Текст книги "Холодок (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Мит-каль и Дин-эр грустно улыбнулись мне, затем Мит-каль пояснил:

– Женщина-целитель не может быть боевым магом – такова одна из особенностей женской силы, что она бывает только единичной. Только боевой маг. Только алхимик. Или только целительница. Но эта единичная особенность всегда очень сильна. А Кин-эш… Думаю, что у него был слабый дар, но он сознательно направил всю свою силу именно на целительство, желая помогать людям. То есть он тоже не мог применять боевые заклятья.

– То есть, они были фактически беззащитны? – спросил Антошка.

– Ну почему же, – вздохнул Дин-эр. – Телохранитель Сат-эл был весьма хорош. И боевыми заклятьями владел неплохо. Отправляясь в далёкий путь вместе с любимой дочерью, Кин-эш решил не скупиться и выбрать самого лучшего. От обычных разбойников Сат-эл отбился бы. Но дело в том, что среди этих разбойников были боевые маги. Сейчас я вспоминаю, что они помогли убить Сат-эла и схватить господина с дочерью. А потом просто ушли, оставив разбойников творить зло. К счастью, на меня в ошейнике они внимания не обратили, и я смог вырваться и позвать на помощь. Но… сейчас мне очень тяжело… Получается, что я их бросил?

– Перестань, – сказал я, – ты сделал всё правильно. Ты ведь не мог даже вступить в схватку с разбойниками. Кстати, это целитель надел тебе такой ошейник?

– Нет, – вздохнул Дин-эр. – Это ещё в каменоломнях. Там все в таких ходят – иначе давно уже переубивали бы друг друга – знаете, какие там порой мерзавцы попадаются…

– А чего же целитель ошейник не снял? – спросил Антошка.

– Он не мог, – вздохнул Дин-эр. – Он вытащил меня из каменоломен – места, где находятся самые опасные преступники. Орден строго требует для таких рабов, как я, ношение ошейника – чтобы добропорядочным гражданам вреда не причинили. Правда, после того, как уважаемый Сти-сляб со своим другом вылечили меня, я совсем не чувствовал в ошейнике силы и легко его снял. Но магия Чоуроджи, – легкий поклон в нашу сторону, – есть нечто недоступное моему пониманию.

– Мужская магия Чоуроджи универсальна, – сказал Мит-каль. – Так что даже слабый маг-Чоуроджи может вполне себе на равных потягаться с сильнейшими из магов-Махароджи. И это хорошо, потому как у нас очень мало козырей на руках. И один из них – тот, что столица Даан стоит на островах посреди огромного озера. То есть вы, мальчики, сможете использовать магию Воды беспрепятственно.

– Мне кажется, – высказался я, – или у вас, Мит-каль, есть какой-то план?

– Есть, – сказал старый маг. – Думаю, что я посещу столицу под видом целителя Кин-эша, а ты, Сти-сляб, будешь моей «дочерью», Кинайей. Мы с тобой исцелим правителя – и пусть он сам разбирается с гадюшником, именуемым Орденом, и со своими Наследниками. А мы попросим в награду некоторые вещи из сокровищницы, в том числе и Диск, и как можно быстрее отбудем в земли Наароджи. Думаю, что знакомство Дин-эра с дочерью народа Крылатых сыграет нам только на руку. Анташи, ты что-то хотел сказать?

– Да, – поморщился Антошка. – А не слишком ли всё просто?

– Не думаю, – отозвался Мит-каль. – Поверь, я прожил на свете гораздо дольше тебя и точно знаю, что самые простые планы чаще всего бывают самыми верными. К тому же нам важно действовать быстро – пока Орден не опомнился и не придумал очередную гадость. Не стоит сбрасывать их со счетов – там много сильных магов и они очень организованы. Так что нам следует оказаться в столице как можно быстрее – пока весть о чудесном «воскрешении» Кин-эша не достигла руководства Ордена.

– Но как мы сможем выдать себя за Кин-эша и Кинайю? Наложим чары?

– Я – да, – ответствовал Мит-каль. – А вот с вами, мальчики, придётся всё это делать по минимуму – не стоит привлекать внимание магов Ордена слишком большим количеством маскирующих чар. К счастью, женская одежда позволит скрыть вашу внешность почти полностью.

