Текст книги "От звезды до звезды. Колония (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
– Нихрена не вижу, – повторил Рудольф. – Что там?
“Тише. Кто-то здесь шляется”.
“Раннер” уже сел?”
“Я не в курсе. Давай двигайся. Туда, туда, шевелись!”
“Куда? Далине, ты в моего защитника решил сыграть?”
“Зрячего, попрошу заметить. Просто признайся, что не хочешь быть у меня в долгу”.
“Ха!”
Но все-таки Рудольф позволил упихать себя в самый угол. Смаргивая продолжающие течь слезы, Йонге убедился, что в обход него Рудольф теперь не проскочит, и развернулся.
“Эй”.
Йонге бросил взгляд через плечо. Все расплывалось, и пришлось обернуться нормально. Рудольф протянул ему рассекатель. Йонге едва не промахнулся, вынимая лезвие у него из пальцев.
“Я согласен. Давай, спасай мою шкуру”.
Поводив рассекателем перед собой, Йонге сдвинулся вдоль плиты и остановился у самой кромки. Лязганье повторилось. Неизвестный не переговаривался с экипажем, не клацал затвором и вроде бы не слишком торопился. Йонге бесшумно вздохнул и начал считать шаги. Кто-то совершенно точно пер в их сторону, прямо как назло.
Попутно Йонге лихорадочно вспоминал знакомые ему типы брони. Вроде бы все известные модели защищали носителя полностью, но сочленения оставались уязвимы. Вряд ли на Лифангу высадился отряд в полной защите, скорее всего легкие костюмы, защищающие от холода и случайных порезов, которые можно получить, копаясь в разрушенных зданиях.
Неизвестный остановился. И шагнул еще раз.
Секунда растянулась на пару световых лет, за которые Йонге успел выбросить руку вперед, увидеть, кто стоит перед ним, развернуться – и лезвие ушло в воздух.
Время снова ускорилось, плечо заломило, и Йонге с удовольствием выругался в голос. На последнем слове едва-едва восстановившиеся голосовые связки вновь отказались работать.
Сайнжа склонил голову и насмешливо заклекотал.
Значит, “Фелиция” отступила.
– Предупреждать надо! – захрипел Йонге, жалея, что не может как следует заорать.
– Я показывал, – возразил Сайнжа. – Послал тебе картинку.
– Да я тебя-то плохо вижу, какие там картинки, – в сердцах сказал Йонге. – Что? Успешно прошла твоя охота?
– Нет, – буркнул яут. – Они не открывают.
– Как я удивлен, – саркастически сказал Рудольф со своего места. – Ты стучал?
– Почему вы оба источаете слезы? – с интересом осведомился яут. – Это забота обо мне?
– Это нарушение техники безопасности, – мрачно сказал Йонге.
– И мой гениальный план по спасению наших задниц.
Рудольф поднялся с места и двинулся к ним вдоль плиты, касаясь ее кончиками пальцев.
– О, неужели я вижу свет? А, нет, это сияет раздражение моего друга Йонге.
– Хороший выстрел, – одобрительно кивнул Сайнжа. – Я почувствовал ущерб, причиненный крейсеру.
– Шикарно! – Рудольф поднял палец и тут же споткнулся. Йонге подставил ему локоть. – А насколько их припекло?
– Сильно, – ухмыльнулся яут. – Я слышу, как малый корабль пытается связаться с ними.
– Сайнжа, а ты не ощущаешь… ну, не знаю, неудобства какого-то? – осторожно спросил Йонге. – Нет чувства, что ты, допустим, с ума сходишь? Ты же понимаешь, что это не ты слышишь, а… наш корабль. Через него.
– Иногда мешает думать, – согласился яут, – но это забавно. Мир увеличился. Я вижу и слышу больше, я чувствую все вокруг. Даже людей в малом корабле. Это величайшее благо для охотника.
“Ну приплыли”, – мрачно констатировал Рудольф.
– Но ты же понимаешь, – вновь выразительно сказал Йонге. – Мы должны будем изъять Фелицию из… Йезус Мария, из твоей головы, даже говорить такое неловко.
– Ее тело умерло. Она лежит возле нашего маяка, и уже никогда не взлетит.
