Текст книги "Дракон и солнце 2. Снег к снегу (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

Волкихарские вампиры – здесь, на Солстхейме…

Он соскочил на землю, извлекая меч, Серана спрыгнула следом, мановением руки заставляя призрачную лошадку исчезнуть.

– Салония, – неприветливо обратилась она к одной из трех фигур, – давно не виделись. И что вы трое тут забыли?

– Вас, миледи, – охотно объяснила дама, поименованная Салонией. – Ну, и вон то недоразумение заодно прихватим, – повела она рукой в сторону Джона.

Это движение, широкое и демонстративное, отвлекло внимание Сераны от остальных противников, но Джон успел заметить, как другой вампир коротко, без замаха, дернул рукой и в Серану воткнулся маленький темный дротик.

Да, заметить он это успел – а вот сделать хоть что-нибудь, увы, нет. Разве что увернуться от второго дротика, свистнувшего впритирку к его рукаву. Серана рухнула на землю, и Сноу заподозрил, что без желе нетча дело тут наверняка не обошлось. Их трое, подумал Джон, перехватывая меч поудобнее. Трое, а он остался один…

– Что стоите, хватайте его уже, – распорядилась Салония.

– Это ж Довакин, – стушевались вампиры.

Начальство фыркнуло:

– И что? Хорош жаться, он немой.

Ну-ну, ухмыльнулся Сноу и рявкнул на трех вампиров:

– Файм Нейл Дайн!

Мгновение спустя одна лишь пыль оседала на землю там, где прежде стояли противники. Стоило ему извлечь из бока Сераны черный дротик, как девушка начала шевелиться и неразборчиво ругаться, а потом схватила его за руку:

– Где они?

– Я их спрятал, – пожал плечами Сноу и злопамятно добавил: – Пусть пока посидят и подумают над своим поведением.

В отличие от дракона вампиры не слишком его нагрузили. Он их почти и не чувствовал, и в отличие от дракона же они вряд ли были способны выбраться сами или хотя бы воспринимать внешний мир.

А между тем у Джона уже появились насчет них кое-какие планы.

========== Глава 27. Пропавший ==========

Пристроившись на корявом пеньке, Арья пыталась писать красиво и внушительно, но, даже подложив под лист бумаги дорожную сумку, результатов не добилась – строчки все равно ползли вкривь и вкось, выходя неряшливыми и убогими.

– И где Санса, когда она так нужна? – проворчала Безликая и, схватив другой листок, начала заново: – “Гунмар, укротитель троллей! Внемли сему белоснежному посланцу и направляйся в форт Стражи Рассвета немедля, дабы помочь в борьбе с поганой нежитью, вампирами. Такова воля всеблагих богов!” Мда… – Арья оглядела помятый лист и вздохнула: – Вот скажи, это похоже на волю богов?

Призрак, терпеливо дожидавшийся рядом, со скепсисом дернул ухом, а потом небрежно сгреб в пасть непросохшее письмо и исчез. Видимо, лютоволк полагал, что одного его вида хватит, чтобы убедить кого угодно в чем угодно. Арья села на пенек и стала ждать, жуя невнятные кусочки из сумки. Что именно там раскрошилось и с чем перемешалось, было уже невозможно определить, да и кого волнуют такие мелочи?..

Призрак вернулся спустя недолгое время. Лютоволк гордо раздувал пушистую грудь и прямо-таки лоснился от самодовольства. Было совершенно очевидно, что ему только что поклонялись.

– Молодец, умница, – похвалила его Арья и подсунула еще одну записку: – А эта Джону, и пусть он там побережется.

Волк цапнул и унес письмецо, повествовавшее о ее приключениях в Рифтене и Колледже, а юная Старк собрала барахлишко и стала ловить убежавшего Тенегрива, чтобы двигаться дальше к Драконьему Мосту, где, по словам Урага, мог обнаружиться жрец Мотылька – которого Призрак, кстати говоря, почему-то найти не сумел, и это было странно. С Сорин и Гунмаром у него таких сложностей не возникало.

В Драконьем Мосту она пообщалась с командиром Мароном, встретившим ее как родную, и выяснила, что жрец там и в самом деле побывал некоторое время назад, и даже в сопровождении легионеров – а заодно узнала, что Тирион через Мост не проезжал. Арья уже не знала, где искать бессовестного карлу, ухитрившегося потеряться в такой неподходящий момент.