– Чтооо? – вознегодовал Антошка. – Мне тоже в девчонку переодеваться?

Ага, как я – так всё нормально, а как он сам – так сразу возмущение. Нет уж, мил-дружочек, страдать, так нам обоим и по полной.

– Конечно, – ответил Антошке Мит-каль. – Ты будешь играть роль глухонемой служанки Кинайи.

– Да почему глухонемой-то? – ещё больше вознегодовал Антошка.

– Потому что на служанок, да ещё глухонемых, никто лишнего внимания не обращает. И когда мы попадём к Правителю, ты вполне можешь узнать много нового, просто шныряя в той части дворца, где обитают слуги. Нам любая информация пригодится.

– А, тогда ладно, – согласился Антошка, когда понял, что из него собираются сделать что-то вроде Мата Хари. И даже заулыбался, предвкушая интересные приключения. Ох, Антошка-Антошка… Дитё ты ещё…

Остаток дня мы провели, укладывая пожитки и подбирая одежду для «целителя», «дочери» и «служанки». Большинство найденного нами на поляне было… не в самом лучшем состоянии, но с помощью заклятий (Мит-каль) и нитки с иголкой (Дин-эр) одеяниям удалось придать достойный вид. Да уж, здешняя женская одежда действительно скрывала всё… Но не будем о грустном – как я по такой жаре столько ткани-то на себя натяну? Наконец всё было собрано, приготовлено, уложено, повозка починена, коняшки вычищены и хорошенько накормлены, можно было ложиться спать, но…

– Послушайте, Мит-каль, – попросил Антошка, – можно мы с Холодком к морю сходим? Поплаваем немного… Хочется очень.

И бросил на меня лукавый взгляд, из которого я сделал вывод, что Антошке хочется не только поплавать. А почему бы и нет? В конце концов, мало ли что может приключиться – а я не Жанна д ‘Арк, чтобы помирать на костре девственницей.

На просьбу Антошки Мит-каль только улыбнулся:

– Конечно, сходите. Вы ведь дети Моря, вам это необходимо. Только будьте осторожнее – мало ли что…

Но мы уже не слушали старого мага – выбежали из пещеры, миновали родник и рощицу, и вот оно – море! Антошка с разбега нырнул в тёплые, ласковые волны, я бросился следом за ним. Некоторое время мы просто носились наперегонки, то ныряя, то выныривая на поверхность, наслаждаясь скоростью, силой и окружавшей нас красотой. А потом мы оказались на отмели… уже стемнело, на небе появилось местное ночное светило, отчего-то похожее на жёлтый бублик, и Антошка потянулся к моим губам – целоваться. А я потянулся к нему – сегодня мне хотелось большего, чем просто поцелуи и совместные ласки. Мы прижались друг к другу – тесно, так тесно, что я чувствовал, как бьётся Антошкино сердце, наши тела стремились друг к другу, наши руки ласкали друг друга… А когда наш поцелуй закончился, я сделал то, от чего Антошка ахнул – быстро скользнул вниз и захватил его член губами. Это было… странно, но моё желание только усилилось, а уж стоны Антошки завели меня ещё больше – я стал ласкать его языком, осторожно вбирая всё больше и больше. Окончательно потерять самоконтроль не давала дурацкая мысль – а вдруг я пораню его клыками… Глупость полная, но контролировать себя мне пришлось до конца, правда, конец наступил быстро. Антошка изогнулся, охнул… и кончил мне прямо в рот. Вкус был пряный, солоноватый… но не противный. Странно, но мне даже в чём-то понравилось. А уж Антошка выглядел таким довольным… и снова стал пурпурным от смущения.

– Холодоок… – простонал он тихонько, зажмурив глаза, – мне тааак стыдно… Но это таак здорово…

Ага. А моська довольная донельзя. Стыдно ему, видите ли. Как коту, который колбасой объелся. Я погладил его по голове и обнял – так хорошо как-то внутри стало. Тепло. Некоторое время мы просто лежали, обнявшись, но тут Антошка заметил, что я ещё не получил разрядки, и… и попросту повторил мой манёвр, весело косясь на меня совершенно бесстыжими блестящими глазами. Он был прав – это таак здорово…

*Автор бьётся головой о клавиатуру* Блин! Опять макси получается!

