Текст книги "От звезды до звезды. Колония (СИ)"

– Транспорт бы не помешал, но придется на своих двоих, – Рудольф методично раскладывал по ладони капсулы стимулятора. Йонге считал, прикидывая дозировку. Выходила доза едва не больше, чем на приснопамятной Калисее. – Пройдем, насколько пустят, а потом уже с меня зачистка, а с тебя все остальное.

– Господи, вдвоем на летающую крепость, – пробормотал Йонге, в десятый раз дергая за ремни, на которых болталось все торжественно переданное ему оружие. – Хватит накладывать! Три капсулы назад твоя печенка сказала последнее “прости”!

– Не вижу проблемы, – Рудольф послушно отложил три капсулы, а остальные закинул в рот и проглотил, не морщась. – Если они такие воинствующие засранцы, то я приду к ним со своими понятиями. Мы придем.

– В лайнер я верю, – осторожно сказал Йонге. – Но это? Это ж древность!

– Вот именно. Я же говорю – у этих засранцев нет суперзащиты на все случаи жизни. Есть легкий стандарт. Но это и не энергетическое оружие, – Рудольф нежно посмотрел на цангеллет. – Эта штука ударная. Конечно, там есть много дополнительных нюансов, но тебе они явно неинтересны. Главное, что он пробивает все новомодные поля. Господи, да я думать об этом спокойно не могу. Это такая потрясающая вещь, что неудивительно отсутствие ее в массовом производстве. Столько затрат…

– Я понял, – перебил Йонге. – Надеюсь, пирамиду не разнесет в клочья? Не забудь, нам кое-кто нужен живым и хотя бы на две третьих целым.

– Сил не хватит, – самокритично признался Рудольф. – Подбить могу отлично. Но у них найдутся резервные генераторы, так что времени у тебя будет немного. И пока я туда не доберусь, все на тебе. Сраный гуманизм в сторону, вспомни об их традициях и руби не глядя.

– Традиции… – пробормотал Йонге. Мутное воспоминание мелькнуло в голове.

– Вперед, – велел Рудольф.

– Стой!

– Далине… – угрожающе произнес Рудольф.

– Сейчас, подожди-подожди, – Йонге сложил ладони и уткнулся большими пальцами в переносицу. – Дай сообразить… Традиции, традиции… Мать твою, читал же… Дай вспомнить…

– Даю, – вздохнул напарник. – Не части. Я подожду.

Йонге вдавил пальцы еще сильнее, и глухая преграда неожиданно лопнула.

– Вспомнил! – торжествующе сказал он. – Нам нужны переговоры и свидетели!

– Чего?

– Делай, как я говорю, как раз по традициям все будет. Эта дура может издавать громкие звуки? Типа пока заряжается?

– Именно так она и работает, – с удовольствием сказал Рудольф.

– Стой здесь. Жди меня.

Йонге рысью припустил обратно в жральню.

Нырнув в прохладное помещение, он тут же нашарил взглядом яута.

– Эй, хозяин! Переводчик включи!

Яут оторвался от кривого клинкового оружия, которое методично полировал до сих пор, и уставился на шумного посетителя.

– Переводчик включи, – повторил Йонге и постучал себя по уху.

“Я слушаю”.

– У тебя есть передатчик? Мне нужно сделать объемный вызов, моя гарнитура с таким не справится.

“Зачем это тебе, умансоо?”

– Я хочу сделать вызов тем, кто за воротами, – оскалился Йонге.

В ленивой тишине яут отложил полировальную машинку и с невыносимым скрежетом провел когтем по лезвию.

“Смелые слова, – яут почти замурлыкал. – Давно таких не слышал. Платит честь?”

– Платит проигравший, – согласился Йонге.

Яут наклонился, исчезая за стойкой – сколько бы Йонге ни мотался по обитаемой галактике, везде были эти стойки, словно их распространял некий высший коммерческий разум – и тут же поднялся. На гладкую поверхность грохнулся целый ретранслятор. Йонге ухватился за ручки и развернул машинку. Передающие плоскости сверкнули чистыми ячейками. Пилот довольно сощурился.

– Идешь смотреть?

Яут снова провел когтем по лезвию, резанул палец и смачно облизал тут же заструившуюся зелень.

Йонге почувствовал, как от запаха чужой крови у него встают дыбом волоски на руках. Яут подкинул тесак, поймал его за лезвие и протянул рукоятью вперед. Йонге неловко принял оружие. Клинок был тяжелый, а рукоять сохранила тепло чужих пальцев.

