Текст книги "Связанные (СИ)"

Автор книги: Tinory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 53 страниц)

Так, за размышлениями о вечном и прохладном (например, стаканчике с соком и льдом), рыжий мальчишка подошёл к большому особняку, который считал своим домом. Здание было выдержано в классических традициях Японии, но значительно уступало в размерах поголовному большинству дворцов сейрейтейской знати. И сад, и обстановка дома были просты и минималистичны, в пику тому же дому Кучики, где Иссай бывал чуть ли не чаще. Но холодная, почти музейная красота Кучики ничуть не привлекала "лучик солнца", как называла его мама.

В этом маленьком, по меркам аристократов, доме и жила нынче семья Куросаки, состоящая из пяти человек: папа, мама, сам Иссай, дед (папин отец) и тетушка Юдзу. Последние двое, правда, могли не появляться дома неделями напролёт, ночуя в бараках своих отрядов. Дед – Куросаки Иссин – возглавлял десятый отряд, тётя была третьим офицером девятого. Ещё в доме постоянно жило несколько слуг, которые следили за домом и садом, и которых можно было пересчитать по пальцам одной руки, что также считалось в среде старшей аристократии высочайшим минимализмом.

Куросаки вступил на крыльцо, открыл дверь и тут же почувствовал присутствие кого-то постороннего и обладающего неимоверной духовной силой.

– Господин Иссай, – поклонился сыну хозяина слуга-сицудзи*, казалось, он совсем не отлучался из прихожей, – Вас ожидает гость, – сообщил он в поклоне.

– Меня? – удивился мальчишка. – Может, кого-то из родителей? Кто это?

– Я сообщил ему, что Куросаки-сама и Рукию-доно проще найти в отрядах, но капитан изъявил желание дождаться "кого-нибудь" здесь. Он ожидает в гостиной.

– Капитан? – озадачился Иссай. Кто из капитанов мог прийти сюда? Кому понадобился Куросаки-младший, ведь всех остальных легко найти в их отрядах? И, как ни тяжко было принять, почивать гостя придётся мальчишке самому. Желательно в лучших традициях японской аристократии, спасибо дяде Бьякуе, в лохматой рыжей голове всё-таки что-то отложилось.

– Вели подать нам зелёный чай с бергамотом, – повелительно произнёс молодой хозяин, неуловимо преображаясь.

– Как скажете, Иссай-доно*, – склонился слуга и удалился, а Куросаки направился в гостиную.

Имея в ближних родственниках четырёх капитанов, Куросаки Иссай буквально воспитывался в Готее. Он был не понаслышке знаком со всеми капитанами и лейтенантами, а также знал многих старших офицеров, но этого типа видел впервые. Темнокожий мужчина с копной кучерявых волос, выстриженных с одной стороны и выкрашенных в кислотно-сиреневый цвет, с изящной бородкой вокруг полных губ, с которых не сходила белозубая улыбка. Его глаза скрывались за зелёными очками в толстой золотистой оправе, а пальцы были унизаны перстнями и печатками. Косоде капитана не имело рукавов, демонстрируя накаченные руки во всей красе, а хаори больше напоминало толстовку, какие носят генсеевские подростки в зимний период. Однако столь несерьёзный вид не позволил обмануться Куросаки, потому что, несмотря на все умения гостя, скрыть столь чудовищную рейацу до конца невозможно.

– Чем могу быть полезен? – холодно и равнодушно, подражая дяде Бьякуе, произнёс мальчик, присаживаясь за столик напротив.

– О, да это же Куросаки-тян! – и темнокожий капитан расплылся в ещё большей улыбке.

Иссай поперхнулся. Так его не звала даже мама. Более того, так его не звала даже тётя Юдзу уже лет десять как. Куросаки покосился на служанку, расставлявшую чашки, чайнички и тарелочки со сладостями. Выдрессированная девушка даже бровью не повела.

– Так точно, – буркнул парень, – а вы не представитесь?

Капитан вскочил, расставив руки и ноги:

– Десять! Девять! Восемь!..

Пока странный гость вёл обратный отсчёт, принимая на каждый выкрик новую артистичную позу, Куросаки сделал глубокий вдох и, глядя на всё это с мрачной усталостью, тоже принялся считать про себя. Чтобы не нагрубить.

