Текст книги "Камень сердолик (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Прощаю, – милостиво кивнул старичок. – Рад, Хранитель, что моё первое впечатление оказалось ошибочным, ты вежливый и воспитанный молодой человек, а насчёт призраков… Привыкнешь ещё, какие твои годы…

– Прости, Гуам-Ди, что мы не позвали тебя, – сказала Звезда. – Но я давно не ощущала твоего присутствия – ни ближнего, ни дальнего…

– Это так, – согласился старик и странно изменившимся голосом проскрипел, – грядут перемены… Мне нужно было время, чтобы обдумать всё. И я кое-что решил… Но говорить об этом буду только с Хранителем. А сейчас… У вас праздник, веселитесь же… А я просто посмотрю на вас и порадуюсь.

И тут облачко с почтенным старцем переместилось в угол, в руках у призрака сама собой возникла призрачная же трубка – красиво изогнутая, с длинным чубуком, совершенно незнакомой формы. Гуам-Ди прикрыл глаза, затянулся и стал задумчиво пускать из трубки дымные колечки, которые на лету превращались то в листья странной формы, то в бабочек, то в маленьких птичек и медленно таяли в воздухе, распадаясь на крошечные серебристые искорки. Руши, наблюдавший за этим дивом, радостно захлопал в ладоши, старик приоткрыл один глаз, подмигнул малышу и вновь погрузился в некое подобие полудрёмы.

Звезда же, убедившись, что призрак спокоен и вроде бы всем доволен, обратилась уже к гостям:

– Приветствую вас всех ещё раз! Давайте же есть, пить и веселиться!

Клим был искренне благодарен ей за то, что не стала толкать длинную и торжественную речь – от всех вкусных запахов у него закружилась голова, и охватило чувство зверского голода. Поэтому он спросил у сидящего рядом Нур-Тура, что из этих лакомств можно предложить Руши, и циркач, не чинясь, наполнил тарелку малыша всевозможными вкусняшками. Руши чинно приступил к еде, он тоже успел проголодаться, и только тут удивлённый Клим обнаружил на собственной тарелке целую гору разнообразной еды.

– Я взяла на себя смелость поухаживать за тобой, – сказала сидящая с другой стороны Звезда. – Думаю, что в городе ты ничего такого не пробовал, Хранитель.

Клим подумал, что вообще мало что пробовал из здешней еды и поблагодарил сестру.

Местная готовка оказалась выше всяких похвал. Клим попробовал и маленькие кусочки мяса, запечённые в тесте и просто таявшие во рту, и жареную… по вкусу рыбу, но с незнакомым острым ароматом, и не менее трёх разных салатов, и фаршированные мясом и зеленью яйца, и жареные же кусочки теста с начинкой из ягод, и слоёные пирожки, и сыр, и тонкие прозрачные пластинки чего-то напоминавшего мармелад, и сладкие фрукты, варёные в меду. Запивалось всё это приятным по вкусу напитком, напоминавшим гранатовый сок, но пахнувший корицей и ванилью. Сёстры явно не употребляли ничего алкогольного, но Клим этому был только рад. Судя по количеству разговоров, которые должны были состояться после пира, парню нужна была свежая голова.

Рушан, тоже напробовавшийся всего понемногу, скоро наелся и стал с любопытством разглядывать обстановку пещеры, а утолившие голод Сёстры предложили развлечь гостей пением и танцами.

Как оказалось, пели они просто замечательно, голоса у певиц были звонкие, нежного серебристого тембра, а в песнях звучала порой радость, порой печаль, но Климу понравилось всё. К тому же, певицы скинули свои бесформенные верхние одеяния, оставшись только в вышитых кофточках, похожих на топики и штанишках в обтяжку. Большинство певиц были молоды и красивы, так что слушая их, Клим получил самое настоящее удовольствие и от их голосов и песен, и от их красоты. А уж когда девушки пустились в пляс под аккомпанемент странного инструмента, напоминающего гитару, но играли на ней почему-то смычком. Назывался этот инструмент «торан» и звучал он просто изумительно. Кроме торана плясуньям аккомпанировали ещё две Сестры – одна отстукивала ритм на небольшом барабанчике, вторая играла на странной дудочке, словно связанной из нескольких тростинок. Но результат был вполне себе ничего, под звуки мелодии плясуньи кружились, изгибались в красивых позах, порой словно парили над полом пещеры. Когда музыка закончилась, Руши, смотревший на это во все глаза воскликнул:

– Как красиво!

