Текст книги "Связанные (СИ)"

Автор книги: Tinory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 53 страниц)

Хицугая стоял в комнате Ичиго, оперевшись спиной о стол, и ждал, пока Карин разглаживала на кровати свежие хрустящие простыни.

– Какие у нас планы на завтра? В смысле, в школе расписание есть?

– В школу нужно явиться без пятнадцати девять, – принялась объяснять Карин. – Это очень важно, потому что именно в первые пятнадцать минут проходит "линейка" с перекличкой. Дальше, в принципе, можно свалить из школы. Конечно, если поступать так каждый день, учителя таки кому-нибудь нажалуются. Но к тебе это относится в меньшей степени – школу тебе не заканчивать, экзамены не сдавать, так что можешь располагать временем более свободно.

Забросив кровать покрывалом, Куросаки плюхнулась сверху и продолжила объяснения:

– Потом идут собственно уроки: 50 минут урок / 10 минут перемена – все очень удобно. Обычно в день бывает по шесть уроков, потом начинаются кружки и секции. Обед в 12-50, длится час.

– А завтра? Завтра же первый день. И учебники...

– А завтра общешкольная линейка – бред директора слушается около часа, затем собрание класса с руководителем. Классы ведь каждый год тасуются, на классном часе и знакомятся все заново. Там и учебники выдадут, и расписание, включая всякие фестивали и другие внеклассные мероприятия. К обеду должны освободиться, хотя в обычные дни занятия длятся до четырех.

Хицугая кивнул. Значит, завтра – отличный день, чтобы заняться Такинарой. Кстати, нужно ей позвонить.

В среду Куросаки принесла список спортсменов с разбивкой по классам, правда у Хицугаи были другие планы. Сегодня, как и предыдущие два дня, он тренировал свою подопечную, поскольку уже в пятницу они возвращались в Общество Душ: капитан – на три дня с проверкой отряда, а Такинара – надолго.

Куросаки рвалась составить компанию на сегодняшнюю тренировку. Чего ей неймется, вчера же её не было видно до вечера? Задолбав-таки капитана, Карин сейчас сидела на спине синигами, который на сюнпо летел на поляну, где обычно проводил тренировки. Такинара уже стояла в ожидании, разминая мышцы, когда капитан сгрузил брюнетку с краешку, чтоб не мешалась, и посмотрел на неё холодно и мрачно.

– Сидишь здесь и не высовываешься, – приказал Хицугая.

– Хай, – с милой улыбкой ответила Куросаки.

Хицугая скептически покачал головой и двинулся к подопечной, Карин пошла следом. Многие считают, что 'хай' – это по-японски 'да'. Как сказать... на самом деле это сложное понятие, означающее, что собеседник вас услышал, и даже воспринял смысл сказанного. Но это вовсе не значит, что он согласен с вами или будет выполнять вашу просьбу. Вот и Куросаки сделала по-своему.

– Высвобождай, – скомандовал капитан, доставая свой дзампакто. Нахмурился, увидев, как Куросаки приблизилась к Такинаре на расстояние метра полтора.

– Подожди, – вмешалась брюнетка, обращаясь к Мике, – покажешь?

Такинара растеряно перевела взгляд на капитана, спрашивая разрешение, капитан хмуро кивнул. Куросаки повертела в руках катану, примерилась и вернула её хозяйке. Такинара встала в стойку и глубоко вздохнула – до сих пор высвобождение отнимало у неё много силы – сделала большой замах, выбрасывая дзампакто вверх:

– Упади, Тобуёдзюн!*

Лезвие клинка в крайней точке продолжило движение вверх, трансформируясь в уголок, напоминающий по форме бумеранг с заточенной внешней кромкой, в то время, как рукоять осталась в руке синигами. Такинара замерла, с восхищением следя за полетом Сокола, который начал плавный разворот. Хицугая тоже пялился на летящий клинок. Да, он уже видел шикай Такинары, но он обещал помочь со слабыми сторонами. Единственная, кто не впечатлилась, была Куросаки.

