Текст книги "Камень сердолик (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Разбудила тебя Зия? – усмехнулся Нур-Тур. – Вот неугомонная! Говорил я ей, что ты устал, а она одно заладила – какая без Клима пирушка!

Клим осторожно отхлебнул из стаканчика и хмыкнул – вино, а это было точно вино, было не крепким, но приятным на вкус, что-то вроде хорошего десертного виноградного вина с еле уловимым медвяным послевкусием. А мясо, сбрызнутое соком, тоже оказалось выше всяких похвал, так что парень отхлебнул, прожевал и только потом ответил:

– Да не успел я заснуть. Руши проснулся, пришлось его покормить, потом он пелёнки намочил… Только я хотел их сменить – тут Зия и пришла. Кстати, Нур-Тур…

– Да? – сощурил глаза двуликий.

– Поговорить бы надо…

Нур-Тур кивнул:

– Хорошо, чуть позже. Я и сам хотел поговорить. Ты ведь по поводу Рушана?

Клим чуть не ляпнул: «Почему – Рушана?», но тут ему вспомнилась странная недомолвка двуликого на дороге и то, как замялась Зия, когда он спросил её про зубки… Может, циркачка и впрямь не могла ответить… А может, циркачи знают что-то, что Климу пока непонятно. В любом случае, следует поговорить не только о записке.

Поэтому Клим проглотил чуть не соскочивший с языка вопрос и кивнул, а потом добавил:

– И не только о Рушане.

– Ладно, – кивнул Нур-Тур и одним глотком допил остаток вина. – Пойдём, поговорим, пока головы ясные.

Они отошли от костра, что характерно, их никто не стал ни спрашивать, ни задерживать, из чего Клим сделал вывод, что все циркачи были в курсе необычности его сына. Что ж, пора и ему узнать всю правду о Рушане, и что-то Климу подсказывало, что правда эта ему не слишком понравится.

– Так что там с Рушаном? – нетерпеливо спросил Клим, когда оба удалились от костра на достаточно расстояние и устроились на поваленном дереве в глубине рощицы. – С ним всё в порядке? Он здоров?

– Конечно, – улыбнулся Нур-Тур, – Руши поздоровее многих будет. Не в этом дело. Такие дети, как он, обычно развиваются быстрее своих сверстников, так что не удивляйся, если он начнёт быстро расти, а бегать и вполне осмысленно болтать начнёт месяцев в семь…

– Так быстро? – удивился Клим, – но я думал…

– Знаю-знаю, – махнул рукой Нур-Тур, – у Фаэли детишки медленнее развиваются, а уж у Гортанов разговаривать начинают не раньше трёх лет с редкими исключениями. А такие, как Руши… Они стремятся скорее вырасти. Жить торопятся. Твой сын Избранный, Клим.

– Чего? – зло зашипел Клим. – Какой ещё избранный? Кем? Почему? Не позволю парню жизнь портить! Или решили все местные проблемы на плечи Руши свалить? Сразу говорю – не получится! Ни в какую избранность я не верю, не надо из моего сына делать героя! Он сам выберет, кем ему быть и как жить, а я уж об этом позабочусь!

Нур-Тур, выслушав всю эту гневную филиппику, вполне спокойно сказал:

– Я не то имел в виду, Клим. Это не значит, что твоему сыну придётся спасать этот мир. Просто избранными называли тех Фаэров, которые умели творить чудеса. Почти как Боги, порождения Небесной Благодати. Жаль, что ты это забыл. Фаэры всегда рассказывали о таком своим детям. Хотя бы в виде сказок…

– То есть, – быстренько вычленил Клим главное из фразы Нур-Тура, – Руши – волшебник? Чудотворец? И Фаэры обладали такими способностями? Почему же они проиграли?

– Не только Фаэры, но и Фаэли, – педантично уточнил Нур-Тур. – И не все. Может быть, где-то треть. Эта их способность была как-то связана с Душой Фаэ.

– С камнем? – уточнил на этот раз Клим.

– С камнем, – кивнул Нур-Тур. – Что-то с ним пошло не так, и Хранитель отправился с душой Фаэ в другой мир, надеясь… ну я не знаю… может, исцелить её?

– Стоп-стоп, – недоверчиво сказал Клим. – Ты же говорил, что семья правителя погибла, а Хранитель с камнем исчез во время штурма столицы Фаэ. Разве не так?

