Текст книги "Связанные (СИ)"

Автор книги: Tinory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 53 страниц)

Так, находясь в раздрае и домашней юкате, Юдзу не заметила, как перенеслась из сумрака казённой комнаты в яркий солнечный день в диком саду. Всюду, насколько хватало взгляда, колосилась трава нереально-рыжего цвета, вокруг редко и хаотично росли древовидные кусты цитрусовых, для разнообразия, зелёнолистных. Около одного из них, облокотившись о самый широкий ствол, стояла она – Кумоцуки Тоникко собственной персоной.

Тоникко выглядела как молодая женщина, но заметно старше и выше Юдзу. Её белая кожа казалась прозрачной из-за матового свечения, черты лица острее, чем у хозяйки, а само лицо чуть более вытянутое, хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за острых, как у эльфов, ушек и причёски. Светлые с лёгким лимонным оттенком волосы были идеально зачёсаны в высокий хвост на макушке, но даже это не могло уменьшить их длину, и локоны спускались до поясницы.

Одежда дзампакто скорее походила на арабскую, нежели японскую или китайскую. Короткий топ являл собой бюстик с рукавами, лиф которого был глубокого чёрного цвета, украшенный по срезам белыми бусинами. Рукава и штанины из белого воздушного материала отзывались на каждое прикосновение ветра, пояс штанов, которые напоминали шаровары, соответствовал лифу – такой же плотный и чёрный с мысками впереди и сзади, светло-бежевые ботиночки имели зауженный носок, обитый золотистым металлом и тонкую высокую шпильку-каблук того же сорта.

Чёрными были и тонкие губы женщины, и раскосые глаза, не имевшие белков, отчего образ дзампакто еще больше напоминал демона. Выражение лица Тоникко можно было определить как "ну, здравствуй, дорогая хозяйка, чего припёрлась".

Поняв, что попала в свой внутренний мир, Куросаки нахмурился, почти копируя Кумоцуки Тоникко.

– Ками-сама, – обреченно вздохнула плазменный элементаль, – когда же вы уже переспите-то?

Юдзу поперхнулась от такого прямолинейного приветствия.

– Ой, вот только не говори, что ты не в курсе, что он по тебе сохнет! – оскалилась беловолосая ехидна, продемонстрировав удлинённые клычки.

– В курсе, – потупилась Куросаки, – только это моё личное дело!

– Не скажи, – погрозила пальчиком Тоникко. – Твоё эмоциональное состояние непосредственно влияет на облачность в этой дыре. В результате мандарины не вызывают... – женщина демонстративно скуксилась, потянувшись к ближайшему зелёному плоду. Русоволосая скептически хмыкнула. Сколько она помнила это место, цитрусовые всегда были зелёными. Да и не мандарины это вовсе. Юнос Танака, юдзу.

– Кажется, ты хотела банкай? – вернулась к разговору с хозяйкой Тоникко.

– "Хотела" – не то слово, – строго ответила Куросаки, сведя брови. – Я с трудом контролирую тебя, тут не до моих "хотелок". Да и ты ведь этого не хочешь, к чему этот разговор?

– Ты права, – обречённо вздохнула дзампакто. – Но тут грядёт одно обстоятельство… Так что тут не до моих "хотелок".

– Демоны?

– Да.

– Ну а мы-то с тобой тут причём? Ты же не Содэ но Сираюки ни разу! И даже не этот, как его, Хёринмару.

Плазменный элементаль как-то беспечно пожала плечами.

– Так ты отказываешься?

– А есть смысл соглашаться на это немедленно?

– Ну, – Тоникко развела руками, – большого смысла, действительно, нет. Мега-техники ты всё равно не потянешь...

– Тогда отказываюсь, – Юдзу демонстративно сложила руки на груди и вздернула носик.

– Отлично, так и передам остальным.

– Э, каким "остальным"? – опомнилась было Куросаки.

– О, а к тебе пришли, кстати! – не обращая внимания на возмущения, дзампакто весело ткнула пальчиком с острым коготком в воздух, выталкивая хозяйку из внутреннего мира.

– Фух, чуть не спалилась, – с облегчением выдохнула Тоникко и оправила топ, воровато оглядевшись.

