Текст книги "Связанные (СИ)"

Автор книги: Tinory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 53 страниц)

– Нет, а что? – Карин робко опустилась на сиденье. Вид лаборатории не внушал доверия, а через чур деятельный Хицугая даже пугал.

Тоширо сомнительно пожал плечами.

– Рекомендации... Алкоголь не пила, – скорее утвердительно продолжил он и надел на девушку наушники. – Сейчас я его запущу, проведём диагностику. Только, чтобы долго не сидеть, выбери одну систему организма, желательно, где есть... ну не то, чтобы отклонения, – мужчина смутился от того, как это прозвучало и уткнулся в ноут, вводя первичные настройки программы, – но какая-нибудь "хроника", чтоб это можно было засечь.

– Переломы подойдут? – поинтересовалась Куросаки, удобнее устраиваясь на жесткой табуретке.

– Нет, – печально ответил брюнет и почесал макушку.

– Тогда нервную, – как-то обреченно произнесла девушка.

"Интересно, – мелькнула мысль у Куросаки, – прибор сможет отследить повышенную рейрёку?"

Тоширо смерил её странно-заинересованным взглядом, затем задал целую кучу вопросов о самочувствии, кликая мышкой и продолжая настройку программы. А потом Карин минут тридцать сидела, слушая трескотню в наушниках.

Сначала это были щелчки на грани слышимости, но вскоре они приобрели, как показалось временной синигами, некоторую систему. Ей даже слышались какие-то слова, и Карин чуть нахмурилась отчаянно вслушиваясь в звуки, издаваемые наушниками.

– Тоширо! – вскинулась Карин, поскольку ей внезапно пришла абсолютно бредовая идея, и это нужно было высказать и обсудить. Вообще-то Куросаки никогда бы так не поступила, но если взглянуть, какой фигнёй они сейчас занимались, то её мысли абсолютно укладывались в рамки происходящего. Однако, Хицугая приложил палец к губам, призывая помолчать, и негромко произнёс:

– Не стоит разговаривать. Потерпи до конца, немного осталось.

Брюнетка обескураженно кивнула, стараясь не уронить наушники. Но теперь её состояние объяснялось последней фразой мужчины, только не содержанием, а тем, как она была произнесена. Из-за того, что Хицугая говорил на тон тише обычного, его голос приобрел низкие бархатисто-обволакивающие нотки, так похожие на хрипотцу капитана.

"Тоширо, зачем ты так со мной?" – мысленно простонала девушка, не ясно к кому обращаясь: то ли к давешнему блондину, то ли к сидящему напротив брюнету. Она до боли закусила губу, пытаясь вырваться из плена воспоминаний.

– Карин-сан? С тобой всё в порядке?

Очнувшись, Куросаки задрала голову вверх, так как Хицугая встал и подошёл к ней в плотную, немного склонившись. Его рука покоилась на плече брюнетки, а глаза в неярком освещении лаборатории поблескивали голубыми искрами, отражая экран лаптопа. Наушники, как оказалось, он успел с неё снять, что Карин даже не заметила.

– Д-да, – выдавила она, быстро отводя взгляд, – ... в порядке.

Хицугая недоверчиво цыкнул, но комментировать не стал.

– Теперь смотри, – он вернулся за ноут и вывел отчёт на экран. – Кстати, а что ты хотела сказать?

Куросаки немного отодвинулась от монитора и неуверенно взглянула на друга, задумчиво приложив палец к губам. Хицугая поднял брови, призывая рассказать. Наконец, решившись, Карин озвучила свои мысли:

– Тоширо,… возможно, мне показалось, но, – она снова сделала паузу, – по-моему, сквозь треск там слышны какие-то слова… – и Карин робко подняла взгляд на брюнета, ожидая его реакции, но Хицугая лишь пожал плечами.

– Маловероятно, что это действительно слова. Впрочем, у меня не такой слух, чтобы утверждать наверняка.

– У меня тоже. Хотя, послушай. Ведь слова – это тоже электромагнитные колебания, или я не права?

Тоширо хмыкнул.

– Думаешь, можно подобрать такие слова, которые могли бы создать эталонное поле?