– Видимо, я был неточен, – вздохнул Нур-Тур, – или ты понял меня не так. Сначала ушла Душа Фаэ, а потом Фаэры потерпели поражение. Когда пропала душа, избранные Фаэ не смогли больше творить свои чудеса…

– Вот оно как… – задумчиво произнёс Клим. – Но если Руши – будущий чудотворец, что это может значить?

– Это может значить только одно, – твёрдо ответил Нур-Тур. – Душа Фаэ вернулась в этот мир. Ты ничего не знаешь об этом, Клим?

Клим замешкался. С одной стороны – рассказать о камне в мешочке у него на шее очень хотелось. С другой… С другой, Клим сам не знал, но что-то удерживало его пока этой откровенности. Нет, не недоверие к Нур-Туру и остальным циркачам. Что-то другое.

Поэтому ответ парня был уклончивым:

– Может быть. Не знаю, я ещё не всё вспомнил. Скажи, но почему именно Рушан стал избранным, если в нём течёт не только кровь Фаэров, но и Гортанов?

– Не знаю, – пожал плечами Нур-Тур. – Вопросы крови – самые сложные вопросы. Но зато мне понятно, почему стража правителя искала вас обоих. Видимо, до правителя не сразу дошло, что Руши может быть избранным, вот его и отдали тебе, выкинув обоих из города на верную смерть. А когда дошло… Вот и послали за вами. Но Руши не должен попасть в руки правителя, понимаешь? В этом случае всё может сложиться очень и очень плохо. И ты, Клим… Чтобы пресечь твоё влияние на ребёнка, тебя просто устранят и будут вбивать в голову будущего избранного всякие полезные для власти установки.

– Ну, это понятно, – вздохнул Клим. – Но пока я среди вас – я в относительной безопасности, не так ли?

– Это так, – ответил Нур-Тур. – Правителю и в голову не придёт, где ты можешь скрываться.

– Правителю, может, и не придёт, – отозвался Клим, – а кое-кому пришло.

И с этими словами он протянул записку дамы-Фаэли Нур-Туру.

========== Глава 16. Неизвестная ==========

– Ну, это понятно, – вздохнул Клим. – Но пока я среди вас – я в относительной безопасности, не так ли?

– Это так, – ответил Нур-Тур. – Правителю и в голову не придёт, где ты можешь скрываться.

– Правителю, может, и не придёт, – отозвался Клим, – а кое-кому пришло.

И с этими словами он протянул записку дамы-Фаэли Нур-Туру.

Тот молча принял её, быстро прочёл и спросил:

– Это та женщина? Фаэли во вдовьей вуали? Она передала её тебе?

– Её слуга, – ответил Клим. – Но это наверняка от неё.

– Ты сумел узнать её? – поинтересовался Нур-Тур.

– В этой вуали? – поморщился Клим. – Нет, я не знаю, кто она. Хотя что-то знакомое в этой Фаэли точно есть. Если бы я мог вспомнить…

– Да… – вздохнул Нур-Тур. – Твоя потеря памяти некстати. Но, послушай, она не может быть твоей родственницей?

– Может, – согласился Клим. – Я думал об этом. Возможно, это моя мать. Но твёрдой уверенности у меня нет.

– Это может быть и ловушкой… – задумчиво протянул Нур-Тур. – Но, может быть, и нет… К тому же твоя мать-Фаэли – единственная, кто смогла бы почувствовать тебя… и распознать под этой маскировкой. Ты уже решил, что будешь делать?

– Решил, – твёрдо ответил Клим. – Я пойду. Мне нужно знать, что случилось с моей семьёй и почему на моей матери одежды вдовы. Этого я не помню. Но…

– Что? – быстро переспросил Нур-Тур.

– Я не знаю, где находится заброшенный храм за городской стеной. А ты знаешь?

– Конечно, – кивнул двуликий. – Это храм Неназываемого. Бога, которому поклонялись Фаэры. Веру в Небесную Благодать распространили Гортаны, захватив Фаэ. Сейчас этот храм заброшен, только бродяги вроде нас осмеливаются посещать его и класть цветы и лепёшки к статуе Неназываемого. Мы… Мы считаем его нашим покровителем, ибо даже таким, как мы, надо верить хоть во что-то…

– Я понимаю, – согласился Клим. – Так ты покажешь мне это место?