Юдзу обалдело уставилась в нутро шкафа, перед которым продолжала стоять, и ясно осознала, что дзампакто таки её провела. Во-первых, она ушла от ответа на очень интересный вопрос, а во-вторых, она, то есть Юдзу, так и не выбрала, что надеть. Но рассуждать и взывать к совести было некогда, ибо русоволосая уже ощущала приближение капитана. Чертыхнувшись, Куросаки схватила первый попавшийся топ, являвший собой черный "передник" с лямочкой вокруг шеи (никак, подарок Еруити, ибо именно она на пару с Сой Фон предпочитала такие). И когда раздался скромный стук в дверь, Юдзу уже застегивала молнию широкой юбки-брюк кирпичного цвета, также притащенных некогда из мира живых. По виду они действительно напоминали ставшие привычными хакама с той лишь разницей, что надеть их было на порядок проще.

Подскочив к двери, Юдзу резко открыла её и нацепила широкую и, по возможности, милую улыбку. В конце концов, этот вечер она проведёт так, как запланировала, или она не Куросаки!

Энциклопедия синигами. В мире дзампакто.

– Идиотка! – Казешини вытащил из веера карт одну и шлепнул её на циновку, служившую игровым столом.

– Кретин! – аналогично ответила Тоникко.

– Дегенератка! – ещё одна карта.

– Дебил!

– Дура!

– Сам дурак! – Тоникко положила последнюю карту. – Раздевайся!

– Э?! – информативно отреагировал асур.

– Я закончила, – блондинка невинно хлопнула ресничками, пока Казешини обалдело пялился на остатки карт. – Я выиграла. Раздевайся.

– Сама раздевайся! – обиженно фыркнул красноволосый демон, отвернувшись и задрав нос. Кумоцуки Тоникко клыкасто оскалилась, резкими движениями расстёгивая лиф.

– Ну-ну, сам попросил.

Опомнился Казешини, когда Тоникко уже прижимала его к земле. Чёрные ленты, составлявшие его одеяние, сползали отдельными лоскутами, а острые коготки элементаля посылали крошечные разряды.

Хоть Казешини и не любил молнии, но ради этой дьяволицы был готов терпеть даже присутствие её сопливой хозяйки.

Комментарий к 3.6. От банкая до банкая * Кёмон – вид энергетического барьера на кидо

曇月 倒日光 Кумоцуки То:никко – блёклая луна, падающие лучи солнца. – полное имя дзампакто Юдзу.

В первоначальном плане этой главы не было, разве что разговор Карин с Дэнко. Но потом я решила посмотреть, что происходит в Сейрейтее, пока Куросаки, Мацумото и Хинамори торчат в мире живых. Четно говоря, пока писала, ощущала себя Станиславским: все время говорила себе: "не верю", и переписывала фрагмент за фрагментом. Как оно получилось – решать вам )

========== 3.7. Не Тоширо ==========

Каташи только что вернул свой дзампакто из сикая в обычное состояние, и Мацумото в очередной раз забрала меч.

– Да что с ним не так? – пробурчала синигами себе под нос, внимательно рассматривая лезвие, рукоятку и цубу.

В запечатанной форме лезвие не превышало длину классической катаны, так что Каташи спокойно крепил ножны глубокого синего цвета за поясом. Ножнам соответствовала и нежно-голубая шёлковая оплётка рукояти, а вот гарда заставила Мацумото нахмурится.

Конечно, четырёхконечная крестообразная цуба была узнаваема, вот только Мацумото слишком хорошо знала его прежде. Совмещённые попарно лепестки в луче у Тоширо делились прямой, а у Каташи – волнообразной линией. Лейтенант десятого отряда могла поклясться, что прежний Хёринмару был другим, но ведь Хицугая переродился. Не может ли быть так, что именно с этим связаны изменения, произошедшие с дзампакто. Но почему в сикае меч разлетается на сотни льдинок, напоминая при этом Хайнеко или, на худой конец, Сенбонзакуру?

– Ладно, – рыжая вернула меч Каташи и категорично заявила: – Давай ещё разок!

