Текст книги "Дракон и солнце 2. Снег к снегу (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц)

Поляна и пещера были на месте, и снег все так же лежал здесь белоснежным покрывалом. Призрак жизнерадостно забегал кругами по полянке, а Джон с недоумением воззрился на нетронутую погодой вмятину посередине.

– Смотри-ка, она все еще здесь, – поднял брови он, отмечая, что следы армейских сапог, некогда натоптанные вокруг, давно замело.

Арья со скепсисом осмотрела вмятину и перевела взгляд на него.

– Я тебя не узнаю, – промолвила она. – Зачем мы сюда пришли? Кто ты и куда дел моего брата? Серьезно, надень плащ, а то я уже бояться начинаю.

– Ты же ничего не боишься.

– Многие думают, что и ты ничего не боишься. А на самом деле ты шарахаешься от всего, как лошадь, – и она сунула ему в руки меховой ком.

– Обидно, но справедливо, – проворчал он, но плащ все-таки взял и накинул. – Да, так, пожалуй, теплее. А эта вмятина, чтоб ты знала… Это место, где я появился в Скайриме. Вот прямо тут. Я только не понимаю, почему она все еще здесь.

Арья состроила гримаску, словно говоря, что она не тот человек, у которого стоит спрашивать.

– Прямо Тид-Аран какая-то, – невесело хмыкнул он и шагнул вперед, встав посередине вмятины.

Мир, окружавший его, внезапно исчез, сменившись ледяными стенами в отблесках далекого солнца, сочившегося сверху. Он поднял голову и увидел ледяную трещину с обломанными краями, сиявшими на свету, как бритвы.

Это и есть Тид-Аран, понял Джон. И сейчас он в другом времени – в петле не совсем случившегося будущего, запертого в прошлом, – того будущего, где Дени убита, Дрогон стал Пожирателем Мира, а Алдуин отсчитывает свои последние дни – и где сам он, Джон Сноу, мертв или почти мертв, и вся тяжесть мира, рухнувшего из-за его благих намерений, давит на душу как могильный камень.

И каким-то чудовищным, неведомым образом это будущее, сохраненное здесь, в этом разрыве, все еще может осуществиться…

Джон шатнулся в сторону, стремясь покинуть страшное место, но лишь налетел на стену своей снежной тюрьмы, поскользнулся, упал в острое ледяное крошево. В лед вмерзла кровь – наверное, его собственная.

Где-то зарычал волк. Он снова поднял взгляд к далекому небу, вспоминая, что именно это и видел перед той своей бесславной смертью. Петля стала стягиваться, прошлое будущее подступило удушающе близко.

Что-то схватило его, поволокло, и ледяные стены исчезли, сменившись пустотой. Он забился, пытаясь сбросить с себя мертвую хватку, тащившую его… куда? В Скайрим, повторить все заново? В какой-то иной мир? Или поглубже в темноту, откуда нет и уже не будет выхода?

Плечо внезапно сдавило – больно, но как-то знакомо, и он понял, что плащ не устоял против клыков лютоволка, и теперь тот вцепился уже в живое тело. Призрак, упираясь всеми лапами, молча и упрямо тащил его из Тид-Аран, а Арья помогала тянуть, ухватив за другую руку.

И ей не понравилось то, что она вытянула.

Джон отличался от остальных Старков своими темно-серыми, почти черными глазами, но такой черноты, как сейчас, она у брата еще не видала – сплошные зрачки, два провала в ничто, они смотрели словно сквозь нее без искры узнавания. Такие глаза она встречала лишь у мертвецов, чьи тела день за днем омывала на каменном столе храма.

Но Джон определенно не был мертв, и Арья без особых сантиментов занесла руку, чтобы залепить ему по щеке и привести в чувство.

Оказалось, что и этого вполне достаточно, чтобы братец проморгался. Он перехватил ее руку на полпути и возмутился:

– Ты что себе позволяешь?

– Да я ж только ради пользы, – заявила она, не чувствуя за собой никакой вины. – Ты туда наступил, потом вдруг свалился, Призрак стал тебя тащить, а я помогла. С тебя спасибо.

– Спасибо. Но бить-то зачем?

– Ну, у тебя были такие глаза, – начала объяснять Арья. – Неправильные. Как у покойника.

– Голубые? – заволновался он.

– Да нет, – засмеялась она. – Просто черные.

