Текст книги "Демон-хранитель (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 70 страниц)
– Ааааххх, Балтиии… Мерлин, да, да-да-да, – стройные бедра позабывшего о всякой холодности наследника древнего рода ритмично приподнимались, пытаясь протолкнуть истекающий смазкой член глубже в обжигающе-горячую, влажную тесноту рта ласкающего его демона.
Жалобно застонав, Люциус излился где-то глубоко в этой замечательной рычащей глотке, задыхаясь от ослепительного, почти болезненного удовольствия, содрогаясь всем телом, вцепившись Зару в волосы. Как только дыхание юноши чуть восстановилось, его тут же перевернули лицом вниз, заботливо подложив под бедра неизвестно откуда появившуюся подушку. Сквозь сладкую истому Люциус почувствовал, как горячий, влажный язык скользит вниз по его спине, оставляя тут же остывающие влажные дорожки. Возбуждение снова накатило на него, когда Балтазар, поцеловав его в выступающую лопатку, чуть прикусил нежную кожу на плече и потерся своим членом между его расслабленных ягодиц. Застонав, Люциус похотливо выгнулся, усиливая трение. Наградой ему стал низкий стон и еще один укус.
– Балти, хочу тебя… Как же я тебя хочу, Всеблагая Праматерь! Не тяни… ну же!
– Люци, – голос Зара был низким и хриплым. Светлый застонал, приподнимаясь на коленях, продолжая прижиматься пылающей щекой к пушистой ткани покрывала. – Не бойся, родной, я… о, Люцифер, я буду очень осторожен… не выгибайся… я и так… оооххх…
Люциус, комкая покрывало, пытался оставаться неподвижным. Удавалось ему это ровно до того момента, как горячий язык Зара начал вылизывать его ТАМ, нежно проникая внутрь, кружа вокруг входа, дразня и лаская. Когда же он, удлинившись, проник настолько глубоко, что задел невидимый центр удовольствия, юноша буквально взвыл, подаваясь назад, хватая теплый ночной воздух пересохшими от возбуждения губами.
– Зар, – выдохнул он, – не могу…
– Расслабься, не бойся, помни, что я тебе говорил об особенностях эльфийской анатомии, – горячо прошептал демон, и крупная головка его члена прижалась к сжавшемуся колечку мышц, горячая ладонь крепко сжала бедро и весь огромный, гладкий, напряженный член в несколько мучительно-сладких, медленных толчков вошел в юного партнера.
Люциус пораженно охнул – боли не было. Вообще. Припомнив свой первый опыт, удачным который можно было назвать лишь с большой натяжкой, он застонал, благодаря Мерлина за то, что родился эльфом.
– Хороший мой, – простонал Зар, подаваясь назад, – сладкий, нежный… о, Бездна. Хорошо, как хорошо…
Почти неощутимые, тягучие, медленные поначалу толчки становились все быстрее и настойчивее, юноша только звонко вскрикивал, когда супругу – ведь супругу же? – удавалось особенно сильно задеть ту чувствительную точку внутри.
Хотелось закричать на весь мир от переполнявшего его волшебства, магии, удовольствия, желания. Зар тихо рычал и что-то шептал на непонятном языке, его сила как-будто вплавлялась в кожу младшего супруга, соединяя их навсегда. Уже на самом пике удовольствия, когда темная, безумная воронка отдаваемой демоном магии готова была вот-вот поглотить хрупкого Светлого, Балтазар оглушительно зарычал, обхватил готовый вот-вот взорваться член супруга, сделал еще несколько резких, безумных толчков и впился почти теряющему сознание от удовольствия юноше в шею. Малфой закричал, изливаясь. Его кружил безумный, яростный водоворот, и только горячие руки, до боли стиснувшие его поперек груди, удерживали от падения в пропасть.