– Да сколько можно?! – взбесился Хицугая. – Если бы в этом был какой-то смысл! Отработка ударов или управление, эффективные приёмы или не знаю что ещё там… Но, блин! Ты то задумчиво пялишься на снежную крошку, то заставляешь делать какие-то тупые фигурки изо льда!

Рыжеволосая синигами потупилась остро ощущая себя как и в то время, когда её капитаном был Тоширо и когда он отчитывал её за лень или глупые по его мнению выходки типа похода по магазинам. Однако было ещё одно обстоятельство, заставившее испытать её чувство дежавю. От парня расходились потоки холодной рейацу, покрывая и без того ледяные стены пещеры свежим слоем инея. Рангику ошарашено наблюдала, как растут кристаллики на сталагмите справа от неё, и, пожалуй, это и спасло её в тот момент, когда меч в руках вышедшего из себя Каташи вновь взорвался, разлетевшись по пещере множеством миниатюрных лезвий.

– Мацумото-сан?

Испугавшись и растеряв злость, Хицугая растерял и силу, и она с лёгким звоном развеялась в окружающем пространстве.

– Ни фига себе, вы тут северный полюс устроили! – в пещере появилось новое действующее лицо.

Хицугая подозрительно уставился на приближающегося рыжего паренька, который, раскрыв рот, таращился вокруг.

– Куросаки-кун? – Мацумото оторвалась от разглядывания посечённых рукавов. – Что ты тут делаешь?

– Задание у меня. Секретное и важное! – пафосно заявил Иссай, которому уже надоело объясняться с каждым вторым синигами, встреченным в Каракуре, но заметив на виске лейтенанта кровь уже с интересом посмотрел на брюнета. Рангику, также заметившая, каким взглядом одарил её Куросаки-младший, извлекла из недр косодэ пудреницу.

– Знакомься! – бодро разрешила Мацумото, – а я пока макияж поправлю, – и уткнулась в зеркало, с преувеличенным вниманием рассматривая новые ранки и морщинки, хотя на самом деле следила за парнями в отражении.

– Так ты – синигами? – сведя брови, уточнил тем временем рыжий у Хицугаи.

– Ну, типа того, – холодно отозвался Каташи, опустив меч.

– Я, это... – Куросаки понизил голос, бросив взгляд на лейтенанта, – тут тебе должен передать кое-что, – с этими словами Иссай снял с плеча тубус и протянул его юноше.

Пока Каташи убрал дзампакто в ножны, пока взял чехол, пока открутил крышку, рыжий с деловым интересом продолжил осмотр пещеры.

– А ничего вы спрятались, – рыжий поцокал языком, – я несколько дней искал тебя, пока Сора не сказала, где ты пропадаешь.

Каташи никак это заявление не прокомментировал. Он лишь вытащил из тубуса катану, повертел её, оглядывая со всех сторон, и удивился:

– Асаучи?

– Точно, асаучи! – подорвалась Мацумото, стукнув кулаком в ладонь. – Асаучи – это то, что нам нужно! – пояснила она, вернувшись к мальчишкам. Парни недоуменно уставились на старшего офицера.

– Дзампакто рождается из души синигами, – приступила к объяснению Мацумото, бурно жестикулируя. – Но для воплощения ему нужна материальная форма. Асаучи как раз и является такой формой. На протяжении многих лет он принимает частицы души синигами, приобретая неповторимые черты и свойства. Хотя, может, с неповторимыми я загнула, – пробормотала Рангику себе под нос, вспоминая не лучшие времена.

– Что-что? – насторожился Хицугая.

– Ничего, говорю. Некоторые, конечно, могут быть похожи, но это лишь внешнее.

– Ладно, – прервал её Каташи, – я понял. Но сейчас-то как мне их соединить? – он продемонстрировал ей две катаны.

– М, – Мацумото задумчиво приложила пальчик к пухлым губам, затем соединила ладони, как бы медленно хлопнув, и вопросительно посмотрела на Хицугаю.