“Веди, жесткое мясо”.

Площадь перед воротами по-прежнему была пустынна. Йонге поставил передатчик на камни и развернул панели, после чего принялся за настройку. Хозяин жральни устроился неподалеку, присев на бортик фонтана, высохшего, судя по виду, еще в прошлом веке. Рудольф не двигался с места, но по мучительному трепетанию синхрона Йонге догадывался, что механик изнывает от любопытства.

– Так, – Йонге поднялся и отряхнул ладони. – Прежде чем мы возьмемся за дело, нам нужно как можно больше яутов. Сделай тут очень шумно.

Рудольф пожал плечами, присел рядом с развернутым на опорах оружием и запустил прокачку.

Это действительно было старое оружие. В отличие от лайнера цангеллет работал грязно и шумно. Массивные нагнетатели быстро перешли от просто громкого гудения к почти невыносимому реву. Ограниченное пространство площади усиливало эффект, и вскоре Йонге начало казаться, что у него вот-вот потекут мозги из ушей.

Он как раз подумал, что будет крайне обидно, если никто не явится на устроенное ночное представление, когда в проеме между жральней и каким-то безликим зданием показался тупой нос наземного транспорта.

Из-за адского шума, генерируемого цангеллетом, Йонге не мог разобрать, какими словами их кроют, но разъяренные рожи яутов рассмотрел в лунном свете очень хорошо. Салютовав гостям клинком, он указал лезвием на развернутую проекцию.

– Я бросаю вызов.

Яуты точно так же не услышали его, однако Йонге заранее настроил перевод, поэтому кроваво-красные огромные символы чужого языка повисли точно над транслятором.

Нагнетатели продолжали бушевать, однако казалось, что теперь звук стал чуть тише.

“Еще пару минут, – эхом отозвался Рудольф. – Честно говорю, зарядов у меня всего три. Их не производят больше”.

“Нам хватит”.

Йонге повернулся вокруг своей оси и с удовольствием обнаружил, что под прикрытием шума на площадь успело явиться еще под двадцать голов яутов.

Через тридцать секунд их было уже сорок. Еще через тридцать секунд выходы с площади оказались полностью заблокированы запарковавшимся транспортом. И, наконец, еще через тридцать в воздушных коридорах повисло несколько гоночных глайдеров.

“Близко не подходи, на тебя щита нет”, – предупредил Рудольф.

Йонге и сам чувствовал, как вокруг Рудольфа и цангеллета разливается давящая тяжесть. Стрелка защищал антигравитационный щит, а брусчатка между тем уже начала медленно проседать: точно под длинным стволом оружия.

Нагнетатели умолки, и первая пара аккумуляторов с грохотом упала на камни.

– Я бросаю вызов! – повторил Йонге, медленно поворачиваясь на месте. – Мне нужны глаза, уши и память!

– Кому бросаешь-то? – крикнули слева и чуть сзади.

Йонге не стал приглядываться, хотя голос и показался ему знакомым. Вместо этого он развернулся к ретранслятору, встал на заранее выбранное место и картинно взмахнул клинком, одновременно посылая запрос. Голограмма зарябила.

На секунду Йонге охватило чудовищное чувство, что Гаруха просто ему не ответит, и вся затеянная им катавасия окажется позорным пшиком в воздух. Яуты молчали, однако Йонге понимал, что под этим молчанием скрывается дикое возбуждение охотников.

Гаруха все-таки отозвался.

“Долгая решительность, – сходу начал он. – Ты смирение…”

Яут замолчал. Йонге видел, как его зрачки мечутся из стороны в сторону. Вздохнув поглубже, он раскинул руки.

– Эй, клыкастый! Видишь этих достойных сынов охоты? Они свидетели – я бросаю вызов!

“Я не принимаю вызов от слабого мяса!”

Свидетели начали ворчать. Челюсти Гарухи дрогнули, и Йонге подавил вздох облегчения. Яуты не собирались просто так отказываться от зрелища. Но он готов был разочаровать их, если бы Гаруха оказался сговорчивым клиентом.

– Тогда просто отдай нам нашего навигатора!

“Что ты мне пообещаешь, звездный пилот? Если отдам”.

Ворчание зрителей сделалось куда громче. Йонге уже слышал в нем недовольный рокот.

– Скидку на доставку любого другого груза, – бодро сказал он.

Гаруха заклекотал, сотрясаясь от смеха.

“А если нет?”

Йонге поднял клинок и направил острие точно в центр голограммы.

