Текст книги "Связанные (СИ)"

Автор книги: Tinory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 53 страниц)

Рефлексы сработали раньше, чем Карин просчитала последствия своей выходки: она резко выставила руку в сторону. Получив под дых, Хицугая согнулся, но, к счастью, кулак был левый, и он сильно не пострадал. Сердитый взгляд чуть прищуренных глаз сменился ошарашенным, челюсть плавно отвисла. Поражённо осмотрев девушку, которая выглядела хмурой и удовлетворённой одновременно, Тоширо, наконец, отвис:

– Карин…-сан? – всё ещё не веря глазам уточнил он. – Я… – сглотнул, – не узнал тебя.

– Я так и подумала, – саркастически улыбнулась брюнетка, закатив глаза, когда он произнёс именной суффикс.

Тоширо приблизился, осторожно отодвинув с лица чёрные прядки, и тихонько коснулся уголка губ. Это простое и, кажется, уже забытое на фоне вчерашней страсти действие заставило обоих вздрогнуть, Карин смущённо опустила взгляд, что порядком позабавило Хицугаю.

Он никогда не видел Куросаки настолько женственной и хрупкой. После тренировок она не переодевалась, оставаясь в спортивной одежде, да и в те редкие субботы, когда они виделись, она тоже носила брюки. Её удары, что по мячу, что по живым мишеням (Итимото, в частности) были сильны, и Тоширо ничуть не сомневался, что она запросто сможет уложить его на лопатки, и тем больше трепетной нежности пробуждал в нём этот "встрёпанный воробей".

На улице жарко. Ночью был дождь, и, хотя асфальт успел высохнуть, влажность всё ещё высокая. Бело-розовый цвет декоративных деревьев давно сменился сочной зеленью их листвы. Клумбы пестрят синими, сиреневыми, белыми клематисами, некоторые виды которых походят на цветы лотоса. Пара идёт по академическому парку молча, сплетя пальцы, и каждый думает о своём.

Карин упорно пытается почувствовать духовную силу спутника. Она должна быть достаточно велика, ведь Хицугая ощутимо реагировал на перепад духовного фона Каракуры. Но сейчас сила совсем не ощущается, как будто она запечатана. Правда, потом Карин вспоминает, что решила наплевать на готейские страсти. Черты её лица смягчаются, а внутреннее волнение проходит, и она вновь чувствует себя защищённой от жизненных перипетий в руках этого мужчины.

Тоширо украдкой поглядывает на идущую рядом девушку. Глубокомысленное выражение её лица навевает мысль о том, что она разбирается с теми самыми тараканами, и Тоширо малодушно рассматривает идею расстаться с Куросаки, пока не поздно. Но из глубин подсознания приходит осознание, что поздно. Что не просто влюбился в эту необычную женщину: бойкую, яркую, сильную, искрящуюся, но и не представляет рядом с собой другую. И пусть с ней будет в три раза сложнее, Хицугая никогда не променяет её на тихую послушную домохозяйку.

За вторую руку хватается Мара. Девочка такая же задумчивая, как и Карин, она доверчиво жмётся к мужчине, и композиция всё больше напоминает Тоширо семейную идиллию, только папа, почему-то, посредине.

Хицугая ощущает себя почти стариком. Если бы не та история два года назад, то будущей весной он бы уже окончил университет, хотя и сейчас ему приходится обеспечивать семью. Или то, что от неё осталось. Даже сестра уже не ощущается таковой, они почти чужие. Именно поэтому ему так важно создать свою семью, тот оплот, точку равновесия, без которой жизнь и работа теряют смысл. Мама потеряла смысл без папы, а они с Кику уже были достаточно взрослыми. Вот, кстати, завтра – день отца, и пусть они не поедут в Ацугу, всё равно надо будет купить белых роз*.

Улыбнувшись своим мыслям, беловолосый чуть сильнее сжал руку Куросаки. Та ответила таким же пожатием и улыбнулась, не поворачиваясь к нему. Такое взаимопонимание, без сомнения, радовало. А тараканы… у кого их нет? Будут вместе выводить новую породу.

