Текст книги "Холодок (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Наконец чтение было закончено, мы хором произнесли последнее слово и смолкли, переводя дух. Талисман Времени вращался, он засветился потрясающим радужным светом и запел – без слов, но эта его песня была так дивно хороша, что на глаза наворачивались слёзы – не от боли, от восхищения. Радужное сияние продолжало наполнять храм, и тут раздался голос Иш’Тугана:

– Возьмитесь за руки, мальчики! Явись нам, Ткань Времени!

Мы вновь взялись за руки, радужное сияние пошло волнами, и над алтарём начал возникать в воздухе странный древний свиток, покрытый письменами – они были похожи на руны, на иероглифы, на совсем уж причудливые знаки-рисунки, а когда свиток начал разматываться, то мы увидели, насколько он хрупок и истончён. Сначала я растерялся, но потом сложил руки лодочкой, собрав в них частичку радужного сияния, и метнул её в сторону свитка, крикнув:

– Ткань Времени, исцелись!

Поскольку никаких протестов со стороны дракона не последовало, то же самое проделали Антошка с Муриком, повторив мои слова. Радужное сияние Талисмана стало медленно концентрироваться вокруг свитка, а мы снова взялись за руки. Некоторое время всё шло хорошо, но потом из радужного кокона, в который превратился свиток, потянулись в нашу сторону острые тёмно-бирюзовые лучи. Три луча.

Один из лучей ударил меня в грудь, и я почувствовал невыносимую боль, но рук не разомкнул. Вся жизнь в один момент пронеслась у меня перед глазами… как и жизни моих любимых, и я почувствовал, что больше не могу, умру… мы все умрём… Эти прекрасные смертоносные бирюзовые лучи словно высасывали наши жизни. Как же так? Неужели Дракон Времени предал нас и привёл сюда, словно жертв на заклание? Но тут дракон издал отчаянный крик:

– Не-ет! Нельзя! Они не жертвы! Возьмите меня! Это я Дракон Времени! Я должен умереть!

Но лучи продолжали причинять нам боль, я словно ослеп и оглох, внутри остались только боль и отчаяние, что я погибну не один, со мной умрут Антошка и Мурик, и теперь это уже всё, насовсем всё… крик Иш’Тугана бился в ушах, потом сознание начало медленно меркнуть, и тут… тут я почувствовал, что меня кто-то поддерживает сзади, обнимая… Бирюзовые лучи растаяли, вместо них из кокона потянулись ярко-белые, но потянулись не к нам. Неужели дракон решил принести в жертву себя?

Тут боль исчезла, зрение вернулось ко мне, я посмотрел на Антошку и Мурика… и моргнул от неожиданности. За Антошкой, поддерживая его, стояла и улыбалась мне одна из Солнечных Богинь – Шан-Сурайя, Мурика поддерживала незнакомая мне Богиня с кожей фиолетового цвета и таинственно мерцающими серебряными глазами. Серебристые волосы её были уложены в сложную причёску, а лицо было удивительно молодым и прекрасным. Богиня тоже улыбалась, и я подумал, что это, наверное, и есть Ночная Сестра Солнечных Богинь – Шан-Лашайя.

Красавица чуть кивнула мне, словно подтверждая свою догадку, и я увидел, что тонкая серебристая нить, идущая от её головы к кокону, постепенно тает в воздухе. Талисман вновь запел, и я понял, что Богини сумели нейтрализовать странное негативное влияние лучей, чем бы оно ни являлось.

Стоящая сзади меня Богиня – а теперь я даже не сомневался, что это Сурайя, сказала что-то сёстрам на непонятном и странно звучащем мелодичном языке и негромко рассмеялась. И тут кокон распустился, словно цветок, вновь являя нам свиток. Но на этот раз свиток выглядел белоснежным и прочным, но написанные на нём письмена не стёрлись, а стали выглядеть ещё ярче и отчётливее.

– Ткань Времени исцелена! – произнесла стоящая за мной Сурайя. – Теперь этот мир не погибнет! Он сможет прийти к процветанию и будет существовать долго!

– Да будет так! – сказала Шан-Сурайя.

– Будет! – поддержала сестёр Шан-Лашайя, явно не отличавшаяся многословием.