– Ну, допустим, – скептически отозвался брюнет. – Только вы, это, спрячьтесь где-нибудь, а то мало ли…

Синигами согласно закивали и дружно заныкались за ближайшим сталагнатом. Каташи же повернулся к ним спиной – так оно безопаснее, в левую руку он взял асаучи, в правую – свою катану, несколько раз глубоко вздохнул, максимально чётко представляя себе, как выглядит Хёринмару в сикае, и, мысленно попросив дзампакто, чтобы всё вышло должным образом, схлопнул оба меча, прошептав: "Впитай,…!" Разлетевшиеся вокруг брызги вымочили сихакусё Хицугаи, попали на лицо и волосы. Каташи скрипнул зубами, переложил меч в левую руку, а правой тщательно вытер капли с лица.

– Получилось? – выглянула из-за плеча любопытная мордашка лейтенанта.

Хицугая посмотрел на катану и почесал лоб, его жест повторила Мацумото. Меч, кажется, и не изменился вовсе, хотя теперь с его рукоятки свисал короткий обрывок цепи из светлой стали.

– На папин банкай похоже, – со знанием дела оценил Куросаки-младший, а Каташи подумал, что пора всё-таки отучаться коверкать имя дзампакто.

Три дня спустя после «великого воссоединения» Хицугая Каташи явился пред светлы очи лейтенанта десятого отряда. Мацумото не премитнула высказать своё «фи» по поводу отлынивания от тренировок, но Каташи безапелляционно заявил, что у него неотложные дела, которые надо закончить до отъезда, и пропал до самого утра вторника, на который было назначено отправление.

Оглядев парня, Рангику покачала головой. Брюнет был одет в стандартное сихакусё с катаной за поясом, однако из-за плеча торчал уже знакомый ей чехол.

– На фига ты гитару тащишь? – изумилась Мацумото. – Думаешь, в Обществе Душ розетки на каждом шагу?

– Это акустическая гитара, ей розетки не нужны! – вздернул нос Каташи.

Мацумото лишь фыркнула и взмахнула мечом, открывая врата миров.

В сумеречной комнате, озаряемой лишь светом работающих экранов, мужчина откликнулся на кресло, прикрыв лицо веером. Он довольно улыбнулся, мысленно потирая руки – всё шло согласно его плану.

Четыре сенкаймона открылись почти одновременно. Основное внимание должна привлекать группа Куросаки, во-первых, как самая многочисленная и духовно-сильная, во-вторых, квинси создают собственные весьма ощутимые искажения в духовном поле дангая. Лейтенант десятого отряда со своим подопечным также не останется без внимания. Вторая адская бабочка, возможно, изначально была предназначена лейтенанту пятого, с которой Мацумото пришла в мир живых, но сейчас она ведёт Хицугаю Каташи.

Хинамори же со своим Хицугаей – Акиширо, и ведомая Куросаки-младшим следуют через клановый сенкаймон семьи Куросаки. Последняя группа, наличие которой нужно было скрыть прежде всего, шла, возглавляемая Куросаки Иссином, через сенкаймон Сиба, а каждый синигами в ней был одет в фирменный плащ Урахары, скрывающий рейацу.

Тройка синигами в плащах бежала по дангаю до неприличия правильным треугольником. У каждого из них были свои думы, но все касались сложившейся ситуации.

Ведущий мужчина с короткой бородой был на удивление спокоен. Он вспоминал, что уже проходил через подобное. В тот раз на одной чаше весов была судьба Общества Душ, а на другой – его сына, тогда как он сам мог только научить и направить. Теперь под раздачу попадало следующее поколение, правда и вопрос не стоял столь остро.

Женщина, которую выдавала хрупкость фигуры, была спокойна только внешне. "Ловля на живца" ей откровенно не нравилась, но альтернатив не было. Точнее, в качестве альтернативы почти наверняка был бы труп самого дорогого человека, ну и всех остальных в перспективе.

Последнего члена этой группы плащ скрывал от кончика катаны до кончика носа. Его мысли походили на нечто среднее между первыми двумя. Единственное, что его утешало, так это то, что "приманке" лезть в драку нет необходимости, однако он не питал иллюзий на этот счёт – влезут. Ему остаётся лишь чувство, выработанное за годы капитанства: доверять тем, кого выучил и поставил на отведённые им роли, зная, что они справятся как нельзя лучше, как и он со своей.

Представление началось.

А до дня Х оставалось полторы недели.