С Карин даже поход по магазинам не воспринимается как наказание. В понятии Сакико, да и Кику, "пройтись по магазинам" – означает полдня торчать в бутиках, выбирая шмотки, косметику и прочую ерунду. За продуктами Тоширо в большинстве случаев ходил сам, без сестры. Куросаки же, наотрез отказавшаяся идти в кафе, по-семейному, без стеснения заполнила тележку практически на свой вкус, убедив парня, что наличие овощей банально разнообразит бесконечный рис.

– Хорошо, только, чур, готовить будешь сама, – пропыхтел Тоширо, вытаскивая пакеты из лифта.

– Да пожалуйста! – отмахнулась она, направляясь следом. – Думал меня напугать этим?

Вообще, от их похода за продуктами веяло какой-то фатальностью, как будто они – счастливые молодожёны, как и от того, что Карин принялась готовить не только ужины, но и завтраки.

– А если я попрошу приготовить пасту? – поставив один пакет на пол, Хицугая щёлкнул замком и открыл дверь в квартиру.

– А сам-то не боишься отравиться? – хмыкнула Куросаки. – Впрочем, я тут тренировалась. Получается вполне съедобно… если не садиться за PlayStation.

Тоширо закатил глаза. С кем он связался? С геймером!

– Ты невыносима! – оставив пакеты на полу в прихожей, он разулся.

– А ты просто не выноси меня.

Хицугая замер на мгновение от открывшихся перспектив.

– Ты хоть поняла, на что только что подписалась?

– Э, нет. Тоширо? – Карин опасливо отступила назад, но в глазах и на губах была улыбка, и Хицугая принял игру. Он буквально втащил женщину в комнату и в мгновение ока бросил её на кровать, которая даже не скрипнула. Хицугая сел на Карин верхом, сжимая её бедра между колен.

Горячие губы опаляют дыханием, её пальцы, путающиеся в его волосах, не дают прервать поцелуй. Жар зарождается в паху, поднимается по позвоночнику, разливаясь по телу, плавит мозг. Сквозь тонкую майку (рубашка успела куда-то испариться) он чувствует упругую женскую грудь, отчего дыхание окончательно сбивается. Тоширо прижимается плотнее, но вместо желанных форм натыкается на ладонь, упрямо встретившую напор мужского тела.

Картинка, бывшая расплывчатой ещё несколько мгновений назад, обрела чёткость внезапно даже для самого беловолосого, мозг заработал с прежней ясностью, просвещая хозяина, как он не прав.

– Прости, – стараясь не смотреть на лифчик под расстегнутой блузкой, Хицугая сел и, сглотнув, прохрипел: – Я тороплюсь, да?

– Н-нет, – Карин села рядом, слишком близко, чтобы Тоширо это проигнорировал, заправила растрепавшиеся пряди за ухо. – Всё немного не так, как тебе кажется. – Она глубоко вздохнула, поскольку изначально вовсе не планировала просвещать парня на этот счёт: – У меня... месячные. Прости.

Куросаки покусывает губы и бросает на него виноватые взгляды, ощущая себя последней свиньёй. Не нужно было заводить мужчину, если не собиралась продолжать, но что делать, если его прикосновения отключает у Карин рассудок.

Тоширо подхватывает её подбородок сгибом указательного пальца и поворачивает лицо к себе, вновь утопая в тёмном омуте глаз.

– Доверься мне, – шепчет он, – тебе понравится.

Озвучивать согласие Карин нет необходимости, мужчина просто ощущает его, вновь припадая к губам самой желанной женщины в его жизни.

Бывшая Тоширо была большой затейницей, и критические дни её никогда не останавливали, поэтому мужчина вполне разбирался, с какой стороны можно подойти к девушке, когда нельзя. Карин выгибалась в ответ на прикосновения и лишь всхлипывала, стараясь не стонать в голос – кто знает, насколько тонкие в квартире стены. И, наконец, не выдержала:

– Тоширо. Я больше так не могу, – буквально выдавила она. – Я хочу тебя в себе, ну их, к чёрту!

Кого "их", пояснять не потребовалось. Хицугая перекатился на бок и внимательно уставился на женщину, довольно щурясь. Затем произнёс, растягивая гласные:

– Ка-рин. Ты – молодая здоровая женщина. Тебе ещё рожать, – его ладонь легла на живот ниже пупка в охранном жесте. Через значительную паузу, в течение которой Куросаки внимательно смотрела на своего партнёра, он с самым серьёзным выражением лица добавил: – И я хочу, чтобы ты родила мне здорового малыша.