– Тогда мы пизданем твое летучее корыто вдребезги.

Голограмма опять мигнула.

“Что ты несешь, умансоо?”

Йонге шагнул в сторону, давая дорогу своему аргументу. Он дорого бы заплатил, чтобы вживую полюбоваться на морду Гарухи, но оставалось только наслаждаться тем, как плывет и искажается голограмма, а затем челюсти яута распахиваются во всю ширь, обнажая глотку.

На Рудольфа Йонге не оглядывался, но отлично представлял, как сладострастно прищуривает глаз товарищ Вебер, вжимаясь всем телом в стабилизаторы цангеллета.

Ворчание яутов смолкло, словно кто-то разом обрезал все звуки, и в забетонированной тишине Йонге услышал, как Рудольф одними губами делает “Бабах!”

Голограмма и ворота разлетелись одновременно.

Грохот разрушения Йонге даже не услышал. Всю площадь накрыло диким стонущим ревом. Камни под ногами вибрировали, зубы ломило, недавно восстановленные хрящи в носу противно вздрагивали и норовили съехать в сторону.

К счастью для присутствующих цангеллет был не просто старым оружием, но и очень избирательным. Взрыв направленного действия вынес ворота полностью, и вся энергия удара ушла в сторону Небесного Гнезда, поэтому зрители отделались только легкими повреждениями. Хозяин жральни свалился в фонтан. Йонге засмеялся и сам себя не услышал.

“Не стой!”

Йонге оглянулся и инстинктивно дернулся в сторону напарника, но Рудольф яростно оскалился.

“Я сам!”

Механик обхватил свое оружие обеими руками, напрягся и медленно выпрямился, поднимая груз. Йонге представил, как цангеллет становится тяжелее с каждым мгновением, набирая критическую массу для выстрела, и мысленно обратился ко всем высшим силам, прося другу Рудольфу здоровья.

Рудольф сделал первый шаг к воротам. Йонге тряхнул головой, выгреб из кармана собственный запас стимуляторов и закинулся всеми сразу. Стонущий звук наконец-то рассеялся.

Горечь еще только-только сводила зубы, а Йонге уже пришлепнул клинок на магнитные держатели и рванулся с места. В отличие от “силовой” пачки Рудольфа, “беговые” срабатывали немедленно. Под той дозировкой, которую он прописал себе, стоять на месте было просто смертельно опасно.

Оплавленный участок, бывший несколько секунд назад основанием скального массива, Йонге перескочил в несколько прыжков. По лестнице, частично разрушенной камнепадом, он пронесся точно так же, не задумываясь о возможном падении.

С головокружительной скоростью достигнув площадки перед мостом, он сдернул с ремня одну из четырех гранат и рванул вперед. Каждая мышца горела, в коленях и тазобедренных суставах словно работали гидравлические усилки, а в легких и вовсе поставили промышленный компрессор.

Ему казалось, что уже прошла вечность, а пирамида впереди оставалась все так же незыблема. Йонге уже думал оглянуться и, возможно, при этом сломать себе шею, когда Рудольф наконец-то снова дал о себе знать. Сначала Йонге увидел нечто вроде слабого электрического разряда, прошившего воздух под углом – Рудольф стрелял сверху – а потом острый конус пирамиды вспыхнул пленкой защитного поля. Еще секундой позже почти треть конуса беззвучно провалилась сама в себя и вспыхнула, разрывая ночь яростными протуберанцами. Уже потом Йонге услышал мучительный рокот.

“Варварское оружие”.

Голос Рудольфа в глейтерной интерпретации звучал так, словно механик вот-вот испытает оргазм. Йонге этому ничуть не удивился бы.

Пирамида медленно сдвинулась вниз и в сторону, накренилась и двинулась к стене каньона. Мост под ногами Йонге содрогнулся. Пилот стиснул зубы и прибавил ходу. Такое сооружение не могло быть чисто каменным, поэтому и не осыпалось в первую же секунду после нарушения равновесия, но у любого материала был свой предел прочности. К тому же автоматически запущенный таймер на визоре показывал, что на скоростной бег осталось всего две минуты, а потом суперспособности превратятся в суперпроблемы.

– Эй там, внизу! Хватайся!

На грохот коллапсирующей пирамиды наложился еще и усиленный динамиками рев – на чистом человеческом языке. Йонге все-таки рискнул бросить взгляд вверх, хотя под ногами мост уже не просто дрожал, а шел волнами и начинал расползаться на отдельные сегменты.