Джон, казалось, не слишком удивился.

– Я ведь Джон Сноу, – пожал плечами он. – А Джон Сноу мертв. Просто я все время об этом забываю, ведь столько интересного вокруг.

Он осмотрел разорванный плащ, ощутил, как ноет помятое плечо, и, повернувшись к Призраку, благодарно сжал его мохнатую шею в объятиях.

– Что бы я без тебя делал, – донеслось до Арьи на грани слышимости.

Призрак довольно сощурил глазки и согласно засопел. Он тоже считал, что Джону без него никуда.

До чего же чистая душа, пробрало Арью, вдруг увидевшую лютоволка словно впервые. Легкая и белая, как снег, как самый ясный свет. Души людей были совсем другими – черные, тяжелые, зачастую они волочились по земле, раздутые от суетных желаний и давних обид.

Какая же душа была у Нимерии?..

Арья не знала.

*

– Эта дорога меня доконает, – жаловался Сноу, шагая мимо лагеря Братьев Бури, ныне пустующего. Он все пытался пристроить обратно на плечо порванный плащ, но ничего не выходило. Плащ сползал, нервы сдавали и Джон позорно ныл. – Арнгейр советовал заглянуть к Одинокой скале, но что-то мне уже не хочется.

– А что он еще сказал? – прищурилась Арья.

– Что мы можем найти там нужное, – сморщил нос Сноу.

– Раз нужное, значит, неважно, чего там тебе не хочется, – заявила сестра. – Где эта скала, показывай.

Джон ткнул рукой вправо, куда-то в елки.

– Я там не бывал, – сказал он недовольно, – но вроде бы это недалеко.

Они углубились в елки. Призрак убежал вперед на разведку и скоро спугнул в кустах какую-то даму. Дама была в черном балахоне и Джону она сразу не понравилась.

– Мы ищем Одинокую скалу, – приветливо обратилась к ней Арья. – Вы не подскажете, как к ней…

Женщина подняла руки, скрючила пальцы и в Арью полетела самая настоящая молния. Безликая, невзирая на все свои таланты, даже понять ничего не успела, не то что отреагировать. Арью отбросило назад, в слежавшуюся хвою, где она и лежала, спазматически дергая конечностями.

Джон, в отличие от сестры, не зевал, тем более что недружелюбная ведьма отвлеклась на Арью и пропустила тот момент, когда Длинный Коготь развалил ей вредную, набитую заклинаниями голову.

– Ой, – застонала Арья, елозя на хвое. – Я чуть не описалась… прости за такие подробности…

– Живая, уже хорошо, – вздохнул Джон, помогая ей встать.

– Это что такое было?..

– Магия. Если видишь черный балахон, будь готова к любой пакости, – Джон оглядел елки и вздохнул: – Значит, прав был Арнгейр. Что-то тут происходит…

Дальше они пошли гораздо осторожнее, но это не уберегло их от столкновения с очередной ведьмой. Даже двумя, но вторую, прятавшуюся в отдалении, уделал Призрак. На сей раз Арья не стала медлить и успела увернуться от молнии, пока Джон сдувал магичку Фусом прямо на торчащие из земли кривые колья. Увы, план не вполне удался. Ведьму повело в сторону и она, улетев под елку, вдруг словно взорвалась изнутри – только полетели во все стороны клочья, кровь и куски льда.

– А это-то что было?! – вытаращилась Арья.

– Не знаю, – Джон был так же удивлен, как она. – Вроде там на земле был какой-то знак…

– Ложись! – крикнула сестра, сшибая его с ног, и над их головами пронесся ревущий огненный шар размером чуть ли не с телегу. – Батюшки, как мне тут нравится! – радостно запищала она, опираясь острым локтем Джону на грудь и ловко вскакивая.

– А ну стой! – он схватил ее за юбку и дернул обратно. – Видишь, там, наверху какая-то тварь суетится?

– Ну так, а я куда, по-твоему? – блестела глазками Арья.

На небольшой скале – с виду вполне Одинокой, кстати, – и впрямь мельтешило что-то непотребное. Скрюченная карга, даже издали не похожая на человека, вприпрыжку ковыляла туда-сюда, пытаясь разглядеть их за ветвями елок.

– Лежи, – прорычал он неугомонной сестре и быстро пополз кустами поближе к скале. Карга замерла, прислушиваясь к подозрительным шорохам.