– …И для потрясающего финала я представляю вам комедианта Нимайя Оэцу!*

Ха, а Иссай думал, что более сдвинутого капитана, нежели его дед, не существует. Наивный ребёнок!

– Познакомиться приятно!* – закончил странный тип и весьма довольный собой снова уселся на подушках.

– И вам того же, – всё ещё находясь в шоке выдавил Иссай, – А предков нет дома.

– Да я в курсе! Кстати, знаешь, что они намылились в мир живых?

Рыжий неопределённо повёл плечами. Мало ли куда их послали по производственной необходимости.

– С ними пойдёшь? – вновь закинул удочку Оэцу.

– Я – студент, – Куросаки обречённо ткнул себя в эмблему на косодэ, – нас не ставят в известность про дела капитанов и не берут на подобные миссии.

– А что, твои успехи в овладении священными искусствами синигами оставляют желать лучшего? – капитан ехидно поднял бровь.

– Да, – тяжело вздохнул Иссай, припоминая утреннюю пересдачу.

– Но как же? – патетично удивился король мечей. – Я же чувствую, что в этой чудесной катане, – он жестом фокусника извлёк откуда-то знакомый Иссаю клинок с серебристо-серой оплёткой и гравировкой полумесяцев по цубе, – индивидуальность. Это означает, что асаучи уже стал дзампакто. Столь же изящный, как у Рукии-тян, сколь смертоносный, как у Ичиго-тяна.

– Да-а, – мечтательно протянул Куросаки-младший, на его губах расплылась улыбка гордости за свой меч. Ну и немного за себя – не каждый второкурсник мог похвастаться, что знает имя своего дзампакто.

– У, ну так в чём дело? – вернул его с неба на землю капитан.

– В кидо, – безнадёжно уронил Иссай.

– Фигня-вопрос! Мне-то нужна твоя помощь с асаучи.

– Почему вы не можете попросить отца? Судя по всему, вы неплохо его знаете, – Иссай сделал глоток чуть горьковатого зелёного чая.

– Если бы всё было так просто, – и Нимайя даже стал серьёзнее. – У Ичиго-тяна всегда были проблемы в отношениях с дзампакто, особенно со своим. А ты открыт. Открыт дружбе и приключениям, тогда как твой отец уже вырос из этой игры, – в глазах капитана королевской стражи мелькнула грусть и бесконечный возраст. Кажется, он и сам уже вырос из приключений, хотя всеми силами старался не показывать этого.

– Хорошо! – Куросаки тряхнул рыжей чёлкой. – Что надо сделать?

Энциклопедия синигами.

– Что надо сделать?

Капитан опять вскочил.

– Ичи! Ни! Сан! – раз, два, три, – на каждый счёт он вытащил по тубусу около метра длиной и десяток сантиметров в диаметре и выложил их на столик перед Куросаки, внимательно смотря за реакцией парня. Куросаки не подвёл, взяв один и открыв его.

– Асаучи, – поставил Иссай диагноз. – Зачем мне асаучи?

– Ни один синигами, – Нимайя снова стал серьёзным, – не может овладеть полной силой своего меча без асаучи. В предстоящей битве Готею потребуется полная сила Хёринмару – самого мощного ледяного дзампакто, чей хозяин сейчас находится в мире живых.

– А почему три?

– Есть легенда о ледяном драконе, что разделится на три части, чтобы стать сильнее. Найди их, у тебя получится.

Но надолго короля мечей не хватило. Вновь запрыгав козлом вокруг впавшего в ступор Иссайя, Оэцу крикнул:

– Сан-со старшими я договорюсь! Ни-майя в этом профи! Ичи-го тя-а-ан! – из прихожей, куда уже ускакал гость, донёсся грохот и возмущённые вопли отца.

Комментарий к 3.1. Трейлер к будущему *黒崎一切 Куросаки Иссай. 一切 – всё; всецело; без исключения. 一 – "первый"; 切 – "резать".

執事 [сицудзи] ==> управляющий, управитель, дворецкий.

Я уже писала, что суффикс -доно более сложен для понимания, нежели другие, привычные нам. Не стоит забывать о строгой иерархии, принятой в Японии, когда "вассал моего вассала – не мой вассал". Следуя этому принципу, слуга обращается "-сама" только к своему хозяину. Если он хочет высказать почтение семье хозяина, то называет их "-доно".