Йонге привалился к плите, чувствуя, как подгибаются у него колени. Их корабль… его корабль! Привычные каюты, камбуз, кожаная мебель в кают-компании, все что у них было…
Только сейчас на него накатило чудовищное понимание, до сих пор задвинутое в дальний угол. Он настолько зациклился на том, что искусственный интеллект их корабля оказался удачно спасен, что не подумал об остальном.
И наверняка искин гораздо больше действовал на мозг яута, чем тому казалось. Иначе Сайнжа уже изрыгал бы проклятья насчет сгинувших вместе с “Фелицией” трофеев, которыми он так старательно загаживал все свободное пространство.
Йонге вспомнил нелепую полосатую шкуру, щит на стене, и ему стало физически больно.
Рудольф прислонился рядом с ним. Йонге не хотел даже представлять, какие чувства одолевают механика. Человека, для которого корабль – больше, чем железо, чем искусственный разум, почти как член семьи.
– Я сожалею, – прощелкал Сайнжа. – Мне…
Все еще сквозь слезы Йонге увидел, как яут дернул головой. Одновременно он заскрежетал так, будто полностью утратил способность говорить. Потом резко замолчал и поднял голову.
– Но если вы достанете комплект модифицированных переходников V-1, мы можем использовать их на “Раннере”. По моим прогнозам перемещение данных должно пройти успешно.
Изумляться самовольному появлению “Фелиции” Йонге несколько подустал.
– Переходники V-1? – повторил он.
– Это ты о тех, которые я делал? – с неожиданной и непонятной страстью спросил Рудольф.
– Совершенно верно, первый механик.
– Почему я не знаю? – Йонге повернулся к Рудольфу. – И что за маркировка?
Вместо ответа механик засмеялся.
– Это самостоятельный эксперимент, – вежливо объяснила “Фелиция”. – Одна из разработок, которые должны, цитирую, “принести мне славу и почет, каких эта вселенная еще не видела”.
– И вытащить демона из нашего навигатора, – добавил Рудольф, опуская визор обратно.
– О-о, – многозначительно протянул Йонге.
– Все знаменитые первооткрыватели называли свои достижения в честь себя, – сказал Рудольф, вытирая остатки слез. – “V” – значит “Вебер”, что тут непонятного?
– Мне непонятно лишь одно: как я мог связаться с таким тщеславным сукиным сыном.
– Очень умным сукиным сыном, – ухмыльнулся Рудольф. – Я знаю, о чем бормочет наш одержимый. Мне нужно добраться до Фе… до места крушения. И тогда – мы все исправим!
– Боюсь сбивать полет твоей мысли, но у нас тут крейсер на орбите, – мрачно напомнил Йонге.
– Значит, мы должны попасть внутрь челнока, как я и говорил, – пожал плечами Рудольф.
Сайнжа вновь захрипел, перехватывая управление, и Йонге остро почувствовал, что им нужны экспериментальные переходники. Легкость смены доминирующей личности просто пугала.
– Чем дольше вы тут сидите, тем хуже, – сообщил яут. – Идите и будьте для меня приманкой.
– Да ты свихнулся, – изумленно сказал Рудольф. – Ты думаешь, кто-то из нас полезет под выстрелы?
– Там нет оружия, – терпеливо проворчал яут. – Может быть несколько установок.
– Это просто потрясающе, – ядовито сказал Рудольф. – Всего лишь несколько установок!
Сайнжа внимательно посмотрел на Йонге и выразительно сжал кулак несколько раз. Йонге в ответ показал искру, надеясь, что Сайнжа не определит его реальный потенциал. Искра была последним жалким выплеском возможностей.
– Хорошо. Я буду рядом, умансоо, – почти насмешливо сказал Сайнжа. – Если нужно будет, смогу защитить тебя. Смотри.
Он нажал несколько клавиш. Привычное дрожание воздуха заслонило обзор, но на этот раз оно скрывало не яута. Йонге протянул руку и осторожно коснулся пальцами видимой границы. Пальцы немедленно пробило резкой неприятной дрожью.
– Использовал подсказки Фелис и твою способность, – довольно сказал Сайнжа. – Твой щит.
– Нет! – резко сказал Рудольф. – Он не пойдет! Ищи другую приманку, пусть это будет… не знаю, какой-нибудь вездеход! Найдем и пустим к ним!