Её тренировки с Урахарой заключались не только в контроле духовной силы, но и в анализе боевой ситуации. Сейчас перед Карин был гипотетический противник, застывший с поднятой рукой и задравший голову. Карин в мыслях покачала головой. Ну как можно так открываться, тем более, что ты остался без клинка – пока еще бумеранг завершит разворот и, послушный руке и воле хозяйки, будет готов защищать и нападать. Такого расклада Куросаки пропустить не могла. Ситуация длилась от силы секунду. Пока синигами таращились в небо, Карин сделала замах ногой, присела на другую и в развороте саданула под коленки девушке. Удар был существенный, и Такинара начала падать назад. В попытке удержаться Мика прогнулась, оставляя правую руку с дзампакто вверху, левую отводя назад вниз в поисках опоры. Куросаки это не устроило, и, распрямившись, она опрокинула Такинару на спину, навалившись сверху. Мгновение девушки лежали на земле, потрясенно глядя друг другу в глаза, и всё бы ничего, если бы не несущийся неуправляемый Сокол. Уловив стремительно приближающуюся опасность скорее внутренним чутьем, чем реально услышав свист рассекаемого воздуха, Карин резко откатилась в сторону, оставив Мику лежать там же. Такинара тоже сообразила, что шикай вышел из-под контроля. Она попробовала исправить траекторию несущегося на неё Сокола, и у неё это действительно получилось, иначе клинок вошел бы ей в грудь. А так только руку распорол от запястья до самого плеча по внешней стороне. Лишившись подпитки силы, шикай 'свернулся', превратившись снова в катану. Такинара продолжала лежать на спине, всё также выставив руку с дзампакто вверх, и тяжело дышала, глаза её были широко раскрыты, зрачки сильно увеличены. До неё медленно доходило, чего она только что избежала. Хицугая тоже стоял на своём месте с мечом в руке и глазами по блюдцу – слишком быстро всё произошло.

Первой опомнилась Куросаки – привычка медсестры городской клиники, где оказание первой помощи при ножевых ранениях и открытых травмах были делом обыденным. Карин вскочила, буквально в один прыжок оказавшись рядом с Микой, задержала разрезанную руку в вертикальном положении, аккуратно изъяв из ослабевших пальцев катану и положив её подле. Ещё несколько секунд на осмотр ранения – поверхностный порез, не задевший костей, сухожилий и крупных сосудов. Рванула рукав кимоно, располосовав его на ленточки, перетянула в районе плеча, чтобы хоть немного остановить кровь, остатками обернула руку, не давая краям раны расходиться. Наконец, позвала Хицугаю:

– Тоширо, как у тебя с лечебным кидо?

– Так себе, – капитан уже убрал дзампакто и подходил к расположившимся на земле девушкам, выдохнул: – Куросаки.

Было в этом слове и упрёк, и обречённость (ничто эту семейку не исправит), и крупица благодарности за то, что не растерялась и сумела быстро выправить ситуацию.

Такинара продолжала тяжело дышать, глядя в небо. Кажется, шоковое состояние не позволяет ей прочувствовать всю боль, ну и ладно. Капитан опустился на колени у правого плеча девушки, начиная затягивать рану с помощью кидо с этой стороны, Куросаки тоже не сидела сложа руки, останавливая заклинанием кровь вдоль всего разреза.

– Когда ты успела освоить лечебные техники? – поинтересовался Хицугая.

– Я же говорила. С год назад, когда чувствительность к рейацу повысилась, Урахара взялся за мои тренировки. Использование кидо – один из способов контролировать духовную силу.

– Брата-то учишь? – усмехнулся Тоширо. Неспособность Ичиго обращаться со своей духовной энергией была притчей во языцех. Карин лишь цокнула.

– Ты знаешь, на каких условиях ему разрешили остаться в мире живых? – хоть Тоширо и кивнул, но подробности не желали вспоминаться. Кроме, пожалуй, того, что высшее образование он получал в приказном порядке. Карин просветила: – Ему запечатали 95% силы и запретили использовать банкай. В общем, он сейчас мало к чему пригоден, кроме махания мечом.