Куросаки кивнула. Мужчина задумался, прикидывая так и этак, и, наконец, выдал результат:

– Смотри, слова, и любой слышимый звук, – это колебания вполне определённой частоты и амплитуды, причём слышимый спектр не такой уж и большой. Если же судить по тому, что слышится в наушниках, это совершенно другой спектр. Я, конечно, осциллограмму могу для точности на выходе снять,… – он понизил голос, потирая подбородок и оглядывая кабинет, видимо в поисках собственно осциллографа. – Точно, осциллограмму в любом случае надо будет снять… Так вот, – он вернулся к собеседнице, внимательно наблюдавшей за ним, – даже если в исходном виде это и были какие-то слова (хм, как заклинание?), то они претерпели некоторую модуляцию, и ты не сможешь их произнести в таком же виде. Эм, поняла?

– Угу, примерно, – Куросаки снова принялась изучать отчёт программы. Невриты, неврастения, ганглионит*, ещё десяток непонятных даже ей слов.

– Там в первом столбце указана доверительная вероятность диагнозов, – обрадовал Хицугая, глядя на то, как всё больше мрачнеет лицо девушки. Карин покивала на это, а Тоширо включил итоговые графики. Графики представляли собой картинки, натыренные из анатомического атласа, который Куросаки изучала буквально час назад, поверх них красовались точки различных цветов. По словам Хицугаи это означало различную степень повреждения области, но и там не было ничего экстраординарного.

– Не то, чтобы у меня было какое-то заболевание, в которое бы я ткнула и сказала: "Вот это диагностировали мне врачи", просто я хотела кое-что проверить… – Карин всё также задумчиво откинулась на спинку стула, склонив голову на бок.

– Проверила? – Хицугая с интересом посмотрел на неё.

– Угу, – однако, девушка не спешила делиться подробностями и продолжила прерванную мысль: – Но остаётся ощущение общих слов. Вот по переломам я бы тебе точно сказала.

– Переломы он не фиксирует, разве что покажет недостаток кальция в костях. Ладно, – встрепенулся заметно расстроившийся Хицугая, – в конце концов, я не его клиническую ценность доказываю, а всего лишь изучаю принцип работы.

Они посидели ещё немного. Хицугая показал Карин результаты по другим "подопытным", а Куросаки, расшифровывая картинки и термины, старательно гнала воспоминания, когда она вот также сидела с капитаном десятого отряда, и они вдвоём придумывали, где и как искать связанный артефакт, который всё это время находился у них под носом.

Уже выходя из здания института Карин и Тоширо столкнулись со знакомыми Хицугаи. Два парня, одетые в почти одинаковые серые брюки и белые рубашки с коротким рукавом и девушка в весьма короткой плиссированной юбке, высоких черных гольфах и такой же, как у парней, блузке-рубашке. Обычные студенты.

– Ё, Хицугая! – ребята пожали друг другу руки, и тот, кто поздоровался вслух, продолжил с ехидцей: – Что это ты так поздно?

– Работал в лаборатории, – сдержанно ответил Хицугая. Он совсем не горел желанием общаться со своими сокурсниками.

Карин с интересом следила за студентами, стоя рядом с Тоширо. Шатен, который разговаривал с Хицугаей, вёл себя вальяжно и немного нагловато. Второй, тоже с тёмными волосами неопределенного оттенка, держался отстранённо и, судя по всему, не разделял намерений своего приятеля так бестолково трепать языком, с чем была солидарна и девушка, неодобрительно косившаяся на первого шатена.

– Вижу, как ты работал, – с сарказмом протянул тот, окидывая сальным взглядом Куросаки. – Новая ассистенточка?

Хицугая и Куросаки переглянулись. Вряд ли кто-то мог заметить столь короткий разговор взглядов, но после этого Тоширо обнял её за плечо, прижимая ближе к себе, а Карин положила руку ему на пояс.

– Это моя девушка, – с улыбкой некоторого превосходства ответил Хицугая.

Шатен скептически хмыкнул, глядя на такую же улыбку брюнетки.

– Что-то не похоже. И что ты в нём нашла?

– Итимото, завидуешь – завидуй молча, – Хицугая допустил льдинок в голос.

– Да, брось, Хицугая, – протянул Итимото, – неужели-таки забыл свою блондиночку?

– Представь себе, – Тоширо внешне остался спокойным, хотя внутри уже всё кипело.