В этот самый момент обновлённый свиток медленно растаял в воздухе, а лепестки чудесного радужного цветка стали сворачиваться и исчезать. Талисман же продолжал петь, но сейчас в его песне звучали одновременно и радость и грусть. А потом радужное сияние исчезло, пение стихло, и я понял, что Талисман Времени навсегда утратил свою таинственную силу и стал просто красивым украшением. Весьма ценным украшением – ведь золото и драгоценные камни ценятся и в этом мире.

А на меня накатила тяжёлая свинцовая усталость – я чувствовал, что сознание вновь начинает уплывать, но понял – уже всё, уже можно. И я позволил себе провалиться в тугую тёплую темноту, но так и не отпустил рук Антошки и Мурика.

***

Когда сознание вернулось ко мне, первое, что я почувствовал – тёплое тело рядом… два тёплых тела. Они прижимались ко мне с двух сторон… а потом ко мне вернулся слух, и я услышал громкое басовитое мурчание и успел удивиться – Мурик был явно в человеческой ипостаси, однако мурлыкал, как ирбис.

А потом я открыл глаза и увидел потолок. Ожидаемо. Однако выглядел сам потолок не слишком привычно – выполненный из какого-то камня травянисто-зелёного цвета, напоминавшего малахит, с золотой отделкой и изящными вставками в виде беломраморных медальонов с цветочным узором. Красиво. Только вот… надо бы встать и, желательно, прогуляться туда, куда всякий ходит своими ногами. Я осторожно пошевелился и огляделся. Мы втроём лежали на широченной – хоть в футбол играй – кровати в просторной и уютной комнате, отделанной в тех же зелёных и золотистых тонах. Странным образом это смотрелось роскошно, но не безвкусно – здешний дизайнер явно увлекался каким-нибудь вычурным стилем, вроде барокко, но сумел его облагородить, придав причудливым линиям теплоту и уют. Интересно, где это мы?

Антошка и Мурик мирно дрыхли рядом, прижавшись ко мне с обеих сторон, а я прислушался к себе и понял, что со мной всё в порядке, что я выспался и лежать просто так больше не хочу. Ну-ка, ну-ка… Я осторожно вывернулся из объятий Антошки и соскользнул с ложа. Ага. Если вот эта неприметная дверка – не то, что я ищу, значит, я просто лох. Но, к счастью, там оказалось всё, что необходимо, включая ванну с набором всяких флакончиков. Ух… уже и не помню, когда мне удавалось помыться в такой роскоши. И я с удовольствием набрал громадную ванну – скорее уж, небольшой бассейн, правда, вместо кранов там были какие-то странного вида многоугольные кнопки, но с этим я разобрался быстро и соскользнул в тёплую ароматизированную воду. Со дна тут же пошли пузырьки – включился гидромассаж. Ну вообще кайф! И что это я тут в одиночку наслаждаюсь? Бессовестно как-то!

И я мысленно позвал:

«Антошка! Мурик! Просыпайтесь!»

«Уже! – пришёл ответ от Антошки. – Ой, Холодочек, ты где?»

«Здесь я! Тут такая ванна – обалдеть! Идите сюда!»

Ответом мне было радостное согласие, и через несколько минут познакомившиеся с местными удобствами Антошка и Мурик присоединились ко мне.

Ванна была такой огромной, что мы все разместились в ней с комфортом, и даже не слишком любящий воду Мурик явно наслаждался пузырьками, приятно щекочущими тело. А потом мы окончательно проснулись… и решили, что такая потрясающая ванна годится и для кое-чего другого… и воплотили своё решение в жизнь.

А когда мы вдоволь навоплощались, то всё-таки покинули ванну очень-очень чистые, как снаружи, так и изнутри, то увидели, что на столике у окна в комнате сервирован роскошный завтрак на троих, в вазе на окне стоят свежие цветы, а на аккуратно застланной постели лежат три комплекта одежды – очень красивые вышитые тонкие рубашки с отложными воротниками и кремовые тонкие мягкие брюки. А у кровати стоят три пары светлых туфель, немного напоминавших по фасону теннисные, но без шнурков, а с какой-то странной застёжкой. Причём мы сразу поняли, какой комплект – чей, быстренько оделись и полюбовались на себя в большом зеркале у двери – ничего не скажешь, выглядели мы красавцами, правда, мне показалось, что наш синий цвет кожи немного… побледнел. Или это от того, что мы долго спали? Кто знает, сколько времени мы провели в этом месте – странном, но никакой опасности я не ощущал.