– Брат Палый Лист! – неожиданно обратилась сестра Звезда к юноше, который примостился где-то с краю, явно стараясь быть как можно незаметнее, – может быть, ты споёшь для гостей?

– Все мои песни грустные, – тихо ответил Палый Лист, – не хочу портить ваше веселье…

Но взгляд его стал не таким тусклым, более живым и Клим, неожиданно для себя поддержал Звезду:

– Ничего, если песня хорошая, она веселья не испортит. Пожалуйста…

А за ним не промолчал и Руши:

– Я очень люблю всякие песни! Можно-можно-можно?

И проказник, сложив ручки перед собой, посмотрел на Палого Листа умоляющим взглядом. Такого взгляда Палый Лист выдержать не смог, он улыбнулся Руши и тихо сказал:

– Ну, если и ты просишь, малыш…

И, взяв торан, провёл пальцами по струнам, извлекая глубокие, сильные звуки. А потом запел:

Ты заглянешь мне в глаза,

Ничего там не найдёшь.

Смотрят стены в небеса,

Ловят стены серый дождь.

Все слова давно обман,

Все слова давно игра.

– Мы взлетим? Держи карман -

Лето кончилось вчера.

Лето кончилось вчера,

Оказалось – навсегда.

Город-холод, город-страх

Нас запутал в никогда.

Нас заставил охватить

Неохватность грустных дел…

Ты не стал, и мне не быть.

Этого ли ты хотел?..*

Смолкли последние аккорды, и Палый Лист, взглянув на серьёзные, погрустневшие лица тех, кто его слушал, тихо сказал:

– Ну вот, я же говорил, что мои песни грустные.

Но Руши восхищённо воскликнул:

– Это немного непонятно, но всё равно красиво! Правда, татта?

И, неожиданно сорвавшись с места, подбежал к Палому Листу, обнял его и поцеловал в щёку. А потом шёпотом (но так по-детски, что его слышали почти все) заявил:

– Ты ещё споёшь весёлую песню! Ты не потерял его, честно-честно!

– Что? – изменился в лице Палый Лист. – Что ты говоришь, малыш?

– Ты сам знаешь, – важно произнёс Руши и вернулся на своё место. А лицо Палого Листа разрумянилось, словно невидимый художник вернул ему краски. «Ого, – подумал Клим, – кажется, Нур-Туру точно ничего не светит…»

И он бросил быстрый взгляд на циркача. Тот, похоже, подумал о том же, о чём и Клим, потому что резко погрустнел. Но потом улыбнулся, и подсев к занявшему своё место за столом Палому Листу, стал его потихоньку о чём-то расспрашивать. К удивлению Клима, Палый Лист поддерживал разговор довольно охотно и не дичился, по своему обыкновению, словно слова Руши сломали в его душе какую-то невидимую стену.

Клим тихо спросил Рушана:

– Ты о чём сказал Палому Листу? Ты что-то увидел?

– Совсем немного, – улыбнулся малыш. – Но у него всё будет хорошо, татта, если он отправится с нами. За моим вторым татта.

– А больше ничего сказать не хочешь? – поинтересовался Клим.

Малыш забавно надул губки, прижал к ним пальчик и покачал головой. А потом заявил:

– Мне не всё можно говорить, что я вижу. Понимаешь?

Клим обнял баловня и прошептал ему в маленькое розовое ушко:

– Какой таинственный и уникальный сынок мне достался!

– Ага, – прошептал в ответ Руши, – я такой.

А пир между тем пошёл своим чередом, и зазвучали более весёлые песни.

Спустя какое-то время Руши утомился, и Клим, взяв его на руки, отправился в отведённую им комнату, чтобы уложить малыша. Капелька чёрной тенью скользнул следом за ними. Звезда и Раковина хотели проводить Клима, но тот, видя разгоревшееся веселье, сказал им, что справится сам, и что он хорошо запомнил дорогу. А потом прошептал Звезде, что позже, когда пир закончится, хотел бы переговорить с нею и с Зоркими Глазами.

Сестра Звезда кивнула ему и вернулась к веселящимся гостям.