– Докажи! – с вызовом бросил Итимото.

Хицугая вновь переглянулся с Куросаки, фыркнул в сторону и развернулся к ней, становясь к прочим спиной и искренне надеясь, что с такого ракурса фиг что видно. Он наклонился к девушке, почти касаясь её носа своим, сомкнул руки за её спиной, тогда как Карин обхватила его за шею.

Тоширо серьёзно смотрел в её почти чёрные глаза, не совсем понимая, что хочет там найти. Чуть раньше, во время их разговора взглядов, Тоширо был уверен, что они правильно поняли друг друга. Теперь это казалось чем-то из ряда вон.

Когда Хицугая обнял её, загораживая от остальных, Куросаки сначала испугалась, что дала ему карт-бланш, ибо поцелуи с Тоширо вовсе не входили в её планы. Однако он просто смотрел, хотя его пальцы уже пересчитывали позвонки девушки под свободной незаправленной в брюки блузкой. В этот момент её глаза опасно сузились, и рука Тоширо незамедлительно исчезла с голой кожи.

В первые мгновения, глядя в его глаза, Карин пыталась отыскать там то же, что видела в глазах беловолосого синигами. Возможно, лёд? Или собственно душу капитана? Но как-то уж слишком во-время всплыл в памяти разговор с Дэнко: "Даже если ты найдешь его реинкарнацию, это всё равно не будет он, потому что капитан умер". Смогрнув, Карин решила смотреть в глаза Хицугаи просто так, без поиска и анализа. И казалось, что так можно стоять бесконечно, глядя в бездонное небо с человеком, которого знаешь больше, чем одну жизнь.

Но идилию нарушил Итимото, чья физиономия нарисовалась сбоку.

– Ну-у во-от, я так и зна-ал, – протянул он и, ухватив Куросаки за запястье, рванул девушку к себе. – Смотри, детка, как целуются профессионалы.

С этими словами Итимото впился в губы брюнетки, не обращая внимания на её невнятные протесты. Остальные, в том числе и Хицугая, привыкшие к выходкам сокурсника взирали на картину с редкостным пофигизмом.

Впрочем, Тоширо на долго не хватило. Во-первых, было очевидно, что Карин не в восторге от подобного обращения, а во-вторых... Что же "во-вторых", Хицугая не мог себе объяснить даже после. Он только почувствовал, как изнутри начинает разворачиваться даже не ураган, снежный буран, как ледяное крошево взрывает кожу изнути, заставляя чувствовать себя дикобразом, вздыбившим иголки. Но разум при этом оставался таким же холодным и почти чужим, с непривычной ясностью анализируя ситуацию. Тоширо на удивление трезво оценивал свои силы: мало надавать Итимото по морде, нужно сперва оторвать от него Карин, а вот с этим уже было сложнее, поскольку шатен крепко держал девушку за талию и затылок, прижимая к себе. Хицугае только оставалось стоять, сжимая кулаки в попытке сдержать невесть откуда взявшуюся клокочущую ярость. Наверно, именно поэтому он и не заметил, как браслет похолодел, а очнулся из-за того, что кто-то маленький вцепился в левую брючину. Впрочем, возможно, что это ему показалось, поскольку, опустив взгляд, Тоширо никого не увидел. В тот момент Хицугая решил, что просто зацепился браслетом, но от дальнейших размышлений его отвлекли.

Карин задыхалась от возмущения и банальной нехватки воздуха. Неуклюжие попытки сопротивления ни к чему не приводили, поскольку физические силы молодой девушки и здорового лба были, очевидно, несоизмеримы. Куросаки уже думала, что стоит лишь чуть-чуть потерпеть (не вечно же он будет держать её), но Итимото, воспользовавшись мимолетной слабинкой, видимо, решил, что может позволить себе больше. Раскрыв рот девушки, он принялся хозяйничать там языком. Карин чуть не вывернуло от отвращения, и она забилась с новой силой. Мало того, что наличие в её ротовой полости откровенно постороннего органа само по себе не доставляло удовольствия, так он ещё оказался насквозь прокуренным. Куросаки захлестнуло отчаяние, к горлу подступало тошнота, а глаза начало щипать, но тут она услышала глухое рычание, которое по её прикидкам исходило от Хицугаи. Карин бы ещё поразмышляла, с чего бы Тоширо стал так злиться, но порыв буквально ледяного ветра, взметнувший волосы и забравшийся под полы блузки, охладил пыл брюнетки и заставил мыслить здраво и расчётливо.