Такинара всё-таки издала стон, хотя связано это было не столько с ранением, сколько со странной девушкой. Живая, она смогла вырубить синигами, владела кидо на уровне как минимум выпускника академии, знала про дзампакто, банкаи, предел. Наконец, звала капитана по имени (и он разрешал!), да и фамилия, гремевшая на весь Сейретей, покоя не добавляла. Из глаз синигами непроизвольно потекли слёзы. Карин расценила это, как окончание шокового состояния и решила отвлечь девушку.

– Так вот, – назидательно произнесла Куросаки, – у тебя шикай несколько инерционный. Когда ты его высвобождаешь, ты открываешься. Скажи, обязательно посылать клинок вверх? Может, можно сразу вперед, в атаку?

– Наверно, – выдавила Мика, – я не пробовала. Да и в шикае я ещё не сражалась.

– Пожалуй, это правильно, – согласилась Карин, – надо сначала довести его до ума.

– Наверное, тебе было бы лучше в 7 или 9 отряде, – подал голос Хицугая, продолжая залечивать рану. – В десятом отряде в основном кидотипные дзампакто. Даже у Мацумото, хотя у нее тоже остается рукоять, но Хайнеко более подвижна.

– Я думаю, это вопрос тренировок и объёма энергии, – снова вмешалась Куросаки и на вопросительные взгляды синигами продолжила: – Чем сильнее она будет становиться, тем выше будет скорость шикая.

– Откуда такие данные? Мне казалось, не так много синигами ты повидала, – Хицугаю немного напрягало, с какой легкостью подруга провела расклад ситуации. В ответ Карин неопределённо пожала плечами:

– Я видела тренировки Исиды,... Иное. Ты знаешь, что она превратила защитный щит в атакующий? Ты ведь их знаешь?

– Да, Исиду и Иное я знаю.

Хицугая распрямился, оглядывая результат совместной с Куросаки работы: рана больше не кровила и вообще выглядела вполне прилично. Хотя, конечно, над ней ещё стоит посидеть, но это можно уже будет сделать дома. Капитан подхватил Такинару под левое плечо, помогая принять вертикальное положение. Куросаки всё-таки оторвала второй рукав девушки, перебинтовав руку целиком.

– Куросаки, иди-ка ты домой. Хватит с тебя на сегодня. И, надеюсь, по дороге никуда не вляпаешься.

Карин насупилась, побуравила взглядом капитана, но, не добившись успеха, махнула рукой и отправилась туда, куда сказали.

Хицугая шёл неспешно, провожая Такинару до дома земной старушки, и размышлял над бедовостью Куросаки. Такинара ковыляла рядом – каждый её шаг отзывался болью в руке, но Мику сейчас заботило не это. Не в силах побороть свое любопытство, девушка решилась задать капитану давно мучивший её вопрос:

– Капитан, а… почему вы так возитесь с этой... живой?

Хицугая остановился и резко вскинул голову – Такинара была выше его на добрых две ладони. Можно было проигнорировать вопрос подчинённой, как он обычно делал, если испытывал проблемы с ответом. Но в Сейрейтее ждала Мацумото, которая наверняка устроит девушке форменный допрос о личной жизни капитана, и тогда неизвестно, в каком виде это дойдет до лейтенанта, а уж какие она сделает выводы, можно только догадываться. Хицугая вздохнул.

– Её отец был моим капитаном, когда я ещё был простым офицером… – медленно начал он. Мика в удивлении распахнула глаза: ни фига себе подробности.

– Э-э, а тогда что они делают в генсее?

Хицугая ухмыльнулся и небрежно бросил:

– Это загадка всего Сейретея, не заморачивайся.

Синигами продолжили движение.

– Фактически, он воспитал меня как синигами и вырастил до капитана, – Тоширо перебирал в памяти эпизоды прошлого, играя с ними, как с мелкими камушками.

– То есть, получается, вы с Карин-сан практически брат и сестра?

Капитан вздрогнул – он никогда не смотрел на эту ситуацию под таким углом. Угу, вот у него есть старшая сестра, которая до сих пор называет его "Широ-тян". А теперь появилась младшенькая, которая кличет его… "чебурашкой".

– Упаси боже от таких родственников, – мрачно подвёл итог Хицугая. Сделал паузу, затем продолжил: – Брат у неё свой есть – Куросаки Ичиго, слышала про него, наверное? Не могла не слышать.