Дорогу в комнату и впрямь найти было несложно, поскольку чёрный М’Хаши запомнил её куда лучше Клима, и когда парень немного замешкался, припоминая, куда повернуть, царственно прошествовал вперёд, вильнув хвостом, и явно показывая дорогу. При этом он одарил Клима взглядом в стиле: «Ну что с вас возьмёшь, двуногих беспамятных?»

В комнате Клим осторожно уложил уже крепко спящего Руши на кровать, стянув с него вышитую рубашечку, башмачки и штанишки, и укрыл его одеялом. Малыш что-то пробормотал во сне, повернулся на бочок и ровно задышал. Капелька же улёгся поперёк двери, явно показывая, что никого лишнего сюда не пропустит.

Клим хотел было вернуться в пиршественный зал, но тут его посетило непонятное предчувствие, что сюда кто-то ещё придёт и придёт скоро.

«Конечно, придёт, – проворчал проснувшийся Камушек. – Меня-то он почуял, можешь не сомневаться».

«Кто почуял?» – удивился Клим.

Но Камушек промолчал, а посреди комнаты прямо перед Климом материализовался из воздуха Гуам-Ди, сидящий на облаке. Капелька тихо уркнул, но больше никак не отреагировал на появление призрака, видимо, не ощущая от него никакой опасности.

– Ну вот, Хранитель, – заявил Гуам-Ди, – теперь нам можно поговорить.

“Ну вот, явился”, – проворчал Камушек. И снова замолк, не давая никаких объяснений.

– Может, лучше не здесь? – прошептал Клим. – Руши разбудим.

– Не волнуйся, – отозвался Гуам-Ди, – он крепко спит и нас не услышит. А дело важное. Ты ведь отправишься спасти его второго отца?

– Отправлюсь, – согласился Клим.

– И это правильно, – заявил призрак. – Во всём должна быть гармония. Я знаю, что ты получил некие сведения о нём. Но только один я, из находящихся здесь, знаю, где находится это место. Его именуют Ловушкой Заблудших… и оно может стать ловушкой и для тебя, Камель… точнее, Клим?

– Откуда ты знаешь? – вырвалось у Клима. – Кто ты такой, Гуам-Ди?

– Я многое знаю, но большинство моих знаний бесполезны, а некоторые даже вредны. Но немногими важными я с радостью поделюсь с тобою, – вздохнул Гуам-Ди. – К тому же, ты теперь не Камель и не Клим, а некий сплав их обоих и любовь к Азуру и Руши в тебе истинная… Так что расскажу тебе всё, что знаю, чтобы ты не остался там на вечные страдания. Но у меня есть одно условие…

– Какое же? – проронил Клим.

– Возьми с собой этого мальчика, Палого Листа. Его время скоро истечёт, если он не найдёт то, что потерял.

– Ох, как же меня достала эта местная манера говорить загадками! – в сердцах воскликнул Клим, но тут Руши на кровати беспокойно заворочался, и он замолчал. Но потом, когда малыш затих, добавил уже шёпотом:

– Но почему ты так печёшься об этом юноше? Он родня тебе? И кто ты всё же такой, Гуам-Ди?

– В каком-то смысле Палый Лист мне родня, – вздохнул старик, покачав головой. – А кто я такой? Знаешь, сейчас меня называют Неназываемый…

*Стихи АОЗТ «Чёрная речка».

========== Глава 32. Гуам-Ди и дела давно минувших дней ==========

Внимание, пока не бечено!

– В каком-то смысле Палый Лист мне родня, – вздохнул старик, покачав головой. – А кто я такой? Знаешь, сейчас меня называют Неназываемый…

Клим показалось, что услышал стук собственной челюсти, встретившейся с полом. Но потом всё-таки собрал мозги в кучку и выдавил:

– Вы что, получается, здешний Бог? А Сёстры и не знают, кому молятся?

Гуам-Ди вновь достал из воздуха неизменную трубку и пустил… ну, на этот раз обыкновенные колечки, зато сотню сразу. Клим недовольно покосился на спящего Руши, затем на трубку Гуам-Ди, и старик тихо хихикнул:

– Клиим… Я же призрак. Никаких запахов, ничего вредного. Видимость одна, привычка. Мысли успокаивает. И да, Сёстры не знают, кто я такой.

– Так вы всё-таки Бог? – уточнил Клим.