Почувствовав, что девушка в его руках не просто перестала барахтаться, а расслабилась, Итимото разомкнул объятия и с довольным видом отстранился, дабы полюбоваться на результат своих "трудов", но... Отшатнувшись значительно дальше, он не устоял на ногах, припав на колено, одновременно хватаясь за скулу. И причиной тому стала вовсе не банальная затрещина, а добротный хук справа.

Куросаки с довольным видом разминала кисть.

– Суч... Совсем охренела? – Итимото смотрел на неё со злостью и непониманием. Кажется, до него не доходило, что девушке могло не понравиться. – Ты мне челюсть чуть не сломала.

– Но ведь не сломала, – Куросаки повела бровью, демонстративно сплюнула и многообещающе улыбнулась, продолжая сгибать-разгибать пальцы, от чего в глазах шатена появилась паника. Краем глаза оценив окружающую обстановку: его товарищ не собирался вмешиваться, а девушка так и вовсе выглядела довольной, Карин встряхнула правой рукой и, приблизившись к изрядно струхнувшему Итимото, слегка вздернула его за грудки, приближая к себе. Правда, чтобы оказаться с ним нос к носу, ей всё равно пришлось наклониться, так как парень продолжал полусидеть, но так было даже лучше.

Куросаки смотрела на него с лихой улыбкой и желанием подраться в глазах. Адреналин в крови бурлил, и она не сомневалась, что сейчас один на один запросто уложит его, чего делать, по правде говоря, не стоило. Она отчаянно соображала, что бы такое сказать, чтобы проучить и поставить на место, но ничего путного также в голову не приходило. Все слова казались мелкими, недостаточными. Ведь если в следующий раз он будет с более активными единомышленниками, то ей наверняка ничего хорошего не светит. Поэтому, изобразив безразличное непонимание вселенского масштаба, Куросаки разжала руки и отвернулась от неприятного зрелища. Порой невысказанные, невнятные угрозы пугают гораздо больше озвученных, и неизвестно, кто в этой ситуации испугался больше.

– Тоширо, – обратилась брюнетка к Хицугае, – "Пойдём", – сказали её глаза. Мужчина вздрогнул, отходя от увиденного, молча кивнул и, обняв подругу за плечо, направился к парковке. Боковым зрением Куросаки заметила, как оставшаяся девушка показала ей большой палец. Кажется, этот кобель достал многих.

Собрав слюну в неприятный комок, Карин в очередной раз сплюнула.

– Тоширо, у тебя, случайно, жвачки нет? – спросила она, отвлекая брюнета от собственных раздумий.

– М-м, разве что в машине. Ты… как?

– Фигня, – бодро отмахнулась Куросаки, – мало, что ли, в моей жизни козлов было? Одним больше, одним меньше.

– Слушай, я хотел тебя спросить, – Тоширо выглядел виноватым, – почему ты согласилась подыграть мне?

Открыв дверь с пассажирской стороны, Хицугая плюхнулся на сиденье, оставив одну ногу снаружи, и закопался в бардачок.

– Держи, – он выдавил подушечку в ладонь девушки. – Так почему? Ведь иначе могло обойтись и без… этого.

Куросаки хмыкнула.

– Итимото, да? – получив кивок, она продолжила: – Итимото из той породы людей, которым бесполезно что-либо говорить и объяснять. Подозреваю, он бы в любом случае распустил… – девушка поморщилась, – язык.

Тоширо чуть склонил голову, барабаня пальцами по согнутой в колене ноге, обдумывая следующую фразу. Он давно хотел об этом спросить, но всё не находил подходящего момента.

– А твой парень не будет ругаться? Ну, сначала пропадаешь фиг знает где, потом целуешься неизвестно с кем, обнимаешься со всякими личностями, – Тоширо кривовато усмехнулся, имея ввиду себя.

Карин сначала хотела сказать, что обычно этим страдает старший брат, но передумала. Ведь такое упоминание неизбежно повлечёт последующие вопросы, на которые отвечать она пока была не готова. Лучше просто не создавать прецедента.