Так что мы с удовольствием отдали должное вкусному завтраку, обсуждая проведённый ритуал и удивляясь, куда это нас на сей раз занесло, а когда закончили, то в дверь постучали, и вошёл Иш’Туган в богатых длинных одеждах из золотистого тяжёлого шёлка. На сей раз Дракон Времени выглядел весьма величественно, но я заметил, что левую его щёку пересекает длинный неровный шрам – впрочем, уже заживший и почти не заметный. Но тогда… если шрам, явно полученный в схватке, которой я не видел, и о которой Антошка и Мурик странным образом ничего не помнили, то сколько же мы проспали? И где мы, наконец?

Но тут Иш’Туган улыбнулся нам, и надменный величественный царедворец мгновенно исчез.

– Я рад, что вы проснулись, – сказал дракон. – Сейчас вы в гостях у Солнечных Богинь. И не бойтесь, вы проспали совсем недолго, просто это место обладает целительной силой. А теперь, если вы готовы, то Солнечные Богини и их Ночная сестра ждут вас. Думаю, что нам всем нужно поговорить.

========== Глава 62. Нелёгкий выбор ==========

Солнечные Богини вместе со своей Ночной Сестрой действительно ждали нас в роскошной, но уютной и не слишком большой гостиной. Сурайя и Шан-Сурайя сидели за овальным столом с красивой наборной столешницей, изображавшей реку, текущую в лесу. Шан-Лашайя стояла у окна, что-то высматривая вдалеке. Увидев нас, все три Богини улыбнулись, и неловкость, которую мы чувствовали, входя в гостиную, прошла. А когда нам предложили сесть, Мурик выдал:

– А как это получается, что вы и здесь, и там? – и указал на окошко, в котором прекрасно были видны два местных солнышка, спокойно путешествующие по небу.

Божественные сёстры рассмеялись и объяснили Мурику, что они, конечно, связаны со своими звёздами, но не настолько, чтобы путешествовать по небосводу весь день из конца в конец. И что они, прежде всего, Богини этого мира и за него несут ответственность.

Мурик покивал и тут же поинтересовался:

– А разве Боги тоже несут ответственность пред кем-то? Они же всесильные.

Сёстры рассмеялись ещё пуще, дружно покачали головами, помянули какой-то таинственный Совет и уверили Мурика, что им есть перед кем нести ответственность. Сёстры ещё поболтали с Муриком обо всяких пустяках, наивный мьяли смотрел на Богинь с плохо скрываемым восторгом, а у меня возникало стойкое ощущение, что Сёстры хотят сказать нам что-то важное, но всё не решаются. И я решил высказаться сам:

– Извините, – сказал я, – но вы ведь не за этим нас пригласили?

Антошка нашёл под столом мою руку и сжал её, а Богини, сразу став серьёзными, дружно кивнули.

– Ты прав, Мстислав, – сказала Сурайя, – мы пригласили вас для того, чтобы поговорить о вашем возможном будущем.

– И вы хотите нам сказать, – продолжил я, – что мы не можем больше оставаться в этом мире… В вашем мире… Ведь мы выполнили своё предназначение.

– «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить…» – процитировал Шекспира начитанный Антошка, продолжая сжимать мои пальцы. А я нашёл руку насторожившегося мьяли и стал успокоительно её поглаживать.

Богини опустили головы. Наконец Шан-Лашайя нарушила молчание.

– Ты прав, мальчик. И нам стыдно от этого. Но вы не можете остаться. Мы и так нарушили много законов, нерушимых даже для Богинь, чтобы выправить судьбу этого мира.

– Проще говоря, – невозмутимо сказал я, – использовали нас втёмную. Скажите хотя бы, что случилось во время ритуала? Что так явно мешало нам?

– Зло, – вздохнула Шан-Сурайя, – Изначальное Зло, которое воспользовалось тем, что Ткань Времени истончилась, и стало потихоньку проникать в этот мир, разрушая его. Изначальное Зло обладает силой, сравнимой с силой Богов. Оно постоянно борется за то, чтобы захватить какой-либо из многочисленных миров, из которых складывается Ойкумена.