========== Глава 19. Встреча с проклятыми ==========

В пещеру мы вернулись довольно поздно и без труда нашли себе место на широченном ложе, где уже спали Мит-каль и Дин-эр. Старый маг и спасённый нами парень, похоже, совершенно не заморачивались насчёт нашего отсутствия – видно, прекрасно поняли, для чего мы сбежали купаться так поздно. Половина широченного ложа была свободна, так что мы уютно устроились с краю, обнялись, ощущая во всём теле приятную лёгкую усталость, и заснули почти мгновенно.

Мне казалось, что я только заснул, но меня прямо тут же начали тормошить безо всякого почтения:

– Анташши! Сти-сляб! Вставайте, нам пора в путь! А то днём будет слишком жарко, нужно будет всё равно искать убежища! Так что вставайте, в повозке подремлете!

Этим безжалостным гадом оказался Дин-эр, однако, похоже, у меня непроизвольно полезли изо рта клычки, а из кончиков пальцев – когти, потому что тут же отскочил и жалобно заговорил:

– Ну вот… А я что? Мне Мит-каль велел… Говорит – вставать вам пора… И совсем необязательно чуть что – клыки показывать…

Мне стало стыдно, я быстренько втянул клыки и когти и, извинившись перед Дин-эром, растолкал Антошку. К тому же, хоть мы и поспали недолго, но выспались замечательно. Так что мы вскочили, сбегали умыться на родник, съели по лепёшке с мягким, янтарно-жёлтым сыром и по паре пунцовых плодов, напоминающих клубничины, но размером с яблоко сорта «апорт». Мы, правда, сначала порывались одеться, но многоопытный Мит-каль разумно сказал, что лучше нам сперва поесть, ибо мы с непривычки можем перепачкаться. Как в воду глядел – вкус у ягодок был изумительный, но уделались мы сладким соком просто с головы до пят. Так что пришлось ещё раз бежать отмываться, а уж потом натягивать на себя не слишком нам приятные женские одёжки.

Хуже пришлось мне, потому что я был приличной девушкой, единственной дочерью обеспеченного человека, и посему одежды мне не пожалели. Тоненькие полупрозрачные панталончики, при виде которых я впал в ступор. Сверху прилагались штанишки из шёлка, персикового цвета, с вышивкой, мягко собранные у щиколотки. Полупрозрачная нижняя рубашка, того же персикового колера и тоже с вышивкой, верхнее платье цвета молодого поросенка, опять-таки вышитое по подолу, рукавам и вороту. Весьма искусно и похоже на изморозь. Платье было подпоясано нешироким шёлковым пояском с кистями, и я вздохнул с некоторым облегчением. Оказалось – зря. Поверх всего этого полагалось натянуть пунцовый атласный халатик – снова с вышивкой и прорезями на рукавах, чтобы в них виднелись богатые узоры на платье.

Волосы мне тщательно расчесали с помощью магии, заплели во множество мелких косичек с помощью её же, на голову накинули полупрозрачную вуаль из тончайшего белого шёлка. Потом настал черёд красивого покрывала из переливающейся ткани, на ноги меня заставили натянуть сапожки на низком (и то слава Богу!) каблучке, на руки – тонкие шёлковые перчатки пунцового – в тон к халатику – цвета. Но и на этом всё не закончилось. На запястья мне пришлось надеть тяжёлые золотые браслеты с переливающимися крупными камнями нежно-розового цвета, похожими на крупные опалы. Довольный Мит-каль сообщил мне, что и сам забыл, что у него водятся такие штучки, оставшиеся от прежней жизни. Эти браслеты скрывали в себе сильные маскирующие чары и он, пока мы спали, настроил их на нас. Вообще-то приличная девушка не поднимает свою вуаль при посторонних, но если этого потребуют обстоятельства – я могу вполне спокойно это сделать. Достаточно лишь нажать на один из камушков, и… Для демонстрации эффекта Мит-каль подвёл меня к зеркалу и приподнял вуаль. Я чуть не отпрянул – на меня из зеркала смотрела, улыбаясь хорошенькими розовыми губками, та самая девушка, которую мы видели изнасилованной и жестоко убитой. Еле-еле с собой справился, но протестовать не стал. Понятно, что раз мы выдаём себя за целителя и его дочь – то и выглядеть должны соответственно. Жаль только бедолагу Дин-эра – живое напоминание о его погибших хозяевах будет постоянно маячить у него перед глазами. Остаётся только надеяться на его крепкие нервы.