Для тех, кто не читает мангу. Есть у Нимайя любимое приветствие: он считает от 10 до 5, а с четырёх начинается игра слов, так как его начало его имени звучит как 2.

Ещё одна фишка Нимая – произносить слова задом наперёд. Я попробовала написать это наоборот по-русски по буквам, но решила вас не мучить и ограничилась перестановкой слов (в оригинале Нимайя переставляет 2 иероглифа).

========== 3.2. С возвращением, капитан (версия 1, 2) ==========

Версия первая

В Каракуре было душно, как всегда в сезон дождей, и большая река лишь усиливала это ощущение. В средине августа зелень на деревьях всё ещё радовала пышностью, но не цветом. Несмотря на частые дожди, пыль и смог, оседающие на листве, приглушали яркость красок.

По парковой аллее шёл мальчишка одиннадцати-двенадцати лет. На нём были тщательно протёртые до дыр серо-голубые джинсы, трикотажная кофта тоже радовала вентиляцией, на ногах – сандалии, на плечах – рюкзак. Рюкзачок имел округлую форму, так как в специальных боковых карманах лежали белые фигурные коньки, из-за чего мальчик неуловимо походил на жучка. Но не это привлекало в его внешности и заставляло редких прохожих тайком оборачиваться в след. Его всклоченная шевелюра обладала нереально-белым цветом, и столь же невозможного пронзительно-бирюзового цвета глаза хмуро взирали на окружающих.

В принципе, его можно было понять. За издевательство над собственными волосами он был готов придушить кого угодно, но добраться до "нежно" любимой старшей родственницы было не так просто. Впрочем, эти чувства были всего лишь бытовым раздражением, а не серьёзным намерением избавиться от неё.

Уже пройдя половину дороги, парень остановился, взглянув влево и немного вверх. "Пустые. Несколько, – быстро поставил он диагноз. – И кто-то ещё", – вздохнул, поправляя лямки рюкзака, и повернул в ту сторону. Вдруг, кому-то нужна помощь?

Действительно ли была нужна помощь, беловолосый так и не понял. Четыре крупных монстра атаковали девушку-синигами, наскакивая, заходя одновременно, и вообще, действовали довольно слаженно. Но что всерьёз озадачило парня, так это синигами. Хрупкая девушка отбивалась очень уверенно, и, пожалуй, легко бы справилась с одним-двумя пустыми разом. Кроме того, беловолосый чувствовал в ней немалую силу, но она почему-то не использовала ни кидо, ни сикай.

Вздохнув, блондин решился. Шаг, он отводит плечи назад, скидывая с них рюкзак. Второй шаг, рюкзак падает в стороне на обочине, а парень протягивает руку в сторону. Ускоренный шаг, переходящий в бег: раз – два, в руке, словно сотканный из крупиц льда, появляется клинок, что так привычно ложится в ладонь. Ещё шаг, прыжок. Удар, и оставшиеся пустые, наконец, понимают, что расстановка сил поменялась. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы синигами прикончила их в момент.

Девушка, убрала катану в ножны, а, взглянув на своего спасителя, вздрогнула.

– Широ-тян?

Парень вздрогнул в ответ.

– Какой я тебе "Широ-тян"?! – взвился он. – Меня Акиши зовут. Хицугая Акиширо*, – поправился он.

Сникшая было синигами вновь воспрянула духом. Она осматривала паренька со всё разгорающейся нежностью и радостью в душе, с каждым мгновением подмечая подзабытые, но такие родные черты. Белые волосы пребывали в лёгком беспорядке и обладали едва заметным ржавым отливом, как если бы в них запутались последние лучи заходящего солнца или отблеск пожара. Радужка тоже отличалась глубоким оттенком цвета морской волны. Выражение лица было на редкость спокойным, но в его глазах Хинамори заметила искры интереса.

Вот! Его глаза не были бесконечностью холодной пустыни, они были живыми! Но ведь и жизнь этого мальчишки из генсея отличалась от жизни Тоширо в Руконгае. Поэтому Момо только тихо порадовалась за новую судьбу маленького братишки.

– Но ведь Хицугая! – ответила она с какой-то восторженностью. – А я – Хинамори Момо, лейтенант пятого отряда.