Выйдя из сенкаймона, Хицугая Каташи огляделся со сдержанным любопытством. Площадка, на которой они очутились, казалось, возвышалась над другими постройками, а сами врата миров устремились в бескрайнее голубое небо. В Обществе Душ было жарко, но не душно, как в городе, и не влажно, как в августе в Японии. Каташи сделал глубокий прочувствованный вдох-выдох, и горячий воздух без препятствий наполнил лёгкие и вышел обратно.

Дежурившие у ворот синигами опустились на одно колено, приветствуя лейтенанта, но та быстро потащила юношу к выходу с площадки, не обращая на тех никакого внимания.

– Ты ведь сюнпо неплохо пользуешься, да? Сейчас запрыгнем на крышу, и я тебе по-быстрому организую обзорную экскурсию.

– Э, э, постой! – Каташи затормозил всем, чем мог.

– Ну что? – обернулась Мацумото.

Хицугая указал за спину:

– Я-то прыгну, но гитара подобного отношения точно не переживёт.

– На фига ты её вообще взял?! – возмутилась Рангику.

– Но Мацумото-сан, – Хицугая состороил мордашку пай-мальчика, вот только смысл слов с ней не очень вязался, – а как же я буду петь серенады под окнами местных девушек?

Рыжая бестия закатила глаза. И за что ей такое наказание?

– Хорошо, – скрипнула она зубами, – потащимся в отряд пешком. Тогда ни о какой экскурсии речи быть не может.

Парень безразлично пожал плечами и двинул следом за лейтенантом.

Шестой офицер десятого отряда Такинара Мика возвращалась из архива, нагруженная документами. Ещё вчера к ней обратился за помощью Сарики – старший офицер аналитической группы. Дело в том, что начальства не было целую неделю: капитана отправили на миссию, а лейтенант выпросила отпуск, но это не отменяло отчётов, а заняться бумагами было некому. Впрочем, старички поговаривали, что бедлам в документах был перманентным их состоянием в десятом отряде.

Такинара открыла дверь в кабинет, где работали офицеры, и задержалась на пороге. Бушующую рейацу лейтенанта можно было почуять за версту. Интересно, что случилось: увели из-под носа модную тряпку или какая-нибудь соплячка указала ей на морщины?

– С возвращением, лейтенант. Как отдохнули? – нейтрально поинтересовался Сарики у влетевшей в кабинет Мацумото. Рангику пронеслась мимо, рывком отворила дверцу очередного шкафчика и, достав оттуда бутылку из белой глины, опрокинула её, глотая саке прямо из горла, затем уткнулась носом в запястье, замерла на пару секунд и разразилась малоцензурной триадой. Офицеры уставились на заместителя командира во все глаза, заслушавшись виртуозностью оборотов, но это было только начало.

– Помедленнее, пжалста, – раздалось заплетающимся языком от двери, – я записываю…

Такинара, успевшая подойти к столу, таки выронила документы, синигами, повернувшись, замерли, у кого-то из рук выпала кисточка.

– Да ладно вам, – абсолютно трезво отозвался черноволосый юноша, облокачивающийся на косяк двери, который и привёл синигами в состояние ступора, – я ж пошутил.

Офицеры же и не думали отмирать.

Мацумото грохнула бутылку обратно на полку, но в царившей тишине это громыхнуло не меньше, чем выстрел Дзякухо Райкобен*.

Присутствовавшим тут офицерам, включая Мику, не составило большого труда опознать в парне Хицугаю несмотря на все отличия. Старше, как следствие, выше, волосы чёрные, глаза голубые, но это всё переменные параметры. Однако большинство всё-таки задумалось о характере, хотя и видели-то они всего одну сцену. Не тянул этот юноша со своеобразным чувством юмора на ледяного капитана. И всё же, похож.

– Ты! – разъярённая Рангику ткнула пальчиком с идеальным ноготком в сторону Каташи, тот вздрогнул и даже как-то сжался. Женщина тяжело дышала сквозь зубы, и её грудь заметно поднималась и опускалась, привлекая излишнее мужское внимание.

– Лейтенант Мацумото, – спокойным тоном заметил Сарики, отпуская адскую бабочку, которая влетела в кабинет как раз во время бури. – Капитан вернулся. Он пообещал в скором времени подойти и проверить, как дела с отчётами.

