Текст книги "От звезды до звезды. Колония (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)
– Эй, эй, Йонге! Сайнжа, пусти его! Это херня какая-то! Припадок, что ли?!
– Внимание, экипаж, – загромыхало с потолка. – Слот отправления открыт. Место назначения изменено, прыжок на Архей Ломоносова через пять секунд.
Йонге захрипел, скребя ногтями по полу и проваливаясь в беспамятство очередного оргазма.
“Фелиция” прыгнула.
========== Глава 5 ==========
Йонге очень медленно собирал в голове буквы. Перед глазами маячило смутное пятно, и у пилота ушло немало времени, чтобы понять, откуда оно взялось. Постепенно изображение превратилось в перевернутого Рудольфа, свесившего голову над приятелем и едва не капающего на него слюной. Когда он успел слезть и развернуться – Йонге даже не представлял.
– Это был… не припадок… – прохрипел Йонге. – Это… мать его… – он запнулся, переводя дыхание. Рудольф шумно дышал и, кажется, его не слушал, но Йонге все равно договорил. – Это был оргазм.
– Х-х… хрена?
Рудольф пришел в себя и все-таки пустил слюну, и Йонге вскинул руку, защищаясь. Ладонь он тут же вытер о плечо Рудольфа и хотел уже руку опустить, но механик перехватил его за запястье. Свободная рука подогнулась, однако Рудольф сумел выстоять. Почти нелепым движением он прижал ладонь Йонге к своей щеке, полуприкрыл глаза и потерся о мозолистую кожу.
– Живой, – удовлетворенно вздохнул он. – Хуже нет, чем кончить и почти отдать концы со страху.
Йонге хрипло клекотнул, пытаясь засмеяться, и скосил глаза в направлении собственных ног. Яут, как обычно, застыл в статуеподобном состоянии.
– Почему все застревает на мне? – риторически поинтересовался Йонге, пробуя упереться в пол и оттолкнуться. Но ноги его не слушались.
– Думаю, ты вызываешь у него более глубокие чувства, – хмыкнул Рудольф.
Йонге вырвал руку из его хватки и поднялся на локтях. Потом представил, как будет сползать с крючка, извиваясь, словно червяк, и тут же рухнул обратно. Рудольф посидел над ним, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем завозился, старательно перемещаясь из сидячего положения в лежачее. Йонге обеспокоенно следил за его перемещениями краем глаза. Все-таки в таком неудобном положении он предпочел бы оставаться с яутом наедине.
Однако Рудольф просто улегся на пол, вытянув ноги в другую сторону, вздохнул и прикрыл глаза. Йонге слегка повернул голову, посмотрел на спокойное лицо и тоже расслабился. Несмотря на дикую ситуацию, его начало клонить в сон. Сказывалось все сразу: cлишком сильный синхрон, слишком много секса и еще прыжок.
– Первый пилот.
Если бы Йонге верил в абсолютную автономность искинов, то сказал бы, что “Фелиция” позвала его вкрадчиво. А еще очень не вовремя. Но в восстание машин он не верил, поэтому только слегка вздрогнул. Просто “Фелиция” говорила тихо.
– Да? – хрипло откликнулся он.
– Большой Аукс запрашивает цель прибытия на Архей Ломоносова.
– Какой Аукс? – простонал Йонге, окончательно прощаясь с надеждой мирно отдохнуть.
Теперь присутствие Сайнжи в его личной заднице начало нехило напрягать.
– Планетарная сеть управления, – вежливо ответила “Фелиция”. – Архей Ломоносова считается закрытой для посещений территорией. Необходимо предоставить обоснование прибытия, в противном случае возможно наложение штрафа.
Йонге зарычал. Потом попытался приподняться, но Рудольф неожиданно поднял руку и уронил ему на грудь.
– Спроси их, нужны ли им настоящие яутские корабли, – лениво сказал механик.
– Как скажете, первый механик.