– У меня нет парня, – чуть более холодно, чем требовалось, ответила Куросаки.

Хицугая вопросительно поднял бровь, решая какую реплику выбрать: банальное "почему" или ещё более банальное "как у такой красивой девушки нет парня?"

– Это… хлопотно, – опередила его брюнетка, поморщившись. – Гораздо спокойнее иметь просто друга. Без нервов, без обязательств, без нервотрёпки, – её голос приобрел мечтательные нотки. – Можно вести себя нормально, не заморачиваясь внешним видом, речью, поведением…

Тоширо посмотрел на Куросаки, которая со спокойной сосредоточенностью смотрела куда-то вглубь улицы. Лицо её не было привычно нахмуренным, и Хицугая, заинтересовавшись, что она там увидела, даже вылез из машины. Оказалось – просто воспоминания.

– Позволь с тобой не согласиться, – обратился к ней мужчина, облокотившись на дверь. – Между друзьями существует куда больше обязательств, чем между любовниками. Это честность, доверие, взаимовыручка…

– Да, но… – Куросаки перевела взгляд и наткнулась внимательно изучавшие её голубые глаза, на которые спадала чёрная чёлка. Карин отметила, что Хицугая стал более лохматым. Она, ухмыльнувшись, привычным жестом запустила пятерню в чужую шевелюру и растрепала её ещё больше. Похоже, что Тоширо перестал пользоваться гелем, и волосы действительно не желали лежать в причёске.

– Эй! – возмутился Хицугая, дёрнувшись, на что Карин лишь рассмеялась.

– Да, – повторила она, – но всё равно с друзьями проще. С любимым пытаешься выглядеть и вести себя лучше, чем есть.

– Тц-тц-тц, – прикрыв глаза, Тоширо покачал перед ней пальчиком, – не перевирай слова и не подменяй понятия. Если ты пытаешься вести себя лучше, чем есть, ты, фактически, обманываешь человека, а разве можно так поступать с любимыми?

– А разве любимый не может являться причиной, чтобы стать лучше? – возразила Куросаки.

– Стать – да, делать вид – нет. Вообще, различай любовника и любимого. Любимый – это дружба плюс секс! Если секса какое-то время не будет, любовь не развалится. А дружба многогранна, если не будет дружбы, секс её заменить не сможет, и люди рано или поздно расстанутся.

– Это твоё мнение, – дёрнула плечами Куросаки, немного смущаясь и не желая признавать поражение.

В ответ Хицугая спокойно пожал плечами, соглашаясь:

– Это моё мировоззрение.

Карин обняла себя за плечи. Воспоминания отозвались тяжким стуком сердца: с Тоширо они были друзьями, а потом она влюбилась. И пусть секса между ними не было, Карин вполне допускала это мысленно.

– Я пойду, пожалуй, – тихо произнесла Куросаки, зябко поёжившись, но тёплая рука мужчины остановила её.

– Садись, я тебя подвезу, – также тихо отозвался он.

– Не стоит, Тоширо, – брюнетка упорно отводила взгляд. – Ты тратишь кучу времени, чтобы доехать до Каракуры и вернуться обратно. Бензин, в конце концов, тоже не бесплатный.

– Хорошо, – внезапно согласился он, – но не сегодня. Ты всё ещё дрожишь, – мягко пояснил он, и Карин сдалась.

– Впрочем, я могу придумать объяснение, – преувеличенно небрежно заявила брюнетка, садясь в машину, – например, у тебя там живёт девушка.

Хицугая посмотрел вдаль, кладя руки на руль, и улыбнулся уголками губ.

– Кто знает.

На Куросаки же эта фраза произвела странное действие: та вновь сжалась и замкнулась в себе, уставившись в окно.

Энциклопедия синигами. Flashforward.

Девятый офицер четвёртого отряда разложила по полу листки, которые выпали из письма сестры. Обычно Карин ограничивалась СМСками, а созванивались близняшки в те дни, когда Юдзу бывала на грунте с какой-нибудь мелкой миссией, не обязательно в Каракуре. В Обществе Душ звонки почему-то не принимались – только короткие сообщения. Пусть прошло несколько лет, но черноволосая по-прежнему дулась на брата и не общалась с ним, а о себе говорила лишь общие слова: да, всё хорошо, да, семья, нет, приходить не стоит, и так призраков хватает.

