Текст книги "Камень сердолик (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– А ты… – неожиданно для самого себя сказал Палый Лист, – ты не сможешь разделить её со мною?

Лицо брата Иммаира странно исказилось, пытаясь изобразить улыбку, но потом вновь стало невозмутимым. Правда, в голосе его прозвучала нежность:

– Мы поговорим об этом… позже. Когда ты и твоё дитя будете в безопасности. Нам нужно немного подождать.

Потянулось ожидание. Палый Лист сначала с некоторым любопытством разглядывал обстановку хижины – сложенные из грубых нетёсаных камней стены, плетёный потолок, маленькие окна, дымивший в центре комнаты очаг, над которым висел котелок, пучки разных трав, развешанные на потолочных балках, чисто выскобленный стол и две скамьи возле него, ещё одна скамья у стены, на которой и сидел Палый Лист, полка с посудой и ниша, служившая шкафчиком. Вот и всё.

Обитатель хижины был тоже весьма колоритен – тощий лохматый парнишка в живописного вида отрепьях. Он старательно крошил ножом какие-то травы, время от времени подкидывая крошево в котелок, и явно беспокоился, ожидая кого-то.

Брат Иммаир тоже нервничал, хотя и старался не показывать этого, но Палый Лист чувствовал. Он не сомневался, что дело бывший жрец затеял опасное, но желание увидеть своего малыша пересиливало всё.

Наконец дверь скрипнула и в хижину вбежал мужчина постарше. Лохмотья его были в беспорядке, на щеке алела свежая ссадина, и Палый Лист сразу же понял – что-то пошло не так, судя по тому, с какой тревогой бросился к вошедшему Лохмач.

– Где Ала? – быстро спросил он. – Где малёк? Почему ты один, Шатун?

Визитёр отдышался и прохрипел:

– Алу схватили, она не хотела малька кидать, с ним и повязали. Хлябать *надо, скоро здесь будут тенётники** с чистяками***! Во что ты нас втянул, божья морда? Ждали нас, чуяли!

– Да не может этого быть… – поразился брат Иммаир. – Я для чего вам амулеты давал, дурьи головы?

– У тенётников чудотворец объявился, – хрипло ответил Шатун. – Ему твои камушки – что тильгу сено! Хлябаем! И ты беги, чистяк, хватай своего шабана**** и беги!

Палый Лист задрожал всем телом. Он понял, что освободить сына не удалось, и испытал самый настоящий ужас. Но брат Иммаир коротко приказал:

– Нажми на камень! Тебе нечего здесь больше делать, а потом ты сможешь вернуться!

– А ты? – охнул Палый Лист.

– Тебя с ребёнком он бы ещё перенёс, нас двоих – нет, – рыкнул брат Иммаир. – Слишком большой вес! Давай, не медли!

И он протянул руку к браслету, намереваясь отправить Палого Листа к неведомым Сёстрам.

Но в этот момент в хижине материализовалась женщина, судя по одежде – благородная Фаэли, с накинутой на лицо густой вуалью.

Она коротко воскликнула что-то, и Шептун с Лохмачом, уже собиравшиеся бежать, рухнули на пол и замерли. А женщина насмешливо произнесла:

– Ай-ай, Иммаир, как нехорошо… Обмануть своих братьев по вере… Всем рискнуть ради этого мальчишки и его отродья… Как глупо! Тебя ждёт Ловушка Заблудших, глупый изменник и вероотступник.

– Пошла ты, Азиль! – рявкнул брат Иммаир и бросился на женщину. Но та только шевельнула пальцами, и бывший жрец рухнул рядом с неподвижными телами Шептуна и Лохмача. Палый Лист с горестным криком бросился к жрецу, но проклятая женщина сделала что-то и с ним. Ноги юноши подкосились, и он тоже рухнул на пол – всё видящий, всё понимающий, но словно парализованный.

Женщина же медленно подняла вуаль, и Палый Лист ужаснулся. Красивое с одной стороны лицо Фаэли с другой было изуродовано ужасными рубцами, а озарившая его мстительная улыбка делала его просто кошмарным.