Антошка был одет попроще – в том плане, что на нём было меньше лишних тряпок, а вместо халатика – что-то вроде приталенной жилетки, да и вуали не было – простолюдинкам таких изысков не полагалось. Поэтому Мит-каль тоже нацепил на него браслеты – на этот раз медные, с вставками из дешёвой бледно-голубой бирюзы. Волосы Антошке пришлось заплести в две косы, а сверху на него напялили остроконечную шапочку с нашитыми на неё медными узорчатыми бляшками. И – последний штрих – к его родным косам Дин-эр привязал ещё две – интенсивно красного цвета. Антошка попробовал возмутиться, но Дин-эр заявил, что порядочные девушки-простолюдинки без таких привязных кос не показываются на люди – без них ходят только девушки… хм-хм… не самого тяжёлого поведения, поэтому, если Анташши хочет, чтобы его приняли не за ту… Антошка помрачнел и позволил изголяться над собой как угодно.

А потом нас ещё заставили подвигаться в этой одежде, походить и даже побегать. В принципе, особо она движений не стесняла, напрягала только её многослойность и отсутствие карманов. Да ещё необходимость никогда не поднимать эту дурацкую вуаль. Но… Назвался груздем – полезай в кузов. К тому же мне был выдан для всяких нужных мелочей мешочек на завязках из изумительно мягкой кожи, который полагалось цеплять к поясу, а у служанки в её жилетке карманы таки были. Затем Мит-каль активировал Антошкины браслеты, нажав на куски бирюзы, и мы снова полюбовались на себя в зеркало – на этот раз вдвоём. Впечатление было удивительное – стройная, нежная молодая госпожа в богатых одеждах и юная, немного нескладная рыжеволосая служанка с загорелым, но всё равно симпатичным личиком. М-да… боюсь, что проблемой будет отогнать от нас нежеланных поклонников.

Переодевшийся и принявший облик Кин-эша Мит-каль только рассмеялся моей наивности – к такой девушке, как Кинайя, ни один юноша не приблизится без разрешения её отца, а возможных кавалеров служанки отпугнёт её немота – недостаток, который считается для Махароджи весьма существенным и неприятным. Антошка тут же стиснул зубы так, что сразу же стало ясно, что заговорить его не заставит ничто. Я только вздохнул. Мит-калю, конечно, виднее, но чует моё сердце, что найдутся личности, которым плевать будет и на отца, и на недостаток. Что-то вроде странного предчувствия кольнуло меня, но я тогда не обратил внимания на это предупреждение. А зря…

Тем не менее, мы всё-таки тронулись в путь. Как объяснил Мит-каль, мы не будем ехать несколько дней до столицы, а найдём ближайшее место, богатое силой, откуда он сможет провесить портал в её окрестности. На мой вопрос, куда он так спешит, Мит-каль нахмурился и ответил, что не хочет, чтобы весть о чудесном спасении Кин-эша дошла до Ордена слишком рано.

Я согласился. Резон в этом безусловно был, но к кому нам стоит обратиться в столице?

– Я знаю, – вмешался Дин-эр. – Целитель называл имя своего старинного знакомого – Рах-мат по прозвищу Хитроумный. Когда-то, в юности, они даже дружили, но потом Кин-эш предпочёл посвятить себя исцелению людей, а куда более сильный магически Рах-мат выбрал для себя стезю боевого мага. За прошедшие годы Рах-мат сумел завоевать доверие Правителя и стал его Советником. Рах-мат ненавидит Орден, кроме того, он более многих заинтересован в исцелении Правителя, ибо всем ему обязан из-за незнатности своего рода. С новым Правителем отношения могут… и не сложиться, тем более, если им станет воспитанный Аш-Асинами Кара-сур. Так что нам стоит связаться с Рах-матом, и он сделает всё, чтобы ввести Кин-эша с дочерью во дворец Правителя.