– Руди, ты что, думаешь, они откроют вездеходу? – Йонге невольно улыбнулся. Механик яростно поскреб в затылке. – Сам бери вездеход и двигай к маяку, а…
– Опять пытаются связаться с кораблем, – перебил Сайнжа. – Пока вы думаете, они добьются связи. Настойчивые умансоо.
– А что ее глушит сейчас? – медленно спросил Рудольф.
– Наш маяк.
– Как именно? – очень осторожно уточнил механик.
– Я им управляю. То есть Фелис, – поправился яут. – Она связалась с ним при падении, и связь держится. Я могу подавать команды.
– Что мы знаем о яутских маяках? – риторически вопросил Рудольф.
– Мощь, – выразительно ответил Сайнжа.
Йонге постоянно оглядывался. Видел он уже почти нормально, и ему неотступно казалось, что пока они чешут языками в быстро остывающем ангаре, за ними кто-то наблюдает. Он машинально попытался запросить у “Фелиции” таймлайн, но в ответ получил залп нечитаемых символов и головную боль. Сайнжа заворчал и сделал такое движение, будто собирался уходить.
Рудольф быстро шагнул вперед, преграждая ему дорогу, и даже раскинул руки.
– Вот что я думаю, они теперь боятся взлетать, – заявил он. – Думают, что сели на орудийную площадку и на взлете их поджарит. Это отлично! Поэтому и пытаются пробиться к “Байлиону”, чтоб запросить, что за херня творится. Сколько челноков на крейсере?
– Я не знаю, – нетерпеливо сказал Сайнжа. – Не счетовод…
– Охотник, – хором закончили напарники.
– Ладно, хрен с ним, – продолжил Рудольф. – Но вот что я еще думаю: мы смогли в них пальнуть, будто мы – это гиперион. Так давайте же и пошлем им сигнал, будто мы гиперион!
– Мы не уверены, что они и впрямь боятся взлететь, – предупредил Йонге.
– Но я точно боюсь, что сюда может сесть весь крейсер.
– Люди очень сложные, – констатировал Сайнжа, но прислонился к приснопамятной плите.
Йонге махнул рукой. Ему очень хотелось прислониться уже к самому яуту. Ангар остыл окончательно, и теперь каждый лишний вздох снова охватывал легкие морозом.
– Итак. Есть такая клевая штука, – Рудольф лихорадочно зарылся в волосы. – Очень древняя, ее в докосмическую эру на Земле записывали. Понимаете, они знали чертовски мало о всяком, что происходит у них буквально под ногами. И вот там был такой звук… движение льда, массы воды – он фиксировался, и тогдашние исследователи думали, что это контакт с внеземным… Ха! В итоге он стал очень популярным, валялся там в местных сетях… Мерзкий такой звук! Ни на что не похож, и одновременно, как бы сказать, у людей он вызывает такую… панику, что ли.
– А где взять? – не выдержал Йонге.
– А? – Рудольф рассеянно посмотрел на него и пару раз моргнул. – У Фелиции. В архиве, кажется, блок двадцать седьмой. Слушай, великий охотник…
– У меня они, – мрачно сказал Йонге. – Все твои археологические раскопки в музыкальной сфере.
Рудольф посмотрел на него так пристально, словно прикидывал, в каком месте нужно вскрыть череп товарища, чтобы изъять оттуда нужную информацию. Йонге молча продемонстрировал ему кулак. Рудольф вздохнул и опустил плечи.
– Ладно, – сказал он. – Давайте приманку.
Сайнжа по-прежнему сохранял неподвижность. Мгновением позже он оторвался от стены, потянулся и шагнул вперед. Оказавшись прямо перед Йонге, он потянулся, обхватил первого пилота за загривок и наклонился, заглядывая в глаза.
Йонге не успел открыть рот и сформировать вопрос, как почувствовал быстро нарастающий поток обращений по глейтеру. Это было так странно, что он заморгал, а потом еще и зажмурился. Но это уже не помогло – “Фелиция” рылась в его мозгах со скоростью, не позволявшей даже определить, что именно она перекапывала. Йонге опять открыл глаза, не в силах наблюдать ворох нечитаемых символов, исторгаемых двадцать седьмым блоком.
– Слушайте, да вы гадостью какой-то занимаетесь, – мученически сказал Рудольф. – У меня словно мозги против своей оси закручивают.