Очнулся Люциус от того, что рядом кто-то страстно стонал. Подняв отяжелевшую голову с шелковой подушки, он увидел совершенно потрясающую картину: непонятно, когда вернувшийся Морнемир стоял на коленях, высоко подняв идеальные ягодицы. Его длинные темные волосы были намотаны на руку вколачивающегося в него демона. Запрокинутое бледное лицо, обнажившиеся небольшие клычки, тонкие пальцы, сминающие мягкую ткань, яростно работающий бедрами Балтазар, издающий низкий рык при каждом движении и… огромный черный дракон, свернувшийся вокруг их импровизированного ложа огромным бронированным кольцом. Его чешуя отражала свет звезд, а огромный желтый глаз наблюдал за происходящим с неподдельным интересом и одобрением. От вида такой сюрреалистичной картины Люциусу только и оставалось, что открыть рот. Совершенно немыслимым образом прогнувшись, Мор почти коснулся затылком собственных ягодиц и, захрипев, излился в ласкающую его широкую ладонь. Зар немедленно последовал за ним, прикусив основание шеи.
Люциус снова опустил голову на подушку.
В следующий раз он проснулся уже в их общей спальне. Оба его запястья украшали широкие браслеты – черный и красный.
Глава 51 Триада
Пробуждение было приятным. Лениво открыв один глаз, Люциус обнаружил, что его голова лежит у Балтазара на плече, на самом демоне лежит Северус, который одной рукой вцепился ему в волосы, а второй собственнически обнимает Люца. Нагретый металл белого браслета, украшающего запястье Тхашш, оставил на белой коже Малфоя довольно четкий рунный оттиск.
Темный спал. Длиннющие волосы стекали блестящей волной, прикрывая его искусанное плечо, на шею и спину Люциуса. Могучая грудь демона мерно вздымалась, легко поднимая расположившегося на ней супруга. Светлый потянулся, ощущая себя необыкновенно… целостным. Как будто сбылись все его мечты. Чутко спавший демон (в сонных чарах теперь потребности не было) моментально открыл глаза и лучезарно улыбнулся, стараясь не потревожить спящего Северуса.
– Привет, – одними губами сказал он.
– Здравствуй. Где дракон?
– В Запретном…
– Мммм… – недовольно протянул Темный. – Что вам неймется?
– Через час завтрак, – сообщил Малфой.
– Майская королева, чтоб этой школе пропасть совсем. Никакой личной…
– Погоди-ка… – опомнился Балтазар. – Северус?
– Нет, реинкарнация Мерлина, – фыркнул Снейп и открыл глаза.
– По крайней мере эта версия объясняет, откуда смертный знает древнеэльфийский, – напряженно сказал демон и, спихнув с себя Темного, внимательно посмотрел ему в глаза.
– Не лезь мне в голову, – лениво зевнул тот. – Я все-таки окклюмент.
– Это не объясняет, откуда ты знаешь язык. Твое полное имя?
– Северус Максимус Принц… принц? Морнемир Эуаравилл Ауриэль Маардаль Суэсский, принц, третий сын Его Величества… Бл*дь, что происходит? – перешел на английский Снейп.
– Морнемир – непревзойденный мастер ментальных наук, – все также напряженно поведал Балтазар. – Полное имя Эллеманила?
– Эллеманил… Не знаю, – признался Темный. – Я его называл… Белогривкой и звездочкой, и бледной немочью с дудкой.
Люциус рассмеялся:
– Что еще ты обо мне знаешь?
– Ммм… ты любишь меня, Зарри, эдельвейсы и… купаться голым в Дальнем водопаде. А еще ты щекотки под коленками боишься. В сексе не терпишь грубости, и тебе нравится, когда я… Мерлин, откуда я все это знаю?!
– Морри оставил тебе свои воспоминания, – сообщил Балтазар. – Что ты помнишь обо мне?
– Ты сильный. Очень сильный, Мерлин… – глаза Северуса невидяще уставились в стену. – Ты… ох…
– Что? Сев, что? – Люциусу было обидно, что он ничего не помнит.