– Ну, вот и всё… – усмехнулась женщина. – Теперь я предам тебя в руки слуг правителя, глупый мальчишка… Жрецы и не знают, что…

Но тут она резко оборвала себя, заходила по комнате, что-то бормоча о счастливом выигрыше и обещанной награде, а потом беспокойно прислушалась и совершенно сумасшедшим тоном произнесла:

– Они едут… Ну, вот и всё…

Но в этот момент Палый Лист почувствовал, как его парализованной руки с браслетом коснулись пальцы жреца, который непонятно как сумел частично преодолеть оцепенение. Брат Иммаир ласково провёл пальцами по ладони юноши, губы его шевельнулись, он пытался что-то сказать, но не смог, а потом… Потом пальцы брата Иммаира с силой сжали камушек браслета, и Палого Листа ослепила яркая вспышка.

А когда он вновь обрёл способность видеть, то увидел над собой взволнованные женские лица. Уже потом он понял, что это были те самые Лесные Сёстры…

Местный уголовный жаргон:

*Хлябать – бежать

**Тенётники – стража

***Чистяки – братья-расследователи.

****Шабан – любовник

========== Глава 41. Аномалия ==========

Клим на несколько минут вынырнул из собственных размышлений. На дороге всё по-прежнему было спокойно, Руши продолжал ровно сопеть, хотя начал потихоньку ворочаться на плече Клима, что показывало, что скоро малыш проснётся и попросит рассказать что-нибудь ещё. А так и до ночного привала недолго.

Что же касается Палого Листа, то он уже не ехал один. К юноше ненавязчиво пристроились Нур-Тур и Унор – оба великие мастера чесать языками и рассказывать истории одну другой забавнее. Так что с лица Палого Листа исчезло выражение грустной отрешённости, пару раз он был даже готов к тому, чтобы улыбнуться, но, видимо, разучился этому. Хотелось бы надеяться, что не окончательно.

Тогда, почти два года назад, брат Иммаир совершил невозможное – сумел вырвать Палого Листа из-под самого носа поймавшей их Азиль (и здесь эта дрянь отметилась!) и отправил его в безопасное место. Никакого объяснения внезапной помощи жреца Палый Лист не находил, но вот Климу всё как раз было насквозь понятно.

Просветил его на этот счёт призрак Гуам-Ди, который после одного наивного Климова вопроса долго и замысловато сплетал словесные кружева, изображая ругательства такой сложности и красоты, что заслушался бы кто угодно.

Спустя полчаса и потрясающее количество призрачных дымных колечек Гуам-Ди наконец-то выдал более-менее пристойную тираду в том смысле, что некоторые Души совсем страх потеряли и позволяют Хранителям своим пребывать в невежестве и непонимании собственной сути.

Камушек, что характерно, пробурчал, что данная информация заблокирована предыдущим Хранителем, а на естественный вопрос – на кой ляд? – только отмолчался. Зато деда Гуам-Ди было не заткнуть, и благодаря словоохотливому призраку Клим наконец-то разобрался в странных взаимоотношениях полов среди Фаэров.

Всё оказалось просто, как грабли. У Фаэров было не два, а три пола. Естественно, были и мужчины, и женщины, а ещё имелись Дахэ, то есть самый что ни на есть третий пол. Значение слова Дахэ было очень близко по значению к понятию «гермафродиты», но всё-таки отличалось и буквально переводилось как «две сути». У Клима в памяти всплыло даже непонятно где слышанное словечко «дуоморф», но больше ничего относящегося к делу он выловить из собственной и Камелевой памяти не мог, как ни напрягался. Кстати, Камель не мог не знать о своей сущности, и почему Клим эту чёткую информацию не получил раньше, было непонятно. Неужели это опять работа Азиль… или умельцев из числа жрецов? Вообще Клим стал подозревать, что память Камеля как-то… подчищена, что ли, и что-то с этим поделать сложно. Однако размышлять по поводу вновь открывшихся фактов это Климу не мешало.

Внешне новорожденные Дахэ выглядели, как мальчики, да и впоследствии так же. Отличить новорожденного Дахэ от младенца мужского пола мог только Фаэр-чудотворец. Рождение такого ребёнка считалось большой радостью, потому как такие дети всегда были сильны именно как чудотворцы. Дахэ могли создавать семьи и даже иметь детей от обычных женщин, но… Парой Дахэ мог быть только другой Дахэ, именно в таком браке рождались наиболее сильные дети-чудотворцы. И если Дахэ встречал свою пару уже будучи в браке с женщиной, такой брак расторгался, ибо притяжение Дахэ друг к другу преодолеть было невозможно.