– А могла бы быть капитаном, силы у тебя достаточно, – заметил Хицугая. Хинамори как-то разом потемнела, тем временем Акиши продолжил: – А почему ты не использовала сикай?

– Э, – Хинамори отвела глаза, – я не хотела привлекать внимание…

– То есть ты в самоволке, – невинно уточнил мальчишка с лукавым прищуром. Тем временем лезвие его меча осыпалось льдинками, а парень направился к рюкзаку.

– Нет, у меня отпуск! – вспыхнула синигами и сосредоточенно уставилась куда-то в себя. Его слова о капитане продолжали отзываться болезненными спазмами в области сердца.

Отвлёкшись от своих невесёлых дум, Момо посмотрела вслед Акиши, который, нацепив рюкзак, вновь направился по своим делам. Его рейацу лейтенант тоже не могла прощупать: вроде и есть что-то, но так, на уровне обычном для человека, который видит духов. И дзампакто, по правде говоря, необычен.

Судя по крестообразной цубе, это всё тот же Хёринмару, но он как будто сделан изо льда, да и короче прежнего – обычная катана. Впрочем, раз сила парня невелика, это вполне объяснимо. Да и живой он человек, а не синигами.

Хицугая уже жалел, что ввязался в бой. Эта синигами вполне сама могла справиться, зато сейчас не тащилась бы следом, треща без умолку. Из её рассказа выходило, что в прежней жизни Акиши тоже был синигами и жил сначала в Руконе, а затем и в Сейрейтее.

– ...и мы любили есть арбузы, сидя на веранде с видом на закат. Помнишь?

– С чего бы? – Акиши смерил её хмурым взглядом. – Если это было в прошлой жизни, то ничего удивительного в том нет.

– Это очень замечательно, что я тебя нашла, – не останавливалась Хинамори, – и что ты уже умеешь пользоваться дзампакто.

– Это не дзампакто! – рыкнул парень, но Момо не обратила на это внимания, продолжая болтать. О синигами и об Обществе Душ, об их силе и о младшем брате, который ушёл, о врагах-демонах и о том, что Готею нужна его, Хицугаи, помощь, звала его туда.

– Так ты, наверное, к отцу, – осенило Акиши, – так его нет…

– Нет-нет. Это не может быть твой отец! – с жаром принялась объяснять Хинамори. – Сколько ему лет?

– Сорок четыре, – задумавшись на мгновение, ответил Хицугая.

– Во-от! А должно быть не больше двадцати, так что он слишком стар для этого. А вот ты, Широ-кун, как раз подходишь, чтобы быть перевоплощением капитана…

Хицугая лишь хмыкнул, он давно уяснил: спорить с женщиной – себе дороже. Беловолосый раздумывал, как бы отвадить приставучую шатенку, хотя побывать в Обществе Душ страсть как хотелось, но тут раздался писк телефона. Хицугая вытащил старый потрёпанный сенсорник и провёл пальцем по экрану. Конвертик сообщения раскрылся, и на экране засветилось одно единственное слово: "Соглашайся".

Хицугая тряхнул головой. Вот откуда эта ехидна в курсе всего?!

– Так ты точно пойдёшь? – пискнула синигами, смотря на паренька с мольбой и надеждой.

– Да. Я же сказал, да, – ровно произнёс Акиши, убирая мобильник.

– Я так рада! – ответила Момо с придыханием, в её глазах стояли слёзы. Затем, не имея сил сдерживаться, синигами наклонилась и, расцеловав мальчишку в обе щёки, крепко обняла: – С возвращением, капитан!

Версия вторая

Высокие каблучки звучно цокали по гранитному полу торгового центра. Пачка пакетов почти скрывала короткую юбку женщины. Она легко лавировала в потоке людей, обходя внезапно возникающие препятствия из зевак или рекламщиков с листовками. Однако не стоит считать, что в приступе шоппинга Мацумото забыла об истинной цели своего визита в мир живых.

"Тоширо ведь переродился, значит, теперь он простой подросток. С обычными мальчишескими увлечениями: футбол или комиксы, или еще что... И уж, конечно, Хинамори не догадается заглянуть в магазины", – так рассуждала лейтенант десятого отряда. Поэтому модные бутики чередовались спортивными отделами, ювелирные лавки книжными, пока Мацумото не поверила в Судьбу, когда слух прорезала позабытая, но такая привычная фамилия.