– Что? – коротко спросила Рангику, повернувшись к аналитику и растеряв весь запал. – А он куда-то уезжал?

– Он был на миссии.

– А. Ага, – Мацумото медленно ушла в себя. – Так, отчёты. А-а-а! Он же просил меня сделать тот отчёт две недели назад! Бли-ин!

Лейтенант заметалась по кабинету рыжим ураганом, запустив пальцы в шевелюру.

– Так! – она резко остановилась, беря себя в руки. – Ты! – она вновь ткнула в Хицугаю и на секунду задумалась.

Брюнет изобразил полное внимание, но при этом небрежно скинул с плеча и продемонстрировал ей увесистый чехол.

– Э, нет. Ты! – Рангику повернулась, ткнув в другого офицера, коим оказалась Такинара. Та отреагировала так же, как до этого реагировал Хицугая, то есть тоже вздрогнула. – Найди в офицерском бараке пустую комнату, только не очень близко к моей.

На последней фразе брови офицеров взметнулись вверх. Обычно Мацумото с удовольствием вгоняла в краску новеньких, особенно желторотых юнцов, но этот, по всей видимости, успел её довести. Одним словом, гений.

– Хицугая! – она вернулась к парню, намеренно назвав того по фамилии, чтоб ни у кого не осталось сомнений. – Оставишь свои вещи там. Такинара покажет, где в отряде туалет, душ, столовая, полигон! – выделила она последнее слова и, приблизившись к нему в упор, процедила: – Увижу у женских бараков – все причиндалы поотрываю.

– Гитару не трогай, – с ледяным спокойствием отозвался Каташи, также глядя в глаза женщине, но уголок его губ дрогнул в попытке скрыть улыбку. Мацумото буквально почувствовала, как крошатся её зубы, потом развернулась и, больше не обращая на мальчишку никакого внимания, продолжила отдавать приказы:

– Мне нужна адская бабочка в первый отряд…

Хицугая поклонился офицерам, буркнул что-то типа "приятно было познакомиться" и уже было покинул кабинет, когда в спину раздалось лейтенантское:

– И нечего на него так смотреть, это вам не Тоширо!

Каташи лишь хмыкнул, закрывая дверь. Слишком часто за свою недолгую жизнь он слышал эту фразу, но так уж сложилось – действительно не Тоширо.

Любящие родители, большая семья (со странностями, кончено, но кто без этого?), настоящие друзья и придуманные враги – обычная жизнь обычного подростка. Отец был техническим директором производственной фирмы с востребованной продукцией на рынке измерительной техники, и материальных трудностей семья не знала, впрочем, как и финансовой распущенности. К тринадцати годам Каташи чётко знал ценность денег, а как только стукнуло шестнадцать, и он получил "детский депозит" – банковский счёт, контролируемый родителями, направил деньги туда, где давно "игрался" с виртуальным счётом – на фондовый рынок, благо батя обучил с ним работать. Теперь о карманных деньгах можно было не беспокоиться.

Конечно, желания родители выполняли. Если это были продуманные и обоснованные желания. Единоборства, кендо, ещё один иностранный – русский, ибо перспективно, музыкальная школа, математический кружок – Хицугая пробовал себя в разном, ища точки приложения. Но ничего не грело душу так, как небо, и порой, стоя под дождём, Каташи понимал, что бесконечно чужд этому миру. Однако были и другие желания, более примитивные и присущие парню его лет: новый девайс, класс гитары вместо фортепиано (инструмент пришлось менять), имидж Казановы также требовал расходов.

Обладая острым умом и хорошей памятью, присовокупив к этому классическое воспитание истинного самурая, Хицугая рано начал привлекать девичье внимание. Внешностью природа тоже не обделила, и Каташи пришлось учиться обращаться и с женским полом, используя свою привлекательность, или же, наоборот, остужая пыл особо ретивых поклонниц, и с мужским, порой, кулаками доказывая, что не голубой, в отличие от цвета глаз, да и просто устроить дружеский махач не отказывался.