То есть и Янгиль, и брат Иммаир не просто несли в себе достаточно большой процент Фаэрской крови, но и были скрытыми Дахэ. Но тогда как Янгиль смог предать свою пару? На это резонный вопрос Клима Гуам-Ди ответил, что вряд ли Янгиль и Палый Лист были парой, просто пробудившаяся сущность Дахэ внушила Палому Листу ту влюблённость, которой меркантильный Янгиль и близко не испытывал. После этого Гуам-Ди сплюнул, в очередной раз замысловато выругался, а под конец высказался о Янгиле в том ключе, что некоторых судьба одаряет превыше всяких сокровищ, а они меняют бесценные дары на жалкое золото, и больше уж к этой теме не возвращался.

А вот с братом Иммаиром всё было как раз насквозь понятно. Он ощутил пару в Палом Листе, долго боролся со строгим Храмовым воспитанием, но противостоять притяжению пары не смог, сделав всё, чтобы спасти и Палого Листа, и его малыша… Не его вина, что у бывшего жреца это не получилось, но то, что он смог противостоять заклятью, как раз и говорило о том, что он и есть пара юноши.

А ещё Гуам-Ди рассказал, что поганка Азиль успела послать какое-то зловредное проклятие вдогонку Палому Листу и что юноша находился в каком-то подобии комы почти год, и всё это время Лесные Сестры ухаживали за ним, кормили, убирали, мыли и разминали тело, чтобы не атрофировались мышцы, и надеялись, что он очнётся. Что же касается М’Хаши, то он сделал выбор, когда Палый Лист ещё пребывал без сознания, и с тех пор с юношей редко расставался, порой только исчезал по каким-то загадочным делам.

Клим, кстати, припомнил, куда его притащил этот чересчур умный для зверя М’Хаши и чем это закончилось, и у него возникло стойкое убеждение, что М’Хаши – не просто звери. Но проверить это убеждение пока не было никакой возможности.

Клим не решился расспрашивать, что стало с братом Иммаиром и малышом Палого Листа, он прекрасно понимал, что Сёстры не могли вести поиски вне леса, но, кое-какие вести до них всё-таки дошли. И это были недобрые вести. Брат Иммаир был тайно казнён за измену и ересь, а вот о ребёнке… О ребёнке не удалось узнать ничего. Во всяком случае – ничего достоверного. И теперь Климу было понятно, почему Палый Лист так плохо выглядел и медленно поправлялся – оторванный от своего дитяти и от своей пары Дахэ мог и не выжить, во всяком случае, большую часть своей силы он терял. А сейчас Палый Лист был практически здоров потому, что его подпитывал силой Камушек, но… Для полного исцеления было желательно всё-таки воссоединить семью. Или хотя бы отыскать кого-то из семьи… И на этом фоне странная тяга Палого Листа именно к Ловушке Заблудших позволяла предположить, что его малыш там и находится… и что с ним сталось за эти два года, не знает даже Неназываемый…

Клим так распереживался за Палого Листа, что не сразу осознал, что Камель… то есть теперь он сам… тоже этот самый Дахэ и что ребёнок у него появился совсем не так, как у Палого Листа – то есть никакого шрама на Климовом животе не наблюдалось.

Гуам-Ди ухохотался, когда Клим задал ему этот вопрос, но всё-таки сжалился и ответить соизволил. Как выяснилось, в присутствии своей пары Дахэ рожают примерно так же, как женщины, то есть, когда приходит срок, у них оперативно формируется родовой канал, через который дитя и появляется на свет. А потом родовой канал пропадает без следа, и непосвящённый ни за что не отличит Дахэ от обычного парня. Так что брат Никело действительно спас жизнь и Палому Листу и его малышу, поскольку возможно этакое чудо только в том случае, если оба Дахэ объединяют свои дары и зачавший помогает выносившему.

Однако это варварское спасение стоило Палому Листу немалой доли здоровья, да и то, что он практически сразу был разлучён с сыном, тоже выносливости не добавило…

Клим же… то есть, тогда ещё Камель… сумел родить естественным, ну, для Дахэ, конечно, способом, так как с ним был Азур. Отсюда и разница.