– Балтазар может одним взглядом обратить в пыль небольшой мир. И еще…
– Мог, – ухмыльнулся демон. – Теперь не могу. Что ты помнишь о вашей смерти?
Северус замолчал и сосредоточенно о чем-то думал.
– Ничего, – наконец, произнес он. – Словно я и не умирал. Воспоминания не разделены на ДО и ПОСЛЕ. Они как будто все принадлежат мне. А так как я не умирал… то и не помню ничего… Постой-ка…
Снейп поспешно перевернулся и внимательно осмотрел свое левое плечо. Там обнаружилась татуировка – черный дракон в рунном кольце.
– Кто тебе сказал, Балти, что я – принц Темных?
– Мммм… посредник при составлении брачного контракта. Там в разделе «Сочетающиеся стороны» было указано твое полное имя и титул. А что?
– А то, что у принцев моей династии на плече сокол. У меня всегда был дракон?
– Да. И сколько я тебя не спрашивал, что он означает, ты отвечал «Это уже не важно». Что ты ответишь теперь?
Северус нахмурился, склонив голову к плечу.
– То, что это действительно не важно, так как я состою в браке с Высшим в качестве младшего супруга.
– То есть? – взгляд зеленых глаз потяжелел. – Что ты пытаешься мне сообщить?
– Что дракон – это тотем Короля, а не принца.
– «№;%:?*(), – с чувством сказал Балтазар, закуривая. – Брак со мной лишил тебя права претендовать на престол.
– Брак с тобой спас мне жизнь, – прошипел Северус. – К пятнадцати годам я пережил около двадцати покушений. Вернее, несчастных случаев. Похоже, трон мне никто уступать не собирался.
– Что это? – вдруг спросил Люциус, указывая на браслет из красной меди, охватывающий правое запястье Темного. Из-под него торчал уголок странной желтой ткани.
Северус осторожно вытащил многократно сложенный кусок тончайшего шелка, легкого, как паутина. Развернув его, супруги обнаружили, что вся его поверхность исписана мелкими острыми закорючками. Принцы вопросительно посмотрели на нахмурившегося Зара, быстро пробегавшего глазами первые строчки.
– Балти? – подал голос Люциус. – Что это?
– Это тебе, – ухмыльнулся демон. – Морри оставил письмо, в котором рассказал то, о чем ты так хотел узнать. Не пойму только, когда он успел. До самого рассвета он был… очень занят. К тому же эта ткань – знаменитый летописный шелк, сохраняющий написанное на протяжении многих тысяч лет. Очень дорогостоящая редкость. Тайна изготовления принадлежит Темным и хранится ими, как зеница ока.
– Морри любит тебя, детка, – издевательски пропел Северус, взлохматив Малфою волосы, и рассмеялся. – Читай, Зарри. Я все равно не понимаю, что там написано.
Демон улегся на спину, расправил длинный лоскут и озвучил:
«Любимый мой Синеглазка! Одна Праматерь знает, удастся ли нам задуманное, верны ли будут расчеты, и когда мы с тобой увидимся вновь. По одной из вероятностей, память наша будет утрачена полностью, но на случай, если она вернется ко мне, пусть и ненадолго, я кратко расскажу тебе о себе, наших взаимоотношениях, о Заре и нашем браке. Прости, но информацию о проведенном Ритуале я пока сохраню в тайне, так как лишние знания могут повлиять на будущее самым непредсказуемым образом. Итак, слушай.