Тирион не мог обойти Драконий Мост на пути к Колледжу, а значит, либо Ланнистер отправился морем и, возможно, его уже съели морщинистые хоркеры (так ему и надо!), либо он никуда не отправлялся и кто-то в этой истории врал. Вопрос был лишь в том, кто именно: Тирион или Ульрика, которую, как было известно Арье, на самом деле звали Валерика.

Арья остановилась на распутье и задумалась. Перед ней лежал красивый, украшенный дракончиками мост, а за ним, где-то на дороге, гулял жрец со своей охраной. Еще дальше к югу, под горами, прятался Фолкрит и по соседству – Валерика в Убежище. А вот Солитьюд был всего в часе езды на Тенегриве, но сколько времени она потратит на очередные расспросы?..

Нет, решила Арья. Сперва жрец, потом все остальное.

Обшаривая округу, она наконец набрела на место, где случилась самая настоящая бойня. Перевернутая телега, труп легионера, от которого лесное зверье уже успело отъесть руку и полноги. Изрубленные до состояния гуляша останки вампира. Порывшись в месиве, Арья отыскала записку, но та была настолько залита кровью, что прочесть ничего не удалось.

Тенегрив сунулся мордой к ней в руки, интересуясь, чем это так вкусно пахнет, и Арью осенило. Она сунула записку под нос плотоядному коню и сказала:

– Ищи!

Тенегрив облизал записку, а потом бодро потрусил вперед, быстро свернув с дороги в луга.

– Молодец, молодец! – подбадривала его Арья. – Хороший мальчик! Ищи вампиров, где у нас вампиры?..

Тенегрив привел ее к входу в пещеру, но сам остался снаружи, приметив поотдаль сытного зайца. Мимолетно посочувствовав зайцу, Арья зашла под темный свод, протрусила по туннелю и довольно скоро пришла в обширную пещеру, вмещавшую в себя аж целую крепостную стену. На стене сидели каменные горгульи.

– Прямо как дома, – обрадовалась Старк и стала спускаться вниз.

Жрец нашелся за магическим барьером – видимо, тем самым, что не пропустил Призрака, – и ругался с каким-то вампиром.

– Я не подчинюсь, злыдень! – заявлял жрец.

– И надолго ли тебя хватит? – хмыкал вампир, лениво позевывая. Гудящий звук, донесшийся со стены, насторожил кровопийцу, но пока он пытался понять, что это вообще такое могло быть, слетевший с пращи камень разнес ему полчерепа.

Еще один сонный вампир вылез из закутка, оглядываясь по сторонам, увидел труп, удивился, а мгновение спустя улегся на пол с дырой в голове.

– Да я же молодец, – похвалила себя Арья и, держа Розу наготове, подошла к жрецу. – Эй, дядя!

– Изыди, монстр! – замахал руками жрец. – Не поддамся я на козни твои!

– Я вообще-то из Стражи Рассвета, – сообщила она и подумала: это вовсе не значит, что я не монстр. – Мы охотимся на вампиров, – добавила она и снова подумала: а еще мой брат вампир, и я убью каждого, кто решит причинить ему вред. – Короче, как тебя отсюда вытащить?

– У него был ключ, – жрец указал на первого из убитых Арьей вампиров. – Но мой разум все еще… я не уверен…

– Ничего, сейчас разберемся, – отмахнулась она, обыскивая тело и вынимая странный светящийся полосками камень.

– Вот этот, да, – обрадовался жрец. – Его надо положить на пьедестал наверху.

Арья забралась на балюстраду, положила камень куда сказано и увидела, как барьер исчезает, а жрец, только что хватавшийся за голову, вытягивает из ножен изящный изогнутый меч и с молодой прытью торопится к ней наверх по ступенькам.

– Настал твой час, демон! – ликующе вопил седой дядечка, пока Арья без особой натуги убегала от него по лестницам и зубцам стен, хихикая и дразнясь.

– Да ну постой ты… – хрипел бедняга, совсем умаявшись.

Наконец жрец плюхнулся на пол, лязгнув клинком о камни.

– Ты надо мной издеваешься, – просипел он. – Разве так можно, я же старый! Ты меня уважать должна!