Гуам-Ди медленно покачал головой:

– Бог у тебя на шее висит. А я это… как бы тебе понятнее сказать… Я его аватара*. Воплощение. Но сил у меня осталось…

И старик медленно поднял руку и свёл большой и указательный пальцы почти что в колечко, оставив зазор в два волоса толщиной.

– Вот столечко у меня сил осталось. Хорошо, хоть этот Лес я могу от посторонних защитить, а молитвы Сестёр мне какую-никакую подпитку дают. Иначе совсем бы плохо было. Хорошо, что ты вернул Душу Фаэ, Хранитель. Теперь мне и на покой можно будет…

– Вот прям сразу? – поинтересовался Клим. – Нет уж, дедушка Гуам-Ди, я тут и так, как слепой кутёнок во все стороны тыкаюсь, а вы, мне кажется, хоть что-то объяснить сможете.

Старик беззвучно засмеялся, трубка у него в руках заходила ходуном и из неё посыпались призрачные листики, снежинки и бабочки. Несколько бабочек уселись на лицо Руши, и тот заулыбался во сне.

– Не гони, – улыбнулся Гуам-Ди, – они хороший сон навевают. Лёгкий. И нет, Хранитель, я не собираюсь на покой немедленно. А вот когда вся история закончится… Обещай, что поможешь мне уйти.

– И что мне для этого сделать нужно будет? – прошипел Клим. – Станцевать голышом на перекрёстке в полночь в полнолуние? Принести в жертву чёрного петуха? Начертить пентаграмму и полить её отваром крапивы, выросшей на могиле столетней девственницы?

– Эмм… – хихикнул Гуам-Ди, – я не все твои слова понимаю, но ход твоих мыслей мне нравится, Хранитель.

– А без шуточек нельзя? – рассерженно прошипел Клим.

– Ну ты же первый начал, – невозмутимо ответил призрак. – Ну, ну, не сердись… Ничего ужасного тебе делать не придётся – просто мысленно захотеть меня отпустить.

– И всё? – удивился Клим.

– И всё, – подтвердил старик. – Я же сказал, Бог у тебя на шее висит, как только ты с ним до конца… как это… синхронизируешься… так вы вообще неодолимы будете.

Клим, который на первый намёк откровенно ступил, на сей раз откровенно озадачился и мысленно рявкнул:

«Камушек! Ты что, Бог этого мира, что ли?»

«Ничего не знаю, ничего не помню, никаких миров не создавал, амнезия у меня», – быстренько открестился от всего Камушек.

– Говорит, небось, что ничего не помнит? – поинтересовался Гуам-Ди.

– А вы откуда знаете? – удивился Клим.

– Ну так я же его аватара, – отозвался Гуам-Ди. – Я его знаю, лучше его самого. И да, он действительно этого не помнит. Как не помнит и того, что в камень его заключили в наказание.

– А вы, выходит, знаете? – спросил Клим. – Интересно, откуда?

– Видишь ли, – стал пояснять Гуам-Ди, – эта Вселенная велика и много миров в ней. В каждом мире есть свои разумные существа, но есть Высшие Сущности, дабы управлять всем.

– Боги? – удивился Клим.

– Да нет, – отозвался Гуам-Ди, – их называют просто Высшими, и они уже настолько могущественны, что на обычные миры не обращают внимания, да и мыслят они по-другому, и воплощение их не телесное… Короче, о них я знаю мало, они просто на другом уровне существования. Но именно Высшие создали Демиургов – творцов миров. Демиурги могущественны, они не так сильны, как Высшие, но тоже могущественнее любого Бога. Они могут создавать и уничтожать миры просто забавы ради. Правда, стоит признать, что они рациональны и последнее делают очень редко. А ещё Демиурги весьма любвеобильны и составляют пары между собою. Но вот дети у них появляются крайне редко.

– Почему? – спросил Клим. – Или они составляют пары одного пола?

– Ну, для демиургов пол вообще не проблема, – ответил Гуам –Ди, – они могут изменять себя как угодно. Но дело не в этом. Заветом Высших Демиургам установлено особое число, больше которого их быть не должно. А кто может появиться в паре Демиургов? Правильно, только новые Демиурги. Поэтому они часто вступают в любовные отношения со смертными… и от таких браков появляются дети. Таких детей Демиурги забирают к себе, они даруют им бессмертие и могущество, делают своими помощниками или Богами новых миров.