– Покажу, – улыбнулся Нур-Тур грустно. – Более того, я провожу тебя туда на рассвете. Видишь ли, Клим, мы не можем до конца исключить того, что это ловушка для тебя.

– И чем ты сможешь мне помочь один? – скептически протянул Клим, но тут же вспомнил, какой силой обладал двуликий, и стушевался:

– Прости…

– Ничего, – улыбнулся одними уголками губ Нур-Тур. – И поверь – я смогу быть полезным. Ты сам не понимаешь, как Руши и ты важны для нас, Клим… Если Душа Фаэ вернулась в этот мир, то, рано или поздно, она окажется рядом с вами. Так что мы будем вас защищать. И не только мы. Все наши… Все наши будут вам помогать. Ибо возвращение Души Фаэ – это надежда для всех нас.

– Надежда на что? – вздохнул Клим.

Нур-Тур помолчал и резко ответил:

– Надежда на то, что мы исцелимся. Есть такое поверье…

– Это всего лишь легенда, Нур-Тур… – вздохнул Клим. – Не думаю, что Душа Фаэ обладает такой силой.

– Это ты зря… – вздохнул Нур-Тур. – Ты просто не понимаешь, что любой из нас способен жизнь положить всего лишь за эту надежду, пусть и призрачную. Мы привыкли к нашим телам, Клим. Привыкли к тому, что для всех мы существа даже не третьего – десятого сорта. Но это не значит, что мы не хотим быть нормальными. Ещё как хотим. Все. До единого.

– А если это и впрямь только красивая сказка? – тихо спросил Клим. – Поверь, я бы очень хотел помочь вам, любой из вас достоин исцеления, но если это только сказка?

Нур-Тур покачал головой:

– Это не сказка, Клим. Это не сказка, иначе жизнь наша не имеет никакого смысла. Душа Фаэ вернулась… и у нас появилась надежда. А надежда порой нужнее хлеба и слаще вина. Понимаешь ли это ты, Клим?

– Понимаю, – отозвался Клим после паузы. – Поверь, понимаю. Может, и не так, как вы, но понимаю. Знаешь, сейчас я надеюсь только на то, что второй отец Рушана жив… и что я смогу как-то найти его.

Нур-Тур положил руку Климу на плечо и тихо, но убеждённо сказал:

– Так пусть же сольются две надежды – твоя и наша. А нас ждёт долгая дорога.

***

На рассвете Нур-Тур растолкал Клима, и, пока парень приводил себя в порядок, успевшая проснуться Зия быстренько исчезла из фургона и вернулась с двумя вчерашними лепёшками, на каждую из которых был положен кусок холодного жареного мяса.

– Понимаю, что вы торопитесь, – прошептала девушка, поскольку Рушан продолжал сладко спать, а будить его совершенно не хотелось, – но любое дело не стоит начинать на голодный желудок. И не волнуйся, я присмотрю за малышом. По правде сказать, – хихикнула девушка, – желающие побыть с Рушаном смогут выстроиться в очередь. Золото, а не ребёнок.

«Золото» в этот момент беспокойно заворочалось и закряхтело, так что на мгновение все трое замерли. Но тревога оказалась ложной, малыш только сладко почмокал губками, а потом снова ровно засопел. Так что Клим и Нур-Тур покинули фургон по возможности бесшумно и быстро, а мясо и лепёшки дожёвывали уже по пути.

Раннее утро было прекрасно. День обещал быть солнечным, но туманная предутренняя дымка ещё не рассеялась, а крупные капли росы блестели на тонких, напоминающих иглы, листьях местных деревьев, словно бриллианты. Нур-Тур и Клим прошли по тропинке, напились и умылись из родника, и двуликий тихо спросил:

– Видишь вон ту еле заметную тропку за поляной?

– Да, – ответил Клим.

– Иди по ней, не сворачивая, она выведет тебя к храму. А я буду держаться сзади. Не стоит показывать той, что назначила тебе встречу, что ты не один. Во всяком случае, пока.

Клим с этим согласился и отправился вперёд по указанной тропке. Она была еле заметной, чувствовалось, что по ней ходили очень и очень редко, но всё-таки ходили. Хотя деревья подступали к тропинке очень близко и, несмотря на светлое, ласковое утро, внизу царил полумрак.