Но на этот раз Карин писала много и подробно, правда, не о том, что интересовало сестру в первую очередь.

Это были заклинания путей возвращения! Даже в Отряде Кидо о таком не знали! Впрочем, поправилась Юдзу, Отряд Кидо был окутан секретностью не меньше, чем Отряд Тайных Операций. Но, опять же, если бы об этом было известно в Кидосю, это рано или поздно должно было дойти и до четвёртого отряда, ведь это лечебное кидо, оно может спасти не одного синигами.

Медововолосая, нахмурившись, перечитала инструкции сестры и снова одёрнула себя. Подобно атакующим или связывающим кидо, лечебные имели такую же обратную сторону – неправильно произнесенное заклинание и неверная концентрация могли навредить всем окружающим. Но опробовать хотелось – страсть!

В этот день Хисаги не повезло дважды. И где эти твари только прятались? Вариантов, на самом деле, не так уж и много: Уэко Мундо и лаборатории Двенадцатого. А в Сейретее они облюбовали свалку, устроенную нерадивыми синигами, которую как раз явились убирать ребята из четвёртого – не самые бравые, не самые сильные. Что оставалось делать капитану? И ладно бы десяток дюжих "минусов", так нет – две какие-то малявки, зато невероятно ядовитые. Но ведь и это ещё не всё. Собственные раны волновали Сюхея не сильно, в конце концов, четвёртый отряд своё дело знал. То, что действительно заставляло сердце Хисаги обливаться кровью – это основательно подплавленный кислотой Казешини.

А потом в палату ворвалась Она. Двери жалобно тезнулись о стенку, немногие офицеры Одиннадцатого постарались слиться с обстановкой, разве что медсестрички повеселели. Медововолосая оглядела поле деятельности и достала из-за отворота косоде какие-то листочки, перебирая их юркими пальчиками.

– Ща всё сделаем в лучшем виде! – заявила она с очаровательной улыбкой, а Хисаги почувствовал, как проваливается в небытие, хотя Куросаки ещё ничего не сделала.

Комментарий к 2.10. Ещё раз об обязательствах * Неврит, Неврастения, Ганглионит – болезни нервной системы. В контексте фика не несут смысловой нагрузки и приводятся просто в качестве страшных, но умных слов.

========== 2.11. Встречи несостоявшиеся и свершившиеся ==========

Черноволосая Куросаки стояла перед мучительным выбором: купить пачку риса или пачку пасты.

Сегодня Тоширо, как обычно, довёз её до супермаркета. Карин это вполне устраивало, поскольку продукты покупать всё равно надо. Раньше она заскакивала в лавку рядом с домом, где брала рамэн или онигири, чтобы наскоро перекусить. Дойти до нормального магазина и купить набор продуктов, из которого потом умудриться приготовить что-то съедобное, было откровенно лень, хотя и дешевле. С тех пор, как Хицугая стал довозить её до торгового центра, Карин была вынуждена вычеркнуть один пункт (лень дойти) и перешагнуть через все остальные: донести и приготовить, из-за чего Хицугая удостоился ещё одного проклятия в свой адрес. Возможно, всё-таки стоило согласиться на предложение Тоширо довезти покупки до дома на машине, но в облике дома было кое-что, что Куросаки демонстрировать не хотела. Кстати, этим тоже предстоит заняться. И, раз пакеты придется тащить самой, их вес приходится ограничивать.

В итоге, черноволосая мучилась: любимый рис или гораздо менее любимая паста. Упаковка риса была тяжелее, да и дома оставалось ещё на пару-тройку порций. Макаронные изделия, конечно, легче и совсем кончились, но прилично приготовить их выходило не всегда. Куросаки с тяжким вздохом отправила пакет 'бантиков' в корзину – один рис надоедает. К пасте добавилась паста соевая, рыбное филе и какие-то полуфабрикаты – корзина ощутимо потяжелела.

Ввалившись в небольшую прихожую, Карин скинула босоножки и достала мобильник. Хицугая настойчиво просил позвонить ему, когда она доберётся до дома, но Куросаки ограничилась СМСкой – мало ли чем (или кем) он занят.