– А наших настоящих лиц он не разглядит? – взволнованно спросил я.

– Нет, – ответил Мит-каль. – Ваши амулеты старинной работы, они созданы лично мною, а я тогда был куда сильнее любого нынешнего мага. А себе я не стал слишком менять внешность – мы с покойным Кин-эшем имели известное сходство, Кин-эш и Рах-мат не виделись более тридцати лет, а за такой срок люди меняются. Порой до неузнаваемости. Так что я не думаю, что нам грозит разоблачение – желание Рах-мата видеть Правителя здоровым перевесит всё.

М-даа… А Мит-каль авантюрист ещё тот… Ладно, будем надеяться, что он точно знает, что делает.

Повозка наша катилась по пустынной дороге, утро было солнечным, небо безоблачным, постепенно диковатый степной пейзаж сменился возделанными полями и садами, что явно указывало на близость человеческого жилья. Обернувшийся Дин-эр, который правил лошадьми, подтвердил справедливость моей догадки, заявив, что нам не более получаса езды до большого, густонаселенного села, славившегося своими мастерицами, ткавшими прекрасные многоцветные ковры. Ковры эти обладали несравненной сложностью узора, который оставался ярким десятки лет, не выцветая, и стоили дорого. На вопрос Антошки, скоро ли будет подходящее место, богатое силой, Мит-каль словно прислушался к чему-то и объявил, что да, скоро, но село нам придётся проехать. Я не особо расстроился, так как мне было даже интересно посмотреть, как живут Махароджи. И скоро дорога повернула к низкому берегу широкой реки, застроенному сплошь симпатичными белыми домиками с красными крышами, утопавшими в цветущих садах. Красиво было неописуемо, но я почему-то насторожился.

Едва мы въехали в село, как нашу повозку атаковала свора худых рыже-чёрных полосатых вислоухих собак. Они подняли такое тявканье и визгливый лай, что не занятое на сельскохозяйственных работах сельское население тут же повисло на заборах, вовсю разглядывая нашу повозку и обсуждая всё – конские стати, внешность слуг и хозяев, добротность и крепость нашего транспортного средства. При этом дамы – в основном, это были дамы очень даже пенсионного возраста, оставленные при хозяйстве и внуках – тараторили быстро и громко, не особо стесняясь, что мы расслышим сказанное ими. При приближении повозки они замолкали, кланялись в пояс, а потом продолжали тараторить. И детишки, конечно же, детишки, в основном мальчишки возраста от трёх до семи лет, которые тоже повысыпали на улицу, как горох из дырявого мешка. Причём сомнения в их половой принадлежности не было никакой – большая часть малышни бегала голышом, а остальные – в не особо длинных рубашонках. Штаны здесь, вероятно, считались одеждой для более взрослого населения и детишкам не полагались. Но помянутые детишки от этого не слишком расстраивались. Они бежали за повозкой наперегонки, перекрикивались друг с другом и тянули ручонки, выпрашивая что-нибудь. Я, кстати, отметил, что выглядят детишки… не очень. Ножки кривенькие, животики вздутые, сами худенькие… Прямо как из репортажа о голодающей Африке. Да и взрослые представительницы местного населения не выглядели особо благоденствующими. Странно… И это при прекрасно возделанных полях и явно хороших урожаях?

Между тем посреди улицы неожиданно возникло препятствие в виде довольно-таки крепкого пожилого мужчины с окладистой бородой в когда-то бывшем богатом, а теперь потёртом халате поверх штанов и рубашки. Голову его покрывал остроконечный белый колпак, а в руке он сжимал посох с навершием в виде сжатого кулака.

– Спокойно, – сказал Мит-каль, – это здешний жрец. Ох, чую я, какая-то гадость здесь творится. Но не бойтесь – жрец здесь один и он вполне дружелюбен. Может быть, он хочет попросить помощи? Останови повозку, Дин-эр.

Дин-эр подчинился, и мужчина тут же подошёл к нам.

– Светлого дня вам, путники. Меня зовут Аш-тах, я здешний жрец Солнечных Богинь. Не показалось мне, что есть среди вас те, кто владеет силой?