Карин всё-таки подавилась. Смерив Хицугаю скептическим взглядом, она смущённо произнесла:

– Странные у тебя желания для парня.

Хицугая фыркнул.

– Ты, видимо, никогда не встречалась со зрелым мужчиной, – с долей наигранного бахвальства ответил беловолосый.

Карин хотела возразить, что общалась с достаточно большим количеством взрослых мужиков (синигами все старше ста, ага), но потом справедливо решила, что возраст абсолютно не означает зрелость. В итоге она потянулась, касаясь мужской сильной груди кончиками пальцев, Хицугая застонал, прикрыв глаза.

А перед сном их ждал второй тур.

Карин вновь проснулась ночью, подняв голову с груди Хицугаи, прислушалась. То, что её разбудили не пустые, Куросаки поняла сразу, потому ещё некоторое время лежала неподвижно, прислушиваясь. Из прихожей донеслось шебуршание. Брюнетка осторожно вылезла из кровати и оглядела себя. Кроме трусов на ней остался лифчик, который Тоширо отказался снимать с женщины по загадочной причине, но даже в таком виде выходить в прихожую Куросаки не собиралась. Она нашла свою блузку, накинула её, застегнув пару пуговиц, и уже после этого приотворила дверь.

На полу, сжавшись в комок и привалившись к стене, всхлипывала Хицугая-младшая.

– Кику?

Брюнетка подняла красные глаза.

– Карин?

Тут её прорвало окончательно. Бросившись в объятия подруги, она разревелась в три ручья. Куросаки, присевшая рядом на корточки, ободряюще гладила Хицугаю по спине, находясь в некотором шоке от случившегося. Что могло произойти?

– Так, кончай сырость разводить! – строго велела Куросаки. – Иди, умойся прохладной водой, а я чай поставлю.

Чайник выключился быстро, поскольку был неполный. Карин разлила чай по кружкам как раз к приходу Кику. Та уже не выглядела несчастной, а очень даже боевой.

– Что ты тут делаешь? – прошипела она, оглядев подругу цепким взглядом.

– В гости зашла, – фыркнула та в ответ, резкий тон Хицугаи Карин очень не понравился.

– Но меня тут не было, – Кику заломила бровь.

– Меня дома тоже не было. Однако это не помешало тебе поехать в гости ко мне. Во всяком случае, брату ты сказала именно это! – Карин свела брови и сложила руки на груди. Битва началась, хотя во время спора девушки старались говорить не слишком громко, из-за чего разговор стал напоминать шипение змей.

– Я сказала, держись от моего брата подальше!

– Я думала, мы – подруги. И ты будешь рада...

– Мы – подруги! Именно поэтому я тебя прошу, – голос Кику дрогнул. – Это для твоего же блага!

– Ну, что вы тут развели? – недовольным голосом поинтересовался объект разговора. Кику обернулась, широко раскрыв глаза. Сонный, встрёпанный, в одних трусах, он протёр глаза от яркого света на кухне и уставился на Кику. – Ты чего посреди ночи пришла?

– А ты, я посмотрю, не рад!

– А какие проблемы? Ты встречаешься со своим парнем, я встречаюсь со своей девушкой.

– Я тебя предупреждала, чтоб ты не трогал Куросаки? Предупреждала.

– Но почему ты так против? – влезла Карин.

– Это не твоё дело!

– Это моё дело!

Девушки вперились друг в друга взглядами.

– Я знаю, что ты думаешь, Ки, но это – бред! Я тебе уже говорил...

– Нет, это то, что ты говоришь – бред! Сколько раз тебе повторять?! Хотя, о чём я? Это же первый признак!

– Ты хоть сама себя слышишь? – усмехнулся Тоширо, сложив руки на груди.

– Прекрасно слышу, а вот у тебя с этим, похоже, проблемы!

Карин закатила глаза и сделала глубокий вдох. Брат с сестрой углубились в личные разборки, не обращая внимания на происходящее вокруг и точно также не слыша друг друга. Влезать отношения брата и сестры? Нет, Куросаки ещё не настолько рехнулась. Бросив на ходу:

– Позвоните, когда разберётесь, – она вышла из кухни.