Клим вздохнул, чмокнул в висок спящего Руши и снова подумал, что Палый Лист явно не просто так запросился с ним в Ловушку Заблудших. Может быть, его малыш там, только вот как с ним обходились жрецы? В любом случае Клим поклялся себе, что сделает всё возможное, чтобы найти малыша Палого Листа, которому сейчас должно было быть примерно два года… Такой кроха в этом, судя по рассказам, ужасном месте…

Но тут Руши распахнул глаза и сразу же полез обнимать татта, попутно вертя головой и успевая заметить всё – и мелькающие в веерообразной листве здешних деревьев птичьи гнёзда, похожие на большие серые рукавички, и бабочек, и цветы, и…

И вдруг Капелька резко встал, а Рушан вскрикнул:

– Стойте! Стойте все! Туда нельзя!

А сам мальчишка выглядел серьёзным донельзя и показывал рукой вперёд. Клим присмотрелся и увидел, как послушно бегущая вперёд дорога всего метрах в десяти перед ними подёргивается странным серым маревом, по которому пробегают голубоватые огоньки – крохотные, но вызывавшие внутри острое чувство опасности.

К счастью, после крика Руши маленький караван остановился сразу же. Но циркачи смотрели на Руши с недоумением – явно не видя впереди ничего необычного. А вот М’Хаши эту точку зрения не разделяли. Капелька попятился задом, стремясь отойти от марева на как можно более безопасное расстояние, да и М’Хаши Палого Листа повторил его манёвр.

Обеспокоенный Нур-Тур подъехал к Климу и спросил:

– Ты что-нибудь видишь? И сын твой, и М’Хаши зря беспокоиться не будут.

– А ты ничего не видишь? – недоумённо спросил Клим.

Нур-Тур только головой покачал, и Клим попытался описать увиденное. Нур-Тур был очень удивлён – похоже, что годы странствий не подготовили его к чему-то настолько странному. Зато оказавшийся поблизости Палый Лист неожиданно сказал:

– Я тоже кое-что вижу. Думаю, это то самое, что дедушка Гуам-Ди называл Серой Тропой.

«Камушек?» – быстро спросил Клим.

«Здесь я, – ответил Камушек. – Прости, задумался. Пацан прав, это Серая Тропа. Точнее, Серый тупик. И там явно кто-то есть…»

«Враждебный?» – спросил Клим.

«Необязательно. Возможно, что твой печальный друг обретёт то, на что не надеялся…», – отозвался Камушек.

«Что?» – удивился Клим.

«Я ж не всеведущий, – отрезал Камушек. – Серые Тропы непредсказуемы», – отозвался его обожающий шифроваться собеседник, и Клим мысленно сплюнул – Камушек, как обычно, чего-то не договаривал.

«А что такое Серая Тропа?» – удивился Клим.

«Парнишку послушай, – отозвался Камушек. – Складно излагает…»

И более не отзывался. А Клим прислушался к рассказу Палого Листа.

– … чудотворцы Фаэров умели ходить Серыми Тропами, – говорил юноша. – Гуам-Ди говорит, что это такие невидимые пути, которые опутывают весь Фаэ, и что по ним за считанные секунды можно перейти с одного края мира на другой. Но только самые сильные и отчаянные рисковали пользоваться ими в одиночку, потому что вместо Фаэ можно было оказаться совсем в другом мире и очень долго искать дорогу назад. Но хуже всего был Серый Тупик…

– Стоп, – быстро сказал Клим, – а вот об этом поподробнее, пожалуйста. Камушек обмолвился, что это именно что Серый Тупик.

– Серый Тупик, – пояснил Палый Лист, – не имеет выхода, только вход. Как я понял из рассказа Гуам-Ди, это небольшая территория – горы, лес или озеро, пределы которого покинуть невозможно без помощи опытного чудотворца. К тому же время там течёт не так, как в нашем мире, и пробыв в Сером тупике несколько часов можно потерять несколько лет.

– То есть за год там можно состариться и умереть, к примеру? – удивлённо спросил Клим.

– Грубовато, но по сути верно, – отозвался Палый Лист.

– Разрази меня гром небесный, – высказался Унор. – Лично меня к этой пакости и щипцами не подтащишь!

– Нам нужно как-то обойти Серую Тропу? – спросил Клим. – Или нужно возвращаться назад?