– Не показалось, – ответил Мит-каль, вежливо наклонив голову. – Я – целитель, направляющийся по срочным делам в столицу, моё имя Кин-эш, а это моя дочь – госпожа Кинайя, которую Солнечные Богини щедро одарили целительским даром. Нас сопровождают наши слуги. Но что случилось, почтенный Аш-тах? Неужели кто-то из ваших близких тяжко занемог?

– Нет, – грустно ответил Аш-тах. – Но здешние люди нуждаются в помощи, ибо на эти земли пало проклятие… Прошу вас, почтенные, разделить со мной скромную трапезу и выслушать мой рассказ. Может быть вы, почтенный целитель, сможете помочь мне… Хотя бы советом, ибо люди, живущие здесь, страдают, а сил моих не хватает для того, чтобы им помочь.

Мит-каль вздохнул. Как я понял, согласно какой-то внутренней этике магов отказать в просьбе он не мог. И я не ошибся.

– Мы разделим с вами трапезу и выслушаем вас. Но, боюсь, помочь сможем только советом, ибо дочь моя – целительница и не владеет боевыми заклятьями, а сам я не слишком силён в боевой магии.

– Но как вы догадались, что мне нужен именно боевой маг? – удивился жрец.

– А кто же ещё? – спокойно отметил Мит-каль. – Вы не сказали, что нуждаетесь именно в целителе, а алхимией и магией Предсказаний обычно владеют все жрецы Солнечных Богинь. К тому же вы упомянули проклятие. Так что всё просто…

– Да, – кивнул Аш-тах, – действительно. Но теперь я всё более убеждаюсь, что вы – именно те, кто сможет помочь. Прошу вас, идёмте со мной.

Я бросил тревожный взгляд на Мит-каля, а в голове у меня тут же прозвучал тревожный голос Антошки:

– «Темнит что-то жрец…»

Однако Мит-каль невозмутимо покинул повозку и протянул руку, чтобы помочь мне. Я вовремя вспомнил о том, что я – девушка, опёрся на руку Мит-каля и постарался выпорхнуть из повозки пограциознее. Судя по восхищённому взгляду жреца, это мне вполне удалось, и мы прошли за ним в дом – довольно-таки скромный и отнюдь не радующий глаз роскошью обстановки. Служитель Богинь явно жил в апостольской бедности и ничуть этим не тяготился. Усадив нас за стол, он позвал немолодую женщину, которую представил, как свою вдовую сестру Ашайю. Женщина быстренько принесла лепёшки, кувшин с молоком и блюдо с фруктами, а сам Аш-тах велел ей покормить Дин-эра, оставшегося на улице. Антошка же последовал за мной в дом, а на вопросительный взгляд жреца Мит-каль сказал, что служанка его дочери – немая, и при ней можно обсуждать любые секреты.

Аш-тах кивнул и начал:

– Это Аш-Асины навлекли на нас проклятие. И уже несколько лет никто из Братьев-жрецов не может помочь мне снять его…

========== Глава 20. История проклятых ==========

– Как это? – удивился Мит-каль. – Как это – не может помочь? Жрецы Солнечных богинь весьма сильны в магии…

– Беда в том, – вздохнул Аш-тах, – что природа проклятия непонятна ни нам, ни Аш-Асинам. К тому же их не особо волнует судьба людей. Всё, что они сделали – это окружили проклятые земли магическим барьером, через который могут проникнуть только очень сильные маги. Вот почему я обрадовался, увидев вас… Похоже, что не только целительским даром вы обладаете, уважаемый Кин-эш… Впрочем, это не моё дело.

Упс. Прокол, однако. Понятное дело, что магический барьер окружал проклятые земли не со всех сторон – там, где обитал Мит-каль в облике чудовища, дурных соваться не было. А если жрец серьёзно призадумается о том, как два мирных целителя смогли преодолеть барьер Аш-Асинов и даже не заметить его? Ладно. Пока мы ему нужны… А потом? Остаётся только надеяться на миролюбие жрецов Солнечных Богинь и их неприязнь к Ордену. И я решил вмешаться:

– Достопочтимый отец, – прожурчал я самым нежным голоском, какой смог изобразить, – может быть, для начала мы попробуем разобраться, в чём суть проклятия и почему в нём виновны именно Аш-Асины? А там видно будет…