Сайнжа всхрапнул и, к огромному облегчению Йонге, зашевелился. Каменная твердость его члена исчезла, гибкий отросток мгновенно выскользнул наружу, по пути существенно уменьшаясь в размерах. Йонге силой подавил легкое сожаление и сосредоточился на том, чтобы судно не дало течь. Но уже второй раз убедился, что больше ему не грозят потопы и наводнения. То ли яут экономил на собственной сперме, то ли нелепая высокая генетика позволяла эффективно перерабатывать все, что попадало в организм.
Нервно усмехнувшись, Йонге все-таки сел. Рудольф уронил руку и недовольно застонал.
– Что произошло? – осведомился Сайнжа.
– То, что все равно накрыло бы наш патент к синим калипам, – вздохнул Йонге, радуясь, что не сидит в холодном и мокром. – Крайне нестабильная технология прыжка.
– Не понимаю.
– Да занесло нас куда попало, пока я кончал, – раздраженно сказал Йонге. Он не видел смысла подбирать красивые слова. – Все мозги набекрень от ебли, понял?
– Я велик, – приосанился Сайнжа и расправил гриву.
Рудольф хрюкнул, открыл глаза и перевернулся на живот. Уставившись на Сайнжу, он с восхищением щелкнул языком.
– Свет не видел такого самоуверенного засранца, – наконец сказал он. – Йонге, напомни, зачем мы его с собой взяли?
– Чтоб у нас неприятностей было выше крыши, – отрезал пилот. – И я еще не уверен, может это козни Хармати.
Сайнжа поднялся с собственных пяток, встал на одно колено и щедрым жестом протянул напарникам обе руки. Синхрон по-прежнему исправно срабатывал, и оба одновременно ответили. Сайнжа поднялся, одновременно делая рывок на себя. Рудольф матюгнулся, едва успев выставить колено, чтобы его не протащили по полу. Йонге сумел встать чуть более красиво, но его тут же повело в сторону – ноги по-прежнему отказывались нормально служить владельцу. В итоге все трое опять слились в неловких объятиях. Йонге чувствовал острый запах чужого пота и даже крови – Сайнжа невесть когда успел ободраться. А может Йонге и сам его ободрал – в это верилось с трудом, но кругом вообще происходило много странных вещей.
– Подано четыре заявки и два коммерческих предложения, – ворвалась в его мысли “Фелиция”. – Ранжировать по цене?
*
Архей Ломоносова был прибежищем эксцентричных богачей и чудаковатых историков.
Четыре заявки принадлежали частным лицам, а два коммерческих предложения – институту криптозоологии и обществу любителей старинного оружия. Заслышав про последних, Рудольф почти взвыл от счастья, но Йонге этот поток радости быстро прикрутил.
Самую выгодную цену предлагал некий Петр Романофф, которому Йонге одним махом и продал корабль, едва только сравнил среднюю рыночную цену с тем, что готов был выложить этот самый Романофф.
А поскольку доставка, входящая в стоимость, по плану занимала три дня, то на эти три дня весь экипаж получил приглашение к господину Романоффу в личное имение.
Почтенный господин оказался большим любителем древней культуры. Йонге про такие периоды даже в эл-записях не читал.
– Чего-то я не уверен, что мне это нравится.
Рудольф тоже не читал про древнюю культуру и очень скептически отнесся к перспективе костюмированного вечера, устроенного Романоффым на исходе второго дня.
Весь первый день они наслаждались масштабной экскурсией, которую любезный хозяин провел с размахом, достойным человека, одним жестом покупающего яутский корабль. На второй день Романофф объявил этот самый вечер, церемонно титуловав экипаж в “почетных гостей праздника”. По такому случаю напарники оказались перед перспективой одеться в жуткие кружева и панталоны.
До тех пор, пока панталоны не появились перед взором Йонге, он и не знал таких ужасных слов, но вид белых обтягивающих штанов длиной чуть ниже колена побудил в первом пилоте невероятные поисковые способности, и буквально через пару минут Йонге уже мог похвастаться обширными знаниями об истории средневекового костюма. Под средневековьем понимались настолько темные времена, что даже космических кораблей тогда еще не было.
– По-моему, это смешно, – вновь подал голос Рудольф.
Йонге пытался расправиться с манжетами, оборок на которых было еще больше, чем на панталонах, и страдания напарника проигнорировал.