Слышать-то она, конечно, слышала. Но в каком виде эти слухи ходят по Сейретею, и в каком доходят до Академии… Такинара, как здравомыслящий человек, понимала, что процентов 90 этой информации – полный бред. О чём она и сообщила капитану. Это же форменный монстр получается!

– Монстр – не монстр, – согласился Хицугая, – но за сестёр он кого хочешь уделает. Не помогут ни звание капитана, ни "самый сильный ледяной дзампакто", ни весь Готей-13 вместе взятый – прецеденты были.

А что? Подруга тогда его в неприятности угодила: Зараки и Кучики потрепал, Айзена прибил; в битве с другим Хьёринмару выжил, аранкарам и квинси тоже досталось на орехи, про мелкий сброд и говорить не приходится.

– А когда вторую сестру грешники похитили, – продолжал рассказывать Хицугая, – так и вовсе половину Ада разнёс.

Такинара судорожно сглотнула:

– Что-то всё равно не радостная картина получается…

– Вот и я не горю желанием с ним лишний раз связываться.

Огромные врата в пару десятков человеческих ростов неспешно раскрылись. Сейретей встретил синигами прохладным ветерком, чистым воздухом, наполненным запахами цветущих сакуры, персика, яблони. После душной Каракуры с выхлопными газами автомобилей, пылью, бесконечными земными заботами это место и впрямь могло показаться раем. Хицугая прикрыл глаза и запрокинул голову, подставляя лицо порывам ветра, позволяя ему расчёсывать слегка отросшие волосы. Здесь нет школы, нет неадекватного Куросаки-старшего, считающего Хицугаю еще одним сыном, нет озабоченного рыжего психа, нет приставучей брюнетки. Только....

– Та-айтё-о-о!

...приставучий рыжий лейтенант, синеволосый псих из двенадцатого, слегка неадекватный 'тёзка', считающий его, такого же капитана, почти сыном. И, конечно, отчёты...

Хицугая тяжко вздохнул, выныривая из декольте Мацумото, и мрачно оглядел своего лейтенанта, демонстрируя, что он думает по поводу таких неформальных приветствий.

– Я всё сделала, капитан, – захлопала ресницами Мацумото, – честно-честно.

Хицугая повернулся к Такинаре:

– Сейчас зайди в Четвёртый, пусть посмотрят твою руку, что бы уж наверняка. Потом – в Академию за документами и ко мне в кабинет.

Капитан прищурился, глядя на солнечные часы, установленные здесь же на площади у Сенкаймона, и прикидывая, сколько у него в запасе.

– Мацумото, я зайду в Институт, в час – построение, будет смотр отряда – предупреди всех.

– Есть! – и синигами разошлись по своим делам.

Хицугая сидел в кабинете Акона. Куроцучи старательно делал вид, что занят, и общаться с дзюбантай тайтё отказывался, даже не показался. Поджидая третьего офицера, Хицугая просматривал свои записи. Вчера он основательно приготовился к этому разговору, ибо почти три недели вразумительных результатов не дали. Надо не забыть уточнить все детали, которые всплыли за это время.

– Капитан, – учёный появился в дверях, и мужчины чуть склонились, обозначая приветственный поклон. – Позволите?

Акон забрал планшетник и подцепил его к консоли управления. Где располагалась сама вычислительная машина, Хицугая мог только догадываться, но сейчас это его ни мало не волновало. Акон набрал команду, и оборудование натужно загудело, копируя информацию с девайса.

– Какие-нибудь новости о противнике? – холодно спросил Хицугая. Акон кивнул, набирая новую команду.

– Это – полный отчет о демонах, всё, что есть на данный момент. Мы зовем их демонами, потому что это не пустые, ну и к синигами их сложно отнести. Пока это теоретические выкладки. Вкратце: они обладают высокой скоростью. Ледяные дзампакто способны их замедлить. Камень в ваш огород, капитан. В вашем отряде таковых больше, чем в прочих.

Хицугая кивнул, принимая к сведению.

– А по поводу артефакта?