Клим слегка поёжился. Мрачноватая обстановка нагнетала тоску, мучила плохим предчувствием, но парень не поддавался не вовремя поднявшей голову паранойе. Возможно, причина была в том, что ночью он увидел очередной кусочек своего прошлого, но на сей раз не так подробно, словно серией коротких вспышек-образов. Видимо, в этот момент Камель был в таком отчаянии и душевном раздрае, что эти события запомнились ему как-то схематично.

Им с Азуром довольно долго везло. Неслыханно долго для двух юных влюблённых идиотов, которые не в силах дышать, не видя любимого рядом слишком долго. Возможно, дело в том, что родители Камеля догадывались об их связи и, как могли, прикрывали неправильную пару. Фаэры ведь к подобному относились иначе, чем Гортаны, даже спустя столько лет. Так что, да, дом Камеля стал для юных влюблённых убежищем, местом, где они могли без помех предаваться греховной страсти.

Они могли делать это ещё и потому, что родители и просватанная к тому времени сестра Камеля, Наннион, зачастили в своё загородное поместье, прихватывая с собой слуг и оставив только одну служанку-Фаэли, преданную матери Камеля до мозга костей. Эта женщина скорее откусила бы себе язык, чем сболтнула что-нибудь о делах сына обожаемой хозяйки и его близкого друга. Служанку оставляли ещё и для того, чтобы ухаживать за бывшей няней Камеля – той самой круглолицей Гортанкой, которая в силу возраста постоянно хворала и почти не выходила из комнаты.

Так вот, Камель и Азур могли предаваться любви без помех, и их взаимная страсть ничуть не слабела, становясь все сильнее и сильнее. И в одну прекрасную ночь они сотворили то, что долгое время не удавалось никому – Искру. Искру будущей жизни.

Клим так и не понял до конца, что произошло во время занятий любовью, но он чётко знал – после этой ночи в теле Азура появилась Искра. Их будущий ребёнок. Сын. Это они оба тоже поняли сразу и даже придумали для будущего малыша имя – Рушан. Неожиданность. Уж слишком фантастичным было то, что произошло. Уже века не случалось такого, чтобы двое мужчин могли сотворить Искру новой жизни.

Камель признался в этом родителям, и те обеспокоились всерьёз. Такого не ожидали и они, но ругать непутёвого сына ни отец, ни мать не стали. Они только боялись, что Искру не удастся благополучно отделить от тела Азура, чтобы она стала полноценным ребёнком. Такой обряд требовал иных, давно забытых Фаэрами способностей, сильных способностей, которых не было у родителей Камеля.

Это видение было последним, перед тем, как Клима растолкал Нур-Тур, и сейчас парень очень жалел, что так и не узнал, что произошло с его семьёй и каким таинственным образом появился-таки на свет Рушан. Ведь в то время с отцом, матерью и сестрой Камеля всё было в порядке.

Тропинка кончилась внезапно, и перед Климом словно из ниоткуда возник заброшенный храм – величественная каменная громада пирамидальной формы, чьи наружные стены были покрыты ажурной искусной резьбой, чем-то напоминавшей арабески. И даже заметные признаки разрушения – осыпающаяся резьба, трещины, покрывшие некогда крепкие стены, несколько проломов в них, – не смогли скрыть странной, но возвышенной красоты этого места, в котором не чувствовалось совершенно никакого зла.

Дама-Фаэли с закрытым вуалью лицом уже дожидалась Клима на краю поляны, в которую превратилась заросшая площадка перед храмом. Она была не одна. Давешний молодой паж с кинжальчиком на поясе и серьёзным, грозно нахмуренным лицом ждал поодаль, держа под уздцы двух осёдланных верховых тильгов.

Женщина увидела приближающегося Клима, сделала шаг навстречу ему и быстро подняла вуаль. Клим, ожидавший увидеть мать или, по крайней мере, сестру Наннион, был очень удивлён. Лицо дамы – молодое и красивое – было ему совершенно незнакомо. По крайней мере, в его снах оно не мелькало ни разу. Но движения женщины, её походка, странным образом казались вполне знакомыми. Кто же она?

Но дама, откинув вуаль, бросилась к Камелю, раскинув руки, словно пытаясь обнять.