Жрец посмотрел на меня с некоторым удивлением. Вокальный экзерсис не удался? Или у них что, женщины в присутствии мужчин вообще права голоса не имеют? Ох, надо в другой раз держать язык на привязи. Но сейчас…

– Госпожа моя дочь, ты абсолютно права, – заметил Мит-каль. – И я даже прощаю тебе твоё нетерпение и пыл, с которым ты вмешалась в беседу мужчин, ибо с детства горит в твоём сердце огонь помощи несчастным обездоленным. Но сейчас нам лучше умолкнуть и послушать хозяина…

Я скромно опустил голову. Во как. И рот лишний раз открыть не смей. Знал бы – ни за что не согласился на женские тряпки… Хотя… Дочка, которая внезапно превратилась в сынишку – это ещё подозрительнее. Да и маскировка отличная – под этой вуалью не видно, как я сейчас покраснел от злости.

– «Тихо, Холодок, тихо… – прозвучал в голове голос Антошки. – Потерпи…»

Потерплю. Альтернативы-то нет.

А Аш-тах наконец-то начал свой рассказ.

Село Белые Сады ещё пару лет назад было самым богатым и процветающим в округе. Сельские женщины и девушки ткали драгоценные ковры, мужчины работали в полях и садах, пасли скот и ловили рыбу в ближайшем озере, и все жили в достатке, так что ближайшие соседи завидовали жителям Белых Садов. И дозавидовались.

Два года назад в село неожиданно нагрянули Аш-Асины и заявили, что они прибыли по поручению Наместника Божественного Аш-Асина и во исполнение его воли. Я чуть было не дёрнулся спросить, кто это, но вовремя вспомнил, что так именуется глава нехорошей компашки, именуемой Орденом. И стал слушать ещё внимательнее.

Верные собрали всех жителей села на площади и заявили, что они уйдут, когда получат желаемое. На резонный вопрос старосты деревни, чего желают могучие воины, ответ был получен незамедлительно. У Аш-Асинов было целых два дела. Во-первых, они искали некую вещь, которая могла храниться в этом селе, во-вторых, лучшие мастерицы села должны были выткать особый ковёр, ни разу не ошибившись в рисунке.

– Но почему они приехали именно сюда? – удивился Мит-каль. – Разве мало на белом свете искусных ткачих? И что они искали?

– Ткачей и ткачих немало среди Махароджи, – вздохнул жрец. – Но наше село – особое. Ходят слухи, что его основателями были сплошь полукровки – потомки смешанных браков Махароджи с Чоуроджи и Наароджи, которые по каким-то причинам не смогли жить ни в Море, ни на островах Крылатых. Говорят даже… Но я этому не верю… но всё-таки, говорят, что когда-то именно здесь жил сын Прекрасной Найи, которая тоже была бескрылой полукровкой, и казнённого принца Най-сура. Он влюбился в простую девушку и ушёл от Крылатых…

Ага… А вот это уже интересно… Теоретически обитатели села могут оказаться обладателями весьма интересного набора генов… Но, с другой стороны, почему рецессивные мутации облика… или магических способностей… никак не проявлялись – ведь соседи наверняка женились поколениями, и все в селе более или менее ближние-дальние родственники. По идее, кровь других рас должна была хоть как-то проявиться. Но что же там дальше-то?

Аш-тах продолжал рассказывать.

Аш-асины потребовали от жителей села отдать им одного из детей в возрасте семи лет, неважно, девочку или мальчика, на кого укажет жребий. Возмущённые селяне запротестовали, и тогда им под нос сунули приказ Правителя Лат-сура, в котором говорилось, что Аш-Асины вправе потребовать всего, что пожелают, а в случае отказа могут просто-напросто уничтожить всех. Аш-Тах возмутился и заявил, что Солнечные Богини не могут допустить такое непотребство и что приказ явно фальшивый. В ответ на это командир отряда применил обездвиживающее заклятье, и чересчур активного жреца-заступника просто парализовало. Дальнейшее он мог наблюдать только со стороны. Он видел, как Аш-Асины врывались в дома, хватали детей и сгоняли их на площадь, пока не нашли всех. А затем несчастные родители оказались перед выбором – либо они соглашаются отдать одного ребёнка, только одного из всех, либо Аш-Асины забирают всех, и родители не увидят их больше никогда. Немногие из родителей стали кричать, что нельзя добровольно соглашаться на сделку с Аш-Асинами, большинство же, решив, что возможность того, что жребий вытянет именно их ребёнок, невелика, согласилось.