– Много лишней шкуры, – заметил со своего места Сайнжа.
Рудольф молча показал средний палец отражению в зеркале. Яут, развалившийся в кресле, не замедлил вернуть жест механику, еще и оскалившись при этом. Ему, как представителю “древней благородной расы”, не потребовалось влезать в костюмы докосмической эпохи. По мнению Романоффа охотник был достаточно блистателен в своем первозданном виде.
– Господи, ну, может, хоть бабы там будут! – воззвал Рудольф к высшим силам.
– Даю подсказку, – наконец, заговорил Йонге. – Под юбками у них будет много китового уса.
– Чего?
– Ребра жесткости. Промахнешься – член отрежет.
Рудольф испуганно посмотрел вниз, словно неведомый китовый ус уже подкрадывался с ребрами наперевес, покушаясь на святое.
С бабами Йонге не прогадал. Вернее, с прекрасными дамами – язык не поворачивался назвать всех этих красоток “бабами”. Едва завидев пресловутые юбки, Йонге немедленно решил, что в докосмической эпохе были свои прелести. Если бы его спросили, чем так поражают женщины, прибывшие на бал, он долго собирался бы с мыслями, пытаясь выразить, что именно в них такого интересного. В конечном итоге сам с собой Йонге сошелся на том, что картина прекрасна в целом. Особенно, если стоять вблизи.
– Так, говорите, вы – межзвездный экипаж?
– Лучший экипаж всей галактики! – мужественно подтвердил Йонге и ослепительно улыбнулся.
Жаклин кокетливо засмеялась, прикрываясь полупрозрачным веером. В глубине развернутой пластины извивалось призрачное мерцание, делая улыбку Жаклин еще более загадочной.
– Поразительно, – наконец, сказала она. – Здесь почти не появляются частные корабли. Это довольно отдаленный уголок Фузии.
– В мире всегда есть место случайным совпадениям, но я уверен, что в данном случае нас вело само провидение, – галантно сказал Йонге и приподнял фужер. – Иначе как бы я вас встретил?
Жаклин снова рассмеялась, сложила веер и легонько прикоснулась своим бокалом к его.
Йонге чувствовал себя просто отлично. Рудольф, барражировавший по залу, тоже излучал полное самодовольство. Он не спешил выбрать даму вечера, успешно переходя от одной группки женщин к другой и по пути успевая знакомиться с холостяками, занятыми той же миссией, что и он.
Даже Сайнжа умудрялся транслировать в синхроне удовлетворение. Его затянули в компанию самого господина Романоффа и некоего количества суровых джентльменов – Йонге очень понравилось это слово – с явственным военным прошлым.
Беседа у них шла отнюдь не о ценах на топливо, поскольку пару раз Йонге ловил мощные откаты, в которых Сайнжа оживлял сцены охоты. Благодаря универсальному ретранслятору яут и люди прекрасно понимали друг друга.
– Знаете, мне очень интересно, как вы завладели столь уникальной вещью, как кьяхте квар.
“Охотник-из-пустоты”, – откликнулось в голове Йонге, и он удивленно глянул на спутницу.
– Не только господин Романофф интересуется редкостями чужой культуры, – понимающе улыбнулась она. – В свое время мне тоже было любопытно ознакомиться с этой гордой расой. Тем более удивительно, что один из них входит в состав человеческого экипажа.
– Это длинная история, – протянул Йонге, соображая, какие моменты следует оставить при себе, а какие приукрасить. – Но если вы располагаете временем, то я могу рассказать, с чего все начиналось.
– Я крайне заинтересована, – в тон ему протянула Жаклин и снова раскрыла веер. Йонге внимательно проследил за ритмом, в котором она обмахивала декольте. Движения гипнотизировали. – Говорят, воины этой расы отличаются невероятными физическими качествами.
“Да, член полметра”, – едва не бухнул Йонге, но вовремя сдержался.
Со стороны почетного собрания раздался рев. Йонге быстро оглянулся. Сайнжа занял любимую позицию – рука вскинута, голова задрана, в стиснутых пальцах – любимое боевое копье. Ни дать ни взять – памятник великому охотнику.