– То есть, – медленно спросил Клим, – Боги во всех мирах – это всего-навсего Демиурги-полукровки?

«Ничего себе – всего-навсего! – взорвался Камушек. – Да ты даже не представляешь, каким могуществом обладают Демиурги! И какое получают Боги!»

«Ага, – съехидничал Клим, – значит, кое-что ты всё-таки помнишь?»

«Кое-что, – мрачно отозвался Камушек. – И это ничтожно малое кое-что. Подозреваю, что Гуам-Ди знает куда больше. Послушай его, мне и самому любопытно».

– Значит, – спросил Клим уже вслух, – Камушек сперва был Богом этого мира?

– Правильно, – ответил Гуам-Ди, – но он умудрился совершить нечто, что очень рассердило его отца-Демиурга, и был наказан. Так он был заключён в камень и стал Душой Фаэ. Он действительно мало что помнил о своём прошлом, и могущество своё обретал только слившись с Хранителем, но… Он не мог уже так контролировать ситуацию, как раньше, и началась вся эта история с Фаэрами и Гортанами. А ещё Душа Фаэ стала слабеть, но кое-какие воспоминания к ней возвратились. И был создан я – его аватара, состоящая из чистой энергии. Мне надлежало отправиться к Демиургу и попросить его о снятии наказания, ибо Фаэ оказался на краю гибели. И я отправился туда, куда меня послали.

– И ты добрался? – тихо спросил Клим.

– Да, – ответил Гуам-Ди. – Но Демиургу уже не интересен был ни этот мир, ни провинившийся перед ним сын. Так что мне пришлось возвращаться, хотя кое-что полезное я разузнал. Но я вернулся слишком поздно. Души Фаэ не было в этом мире… а преодолеть расстояние между этим миром и твоим, Клим, я не мог. Всё же я не Бог, а всего лишь аватара. Хорошо, что мне удалось договориться с умирающим Гуам-Ди, практически последним из Фаэров-чудотворцев. Так я и стал призраком, хранящим этот лес и Сестёр… Но это всё, на что хватает моих сил. Я уже думал, что не дождусь… И тут появился ты, Клим, новый Хранитель Души Фаэ…

– Понятно, – проворчал Клим. – Я появился – мне и предстоит разгребать всё местное дерьмо. Только что делать – я даже не представляю.

Гуам-Ди дробно рассмеялся:

– Это с могуществом Души Фаэ? Поверь, тебе ничего не стоит призвать к порядку всех Гортанов. Но прежде тебе нужно воссоединиться со своим супругом. Думаешь, зря Хранители вступали в брак? И непременно в брак с мужчиной? Только в таком браке сильный чудотворец-супруг мог поддерживать Хранителя и позволить ему полностью сливаться с Душой Фаэ. Только супруг мог прервать это слияние и возвратить Хранителя, если его контакт с Душой Фаэ становился слишком сильным – это грозило Хранителю потерей собственной личности.

– Но почему именно мужчина? – удивился Клим. – Разве не было среди Фаэли способных творить чудеса?

– Были, и много, – ответил Гуам-Ди. – И, поверь, сила Фаэли была такова, что даже сильного чудотворца-Фаэра они могли в лепёшку раскатать. Но… Клим, пойми, магия Фаэли другая, они не могли быть парой Хранителю. Не в сексуальном плане, само собой, а на уровне тонких энергий. И Хранитель, пока не встречал свою пару, был несчастен и не мог проявить свой дар в полную силу. Может быть, потому, что погибший Хранитель нашёл свою пару слишком поздно, и смогли Гортаны захватить Фаэ. А его супруг… он до этого уже был в браке с Фаэли, у него и дети были… Азиль, кстати, потомок одного из этих детей. А отцом предка Азура был, скорее всего, уже Хранитель… Хотя и с этим не всё ясно. Так вот, когда будущие супруги наконец встретились, для них всё стало неважным.

– Понимаю, – мрачно сказал Клим. – Супруг Хранителя покинул прежнюю семью. А о чувствах Фаэли никто и не подумал. А ведь она тоже могла любить своего мужа. Интересно, если она была сильна, могла ли она приложить руку к смерти Хранителя и исчезновению его супруга? Может, никакого предательства супруга и не было? Может, это просто была месть оскорблённой женщины? Тогда понятно, почему проклятие пало на Азиль, но пощадило Азура.