– Нашел, – Сайнжа дернул головой и зашевелил пальцами, будто поймал что-то осязаемое. – Отправлять?
– Стой-стой! – заторопился Рудольф. – В смысле нашел?
– Запись нашел. Могу отправить на маяк и попросить сделать усиление во много раз.
После мозгового штурма Йонге чувствовал полный кавардак в мыслях, и ему очень хотелось немедленно вырубиться. Мешал яут, по-прежнему не убиравший руку. Йонге мечтал, чтобы договаривающиеся стороны как можно быстрее пришли к соглашению и оставили его в покое.
– Что, правда? Тогда давай еще присобачим туда отсчет, – воодушевился Рудольф. – Возьми… там должны быть в библиотеке еще записи “Об эфирных волках” и “Наши истоки – мифы и реальность”…
– Какое еще говно напихано мне в голову? – встрепенулся Йонге.
– Иди нахрен. Так вот, там одинаковые записи, предполагаемые праязыки. Надо их наложить. С пары сотен начинай в обратную сторону. С интервалом… ну пусть минута.
– А когда отсчет кончится, тогда что? – шепотом возопил Йонге, окончательно теряя сонливость.
– Надеюсь, они вылезут чуть раньше, – бодро сказал Рудольф.
– С чего бы это… – с отвращением начал Йонге. – Ой бля!
– Нашел, – перебил яут. – Что значит – наложить?
На мгновение Рудольф замер на месте. Йонге с огорчением подумал, что они слишком много вообразили о возможностях искина, запиханного в толстый череп инопланетчика. Потом до него дошло, что подумал он это на каком-то чужом языке. На всякий случай думать дальше Йонге перестал.
– Ладно, без отсчета, – мрачно сказал Рудольф.
– И это не праязык, – снисходительно сказал Сайнжа. – Это технический диалект. Но он действительно использовался существами, которые очень старые. Когда народ Найхави начал свое развитие, они были уже вымирающим видом.
– Это я запишу в следующий патент, – хладнокровно сказал Рудольф, хотя Йонге чувствовал охватившее его смятение. – Хрен с ним, с отсчетом, только быстрее. Натурально, висим на месте.
– Я могу отправить обе записи, пусть наш маяк их отправит одновременно. Так?
Рудольф молча кивнул.
Сайнжа наконец-то разжал руку. Йонге уже успел прийти в себя и отделался легким головокружением. Опираться на плиту он не стал – она выглядела слишком холодной.
– Готово. Чего вы хотите дальше, умансоо?
– Как готово?
Сайнжа не сказал ни слова, однако на Йонге внезапно обрушился страшный грохот. Или рев. Или вибрация. Может быть все вместе сразу. Он машинально схватился за голову, пытаясь хотя бы частично заглушить звук. Вибрирующая нота начала ускоряться и подниматься. Почти на самом пике, грозя вот-вот разорвать голову, нота вновь рухнула вниз, и перекатывающаяся пульсация отдалась в позвоночнике.
Затем сигнал оборвался. Тишина казалась почти такой же оглушающей. Йонге посмотрел на Рудольфа и убедился, что механик тоже потрясен до самой печенки.
– А…
Даже слабый звук прозвучал невыносимо резко, и Рудольф тут же стиснул губы – почти испуганно.
– Это именно так слышно? – просипел Йонге, радуясь, что не может громко говорить.
– Максимальное величие наших технологий, – кивнул яут. – Накрывает все струны… нет, частоты.
– Я надеюсь, что наши друзья теперь жидко обосрутся, – сказал Рудольф, отнимая руки от ушей. – Я бы точно обосрался.
Сайнжа насмешливо заклекотал. А затем развернулся на месте и скользнул к выходу. Неистово выругавшись, Рудольф кинулся за ним. Йонге задержался ровно настолько, чтобы запихнуть рассекатель под ремень, а потом последовал за напарником. Остановить яута у них вряд ли бы получилось, но сидеть на месте и ничего не делать было категорически невозможно.
*
Несмотря на общие повреждения, стена ангара держалась отлично, равно как и дверь. Поэтому на выходе пришлось притормозить: дверь оказалась сильно сдвинута, но вдвоем в нее было не проломиться. А Рудольф почему-то встал столбом прямо в проходе.