– Пока всё также. Мы изучим замеры, которые вы сделали.

Капитан мысленно поморщился, это заявление означало, что Институт фактически не продвинулся ни на шаг. Поэтому Хицугая решил подтолкнуть мысль:

– Как быть, если артефакт – дзампакто?

– Невозможно, – уверенно заявил Акон.

– В мой предыдущий визит вы были менее категоричны...

– Маловероятно, – поправился Акон, – настолько, что практически невозможно.

– Тогда как объяснить фиксацию резонанса в различных точках города? Если это дзампакто, то это легко объясняется перемещением носителя.

– Хицугая-тайтё, оставьте подобные выкладки ученым. Артефакт может быть растворен в душе так же, как Хогиоку был спрятан в теле Кучики-сан. И такой расклад я считаю более вероятным. Ведь если это дзампакто, значит, мы должны иметь синигами или столь же сильную душу. По нашим данным, таковых в Каракуре всего двое – это Куросаки и Куросаки, – Хицугая фыркнул про себя, так шкодно это прозвучало, – К тому же, хозяин должен устанавливать с дзампакто связь, а это дело долгое и кропотливое, никак не двух месяцев.

– Но Урахара считает... – позволил себе апеллировать к еще одному 'эксперту' юный гений, и был невежливо перебит:

– Урахара! Этот... этот… – обычно спокойный учёный довольно быстро завёлся, и Хицугая, пытаясь сохранить каменное выражение лица, в течение десяти-пятнадцати минут имел сомнительное удовольствие выслушать всё, что думает Акон о бывшем начальнике. Наверняка сказалось и влияние нынешнего – Куроцучи и Урахара не очень-то ладили. "Ну, хоть словарный запас пополнил, а то меня все малолеткой считают и стесняются выражаться в моем присутствии".

– Ладно-ладно, я понял, – наконец остановил Акона Хицугая. Тот стушевался и извинился. И если в начале пылкой речи капитан собирался уйти отсюда как можно скорее, наплевав на последний пункт своего плана, то теперь он был уверен, что его просьбу выполнят, а не сошлются, что это работа Института.

– Вот ещё что, Акон-сан, – Хицугая придал своему голосу как можно больше ледяных ноток и твёрдости, – в Теории сигнатур, которую вы мне скинули, есть упоминание о том, что Институт снимал структуры рейрёку многих синигами. Я хотел бы получить доступ к структурам и образцам.

– Их – пара сотен, – предупредил учёный, но поскольку он не стал возражать сразу, Хицугая расценил это как фактическое согласие.

– Выдайте структуры, я выберу, какие меня интересуют.

Распрощавшись, капитан поспешил в отряд – у него ещё куча работы.

Энциклопедия синигами. Из неопубликованного.

– Ми-ика-а, – Мацумото выскочила из-за спины Такинары, как черт из табакерки. – Ну, рассказывай! – велела лейтенант.

– Что рассказывать? – удивлённо спросила девушка, прижимая к груди папку с документами из Академии.

– Чем занималась на грунте, – пояснила рыжая плутовка.

– Уничтожала пустых, – Такинара пожала плечами.

– С капитаном?… – подтолкнула её Мацумото в "правильном" направлении.

– Эм, нет. У капитана были свои дела, – не поняла та намёка.

– И девушки? – Мацумото зашла с другой стороны в прямом и переносном смысле.

– Ну, разве что Куросаки-сан… – Такинара чуть задумалась, вспоминая. Рыжая сначала нахмурилась, а потом радостно хлопнула в ладоши:

– Сестрёнка Ичиго! Да?

– Да. Ведь они с капитаном как брат и сестра, – наивно заявила Мика, не подозревая, что только что сделала, и прошла в кабинет, оставляя лейтенанта на улице.

Мацумото поражённо застыла, затем нахмурилась и, чертыхнувшись, тоже скрылась в здании. Хицугая, стоявший за углом и слышавший разговор, мысленно похвалил себя и даже выдал леденец.