Я вздрогнул. Слово «Ойкумена» имело явно земное происхождение. Так древние греки называли населённый людьми мир. Откуда оно в ходу здесь?

– Не удивляйся, – сказала Шан-Лашайя. – Это наиболее близкое понятие к тому, как называется населённый мир в Высокой речи Богов. Те, кого вы называете древними греками, были куда ближе к Богам вашего мира, чем любой другой народ. Но они ушли, ушли и их Боги. Другой Бог правит сейчас вашим миром. Его называют по-разному – Иегова, Аллах, Иисус… Но речь сейчас не об этом. Получается, что вы спасли наш мир, и просто выставить вас обратно, не отблагодарив, будет чёрной неблагодарностью…

– А мы сможем вернуться? – спросил я. – Мы же умерли… мы уже и похоронены небось. Куда нам возвращаться?

– Я помогу вам, – уверенно сказал Иш’Туган. – Я редко использую свои способности, но для вас я готов сделать это. Вы не умрёте в своём мире.

– И я буду жалким карликом, – глухо спросил Антошка, – а Мстислав парализованным инвалидом? Хороша благодарность…

– Перестань, – рассердился я. – Ты никогда не был жалким! И никакой ты не карлик, просто маленький!

– Что совой об пень, что пнём об сову… – проворчал Антошка. – И вообще – нас вы вернёте, а что с Муриком будет? Его тоже домой?

– Нет! – воскликнул Мурик. – Я не хочу домой! Я хочу с вами! Я запечатлелся! Я всё равно без вас не смогу жить, умру!

– Тише! – сказала Шан-Сурайя. – Думаю, что мы сможем вам помочь… и разлучать вас никто не собирается. Вы трое уже действительно не сможете жить порознь, разлука убьёт вас. И мы готовы предложить вам выбор. Например, вы снова окажетесь в другом мире, в других телах и всё начнёте заново. Мы найдём для вас мир, куда нет хода Злу, вы будете там счастливы и проживёте долгую жизнь, у вас будут власть, богатство и магия… Как вам такой вариант?

Мы переглянулись. Сплошные бонусы… Что-то это меня настораживает. И ещё… Если мы начнём жизнь заново в другом мире – что будет с мамой? С сестрёнкой? А Хозяин… как его там… Дима? Он ведь не остановится, пока не осуществит свою месть. Да, моя мама – не ангел, но… Если Светочка окажется в интернате… Или Дима заберёт её, как и грозился… Какая жизнь у неё будет? Что-то я не верю в доброту убийцы. Значит… значит…

Ничего не значит! Антошка и Мурик имеют право на счастье. А если мы вернёмся – что будет с Антошкой? И я… Что я смогу сделать с парализованными ногами? А Мурик? Я вновь посмотрел на них и почувствовал как сердце моё рвётся на части. Как ни кинь – всё клин. Что же делать?

Неожиданно Антошка внезапно севшим голосом сказал:

– Нам нужно вернуться. У Мстислава осталось там незаконченное дело. Он не может оставить своих близких… в таком положении. И я вернусь с ним.

– А я буду с вами, что бы вы не решили, – тихо, но твёрдо сказал Мурик. – Мне всё равно где – лишь бы с вами.

Богини задумались, как-то странно переглянулись, наконец Шан-Лашайя сказала:

– Прости, Мстислав, я могу поговорить с тобой наедине?

Я кивнул.

– Тогда пойдём, – сказала Ночная Сестра и показала на небольшую дверцу, притулившуюся в углу. Я пошёл следом, и мы оказались в небольшой комнатке со столом, двумя креслами и книжными полками на стене.

Шан-Лашайя опустилась в одно из кресел, жестом показала мне на второе и тихо сказала:

– Я понимаю, что ты хочешь, чтобы твой отец остался жив. Но это невозможно. Есть события, которые меняют Ткань Времени настолько сильно, что их нельзя менять ни при каких обстоятельствах. Смерть твоего отца одно из таких событий. Александр Холодов должен был умереть.

– Но за что? – спросил я. – Почему? Так нечестно!

Вот ведь, казалось, что я всё пережил и успокоился, но в душе вновь заворочалась глухая старая боль, а по щекам потекли слёзы.