– Струн Ба Кво! – выкрикнул он Грозовой Зов, выученный в Скулдафне, а впоследствии дошлифованный уже в Вестеросе с помощью драконов.

Над скалой разразилась гроза – с самым настоящим дождем и более чем настоящими молниями. Одна за другой они били в каргу, оравшую на верхушке, и в конце концов вышибли из нее весь ее гадкий дух.

Карга упала вниз. Арья тут же устремилась мимо Джона к скрюченной фигуре, лежавшей под скалой, но Сноу повторно перехватил ее и ткнул пальцем в молнии:

– Ты хоть думай, что делаешь. Хочешь рядом с ней валяться?

– И долго оно так будет? – недовольно загарцевала на месте Арья, выкручиваясь из его руки.

– Ну… сколько-то.

Пришлось посидеть под елкой и подождать, пока буря утихнет. Они даже успели перекусить гостинцами Вильхельма, которые, увы, были уже изрядно обсыпаны просочившейся повсюду грибной трухой.

– Если я отравлюсь и умру, – пригрозил Джон, – буду доставать тебя с того света до конца твоих дней.

– Ты уже достаешь меня с того света, – пожала плечами балбеска. – Что изменится-то?

Молнии помаленьку стихали. Откуда-то прибежал Призрак, принес видавшую виды кожаную сумку, в которой Арья нашла сушеных жуков и какие-то листья. Как у нее повелось еще с утра, она тут же начала пробовать их на зуб, обнюхивать и осматривать.

– Ты не наелась? – заботливо спросил Джон, глядя, как она грызет жука.

– Алхимия – это наука, – провозгласила она, выплюнув сушеную лапку, – которая требует экспериментального подхода.

– Вернемся, сошлю тебя в Цитадель, к Сэму Тарли. Он тоже ценит экспериментальный подход, – проворчал он и пошел осматривать дохлую каргу.

Зрелище она собой представляла самое что ни на есть поганое. Жуткая смесь птицы и человека, тощая старуха с когтистыми лапами, белесая, почти лысая, обряженная в грязное одеяние из черных перьев.

– Прям ворона какая-то, – фыркнула Арья.

– Скажешь тоже, – обиделся Сноу. – Такую в Ночной Дозор не взяли бы. У нас все-таки были некоторые стандарты. Воры там, убийцы, конокрады…

А сам вдруг представил, как лихо карга валила бы нежить огненными шарами с верхушки Стены и даже слегка затосковал. О чем там этот Владыка Света вообще думал? Ни одного жреца на Стене не было…

– Смотри, какой кинжальчик симпатичный, – Арья присела на корточки, отцепила с пояса карги длинный кинжал и извлекла его из потертых ножен. Изогнутое, покрытое черной филигранью лезвие хищно блеснуло. Арья попробовала кромку ногтем и заулыбалась:

– Острый! Глянь, какой!

Джон взял кинжал, прикоснулся к лезвию и отдернул руку:

– Жжется. Как в крапиву влез.

Арья зловредно захихикала и забрала сокровище обратно. Пока она прилаживала ножны к поясу, Джон оглядывался, пытаясь понять, зачем Арнгейр их сюда направил. Может, на скале найдется ответ?

Призрак ловко пробежал по поваленному дереву, перекинутому к верхушке скалы, и повел их к сундучку в шалаше, где для Арьи случился который за день праздник – в сундучке были и травки, и дохлые стрекозы, и чьи-то хвосты, и бутыльки с дрянью, и все это сестра немедленно сгребла в сумку с жуками. Джону из добычи досталось немножко серебра и золотая монетка, аж целая одна.

Выбравшись из вонючего шалаша, они постояли и поразмышляли над странным столиком с символами, но трогать не стали – вдруг он тоже взорвется?

– Не понимаю, что мы должны были тут найти, – пробурчал Джон. – Ладно, что уж теперь. Пусть и зря, но хоть прогулялись.

– Не скажи, – возразила сестра. – Я вот очень довольна.

– Ну, конечно, ты ж жуков наелась, не всем так повезло. Пошли уже.

*

Они вышли обратно к дороге и пересеклись с повозкой, бодро катившей к Хельгену.

– О, а вот и вы, – жизнерадостно заорал мужик на козлах. – Вильхельм обещал, что тут Довакин по дороге гуляет и я его обязательно встречу, я прям весь рад. Меня Меррик зовут, из Рифтена в Вайтран еду. Садитесь, подвезу!