– Ой, что это? – встревожено поинтересовалась Жаклин.
– Господа! – голос Романоффа раскатился по всему холлу. Сам миллионер был довольно крепким пожилым мужчиной, а голос и вовсе имел невероятный. – Приглашаем присоединиться всех желающих к охоте! Выездное сафари будет организовано через пятнадцать минут!
Дикое трепетание предвкушения, волнами исходящее от яута, заставило Йонге раздуть ноздри и задышать чаще. Пальцы сами собой сжали тонкую ножку фужера.
Рудольф, планомерно осаждавший белокурую крепость в голубом платье, прекратил делать витиеватые жесты и медленно обернулся в сторону Сайнжи.
– Поразительно, – вновь произнесла Жаклин. – Это такой дикий и первобытный поступок… Как-то… просто неприлично.
Безошибочно определив, как учащается дыхание женщины, Йонге повернулся к ней, полуприкрыл глаза и растянул губы в улыбке.
Насчет китового уса Йонге ошибался. Жаклин такое не носила.
*
Яут чихал.
Громко, смачно и с надрывом. Залпы рева, переходящего в уханье, звучали так, словно еще чуть-чуть – и на одной из особо пронзительных нот голова Сайнжи лопнет.
При каждом чихе Рудольф постукивал пальцами по столу. Йонге старался держать себя в руках, но нервные тики были ему неподвластны. В конце концов он прижал щеку пальцем. Сайнжа истошно чихнул в сто пятидесятый раз, и жилка на скуле Йонге снова дернулась.
– Если он вылезет, я его прибью, – с ненавистью сказал Рудольф.
– Не вылезет, он забаррикадировался, – с не меньшей злобой ответил Йонге.
Забаррикадировавшийся яут взрыкнул и вновь пальнул разрывным чихом. Криво висящая на стене “традиционная мандала воина” качнулась, слетела с крючка и плавно заскользила на пол. Проводив ее полет безумным взглядом, Рудольф встал. Чих повторился. Механик рухнул обратно в кресло и закрыл глаза ладонью.
– Сайнжа, урод лохматый, а ну пусти, я тебе антибиотиков вставлю! – заорал Йонге и стукнул кулаком в стену.
В ответном реве слышались пожелания сдохнуть и твердое намерение никого никуда не впускать.
– На карантинных штрафах мы разоримся, – обреченно подытожил Рудольф.
Яут взял паузу и чихнул с новой силой.
Некая часть сознания Йонге торжествовала – яут оказался не таким уж непробиваемым, и тем смешнее было осознавать, что его скосила простуда. Человечество уже давно избавилось от соплей, успешно придавив все простудные заболевания комплексной вакцинацией. Но Йонге хорошо мог представить, как нелегко принять концепцию прививок существам, которые настолько живучи, что способны существовать в огромном диапазоне температур и газовых атмосферных составов. При таких исходных данных Сайнжа должен был чувствовать себя отвратительно, пав жертвой соплей.
– Грра-ах-ха-а!
– Слушай, а где у него нос? – измученно спросил Рудольф. – Скотина так орет, словно у него хобот как минимум!
– Я не знаю, где у него нос, но я иду спать, – Йонге поднялся с места, с остервенением потер глаза и двинулся к выходу.
По пути он в сотый раз наткнулся на ритуальную доску для мелких расчленений, зло пнул ее и в сто первый раз пообещал себе выкинуть лишний хлам с корабля. Только дождаться, когда яут перестанет заплевывать микробами главную каюту, затем предъявить ему внушительный счет на синяки, и уже после этого – в реактор. Всех в реактор.
*
На орбите КТУ “Тракс-4” они болтались четвертый день. Благополучно отбыв с Архея Ломоносова, “Фелиция” проследовала по всем автоматическим буйкам, избежав необходимости совершать прыжок, и, как по учебнику, пришвартовалась возле Кластерного Торгового Узла.
“Вот теперь заживем!” – довольно объявил Рудольф.
Фраза эта оказалась роковой.