– Не плачь, мальчик, – грустно сказала Шан-Лашайя, – прошлое прошло. Этого уже не изменишь. И я хочу, чтобы ты знал кое-что… Ни твоя мать, ни твой отец ни в чём не виноваты перед Дмитрием Приговым, которого ты знаешь, как Хозяина. Во всяком случае, в том, в чём он их обвиняет, они точно не виноваты. И… прости, тебе тяжело это будет услышать, но ты должен знать. Соберись пожалуйста… Ты же сильный.

– А у меня есть выбор? – хрипло спросил я.

– Конечно, есть, – мягко ответила Шан-Лашайя. – Принять предложение моей старшей Сестры – и жить в другом мире долго и счастливо. Хочешь?

– Не хочу, – отозвался я. – Я не могу быть счастливым, даже с теми, кого люблю… если буду терзаться неизвестностью…

– Тогда послушай, – сказала Ночная Сестра и начала рассказывать:

– Александр Холодов и Дмитрий Пригов действительно любили твою маму. И она первоначально выбрала Дмитрия совсем не из-за денег. Александр ей кое в чём признался, и она выбрала Дмитрия именно поэтому. Твоя мама – легкомысленная женщина и всегда такой оставалась, отсюда её неожиданное увлечение горными лыжами и туристской романтикой… А ещё она хотела побыстрее позабыть Александра – всё-таки, несмотря ни на что, она его любила, а Дмитрий оставался для неё просто хорошим другом. И в том, что произошло с Дмитрием, она не виновата – сход лавины в том месте, где они катались на лыжах, был чистой случайностью. Твоя мама не пострадала чудом, погибло семь человек. Три тела так и не удалось обнаружить – лавина утащила их слишком далеко от района предполагаемых поисков.

Твоя мама была в отчаянии… Она осталась одна, родители Пригова обвинили её во всём и прогнали из дома Дмитрия. А она к тому времени была беременна, но они даже не дали ей об этом сообщить.

Деваться ей было некуда, и она приняла помощь Александра. А через семь месяцев родился ты.

– Погодите… – тихо сказал я, чувствуя, что Шан-Лашайя сейчас скажет что-то такое, что перевернёт мою жизнь с ног на голову, – но ведь вы сказали, что мама уже была беременна… Она что, потеряла ребёнка и забеременела вновь?

Шан-Лашайя покачала головой:

– Твоя мама не потеряла ребёнка.

У меня голова пошла кругом:

– Что? Тогда получается, что… что…

Умом я уже всё понимал, но вот сказать никак не мог. И Шан-Лашайя закончила за меня:

– Да, Мстислав, да… Твой биологический отец Дмитрий Пригов. Саша Холодов в детстве перенёс эпидемический паротит*. Он был бесплоден. Именно в этом он и признался твоей маме. Именно поэтому она и вышла замуж за Дмитрия Пригова. Она хотела, чтобы у неё были дети, а Александр Холодов…

– Папа, – тихо, но твёрдо сказал я, – он мой папа. Не Дмитрий. Он меня любил всю жизнь… и даже взглядом понять не давал, что со мной что-то не так… Что я ему не родной. А Пригов… Он меня убить пытался. И убил. Какой он отец?

– Я не знаю, что сказать, – вздохнула Богиня. – Пригов пережил такое… Он всё потерял – даже своё лицо. Конечно, его нельзя назвать нормальным… полностью. Ты будешь ему мстить?

Я помолчал, а потом медленно покачал головой:

– Не буду. Если он оставит нас всех в покое – не буду. Но отцом своим я его не назову. Нет.

– Что ж, – вздохнула Шан-Лашайя, – ты в своём праве. Значит, ты всё-таки решил вернуться?

– Я не могу решать такое один, – упрямо сказал я.

– Брось… – вздохнула Шан-Лашайя, – мальчики любят тебя. Они готовы на всё, лишь бы ты был счастлив. Они шагнут за тобой даже в огонь.

– Нам нужно посоветоваться, – с тем же упорством в голосе произнёс я.

– Хорошо, – легко согласилась Шан-Лашайя, – у вас есть на это время. Но у меня есть всего один вопрос. Только один. Знаешь, мы можем вернуть здоровье одному из вас. Но только одному. Это всё-таки не наш мир, и не наши правила. Кого ты выберешь?

– В смысле, – в который раз за нашу беседу завис я. – Это как? Я должен решить, кому стать здоровым – мне или Антошке?