Нельзя сказать, что Каташи не делал ошибок в отношениях с людьми, но быстро научился их сглаживать и минимизировать последствия, ибо совесть. Совесть имела гигантские размеры, драконью выдержку, ледяной взгляд и звалась Хёринмару. Появилась сея достопримечательность около пяти лет назад, как раз, когда подростку пришлось расстаться с привычной жизнью рядового медиума и стать синигами во плоти. Урахара разводил руками, отец снисходительно улыбался и был, в общем и целом, согласен с драконом, а некоторые, тут Каташи скрипел зубами, аборигены и вовсе предпочитали наблюдать со стороны, помалкивая в тряпочку. Ибо спорить с драконом чревато.

Поэтому к ряду вопросов Хицугая относился совершенно индифферентно, где-то в силу собственного мировоззрения, где-то в силу выработанной привычки.

Историю о капитане десятого отряда он слышал, даже из нескольких источников, и это сравнение было неизбежным, поэтому Каташи считал, что даже трепыхаться не стоит.

Тем временем, девушка-синигами, которой было поручено проводить его, пересекла переулок и поднялась на веранду соседнего здания. Она повернулась к дверям, пересчитала их, видимо прикидывая, насколько выделенная комната будет далеко от лейтенантской и открыла одну из дверей, приглашая Хицугаю войти.

– А разве это не женский барак? – поинтересовался Каташи, бережно ставя гитару в угол.

– Это офицерский, – пояснила шатенка. – Офицеры живут в отдельных комнатах. Рядовые – по десять человек.

Оставив вещи, парень вернулся к выходу и, тепло улыбнувшись протянул руку:

– Хицугая Каташи.

– Такинара Мика, – машинально ответила та, в памяти резко всплыли земные обычаи, и улыбнулась в ответ.

– Но получается, – без паузы продолжил Каташи, идя за Микой дальше, – если следовать этой логике, офицеры не делятся на мужчин и женщин… То и Мацумото-сан не относится к женщинам, – он невинным взором проводил оставшуюся позади лейтенантскую комнату.

– Угу, – через секунду отозвалась Такинара и с убийственной серьёзностью добавила: – Только ей о своих выводах не говори.

Хицугая хмыкнул и, как бы размышляя вслух, отметил:

– Да, как-то быстро я её допёк. Хотя она не похожа на человека, которого можно достать. Скорее уж сама достанет и будет вить верёвки.

– Может, поэтому и злится?

Показывая Хицугае отряд, Такинара вскоре поняла, что могло так вывести Рангику-сан. Этот Хицугая действительно отличался от бывшего капитана, пусть Такинара и не знала его также хорошо, как, например, Мацумото или Сарики. Каташи был живым не только в прямом смысле слова, он много улыбался, острил, рассказывая об учёбе в школе, но вот темы пустых почти не касался. Это вначале показалось Такинаре странным, но потом Мика рассудила, что, видимо, с точки зрения земного мальчишки, синигами и так всё о пустых знают, а вот школа – это да, тут можно удивить. Впрочем, выслушать все подробности Такинара не успела: к ним подбежал синигами и передал приказ лейтенанта срочно вернуться в кабинет. Оказывается, уже пришёл ответ из первого отряда – главнокомандующий звал на внеочередное собрание капитанов, куда Хицугае надлежало явиться в сопровождении лейтенанта десятого отряда.

Группа Куросаки бежала через сенкаймон, подгоняемая подозрительными звуками, стремительно приближающимися из темноты тоннеля. Бежали молча, чтобы не сбить дыхание, хотя матери Рюуки это давалось тяжелее всех, несмотря на то, что женщина держала себя в форме. Долгожданный прямоугольник света, замаячивший впереди, открыл второе дыхание, и Куросаки и Ко дружно вывалились из дыры в небе над западным районом Руконгая. Чертыхаясь и покрякивая, чёрно-белая куча с двумя яркими пятнами пыталась распутать свои руки и ноги.

– Напомни мне, Куросаки, – Исида водрузил очки на место, хотя ноги ещё кто-то прижимал к брусчатке, – разве Айдзен не уничтожил в своё время Котоцу?

– Видишь ли, – рыжий старался лишний раз не шевелиться, чтобы не задеть своим огромным мечом кого-то из друзей, лежащих на нём, – Совету сорока шести очень не нравилось, что дангай остался без чистильщика, поэтому капитан Куроцучи создал какую-то альтернативу.