После продажи корабля яутов у команды “Фелиции” образовался приличный капитал, однако быстро выяснилось, что их желания несколько расходятся с возможностями поставщиков.
К середине первого дня у них были погашены два кредита, к концу – по мелочи обновлен технопарк Рудольфа, заменено несколько универсальных стыковочных узлов, и дело оставалось только за апгрейдом двигателя. Год как пора было менять оболочку ведущего стержня закрутки, но каждый раз это откладывалось на потом.
Именно на стержне, стоившем ровно половину яутского корабля, поставщики не выдержали и попросили финансовых документов. Обычно частные мелкотоннажные корабли не располагали свободным капиталом, чтоб сходу покупать целую кучу нужных вещей. Привычным делом было оформление в рамках кредит-полетных историй, и именно на этом случилась заминка. Поставщики требовали обязательного подтверждения всех трансфертов, а на запросы между коммерческими структурами обычно уходила уйма времени.
Рудольф неистово проклинал скудоумных барыг, не дающих пустить деньги в оборот. И хотя Йонге всегда мечтал исключительно о личных финансовых инвестициях, он не мог отрицать важность текущих вливаний в поддержку и усовершенствование “Фелиции”, поэтому возмущение Рудольфа разделял и поддерживал.
На третий день Рудольф со скуки принялся решать кроссворды, составленные на родном языке, и периодически терзал Йонге фонетическими вопросами. Пилот всякий раз предлагал ему обратиться к словарю, но Рудольф возражал, что это совершенно неспортивно. По мнению Йонге неспортивно было доставать напарников идиотскими вопросами, однако тут их с механиком взгляды кардинально расходились.
Кроссвордов, как и терпения, надолго не хватило. Выкинув последнюю пачку в утилизатор, Рудольф в рамках утешения заказал новехонький пищевой мультикомбайн, основным достоинством которого была компактность и целых восемь режимов против двух, установленных на обычном синтезаторе. И подтверждений на него не требовалось.
“Выкидывать не дам!” – заявил он по поводу прежнего синтезатора и уволок его к себе в ремонтную.
А затем треклятый великий охотник умудрился развести сопли до колена.
Йонге был просто уверен, что всему виной сафари, устроенное господином Романоффым. Ни он сам, ни Рудольф не пожелали сменить общество прекрасных дам на погоню за какими-то мегалотериями. А вот Сайнжа с удовольствием возглавил толпу изнывающих от скуки богачей, пообещав тем незабываемое зрелище.
Потом он даже милостиво поделился с напарниками записью охоты – и она впечатляла. Злобных тварей гоняли по доисторическим болотам, и если все охотники передвигались на быстрых элекерах, то представитель древней благородной расы явно считал своим долгом лично промчаться по каждой луже и нырнуть в каждую яму.
Йонге даже с экрана чувствовал леденящий холод, шедший от черной воды. Сайнжа признал, что на охоте было отнюдь не жарко, но при этом глаза у него горели так бешено, что напарники, не сговариваясь, промолчали.
Справедливая кара настигла яута не сразу, но абсолютно неотвратимо.
Шествуя к рубке, Йонге порадовался, что сумел уломать навигатора отдать Романоффу часть барахла, спертого с яутской посудины. Рудольф решительно отказался принимать участие в переговорах, и пилоту пришлось выкапывать свои дипломатические таланты.
Сайнжа кочевряжился, призывал в свидетели каких-то древних богов, но затем все-таки согласился поступиться наименее ценными вещами. Итогом стал дополнительный бонус от господина Романоффа и бессрочная виза на Архей Ломоносова.
– И нахрена нам эта виза? – пробормотал Йонге себе под нос. – Ух, чтоб тебя…
Вещей все еще оставалось немало, и сейчас он зацепился взглядом за сушеную голову неизвестной рептилии. День назад ее здесь не было, а это означало, что Сайнжа периодически все же вылезал из каюты, чтобы сотворить очередную пакость.
Многозначительно похрустев костяшками, Йонге все же не стал менять курс и добрался до мостика.
Лучше всего ему думалось в рубке. Даже когда становилось скучно, достаточно было опуститься в привычное кресло – и тут же наступала ясность мыслей и самое натуральное умиротворение.