Комментарий к 1.13. Правда о монстрах * 飛鷹準 [тобуё:дзюн] – летящий сокол

========== 1.14. Без тебя ==========

Вернувшись из поездки, Карин пребывала в необыкновенно приподнятом настроении. Да, бывает, что свобода от неразделённой привязанности окрыляет не меньше, чем любовь. К счастью, братика, чтобы заподозрить неладное, уже не было. Юдзу же была вполне вменяемым человеком, чтобы не устраивать истерику, а бородатик был занят. Завтра начинался новый триместр и новый учебный год. Ученики каждой параллели уже перемешаны, и классы сформированы заново, а это означает новые знакомства и сюрпризы. Конечно, будучи человеком незамкнутым, Карин за прошедший год узнала многих из параллели и даже семпаев. Но всех знать невозможно, а теперь она ещё и второклассница, и теперь уже она для кого-то семпай.

Состав второго класса, куда она попала, Карин пришёлся по душе: Тоширо и Кичиро – с ней, Кимико и Сэиро глаза мозолить не будут. Юдзу попала в третий, но за сестру она не переживала: младшая всегда хорошо адаптировалась в новом коллективе.

Хицугая куда-то свалил сразу после обязательной части, ну и фиг с ним, у брюнетки своих дел навалом. Во-первых, Карин посмотрела расписание танцев: тренировки начинались со следующей недели (на этой хореограф был занят собственным расписанием). По вторникам и четвергам Куросаки ждали дополнительные занятия по биологии, необходимые для поступления в медицинский, это уже завтра. Между школой и дзюку* есть возможность впихнуть тренировки с Урахарой. А ещё она обещала Хицугае список спортсменов.

Кстати, о спортсменах. Выловила Кичиро и объяснила диспозицию по призракам, а также свое отношение к ним – не обращать внимания. Кичиро стоически воспринял новую картину мира и полюбопытствовал на счёт синигами и Хицугаи в частности. Ограничилась размытой фразой о высокой миссии спасать человеческие души от монстров.

Кстати, о Хицугае. Волейболистки больше не проявляли к бедняге повышенного интереса, одноклассники – тоже. Сегодня в Японии хватает чудиков с кислотным цветом волос и неоновыми линзами в придачу, одним больше, одним меньше – какая разница. Другие девчонки, на удивление капитана, в восторге не визжали и слюной не истекали. И с чего, если Хицугая ниже половины из них и ниже всех парней. Да и выглядел он несколько младше, хотя вечно серьёзно-сосредоточенное выражение лица позволяло считать его ровесником. А на смазливую мордашку нынче обращают внимание или в последнюю очередь, или законченные дурочки. Впрочем, свою долю внимания в качестве новичка Тоширо получил.

Карин даже позабавило, как Тоширо рассказывал ей о посещении им Академии Духовных Искусств, где всегда пользовался нездоровой восторженностью студентов и, в особенности, студенток. В ответ Куросаки лишь хмыкнула, заметив, что в Обществе Душ он – капитан с вот тААким послужным списком, а тут … "сам понял, да?"

Возвращаясь домой после "весёленькой" тренировки с Такинарой, Карин размышляла о том, что произошло этим вечером. И дело даже не в том, что Тоширо отослал её домой, а сам отправился провожать Такинару. В конце концов, эта девушка – его подчинённая, и она пострадала, причём из-за неё, Карин. Вот это-то и расстроило Куросаки больше всего. Мика могла бы с успехом погибнуть, если бы не справилась со своим бумерангом. Это заставило Куросаки ещё раз задуматься над своим поведением и своей судьбой. Что становиться синигами не стоит торопиться, ведь даже собственная сила способна убить. Что уложить выпускника Академии – не то, чем стоит гордиться. Что свои действия нужно просчитывать гораздо тщательнее и внимательнее.

Неделя, начавшаяся сумбурно и лихо, к своему концу подошла медленно и неспешно. Возможно, сказывалось отсутствие Хицугаи. "Блин, Тоширо, – шипела про себя Карин, возвращаясь из школы в пятницу, – Чем бы заняться без тебя?" Странное дело: всего пара недель, а Хицугая уже так глубоко вошёл в жизнь Куросаки, что его отсутствие ощущается так остро. Впрочем, Карин постаралась уверить себя, что такое затишье связано с тем, что школьные учителя еще не 'раскачались'. Со следующего понедельника её ждут танцы, да и задавать будут больше. Интересно, а у Хицугаи можно будет списать математику?