Хорошо, что Куросаки была почти одета. Натягивая юбку и застёгивая блузку на все пуговицы, брюнетка смотрела в окно. Первым её желанием было махнуть через подоконник, правда, неизвестно, хватило бы ей способностей приземлиться с четвёртого этажа. Но тут она вспомнила, что в прихожей осталась её обувь, так что придётся выходить, как все нормальные люди. Тихонько прикрыв дверь, дабы не отвлекать увлекшихся родственников, Карин припала к лифту, пытаясь навскидку определить положение кабины, а потом поскакала по ступенькам, рюкзачок хлопал по пояснице. В районе второго этажа на лестничной площадке Куросаки заметила открытое окно и, сев на подоконник, перекинула ноги на улицу.

Устав спорить с упрямой сестрой, Тоширо плюнул и отправился в свою комнату, где замер. Карин нигде не было. Крутанувшись, он вылетел в прихожую, выругался, заметив отсутствие вещей Куросаки. Беловолосый схватил телефон, набирая номер любимой, но девушка сбросила вызов.

Кику наблюдала за братом с хмурым равнодушием. Она была убеждена, что подруге с братом сближаться не стоит. Если бы они оставались друзьями – другое дело, но, похоже, всё зашло слишком далеко, и то, что Карин ушла, обидевшись, Кику полностью устраивало.

Тоширо оделся на скорую руку и выскочил из дома, в обозримой видимости никого не было. Поколебавшись с полминуты, он вернулся в гараж и вывел машину. Карин могла отправиться на вокзал, чтобы вернуться домой, но ни по дороге, ни на вокзале её не оказалось. Хицугая прождал её около часа, продолжая периодически звонить ей, но ничего не менялось.

Решив, что девушка обиделась, на что, в общем-то, имела право, и что они могли разминуться (хотя негде), Тоширо набрал сообщение: "Приедешь – позвони!" и вернулся домой.

Мобильник мигнул, получив СМСку "Я дома", и Хицугаи даже успокоились (оба, ага), но в понедельник Куросаки в академию не пришла.

Энциклопедия синигами. Из опубликованного.

Куросаки забралась на кровать с ногами, сев на Тоширо верхом в районе пояса. Он перехватил девушку за запястья и чуть развёл руки в стороны. Потеряв равновесие, Карин упала вперёд, а поскольку сидела она достаточно высоко, то уткнулась носом в белые вихры. Но это была только половина беды, так как её грудь, стянутая кружевным лифчиком, оказалась напротив лица парня. Его горячее дыхание щекотало чувствительную кожу сквозь ткань.

Поскольку Куросаки практически лежала на нём, вытянувшись, то ему не составило труда освободить свои ноги. Хицугая обвил ими ноги брюнетки и резко крутанулся, подмяв девушку под себя. Ситуация поменялась: теперь он сидел на брюнетке верхом, прижимая её руки к кровати. Карин смотрела на Тоширо широко раскрытыми сейчас практически чёрными глазами, и Хицугая почувствовал, как его опять затягивает в омут. Он чуть согнул руки в локтях, не в силах сопротивляться притяжению...

Вспышка. Кажется…

Кажется, этот фрагмент был в первой части.

Комментарий к 2.17. Невыносимые вещи * День отца (父の日) в Японии отмечается в третье воскресенье июня. В Японии, подобно Америке, здравствующим отцам дарят красные розы, а на могилы отцов, ушедших в мир иной, кладут белые розы.

========== 2.18. День памяти ==========

Сидя в аудитории, Хицугая нервно постукивала карандашом по столу. Через две минуты должна начаться вторая пара, а Куросаки всё нет.

После ссоры Карин так и не ответила ни на один звонок, кроме СМСки, что она добралась до дома. Кику нахмурилась, мало ли кто мог набирать текст, ведь в её телефоне также осталась СМСка Тоширо, чтоб та позвонила. В воскресенье Хицугая втихаря от брата пыталась дозвониться до подруги – безрезультатно, вежливый женский голос раз за разом объяснял, что абонент недоступен. И вот в понедельник та же тишина. Первая пара давно закончилась, а Куросаки никогда не пропускала занятия в академии.