– Камель! – воскликнула она. – Всё-таки ты пришёл! Это ты! Ты жив!

Клим почувствовал себя очень глупо, совершенно не зная, как реагировать на эти слова и раскрытые объятия. Поэтому женщина успела подбежать к нему и обнять. Но целовать не стала, просто положила голову на плечо.

– Твоя мама не ошиблась… – прошептала она. – Это действительно ты, хоть тебя и невозможно узнать.

Клим продолжал молчать, не в силах выдавить ни звука, но женщина, не обращая внимания на его странное поведение, подняла голову, взглянула ему прямо в глаза и прошептала:

– Я очень рисковала, отправляясь на встречу с тобой, но иначе я не могу… Спаси Азура, Камель… Они ведь его просто уморят…

========== Глава 17. Рассказ Азиль ==========

Клим продолжал молчать, не в силах выдавить ни звука, но женщина, не обращая внимания на его странное поведение, подняла голову, взглянула ему прямо в глаза и прошептала:

– Я очень рисковала, отправляясь на встречу с тобой, но иначе я не могу… Спаси Азура, Камель… Они ведь его просто уморят…

– Простите, – тихо сказал Клим, – но после всего, что со мной случилось, я многое позабыл. Я не помню вас. Кто вы такая?

На лице Фаэли отразилось нешуточное удивление:

– Забыл? Как? Может быть, ты и Азура забыл?

– Азура я помню, – ответил Клим. – Очень хорошо помню. Но память ко мне вернулась только до определённого момента. И вас в ней нет.

– То есть, – вздохнула женщина, – ты не помнишь, кто помог появиться на свет вашему малышу? Вашему Руши?

Клим покачал головой:

– Нет. Но, может быть, вы просветите меня? Немного времени у меня есть…

Женщина посмотрела на него внимательно и остро, словно мерку снимала, потом на минуту задумалась, кивнула сама себе и сказала:

– Хорошо. Я освежу твою память, Камель. Но сначала скажи – где ваш сын? Он с тобой?

– Он в безопасности, – обтекаемо ответил Клим. – С ним всё в порядке.

– Не доверяешь… – вздохнула Фаэли. – Что ж, ты наконец-то стал осмотрителен. И в чём-то ты прав – не хочешь раскрываться перед той, кого видишь впервые в жизни. Хотя.. Мы с тобой совсем неплохо ладили. Раньше. До того, как Фитра предала вас.

– Фитра? – удивился Клим, припоминая это имя. – Моя няня-Гортанка? Да она же любила меня, как родного сына! Не может быть!

– И, тем не менее, это так, – ответила Фаэли. – Для того, чтобы принять ваши отношения, она оказалась слишком Гортанкой… Для них подобное неприемлемо. Но она перешагнула через себя, она и правда тебя любила. Не побежала доносить, просто пошла на исповедь в храм Небесной Благодати.

– То есть… – задумчиво произнёс Клим, – меня выдали жрецы, а вовсе не Фитра?

– Ну, если тебе будет от этого легче – то да, – отрезала Фаэли. – Кстати, Камель, пора нам познакомиться вновь. Меня зовут Азиль, и я – младшая сестра матери Азура. Как видишь – я вдова, а потому, слава Неназываемому, ни один мужчина более не имеет власти надо мной.

Клим мрачно подумал, что, похоже, замужество Азиль было не слишком удачным, и спросил:

– Вы были замужем за Гортаном?

– Догадался? – хмыкнула Азиль. – Кстати, давай на «ты». Я ненамного старше тебя, к тому же, мы немного родственники. И меня считают немного сумасшедшей, поэтому власти не цепляются ко мне… слишком сильно. За мной нет слежки, до сих пор нет, ибо эти идиоты уверены, что твой возлюбленный выносил ребёнка самолично, скрываясь в поместье нашего рода ото всех. Азур не выдал меня, за что я ему очень благодарна, он только просил позаботиться о Руши. Я собиралась вытащить его из Дома Бастардов… Но тут я опоздала… После твоего неожиданного спасения смотрительница Дома, которая мечтала избавиться от Рушана, считая его мерзким существом второго сорта, рождённым от греховной противоестественной связи, предпочла отдать его тебе в тайной надежде, что вы оба погибнете. Но ты не погиб, чему я несказанно рада. Значит, настало время вытащить Азура…

Клим, слегка охреневший от этого потока информации, выставил вперёд руки:

– Смилуйся, прекрасная Азиль! Можно разъяснить некоторые моменты?