– Какую? – влезла любопытная Сора. Судя по голосу, она уже встала.

– Тебе лучше не знать, поверь, – усмехнулся Ичиго племяннице.

– А напомни мне, Ичиго, – теперь подала голос супруга, пугающе хрустнув суставами пальцев, – почему мы воспользовались сенкаймоном Урахары, а не домашним? Тот не открывался в небо, и уж тем более, там стоит предохранитель от подобных зверушек.

– Ну-у, – промычал Ичиго, пытаясь поскрести макушку, – нам ведь надо было провести живых, разве нет?

– А объясни, Куросаки-кун, – когда поднялась Иное, рыжий наконец смог вздохнуть свободно, – почему вы не запросили официальный проход, если мы тут по официальному приглашению Готея? Когда я в тот раз гостила в Сейрейтее, мне даже провожатых выделяли. Помните, Куросаки-сан? – обратилась женщина к Рукии и по-детски открыто рассмеялась, забавляясь непривычному употреблению знакомой фамилии. – И стандартный сенкаймон вполне сгодился, – она приложила пальчик к губам, вспоминая.

– Э-э, – глубокомысленно изрёк капитан, наконец, поднявшись.

– И, кстати, дядя Ичи, – Сора вернулась от разглядываний окрестностей, – а где мелкий?

– Иссай сказал, что у него ещё небольшое дело осталось, – мрачно произнесла тётя Рукия, сложив руки на груди. Ей не по нраву было оставлять сына одного в мире живых.

– И он не мелкий! – не очень натурально разозлился Куросаки-старший. – Иссай, между прочим, старше тебя!

В ответ Сора окинула его задумчиво-холодным взглядом, а затем, ухмыльнувшись, чем напомнила в этот момент Ёруити, бросила:

– Мелкий. Пока не научится кидо пользоваться, – и развернулась к остальным, которые уже направились к Сейрейтею.

В тот погожий солнечный день жители Руконгая имели возможность полюбоваться разношёрстной компанией, которая не спеша и даже немного гордо прошествовала к воротам Сейрейтея. Три синигами, из которых большая и маленькая фигуры капитанов были хорошо знакомы, в отличие от средней, два квинси, белые френчи которых до сих пор бросали местных обитателей в дрожь, и женщина, слишком живая и яркая для Общества Душ, слишком напоминавшая лейтенанта десятого отряда, слишком знакомая здесь, в Дзунринан*, в том числе и стражу врат.

Нельзя сказать, что Орихиме сильно изменилась с тех дальних пор, хотя время и материнство оставили свой отпечаток. Она по-прежнему не стригла свои волосы, и рыжие распущенные пряди достигали талии. Непременные заколки были приколоты к вороту свободной светло-зеленой блузы с широкой горловиной, из-под которой виднелись чёрные лямки не то бюстика, не то спортивного лифчика. На ногах женщины были светло-серые штаны и кроссовки.

– Орихиме-сан здесь знают? – с удивлением отметила Сора, исподволь обращаясь к Исиде-старшему. Они уже прошли ворота, только Иное задержалась, с улыбкой отвечая на какие-то вопросы стража – здоровенного детины, в котором было все десять метров роста, а то и больше.

– Да, мы бывали здесь в юности, – Исида слегка поморщился от воспоминаний и поправил очки. – История не очень, но можешь попробовать вытрясти подробности из Куросаки, – с некоторой обидой добавил он, и Сора поспешила догнать дядю, хотя сию минуту приступать к допросу и не планировала.

Стоя на небольшой площади, Ичиго переругивался с Рукией. Почему-то супруга отчаянно не хотела принимать гостей в доме, тем паче, в своём отряде. Присоединившийся к спору Урюу столь же категорично был настроен против формы синигами, но тут ему приходилось противостоять обоим Куросаки. Дети благоразумно в разговор старших не вмешивались, тихонько обсуждая собственные заботы.

Рюу сложил руки в замок за спиной девушки, едва касаясь её лица то кончиком носа, то губами. Брюнетка же, хоть и млела, не забывала стрелять глазками по округе, выискивая и подмечая ей одной ведомые детали.