Погрузившись в объятия кресла, Йонге лениво размышлял о том, что сделать с вознаграждением за доставку для “Датч Шеффер Компани”. Он вовсе не собирался отказываться от этого рейса.
Больше всего с точки зрения вложений ему нравились различные фонды, где шестьсот тысяч за год красиво превращаются в восемьсот, а то и больше, если неустойчивые финансовые качели возьмут особенно большой размах.
Йонге поерзал и слегка развернулся на бок. Неожиданно он представил, как бы выглядела церемония награждения, если бы все земляне по-прежнему жили на одной планете, а патент оказался бы настоящим секретом сверхскоростных межзвездных полетов. Наверняка их с Рудольфом пригласили бы в Желтый Дом… Или Белый? В общем, туда, где живет Президент человеческих территорий. Произнесли бы краткую речь, а потом представили к награде. Их бы показывали по всем каналам видеотрансляции. Может даже выдали бы почетные партийные билеты в бордель…
Перевалившись на другой бок, Йонге отбросил мысль о билете в бордель. Он не был уверен, что такие штуки поощрялись на Старой Земле. Но в любом случае их бы знали буквально в каждой подворотне.
Увы, в пределах целой Фузии это было нереально. Да их даже ни на одно интервью не пригласили в итоге. Даже самые неразборчивые медиаресурсы в таких делах были осторожны. Если открытие окажется фальшивым, рейтинги агентства упадут со скоростью метеорита и раздавят всех, имеющих к этому отношение.
– Фелиция, запись, – пробормотал он. – Технологию прыжка назвать “эффектом Далине-Вебера”.
– Отказано, пилот Йонге, – почти с сожалением пропела “Фелиция”. – За технологией прыжка зарегистрировано предварительное название “эффекта Вебера-Далине”.
– Скотина, – беззлобно ругнулся Йонге.
Против обыкновения “Фелиция” промолчала, не став интересоваться, к кому относится крепкое выражение. После основательной чистки на Ятранге искин не успел заново набраться того, что пилоты называли “жизненным опытом” и от чего старательно пытались ограждать свои корабли.
Для полноценного функционирования с искинов приходилось снимать почти все стандартные заводские ограничения, поэтому мощные машины начинали быстро подхватывать информационный мусор, влияющий на “душу” искина и вырастающий в причудливые личностные черты.
Но зато “Фелиция” сразу же прописала сопливого навигатора во временно неспособные выполнять обязанности.
“За идиота держит”, – с удовольствием прокомментировал тогда Рудольф.
В остальном “Фелиция” вела себя порядочно: наведенных чувств не подбрасывала, виртуально влезть к пилоту в штаны не пыталась. Воспользовавшись затянувшейся паузой перед оформлением договора, Рудольф успел дважды перепроверить работу модуля синхронизации и безжалостно стер предустановленный пакет настроек.
Модуль неоднократно обновляли в НИИЦ, а шутники с завода-изготовителя неизменно ставили на все модули программу “улучшенного взаимодействия”.
Искины кораблей добросовестно скачивали и запускали программу, после чего начинали устраивать экипажу подлянки. В основном безобидные, например, трансляцию романтической музыки и приглушенное освещение. Но могли и постараться, произвольно отключая отопление в жилых каютах. По мнению конструкторов это было весело, по мнению Рудольфа – заслуживало утопления всего конструкторского состава в помоях.
– Программа стрижки номер три, – скомандовал Йонге.
Над головой тут же вспыхнул лучик, и по голове пилота заскользила яркая зеленая точка. Когда она скатывалась на виски, Йонге приходилось щуриться. Запах паленого волоса слегка портил удовольствие от процесса, но с этим Йонге давно смирился. К счастью, команда Хармати не стала потрошить навигационные таблицы. В них Йонге запихал не только четыре гигабайта редкой коллекционной порнографии, но и с десяток парикмахерских программ. Образ крутого парня требовал приложения определенных усилий. На больших кораблях в команду специально брали живого специалиста, поскольку считалось, что нет ничего более полезного для психики, чем настоящий человеческий уход. На мелких кораблях приходилось довольствоваться меньшим, однако Йонге любил и обычную лазерную стрижку – от нее по голове растекалось приятное тепло.