Когда-то давно, в одном из центральных покоев замка Темного Короля Перворожденных родился его третий сын. Сначала Его Величество очень обрадовался – так, как радуются только эльфы, то есть величественно поцеловал руку своей Королеве и одарил ее красивым венцом, украшенным уже тремя подвесками – по количеству рожденный ею сыновей. Но, когда ему принесли облаченного в тонкую расшитую золотом рубашку сына, тонкие брови Короля сошлись у переносицы. Кормилица, чутко уловив настроение монаршей особы, поспешно покинула покои королевской четы, опасаясь за свою жизнь. Она прекрасно знала, почему Темный Повелитель был недоволен. Вместо сокола, знака принца Темной династии, плечо новорожденного эльфа украшал черный дракон – символ будущего Короля. Эуаравилл, отец новорожденного, жил уже достаточно долго, но все равно не хотел уходить из жизни, уступая трон собственному сыну. Бросив гадальные косточки, Его Величество убедился в своих подозрениях: маленький теплый комочек на его коленях – следующий Король.
Убивать детей у Темных не принято, да и не по-королевски это как-то, поэтому мальчика оставили в живых, но с ним постоянно что-то случалось – то в речку упадет, то в колодец, то в лесу заблудится, то зверь дикий его растерзает. Придворные неодобрительно косились на монарха, но тот и бровью не повел, не попытался даже изменить ситуацию. Тем более, что несносный ребенок почему-то постоянно выживал, да еще и приобретал новые способности – укрощать животных, плавать, как рыба, находить Путь.
Кое-как, не без труда, я дожил до пятнадцати лет. Темные эльфы почти сдались под натиском растущей Империи демонов, лишь хитростью и изворотливостью добившись мира на приемлемых условиях. Оставалось подсунуть мало что соображающим в ритуальной магии рогатым нежеланного ребенка, одним махом решив все проблемы: Эльф, состоящий в браке в качестве младшего супруга, не может быть Королем. Ну, и не придется жертвовать другими, любимыми и безопасными детьми во благо всего народа. Двух зайцев одной стрелой. Ловко, нечего сказать».
Тут Балтазар прервал чтение и о чем-то крепко задумался.
– Балти? – позвал Люциус. – Ты не знал?
– Нет. Су*и остроухие. Простите уж мою несдержанность, Ваши Высочества, но я и понятия не имел… А Люцифер мне ничего не сообщил… Бездна, почему Мор молчал? Все это время?
– А что бы это изменило? – резонно спросил Северус. – Поначалу, насколько я помню, мы были не в ладах, а потом это уже не имело значения. Читай дальше, шипеть сквозь зубы потом будем.
Демон снова обратил глаза к письму.
«Что такое пятнадцать лет для эльфа? Разумом я был еще совсем ребенком. Совершеннолетие у Перворожденных наступает в сто пятьдесят. Когда мне объявили о браке, я… испугался и обрадовался одновременно. Пока, закрывшись в библиотеке, не начитался всяких глупостей про Балтазара».
Тут демон весело фыркнул, ласково погладил тонкую ткань и продолжил:
«Биография у него… впечатляющая, надо сказать. Этакий бог войны. Тут радость моя увяла, уступив место просто страху. Дураком я не был, жизнь научила никому не верить, потому я не слушал весь тот высокопарный бред, что нес мой папаша, заверяя, что брак с внуком Князя – большая честь для такого хмм… посредственного эльфа, как я. Ведь я – выбраковка. Слишком тонкий, слишком бесстрашный, дерзкий, слишком грубый, не чтящий заветов предков… и так далее и тому подобное».
– С тех пор мало что изменилось, – иронично вставил Люциус, обнимая Северуса. – Все тот же ядовитый язык и полное игнорирование всего на свете, кроме книг.
– Кто бы говорил, Элли, – отозвался Северус, запуская руку в светлые волосы. – Зарри, читай дальше, а то мы на завтрак не успеем.
