С контрактами ничем пока помочь не могу, если они с зельями не связаны, конечно. Кредиторам нужно все выплатить, пусть убираются, мы еще заработаем. Предлагаю порыться в бумагах его… Зара, может, там есть подсказки? А секс… Ты прекрасный, ты мой самый лучший, я очень тебя люблю, Хссаш. Мы привыкнем. Должны. Я сварю себе зелье вроде того, что пил Балти. Мои аппетиты когда-то подстроились под него, не сразу, правда. Значит, со временем они вернутся в норму, и я снова буду щекотать моего Белогривку под коленками и целовать ту родинку на шее, под волосами. Только не плачь, Люци. Я умоляю тебя. Просто говори, что мне делать. Я такой никчемный пока. Но я научусь. Обещаю.

Люциус вцепился в него, как в единственное спасение, и впервые с той страшной ночи дал волю своим страхам, боли и горю. Он сотрясался всем телом, хрипя от невозможности вывернуть из себя всю эту горечь, выхаркать ее вместе с желчью, с легкими, вырвать из остатков души. Северус гладил его по волосам и шептал слова любви и утешения, заперев собственные страхи внутри. У него никого нет, кроме этого, казалось, несгибаемого лорда, который на деле – просто ловко скрывающий боль мальчишка. Такой же, как он сам.

***

Северус сидел у камина и задумчиво наблюдал за играющими на большой медвежьей шкуре детьми. Пламя было надежно закрыто специальным огнеупорным стеклом, и малышня, увлеченно строящая башенку из кубиков, была в безопасности.

– Манё! – взвизгнул вдруг Драко, вытаскивая самый яркий кубик из-под нескольких других.

Хрупкая башенка тут же рухнула, за что маленький собственник тут же получил по голове от Блейза плюшевым крокодилом. Сынуля Тхашш всегда решал все споры именно таким способом, предпочитая не тратить силы на переговоры.

Драко обиженно заревел, Блейз с опаской взглянул на читающего книгу отца, но ситуацию тут же спас Гарри. Он вообще всегда всех спасал. Отобрав у агрессора крокодила, он протянул Драко злополучный кубик и принялся возводить конструкцию заново. Сам. Отбракованный строительный материал, хоть и довольно красивый, оказался маленькому Малфою без надобности, удар крокодилом был забыт, а стройка века продолжена совместными усилиями.

Северус улыбнулся. Балтазар тоже всегда точно знал, как поступить с ним или Люциусом, чтобы избежать ссоры. Сердце привычно кольнуло, но извечная тоска, ставшая за четыре года его постоянным спутником, уже не вызывала желания выброситься в ближайшее окно. Сегодня была его очередь «сидеть с детьми», как называл это Малфой. Сам он отправился с дамами в театр, за что Принц был ему очень благодарен – оперы были выше его понимания.

– Па, – вдруг подал голос Гарри. – Па!

Как объяснить четырехлетнему ребенку, что ты не его отец? Блейз и Драко не делали различий между родителями, называя всех «па» и «ма», но как объяснить маленькому Гарри, что он не имеет на это права? Если Нарси с Роуз вскормили его своим молоком, Люциус и Северус играли и показывали фокусы, кормили с ложки, залечивали синяки? И поэтому лорд Принц отозвался:

– Что, сынок?

Гарри молча протянул ему выпотрошенного игрушечного кота, невинную жертву неравной борьбы между Драко и Блейзом. Северус вздохнул. Сколько бы у детей ни было игрушек, все равно делиться чем-либо избалованным маленьким лордам было сложно. Даже друг с другом.

– Репаро кот Гарри, – взмахнул палочкой Северус, и меховое чудовище снова стало почти целым. Один глаз все-таки куда-то пропал. Поостерегшись применять Акцио (вдруг глаз проглочен одним из этих маленьких монстров?) мужчина осторожно поинтересовался у серьезного Поттера:

– Гарри, где глаз этого уродца?

Мальчик потупился и скосил глаза на странно икающего Драко.

Когда второй отец и обе матери монстров вернулись из театра, бригада колдомедиков, поставленная на уши обеспокоенным лордом Принцем, уже убыла назад в Мунго. Домовики восстановили гостиную, разрушенную испугавшимся докторов Драко, повесили обратно люстру, сброшенную Блейзом в попытке остановить злых пришельцев, мучающих брата, и поменяли портьеры, сожженные Гарри в попытке помешать бегству одного из санитаров, вознамерившемуся скрыться из этого дурдома через окно.

Сами герои дня дрыхли вповалку прямо на измученном Северусе, так и не дочитавшем свою книгу.

***

– Где Гарри?

Испуганный взгляд серых глаз Драко заставил Люциуса нахмуриться. Из троих детей его сын был самым неудачным – капризным, склочным, язвительным и не умеющим держать язык за зубами.

– Повторяю вопрос. Где Гарри?

Молчание. Блейза тоже нет в пределах видимости, и это настораживает. Матери чудовищ смылись на лазурный берег, и все в доме тут же перевернулось вверх дном.