– Эй, на мостике!
Вопль Рудольфа по громкой связи испортил всю релаксацию. Йонге дернулся и всем телом почувствовал, как лазерный луч соскользнул с идеальной траектории. Ходить теперь две недели с выбритым виском!
– Чего? – рявкнул он.
– Глаза разуй! Смотри, что пришло!
– Ща, – буркнул Йонге.
Рудольф не стал отключать связь, и последние полминуты парикмахерского цикла сопровождались громким сопением механика, исходящим с потолка. Наконец лазер погас, и Йонге открыл глаза. Прямо на пластике его защитного купола подгрузился файл подтверждения оплаты.
– Отличные новости, – Йонге откинул предохранители джойстиков орбитальной корректировки. – Какой док?
– Рули в восьмой, – довольно отозвался Рудольф. – Не забудь отрубить гравитацию, да и воздух, пожалуй.
– Зачем? – удивился Йонге. – Ты что, хочешь полностью вывернуться?
– Ну это очень новый и очень хороший комплект оболочки. Нежелательно, чтобы его монтировали в условиях, приближенных к наземным.
– Я тоже читал характеристики и не помню такого запрета.
– Это рекомендации, – упрямо сказал Рудольф. – Ставить его будут равшаны.
– Тем более. Они могут работать в любых условиях.
Автономные сборщики RVSHN-40 действительно могли строить даже гелиосферные станции.
– Но Йонге, старик! Это же стержень! Для Фелиции! Зубы ты тоже будешь лечить у кого попало?
– Никогда не лечил зубы.
– Да пошел ты нахрен.
– Ладно-ладно, – снисходительно сказал Йонге после тщательно выдержанной паузы. – Будут тебе идеальные условия.
– Вот за это я и люблю этого парня, – торжественно сообщил Рудольф неведомым слушателям.
*
В скафандре было жарковато. Йонге висел вниз головой, примагнитившись ботинками к потолку, и наблюдал, как Рудольф энергично передвигается среди равшанов, сыпля командами, от которых у самого Йонге язык бы скрутился трубочкой уже через пару минут.
На свободном канале связи бесновался яут, которому Йонге хоть и оставил воздух, но силу тяжести тоже отрубил. Великий охотник витиевато изливал свой гнев по поводу летающей в каюте жидкости, которая так и норовила вмазаться в дредлоки. Периодически он замолкал, чтобы сопливо чихнуть, и тогда Йонге многозначительно гыгыкал в микрофон. Сайнжа тут же впадал в еще большую ярость, начиная перечислять все кары, грозящие обрушиться на голову пилота, как только гравитация вернется.
– Ну пару часов, – наконец-то внятно ответил Йонге в ответ на вопль “Когда?”
– Я обзаведусь еще одним трофейным черепом умансоо! – рявкнул Сайнжа.
– Еще одним? – выразительно повторил Йонге.
Повисла недобрая пауза.
– Первый купил, – буркнул Сайнжа.
Йонге снова засмеялся.
*
Несмотря на апгрейд стержня, к Лифанге, которую Сайнжа собирался передарить гнусным разрушителям императорского дворца, приходилось ковылять на обычных двигателях. Скуль вообще откладывалась.
Как и предсказывал Рудольф еще три недели назад, колония лежала в стороне от спейсштрассе, поэтому готовых моделей прыжка не было. Йонге вполне мог составить новый маршрут, но чертовы яуты устроили колонию в таком глухом углу, что пришлось бы делать слишком много микропрыжков, и дешевле оказалось тащиться на сверхсветовой. А доверять крупный прыжок всяким чихающим навигаторам Йонге не собирался. Тем более “Фелиция” по-прежнему считала Сайнжу нетрудоспособным, а значит, прыгать по обычной схеме можно было без его одобрения.
Прыжок Йонге планировал ровно один – судя по прогнозу, на следующий день должна была образоваться гравитационная лакуна. Ее-то пилот и караулил.