Палый Лист покачал головой:

– Не стоит. Если никто не войдет в Тупик, этот проход сам развеется через несколько часов… а может, и раньше. Так что проще сделать привал и подождать.

– А нас туда это… не засосёт? – с некоторым опасением в голосе спросил Унор.

Палый Лист покачал головой, а Камушек неожиданно высказался:

«Не засосёт. Парнишка правду говорит. В эту аномалию нужно войти добровольно. И она действительно через пару часов развеется. Без следа, главное к ней близко не подходить».

– А если бы Руши ничего не заметил, и мы прошли бы прямёхонько туда? – мрачно поинтересовался Нур-Тур.

– Не знаю, – растерялся Палый Лист. – Дедушка Гуам-Ди на этот счёт ничего не говорил…

«Камушек?» – вопросил Клим.

«А кто его знает… – безмятежно отозвался Камушек. – Может быть, проехали бы и не заметили, а может – и исчезли бы все бесследно… Я же говорю – аномалия…»

Делать было нечего, пришлось располагаться на ночлег, хотя пару часов можно было бы ещё и проехать. Но обойти аномалию в этом месте было сложновато – лес представлял собой практически непроходимую чащу, которую без проблем преодолели бы разве что М’Хаши, но никак не верховые тильги, а тем более – не гружёная повозка.

Поэтому пришлось разбить лагерь, начались обычные хлопоты с костром, палатками и приготовлением немудрящего ужина, на аномалию никто внимания не обращал, уверившись, что она ничем не угрожает, если не приближаться, но вдруг Руши, беспечно игравший с Капелькой, вновь закричал:

– Там кто-то есть! И он идёт сюда!

========== Глава 42. Андала. Часть первая ==========

Пришлось разбить лагерь, начались обычные хлопоты с костром, палатками и приготовлением немудрящего ужина, на аномалию никто внимания не обращал, уверившись, что она ничем не угрожает, если не приближаться, но вдруг Руши, беспечно игравший с Капелькой, вновь закричал:

– Там кто-то есть! И он идёт сюда!

Клим одним прыжком преодолел расстояние до сына и заслонил его собой, вглядевшись в ту сторону, куда показывал Рушан. А показывал он точнёхонько в сторону аномалии.

«Камушек?» – быстро спросил Клим.

«Спокойно,– быстро среагировал Камушек. – Я не ощущаю опасности. Просто ждите. Не беспокойся, если что – я смогу прикрыть вас».

Клим немного успокоился, жестом успокоил вскинувшихся спутников, у которых как-то само собой в руках оказались предметы разной степени убойности – от здоровенного ножа у Додо до арбалета у Ири. Те оружие опустили, но тоже напряжённо стали всматриваться в ту же сторону, что и Клим с Руши, правда, ничего не видя.

Зато Климу было очень хорошо видно, как на странной завесе вдруг начал вспухать большой пузырь, покрытый радужными разводами, ужасно похожий на мыльный. Пузырь быстро увеличивался в размерах, а потом лопнул. Беззвучно, без брызг, но с ужасающей силой, от которой тонкая завеса Серого Тупика разлетелась в клочья и истаяла.

А перед всей ошарашенной компанией прямо из воздуха возникли две небольшие фигурки, которые сначала зависли в воздухе, а потом стали стремительно увеличиваться в размерах, пока не достигли нормального, обычного роста.

Седая морщинистая старуха в жутких лохмотьях, опирающаяся на клюку и ребёнок, на вид лет шести, загорелый, с длинными, растрёпанными волосами и с самодельным дротиком в руках.

Старуха обвела всё окружающее пространство мутноватым полубезумным взглядом, а потом прошамкала:

– Мы вернулись, маленький! Это наш мир!

Ребёнок обвёл окружающую действительность недоверчивым взглядом, а потом произошло странное. Взгляд его замер на лице Палого Листа, который стал стремительно бледнеть, а потом сделал шаг навстречу мальчику, распахнув объятия, и вскрикнул:

– Сынок! Как же ты вырос!

Мальчишка отбросил дротик, заревел и бросился на шею Палому Листу с криком:

– Татта! Ты нашёл меня!