– Это ты издеваешься, – фыркнула она. – Как ты вообще это себе представляешь? Я буду стоять и тебя уважать, пока ты меня убивать будешь?

– Это все барьер виноват, помутил мой разум, – оправдался жрец. – Нижайше благодарю за спасение, дитя. А где твои родители?

– Сирота я.

– Ничего не понимаю, – помотал головой жрец. – Сперва меня похищают вампиры и не говорят зачем, потом спасает дьявольская сирота… Кстати, меня зовут Дексион Ивик.

– А меня Арья. Отдышался? Тогда вставай, поедем к Седобородым.

– Зачем?

– У нас там Древние Свитки.

– О!.. – воодушевился жрец и хотел было начать расспросы, но Арья перебила его на полуслове, велев пошевеливаться. Дексион пытался отвязаться от ее компании, говоря, что прекрасно доберется в Хротгар сам, но Безликая была неумолима: один раз его уже похитили, больше такого не будет. Он поедет на дьявольской лошади в компании дьявольской сироты и точка.

Расспросы в Солитьюде пока придется отложить, с неудовольствием поняла Арья, направляя Тенегрива на юг. Что ж, хоть в Убежище удастся заглянуть, раз путь все равно лежит мимо Фолкрита…

*

К следующему вечеру жрец был благополучно довезен до Убежища, обезоружен и заперт в кладовке. Дексион долго возмущался и утверждал, что его разум давно в порядке, но Арья была неумолима: безопасность превыше всего, и никаких сюрпризов она больше не потерпит.

Несносный дед совсем меня замучил, подумала она, смахнув пот со лба, и пошла искать Валерику.

– Тирион пропал, – сообщила она. – Его нет в Колледже и нигде нет, и никто не знает, где он. А теперь еще раз расскажи, о чем вы тогда говорили и что ты с ним сделала?

– Ничего особенного, – фыркнула Валерика. – Он принес мне еды – не отравленной, не зачарованной, я проверила. Серана предупреждала, чтобы я ничего не рассказывала, и я солгала ему, что ничего не помню. Потом спросила, как обстоят дела в мире и Солитьюде, и он мне целую лекцию прочитал. Ужасный болтун.

– А про Джона он спрашивал?

– Разумеется. Я сказала, что смутно припоминаю какого-то кудряшку, который вроде как меня спас. Он спросил, что кудряшка собирался делать дальше, и я ответила, что девица, отиравшаяся рядом с ним, говорила про проклятие Молаг Бала.

– И после этого он ни с того ни с сего вдруг решил наведаться в библиотеку, – задумалась Арья. – Про проклятья почитать, что ли?

– Ну, по сути он просто предупредил меня, что больше не придет, поскольку уезжает в Колледж Винтерхолда, но когда ты вот так говоришь, это действительно начинает выглядеть странно. И с чего бы недомерку вообще хлопотать? Они друзья?

– Нет, – фыркнула Арья. – Тирион когда-то наломал дров и теперь боится Джона до одури.

– Боится, надо же, – удивилась Валерика. – А почему?

– Долгая история, – заленилась рассказывать Арья.

– Хоть немного конкретики.

– Когда-то он предал и Джона, и… в общем, других людей. Много народу погибло. И это привело к еще большей беде, которую, к счастью, потом удалось утрясти. Тириона хотели казнить, но дали второй шанс.

Валерика скептически хмыкнула.

– Так рассудили драконы, – пожала плечами Арья и вдруг вспомнила: – Кстати! В ту ночь, когда Джон тебя приволок, я ведь сказала Тириону, что у нас конец света на носу и пусть помогает. Может, он просто удрал и спрятался от всех нас вместе взятых. Не каждый любит подвиги.

– Не только предатель, но и трус? – хмыкнула Валерика.

– Я бы не назвала его трусом, – покачала головой Арья. – Ему доводилось воевать, а однажды он спустился в подземелье, чтобы освободить драконов. Честно говоря, я его не понимаю. В нем словно два разных человека.

– В одном есть и ум и дух, – задумчиво сказала Валерика, – а другой всего лишь бессовестное отродье.

– Примерно так, – пожала плечами Арья.

– Я сейчас не о нем говорила, – дернула головой Валерика, – а о Харконе.

– Ах, твой чудный муженек, – прищурилась Арья. – И как его убить?