– А ведь верно, – вздохнул Гуам-Ди. – Боюсь, что так и есть. Тем более что за давностью лет всех потомков супруга Хранителя стали относить к одному роду… а на самом деле этих родов два. К первому относились Камель и Азур… ну и ты, Клим, тоже… А ко второму – Азиль.

– М-даа, – ехидно протянул Клим, – как же Фаэры умудрились запутать собственную историю… без пол-литра не разберёшься. Но какое отношение ко всему этому имеет Палый Лист и почему ты так о нём печёшься? А Гуам-Ди?

– Палый Лист – просто несчастный юноша, переживший трагическую любовную историю, – ответил призрак, как-то излишне быстро с точки зрения Клима. – Но он ещё может обрести счастье, если отправится с вами. Поверь, я пока не могу сказать больше. Палый Лист как-то поделился со мной своими переживаниями, но он взял с меня клятву молчать. Нарушить я её не могу, прости, Хранитель. Но одно я смогу сказать твёрдо – он не совершил и не замышляет ничего дурного. К тому же… поможешь ему, Клим, поможешь и собственному сыну.

– Блин! – не выдержал Клим. – А с Руши-то что не так?

– Не волнуйся, – отозвался Гуам-Ди, – с Рушаном всё в порядке, ему на роду написаны великие дела. Но ты ведь хочешь, чтобы он был счастлив?

– Да больше всего на свете! – горячо сказал Клим.

– Тогда не задавай пока излишних вопросов, – вздохнул Гуам-Ди. – Поверь, я готов тебе помочь… Я очень хочу, чтобы все твои начинания увенчались успехом… я хочу обрести покой… наконец-то… Я и так слишком долго существую для аватары. Устал… Так что, Клим, знай, я хочу, чтобы правильный мировой порядок восстановился на Фаэ, и сделаю для этого всё. Просто…

– Проблемы нужно решать по мере их поступления? – вздохнул Клим.

– Именно что. И первое, что тебе сейчас нужно сделать – спасти Азура.

– Я понял, – кивнул Клим. – Но ответь мне ещё на один вопрос, Гуам-Ди.

– Попробую, если это в моих силах, – настороженно ответил призрак.

– В твоих, – усмехнулся Клим. – Скажи-ка, Гуам-Ди, ты ведь собираешься вернуть Камушку былое могущество? Чтобы он опять стал Богом?

«Догадался, – вздохнул Камушек, – умный ты, Клим…»

«Цыц, – отрезал Клим. – Интересно, как ты долго собирался молчать на эту тему?»

А призрак не стал отпираться:

– Да, я узнал один обряд, который поможет Душе Фаэ стать тем, кем она была прежде. И ещё и поэтому я так хочу, чтобы вы с Азуром воссоединились. Иначе Душа Фаэ уведёт тебя за собой, заставит потерять себя. Без Азура ты с этим не справишься, Клим.

– То есть, приносить меня в жертву вы не планировали? – уточнил Клим.

– Я готов принести тебе клятву в этом, – ответил Гуам-Ди.

«Я тоже, – прошелестел Камушек. – Поверь, Душа не может осознанно навредить Хранителю, это разрушает её».

– Ладно, – проворчал Клим, – поверим пока. А больше вы оба ничего важного мне сообщить не забыли? А то, смотрите, я ведь и обидеться могу.

«Нет, – вздохнул Камушек. – И в знак моей доброй воли я могу помочь Палому Листу. В нынешнем состоянии он просто не перенесёт долгой дороги».

– Нет, – покачал головой Гуам-Ди. – И сейчас я расскажу тебе всё, что знаю про Ловушку. И подскажу, как проникнуть в неё и освободить Азура.

Клим присел на постель рядом со спящим Руши, погладил малыша по щеке и приготовился слушать…

* Авата́ра (санскр. अवतार, avatāra IAST, «нисхождение») – термин в философии индуизма, обычно используемый для обозначения нисхождения божества на землю, его воплощение в человеческом облике (в частности в вайшнавизме нисхождение Вишну из Вайкунтхи). Хотя на русский язык слово «аватара» обычно переводится как «воплощение», точнее его можно перевести как «явление» или «проявление», так как концепция аватары заметно отличается от идеи воплощения Бога «во плоти» в христианстве.