– Было бы неплохо, – обрадовалась Арья, тут же взбираясь на гору мешков. – Здрасте. Я Арья.

– Спасибо, – улыбнулся Джон, внутренне содрогнувшись от перспективы болтать всю дорогу. – Нет, Арья, садись впереди. Это ты у нас трепло.

– Еще какое, – согласилась сестра, ссыпаясь с мешков к мужику на козлы. Джон, довольный такой перестановкой, залез на мешки и с удобством растянулся, глядя в небо.

Облака кутали вершину Монавен, но уж кто-кто, а Джон отлично знал, что они скрывают. Партурнакс наверняка уже проснулся – это если он вообще спал, а не прикидывался. Вполне вероятно, что в этот самый момент хитрый дракон сидит там среди своих сундуков и наблюдает за игрушечной тележкой, ползущей по дороге. Сверху все выглядит игрушечным, это Джону тоже было хорошо известно.

Вообще-то старый интриган мог бы и рассказать ему про новую Тид-Аран… Или не мог?

Они въехали в Хельген, который помаленьку отстраивали, и на Джона нахлынули воспоминания о том первом злосчастном прибытии. Впрочем, хоть он и прикатил сюда снова на телеге, по той же дороге, через те же ворота, но Арья, не затыкавшаяся на облучке, не давала забыть, где прошлое, а где настоящее. Сейчас она как раз во всех подробностях расписывала историю несчастного Винделиуса.

Меррик помахал перед стражей какими-то бумажками, предъявил Довакина на мешках – Джон, разомлев на солнышке, лениво помахал рукой – и Арью, которая с сиротским видом стала грызть куриную ножку. Стража впечатлилась и скоренько пропустила их дальше, не глядя особо ни в бумажки, ни в мешки, а Джон полностью уверился, что лежит на горе контрабанды – но делать по этому поводу ничего не стал.

Остановились переночевать в Ривервуде, где к Довакину тут же сбежались здороваться и родня Хадвара, и Лукан Валерий с сестрой, а потом, собственно, и вся остальная деревня. Оргнар, которому Дельфина, уходя на поиски Небесной Гавани, оставила таверну, рассказал, что сейчас она вместе с Эсберном отбыла в столицу – служить императору Титу Миду Второму, как и положено Клинкам. Наверное, подумал Джон, Партурнакс – а может, и сам Алдуин – хорошо их шугнул, сразу вслед за альтмерами. Во всяком случае почитать Талоса вроде как снова разрешили, хотя многие уже отвыкли, а многие и не переставали.

Наевшись до отвала за чужой счет (все же есть своя польза в славе и геройстве), они переночевали в таверне и выехали поутру, выходя на финишную прямую этого непростого пути. До Вайтрана оставалось всего ничего, какие-то три-четыре часа ходу, и Джон, восседая на контрабанде, с удовольствием жмурился на утреннем солнце.

Скоро, уже совсем скоро он будет дома.

========== Глава 7. Ботанический казус ==========

– Я работаю в “Товарах Белетора”!

Джон готов был его расцеловать. Хотя сам по себе тот факт, что у несчастного не нашлось других слов, чтобы поприветствовать Довакина, уже говорил в пользу версии о слабоумии.

– Молодец, – похвалил его Джон и обиженный природой бедолага прямо-таки расцвел.

Ликующая толпа, сбежавшаяся к воротам, так и теснила его в сторону Драконьего Предела, но Сноу упрямо пятился к дому. Ему еще с Лидией объясняться, а ярл подождет.

– Явился, подлец, – такими словами бесстрашная оруженосица встретила народного героя. С какой-то точки зрения это было приятным разнообразием после всех простодушных восторгов.

– Джон! – завопила Люсия, кидаясь ему на шею. Она выглядела сытой, здоровой и довольной и он облегченно перевел дух, убедившись, что они без него не бедствовали.

– Привет, моя хорошая. Как жизнь, как сама? – спросил он, крепко обнимая девочку.

– Хорошо. Но мы скучали, – она оторвалась от него и вдруг серьезно глянула ему в глаза. – Ты же снова уедешь, да?

– Да, – виновато кивнул он. – Но не прямо сейчас.