В паре метров над ним висел глайдер. В общем шуме Йонге его не услышал – гоночная машина по умолчанию работала тихо, если хозяин не изощрялся с апгрейдами. А глайдер он узнал. Вернее, его водителя, свесившегося через открытое окно.

– Давай цепляйся!

Зеленый скалился акульим набором зубов и приветливо помахивал. Йонге споткнулся, чуть не полетел кубарем и в последний момент оттолкнулся от вставшей дыбом плиты. Ноги сами собой сложились, как у камильского прыгунца, и мощно распрямились. Пилот буквально взлетел в воздух.

Ухватился он всего одной рукой за дополнительную раму под брюхом глайдера. От вынужденной неподвижности мгновенно сдавило сердце, Йонге с хрипом втянул воздух, повесил гранату на ремень и заизвивался, перебирая уже обеими руками. Хоть и не силовые, стимуляторы все-таки делали из обычного человека сверхчеловека, поэтому Йонге лихо преодолел весь путь под брюхом и вскарабкался по борту до самого окна.

– Только сегодня блядская акция неслыханной щедрости! – проорал Зеленый. – Куда летим, шеф?!

Продолжая висеть в неудобной позе, Йонге отчаянно пытался заставить свои мозги работать. Ночной ветер хлестал по физиономии. Таймер неумолимо отщелкивал секунды, и надо было выбирать – то ли лезть к Зеленому в гости, то ли поторапливать его, чтобы успеть добраться до дворца и треклятого аквариума.

В глубине души Йонге понимал, что четкого плана, как воевать сразу с целым бандитским гнездом, у него нет. Тем более, в гнезде засели не просто охотники, а целый костяк наемников.

В основном он уповал на хаос, собственную скорость и побочные эффекты от стимуляторов – в частности, беспорядочную веерную стрельбу с обеих рук. И на схему внутренних коридоров, которую записывал, пока они гостили у Гарухи.

– Крыша! – наконец рявкнул он. – Левое крыло! Ищи круглое окно!

Одновременно он умудрился вытряхнуть из браслета предоплаченную чип-карту и сунул руку в окно. Зеленый двумя пальцами выхватил оплату и радостно загоготал.

Трезвый рассудок намекал, что сейчас гонщик может просто из мести сбросить пассажира прямиком в пропасть. Но помимо рассудка Йонге верил и в собственные предчувствия, которые сейчас говорили ему, что на фоне всех неприятностей этот внезапный подарок с неба заслуживает доверия. Он уже хотел крикнуть Зеленому, чтобы тот потом сгонял и за Рудольфом, но в этот момент глайдер заложил петлю, и Йонге увидел то самое круглое окно в левом крыле. Других в обозримом пространстве на крыше не было, поэтому Йонге просто разжал руки.

Остатки стимуляторов передали по всей нервной системе соответствующие команды, пилот сжался в тугой комок, и влетел прямиком в центр застекленного окна. Столкновения он почти не почувствовал, мышцы закаменели еще больше и при последовавшем мгновение спустя ударе об пол Йонге ощутил себя гигантской пружиной. Мускулы сработали, как упругий каркас, последние сигналы форсированной двигательной активности вынудили Йонге резко перекатиться и тут же вскочить на ноги. Ребра, по которым при перекате прошелся дуговик, отчаянно запротестовали.

Машинально отметив, что ему еще повезло с приземлением – дуговик мог оказаться прямо под позвоночником, и тогда прощай ноги, здравствуй паралич – Йонге завертел головой, выискивая хозяина зала.

“Йонге, где ты?”

“Я на месте”.

“Держись за что-нибудь”.

Йонге метнулся к знакомому трону, но на полпути колени у него резко подогнулись, а из тела словно разом выдернули все кости. Йонге хлопнулся на пол с размаху. Судорога скрутила сначала пальцы ног, затем поднялась выше, мгновенно стянула все мышцы и схватила за сердце. Йонге часто задышал, отчаянно пытаясь разогнать кислород.

Дозировку он все-таки не рассчитал, и если бы здесь был хоть один яут, пилоту “Фелиции” точно настала бы крышка.

Последний третий заряд разорвался в недрах пирамиды. Удар оглушил Йонге окончательно. Зал для аудиенций содрогнулся, крыша просела и частично обрушилась. Пирамида накренилась еще больше, и Йонге заскользил в сторону трона. Последовала серия дополнительных взрывов – видно, настал конец системам вооружения.