Тогда всех детей поставили в круг, и один из Аш-Асинов стал их по очереди обходить с большим хрустальным шаром в руках и приказывал дотрагиваться до него. У некоторых детей шар оставался без изменений и таких отпускали тотчас же. У некоторых при наложении руки в шаре начинали проскакивать крохотные огоньки, и таких пока оставляли. Но глава отряда недовольно морщился, и Аш-Тах понял, что желаемого Верные пока не нашли. Так продолжалось какое-то время, пока до шара не дотронулся семилетний Лаш-тай, сын вдовы охотника Лаш-ама, Лашайи. Шар засветился ровным серебристым светом и Аш-Асины заулыбались. Желаемое было найдено.

Лашайя, которая больше всех не желала идти на сделку с Аш-Асинами, отчаянно закричала и бросилась выручать своё дитя. Но обездвиживающее заклятье парализовало и её.

А потом других детей отпустили, и Аш-Асины призвали лучших мастериц-ткачих. Восемь женщин вышли вперёд – они прекрасно понимали, что скрыться не удастся – перепуганные односельчане выдадут их. Аш-Асины усадили женщин в повозки, туда же уложили и обездвиженного – ибо он тоже пытался сопротивляться – мальчика. Затем Глава отряда бросил на землю туго набитый мешочек с золотом – как он сказал – за беспокойство, и Аш-Асины умчались. Жители Белых Садов вздохнули с облегчением. Как оказалось – зря.

Во-первых, очнувшаяся Лашайя стала горько плакать и рвать на себе волосы – Лаш-Тай был её единственным, поздним ребёнком, больше женщина детей иметь не могла. Она стала обвинять односельчан, а чувствовать себя виноватым никому не хочется, и, едва Лашайя немного оклемалась, её попросту изгнали из села, выселив в глинобитную хибарку на опушке леса, куда Аш-Тах и его сестра, поражённые людской жестокостью, стали носить ей еду. Несчастная словно сошла с ума – она то бродила по округе, ища сына, то проводила дни в молитвах Сурайе и Шан-Сурайе, то впадала в какое-то подобие транса, не реагируя вообще ни на что. А потом женщина слегла, и жрец с сестрой, не обращая внимания на косые взгляды сельчан, перенесли её к себе в дом и стали ухаживать за ней. Им было понятно, что несчастная умирает от тоски по сыну, и помочь ей они ничем не могли.

А месяц спустя в дверь домика жреца постучали. Дверь не была заперта – жрец не имел привычки запираться даже на ночь, и когда он крикнул, разрешая войти, то не сразу признал в вошедшей самую младшую из ткачих – молодую и красивую Аргайю, лишь недавно вышедшую замуж. Женщина была истощена и седа, выглядела она глубокой старухой, и из покрасневших глаз её текли беспрерывные слёзы.

Поражённые жрец и его сестра постарались помочь несчастной, а потом стали расспрашивать о том, что с ней случилось и где другие ткачихи. И услышали от неё страшную фразу:

– Не ждите их, они не вернутся. Их убило проклятие, теперь мы все прокляты.

И Аргайя, постоянно дрожа и всхлипывая, рассказала, что несчастный ребёнок понадобился Аш-Асином не просто так, а для проведения какого-то странного ритуала, в ходе которого его принесли в жертву, с соблюдением весьма жестоких обрядов. И он был не единственным, с кем так поступили. Таких детей было три раза по три.

Кровь их, полученную в ходе жертвоприношения, собрали в особую чашу, и она стала компонентом некоего зелья, которое добавили в краску. Этой краской окрасили нитки для будущего ковра, который и стали ткать мастерицы, а за исполнением приказа строго следили Аш-Асины. И, странное дело – чем больше подходила к концу работа, тем хуже становилось мастерицам – они седели, старели, слабели, их кожа покрывалась язвами… Проклятый ковёр словно высасывал из них жизнь.