Хицугая взглянула на часы: одна минута до лекции. Горестно вздохнув, Кику набрала номер брата. С братом они тоже не разговаривали. Кику в очередной раз поставила Тоширо диагноз, Тоширо обратил её внимание на махинации с гостями.

– Да? – устало ответили на том конце.

– Карин нет в академии, – пожаловалась Кику.

– И что?

На самом деле Тоширо тоже переживал за Куросаки, но когда пришла СМСка, успокоился и не волновался до самого понедельника, когда незадолго до начала второй пары позвонила сестра. Мужчина не раз поражался, как Кику могла впасть в паранойю из-за ничего, да ещё и заразить ей всех окружающих. Не прошло и минуты, как Тоширо, плюнув на лекции, сорвался и, поддавшись уговорам сестры, рванул в Каракуру. Хорошо, что в прошлый раз он подвозил Карин до дома, хотя, покрутиться всё же пришлось.

Хицугая остановил машину и, выйдя, оглядел дом. Он выглядел тихим и покинутым. Хотя фасад сверкал относительно свежей краской, было заметно, что дом местами всё же нуждается в ремонте и сильной хозяйской руке.

Блондин уже было направился к дому, когда дверь на крылечке слева отворилась.

В субботу ночью.

Выпрыгнув из окна между первым и вторым этажом, Карин воровато огляделась и, поправив рюкзак на плечах, направилась к вокзалу. В голову пришла несколько хулиганская идея опробовать скоростной метод передвижения в материальном теле.

Когда брюнетка подходила к кассе, её застал звонок мобильника, пришлось сбросить. И вообще, разговаривать сейчас с Хицугаями не было никакого желания, ведь ясно, что они если и помирились, то явно из-за того, что Куросаки слиняла, а это лишь перемирие, а не решение проблемы. Усевшись в практически пустом вагоне, Карин привалилась к окну и вышла из тела, используя удостоверение – хотелось побыть одной.

Уже будучи синигами, она вылезла на крышу вагона, подставляя лицо встречному ветру. Тот трепал чёрное одеяние, играл с волосами, ласкал кожу, и Куросаки расставила руки, ощущая скорость несущегося поезда.

Простояв некоторое время совершенно бездумно, девушка мысленно вернулась в прошедший вечер, губы сами собой расползлись в улыбке. Ласки Тоширо буквально взрывали нервы тогда и приводили в трепет своими воспоминаниями сейчас. Его предложение семьи, пусть несколько иносказательное, легло на сердце букетом жёлтых орхидей*.

Вот странно: Хицугая младше Ичи-нии на пару лет, а действительно воспринимается более зрелым, взрослым, мужественным. Хоть Ичиго и сделал предложение Рукии, и даже свадьба уже на носу, но Карин прекрасно знает, сколько они с сестрой потратили нервов на объяснения и уговоры, сколько выдержки требуется Рукии, чтобы выносить порой абсолютно несносного парня. Ичиго даже сам не замечает, как становится похожим на отца. Он, конечно, не стенает у плаката с любимой, но иногда Карин кажется, что он близок к этому. Причём фотографию с успехом может заменить сама Рукия, так сказать, живьём.

Говорить о зрелости отца не приходится. Он даже из собственных похорон устроил клоунаду. Возможно, Ичиго и мог бы рассказать, как Иссин разом повзрослел, оставшись один с тремя детьми, но Карин была слишком мала, и другим отца не помнит.

Синигами. Если вспомнить слова Тоширо о возрасте синигами, то на сколько они выглядят, очень близко к психологическому возрасту, значит, по внешности можно судить и о их зрелости. Карин знала Ренджи – так он недалеко ушел от Ичи-нии, что по внешности, что по зрелости – такой же обалдуй. Бьякуя, вроде куда серьёзнее, но Куросаки чувствовала, что так он лишь прикрывает слабые места, так же, как Тоширо. Просто у Бьякуи опыта больше.