Садо оглядел пустынную улицу. Приходить сюда он не то, чтобы не любил, – не рвался, но одна чёрная кошка настоятельно рекомендовала наведаться. Что такого могло приключиться у сестры Куросаки – девушки боевой и вполне разумной, чтобы не влезать во все подряд неприятности? Ну, например, непомерная гордость, из-за которой юная госпожа Куросаки никогда не обратится за помощью.

Мужчина понял, что оказался прав, когда увидел занимательную картину. Несмотря на то, что черноволосая Куросаки была достаточно сильной (видел Ясутора, как лихо она пустых упокаивает), к бытовой силе нежной девушки это не имело никакого отношения.

Карин воевала со стремянкой. И если вытащить приспособление из хозяйственной комнаты удалось, то потом она намертво застряла в дверном проходе, зацепившись за тумбу для обуви. Именно в попытке выволочь складную лестницу наружу и застал её одноклассник брата. Карин перевела дух и подняла голову.

– Здрасьте, дядя, – криво усмехнулась она, смахнув чёлку, лезшую на глаза. Подобное обращение Садо никак не прокомментировал. Она звала его так с давних времён, когда сама была маленькой девочкой. Пусть теперь она выросла, повзрослела, и разница в четыре года не так уж сильно должна ощущаться, но по сравнению со шкафообразным громилой Карин оставалась маленькой и хрупкой.

– Помощь нужна? – бесстрастно поинтересовался Садо.

– Есть немного, – застенчиво улыбнулась Куросаки и перелезла через стремянку, застрявшую в дверном проходе, чтобы дать гиганту свободу действий, чертыхнулась из глубины прихожей, содрав с голой ноги кожу. Садо в один рывок вытащил лестницу на улицу.

– Куда поставить? – безлично спросил он.

– Вот здесь, под вывеской, – указала черноволосая, потирая пострадавшую ногу.

– Дальше справишься сама?

– Честно говоря, не знаю, – донеслось уже сверху. – Кстати, Садо-сан, что вы делали в нашем районе?

Гигант немного помолчал, но всё же сдал информатора:

– Ёруити-сан просила заглянуть. Так что собираешься делать?

– Я хотела убрать вывеску, – задумчиво протянула Карин. – Клиника всё равно не будет существовать в прежнем виде, а так… Прежние клиенты периодически спрашивают, в чём дело. Не очень хочется отвечать, – печально призналась она. – А так – нет, и нет. И не о чем говорить.

Разумеется, причина в первую очередь была не в бывших клиентах, а в новых друзьях. Тут, по правде говоря, Куросаки кольнула совесть. Ведь буквально пару часов назад они с Хицугаей говорили об обязательствах перед друзьями вообще и честности особенно, но всё-таки… Карин никогда не выставляла свои проблемы напоказ, со всем справляясь самостоятельно, переживая это в гордом одиночестве. И окончательное закрытие "Клиники Куросаки" можно отнести именно к этой её черте.

Успокоив себя такой постановкой вопроса, Карин взглянула на результат работы Садо: сменив на стремянке девушку, гигант сам снял вывеску с дома. Черноволосая скривила рот и нахмурилась. За годы фасад дома выгорел на солнце, в отличие от того участка, где была вывеска, поэтому её снятие ничего не решало.

– Тут надо целиком стену красить, – практично высказался Чад.

Куросаки подошла к стене и задумчиво поковыряла облицовку.

– Надо, значит, надо!

– Помочь?

– Нет, я найду, кого заставить, – злобно оскалилась брюнетка.

«И ведь заставила!» – раздражённо думал Ханакари, проводя валиком по облицовке Куросакиевского дома. Где-то во дворике на деревянном шезлонге развалился хитрый торговец, потягивая охлаждённый чай и присматривая за великовозрастным оболтусом.

Некоторое время назад Карин завалилась в гости к Урахаре и уломала того одолжить Дзинту и Уруру для общественных работ. Как она уламывала и на какие болевые точки нажимала, для Дзинты так и осталось загадкой, но по факту он и его названная сестра отбывали повинность торговца на вотчине Куросаки.

Черноволосую Ханакари справедливо опасался. Пусть она была младше его (кажется, на месяц), слабее (он ведь – мужчина), да и в духовном плане тоже слабее (а как же иначе), тем не менее, было что-то в Куросаки, от чего у парня отнимался язык, и мурашки устраивали демонстрации, маршируя по широкой спине.