– Что? – прошипел Йонге.
– Donnerwetter! Я не знаю, ты только глянь!
Йонге глянул и машинально протер глаза. Потом выпихнул Рудольфа на мороз, вышел сам, зачерпнул горсть снега и сунулся в него лицом. Подождав, пока нос не занемеет, он стряхнул с себя воду и снова посмотрел на юг.
Там среди ледяной бесконечности собирался шторм. Йонге совершенно отчетливо видел вспышки зарниц. Несколько мгновений спустя он увидел и первую молнию.
– Чтоб мне сдохнуть, – снова прорезался Рудольф. – Нифига себе шуточки!
Молния ударила еще раз, и теперь Йонге окончательно убедился, что она била вверх.
– Может, какой-то местный генератор колонистов зацепило? – предположил он.
– Далековато.
С этим Йонге тоже был согласен. Даже если колонисты умудрились использовать в качестве генераторной один из узлов гипериона, вряд ли бы они стали забираться так далеко и проводить там исследования.
Еще два разряда осветили мрачный сумрак Лифанги.
– Это же не гроза, да? – уточнил Рудольф.
На Берлине-3 климат строго регулировался, поэтому Йонге просто покачал головой, не став разъяснять очевидные вещи. Самой банальной приметой было отсутствие грома.
Молнии били все чаще, и он начал чувствовать, как электрический шторм накатывает гигантской невидимой волной. Из-за имплантатов он отлично разбирался в таких вещах. И, наконец, Йонге точно знал, что такой фронт блокирует тонкую электронику, включая системы отслеживания.
– Вперед, – прохрипел он. – От разрядов – помехи, нас не засекут.
Рудольф кивнул и сделал шаг.
Ледяная долина загудела. На мгновение Йонге показалось, что это взлетает “Раннер” – но с такой громкостью взлетать он должен был точно над их головами или делать прямой прыжок на орбиту. А кроме “Фелиции” такой трюк на памяти Йонге не проворачивал никто.
Гудение сделалось еще громче, а затем с резким громким звуком треснула ровная ледяная поверхность. Далеко, почти там же, где били молнии, но все равно на белом льду черный разлом был заметен, как открытая рана.
Ужас пришел чуть позже.
– Эти сукины дети до него все-таки докопались, – Рудольф попятился и вжался спиной в стенку. – Они его разбудили!
Йонге почувствовал, как ледяная струйка крадется между лопаток. Он вообразил себе раскрывающийся гиперион – ломающиеся льды, обрушивающиеся в недра гигантского механизма каскады воды, скалы, всю колонию…
Схватив Рудольфа за рукав, он рванулся вперед.
Синхронизация все-таки творила чудеса – напарник протормозил долю секунды, а затем выровнялся и помчался с ним нога в ногу.
Они должны были перехватить челнок до того, как взбесившийся гиперион перейдет в активную фазу раскрытия.
Йонге старался следовать по дорожке, протоптанной ими на пути к ангару. Судя по следам, яут тоже использовал его тропинку. Рудольф чуть отстал, пропуская его вперед, но держался буквально в затылок. Йонге слышал тяжелое дыхание напарника, и все никак не мог связаться по глейтеру, чтобы объяснить, куда он так торопится. На канале связи царил белый шум. Мимоходом Йонге порадовался, что это не фальшивый сигнал, сконструированный Сайнжей.
Проскочив мимо ангара, в котором находился блок с капсулами биосинтетика, Йонге вырвался на посадочную площадку. Вспышки молний перебивали мигание посадочных огней, хотя они в конечном итоге так никому и не пригодились – “Раннер” приземисто уселся чуть в стороне. Йонге тормознул, вскидывая руку. Под ногами ломалась тонкая корочка льда, хлюпала каша из воды и снега, и только благодаря ботинкам они с Рудольфом еще не навернулись.
“Они хотят улететь. Я чувствую страх”.
Сквозь помехи прорвался голос Сайнжи. Йонге никогда еще не слышал его в глейтерной связи, и это новое звучание ему не слишком нравилось. Чужой язык буквально корежил мозги.
“Привлеки их внимание, Йонге”.
Окончательно его добило правильное произношение собственного имени.
– Вездеход! – рявкнул Йонге, разворачиваясь к напарнику.