– Никак. Драконы бы справились, но он не покинет Волкихар, а туда им не пробраться. Я рассчитывала сбросить его в Каирн к Дюрневиру, но я же теперь… – она развела руками. – Не то чтобы я виню Джона за то, что он сделал, но я все никак не могу привыкнуть быть человеком. Люди такие хрупкие, такие… слабые. Я сама себе не доверяю, мне не справиться с Харконом. Он меня просто раздавит. Хотя, наверное, это лучшее, чего я могу от него ожидать, – вздохнула Валерика и очень по-человечески поежилась.

– Сочувствую. Но твой замысел в любом случае устарел, поскольку Дюрневира уже нет в Каирне.

– Как это нет? – на лице Валерики вдруг проступил такой откровенный испуг, какого Арья никогда не ожидала на нем увидеть.

– Джон его спас, – заявила Старк и с удовольствием посмотрела, как бывшая вампирша оседает на стуле. – Хотя главным образом драконы, конечно. И немножко мы с Сераной.

– Начинаю понимать, почему она в него влюбилась, – усмехнулась магичка, когда вернула себе толику прежнего самообладания.

– Кто в кого? – вскочила Арья. – Серана? В брата моего? Влюбилась?! Да он женат!

– Ну, бывает, – философски сказала добрая мама. – Я даже благословлю ее на адюльтер, если до этого дойдет. Впрочем, вампиры все равно нежить, так что детишек не будет.

– Ты циничная и пакостная, – отрезала Арья, – и пользы от тебя никакой, одни хлопоты.

– Я Джону волка вернула, – не смутилась Валерика. – И помогла разобрать тут завалы. Если бы не я, вы до сих пор лазили бы за каждой вилкой и кружкой через витраж.

– А, ну да, – скисла Арья, садясь обратно. – Ну… будь что будет. Главное, чтобы Дени не узнала, а то даже не знаю, что она с ним сделает.

– Дени – это жена?

– Если бы только жена, – вздохнула Безликая и перечислила титулы Дейенерис Таргариен. При этом она, конечно, понаделала кучу ошибок, но, к счастью, Валерике (и, что еще важнее, Дени) было неоткуда это знать.

– Хорошая жена, – солидно кивнула магичка и по совместительству экс-королева. – Такая дама за кого попало не пойдет, стало быть, он у вас с родословной. Моя-то доченька монарших кровей, нам дворняжки не нужны.

– Не зли меня, человече, – заворчала Арья по-звериному.

– Ладно, ладно, – махнула рукой вредная маменька и вернулась к первоначальной теме разговора: – Не нравится мне такое говорить, но есть вероятность, что Тирион уже у Харкона. А вот по своей ли воле, это другой вопрос.

– Почему ты так ду…

– Потому что я знаю этого бесноватого. Сейчас, когда снова появилась Серана, всплыли из небытия Свитки, а по Скайриму шатается Драконорожденный, не только попавший к нему в лапы, но еще и нагло сбежавший, Харкон наводнит всю округу шпионами. И вряд ли они обойдут вниманием болтливого человечка, тесно связанного с Джоном Сноу.

– А Тирион предупредил, что уедет, – начала соображать Арья. – Это значит, что он сговорился…

– Это ничего не значит, – пожала плечами Валерика. – Он мог планировать просто спрятаться, как ты и говорила. Мог действительно собираться в Колледж, но на выходе из катакомб попасть в руки врагов. А мог прийти ко мне как шпион, надеясь что-нибудь узнать и направить по ложному следу. Чтобы точно знать, надо поговорить с ним лично, а это невозможно.

– Не люблю неопределенность, – недовольно зафыркала Старк.

– Тогда исходи из того, что он предатель. Так проще.

Арья посмотрела на нее, а потом сочувственно промолвила:

– Здорово тебя жизнь потрепала, если ты так подходишь к делу.

– Ты даже не представляешь, – спокойно отвечала та.

Уходя от Валерики, Арья мрачно подумала, что отчасти все же представляет. Впрочем, рассудила Безликая, исходить из того, что кто-то может оказаться предателем – или лгуньей, – не самый плохой совет.

– Бабетта, у меня есть к тебе просьба, – сказала она, подкравшись к вампиренку. Как и всегда, шалость не удалась – мелкое отродье, похоже, слышало ее за сто шагов.