Рушан, с личика которого ушло напряжённое ожидание, засиял улыбкой и выдал:

– Ну, вот, теперь точно всё будет хорошо. Они найдут второго татта, как и мы…

Ошарашенный Клим пробормотал:

– Как же так… Ведь малышу Палого Листа должно быть всего два года… А он вон какой взрослый…

«Балда, – проворчал Камушек. – Ты чем слушал? Время на Серых Тропах течёт по-своему… Это для нас прошло два года – а для них…»

«Понятно… Видно, тяжело им, бедолагам, пришлось за эти-то годы…» – отозвался Клим.

Палый Лист продолжал обниматься с новообретённым сыном, и никаких сомнений в их родстве не было. Сходство между отцом и сыном просто било в глаза – только мальчишка выглядел более мускулистым и коренастым, да и глаза у него были необычного сиреневого цвета, а так – просто один в один.

И тут старуха, которая тоже смотрела на отца и сына с умилённой улыбкой, неожиданно схватилась за сердце и стала падать. Клим бросился вперёд и успел подхватить почти невесомое тело. Старуха пробормотала:

– Хорошо, что помру под своим небом…

– Я вам помогу, – быстро сказал Клим. – Не волнуйтесь.

– Поздно, – прохрипела старуха. – Я свои годы отдавала, чтобы мальчик не рос слишком быстро… и чтобы нам сюда вырваться. Спасибо, добрый Фаэр, только помираю я совсем…

Палый Лист вместе с сыном тоже бросились к старухе, и мальчишка с отчаянием вскрикнул:

– Татта, это Ала! Помоги ей, пожалуйста! Она хорошая, она меня унесла от плохих дяденек, спрятала…

– Я постараюсь, – кивнул Палый Лист. – Ири, принеси мою сумку, пожалуйста. Там зелья…

– Нету зелья от старости… – прохрипела старуха, но Палый Лист опустился на колени рядом с ней и стал разминать пальцы, словно готовясь делать массаж.

– Погоди-ка, – остановил его Клим. – Ты и сам толком не оклемался. У меня есть идея получше.

И он снова мысленно позвал:

«Камушек, ты сможешь ей помочь?»

« Долго ж до тебя доходило… Была б настоящей старухой – вряд ли. А так – смогу, – шустро отозвался Камушек. – Давай, положи меня ей на лоб, да прижми ладонью. И контакт не разрывай, даже если больно будет. А то всё моё лечение насмарку пойдёт».

Клим пожал плечами – раньше Камушек мог исцелять страждущих, так сказать, дистанционно, но сейчас, видимо, был особо тяжёлый случай. Поэтому он снял камень с шеи, и при виде его старуха резко раздумала помирать.

– Ох… – прохрипела она. – Да неужто… Душа Фаэ… Хранитель…

– Тихо-тихо-тихо, – бормотнул Клим и положил Камушек на лоб старухи, аккуратно прижав ладонью. И тут же его скрутила сильнейшая боль, длившаяся, казалось, вечность. Клим скрипел зубами, но терпел. А все остальные застыли в ожидании, и на их глазах произошло самое настоящее чудо. Страшная, морщинистая, умирающая старуха мгновенно превратилась в молодую, красивую женщину с длинными, роскошными чёрными волосами и нежной смуглой кожей, судя по двухцветным глазам – Фаэли-полукровку.

– Вот это да… – вырвалось у Унора. – Второй раз вижу, а всё как в первый… Истинное чудо…

«Ну, вот и всё, – заявил Камушек, – убирай. Отдыхать буду».

И замолчал намертво.

Клим трясущимися пальцами надел ремешок на шею и попытался встать. Получилось не сразу, хорошо, было кому помочь. А потом Ири сунула ему под нос чашу с зельем из запасов Палого Листа и восхищённо сказала:

– Ты – истинный чудотворец, Клим. Вот, что значит – Хранитель.

Руши же просто обнял его, прижавшись макушкой, и прошептал:

– Татта, вы с Камушком такие молодцы…

Клим улыбнулся, выпил зелье одним глотком – действительно, полегчало сразу – и взглянул на сына Палого Листа. Тот забавно сморщил носик и выдал:

– Не-не-не, меня так не надо. Я в пелёнки не хочу.

И его слова утонули в общем хохоте.