Вместе с Йонге катились и камни, рухнувшие с крыши, и во всем этом вихре проблем Йонге наконец-то врезался в трон. Закаменевшие мышцы отчасти спасли его от повреждений, но ему все равно показалось, что пара ребер хрустнула. Кроссер так приложился к боку, что искры из глаз посыпались.

Одновременно эта боль прогнала скованность. Йонге вцепился в ножку трона, заскреб ногами и медленно начал подниматься. Сначала на локтях, потом на четвереньках, а потом ему удалось подняться на колени.

– Твою мать!

Собственный голос помог справиться с остатками паралича, и Йонге упрямо продолжил подниматься. Пол вновь качнулся под ногами и слегка уменьшил крен. Скорее всего, Рудольф был прав насчет резервных генераторов, которые сейчас должны были отчаянно вытягивать рушащийся колосс.

Размахивая руками в попытке удержать равновесие, Йонге решительно устремился к цели. Он отчаянно надеялся, что Гарухе не пришло в голову перепрятывать навигатора. Оставались еще варианты, при которых от сотрясения Сайнжу выпотрошило, но эти предположения Йонге прогонял особенно тщательно.

Отчаянный низкий гул рушащихся конструкций пронзил весь дворец и отдался у Йонге в затылке. Выровнявшийся было пол резко перекосился, Йонге не удержался и в который уже раз упал. Со свистом пролетев оставшиеся несколько десятков метров, он тормознул об стену и еле успел уклониться от несущейся следом за ним глыбы с торчащим куском стекла. Каменюга врезалась в стену, и Йонге с тупым удивлением опознал в ней часть крыши и круглого оконного проема.

Еще один увесистый обломок прорвался сквозь водопад мелких собратьев, и на этот раз Йонге увернуться не успел – только повернулся боком, выставляя бедро. От удара сами собой посыпались матюги, закончившиеся длинным стоном.

– Я тебе это припомню! – пообещал Йонге, сам не зная кому, и забарахтался, вновь пытаясь встать.

Справившись с задачей, он двинулся по стене, обтирая ее явно доживавшей последние мгновения курткой. Уже сам себе не веря, он все-таки добрался до поляризованного стекла. Затемнение было выставлено наглухо, и Йонге на мгновение страстно пожалел, что рядом нет Рудольфа. Тот уж точно разобрался бы в механизме управления.

– Да ну нахуй, – вслух резюмировал он, и ткнул стволом кроссера в нижний угол.

Кроссер тоже мог работать как ударное оружие с кинетическим зарядом, чем Йонге и воспользовался. Отдачей его почти подбросило на месте: в плечо словно врезался глайдер, а в стекле образовался огромный пролом.

Содержимое аквариума хлынуло наружу. Йонге вцепился в края пролома, радуясь, что стекло было слишком толстым, да и не стеклом вовсе, а пластиком – можно было держаться, не опасаясь остаться без пальцев.

Вытекающий кисель был жутко холодным. Йонге оскалился, выставляя еще один нолик в счете к Гарухе. Помимо того, что этот мудак шантажировал их, помимо того, что он и так вытворил с их навигатором, он еще и позаботился о создании дополнительных совершенно невыносимых условий на грани анабиоза для того самого навигатора.

Подсветка в сраной камере пыток не работала, поэтому Йонге опять вооружился кроссером, настроил максимально рассеянный сектор наведения и сунул пушку в кисель. Пирамида вновь содрогнулась и опять пошла назад, пытаясь выровняться. Засиявший от подзарядки кисель хлынул наружу еще сильнее.

Торопясь завершить дело до того, как все станет с ног на голову, Йонге перемахнул пролом и оказался в аквариуме. Клацая зубами от холода, он с усилием прошел несколько шагов по бедро в вязкой жиже и остановился. Сайнжа почти опустился ко дну – тянувшиеся с потолка нити едва не звенели от напряжения. Йонге закинул кроссер за спину, стащил с пояса рассекатель, которым его заботливо одарил Рудольф, и на пробу резанул одну нить. Лезвие скрежетнуло, на белом материале появилась отчетливая выщербина, и нить все же разорвалась.

Йонге сжал губы и принялся методично резать оставшиеся одну за другой. Он старался не торопиться, но быстро убывающая жижа и все сильнее натягивающиеся крепления подгоняли.

Киселя осталось по колено, а он едва расправился с двумя третями паутины. Сайнжа опустился на пол, вцепился в него когтями, выгнулся и неуклюже опирался на одну руку, пытаясь держать себя в подобии мостика. Йонге заспешил, тут же задел нить и зашипел от боли – верхний слой кожи срезало начисто.