Ну и Тоширо. Капитан Хицугая. Девушка детально вспоминала события четырехлетней давности. Синигами хоть и был умён и серьёзен не по годам, но всё это было следствием большой силы и высокой должности. В генсее он вёл себя как тот подросток, которым и казался на первый взгляд. Карин вспомнила, как по-детски наивно он воспринимал и замечания в свой адрес, и подколы девушек, и провал миссии. Вспомнила, как по-матерински утешала его, и это чувство вновь заполнило её по отношению к капитану. Нет, Тоширо прав – не встречалась Карин со зрелыми мужчинами!

Мысли от Тоширо-синигами плавно перетекли на Тоширо-человека, на их вечер, и Куросаки окунулась в подробности.

Вспышка воспоминаний.

Хицугая стянул футболку с себя, бросив её куда-то за спину, потом повторил то же с Куросаки. Брюнетка приблизилась без стеснения, хотя на самом деле перекрыла мужчине весь обзор. Она провела пальчиками по его оголённой груди, уголки её губ дрогнули, когда она расслышала хриплый полустон-полурык. Легонько толкнув беловолосого на кровать, Карин забралась верхом на его бёдра, поскольку именно в этом месте кости таза надёжно защищают внутренние органы. К сожалению, не внешние. Мужчина выгнулся в желании, а затем, приподнявшись на локте, дёрнул Куросаки на себя, от чего женщина буквально распласталась на нём. Вновь нарываясь на неприятности, Карин провела ладошкой по коже, вызывая микро-покалывания, особенно в том месте, где касалась губами.

Долго терпеть это издевательство Хицугая не стал. Поскольку Карин практически лежала на нём, Тоширо, прижав брюнетку к себе, перевернулся, оказавшись сверху. На мгновение глаза Куросаки расширились, но не из-за страха, а из-за неожиданности, а Хицугая тем временем, навис над женщиной, прижимая её запястья к кровати и не давая пространства для какого-либо манёвра. Вообще-то, Карин и не думала вырываться, но ровно до тех пор, пока колено Тоширо с силой не надавило, раздвигая сведённые ноги брюнетки. Карин дёрнулась и едва не вскрикнула, когда его колено ощутимо толкнуло в промежность, потом ещё и ещё. Брюнетка попробовала сжать ноги, но от этого ощущения сделались только острее и ярче. Толчки стали ритмичнее и сильнее, а Хицугая наблюдал за её безмолвными вскриками с непривычно-ледяным выражением, но с едва обозначенной самодовольной улыбкой при этом. Отпустив руки, Тоширо вжал женщину в постель всем телом, испытывая острое чувство дежавю.

Поддавшись искушению розовых губ, беловолосый припал к ним, целуя властно и глубоко. Женские пальчики бродили где-то по спине и волосам, а встречные движения её бёдер говорили Хицугае, что удовольствие он получит несмотря на критические дни.

Карин, тело которой горело желанием, а мозг плавился от прикосновений, прижалась к мужчине.

– Тоширо! – жаркий прерывистый шёпот слетает с её губ. – Тоширо, не оставляй меня больше! Слышишь?

– Никогда, Карин, – беловолосый вновь целует её, кажется, не замечая оговорки. – Ни-за-что.

Выныривая из воспоминаний, Куросаки поводит плечами. Без него холодно, а в его сильных объятиях спокойно и надёжно. Хицугая – взрослый, опытный, зрелый мужчина, и, пожалуй, самое главное – живой. В отличие от некоторых. А Тоширо так и остался мальчишкой, пусть серьёзным, пусть всего лишь в её памяти.

Придя в себя в прямом смысле фразы, Карин посмотрела на телефон, едва улыбнулась СМСке – заботливый, – хмыкнула, набив ответ и, выключив телефон окончательно, направилась домой.

Карин проснулась от яркого солнца, проникающего в щель между шторами, и довольно потянулась. Несмотря на понедельник, брюнетка устроила себе выходной, предупредив только футболистов в школе, что тренировки не будет, а в академии никому нет дела, по какой причине ты пропускаешь занятия. Главное – набрать зачётный балл к концу триместра. Вскочив, она раздвинула шторы, впуская солнце, и принялась за зарядку. В кое-то веки 17 июня не было дождливым, и Куросаки улыбнулась – идти на кладбище в дождь – не айс.

Позавтракав, Куросаки собрала свою сумку-рюкзачок, одела джинсовые шортики и ичиговскую рубашку в крупную красную клетку поверх чёрного топика и вышла из дома. А когда закрыла калитку и развернулась, вздрогнула, так как наткнулась на хмурый взгляд бирюзовых глаз.