– Что за просьба? – оживилась девчушка, поднимая на нее проказливые глазки. – Убить, отравить, подоить паука?

– Хо-хо, не все сразу. Сделай мне такое зелье, от которого глаза светятся красным.

– Хочешь сойти за вампира? Да у тебя сердце на всю пещеру стучит.

– А ты сделай так, чтобы было не слышно.

– Интересные у тебя идеи, – хихикнул вампиренок и засел за работу.

*

Дюрневир слетел с неба на диво довольный и с грохотом приземлился перед Джоном и Сераной, которые не удержались на ногах и попадали на дорогу.

– Должен заметить, – гордо сообщил дракон, – у внушения Мирака есть свои пределы. Когда мы добрались до Скайрима, Фовенсил проморгался. И даже извинился. И признал, что я главнее.

– Это, конечно, самое важное, – ухмыльнулся Джон.

– Конечно, – осклабился дракон. – Ты еще дорастешь до понимания, малыш.

– А вот люди Мирака вроде бы оставались под внушением и в Скайриме, – задумался Сноу.

– Мне показалось, – сощурился Дюрневир, – или ты сейчас всерьез сравнил человеческий разум с драконьим?

– Показалось, – тут же состроил щенячьи глазки Джон, понимая, что сболтнул глупость.

– Ну-ну. И что это ты такой счастливый сидишь в пыли?

– Я сижу в пыли, потому что ты меня уронил. А счастливый – потому что рад тебя видеть. И рад слышать, что наш морозный друг очухался и спасен от Мирака. А кстати, почему это он морозный?

– Ну вот такой уродился. Синенькие любят лед, снег и Солстхейм, – промолвил Дюрневир, поведя крылом.

– А Джон говорил, что он дышит льдом, потому что он наверняка нежить, – влезла в разговор Серана.

– А Джон говорил, что он не все на свете знает? – съехидничал дракон и повернулся к Довакину: – Сам ты нежить.

Сноу смутился, Серана расхихикалась, а ящер, довольный собой, сощурился:

– Ну так, Кванарин, ты вроде чем-то поделиться хотел?

– Мы успели очистить пару Камней, – отчитался Джон, – а раз уж ты здесь и наверняка знаком со словом Гол, то управишься с остальными примерно за полчаса.

– Да ты обнаглел, – насмешливо зафыркал Дюрневир.

– Это от безнадежности, – заныл Сноу. – Я видел Мирака и знаю, что Ква мне не поможет. И вообще, ты сам вызвался сотрудничать. Кстати, должен предупредить, когда очищаешь Камень, из воды каждый раз вылезает какая-то рыба на ножках. Тебе-то она вреда не причинит, а вот местных может покалечить. Так что будь поосторожнее.

– Хорошо, замечательно. Но, может, все-таки похвалишься уже, чем ты так доволен?

– Я поймал трех волкихарских вампиров.

– А, – хитро сощурил глазки дракон. – И, смотрю, у тебя уже есть на них планы. Ну, давай вытряхивай их, развлечемся.

– Что значит “развлечемся”? – заволновалась Серана. – Они, конечно, враги, но все же…

– Не переживай, принцесса, это ради пользы, – успокоил ее дракон.

– Знаю я ваши методы, – упиралась Серана. – Сама видела.

– Да-да, – закивал Дюрневир, – понимаю, о чем ты. Я же там был, помнишь? Ну да ладно. Как говорится, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Вытряхивай, – повторил он Джону.

– Сив Дал Бекс!

Кровопийцы, все еще ошеломленные внезапным нападением якобы немого Довакина, унесенные из времени в черную дыру, вывалились на землю, как кули с мукой. Не дожидаясь, пока они оклемаются, Дюрневир прицельно плюнул в них каким-то шипящим словом, и вампиров парализовало. Они лежали распластанные среди пепла и даже не шелохнулись, когда Джон встал и подошел поближе, извлекая меч.

– Говорить они не могут? – спросил он.

– Они сейчас ничего не могут. Они нас даже не слышат. Ну, а что ты хочешь узнать? – сощурился дракон.

– Кто надоумил их искать нас на Солстхейме.

Дюрневир подобрался поближе и склонил голову к вампирам.