– Чтоб ты провалился! – вырвалось у него вместо ругани.

И тут же синхрон с навигатором, до сих пор абсолютно мертвый, раскрылся так мощно, что Йонге почувствовал, как дико задеревенело все тело, как холод пробрался в каждую клеточку и как тонкие нити снова и снова режут изнутри.

– Я сожалею, – проскрипел Сайнжа, начиная опускаться. Нити потянулись, зеленая кровь присоединилась к красной.

– Заткнись! Заткнись и держись!

Йонге сунул рассекатель за пояс и поднял дуговик. Он не был уверен, что это сработает, но вовремя перерезать всю ловушку он все равно не успевал. Зарядники дуговика послушно сложились в “клюв”, на нем вспыхнула неестественно-синяя искра, и Йонге повел стволом, одновременно нажимая спуск.

Пронзительный звон лопающихся нитей потонул в гуле, идущем из-под ног.

Сайнжа с грохотом рухнул на пол и повторил недавний путь Йонге – заскользил по вновь накренившемуся полу к дальней стене. Йонге отшвырнул дуговик, инстинктивно попытался вцепиться в пол, но захлебнулся остатками ледяного киселя и кувыркнулся следом за Сайнжей.

Мгновенный ужас перед очередным ударом погас, когда Йонге успешно вошел в контакт с чем-то относительно мягким.

– Поймал, – прохрипел яут, сжимая руки.

Йонге малодушно позволил себе целых несколько секунд наслаждаться этим ощущением. Потом ответственность пересилила. План, предложенный Рудольфом, в целом был невероятно успешен, но побочные эффекты пока мешали праздновать победу.

– Встаем, – неохотно сказал Йонге. – Надо выбираться – еще по всему дворцу переть.

Сайнжа согласно заворчал и остался сидеть. Синхрон все еще работал неестественно четко, щедро снабжая Йонге всеми ощущениями яута, поэтому пилоту пришлось собрать все силы в кулак, чтобы начать двигаться самому. Он ощупал себя руками и обнаружил, что кроссер тоже куда-то подевался. В недрах пирамиды вновь загрохотало, одна из стен аквариума треснула, и из нее вывалились блестящие черные шланги. Несколько штук лопнули, и наружу повалил светящийся нестерпимым розовым пар. Йонге втянул воздух и почувствовал, как жжет легкие.

– Вставай, – повторил Йонге, силком разжимая объятие. – Вставай, сын навозной мухи! Шевелись, отрыжка слизня!

– Н-не оскорбляй…

– Твоя мать – трусливая калипа, пожирательница дерьма и блевоты!

Сайнжа заревел. Мышцы под толстой шкурой резко сократились, яут дернулся и рванулся. Йонге мешком свалился на пол. Леденящая жижа выпивала из него все силы, и он искренне позавидовал тому, насколько силен чертов инопланетчик. Почти замороженный, нашпигованный железом – и все-таки неукротимый.

Сайнжа наклонился, сгреб Йонге за воротник и выпрямился. По шкуре непрерывно сочилась зелень, но скалился он совершенно как обычно.

– Не оскорбляй, умансоо!

– Есть концепция лжи во спасение, – медленно проговорил Йонге, закрывая глаза. – А есть такая. Намеренное оскорбление, чтобы… пробудить ярость… движущую силу.

Последнее слово он уже пробормотал, роняя голову. Сонливость накатывала со страшной силой. Стимуляторы перекорежили всю высшую нервную деятельность. Он даже не стал возражать, когда яут одной рукой прижал его к себе. Окончательно уснуть ему не давала зудящая мысль: где же Рудольф? Беспилотники не стали бы перевозить человека с опасным оружием, но у Рудольфа было всего три заряда, поэтому он давно уже должен был очутиться здесь…

И открутить голову напарнику за утерянный огнестрельный дуэт. Мысль взбодрила пилота, похлеще любого стимулятора.

Под ноги попадались злонамеренные камни, о которые Йонге исправно спотыкался, но благодаря яуту все-таки не падал. Затем он совсем перестал следить, что происходит, доверившись навигатору. В конце концов, кто, как не навигатор, должен знать все пути…

Йонге пришел в себя, потому что они никуда не двигались.

Сайнжа прислонился к стене и медленно, тяжело дышал. Кровь продолжала сочиться, застывая на шкуре грязными наплывами. Йонге постучал по визору и обнаружил, что они отклонились от маршрута.