– Ты – форменный хам, Хицугая! Неужели нельзя проявить хоть капельку уважения к чужому мнению?! – разорялась какая-то девица. Девушка была красивой: каштановые пряди милированы и завиты в крупные локоны, черты лица утончённые, одежда яркая, но подобрана со вкусом, косметика подчёркивает всё, что нужно. По мнению же Мацумото, красота эта была заурядной, не было в ней той изюминки, которая цепляет мужчину, не давая оглядываться на более соблазнительных соперниц. Пока Рангику оценивала очередную представительницу молодёжной культуры генсея, та продолжала выговаривать что-то своему спутнику, который стоял к Мацумото на три четверти и взирал на девушку со снисходительной холодностью.

– Это не твоё мнение, это навязанная установка.

– Да ты что!? Между прочим, он – признанная звезда! – девушка ткнула пальчиком в постер, красующийся на витрине музыкального магазина, и добила, как плюнула: – В отличие от некоторых. Ты и через год будешь побираться по захолустным клубам.

– Кто бы спорил, – голос парня стелился жидким азотом, – А о твоей звездульке забудут уже через полгода. Такие, – названный Хицугаей мотнул чёрными прядями в сторону девичьей грёзы, – долго на небосклоне не держатся.

– Ты просто завидуешь! Он такой лапочка! – в глазах девушки заплясали звёздочки, и она потекла сахарной лужицей.

– Угу, будь он женского пола, я б тоже влюбился, – позволил себе улыбку парень.

– Ты… Ты… – кажется, аргументы у красавицы закончились. Остался последний, решающий: – Ты на фестиваль со мной не пойдёшь! Поищи себе другую спутницу!

Хицугая довольно хмыкнул, обернулся, сразу столкнувшись взглядом с Мацумото, и женщина вздрогнула, как пронзённая ледяным копьем Хёринмару. Рангику никогда не относилась к Тоширо как к мужчине (с чего бы?), но этот Хицугая был уже взрослым парнем лет двадцати на вид, и Мацумото поняла, что Попала. Высокий, тонкий, как изящно-смертоносный клинок, чёрные волосы лежали аккуратной пышной шапкой, правда глаза не бирюзовые, а какие-то водянистые, навевающие мысли о северном море – серо-голубые и холодные.

Парень чарующе улыбнулся и быстро приблизился к женщине, ещё раз оценивающе окинул её взглядом и, положив руку на бедро, притянул к себе.

– Идёшь со мной на фестиваль? – он вроде бы спрашивал, но голос звучал безапелляционно и чуть хрипло. Рангику, не отводя взгляда, выразительно сглотнула, что издалека можно было расценить как кивок. Брюнет повернулся к бывшей спутнице, которая взирала на сцену с отвалившейся челюстью, вскинул брови, мол, видишь, никаких проблем, затем отобрал у Мацумото несколько пакетов и направился прочь, уводя рыжую за талию.

Впрочем, за ближайшим поворотом он резко изменился. Надменность и божественная непоколебимость спали, парень расслабился, становясь как-то ниже, хотя был ростом почти с Мацумото… Если бы она не была на шпильках.

– Я прошу великодушно простить меня, госпожа, – высокопарно обратился он к женщине, впрочем, не останавливаясь. Только руку убрал с пояса, в его улыбке чувствовалось извинение, но гораздо больше усталость, пресыщенность от внимания женского пола, тем более непривычно для Мацумото было замечать эти черты у Хицугаи, который в бытность капитаном краснел, как маков цвет при малейшем намёке на личные отношения.

– Рангику. Мацумото Рангику, – синигами остановилась, чтобы заметить малейшую реакцию.

– Хицугая Каташи*, приятно познакомиться, – он обозначил поклон головой и также остановился, не менее внимательно осматривая новую спутницу. В первое мгновение ему потребовалось немалое усилие, чтобы оторвать взгляд от выдающихся достоинств женщины. Теперь же Хицугая мог позволить себе их более детальное изучение. Вместе с большой грудью и широкими покатыми бёдрами у неё была довольно узкая талия, которую Мацумото выгодно подчёркивала, иначе её фигура казалась бы полноватой. Волосы Рангику имели интересный оттенок красного золота, при этом нижние пряди были более рыжеватыми, а верхние приближались к блонду. О длине волос было трудно судить, так как локоны были подстрижены каскадом, но в среднем они спускались ниже плеч. Цвет больших выразительных глаз Каташи определил как потускневший голубой. Полные губы едва тронуты блеском, но родинка у рта – это на любителя.