– Тогда пойду тесто поставлю, – обрадовалась Люсия и побежала к шкафчикам. Лидия проводила ее взглядом, а потом посмотрела на Джона и сменила гнев на милость:

– Ладно, что уж. Дай хоть обниму.

Да, Лидия – это вам не Люсия, подумал Джон, очутившись в медвежьей хватке северянки, которая, как ему хорошо было известно, любила под настроение помахать молотом в кузне. Живым бы уйти.

– Потерял уточку, да? – сладко пропела Лидия над его ухом.

Какую уточку, чуть не спросил Джон, но вовремя прикусил язык, вспомнив чехол для Свитка. Тот остался на вершине Глотки Мира, так что уточка скорее всего уже обрела новый дом в одном из сундуков.

– Все вопросы к Партурнаксу, – выкрутился он. – Если ты, конечно, знаешь, о ком я.

– Знаю. Все теперь знают… А это кто? – она выпустила его из объятий и подозрительно уставилась в сторону двери. Джон обернулся.

– А это Арья Старк, сестра моя, – представил он девчонку, до того молча озиравшую их уютный дом.

– При кинжале, вид боевой, – оценила Лидия. – Пойдет.

Арья вредно заулыбалась, показав острые зубки. Джон заподозрил, что уже сегодня мир увидит пробный поединок могучей Лидии, доблестной дочери Севера – и Арьи. Тоже дочери тоже Севера.

– А у меня, между прочим, тоже есть кинжал, – заявила Люсия, залихватски бухая муку в миску. – Меня Лидия учит.

Стало быть, уже три дочери Севера, вздохнул Джон и сказал:

– Ладно, девушки, знакомьтесь тут, только друг друга не поубивайте. А я в баньку.

После баньки, быстро поев, они отправились к ярлу. Джон еле убедил Арью расстаться с драгоценной сумкой, битком набитой дарами природы. Лидия, подобрев после перекуса, сказала, что пока что отнесет порванный плащ в починку.

– Мы же не хотим, – ласково добавила она, – чтобы наш Довакин околел.

– Не хотим, – согласился Джон, гадая, что ему скажет ярл.

Лидия свернула к мастерской, а Джон и Арья отправились в крепость в сопровождении толпы, которая помаленьку уже начинала готовиться к стихийному празднику в честь его возвращения.

Не успели они войти в Драконий Предел, как Арья углядела темный балахон и побежала знакомиться с Фаренгаром, рассчитывая побольше узнать про молнии и прочие магические пакости. Тот был не слишком рад настырной девчонке и рвался к Довакину, но против Безликой не сдюжил, так что на встречу с ярлом Джон отправился один.

– Джон Сноу, – обрадованно встал ему навстречу Балгруф.

– Как у вас теперь красиво стало, – Джон кивнул на торжественные стяги и паноплию, обустроенную над троном, где раньше был череп Нуминекса. На мгновение его снова захлестнул липкий ужас от мысли, каково приходилось дракону все эти годы – нет, века, – но он быстро успокоился, вспомнив, что сейчас Нуминекс жив-здоров и набивает брюшко краденными лимонными пирожными в Винтерфелле.

– А череп-то тебе и впрямь пригодился, – покачал головой ярл. – Мы тогда глазам своим не поверили.

– Честно говоря, я и сам не поверил, – развел руками Сноу. – А как сейчас дела идут?

– Хорошо идут. После возвращения истинного Алдуина, солнца нашего, наконец-то настал мир. Восстание, сам знаешь, подавлено, Талмор унялся, словом, у нас тут эпоха процветания.

Истинный Алдуин, мысленно усмехнулся Джон. Теперь понятно, что он им наврал. Впрочем, до некоторой степени это было правдой. Тот смертный уродец с разорванной душой, которого Джон спас из Совнгарда, вряд ли мог считаться истинным Алдуином.

Но таковы уж драконы. Эти бестии ухитряются врать и говорить правду одновременно.

– Правда, непонятно, куда опять драконы подевались, – задумчиво потянул себя за бороду Балгруф. – Обещали заботиться, а сами попрятались. А у нас тут, между прочим, бандиты по пещерам шарахаются.

На месте драконов я бы тоже попрятался, подумал Джон. Кажется, люди решили, что теперь все за них будет делать кто-то другой.

– Зачем вам драконы, когда Лидия есть? – спросил он с усмешкой.

– Тут ты прав, деваха молодец. Три банды успела извести, а четвертую они вместе с Ирилет целый месяц гоняли.