– Ну да, – спокойно ответила Шан-Лашайя. – И, я надеюсь, ты понимаешь, что сможешь защитить своих близких только в том случае, если перестанешь быть инвалидом?

– Нетушки! – отозвался я. – Я не собираюсь просить здоровья для себя и обделить Антошку. Я его люблю. И надеюсь, что он не разлюбит меня, если останусь парализованным. И вообще – втроём мы всегда сможем что-нибудь придумать. Так что пусть Антошка будет здоров. А я смогу со всем справиться. Просто обязан. Это всё?

– Да, – отозвалась Богиня, – а теперь ты можешь поговорить со своими любимыми и всё решить. Не ошибитесь, делая выбор. Не ошибитесь.

Я кивнул, поблагодарил Шан-Лашайю за содержательную беседу и покинул комнатку. Антошка и Мурик дожидались меня, о чём-то тихо беседуя с драконом. Солнечных Богинь в гостиной не было.

– Мы можем вернуться к себе, Иш’Туган? – спросил я. – Нам нужно о многом поговорить. Серьёзно поговорить.

*Эпидемический паротит (свинка) – инфекционная болезнь, чаще всего детская, очень характерный симптом её – воспаление околоушных слюнных желез, отчего лицо очень сильно распухает. Подлежит вакцинации. Перенесённый мальчиками в детстве эпидемический паротит действительно может привести к бесплодию.

========== Глава 63. Перемещение ==========

Вернувшись в свою спальню, мы некоторое время молчали, а потом Антошка спросил:

– Ты что решил, Холодочек?

– А почему я должен решать? – отозвался я. – Вы-то чего хотите?

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, – ответил Антошка.

– А меня вообще не надо спрашивать! – отозвался Мурик. – Я уже всё сказал! Мне главное, чтобы с вами!

– Мурик… – тихо сказал я, – если мы вернёмся в свой мир… мы будем выглядеть не так… У меня там вообще ноги не ходят, я – инвалид, понимаешь?

– И что? – отозвался мьяли и надулся. – Я вас вообще не за внешность полюбил. Вот. Вы хорошие.

Мы переглянулись и невольно улыбнулись. Надувшийся Мурик выглядел очень… мило. Хотелось его немедленно погладить… и не только. Мурик тоже заулыбался и заявил:

– А если у тебя ноги не ходят – я тебя на руках носить буду.

– А я там вообще маленький… – вздохнул Антошка. – Как ребёнок прямо.

– И ладно, – Мурика уже невозможно было свернуть с выбранного пути, – я буду тебя катать… Когда в Снежного Барса перекинусь. Здорово, правда?

– Да уж, – проворчал Антошка, – нам в таком составе только в цирке работать. Каждый вечер на арене карлик, дрессированный ирбис…

–…и вальс на инвалидной коляске! – хмыкнул я, вспомнив единственное из своих умений, которое могло пригодиться для цирка.

И тут, неизвестно с чего, на нас напал дикий ржач. А когда мы отсмеялись, Антошка обнял меня и Мурика, умудрившись одновременно уронить обоих на заправленную кровать. И прижался губами к моим… да, научился Антошка целоваться… просто дух захватывает.

Мурик тем временем тоже не скучал, он стал ласково поглаживать нас в паху, терся лицом то об одного, то об другого, пофыркивал и урчал. Закономерный результат почти сразу же дал себя знать.

– Вы что творите? – на остатках рассудка прошептал я, с трудом разорвав поцелуй. – Нам же посовещаться нужно…

– А чего тут совещаться… – хрипло прошептал мне в ухо Антошка, ибо Мурик продолжал творить своё чёрное дело, не отвлекаясь ни на что, – мы возвращаемся… Ты ведь не разлюбишь меня, когда я стану маленьким, Холодок, Холодочек…

– Нет… – почти простонал я. – А ты? Ты не разлюбишь?