– Сейчас посмотрим, полюбопытствуем, – забормотал он. Джон терпеливо ждал рядом, опираясь на меч, а Серана робко жалась поотдаль, стараясь не привлекать к себе внимания. Дракон прошелся придирчивым взглядом по каждому из вампиров и наконец сказал: – Имя Тириона Ланнистера тебе что-нибудь говорит?

– Очень многое, – вздохнул Джон. – Так я и думал. Вот только не знаю, по доброй ли воле…

– По доброй, – подтвердил Дюрневир. – Он теперь вампир-лорд.

– Так ты поэтому меня тогда распрашивал? – уставилась Серана на Джона. – Откуда ты знал, что он захочет обратиться?

– Не знал, а подозревал. Надеюсь, ты заметила, что он карлик? – последние слова Сноу так и сочились злостью. – Это вечно его мучило, но я думал, что он умнее. Что он окажется выше этого.

– Не все так просто, – умиротворяюще пропел дракон. – Его поймали где-то в замке. Но потом Харкон почему-то предложил ему свой дар. А альтернативой, полагаю, была бы смерть.

– Да что он вообще делал в Волкихаре? – Сноу все еще негодовал.

– Они не знают, – покачал головой дракон. – Ну что, приступай.

– Погоди-ка, дай подумать, – замотал головой Джон. – Может, они что-нибудь знают про планы Харкона?

Дюрневир пригляделся к вампирам снова.

– Вот эта красотуля краем уха слышала про чашу…

– Гематитовая Чаша? – подскочила Серана. – Так, значит, уже и до этого дошло…

– А что с ней не так? – заинтересовался Джон.

– Да всё с ней не так, – махнула рукой девушка. – Это оскверненная реликвия Аркея. Кому-то там вырвали хребет, я уж не помню…

– Были же времена, – мечтательно протянул Дюрневир и облизнулся, глянув на парализованных вампиров.

– Э… да, – замялась Серана. – Словом, если эту чашу наполнить водой из Кровавого источника и пить из нее, она придаст сил и мощи…

– Еще больше, чем было? – ужаснулся Джон.

– Намного, – кивнула она. – Правда, потом накатывает сильная слабость. А еще возникает привыкание и начинаются приступы бешенства и паранойи. Все это я уже видала. Папуля совсем ума решился, если взялся за старое.

– Что ж, больше эти трое ничего толкового не знают, – хмыкнул Дюрневир. – Вперед, Кванарин, займись уже делом.

Серана замерла с открытым ртом и только смотрела, как Джон берется за рукоять обратным хватом и заносит клинок над первым в ряду вампиром. Длинный Коготь тускло сверкнул в закатном солнце и неумолимо пошел вниз. Вампир не дернулся, не шелохнулся: сказанное драконом слово намертво прикололо его к земле, и меч, пронзивший немертвую грудь насквозь, уже ничего не изменил.

– Ты их казнишь? – прошептала девушка.

– Я их спасаю, – промолвил Джон. – Точнее, пытаюсь. Этому вот не повезло.

– А ты попробуй сосредоточиться, – ехидно посоветовал ящер. – Су’ум арк мора и все такое. Давай-ка постарайся… ох, ну вот, опять дохленький.

– Не говори под руку, – окрысился Сноу.

– Предупреждала мама, – сжалась в комок Серана. – Когда-нибудь ты и меня вот так же… Для вас, драконов, вампиры – это гадость.

– Не буду спорить, – признал Дюрневир.

– Когда-нибудь – возможно, – заявил Джон. – Но пока что у меня, как видишь, не очень получается. И к тому же у нас впереди немалые испытания. Может, вампиры и гадость, но твои силы нам еще понадобятся.

– Ты это серьезно? – обомлела Серана, бросив свои жалкие попытки шутить над жутенькой ситуацией.

Он перестал примериваться к последней жертве и обернулся.

– Конечно, серьезно. Ты что, забыла, с чем нам приходится дело иметь? Мирак, драконы, нежить всякая, папуля еще твой… Человеком ты ведь и помереть можешь. И кстати, – встрепенулся он, словно только что вспомнив, – ты и вампиром можешь помереть, если очень не повезет. Так вот, постарайся такого не делать. А то мне придется идти за тобой в Обливион и воевать с Молаг Балом, а я вряд ли сдюжу.

– Кто знает, Кванарин, – оптимистично предположил Дюрневир. – А вдруг он со смеху помрет. Мало ли.