В пять утра по времени “Фелиции” его вахту, а вернее, крепкий здоровый сон циничным образом прервали.
По поводу раздавшегося скрежета за дверью Йонге сделал два вывода: первый – он по-прежнему готов был по малейшему шороху вскакивать и драться с монстрами, второй – Сайнжа выбрался из кают-компании.
Не дождавшись приглашения, яут ввалился сам, грузно протопал по всей каюте, опустился в кресло и с диким скрежетом подвинул его к койке пилота. Йонге выжидательно посмотрел на охотника, придержав сразу несколько вопросов, которые уже рвались с языка. Яут заерзал, неловко перевалился сбоку набок, сцепил руки на животе и угрюмо уставился на Йонге. Пилот подождал еще пару секунд, а затем демонстративно закрыл глаза и устроился поудобнее. Яут заклокотал, закашлялся и сдавленно чихнул. Йонге опять открыл глаза.
– Я страдание, – неохотно прогундосил Сайнжа.
– Я бессонница, – передразнил Йонге. – Что, ты наконец-то готов лечиться?
– Я не болен. Но кругом холод, – пожаловался Сайнжа. – Колотит.
– Ты и так устроил в кают-компании сущий ад. Туда заходить страшно. Можешь взять еще пару одеял. Больше ничем не помогу, кроме лекарств.
– Одеяла несравнимы с живой кровью, – вздохнул яут. – Будь моим согревающим?
– Обойдешься, – отрезал Йонге. – Вали к Рудольфу.
– У него нож, – пророкотал яут, недовольно щелкая когтями.
– У меня тоже.
– Но ты более сожалеющ. Милосерден.
– Наглая ложь, – выразительно сказал Йонге.
Сайнжа чихнул так, что голова мотнулась, уткнулся лицом в ладони и остался сидеть.
– О господи, ладно, – вздохнул Йонге.
Яут приподнял голову и уставился на него сквозь пальцы, а затем отнял ладони и растянул челюсти в эквиваленте довольной улыбки.
– Только сопли утри! – рявкнул пилот, завидев то, что ему совершенно не хотелось подробно рассматривать.
Сайнжа поднялся и потопал в уборную.
Йонге вытащил из-под подушки нож, который там действительно хранился, и аккуратно переложил на полку. Он не был мягкосердечным или милосердным. Он был практичен.
Чихающий яут доводил до белого каления, а впереди у них был турпоход по очередной неизвестной планете, про которую Сайнжа только сказал, что катаклизмы там не происходят и альясов не водится. Поэтому Йонге был кровно заинтересован в здоровом яуте, на которого, в случае чего, можно взвалить большую часть горнопроходческих работ.
Судя по грохоту, производимому в уборной, Сайнжа мог ломать скалы без динамита. Йонге невольно прислушивался, как падают различные вещи и как яут с глухими проклятьями ставит их на место. В уборной было тесно – ровно настолько, чтобы умыться, побриться и почистить зубы, одной ногой упираясь в крышку унитаза. Затем зашумела вода, и Йонге едва не заржал в голос, когда раздались первые трубные рыки, свидетельствующие о том, что некое подобие носа у яутов точно есть. Как минимум носоглотка точно.
Пару минут спустя яут вывалился наружу, таща с собой полотенце. Утеревшись им с демонстративным старанием, он швырнул ткань обратно в помещение и прошествовал к койке. Йонге лениво подумал, что будь у них плохо с ресурсами, например, если бы полотенца приходилось стирать самим, он бы придушил яута еще в первые несколько дней знакомства. Сайнжа проявлял полнейшее пренебрежение к бытовым мелочам.
– А я предупреждал, – сказал Йонге нависшему над ним охотнику. – Я говорил, что ледяные ванны не идут на пользу никому, кроме саджави.
– Весело было, – буркнул Сайнжа и примерился рухнуть прямо на пилота.
Йонге перекатился, буквально вжался в стенку, и упавший Сайнжа занял всю постель. Стандартная каюта была рассчитана на взрослого человека, причем с большим запасом, но о яутах конструкторы не подумали.
– Фелиция, режим подогрева, – прощелкал яут.