– Я тебя такого и полюбил… – простонал Антошка. – И Мурик с нами. Покажем этому… этому… ах-ахххх…

Я не очень хорошо помню, сколько раз это повторялось. Помню, как мы ласкали друг друга, как Антошка обхватывал ногами мои бёдра и жарко стонал, пока я толкался в него, как это было потрясающе хорошо… как мы вдвоём ласкали Мурика, а он урчал и извивался, требуя ещё и ещё, как Антошка нависал надо мной, а я двигал бёдрами ему навстречу, как ласкал ртом возбуждённую плоть… Это было какое-то странное безумие, мы словно прощались с самими собой – такими, как привыкли быть за это, в сущности, недолгое время. Нас ждала новая жизнь, в которой не следовало повторять старых ошибок…

Иш’Туган разбудил нас, когда стояла уже глубокая ночь, он ничуть не удивился нашему времяпровождению, только заметил:

– Надеюсь, вы потратили время с пользой…

– Ещё с какой! – хором заявили мы с Антошкой, Мурик согласно закивал, однако дракона было невозможно смутить. Он и бровью не повёл, а продолжил:

– Если это так, то пора… Сейчас лучшее время для того, чтобы вы отправились туда, куда сами пожелаете. Вы приняли решение?

– Да, – отозвался Антошка.

– Да, – кивнул Мурик.

– Да, – ответил я.

– И каково же оно? – поинтересовался Иш’Туган.

– Мы… – начал я, закашлялся, но всё-таки смог закончить, – мы возвращаемся в свой мир. В своё время.

– Хорошо, – кивнул дракон, – решение принято. Приводите себя в порядок. Перед перемещением лучше не есть. Через десять минут я вновь зайду за вами.

Иш’Туган вышел, а мы торопливо стали собираться. Это не заняло много времени, и когда дракон вернулся за нами, мы уже были готовы.

– Идёмте, – коротко сказал Иш’Туган и повёл нас по длинному коридору. Несколько раз мы сворачивали, пока не оказались перед очередной дверью, которую дракон распахнул. Мы шагнули вперёд… и ахнули. За дверью оказался огромный величественный зал с отделанными золотом белыми стенами и потрясающей росписью потолка, изображавшего глубокое звёздное небо. А потом я понял, что никакой это не потолок, зал был покрыт прозрачным куполом, и звёздное небо было настоящим. Все три Божественные Сестры ожидали нас. На сей раз они оделись в длинные белые одежды, простые, ниспадающие складками и скреплённые на плечах золотыми пряжками. Странным образом эта простая одежда ещё более подчёркивала стать и красоту Богинь.

Шан-Сурайя улыбнулась нам и сказала:

– Дракон Времени сообщил нам о вашем выборе. Мы готовы помочь вам. И мы рады, что вы были с нами. Вы спасли наш мир, и мы благодарны… Ваше счастье и удача вас не покинут. Ступайте сюда и ничего не бойтесь.

«Куда?» – хотел спросить я, но тут увидел, как в центре зала начало формироваться разноцветное радужное облачко, а Иш’Туган, уже перевоплотившийся в дракона, словно держит его, обвив своим хвостом. Богини по очереди обняли нас и поцеловали – кто в лоб, кто в висок, кто в щёку, а Мурику Шан-Сурайя ещё и в руку что-то сунула, пробормотав несколько слов на ухо. Мне стало интересно, что это такое, но спрашивать было уже некогда, ибо чувствовалось, что Иш’Туган удерживает это странное облачко из последних сил.

Мы взялись за руки и шагнули прямо в это облачко, последнее, что я уловил – была мысль Иш’Тугана:

«Теперь всё будет в порядке! Прощайте!»

Перед глазами замелькали радужные вспышки, события нашего пребывания в этом мире, картинки мелькали всё быстрее и быстрее… А потом грохот… скрежет… запах горелой резины… боль… чьи-то слова «Не жилец…» и темнота.

***

Очнулся я от тишины. Не было никаких звуков – просто тишина. Неужели я умер? Неужели Богини обманули нас или Иш’Тугану что-то не удалось? Почему так тихо? Где я?

Я открыл глаза… и сначала не увидел ничего. Просто полную темноту. И это была самая страшная секунда в моей жизни, потому что я расслышал тихий хриплый голос: «Помогите…» и не сразу понял, что это мой голос. А потом темнота перед глазами стала рассеиваться, включился неяркий свет, и передо мной возникло лицо мужчины в белом халате и белой медицинской шапочке. Я… в больнице?