Боль в горле сделалась такой сильной, что он не смог даже закашляться. Рудольф вздернулся, будто его ударили, крутанулся на месте и устремился в сторону тесно сгруппированных боксов теплой стоянки. Йонге очень редко использовал командный тон, и сейчас был очень этому рад. Иначе с Рудольфа точно сталось бы затеять митинг и демократическое обсуждение.
Чтобы добраться до “Раннера”, нужно было обогнуть по-прежнему открытый стартово-посадочный шлюз. С одной стороны медленно догорал шаттл колонии. Блоки складских и жилых помещений мрачно дымились. С другой стороны…
Йонге вздохнул и торопливо пошел с другой стороны. На всякий случай он держал руки поднятыми. Идти от этого удобнее не становилось, однако он рассчитывал, что демонстративно мирная поза защитит его от “нескольких установок”, про которые разливался яут.
Молнии по-прежнему колотили в небо совершенно беззвучно, и Йонге почти успел привыкнуть к вспышкам, освещавшим дорогу. Сейчас конкретный “Раннер” беспокоил его даже больше, чем артефакт с планету размером.
Мрачная громада судна вспыхнула тонкой подсветкой по контуру посадочного шлюза. Сердце у Йонге заколотилось так, словно его спринт все еще продолжался. Подсветка сдвинулась вместе с открывающимся пандусом. Йонге подумал и медленно опустился на одно колено. В открывшемся проеме появились массивные угловатые контуры, в которых Йонге опознал скафандры защиты как минимум пятого класса.
Он даже успел вознести хвалу всем вселенским силам, что такой тяжеловооруженный наемник не вышел искать тех, кто додумался использовать Херренкнехты в качестве вооружения.
Пандус полностью открылся.
А затем внутри челнока начали стрелять.
Йонге лежал плашмя, прикрыв голову руками. Стрельба была такой плотной, словно там решили сыграть в “решето”. Но глейтерный сигнал не ослабевал, не прерывался вспышками боли, и Йонге продолжал лежать в расквашенном снегу, мысленно бормоча полузабытые призывы к очень старым земным богам, которые наконец-то должны были оторвать свои жопы от тронов и прийти на помощь своему последователю. Пусть и вспоминал он их третий с половиной раз за всю жизнь.
Он досчитал до сотни, и на сто первом счете стрельба прекратилась. На всякий случай Йонге досчитал еще до пятидесяти. Даже перед отчетливой перспективой получить воспаление легких он все-таки медлил. Сайнжа был жив, из корабля никто не лез с воплями и последней гранатой, но Йонге очень не хотелось вставать. Еще больше ему не хотелось заходить на борт челнока. До сих пор он не воспринимал всерьез хвастливые заявления Сайнжи о том, чтобы перебить весь экипаж, и согласился с планом только из-за безвыходности ситуации. Но все закончилось так быстро и яростно, что ему сделалось не по себе.
Обычно от яута не приходило никаких эмоциональных посылов, но сейчас Йонге с головой захлестывала волна ликующего торжества и ненасытной жадности. Как будто он только что побывал в саванне, где фиолетовая трава шипит и корчится, когда на нее попадает ядовитая желтая кровь. И, черт возьми, этого было недостаточно!
Йонге зарылся лицом в снег и помотал головой, остужая горящие щеки. Полностью избавиться от наведенных эмоций не удалось, но он почти смог разграничить свои и чужие чувства.
Мало, слишком мало!
Йонге стиснул кулаки, ударил по снегу несколько раз и замычал, раздирая лоб о снежное крошево.
Рев мотора привел его в чувство. Звук принадлежал вездеходу, и уж тут-то можно было не сомневаться, что за рулем Рудольф. Йонге машинально удивился, почему механик появился только сейчас. Машина остановилась, дверца хлопнула.
Йонге поднял голову, и наткнулся взглядом на незнакомые ботинки.
Ботинки чуть передвинулись, и человек присел на корточки. Йонге поднял голову еще выше. Вода текла по щекам, и ему даже казалось, что он слышит, как она испаряется с шипением.
– Точно я говорил про вас, что вы нечистые, – мрачно сказал бородатый мужик.
– А вы? Тоже биосинтетик? – вежливо осведомился Йонге, чувствуя, как снег неумолимо проникает под куртку. В голове все еще гудела охотничья жажда. На изумление сил не хватало.