Демон с интересом посмотрел на своих мальчиков, изогнул бровь и продолжил:
«На свадьбе я увидел Зара впервые. Он держался с достоинством, говорил вежливо, смотрел открыто… И был самым красивым существом, которое я когда-либо видел в своей жизни. Мне за мои пятнадцать лет осточертели тонкие манерные эльфы, их надменность и холодность. Я был другим – несдержанным, порывистым, горячим… в общем, по мнению отца, позорил свой народ, как мог. Я зачарованно смотрел на будущего супруга и не мог поверить в то, что… да мало ли, что я думал. И не сразу заметил еще одного фигуранта нашего милого мероприятия – Светлого. Блондинистый задавака был бледен и трясся так, как будто его должны были казнить четвертованием. Эллеманила я тоже видел впервые, и он мне сразу не понравился. Темные вообще не любят Светлых, а этот конкретный эльф еще и претендовал на то, что я уже почти считал своим. Балтазар, казалось, интересовался нами не больше, чем отделкой стен. Лишь тонкая голубая жилка на его загорелой шее быстро билась, выдавая волнение».
– Наглое вранье, – сообщил Балтазар. – Я старался не смотреть на вас, чтобы не наброситься раньше времени. К тому же, вы так явно нервничали, что я не хотел вас смущать!
– Да лааадно, – издевательски протянул Северус, оставив в покое волосы Люциуса.
– Дальше, – приказал Малфой. – Сомневаюсь, что я трясся, Мор, как всегда, преувеличивает.
Балти неопределенно мурлыкнул, сдерживая смех, и продолжил:
«Я не помню подробностей ритуала бракосочетания, но там было что-то о передаче Сил и стабилизации Магии. И вот тут я испугался по-настоящему. Мне было всего пятнадцать. Я просто не мог стать накопителем, который был необходим демону. Меня бы просто разорвало от его магии. Мои руки, держащие ритуальную ветвь, дрожали, а Его Темное Величество улыбался. УЛЫБАЛСЯ, зная, что его сыну не пережить первой брачной ночи. До моего брата по несчастью тоже, похоже, дошло, что к чему. Один лишь демон пребывал в счастливом неведении».
Тут Балтазар нахмурился по-настоящему и перечитал абзац еще раз, после чего длинно выругался, но продолжил:
«Почувствовав наше состояние, Зар взял нас с тобой за руки и не отпускал от себя ни на секунду. От него веяло такой уверенностью и силой, что эта вера в лучшее постепенно передалась и нам. Зарри даже не подпустил Их Величеств для поздравлений, за что лично я был ему благодарен. Короли подарили нам Иссинаваль, куда мы и направились сразу от алтаря.
Я приготовился умереть. Нет, вот честно. Мы, Перворожденные, умеем определять возраст друг друга довольно точно. Я видел, что тебе, Элли, ну никак не меньше восьмисот лет, а, значит, ты уже слишком… взрослый, чтобы быть Хранителем. Балтазару нужны были молодые, но еще не окончательно созревшие эльфы. От ста пятидесяти до шестисот лет отроду, а ему подсунули ребенка и уже полностью стабильного… мужчину в самом расцвете, которые ничем не могли ему помочь».
– Бл*дская Королева-мать и все ее горничные! – снова выругался демон. – Вот чего боялись мальчики – моей магии, а вовсе не меня самого. Еб*ческая сила!
Он вскочил, нервно прошелся из угла в угол. Желтая ткань развивалась за ним, как штандарт.
– Ты же говорил… – вмешался Люциус, – что Мор был лишь чуть младше меня! Лет на сто.
– У демонов взросление происходит в крайне агрессивной среде, в постоянной борьбе за выживание, – подумав, пояснил Балтазар. – Уже к пятнадцати-двадцати годам мы полностью формируемся, в дальнейшем только наращивая силу. У эльфов все иначе – медленное взросление, растянутое почти на тысячу лет, после чего они только умнеют, но не развиваются ни физически, ни магически (если у них есть магия, конечно). Думаю, из-за таких вот различий, я считал вас почти ровесниками. К тому же, демон в возрасте двух с лишним тысяч лет – это совсем не то же самое, что эльф того же возраста. Я к моменту заключения брака был одним из самых сильных и опытных воинов Князя, в душе оставаясь иногда до смешного наивным в некоторых простейших вопросах.