Видимо, я произнёс это вслух, потому что мужчина ответил:

– Да, ты в больнице. Ох, и напугал ты нас, Мстислав. Неделю ведь в коме был… И это при отсутствии внешних повреждений. Правда, стукнуло вас сильно – что да, то да…

– Стукнуло? – переспросил я. Лицо врача тут же стало озабоченным, и он спросил:

– Ты помнишь, что произошло?

– Авария… – медленно сказал я. Язык мне не слишком повиновался, он был сухой и жёсткий, слова тянулись медленно, куда медленнее, чем мысли… Поэтому я проскрипел:

– Пить… пожалуйста…

Врач схватился за голову и протянул мне поильник для лежачих больных с длинным носиком. Правильно, в общем, сделал, моё тело мне повиновалось… как-то не особо… Я сделал несколько длинных глотков, говорить сразу же стало легче, да и сил прибавилось. И тут же возникла тревожная мысль: «Антошка! Мурик!»

– Антошка, – сказал я, уже более связно, – мы вместе ехали в машине. Что с ним?

– Всё в порядке, – ответил врач, – небольшое сотрясение мозга, два ребра сломаны. Тоже был долго без сознания, но два дня назад очнулся… Очень активный молодой человек, всё бегал в твою палату поглядеть, как ты там… Кота где-то откопал, а в больнице это строго запрещено. Но ваш адвокат…

– Он тоже жив? – быстро спросил я.

– Да, конечно. Машина у него оказалась хорошая, подушка безопасности сработала, когда вас с трассы столкнули. Он даже сознания не потерял. Вытащил вас из машины и вызвал «Скорую», а потом поместил вас в эту клинику.

– Это не обычная больница? – удивился я.

– Обижаете, молодой человек, – несколько самодовольно произнёс доктор. – Наша клиника – одна из передовых. А ваш адвокат убедил нас в вашей платёжеспособности. И велел охранять вас самым строжайшим образом – вроде бы вас хотят убить… Полиция сейчас этим занимается, а наше дело – ваше здоровье… Кстати, могу вас обрадовать. Мы вас всесторонне обследовали, пока вы в коме были, и… Вы ведь попадали уже в подобную аварию?

– Да, – хрипло ответил я. – Три года назад. С тех пор я не могу ходить…

– Могу вас обрадовать, – улыбнулся врач, – теперь – сможете…

– Как это? – вырвалось у меня.

– Дело в том, – задумчиво сказал доктор, – что после первой аварии произошло смещение позвонков и защемление спинномозговых нервов. Причём смещение было таким, что операция на позвоночнике была попросту невозможна. А сейчас… Это просто чистейшее чудо какое-то – произошло повторное смещение, и теперь у вас всё в порядке.

– Да быть того не может… – пробормотал я и, цапнув с тумбочки ручку доктора, ткнул в бедро. И взвыл от боли, хотя после аварии чувствительность была утрачена напрочь. Нога непроизвольно дёрнулась, и я почувствовал… чёрт, я ощутил, что она мне подчиняется. И вторая тоже…

Доктор отобрал у меня ручку и укоризненно покачал головой:

– Ну что ж вы делаете, Мстислав? Разве так можно? Я же сказал, что всё будет в порядке. Вот пройдёте курс реабилитации и… Может быть, вам успокоительного дать?

– Нет-нет, – поспешно извинился я, – простите, пожалуйста, просто это всё так неожиданно…

– Отдыхайте, – улыбнулся доктор, – сейчас слишком рано ещё. Ваш друг ещё спит. Увидите его позже.

– И ничего я не сплю, – раздалось от двери, – я сразу почувствовал, что Холодок очнулся.

И тут в палату шагнул Антошка с живым рыжим меховым воротником на плечах.

========== Глава 64. Завещание Александра Холодова ==========

Тут в палату шагнул Антошка с живым рыжим меховым воротником на плечах и сразу же бросился обниматься, не обращая внимания на слегка обалдевшего от такого проявления чувств врача. Но добрый доктор вовремя вспомнил о счёте с большим количеством ноликов, который, несомненно, предоставит мне по выписке эта продвинутая клиника, и только мягко пожурил Антошку:

– Ну что ж вы так, молодой человек? Ваш друг только из комы вышел, ему плохо может быть… А вы ещё и кота этого сюда притащили… в стерильную, между прочим, обстановку. А вдруг у него глисты? Или, спаси Господи, чумка?