– Я прошу прощения, что втянул вас в это. Рейки часто бывает несносной, – парень заметно поморщился.

– Я не испортила тебе свидание на фестивале?

– Нет, ни в коем случае. Всё равно собирался её бросить. Я не настаиваю на приглашении, но от слов своих не отказываюсь, – он посмотрел Мацумото в глаза открыто и спокойно. Теперь Рангику не видела и следа былой холодности. – Если вы желаете посетить фестиваль, я к вашим услугам.

– Э, не думаю, что у меня будет такая возможность… – Рангику грустно вздохнула, прикидывая оставшееся на отпуск время.

– В любом случае, я провожу вас.

Лейтенант рассеянно кивнула, соображая, с какой стороны можно подойти к интересующему её вопросу. Ещё во время спора Хицугаи с бывшей подружкой, Мацумото уловила короткие всплески плохо контролируемой рейацу с привкусом морской свежести. Вот только Каташи просто видит призраков, или что-то знает сверх того? Однако терзания рыжей синигами прервал двойной писк коммуникатора. Пара синхронно вынула свои устройства, и Мацумото, бросив взгляд в небо, уставилась на Хицугаю.

– Сбегаешь? Я подержу, – как ни в чём не бывало предложил парень, указывая на пакеты, оставшиеся в руках женщины. Рангику смотрела на него во все глаза, но подходящих слов не находилось, а мысли разбегались.

– Ну, или давай, я сгоняю, а ты держи, – он растерянно протянул ей отобранные ранее сумки.

Пока эти двое играли в гляделки, коммуникаторы пропищали отбой, и Мацумото, наконец, очнулась:

– Т-ты уже синигами?

– Да, – в его голосе промелькнуло сожаление. – Слишком большая сила, надо было как-то справляться с ней.

– Значит, Урахара в курсе?

Хицугая расцвёл в улыбке, как будто не он грустил мгновение назад:

– Хех, иногда мне кажется, что в Каракуре даже пустой не смеет чихнуть без его ведома.

– Точно, – кивнула Мацумото, осторожно улыбаясь в ответ. Видеть таким Хицугаю было для лейтенанта десятого отряда непривычным. – Вот ведь жук!

– Урахара? Почему?

– Тебя ищет половина Готея, а он ни гу-гу.

– А зачем Готей меня ищет? – насторожился Хицугая. Всё-таки его положение, как синигами, было действительно нелегальным. То, что превращение санкционировал хитрый торговец, ещё ни о чём не говорило.

Но Мацумото не ответила. Вместо этого она кокетливо поправила локон и затрепетала ресничками.

– Каташи-кун, а ты не угостишь девушку десертом? – и на вопросительный взгляд молодого человека продолжила с придыханием: – И там, в сумраке кафе я расскажу тебе всё, что знаю.

Голос женщины упал до шёпота, приоткрытые губки находились в считанных сантиметрах от лица Хицугаи, так, что он чувствовал её дыхание, а бюст коснулся голой руки в коротком рукаве футболки.

Оторвавшись от объёмных прелестей, брюнет смог холодно заглянуть в глаза рыжей бесстыдницы, а потом демонстративно оглянулся, прикладывая ладонь к глазам козырьком:

– И где ты тут увидела девушек? – за что немедленно получил жёсткий подзатыльник. – Да, ладно-ладно, не прибедняйся. Ты же старше отца с матерью вместе взятых! Ай! – ещё один подзатыльник показал, что шутка была крайне неудачной.

Рангику, медленно растягивая удовольствие, снимала губками с ложки кусочек мороженого, политого шоколадным топпингом. Каташи, быстро проверив коротко мявкнувший мобильник, сделал глоток кофе, натурального, для разнообразия, арабского.

– Так ты расскажешь? – нетерпеливо прервал он женщину.