– Тоширо! Ты напугал меня, – Карин нервно улыбнулась, приложив руку к груди. – Что ты тут делаешь?

Хицугая отлепился от машины и, скрыв свои чувства за ледяной маской, приблизился, глядя Куросаки в глаза. Беловолосый не был уверен, что Куросаки рада его видеть, и это, несомненно, обижало.

Подойдя вплотную, он несколько расслабился, крепко стиснул брюнетку в объятиях, что та пискнула, и облегчённо выдохнул:

– Карин, а как ты нас напугала! – И уже отстранившись, добавил: – Что у тебя случилось?

– Ничего, – посмурнела Куросаки, – у меня другие дела.

И она развернулась, чтобы отправиться восвояси, но кто её просто так отпустит? Тоширо поймал брюнетку за руку:

– Садись в машину, я тебя подвезу.

Куросаки сдвинула брови.

– Не надо, я вполне способна дойти сама!

Вырвав руку, она отправилась вверх по улице. Хицугая постоял несколько секунд, рассеянно глядя вслед, а потом, фыркнув, сел за руль.

– Ка-рин!

Куросаки скосила глаза на машину, медленно тащившуюся задом аккурат напротив девушки. Брюнетка демонстративно задрала нос, игнорируя его, но когда собралась переходить дорогу, ниссан перегородил ей путь. Куросаки чертыхнулась:

– Не отстанешь ведь?

– Угу, – довольно согласился Хицугая, и Карин, вся такая несчастная и обречённая, обойдя машину, села.

Некоторое время сидели молча, Куросаки в своей привычной манере пялилась в окно, Хицугая ждал.

– Ну, так куда ехать? – нарушил тишину мужчина.

Брюнетка вздрогнула, когда Тоширо потянулся к рычагу переключения передач, как-то затравлено посмотрела на водителя, но, собравшись, кивнула и взяла в руки навигатор. Набив на панели маршрут, Куросаки всё также молча откинулась на спинку сидения и вновь уставилась в боковое окно.

Следуя синему указателю навигатора, Хицугая подъехал к одному из торговых центров.

– Подожди здесь немного, – не глядя бросила девушка, выскакивая из машины. Вернулась она действительно быстро, не больше, чем через семь минут. В руках у неё был пышный букет ярко-жёлтых хризантем, который она аккуратно пристроила на локте, когда забиралась в автомобиль. Тоширо, прибывавший в задумчивом настроении, подавил желание расспросить девушку немедленно, и продолжил путь, проложенный навигатором.

Сверившись с указанием устройства в последний раз, ибо маршрут благополучно закончился, Тоширо вырулил на маленькую парковку, совсем пустующую по причине понедельника.

– Это здесь?

– Да. Спасибо, что подвёз, – Карин посидела ещё чуток, кусая губы, потом решилась: – Не нужно меня ждать, дальше я вполне справлюсь сама.

Хицугая хмуро оглядел девушку, которая старалась не смотреть на него. Её голос был слегка надломлен, а взгляд всё такой же отсутствующий, как будто она пребывала где-то далеко. Проводив её взглядом, Тоширо вылез из автомобиля и осмотрелся. Помянув недобрым словом упёртость Куросаки, мужчина хлопнул дверцей сильнее, чем следовало бы, и пошёл следом, так как просто не мог оставить Карин сейчас одну. Ведь не чаи гонять она пришла на городское кладбище.

Отбив сестре СМСку, что всё в порядке, беловолосый двинулся следом за девушкой на таком расстоянии, чтобы не нарушать её уединение, но и не выглядеть шпионом, крадущимся по следу. Поднявшись по широкой аллее в горку, Куросаки, наконец, остановилась и повернулась к одной из могил.

Конечно, Хицугая предполагал, что Карин пришла к родственникам, но всё равно, увидев могилу с её фамилией, растерялся. Брюнетка тем временем положила букет на плиту и встала перед могилой, очевидно, общаясь мысленно. Тоширо не видел её лица, так как девушка стояла спиной, но, судя по всему, она была вполне спокойна. Закончив тут, Куросаки направилась дальше, совершенно не обращая внимания на следовавшего за ней блондина, впрочем, Тоширо так и рассчитывал. Поплутав немного, Карин вышла в новую часть кладбища и вскоре нашла искомое.