Карин плюхнулась на кровать и расслабила все мышцы. Она только что закончила влажную уборку в комнате брата, а до этого расправилась с гостевой зоной на первом этаже. Кухня, отцовская комната и коридоры лежали на Юдзу. Брюнетка в очередной раз подивилась, как близняшка умудрялась следить за всем домом в детстве, ведь Карин взяла часть обязанностей только в средней школе, и то меньшую. Правда, этому предшествовали крупные разборки между сёстрами: светловолосая закатила истерику с применением кухонной утвари, потом, когда первое не подействовало, устроила бойкот, игнорируя стирку и готовку для любимой сестры, а под конец решила поиграть в футбол в их комнате. И если во время бойкота Карин ничего не оставалось, как самой загружать свои вещи в стиральную машину и складывать обед в бенто, то такого бесцеремонного обращения с мячом допустить просто не могла. Карин, конечно, всё понимала: и что сестре тяжело следить за домом и домочадцами, и что самой, как будущей хозяйке, ей это пригодится, но к уборке тоже нужна привычка, как к утренней зарядке, и Юдзу помогла её выработать.

– Вот представь, Карин-тян, выйдешь замуж,… – поговаривала Юдзу. На этом месте брюнетка выразительно фыркала, – И нечего мне тут фыркать, выйдешь, никуда не денешься!

Карин только качала головой. Даже сейчас, когда в коридорах старшей школы то и дело попадаются парочки, ей тяжело представить, что на неё кто-то "позарится", а уж тогда и говорить было не о чем. Нет, Карин никогда не комплексовала из-за внешности и, даже, поведения, 'недостойного японской девушки', в которое её периодически тыкали. Она могла быть резкой, немного грубоватой, многим казалась невежливой, так как не использовала именные суффиксы, зато из множества вариантов обращения выбирала 'молодёжный мужской', часто была открытой и активной. Впрочем, к общественному мнению Куросаки относилась как к мнению тех, кого не спрашивали, чем вызывала еще одну волну неодобрения. С другой стороны, в её жизни бывали моменты, когда она никуда не лезла и попросту замыкалась, что также не способствовало формированию положительного образа, поскольку запросто могла сорваться и нагрубить всем подряд.

В старшей школе мысли о замужестве и свиданиях тоже не могли уместиться в черноволосую головку девушки. Даже когда она вздыхала по Сэиро, представить их отношения не получалось. Единственное, что девушке удавалось нафантазировать, и то в дни дождливых депрессий, – это Карин, все еще Куросаки, лет слегка за тридцать, приходит после работы в маленькую квартирку, где проводит очередной одинокий вечер в обнимку с лопоухим 'вроде-бы-медведем', как многие японские женщины, которых с каждым годом становится все больше – последствия гендерного равноправия.

Но сегодня, пусть она и устала, но на улице и в душе светит субботнее солнце, а в теле ощущается такая лёгкость, что можно пробежать целый кросс. Глупая привязанность (ну не любовь же), державшая её в постоянном напряжении, испарилась, уступив место свободе. Именно сейчас чувствуешь, что способна обнять весь мир, любить всех без условий и влюблять в себя лишь мимолетным взглядом.

Карин рывком поднялась с кровати, сгоняя все время расплывающуюся улыбку, и поменяла домашнюю футболку на тёмно-синюю тунику с длинным рукавом, щелкнула пластиковой застёжкой неширокого чёрного пояса, который стащила с полки сестры. Задумалась на секунду, критически осматривая в зеркале чёрные легинсы, которые носила дома – что-то темновато получается. Хитро улыбнулась самой себе и подскочила к столику с зеркалом, на котором Юдзу держала косметику. Двумя легкими движениями нанесла тушь, чуть подкрасив реснички, и, сморщив носик, обратила-таки внимание на тюбик – русоволосая сестра предпочитала коричневую тушь. "Похоже, придется разориться на собственную", – решила брюнетка и резко развернулась, застигнутая на месте преступления.