– Ну да, разве что, – хмыкнул Сноу и, повернувшись к Салонии, с размаху вогнал в нее Длинный Коготь. Красный дымок истек из глаз жертвы и Джон услышал, как забилось под ребрами мягкое человеческое сердце.

– Ай, молодец какой, – умилился дракон. – Смотрю, с женщинами у тебя лучше получается. Ну давай, добивай ее, не мучай.

– Что значит “добивай”? – подскочила Серана. До того она сидела в оцепенении и пыталась осмыслить странный поток сознания, который вылил на нее любимый друг, а попутно начала подозревать, что правы были люди – Джон Сноу все-таки ненормален.

– Лечебных зелий у нас нет, – пожал плечами Сноу. – Ну, хоть к Молаг Балу она теперь не попадет. И к тому же ты была права. Я их все-таки казню. Они хотели захватить нас для Харкона.

– Тириона ты тоже казнишь? – вырвалось у нее.

Джон резким движением повернул меч в ране Салонии и выдернул клинок из мертвого уже тела.

– Время покажет, – мрачно сказал он. – Но мало кому дается третий шанс.

*

Когда Тирион покинул Старые катакомбы Солитьюда, оставляя за спиной трех женщин и кошмарно молчащего Джона, его ноги буквально подгибались, с трудом неся несуразное кривое тельце. Сердце норовило выскочить из груди, от пережитого потрясения бросало то в жар, то в холод.

Он давно примирился с тем, что изгнан из собственного мира. Он привык к Скайриму и полюбил Солитьюд – да и что там было не любить, если вспомнить альтернативу? А он хорошо помнил, как горел Варис…

Выслушивать на каждом шагу восхваления в адрес несносного бастарда иногда бывало нелегко, хоть знакомство с ним и было одной из причин, по которым Бес сумел устроиться в новом незнакомом мире столь славно и комфортно. Честно говоря, Тирион сам не знал, как относится к Джону. Он и хотел бы ощущать благодарность за спасение жизни, но жалость в глазах Сноу, мелькнувшая там, на суде, до сих пор отравляла его своим ядом. Когда обиды и насмешки – это почти все, что есть в твоей жизни, становишься на диво чувствительным. Но когда твоя злоба и желание мести сталкиваются с потребностью в любви, признании и принятии, а потом оборачиваются пеплом над городом… когда замок, где ты шел к вершине жизни, становится могилой для брата… что происходит тогда?

Обе стороны Тириона Ланнистера, мудреца и Беса, словно онемели.

Но время шло, память потихоньку заплывала новыми днями и постепенно Тирион привык. Джон остался в Вестеросе со своей ненаглядной королевой – и лишь боги знают, как он думал справляться с ее темпераментом, – и в Скайрим, похоже, возвращаться не собирался. Ланнистер даже начал надеяться, что и в самом деле обрел новую жизнь – пусть отравленную его собственной памятью, но не оскверненную его же дурной славой. И он верил в это ровно до того дня, когда в пределы Коллегии шагнула Арья Старк – еще один пугающий и нежеланный призрак из прошлого.

Странно, но Арья, похоже, не имела ничего против него. Она была даже рада его видеть, и к своему удивлению Тирион понял, что и он ей рад – рад этому лохматому, вооруженному до зубов привету из дома, почти такому же мелкому и вредному, как он сам. И Бес вдруг уверовал – внезапно, глупо и беспечно, – что не убоится Джона Сноу, если тот все-таки заявится на порог.

Подобная самоуверенность сейчас казалась и смешной и грустной.

И чего бастарду, простите, Эйгону Таргариену не сиделось дома, мысленно ругался Тирион, пока короткие ноги несли его прочь от катакомб. Каким ветром его снова занесло в Скайрим и в жизнь Ланнистера, который уже даже начал забывать, что он Ланнистер?..

Наутро Тирион пришел навестить Ульрику. Отчасти из сострадания – его кровать, на которой она лежала, осталась измазана кровью, и он на всякий случай прихватил с собой пару лечебных зелий. Отчасти из-за того, что Старки и Серана возложили на него заботу об этой женщине – и потому он принес ей еды и вина. А отчасти из любопытства, но тут, увы, Ульрика не обрадовала его ничем – у бедняжки, как оказалось, отшибло память.