А потом было общее знакомство и общая радость. Новообретённый сын не отходил от Палого Листа, хотя порой поглядывал виновато на молодую женщину, в которую превратилась страшная седая старуха. Та лишь кивала понимающе и улыбалась. Она была счастлива оттого, что вернулась в родной и понятный мир, оттого, что к ней вернулись потерянные годы, немного стеснялась внимания, которое оказывали ей новые знакомые и тех знаков восхищения и благодарности, которые стал ей щедро оказывать Палый Лист.

Женщину звали Андала, точнее, Ала – так её называли собратья по ремеслу. А ремесло у неё было запрещённое и опасное. Ала была воровкой и промышляла вместе с воровской шайкой Адо-Шатуна несколько лет. Биография у неё была короткая и печальная.

Родителей своих Ала не знала, выросла на улице, точнее, в трущобах Старого Города. Сначала девочку приютила проститутка из Весёлого квартала, но, когда малышке было лет семь, женщину, которая по своему любила Алу и заботилась о ней, зарезал пьяный клиент. Он прибил бы и Алу, но юркая, как капелька ртути, девчонка сумела вырваться и позвать на помощь.

Поблизости оказались жрецы Небесной Благодати, один из них, совсем молодой, почти мальчишка, и скрутил обезумевшего мужчину, а потом попытался уговорить девочку, разглядев в ней кровь Фаэли, отправиться с ним в приют при Храме. Юного жреца звали Иммаир.

Девочка не согласилась, о приюте дети постарше рассказывали страшные вещи, поэтому она просто вывернулась из-под руки жреца, лежащей у неё на плече, и сбежала.

Так Андала потеряла единственный дом, который у неё был, и стала бродяжкой. Что делать дальше – она не знала, но хорошо знала лишь одно – проституткой точно не будет, ужасная смерть женщины, которая довольно долго заботилась о ней, вызвала в ней стойкую неприязнь к взрослым мужчинам.

Правда, это не помешало ей спустя пару недель прибиться к шайке подростков, промышляющих мелкими кражами. Вожаком этой ватаги был Адо-Шатун. Кроме него в эту тесную компанию входили Диди по прозвищу Лохмач – на редкость умный парнишка, Тоно-Топор, отличавшийся редкой физической силой, но немного глуповатый и Ловкач Эно. Ала довольно легко влилась в этот дружный коллектив – она была малорослой, но зато юркой, гибкой, ловкой и быстрой. А ещё она соображала не хуже Ловкача. А ещё Ала научилась драться – могла легко и быстро дать кулачком в нос, коленом по яйцам или пяткой по голени. И умела издавать жутко противные вопли. И ловко обшаривать карманы зевак на площади. И проникнуть в дом через крошечное чердачное оконце, собрать ценные вещи и смыться тем же путём, не оставив никаких следов. В общем, Ала научилась многому, чтобы преуспевать в том мире, в котором жила с детства.

Девчонок постарше, которые довольно быстро научились зарабатывать на жизнь одним нехитрым способом, Ала не презирала – есть все хотят, да и жить тоже, но в неписаной уличной иерархии воровка всё же стояла выше проститутки, поэтому острая на язык Ала всегда находила, что ответить, если подобные дамы начинали дразнить её воровкой:

– Мы хоть и воруем, да собой не торгуем!

Обычно с противоположной стороны находилась не менее злоязычная особа юных лет, метко отвечавшая:

– А мы торгуем своим, а не краденым! Отвали, мелкая!

– Кто мелкая? Я? Да я мелкой была, когда у тебя целка росла, а сейчас там ведро со свистом пролетает – не найдёшь!

В общем, по исчерпании всех аргументов спор перерастал в драку, а, поскольку чаще всего в ней доставалось именно оппоненткам Алы, то вскоре дразнить её перестали, правда, наградив прозвищем Злюка. Ала не обижалась. Чего на правду обижаться?

Как ни странно, единственным её другом, кроме друзей по шайке, продолжал оставаться странный молодой жрец, когда-то спасший ей жизнь. Они иногда сталкивались на узких грязноватых улочках Старого Города, куда даже стражники не рисковали соваться поодиночке. Но братьев-жрецов местные не трогали – все знали, что они за своих мстят жестоко. Были прецеденты. К тому же жрецов не особо интересовали сложные взаимоотношения обитателей здешних улочек с законом. Они, в основном, лечили, помогали с едой и забирали осиротевших малышей, которым некуда было деваться, в приют при Храме. Поэтому, так уж сложилось, что обитатели трущоб, а это, в основном были Гортаны, полукровки там были редки, не питали к жрецам такого страха, как жители более благополучных кварталов. Уважали жрецов – да, лишний раз не связывались, но не боялись.