– Карин-тян? – Юдзу бросила взгляд в коридор и аккуратно прикрыла дверь. – И куда это ты… накрасилась? – русая хитро прищурилась и привалилась к двери.

– Юдзу? – Карин немного опешила, так как сестра могла устроить допрос с пристрастием, потом бросила нервный взгляд на дальнюю внутридомовую стену и оскалилась: – Пойдём-ка, сестрёнка, прогуляемся. Заодно обсудим и каникулы, и начало учёбы…

Карин подошла к двери, продолжая нервно поглядывать на стену, ухватила русоволосую за руку, и попыталась вытащить из комнаты. Юдзу оторопело похлопала глазами, соображая, что это сестра задумала. Она хмуро проследила за её взглядами, бросаемыми на стенку, которая по-партизански молчала, затем всё-таки выдернула руку из плена со словами "я только кофту возьму". Карин отпустила и поскакала вниз по лестнице. Следом затопала Юдзу, на ходу надевая кофту на простое домашнее платье. Обувшись, девушки выскочили из дома.

– Куда? – весело поинтересовалась младшая.

– Ммм, в парк! – постановила Карин и, обхватив сестру за руку, бодро зашагала вниз по улице.

Иссин со вздохом сел на кровать и посмотрел на стакан, который только что прикладывал к стене, общей с комнатой дочерей.

– Растут девочки, – грустно констатировал отец вслух, хотя в доме никого уже не было.

Вчера звонил командующий, в очередной раз звал обратно в Готей капитаном восьмого. Куросаки в очередной раз указал на семью и послал Готей лесом. Кёраку ещё поболтал о том, о сём, расспрашивал о дочерях и их ухажёрах. Иссин в намёках разбираться не стал и посоветовал старому охальнику прогуляться в Уэко Мундо – там и лес гуще, и меносов больше.

– Ой, не могу! Нашли 'чистый кавай'! – Юдзу покатывалась от смеха, слушая весенние приключения спортсменов. Карин наблюдала за ней со снисходительной улыбкой. Она не могла припомнить, чтобы они болтали вот так по-сестрински. Да и не любила брюнетка сплетничать, потому не обсуждала никого и ни с кем, но сейчас ей было необходимо поговорить откровенно.

– Кстати, госпожа журналист, надеюсь, я не увижу эти подробности в школьной газете.

В ответ Юдзу многозначительно подняла брови – это можно было расценить и как "да за кого ты меня принимаешь, сестрёнка", и как "не знаю – не знаю, зависит от твоего поведения и наполненности выпуска".

Юдзу вытерла остатки слёз и взглянула на мечтательно задумавшуюся сестру.

– Скучаешь по нему? – просто спросила русоволосая. Карин неопределенно пожала плечами, с ним-то однозначно веселее.

– Как думаешь, – тихо продолжила Юдзу, – а он скучает там без тебя?

– Да правда что! – фыркнула в ответ Карин, – У него же там работы выше крыши.

Сейретей. Всё еще пятница.

Хицугая оглядел синигами, которые выстроились в шеренги в шахматном порядке. При этом первую шеренгу составляли офицеры, имевшие в своем подчинении группы в среднем по 25 рядовых. Кроме чисто боевых групп десятый отряд в своем составе имел три аналитические. Именно они тесно контактировали с Институтом, анализируя обстановку по Сейретею и Руконгаю, вычисляя точки прорыва пустых или отыскивая сильные души, которых направляли в Академию. Порой, им же поручали и некоторые дела по миру живых (вот откуда в десятом отряде повышенный документооборот!). Но это вовсе не означало, что их физическая подготовка была ниже. Скорее, наоборот, капитан частенько тренировал их лично, а также устраивал проверку и умственных способностей на местности.

"Квесты. Теперь я знаю, как это называется, и, пожалуй, смогу разнообразить и усложнить интеллектуальные тренировки, – размышлял Хицугая, рассматривая аналитиков. – Спасибо, Куросаки, чтобы я делал без тебя, это было полезно". Капитан обернулся и взглянул на Такинару, топтавшуюся отдельно от остальных рядом с лейтенантом, её правая рука была заново перебинтована в четвёртом отряде.