Он снова схватил письмо, упавшее на пол, и быстро начал читать дальше:
«Выхода у нас не было, поэтому мы, видимо, решили умереть с гордо поднятой головой, раз уж наши собственные народы принесли нас в жертву. Я думал о том, как коротка оказалась жизнь, как глупо все сложилось… ну, и все в таком же депрессивном ключе. Но все переживания выдуло у меня из головы, стоило на пороге моей спальни появиться Зару. Он смотрел на меня и улыбался. Открыто, как-то даже смущенно. При мысли о том, что именно ко мне супруг пришел в первую очередь, я едва не бросился ему на шею – так привык, что я никому не нужен и неинтересен. Неожиданно Балти подхватил меня на руки и отнес на постель… Я настолько не ожидал такого отношения, что в первый момент чуть не начал вырываться. Но, во-первых, наши силы были явно неравны, а во-вторых… у Зара было такое сильное, горячее тело, что я решил умереть, лишь познав с ним радость единения. Супруг превзошел все мои самые смелые ожидания – он был терпелив, нежен и страстен. Великая Королева, как он целовал! Мне ничего не оставалось, как сдаться ему на милость, не особо задумываясь о последствиях. Столько удовольствия, сколько Зар подарил мне за одну-единственную ночь, я не испытывал за всю жизнь. Он был неутомим, ласков… мне хотелось орать от счастья, забыв об угрозе смерти, о предательстве своих, обо всем на свете».
Северус рассмеялся, скрывая смущение, а Балтазар мечтательно улыбнулся.
«Залюбив меня до полусмерти, мой Зарри дождался, пока я усну, и ушел. Я знал, что он отправился к тебе, но… я был так переполнен каким-то сытым довольством, истомой, счастьем, что это не имело уже никакого значения. Утром мы с тобой встретились и синхронно вздернули подбородки, ревниво оглядывая друг друга. От тебя не укрылся след от зубов, украсивший мою шею, я отметил синяки на твоих тонких запястьях. Холодно улыбнувшись друг другу, мы отправились в сад. Вот я сейчас не помню, о чем мы говорили, честно. Если бы Зар не рассказал, я бы и не знал, из-за чего все произошло.
В ходе разговора мы с тобой ставили себе задачу поддеть друг друга и выяснить, как наш общий супруг относится к сопернику. Ты был более опытным в словесных играх и, конечно, тебе удалось меня спровоцировать. «Благо наших народов», как же. Никому из нас не хотелось признаваться, что Их Величества просто пожертвовали нами, как пешками, скормив врагу, в надежде, что, умирая, мы утащим его за собой. Но, как ни странно, никто и не думал умирать. Наш Зарри и тут отличился, отрастив себе на спине двух змей, разгружая таким образом нас, не позволяя загнуться от непосильной нагрузки на наши неприспособленные к такому объему Силы организмы».
Балтазар выглядел по-настоящему ошарашенным, видимо, все сказанное было для него новостью, так же как и для переглянувшихся юношей. Чуть помолчав, он снова вернулся к посланию:
«Надо ли говорить, что, получив в подарок после первой ночи диадему с благодарностью за доставленное удовольствие, я, уже страстно мечтавший оказаться в обществе супруга, на спине и с разведенными ногами, почувствовал, что мир вокруг меня рушится. Все, что было ночью – ложь, меня трахнули, как высокородную шлюху, рассчитавшись безделушкой. Правда, от украшения так и разило магией, которая буквально околдовывала, ласкала, заставляла чувствовать себя желанным, но мое и так больное самолюбие было уязвлено. Я буквально скрипел зубами от досады, сходя с ума от бессильной ярости и пообещал себе, что больше никогда не стану спать с этим надменным мерзавцем, не позволю использовать себя. Бездна, каким же я был идиотом».