Хотя Каташи разительно отличался от Тоширо, всё же что-то общее в них было. Черты лица, льдинка в глазах, уверенность в жестах, и Рангику надеялась, что Хёринмару не сильно изменился из-за этого, слишком много возлагал на него командующий.

Мацумото вздохнула.

– …Так что нам необходим хозяин сильнейшего ледяного дзампакто. И судя по тому, что я успела увидеть, ты и есть его перерождение, – закончила лейтенант.

– Навряд ли, – покачал головой Хицугая.

– Ну, я могу доказать, – не сдалась Мацумото. – Ты уже познакомился со своим мечом?

– Разумеется, – фыркнул брюнет, – живому человеку по-другому синигами не стать.

Лейтенант кивнула. Очень важно не вмешиваться в отношения синигами и его дзампакто. Обычно этого и не бывает, ведь хозяин узнает его имя первым. Но тут ситуация складывалась так, что о ледяном драконе было известно слишком многим, и главным было не поспешить. Но раз он уже знает…

– Ты – Хицугая. Твоя сила – лёд. Ну и под конец, как тебе Хёринмару? – довольная собой, поинтересовалась рыжая плутовка, любуясь, как расширились зрачки Хицугаи. Впрочем, парень быстро взял себя в руки. Он мог бы много чего возразить этой синигами, но вспоминая СМСку, не стал. Интересно, откуда эта стерва опять в курсе всех дел.

– Знаешь, – взгляд брюнета стал мечтательным, – Иногда он изображает ледышку неприступную, но гораздо чаше ведёт себя так, будто он – мой отец… Да, блин, так себя даже мой батя не ведёт!

Мацумото заливисто засмеялась. Это напомнило ей прошлого Хицугаю, когда тот выходил из себя.

– Я очень рада, что вы вернулись, капитан.

Безличная сцена.

Мужчина средних лет вышел из здания токийского международного аэропорта и на секунду остановился, размышляя. Сейчас он сядет в аэроэкспресс, который домчит его до железнодорожного вокзала, затем поезд – пара часов, и он в Йокодзаме. Потом снова пригородная электричка, и можно считать, что дома.

Не успел он включить телефон после полёта, как ему один за другим позвонили его информаторы из Каракуры. Не то, что мужчина действительно нуждался в такого рода услугах или настолько не доверял семье, скорее эти люди действовали по собственной инициативе. Сейчас же мужчина был им благодарен, поскольку информация была важная, и теперь у него есть время поразмыслить перед возвращением домой, потому что потом времени на душевные метания не останется.

Новости были из неприятных, но неизбежно ожидаемых. Казалось, всё уже было продумано и решено, но, как это часто бывает, в далеко идущие планы вмешиваются посторонние силы или возникают неучтённые факторы.

Прежде он никогда бы не позволил вмешивать в потусторонние дела тех, кого клялся защищать, свою семью. Потом дражайшая супруга радикально поменяла его взгляд на проблему, доходчиво объяснив с применением катаны, что тоже имеет право защищать то, что ей дорого. Пришлось уступить.

А нынче и второй информатор – скользкий тип с замашками прожжённого торгаша, намекал, что женой дело не ограничится. Смириться с этим было намного сложнее, потому что дети – это всегда дети, какими бы взрослыми и сильными они не стали.

И у него есть всего пара часов, чтобы сделать выбор.

Энциклопедия синигами. Из неопубликованного.

Выйдя из кафе, Рангику снова загрустила. Вряд ли ей нынче подфартит с Иное и придётся поискать какой-нибудь хостел. А впрочем… Мацумото покосилась на спутника и решила рискнуть ещё раз.

Каташи-кун, – грудь женщины томно поднялась и опустилась, а две верхние пуговки кофточки оказались расстёгнуты, – я могу у тебя переночевать?

Каташи задумался на несколько секунд, затем, не вытаскивая глаза из декольте, заявил с долей сарказма, вновь водрузив лапу пониже поясницы:

Батя будет в восторге. Впрочем, мама тоже. А то она возмущается, что я до сих пор домой только доски притаскивал.

Мацумото выпала в осадок, мысленно пиная себя, чтоб запомнила: то, что прокатывало с Тоширо, на Каташи, по странному стечению обстоятельств, не действует.