– Вот теперь я действительно верю в потерю памяти, – вздохнула Азиль. – Ты никогда бы не назвал меня прекрасной, Камель, ты знал, как это больно меня ранит…

– Что? – не понял Клим, с удивлением глядя на действительно прекрасное лицо чистокровной Фаэли.

В ответ женщина медленно сняла обруч с вуалью, и Клим оцепенел. Лицо женщины, точнее, правая его половина, осталось без изменений, а вот левая… Левая представляла собой сплошное месиво из белёсых рубцов, какие бывают от давнего ожога. Просто удивительно было, как уцелел левый глаз, но на нём не было ни бровей, ни ресниц, а из уголка то и дело стекала мутноватая слеза.

– Не всем так везёт с мужьями-Гортанами, как моей старшей сестре… – вздохнула женщина. – Её муж умер от тоски по ней… а мой… Поверь, когда я получила известие о его смерти, я испытала чистую, ничем не замутнённую радость. К тому времени я уже была такой и не показывалась на люди без вуали. Правда, тогда она не была вдовьей.

– Это сотворил твой муж? – прошептал Клим.

– Он самый, – невесело усмехнулась Фаэли. – Когда понял, что от меня ему не дождаться не только сердечной склонности, но и детей. Но, поверь, я просто не могла родить детей этому мерзавцу. Мои родители отдали меня за него только потому, что он был роднёй правителю и захотел взять меня в жёны после замужества сестры. А все мои мучения начались уже в первую брачную ночь. Как оказалось, этот мерзавец не может чувствовать себя мужчиной, не причиняя боли… Но он хотел наследника… Так что после свадьбы он сразу же увёз меня в своё поместье и там… Прости, не могу говорить дальше, слишком тяжело… Неназываемый не дал мне зачать от него, хотя детей от крестьянских девок у него было полным-полно. Целители тоже удивлялись – мы оба были здоровы и способны к зачатию… Но нет. Я никак не беременела. Долгие-долгие годы… А он всё пытался… А когда понял, что это невозможно… вышел из себя сильнее, чем обычно. Он связал меня, стал жечь лицо… Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, узнала, что этот мерзавец после того, что совершил, напился пьян и умчался на верховом тильге… неведомо куда… Как выяснилось, до ближайшего оврага, куда он сверзился и сломал себе шею.

О, да, я носила траур три года, и все эти три года моё сердце пело, ибо я достигла того возраста, что меня не могли уже выдать замуж вторично, а статус вдовы давал мне свободу. А потом я вернулась в столицу, где и смогла познакомиться с Азуром. Как я полюбила племянника! Как своего родного сына, которого мне было не суждено иметь… В короткое время он, выросший без матери, стал доверять мне. А потом… потом он рассказал мне о своей любви. К тебе, Камель.

Я не могла осуждать его, хоть и знала, чем это может грозить, если всё раскроется. В мальчике текло слишком много Фаэрской крови… Он просто не мог противиться своей природе, встретив тебя… И я, как могла, помогала ему скрывать вашу связь.

К тому же за три года моего траура, проведённые почти что в одиночестве, только в обществе слуг, я стала собирать древние книги Фаэров. И среди них было несколько, посвящённых древним чудотворцам. Одна из книг была непростой, она сумела пробудить во мне скрытые способности. Я знала, что среди моих предков были чудотворцы, эта вуаль – творение одного из них, чудесная вещь, переходящая по наследству. Благодаря ей мало кто знает о том, насколько изуродовано моё лицо. Но не об этом сейчас речь. В этой книге были сведения и о том, что два мужчины-Фаэра, истинно любящие друг друга, могут сотворить Искру, из которой можно получить дитя…

– А мы… Мы по неведению эту Искру сотворили…

– Да, – кивнула женщина, – вообще-то малыш должен был расти в особом вместилище, поддерживаемый чудотворной силой обоих родителей… Но ни о чём таком не знали ни я, ни вы с Азуром. Зато в книге приводился ритуал, позволяющий одному из мужчин стать Вынашивающим.

– И Азур пошёл на это? – спросил Клим.