(Материал из “Википедии”)

========== Глава 33. Источник знания ==========

Внимание, пока не бечено!

– Видишь ли, Клим, – вздохнул призрак, – с той поры, как пропала из этого мира Душа Фаэ, наступили смутные времена.

– Это я уже понял, – вздохнул Клим. – Но что это такое – Ловушка Заблудших?

– С Гортанами, – отозвался Гуам-Ди, – пришла их вера в Небесную Благодать. И их жрецы. Многое из того, что Фаэрам казалось естественным, ими отвергалось.

– В том числе мужские браки, – пробормотал Клим.

– Именно, – ответил Гуам-Ди. – Строго говоря, Гортаны и Фаэры совершенно разные разумные существа, имеющие только некое внешнее сходство.

– Стоп-стоп, – запротестовал Клим, – если Гортаны и Фаэры принадлежат к разным видам, то как они могут… эээ… скрещиваться и иметь потомство вообще? И потомство от этих браков не бесплодно, я так понял.

– Не суди обо всём по законам развития своего прежнего мира, – строго отозвался Гуам-Ди. – Пусть Душа Фаэ исчезла, но склонность творить чудеса у Фаэров осталась, хоть и скрытая. Именно поэтому, если брак был счастливым, рождалось здоровое потомство, имеющее скрытый дар…

– Но почему тогда в несчастливом браке дети всё равно рождались? – слегка удивился Клим.

– Дело в том, что Фаэры перестали открыто соблюдать свои традиции, чудотворцев становилось всё меньше и меньше, скоро детей стало некому обучать даже в чистокровных семьях Фаэров, остались только жалкие крохи знаний… Но дар в крови никуда не делся, пусть и скрытый. Возможно, рождение таких детей было своего рода защитой, чтобы носительницу-Фаэли оставили в покое?

– Странное объяснение… – высказался Клим. Призрак в ответ только руками развёл – как знаешь, мол, другого у меня нету. И продолжил рассказ:

– Так вот, из-за разницы во взглядах Гортаны не понимали многих обычаев Фаэров, считая их мерзостью… Все рассказы о Неназываемом, Душе Фаэ и чудотворцах-Фаэрах оказались под строгим запретом. Немногие Фаэры решались сохранять древние знания, а тем более обучать им подрастающее поколение. Во всяком случае, те, у кого сохранялись старые книги, прятали их за семью замками. К тому же жрецы стали активно продвигать веру в Небесную Благодать, фактически насаждая её среди Фаэров и требуя соблюдения её обрядов. То есть, последователей у Небесной Благодати прибавилось…

Клим призадумался и выдал:

– Так что, получается, Гортаны сами создали себе Бога? Но ведь они не были чудотворцами?

– Не были, – кивнул Гуам-Ди. – Но не стоит недооценивать силу веры и материальность мысли. В итоге появилась некая сущность, именуемая Небесной Благодатью, нечто сверхъестественное, но, безусловно настроенное против Фаэров. Строго говоря, жрецы Небесной Благодати и браки между Гортанами и Фаэли не поощряли, но и запретить не могли, тут уж упёрлись высшие слои Гортанов. Слишком уж был велик выигрыш в случае удачного исхода – красота, ум, сила, здоровье, долгая жизнь такого полукровки. К тому же, такие браки довольно часто случались в семье правителя… Так что возражать в открытую жрецы не осмеливались, но мешали осуществлению подобных браков, как могли. Именно поэтому Руши отдали тебе, изгоняя из города…

– Это понятно, – отозвался Клим. – Но что такое Ловушка Заблудших? Ты так и не ответил, Гуам-Ди.

– Терпение, – ответил призрак. – Я как раз подошёл к этому. Дело в том, что жрецы Небесной Благодати старались держать Фаэров под контролем, не допуская появления в их семьях сильных чудотворцев. Хоть Души Фаэ не было в этом мире, но кровь есть кровь, и Азур с Камелем тому пример… Так вот, за малейшее подозрение в ереси Фаэра или Фаэли могли казнить, но если нарушитель был достаточно юн и, поддавался, с их точки зрения, воспитанию, то такого несчастного ждала Ловушка заблудших – созданное жрецами тайное святилище Небесной Благодати, ставшее одновременно и тюрьмой для несчастных еретиков. Там дети, подростки и молодые Фаэры содержатся в самых жестоких условиях, от них требуют полного подчинения, постоянных молений к Небесной Благодати и раскаяния в грехах.