А вот у Тириона, даже невзирая на его любовь к возлияниям, память пока что не отшибло и он хорошо помнил лицо Сераны – и узнавал те же черты, постаревшие, заострившиеся, в женщине, сидевшей напротив него в неровном свете факела и собиравшей какое-то странное ожерелье из маленьких косточек. Тирион пригляделся и понял, что это были костяшки человеческих пальцев.

– Расскажи мне, что творится в Солитьюде, – попросила Ульрика. – Да и вообще в мире. Что за год сейчас?

– Неужели совсем ничего не помнишь? – покачал головой Тирион. – Даже девушку, которая была тут прошлой ночью?

– Была какая-то девица, да, – равнодушно сказала женщина.

– Вы похожи, – прищурился Бес. – Настолько, что ты могла бы быть ее матерью.

– Говорят, материнское сердце вещее и всегда узнает свое дитя, – усмехнулась женщина. – Либо врут, либо я ей не мать.

– То есть поговорки и народную мудрость ты помнишь, – поджал губы Тирион.

– Я спросила тебя, который год на дворе, – уставилась на него женщина, – а ты вместо ответа меня допрашиваешь. Это не слишком любезно. А мне-то сперва показалось, что ты достойный человек.

– Я просто хочу помочь, – немного смутился Тирион, которого слова о “достойном человеке” взяли за живое. – Ты складно и хорошо говоришь, ты явно образована, начитана… и все забыла. Это печально.

– Ты тоже начитан и складно говоришь, – улыбнулась Ульрика, от чего ее лицо вдруг смягчилось и стало не таким ожесточенным, как прежде. – Так давай поговорим. Для начала я бы с удовольствием послушала, какой сейчас год.

– С радостью, миледи, – галантно поклонился Бес, вдруг оживая духом от этой маленькой перепалки. – В мире мало вещей столь же приятных, как разговор с умной и красивой дамой.

Он отвечал на ее вопросы, шутил, смеялся, прикончил одну из бутылок, которые сам же ей и принес, а ожерелье все росло в ее ловких пальцах, становилось сложнее, и за все это время он почему-то ни разу не захотел спросить, зачем ей такое странное украшение. Тонкие паутинки начали покрывать его разум, но и их он не замечал, чувствуя лишь, как мысли начинает обволакивать эйфория от чудесной беседы с чудесной женщиной.

Потом это была просто эйфория.

Она что-то говорила, рассказывала о замке, пристани под горой, лунных часах. Законченное ожерелье из костяшек, широкое, легкое, легло ему на шею и плечи. Бывшие руки для бывшего Десницы, вяло усмехнулась та часть его сознания, которая еще могла оценивать реальность. Но вскоре уснула и она, и все, что было дальше, словно проходило мимо него.

Когда Ульрика поднялась с места и взяла его за руку, он не сопротивлялся. Вместо этого он с радостью следовал за ней, куда бы она его не повела – а это были, как оказалось, места не слишком приятные. Разрыв в реальности, куда утянула его женщина, вел их мимо странных картин, мимо дымных призраков и неупокоенных душ, но Тирион шел этой тропой мертвых так же беспечно, как ходил когда-то садами Красного Замка. Куда беспечнее, если уж на то пошло.

Потом они очутились на холодном берегу – всего лишь вспышка и вот перед ними уже тяжко ворочаются соленые волны, и Ульрика сажает его в лодку, которая по мановению ее руки сама отплывает от берега и навостряет старый рассохшийся нос в молочную дымку.

Продрогнув до костей, мокрый от поцелуев тумана, он ступил на древнюю пристань, у которой лежал затонувший остов маленького кораблика, и заковылял вверх по ступеням. Скрипучий скелет в ржавых доспехах присоединился к нему, влекомый ожерельем – он все касался его иссохшими руками и словно бы заискивал перед Тирионом, которого по-прежнему вел вперед чистый, прозрачный восторг.

Лунные часы ждали его в мрачном разоренном дворике, и, пошевелив пару деталей, он сумел открыть потайную дверь. Цель была уже недалеко.

Он петлял по коридорам и лестницам, а ветхий скелет все волочился за ним, поскрипывая суставами, спотыкаясь о чужие останки, разбросанные по этому странному месту. Скрытый в камине тайный ход привел их наверх к запертой двери и тут Тирион впервые столкнулся с препятствием – дверь не открывалась.