– На это пошёл ты, – просто ответила Азиль.

– Как я? – пробормотал Клим и машинально схватился за живот. Азиль усмехнулась:

– Ну, да. Согласно этому обряду мужчина приобретает некоторые органы… ему несвойственные. Ты ходил с животом… Забавное это было зрелище, поверь.

– Но как я смог скрывать такое? Ведь меня арестовали уже после того, как родился Руши?

– Ты подал прошение о временном прекращении учёбы в связи с болезнью и укрылся в родительском доме. У тебя хорошие родители, Камель. Они помогали тебе всё время. По городу распустили слух о том, что ты лежишь чуть ли не при смерти, целитель, вызванный родителями, подтвердил это…

– Они заплатили ему?

– О, нет… – усмехнулась Азиль. – Этот титулованный целитель был из тех напыщенных индюков, что уверены в собственной исключительности. Он заявлял, что может ставить диагноз только взглянув на пациента, не осматривая его подробно. Вот и осмотрел… Множество одеял замаскировали твой увеличившийся живот, а выглядел ты плохо, потому что тебя мучила обычная для беременных тошнота. В общем, целитель прописал тебе кучу лекарств, заявил родителям, чтобы они мужались, получил гонорар и благополучно отбыл. А твоя якобы тяжёлая болезнь позволила родителям закрыть дом для приёмов. Единственный, кто тебя навещал, по большей части тайно, был Азур. Это было опасно, но необходимо, ваш малыш должен был чувствовать обоих родителей. Но вы были осторожны. Если бы не твоя няня… Но все были уверены, что старушка при смерти…

– Полагаю, – вздохнул Клим, – что она увидела нечто, не предназначенное для её глаз, и помчалась доносить? То есть, исповедоваться?

– Примерно так, – вздохнула Азиль. – Самое худое было, что ты и скрыться не мог – Руши должен был появиться на свет со дня на день, и физические нагрузки были попросту опасны. Когда твоя сестра Наннион обнаружила, что комната няни пуста, было уже поздно… От волнения у тебя начались боли. Руши просился на этот свет раньше, чем мы предполагали. Пришлось действовать по обстановке…

– И как я… рожал? – хрипло спросил Клим. Первая мысль, пришедшая в голову, была настолько сюрреалистической, что парень закрыл глаза и помотал головой.

– Камель, ты бестолочь! – поморщилась Азиль. – Как мужчина может родить? Пусть у тебя появился орган для вынашивания, но не родовые пути! Нет, конечно, пришлось проводить ещё один обряд, чтобы Рушан появился на свет. Это практически истощило Азура и меня, а твои мать и сестра потеряли сознание. Единственный, кто держался на ногах, был твой отец… Именно ему пришлось приводить всех нас в чувство. А потом… Потом он отправился закладывать экипаж, чтобы уехать из города. Я предложила твоей семье укрыться в дальнем поместье, в горах. Там они были бы в безопасности, ибо это поместье, принадлежащее моему покойному – слава Небесной Благодати! – супругу, охранялось старинной Охранной Грамотой, данной его предку, уж не знаю, за какие заслуги.

– И что же было дальше? – в нетерпении спросил Клим.

– Твоему отцу удалось отправить туда жену и дочь. Но тебя пока было нельзя трогать – Рушан был здоров, а ты ещё не оправился после обряда. Твои… Они хотели остаться с тобой, но я отговорила твоего отца, чуть ли не силой заставила. Я чувствовала неладное, но изменить это было не в моих силах. Я напомнила твоему отцу о долге перед женой и дочерью, о том, что он не должен гибнуть сам и губить жену, раз уж так получилось… По правде сказать, я добавила… приказа, совсем немного, чтобы он почувствовал. Ему казалось, что, уехав, он бросает тебя на произвол судьбы… И это было так…

– Чушь! – отрезал Клим. – Они и так много сделали для меня! Совсем незачем было всем идти на виселицу! А сейчас… Сейчас с ними всё в порядке?

– Они в моём поместье, все трое, – отозвалась Азиль. – И очень переживают за тебя. Слава Неназываемому, вести туда доходят медленно, и о них ещё не дошла весть о твоей «казни». Но я смогу обрадовать их вестью о том, что вы оба живы. И ты, и Руши…

– Хорошо, – сказал Клим с облегчением. – Спасибо, Азиль. Итак, мои родители и сестра уехали. А со мной остались ты и Азур. Так?