– Похоже, идиотом себя выставил все-таки я, – хрипло заметил Балтазар и снова обратил пронзительный взгляд к обнявшимся супругам.
– Проехали, – отрезал Северус. – Все в прошлом. Читай.
«Когда наш супруг исчез, я буквально изнывал от желания снова быть с ним, ласкать, отдаваться. У меня едва горячка не случилась на почве одержимости одним-единственным демоном. О, Королева, как я желал его. Хотел, чтобы он пришел, взял силой, подчинил, снова сделал своим. Но трахала меня только моя собственная гордость. Балти повел себя как джентльмен – решил не принуждать нас. Бездна, да я мечтал, чтобы меня принудили, требовали исполнения супружеского долга, разложили на постели и любили до белых звезд перед глазами. А эта зеленоглазая зараза почтительно целовала мне руку и вела светские беседы».
– Дааа, Балти, – издевательски выдал Северус. – Меня трахала гордость, а тебя – благородство. Два идиота.
– Три, – хмуро выдал Малфой. – Такие взрослые мальчики, а ей-богу, как дети.
– Это оттого, что мы не верили друг другу, – вздохнул Балтазар. – Многовековая вражда не изживается за один миг.
«Уяснив, что быстро ничего не наладится, я увлекся тем, чем мне никогда не давали заниматься дома – разведением всяких тварей, их дрессировкой. Учился бою на мечах, гоняя себя до полного изнеможения, стрелял из лука, объезжал драконов, увлекся зельями и науками разума. И все это только для того, чтобы унять ту сумасшедшую жажду, которую во мне породила одна-единственная ночь, проведенная в объятиях супруга. Появлялся Балтазар редко, обычно израненный и уставший, но быстро восстанавливался и снова заковывался в броню, держа нас на расстоянии.
С тобой у нас отношения тоже наладились далеко не сразу – мы не доверяли друг другу. Есть вещи, которых я не знаю о тебе до сих пор. Но… за многие тысячи лет, что мы прожили под одной крышей, у меня сложилось впечатление, что ты боялся, как и я. Боялся быть отвергнутым, высмеянным, ненужным. Постепенно Балти удалось примирить нас не только со своим присутствием в нашей жизни, но и друг с другом. Оказалось, что ты тоже своего рода пария среди Светлых, которую было не жалко принести в жертву. Во-первых, я пришел к выводу, что ты был болен. Если не смертельно, то достаточно серьезно. Во-вторых, бесплоден, а, значит, непригоден для разведения. Пустоцвет. В-третьих, у тебя тоже был конфликт с отцом, не знаю, из-за чего, да и сейчас это уже не важно. Важно то, что Зарри получил от щедрых союзников бракованный товар, непостижимым образом превратив его в предмет своей гордости и всеобщего восхищения. Никогда не забуду Бал Ста Королей, который дал Люцифер, завоевав Аррнагавалль, мир, населенный дроу. Мы тогда уже решили почти все свои проблемы и воссоединили нашу триаду.
Как вытянулись лица у наших отцов, когда мы, разряженные в пух и прах, явились туда, сопровождая Балтазара! Одни только наши венцы, изготовленные специально для этого случая, стоили, как половина Черного Замка. Мы произвели фурор, нам кланялись. Нас ненавидели, боялись. Но счастье было недолгим…
Больше я ничего не буду тебе писать, мой Синеглазый. Пройдут века, и мы, связанные Заром, снова будем вместе. Это так же верно, как то, что меня зовут Морнемир Эуаравилл Ауриэль Маардаль Суэсский, восьмой Король Темной династии, который никогда не будет править. Именно за то, что так сложилась моя судьба, подарив мне вместо трона тебя и Балтазара, я не перестаю благодарить Творца. Ведь нет в Упорядоченном ничего более важного и нужного, чем любовь и верность настолько крепкие, что им по силам победить даже смерть».