Вот и Ала, питавшая к спасшему её жрецу смутную благодарность, иногда разговаривала с ним. Странными были их разговоры – о семье, о Небесной Благодати, о Храмовом служении… Но все в Старом Городе знали, что жрецы – мастера часами болтать непонятное, и уж лучше слушать, кивать и соглашаться, чем вступать в спор. К тому же жрец всегда угощал Алу полосатыми красно-белыми леденцами и кусочками лепёшки, беспокоился о её здоровье и просил быть осторожнее. Ала и не знала, что этот молодой мужчина с доброй улыбкой известен только ей, что другие его знают, как сурового, жёсткого, но честного и неподкупного брата-расследователя.

Он, кажется, искренне заботился о ней, и это усилило благодарность девочки… нет, уже девушки-подростка… в разы. И когда однажды брат Иммаир пришёл к ней с просьбой, Ала поняла – настало время отплатить за когда-то спасённую жрецом жизнь.

Комментарий к Глава 42. Андала. Часть первая

Мои дорогие читатели! А давайте придумаем имя сыну Палого Листа)))

========== Глава 43. Андала. Часть вторая ==========

И когда однажды брат Иммаир пришёл к ней с просьбой, Ала поняла – настало время отплатить за когда-то спасённую жрецом жизнь.

Жрец рассказал ей невероятное. Расследователями был арестован по обвинению в ереси юноша-Фаэр, и этот Фаэр оказался… беременным. Как женщина.

Когда жрец произнёс такие слова в первый раз, то Ала просто покрутила пальцем у виска, а потом поинтересовалась, не спятил ли брат-расследователь от постоянных бдений на благо Храма и молитв во славу Небесной Благодати. Ведь мужчины не могут быть беременными. Это всем известно.

Брат Иммаир сузил глаза, заявил, что Ала глупая, необразованная девчонка и что Фаэры отличаются от Гортанов кое-какими особенностями, так что их мужчины вполне могут быть беременными. Правда, не все, и не случалось такого очень давно, с тех пор связи между мужчинами стали караться смертью через повешение или, при наличии смягчающих обстоятельств – каторгой, и ещё неизвестно, что хуже. Лично Ала, если бы у неё был выбор, предпочла бы виселицу, поскольку рассказов тех, кому удалось в своё время свинтить с каторги, наслушалась по самое донышко.

А на слова брата Иммаира о том, что она глупая и необразованная, Ала не обиделась. Во-первых, её образование и впрямь было довольно специфическим, хорошо хоть, в своё время приютившая её проститутка выучила малышку читать по складам и кое-как писать. В общем, на таком примерно уровне было образование и остальных членов шайки, кроме головастого Ловкача Эно, который бегло читал, писал без ошибок и даже, если такая возможность выдавалась, тырил книги у зазевавшихся книготорговцев и после каждого удачного похищения просто впадал в читательский запой. Но даже Эно, мастак рассказывать всякие диковинные вещи, никогда не говорил о том, что мужчины могут быть беременными.

Правда, о том, что мужчины могут хотеть других мужчин, Ала знала. В Старом Городе была парочка борделей – очень хорошо охраняемых и тайных, где роли проституток исполняли мальчики. Клиентура там была соответствующая – то есть денежная и очень секретная. Периодически стражники устраивали рейды, порой даже находили сами бордели, но ни разу никого не удавалось застукать на горячем. И хозяева, и шлюхи, и клиенты благополучно испарялись из этих берлог за считанные часы до того, как туда врывалась стража. Поэтому обитатели Старого Города прекрасно понимали, что у бандеров – хозяев этих борделей – есть очень даже высокопоставленные покровители, и что гнусь эту – бандеров то есть – лишний раз лучше не цеплять. Так что местный Ночной Правитель – Луго Кривоглазый вмешивался только тогда, когда в этих заведениях оказывались слишком уж юные мальчишки. Да и за «покровительство» бандеры отстёгивали хорошо. А уж куда девались потом потерявшие товарный вид шлюхи мужского пола – этого никто не спрашивал. Все вокруг прекрасно понимали, чем могут закончиться лишние вопросы.