– Так, – кивнула Азиль. – Ты пошёл на поправку, Рушан был здоров, Азур оправлялся от последствий обряда… всё-таки он пострадал больше всех, и я уже начала надеяться, что твоя няня из любви к тебе никому ничего не сказала. Увы… Просто дела между правителем и жрецами улаживались не так быстро – вот и получилась передышка. А потом… – тут голос женщины дрогнул, – однажды я отправилась на рынок за молоком для Руши… Когда я вернулась… Дом был разгромлен… вас не было… А из разговоров соседей я поняла, что в дом ворвались стражи правителя и забрали вас всех… Азура, который пытался защищаться, тебя, ещё не успевшего оправиться, и малыша Руши. О, мне казалось, что небеса разверзлись, я потеряла всё, что мне было дорого… Но у меня хватило ума скрыться у… Неважно, где, это не то знакомство, которым может похвастаться порядочная женщина. Мне удалось узнать, что ты в темнице, Руши – в Доме Бастардов, где содержались все юные незаконнорожденные родственники правителя, а Азур… Азур отправлен в дальний монастырь Небесной Благодати, где грешников заставляют исправляться и раскаиваться…

– Он и сейчас там? – быстро спросил Клим.

– Там! – закивала женщина. – Спаси его, Камель! Это ужасное место! Они уморят его!

========== Глава 18. С ног на голову ==========

– Он и сейчас там? – быстро спросил Клим.

– Там! – закивала женщина. – Спаси его, Камель! Это ужасное место! Они уморят его!

Клим скрипнул зубами. По непонятной причине Азур становился ему всё дороже и дороже, к тому же… К тому же Клим каким-то шестым чувством понимал, что Рушану необходимо, чтобы рядом были оба отца. Азиль же, словно прочитав его мысли, продолжила:

– Ты должен спасти Азура, Камель! Рушану необходимо, чтобы рядом были оба отца! Иначе он просто выпьет твою силу, он чудотворец, ему необходима подпитка, а Душа Фаэ утеряна… Послушай, Камель, я расскажу тебе всё, что знаю, ты отправишься в монастырь и спасёшь Азура, а о Руши не беспокойся, я заберу его в своё поместье, там с твоими родителями и сестрой, он будет в безопасности…

Она ещё что-то говорила, схватив Камеля за руки, глядела ему в глаза, умоляюще, бороздки слёз текли из правого глаза по повреждённой, изуродованной рубцами щеке… Она всё правильно говорила, но Клима не покидало ощущение какой-то странности, неправильности во всём происходящем. Наконец, уловив краткую паузу во всём этом словесном потоке, Клим коротко сказал:

– Стоп. Руши я не отдам. Ни тебе, Азиль, ни кому-нибудь ещё. Он будет со мной. Сама же сказала, он нуждается в обоих родителях. А если я оставлю его в одиночестве? Нет. Так не пойдёт.

Взгляд Азиль на мгновение стал жёстким и колючим, но это странное выражение исчезло в мгновение ока, Клим бы не уловил его, если бы не… Что? Если бы не ждал? Азиль же продолжила:

– Но ты не можешь взять с собой крошку в долгое и опасное путешествие! Тебе придётся пройти весь Фаэ! Малыш просто не вынесет такой дороги! И с кем ты отправишься в путь? С этими грязными уродами-циркачами? Нечего сказать – достойная компания для чистокровного Фаэра!

– Не смей оскорблять моих друзей! – тихо, но яростно возразил Клим. – Они протянули мне руку помощи в тот момент, когда я в этом нуждался сильнее всего, и поделились последним! А с Руши я не расстанусь – и не отговаривай!

– Прости, – печально вздохнула Азиль, мгновенно успокаиваясь. – Я слишком несдержанна, но это лишь потому, что я слишком переживаю за вас всех – и за Азура, и за тебя, и за Рушана… Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Азур в монастыре Древнего Благочестия. Надеюсь, ты вспомнишь, где это, а нет – так твои циркачи подскажут тебе. Они бродяжничают по всему Фаэ и многое знают. Спаси Азура – больше я ни о чём не прошу. А твоя семья будет в безопасности – об этом я позабочусь. Кстати…