– Прогнали?

– А то ж.

– Стало быть, все хорошо, – подытожил Джон.

– Ну, почти, – заныл ярл. – Даника, жрица Кинарет, меня замучила, дерево ей сохлое не нравится. Ну так оно никому не нравится, а что поделаешь. Молния в него попала, аккурат перед твоим первым появлением.

– Извините, – расстроился Джон.

– Хоть ты с ней поговори, – попросил Балгруф безнадежно. – Пусть она от меня отстанет.

Джон обещал поговорить.

Выловив Арью, от которой Фаренгар избавился с нескрываемой радостью, он потянул ее прочь из замка вниз по лестницам.

– Ну что, ну как? – потребовала отчета сестра.

– Никак, в том-то и дело, – безнадежно махнул рукой Джон. – У них все прекрасно и абсолютно ничего не происходит. Совсем непонятно, за что зацепиться, разве что за дерево это сохлое. А если и там глухо, я вообще на нем повешусь. Пусть разгребают без меня.

– Экий ты нервенный, – заухмылялась Арья. – У нас еще вампиры в Морфале не осмотрены, а еще каньон, а еще дите в Винд-чем-то. Кстати, про то, что дерево сохнет, говорил тот дедок… как его?

– Арнгейр. А ведь точно, – приободрился Джон.

Даника отыскалась прямо возле храма, под тем самым деревом, на лавочке, с которой Джон когда-то подобрал Люсию, а позже подслушал Амрена с женой. Надо бы над этой скамейкой табличку прибить: “Джон Сноу. Квесты любой сложности”. Может, хоть тогда покажутся враги, которых обещал Партурнакс. А то ишь какие застенчивые.

– Позор, – вздыхала Даника. – Такое чудо погибает… Вот ты же Довакин.

– Ну, есть немного, – не стал спорить Джон.

– Если и ты не поможешь, я уж не знаю, к кому обращаться, – стиснула кулаки Даника. – Ярл меня не слушает, видать, Кинарет ему не указ.

– А как тут поможешь? – удивилась Арья, оглядев дерево. – Оно, извините, не сохнет, оно уже вовсю мертво.

– Кому это когда мешало, – проворчал Джон.

– То, что мертво, зацвести не может, – аргументировала сестра.

– Вырастая – крепнем, – не согласился Сноу.

– Мы не сеем!

– Сейчас Фусом приложу. Услышь мой рев!

– Не запугаешь! Нам ярость!

– Ходор, – сжульничал Джон.

– Ладно, ты выиграл, – смирилась Арья.

Даника, ошарашенно смотревшая на них во время этой странной перепалки, наконец разлепила губы для робкого вопроса:

– То есть вы поможете?

– Возможно, – протянул Джон. – Если ты объяснишь, как именно.

– Златолист, – начала жрица, указав на дерево, – это побег Великого Древа, самого старого существа в Скайриме, а возможно, и во всем Тамриэле. Его сок обладает живительной силой…

– А, так вам дерево надо полить, – хихикнула Арья.

– Ну да. Беда в том, что кора Великого Древа настолько прочна, что ее не пробить никакой сталью, – вздохнула Даника. Джон скосился на рукоять Длинного Когтя и подумал, что, наверное, просто еще никто не опробовал на той коре сталь валирийскую. А жрица продолжала: – Впрочем, есть клинок, способный на это, и имя ему Жгучая Погибель. Хотя некоторые зовут Крапивником. Ветер Кинарет донес, что сейчас он у карги-ворожеи, в ведьминском ковене на Одинокой скале.

– Хм, – состроила невинный вид Арья. – А он не донес, что этот клиночек уже тут?

И она предъявила тот самый черноватый кинжал. Лезвие у него и впрямь жжется, вспомнил Сноу. Крапивник и есть.

– Ой, фу! – жрица соскочила со скамьи, подобрав полы рясы. – Фу, убери!

– Где это ваше Древо? – спросил Джон и спохватился. – Хотя подожди, у меня даже карты нет, чтобы отметить…

– Принесу я тебе карту, – заметалась Даника. – Сиди тут, никуда не уходи!

Чтоб и не посидеть, подумал Джон. Солнце греет, вокруг бодро суетится народ, прилаживают цветные флажки на арки, кто-то вон даже на самом дереве повис с гирляндой… Потому что праздник.

Даника вернулась.