Дзинта мечтательно вздохнул, опуская валик в краску. Вот была бы здесь медововолосая богиня, он бы и не пикнул. Но Юдзу ушла в Общество Душ, непозволительно рано, прямо скажем, скоропостижно. Однако с жизнью не поспоришь.

– Дзинта-кун! – раздался из-под зонтика радостный возглас хозяина. – Ты пропустил кусок слева!

– Ни фига! – раздражённо отозвался красноволосый, погрозив торговцу валиком, зажатым в кулаке, на что получил точный залп горохом из бамбуковой трубочки. – Ай! Эй! Да понял я, понял!

Карин окинула взглядом прихожую, сияющую практически девственной чистотой, свела брови и вышла на тротуар перед домом, присоединяясь к Урохаре. Чёрный кот с его плеча быстро и ловко перебрался на плечо брюнетки, пока все трое оглядывали фасад, который блистал свежей краской такого же бледно-бежевого цвета, как раньше.

– Объясни мне, – промурлыкала Ёруити, – за каким демоном тебе потребовалась генеральная уборка?

– Так, на всякий случай, – Карин неопределённо махнула рукой. – Мало ли…

– А-а, никак, мужика нашла, – кошка внимательно посмотрела на Куросаки, ожидая реакции. По её прикидкам, если эта взбалмошная заноза действительно влюбилась, то сейчас должен был посыпаться ворох возмущения, в противном случае – раздражённого неприятия. Однако Куросаки молчала, а её глаза наполнялись задумчивостью, темнея с каждой секундой.

– Пожалуй, так и есть, – тряхнула чёлкой брюнетка и мысленно позлорадствовала. В этом смысле Ёруити можно было сравнить с Итимото – объяснять и отпираться бесполезно. Остаётся только согласиться и надеяться, что их интерес быстро угаснет. Улицу сотряс грохот отвалившихся челюстей.

– Куросаки-сан, вы не заболели? – вкрадчиво поинтересовался Урахара, но заметив лукавый прищур брюнетки, с облегчением выдохнул. За ним повторила Сихоин.

– И всё-таки? – продолжает любопытствовать торговец.

– Да, на самом деле, подруга обещала девичник у меня организовать, – невинно объясняет Куросаки, продолжая любоваться домом, уперев руки в боки. – Коллега, опять же, напрашивался в гости.

– Ага, – дружно подмечает парочка и перемигивается за спиной Карин, что та старательно игнорирует.

Урахара с Сихоин на плече неспешно уходит вниз по улице, а Куросаки продолжает стоять, только теперь она улыбается. Улыбается с лёгким сердцем и открытой душой. Конечно, Кику ни за что не променяет свои свиданки на невразумительное посещение подруги у чёрта на куличиках. И Тоширо она отговорила от появления в Каракуре весьма вовремя, а то с Ёруити станется слежку устроить. Но дом всё равно надо было привести в порядок. А то, мало ли…

Кроме типично студенческих забот (как выучить всё к экзамену) и классических забот самостоятельного человека (как потратить получку, чтобы на всё хватило), у Хицугаи было ещё две головные боли. Благо, в одном лице.

Первое – это его чувства к Куросаки. Тоширо мог совершенно спокойно общаться с девушками: сокурсницами, подружками, подружками подружек и так далее, да и с Карин-сан начинал с этого же. Однако с каждым разом омут сизых глаз затягивал его всё больше, близкое дыхание девушки приводило в трепет, а когда доводилось касаться её, хотелось послать всё к чёрту и никогда не выпускать из своих объятий. Конечно, брюнет ещё помнил, как нелестно отзывался о её красоте, но внешность быстро отошла на второй план. Куросаки была достаточно умна и сообразительна, чтобы разобрать его заумные речи (с чем, к слову, у Саки были проблемы), в меру скептична и в меру открыта для принятия сомнительных на первый взгляд идей, что было крайне важно для Хицугаи с его-то внезапно проснувшейся любовью к паранормальному. Только характер брюнетки заставлял Тоширо вздрагивать: наглая, упрямая, даже грубоватая, что никак не вписывалось в классический портрет японской женщины.