Николай усмехнулся и помотал головой. Йонге выдохнул, чувствуя, как от него в буквальном смысле исходит пар, а затем медленно поднялся на ноги. Николай тоже выпрямился во весь рост, однако тщетно – чтобы сравняться с Йонге ему пришлось бы встать как минимум на цыпочки.
– Бесы, – с непонятным удовлетворением сказал Николай.
Йонге рассеянно оглянулся, мазнул взглядом по вездеходу и убедился, что товарищ Вебер восседает на водительском месте и лыбится во все тридцать два. Такую улыбку можно было принять за издевательство, но Йонге разбирался в напарнике почти так же хорошо, как в самом себе. В дурных ситуациях Рудольф улыбался, производя впечатление спасителя Вселенной, когда у него совершенно не оставалось путных мыслей в голове.
В этом случае, похоже, располагающая улыбка помогла навести мосты – Йонге хорошо помнил, что именно у Николая на вооружении имелся целый механический ударный автомат. Но дырок в Рудольфе не было.
Механик опустил стекло.
– Здорово получилось, – сказал он. – Прихожу я в бокс, а там живые люди!
– Один я, – недовольно поправил Николай. – Чтоб мне протухнуть, один остался. Не полетел вот… и вот! Эх, капиталисты проклятые!
Продолжая улыбаться, Рудольф сочувствующе кивал. Николай ударил кулаком в ладонь и замолчал.
– В общем, мы пришли к соглашению, – продолжил Рудольф. – И как раз вдвоем поедем за нашей крошкой. Ты же подготовишь “Раннер” на вылет, ведь так? Я же не зря поеду, верно?
Йонге присмотрелся внимательнее, убедился, что глаза у Рудольфа абсолютно стеклянные, и согласно кивнул. Одного напарника он вряд ли бы отпустил, но бородатый и хмурый Николай отлично подходил на роль якоря. Йонге даже допускал, что они подерутся где-нибудь на полпути, потом отойдут, быстро помирятся и продолжат общее дело.
– Верно. Езжай, а я к “Раннеру”.
Рудольф на несколько мгновений отвернулся, пошарил где-то на сиденье и через окно же протянул Йонге автомат. Первый пилот подошел ближе и осторожно принял увесистое оружие.
– Дак он же стрелять из него не умеет! – досадливо воскликнул Николай. – Видать же!
Рудольф повернул к нему голову, не переставая улыбаться, и Николай тут же закашлялся.
– Ладно-ладно, – буркнул он наконец. И хлюпая по снегу, направился в обход машины.
– Вот и договорились, – мягко сказал Рудольф ему вслед и снова перевел взгляд на Йонге. – Все будет хорошо. Главное, ты держи его на поводке, чтобы эти его простые инстинкты…
Не договорив, Рудольф выразительно покрутил пальцами. Йонге живо представил себе охотника, оставившего глупые предрассудки цивилизованности, и мысленно содрогнулся.
– Я так с ума сойду, – печально сказал он. – Один одержим электронным бесом, второй собирается на вездеходе покорять ледяные просторы…
Рудольф ухмыльнулся еще шире, приподнялся и ткнул его кулаком в плечо.
– Не ссы! Даже если поседеешь – мы тебе биоактивацию сделаем!
– Только осторожнее, – непроизвольно вырвалось у Йонге. – Вдруг трещины какие…
– Да не. Машинка надежная, не подведет, да и летает быстро. За час обернемся.
Йонге еще раз оглядел вездеход и кивнул. Модель была не просто гусеничной – он увидел и направляющие лыжи, и мощный корпус двигателя, выступавший горбом.
– Долго вы еще будете копаться, напарники хреновы? Может, еще поцелуетесь?!
Рудольф закатил глаза и плюхнулся обратно на место. Стекло поехало вверх, однако Йонге все-таки услышал дико исковерканную чужую речь. Видимо, механик пытался ругаться на родном наречии Николая.
Вездеход тронулся с места, перемалывая гусеницами грязную ледяную кашу. Через сто метров звук двигателя изменил тональность, и вездеход начал стремительно набирать скорость. Йонге поежился, перехватил автомат обеими руками и тоже двинулся к своей цели.