– Смотри, – ткнула она в карту, – вот здесь Святилище, в пещере. Можно добраться до Айварстеда и оттуда пройти вдоль реки, а можно доехать торговым путем до Виндхельма, а там от ворот строго на юг, вот, видишь, прямо ровнехонько…

– Вижу, – Джон переглянулся с Арьей. – Нам бы лучше через Виндхельм.

– Завтра туда караван идет, – оживилась Даника. – У нас тут один торговец был, животом захворал, так он все уши мне прожужжал своим караваном, пока лечила.

– Что ж, завтра так завтра. Может, пока отложим праздник? – несмело предложил Джон. Мужик, ползавший по арке с флажками, гневно на него воззрился. – Починим дерево и сразу все вместе и отпразднуем. Чтоб два раза не страдать…

– Ну, тоже правильно, – задумалась Даника. – А то перепьются, а я лечи их потом. Ладно, пойду объявлю народу священную волю Кинарет. А ты, – ткнула она пальцем в мужика, – чтоб никому ни словечка. А то прокляну.

– То есть вот так у вас все делается, – хмыкнула Арья.

Даника пожала плечами, но спорить не стала.

*

– Это же я, – увещевал Джон Снарка, умоляюще протягивая к нему руку с куском яблочка. Тот фыркал и пятился. Джон удрученно повернулся к Арье, опустив руку: – Даже яблоко не берет. Обижается.

– А может, это вообще не Снарк, – вредно сощурилась Арья, вспомнив Нимерию. – Может, ты к чужой лошади пристаешь.

– Скажешь тоже, – обиделся Сноу. – Чем он тебе не Снарк? Толстый и красивый, очень смелый.

Мягкие губы нерешительно зажевали его рукав и поползли к яблочку. Джон просиял. Арья надулась.

Выехали с караваном по раннему солнцу. Торговцы ликовали: раз рядом Довакин, то никакие бандиты к ним не сунутся. Сам Джон был в этом не так уверен. Бандиты вполне могут посчитать, что раз уж сам Довакин, то в караване наверняка есть что-то ценное; добавить к этому всяких ненормальных, желающих прославиться, убив Драконорожденного, и получится целая армия.

К тому же один бандит у них уже был: Арья, которой не сиделось на месте, ползала туда-сюда по телегам, заводя знакомства и разговоры. Джон, за предыдущие дни отболтавший себе весь язык, оставил ее отдуваться за двоих и уехал вперед верхом на Снарке под предлогом разведки.

И хотя торговцы хором уверяли его, что дороги тут спокойные – и неизвестно, как это увязывалось в их головах с боязнью бандитов, – довольно скоро он обнаружил впереди нечто, заслуживавшее внимания.

Не то чтобы сломанная телега и горюющий подле нее человечек в шутовском наряде казались страшной угрозой, но они перегораживали дорогу, а пускать караван в обход по полям было бы глупой тратой времени.

Человечек был какой-то припадочный. Говорил о себе в третьем лице, кривлялся, пританцовывал, а потом, резко сменив настрой, начинал причитать, припадая к телеге. По словам самого человечка звали его Цицерон, а в ящике на телеге хранились останки его любимой матери (Мамули!), которую он куда-то там вез хоронить.

Джону этот странный тип совсем не нравился, телега тоже. Даже катаясь с ветерком на россыпях контрабанды, он не чувствовал себя настолько не на месте, как возле гадкого ящика с Мамулей. Вообще говоря, на контрабанде-то как раз лежалось очень славно. Но этот ящик и сам Цицерон…

Присмотревшись к нему получше, Джон понял, что первое впечатление было неверным. Человечек не был безобидным, зато был абсолютно сумасшедшим – правда, на какой-то свой очень странный и неприятный цицеровско-мамулин манер.

И все-таки хочешь не хочешь, а убрать эту колымагу надо.

– Скоро подойдет караван, – нехотя сказал Джон. – Починим твою телегу.

– Добрый, ты добрый! – запрыгал гадкий тип. – Цицерон вас наградит, Цицерон даст вам золота! Блестящего, звонкого золота!

– Конечно, даст, – фыркнул Сноу неприветливо. – Куда денется.

Караванщики в восторг не пришли, но делать было нечего – стоявшая поперек дороги тарантайка преграждала путь к барышам, так что ворча и сопя торговцы взялись за дело. Джон, даже не думая помогать, отъехал в сторонку от ящика с Мамулей к Арье и какому-то незнакомцу, который к ней прямо-таки прилип.