Комментарий к 3.2. С возвращением, капитан (версия 1, 2) * 日番谷 暁獅郎 Хицугая Акиширо

暁 [акацуки] – заря, рассвет, 獅(子) [сиси] – лев

Последний иероглиф – показатель мужского имени. Акиши, как, большинство молодёжи, опускает его.

日番谷 彼多志 Хицугая Каташи

Катаи – твердый

彼 [карэ] – он; друг, возлюбленный; 多 [та] – в сочет.: много, многочисленный; 志 [си] – в сочет.: воля, желание, стремление

========== 3.3. С возвращением, капитан (версия 3) ==========

Версия третья

Лес на окраине Каракуры может быть тих и спокоен. Шелест листьев, поскрипывание старых деревьев, журчание маленькой речушки, или, скорее, ручья, перекрикивание птиц в кронах – картина умиротворения и покоя и сегодня не будет нарушена в угоду навострившему уши читателю.

Только природа.

Только звенящая тишина?

Только тренировка двух квинси.

Парня не сложно опознать по одежде. Светлые туфли с квадратным носом, белоснежные брюки имеют ярко выраженную стрелку, а на пряжке выдавлен кельтский крест, и светлая рубашка с коротким рукавом. Выглядит он лет на двадцать – двадцать два. Со строгим видом и прямым немного жёстким лицом совсем не вяжется причёска. Волосы в короткой молодёжной стрижке, некогда бывшие чёрными, сейчас частично выкрашены в белый и голубой. Девушка немного младше и ниже на голову, она одета в чёрный топ и короткие хлопковые шорты строгого кроя, которые почти полностью скрываются под длинной, очевидно, мужской рубашкой в синюю клетку, расстёгнутой спереди, на ногах красуются высокие ботинки со спущенными белыми гольфами. Запястья унизаны кожаными браслетиками, цветными фенечками и напульсниками. Чёрные не очень длинные волосы забраны в подобие шишечки, но растрёпаны и короткие кончики вылезают во все стороны, а чёлка и вовсе косая.

Парень поправляет девушке поставку локтя, положение кисти, но даже с материальным луком вместо духовного она не в состоянии собрать духовные частицы для Священной Стрелы. Брюнетка устало выдыхает задержанный перед выстрелом воздух и опускает руки. Парень лишь качает головой.

– Соберись, Сорами! Какая из тебя квинси, если ты даже стрелу собрать не можешь, не говоря уже о луке?!

– Никакая я не квинси! Это нужно тебе и твоему отцу! А у меня – меньше четверти, ты сам это знаешь! – взорвалась девушка, но тут же осеклась, встретившись с глазами, которые переливались разными цветами от бледно-жёлтого до глубокого синего. – Бр-р-р, жуть какая, Рюуки, – Сора передёрнула плечами. – Я же перестала носить линзы, даже волосы покрасила в нормальный цвет, – демонстрируя это, брюнетка пропустила через кулачёк несколько прядок, разглядывая остатки былой роскоши. – Почему ты их не снимешь?

– Чтобы ты достоверно не вернулась к своим старым привычкам, – усмехнувшись, квинси блеснул тонкими, почти незаметными очками. – Поверь, нет никакого удовольствия смотреть на также раскрашенную тебя.

– Хам! – Сора резко отвернулась, надув губки в притворной обиде, но уже через секунду она спокойно смотрела вдаль с холма, на котором они тренировались. Ветер трепал короткие волосы и полы рубашки, а в глазах отражалось голубое небо. Любить небо её научил отец. Губы девушки что-то прошептали, слышное лишь ветру.

– Сора? – руки Рюуки легли ей на плечи.

– Исида,.. Зачем Дракону Небо?

Брюнет едва заметно вздрагивает и замирает, прислушиваясь к шелесту листвы.

– Чтобы летать? – полувопросительно отвечает парень. Она давно мучает его этим вопросом, и он даже знает, что будет дальше:

– А зачем Небу Дракон?*

Исида безнадёжно опускает голову, утыкается лбом ей в плечо, выдыхая воздух сквозь зубы. Она мучает его этим вопросом с тех пор, как они начали встречаться. Его небесная девочка… Хотя, имеет ли он право назвать её своей? Сора, хоть и согласилась встречаться, но никогда не говорила, что любит его. Может быть, она никогда и не согласится быть с ним до конца.