*
“Раннер” встречал его тишиной и устойчивым потоком теплого воздуха. Генераторы явно работали на пределе, компенсируя распахнутый люк. Йонге помедлил, но затем все-таки дернул рычаг управления пандусом. Механизм приглушенно загудел, плита поднялась, и холод Лифанги остался за дверью.
Но свет внутри не зажигался. Горело аварийное освещение, выдававшее тревожные красные вспышки. Йонге уже успел порядком устать от молний, поэтому мерцающий красный цвет его раздражал еще сильнее. На секунду он подумал, что было бы лучше в полной темноте. Всполохи мешали сосредоточиться, поэтому шел он очень медленно, ориентируясь на примерные знания о структуре “Раннеров”. И досадовал, что никак не включается тепловое зрение, прорезавшееся было во время первого знакомства с гиперионовыми внутренностями.
Казалось, это было так давно…
А еще ему было не по себе. В таком челноке могло размещаться под пятьдесят человек, но Йонге не видел ни следа их присутствия. Особенно его волновали те, кто в скафандрах вышел ему навстречу. Не мог же яут тщательно прибраться за собой?
Медленно продвигаясь по коридору, Йонге находил все новые следы ожесточенного противостояния – целые секторы выжженной внутренней обшивки – но людей по-прежнему не было. Беззвучно бормоча страшные проклятия, Йонге взял автомат наизготовку и дальше двинулся почти в полуприседе, готовясь к любым неприятностям, включая десант с потолка.
Однако “Раннер” по-прежнему безмолвствовал.
На первую жертву он наткнулся десять шагов спустя. Завидев неопознанную груду, Йонге притормозил и напряг зрение. Внизу, почти на периферии, мигнуло голубым, и в глазах помутнело, а затем поплыл голубоватый туман. Йонге замотал головой. Ему казалось, что в черепе скребется целое гнездо насекомых. Возня стихла, а туман растекся пленкой, сквозь которую контуры окружающего проступали гораздо лучше.
“Время шелтерной поддержки зрения – сто восемьдесят секунд”.
От неожиданного сообщения Йонге дернулся еще сильнее. Сообразив, что “Фелиция” заставила глейтерный чип устроить хозяину кратковременную модификацию, он заторопился. Груда оказалась киборгом. Йонге даже не пришлось особо всматриваться – понимание свалилось из ниоткуда, а вероятнее всего – опять от “Фелиции”.
Вглядываясь в каждую тень, Йонге все-таки добрался до рубки. Классическая дверь с повышенной степенью защиты вышла из пазов, в которые должна была погружаться, и торчала перекошенной плитой продавленного металла. Йонге припомнил наглядные картинки от “Фелиции”, описывающие силы, прилагаемые яутом, и поморщился. Прислонившись к косяку, он перехватил автомат, по очереди вытерев ладони о штаны, и снова напряг измученное горло.
– Сайнжа?
Приглушенное ворчание дало понять, что яут окопался в глубине. Йонге заглянул внутрь и убедился, что не видит ярких зеленых пятен. Голубая пленка неумолимо истончалась, ослабляя остроту зрения.
Переступив через порог, Йонге тут же вляпался в какую-то жижу. Он автоматически задрал ногу, чтобы посмотреть на подошву. Черная. А может и красная. В рубке аварийка почему-то не работала, светились только два монитора, но в ждущем режиме они скорее обманывали зрение, чем оказывали помощь. Вдобавок внутри страшно воняло.
– Сайнжа? Что ты тут без нас делал?
“Охотился”.
На этот раз ответ пришел рычанием, пробуравившим глейтерную связь. Йонге помахал рукой возле двери, надеясь, что фоторецепторы сработают. Но свет не зажигался, и, приглядевшись, Йонге увидел, что вся сенсорная панель разбита вдребезги.
– Что ты ищешь? – пробурчал все еще невидимый яут.
– Свет. Не хочу сломать шею.
В темноте что-то упало и тут же вспыхнуло желтым пламенем. Йонге на секунду прикрыл глаза ладонью, затем убрал ее и тут же крупно пожалел.
– Сайнжа, ты… охренеть просто.
Йонге раз за разом оглядывал рубку, залитую кровью от пола до потолка. В самом буквальном смысле. На новомодном графическом столе с активной поверхностью лежали трофеи – черепа с длинными хвостами позвоночников. Всего…