– То есть, беднягам там нехило промывают мозги, до тех пор, пока они не превращаются в покорных рабов, способных только подчиняться? – скрипнул зубами Клим.

– Именно так. А юных Фаэли заставляют постоянно рожать, чтобы получить потомство с заданными свойствами. Часто эти эксперименты заканчиваются смертью и женщины, и ребёнка, толком у них пока ничего не получилось, но жрецы не теряют энтузиазма.

– Вот козлы! – вырвалось у Клима. – Мерзость какая! Но если у этих несчастных есть дар, почему они не пытаются им воспользоваться? По-моему, даже смерть при побеге предпочтительнее такой жизни.

И он побледнел, представив Азура в этом ужасном месте.

– Пленники не могут, – ответил Гуам-Ди. – Место для Ловушки Заблудших выбрано не случайно. Именно в этом месте Гортаны могут как-то блокировать дар Фаэров. А эксперименты свои они проводят в особых комнатах, защищённых амулетами. Чем больше в несчастном крови Фаэров – тем меньше у него возможность к сопротивлению…

– Но раз так, – пробормотал Клим, – то дело становится ещё опаснее. Ведь тогда блокируется и мой дар… Да и Камушек многого не сможет.

Гуам-Ди хмыкнул:

– А вот тут ты не в точку попал, Клим. Твоя душа из другого мира, с этим жрецы ничего поделать не смогут. К тому же, ты Хранитель. Да и Душа Фаэ – истинное божество здешних мест. Так что у тебя единственного из ныне живущих есть шанс войти в Ловушку Заблудших и освободить тех, кто в ней заключён.

«Старик правду говорит, – прошелестел Камушек. – Правда, тебя там будут ждать, но где наша не пропадала. Они, к счастью, не представляют всего, на что я способен».

– Я всё понял, – сказал Клим. – Дело за малым – где находится эта самая Ловушка Заблудших?

– На северо-востоке отсюда есть горы, которые Гортаны называют горами Победы, а Фаэры – горами Мертвецов. Во время завоевания Гортаны загнали в эти горы и истребили большой отряд Фаэров, с которым были и родственники последнего правителя Фаэ. С тех пор этот род считается истреблённым по прямой линии. Так вот, если пройти горными тропами и пересечь перевал, то путнику откроется долина, внешне похожая на рай, но ставшая для несчастных, заключённых в ней, настоящим адом. Из этой долины нет ходу несчастным пленникам, в центре её стоит замок, построенный из серого камня. Этот минерал особый, не зря при постройке Гортаны использовали именно его. Там, в этом замке и заключены несчастные пленники. Их постоянно охраняют жрецы, вообще, жрецов там едва ли не больше, чем заключённых. Есть среди них и охранники, и проповедники, и мастера-целители, и палачи, и те, кто просто следит за порядком, и те, кто составляет зелья и проводит ужасные опыты с пленниками…

– Короче, – проворчал Клим, – гадюшник, каких мало. Действительно, где наша не пропадала… Но, Гуам-Ди, не думаю, что мы сможем найти это место без проводника, а ты, знающий путь к нему, не можешь оставить Сестёр.

– Не могу, – кивнул Гуам-Ди. – Но тебе я могу предложить то, что никто другой бы не смог сделать. Я, как аватара, связан с Душой Фаэ. Ты связан с нею же, как Хранитель. Сейчас тебе стоит отложить все дела и просто заснуть. А я во сне передам тебе необходимые знания.

– Но я хотел ещё поговорить со Звездой и Зоркими Глазами, – возразил Клим. – Палый Лист…

– Вряд ли они расскажут тебе больше того, что сможет рассказать он сам. Думаю, что завтра Палый Лист будет готов к разговору, – заметил Гуам-Ди и вновь затянулся из призрачной трубки. – Ложись спать, Хранитель. Ты хочешь спать.

Неожиданно Клим почувствовал, что веки его становятся тяжёлыми, как гири, а в глаза точно песку насыпали. Он устроился рядом с Руши, малыш почувствовав отца, перевернулся во сне и обвил ручонками шею Клима. Клим поцеловал сына в висок, закрыл глаза и заснул. Сразу, словно в воду канул.