– Когда свадьба? – хмуро спросил Джон, восседая на лошади и свысока глядя, как мужик цепляется за руку сестры.

– Да брось, – хихикнула та. – Это Морис Жондрель, он, представь себе, тоже направляется в Святилище. Очень просится с нами.

– Я человек не воинственный, драться совсем не умею, – неловко улыбнулся тот, задирая голову вверх. – А вы, вы ведь Довакин…

– Можно на ты, – смягчился Джон. В отличие от Цицерона, шкатулочки с десятью донцами, Морис производил приятное впечатление нормального человека. – Ладно, возьмем тебя с собой, я не против.

Джон слез со Снарка и отозвал Арью в сторонку.

– Что скажешь о том типе? – спросил он, кивая на Цицерона.

– Он убийца, – холодно и ровно ответила сестра. У Джона каждый раз мороз по позвонкам продирал, когда она начинала говорить таким тоном и смотреть такими глазами.

– А ящик? С останками Мамули?

Арья задумалась.

– Ящик и ящик, – сказала она.

– Но он же гадкий.

– Ну так если Мамуля. Не бери в голову, – махнула она рукой. – Мало ли больных на свете. Это ты еще Бродяжку не видел…

…и не видел, как я выбила ей оба глаза – вот так, раз, раз, один за другим, выколола их Иглой, что ты подарил, а потом содрала кожу с ее мертвого лица.

Так подумала Арья – и увидела, что брат вздрогнул.

– Что за жизнь у нас, – тоскливо протянул Сноу.

– Ты хотел сказать – что за смерть, – странно засмеялась она. У Арьи иногда пробивался очень неприятный юмор.

Телегу убрали, Цицерон, как обещал, наградил добрых людей и караван покатил дальше, оставляя странного человечка позади.

Наедине с Мамулей.

*

Дорога до Виндхельма заняла у них пять дней и в целом прошла без происшествий – если не считать того, что Джона вконец замучили расспросами о драконах. Какие они, добрые ли, а главное – что едят?

И если той же Арье он был готов рассказывать про драконов часами – и рассказывал, пока они были в Вестеросе, – то от местных любопытствующих он вяло отделывался общими фразами вроде “едят все” и “пути драконов неисповедимы”.

Радовало хотя бы то, что, кажется, никто из этих неисповедимых не проболтался людям о том, что Джон побывал аж в Совнгарде, иначе живым его без ответов не отпустили бы. А рассказывать вовсе не хотелось, учитывая то, как он обошелся с местными героями, да еще и Шора походя грязью облил.

Переночевав в Виндхельме, который с точки зрения Джона был все таким же погребальным и за прошедшее время краше не стал, они выбрались за ворота и поехали строго на юг. Точнее, поехал Джон, а парочка гуляла следом, собирая травки и обсуждая какие-то алхимические тонкости. У Джона возникло сумрачное подозрение, что рано или поздно ему придется столкнуться с какой-нибудь якобы лечебной бурдой от Арьи Старк.

Дитенка, о котором говорил Арнгейр, они искать не стали. Еще утром он напомнил о нем Арье, но та только отмахнулась. Сказала, что успела поговорить с народом, пошукать там-сям – и оказалось, что ничего интересного.

Наверное, врала, подумал Джон. Но ведь ее, нахалку, не прочитаешь. Что ж, им бы хоть с деревом разобраться для начала, а там можно вернуться в Виндхельм и прищучить врушку-сестру. Главное, об этом не забыть за всеми хлопотами…

Горячие источники, услада Салокнира, парили и побулькивали. Призрак, появившийся сразу, как они ушли от города, радостно носился по мелководью, поднимая тучи брызг. Вдалеке бродил задумчивый великан. Они почтительно обошли его по дуге и углубились в лесок.

– Уже близко, я чувствую! – радостно принюхался Морис. – Это дуновение на ветру… Древо цветет!

– Ты ж говорил, оно всегда цветет, – сказала Арья.

– Ну так вот оно и цветет, – не смутился Морис, упоенно водя носом. Джон принюхался, но кроме запаха разгоряченной от солнца лошади ничего не уловил. Он глянул на Призрака и увидел, как тот наставляет уши на что-то впереди и радостно шевелит носом.