Вот тут Хицугая целиком и полностью выпал в осадок. Ещё три могилы с общей фамилией. Вся семья! Вся её семья здесь! И могилы свежие: двум – год, а даты смерти хоть и разные, но невероятно близки. Третьей же всего месяц. Месяц! Да они с Карин знакомы… да, столько же! Но он даже не заметил… Впрочем, сейчас Тоширо начал вспоминать странные моменты в поведении девушки, провалы настроения, которые никак не мог объяснить, и вот теперь всё встало на свои места. Это открытие поразило беловолосого, как гром. Он с трудом перевёл взгляд на подругу, но та, как и прежде, была безмятежна и даже слегка улыбалась, с грустью, но тем не менее.

Тем временем Куросаки сняла с плеч рюкзачок. Первым делом она извлекла пачку сигарет, которую поставила на среднюю могилу, задержалась на несколько секунд. Хицугая прикинул даты, похоже, отец и его дети. Карин снова залезла в сумку, на этот раз достав небольшую плоскую треугольную коробочку чёрного цвета, и подошла к могиле сестры. Присев на корточки, она дёрнула за завязки, раскрывая конверт, в котором оказалась… бабочка. Насекомое зашебуршало лапками, приходя в себя после плена, раскрыла чёрные крылья с красными пятнышками. Посидев немного, бабочка вспорхнула, провожаемая взглядами Карин и Тоширо.

– Карин!

Молодые люди резко обернулись, а Хицугая заметил, что брюнетка расплылась в улыбке.

– Знала, что застану тебя сегодня здесь, – с некоей усмешкой произнесла молодая женщина довольно хрипловатым голосом. Высокая, темноволосая, но не настолько, как Куросаки, волосы короткие, лишь у шеи несколько длинных прядей. На ней был светлый спортивный костюм, и чувствовалось, что это не просто одежда, а именно форма. Она подошла к Куросаки совсем близко, и получалось, что Хицугая остался побоку, так как он продолжал сохранять дистанцию с Карин, чтобы дать ей необходимое уединение, но в то же время держать её под контролем.

– Привет, Тацки, – Карин развела руками в очевидности происходящего.

Арисава, заметив, как внимательно смотрит на неё молодой человек, наклонилась к уху подруги, прошептав:

– А разве это не?…

– Нет, – шепнула в ответ девушка, мигом растеряв хорошее настроение.

Конечно, девушки могли иметь свои собственные секреты, и следовало освободить их от своего общества, чтобы не смущать. Поэтому, тряхнув головой, Хицугая окликнул подругу:

– Карин! Я подожду тебя в машине.

Куросаки кивнула, провожая его взглядом на пару с Тацки.

– Какой заботливый молодой человек, – хмыкнула Арисава. – Твой?

Брюнетка сделала неопределённое движение плечами, всё ещё глядя вслед Тоширо.

– Вроде, похож на того офицера-синигами? – как будто рассуждала вслух, продолжила допытываться спортсменка. На этот раз Куросаки скривилась как от лимона. – Ладно! – Арисава хлопнула в ладоши и растёрла их. – Ты приглашение получила?

– Какое приглашение? – обалдела Карин, глядя на подругу снизу вверх.

– На свадьбу!

– На чью? – всё менее понимая происходящее, Карин свела брови. Тацки хмыкнула.

– На Ичиговскую, на чью же ещё?

– Нет. Я… не пойду, – Карин опустила голову.

– То есть, как не пойдёшь? – выпала Тацки. Карин отвела взгляд. – Но нельзя же так. Это же свадьба брата, как бы вы не поссорились накануне!

– А когда свадьба-то? – встрепенулась было Куросаки, мысленно признавая правоту подруги.

– Э-э, двадцать первого июля.

– Он рехнулся?! У меня же сессия! – Карин заметалась из стороны в сторону, сыпля проклятиями в адрес брата.

– Карин, успокойся. Сессия – это не смертельно.

– У меня двадцать второго экзамен, мне готовиться надо! Почему, если он хотел меня видеть, то не подумал об этом?!