– Северус!

– Не надо! – вскрикнул наследник древнего рода Малфоев. – Не надо отца звать. Я… Прости, пап! Я не хотел, честное слово! Он… просто в библиотеке… Поттер… гобелен, и вот… Я же не знал! Я люблю Гарри! Я не подумал!

Ноздри Люциуса побелели от гнева. Чертов маленький, невыносимый…

– Что. Ты. Ему. Сказал? Слово в слово. Я жду.

– Что он Поттер. Ты Малфой, а отец – Принц. Мамы – Блэк и Борджиа. Никаких Поттеров. Ни на гобелене, нигде. Он не наш, да? Подкидыш?

Люциус шумно выдохнул, и Драко втянул голову в плечи. Лорд никогда не бил детей, да и вообще редко выходил из себя, хоть иногда и хотелось. Тут дело касалось не только Гарри, но и глупости собственного отпрыска. В кого он такой… недалекий?

– Не смей реветь! – рявкнул старший из Малфоев. – Лучше вспомни, как называется поместье!

– П-поттер-мэнор. Эта часть. Но есть же еще Принц-мэнор и Малфой-мэнор!

– Это три разных поместья, соединенных порталами, сын. В шесть лет пора бы знать историю собственной семьи. Гарри не подкидыш, он будущий глава своего рода, регентами которого являемся мы с Северусом. Мне стыдно за тебя, Драко. Обидеть брата только потому, что чего-то не понимаешь. Сам Гарри никогда бы так не поступил. Уйди, не хочу тебя видеть.

– Прости, отец.

– Прощения тебе нужно просить не у меня, сын.

***

– Поттер!

– Опять «Поттер», дядя Сев?

– Опять «дядя Сев», Гарри?

– Хорошо, что опять «Гарри», пап.

– Это ты взорвал лабораторию, СЫНОК? Я тебе говорил не мешать толченый рог взрывопотама со слизью огненной улитки?

– Я надеялся, что скорость бесконтрольно протекающей реакции двух данных компонентов можно стабилизировать путем добавления пяти слез русалки.

– Гарри… – тяжелый вздох, – мальчики восьми лет обычно играют в саду, лазят по деревьям и стреляют из рогатки.

– Как неконструктивно, пап! Лаборатория, дракон и взрывчатка гораздо эффективнее.

Северусу ничего не оставалось, как вздохнуть.

***

– Блейзи, ты никогда не задумывался, почему на втором этаже дверей, ведущих в комнаты, меньше, чем окон, выходящих в сад?

– Гарри… тебе никто не говорил, что совать нос в то, что тебя не касается – глупо и опасно?

– Говорила мама, после того, как я случайно вошел в тренировочный зал, где папа, отец и Мастер Гло тренировались в магии.

– Тебя тогда чуть не размазало, друг мой Гарри. А теперь ты собираешься попробовать свернуть себе шею, залезая в закрытое окно несуществующей комнаты.

– Посмотри вооон туда, Блейзи.

– Смотрю, и что?

– Мы с Драко на каждом из окон комнат второго этажа проставили номера, считая от лестницы. Один, два, три… а между «три» и «четыре» у нас что?

– Два пустых окна! Гарри, ты гений! А вы уверены, что зашли во все комнаты?

– Мы зашли в каждую, Блейз, – подал голос Драко из-под яблони, где он читал какую-то книгу. – Там как раз в этом месте большой участок идеально гладкой сплошной стены.

– Что, согласись, подозрительно.

– Тайная комната?

– Запретная библиотека?

– Папина лаборатория?

– Склад скелетов?

– Гора сокровищ?

– Артефактов?

– Может, там замурована спящая красавица, и именно ее охраняет Хайкрэг?

– Не, это тупо, Гарри.

– Слышал бы тебя отец, Драко. Уж и помечтать нельзя. Так что… как мы туда залезем?

– Завтра у отцов заседание Палаты лордов…

– А мамы отправятся к тете Бель смотреть на ее нового крикливого младенца. Бэээ… лучше спящая принцесса!

– Для десяти лет ты удивительный выдумщик, Гарри.

– Я думаю, что смогу построить лестницу. Кто со мной?

– Я!

– Я тоже не откажусь взглянуть.

– Кто бы сомневался, Малфой!

– Не все тебе кругом лезть, Поттер. К тому же, это я придумал с номерами!

– А я заметил лишние окна!

– А я говорю: орите тише, а то нам влетит.

– Блейз прав. Я иду в зверинец строить лестницу.

– Идем уж, связался с вами…

– Заткнись, Драко! – в один голос.

***

– Они чуть не убились, Люц! Как я мог забыть про окна?!

– Все живы, все в порядке.

– Скорей бы в Хогвартс их сдать, пусть у Альбуса голова болит.

– Но какие шустрые, а?

– Боюсь подумать, что было бы, доберись они до… до нашей бывшей спальни.

Сердце привычно кольнуло, но за столько лет эта боль стала естественной, как дыхание.