Текст книги "Холодок (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Убью! Тварь мохнатая!

Но я как-то уже успел успокоиться и заявил:

– Только попробуй! Мурик меня защищал – тронешь его хоть пальцем – оторву всё, что отрывается, и назад не приставлю! Ты хотел видеть моё лицо – так смотри!

Я сорвал вуаль и, зло сверкая глазами, уставился на принца. Тот, размазывая по щекам начавшую течь кровь – на меня. Потом Кай-сур вроде как опамятовался и растерянно заявил:

– Не чувствую никаких чар… Простите меня, госпожа!

«Ещё бы ты почувствовал, – подумал я, – Мит-каль, когда создавал эти браслеты, был магом не чета никому из нынешних».

И в этот момент – картина маслом – в библиотеку влетели Мит-каль и Рах-мат с закономерным вопросом на тему: «А что за херня здесь творится?» Узрев окровавленного принца и меня без вуали, они одновременно взвыли:

– Почему ты с открытым лицом, дочь моя?

– Кто вас поранил, Ваше Высочество?

Надо отдать должное Кай-суру, он не стал отнекиваться и валить всё с больной головы на здоровую, а покаянно заявил:

– Это я во всём виноват. Мне голос госпожи Кинайи показался похожим на голос одного очень дорогого мне существа, и я потребовал, чтобы она сняла вуаль, дабы проверить, не наложены ли на неё маскирующие чары… А боевой кот госпожи стал её защищать… Простите меня, я виноват…

Мурик при словах «боевой кот» горделиво приосанился, правда, никто, кроме меня, не обратил на это внимания. А вот на лице Рах-мата выразилось глубокое сомнение в умственных способностях принца, тем более, что Мит-каль не преминул вставить свои пять копеек:

– Моя единственная дочь! Дитя невинное! Вы опозорили её, господин!

Прозвучало это так трагично, словно принц раз пять без перерыва изнасиловал меня в извращённой форме. Я чуть было не расхохотался, но Рах-мат, похоже, вполне разделял мнение Мит-каля, поскольку он бухнулся перед гостем на колени и заявил:

– Прости меня, дорогой друг! В моём доме, куда ты пришёл, как гость, произошло столь вопиющее нарушение морали! Да мне просто незачем жить после такого, где мой любимый кинжал, верёвка и мыло?

«Он что, решил помыться – и в горы?» – некстати вспомнилось мне, и я вынужден был закрыть лицо руками, чтобы никто не видел, как я бессовестно ржу. Звук мне удалось отключить, но с трясущимися от смеха плечами я ничего поделать не мог, а Рах-мат, естественно, решил, что я в крайнем удручении и рыдаю от горя.

– Мне незачем жить! Я вскрою себе вены и повешусь для верности! Посмотрите, мой несдержанный принц, как удручена госпожа? Как вы смогли так поступить, Ваше Высочество?

– Ну, я готов жениться на госпоже Кинайе, дабы обелить себя и смыть столь позорный поступок… – высказался принц. – Как только справедливость будет восстановлена, я немедленно сделаю её Первой Супругой Наследника.

Упс. Смеяться мне резко расхотелось, тем более, что Мурик, умница, соскочил с моих колен, зубами ухватил мой слегка помятый головной убор, который я водрузил себе на голову, искренне надеясь, что всё так и было раньше. После этого я опустил вуаль, встал и решил высказаться:

– Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор мужчин, но я буду краткой. Нет. Я не собираюсь становиться Супругой Наследника. Ни первой, ни второй, ни сто десятой. Прошу вас, господин Рах-мат, поднимитесь. Вы ни в чём не виноваты ни передо мной, ни перед моим отцом, так что вам не стоит идти на крайние меры.

Рах-мат с некоторым удивлением поднялся с колен, а я продолжил мою страстную филиппику:

– Я хочу помогать людям, а если и выйду замуж – то только за человека, которого полюблю, а не за того, кто на мне женится, дабы скрыть последствия дурного поступка. И если ваши слуги, господин Рах-мат, не отличаются болтливостью, то я согласна забыть… это недоразумение. Всё. На этом давайте закончим, ведь нас ждут более серьёзные дела.

После этого я с невинным видом вновь уселся на диван, скромно опустив глаза и прижав к себе Мурика. Рах-мат же в полнейшем восхищении заявил:

– Какую благородную и решительную дочь удалось воспитать тебе, друг мой! Ни одна из принцесс не сравнится с нею по силе духа! Воистину, госпожа Кинайя достойна быть не только супругой Правителю, но и Соправительницей, как бывало в незапамятные времена! Я в восхищении, госпожа!

И пройдоха Советник, вновь опустившись на колени, поцеловал край моих одежд. Потом он поднялся и заявил Кай-суру:

– Будь вы моим сыном, я велел бы выпороть вас! Немного извиняет вас только то, что у вас, как выяснилось, не было дурных намерений! Но на вашем месте я бы всерьёз присмотрелся к госпоже, как к будущей Супруге.

– Не стоит, Рах-мат! – вмешался Мит-каль, который явно получал удовольствие от происходящего. – Я не собираюсь неволить госпожу мою дочь. Раз она так сказала – значит, и быть посему. Когда ты собираешься провести нас во дворец, к Правителю?

Произнеся эту примирительную тираду он подошёл к Кай-суру и сделал несколько неуловимых движений над его лицом. И царапины, и кровь бесследно исчезли. Ой, зря… пусть бы этот чересчур активный принц вошёл бы в историю, как Кай-сур Покоцанный…

– Уже завтра, – ответил Рах-мат. – Возможно было бы и сегодня, но Аш-Асины вместе с их Главой сегодня пребывают во дворце, а близкое общение с ними вряд ли входит в наши планы, дорогой друг. А вот завтра они все отбывают в свою Обитель – у них важный Храмовый праздник. Дворец на время будет свободен от этих исчадий, останется только фальшивый Наследник… тут-то мы и начнём действовать…

– А не случится ли такого, что Аш-Асины начнут действовать уже сегодня? – поинтересовался Мит-каль.

– Нет, – ответил Рах-мат. – Правителя охраняют верные мне войска и маги, среди которых есть даже переодетые жрецы Солнечных Богинь, которые во всём с нами солидарны. Никаких неожиданный действий не будет, а вот после Храмового праздника, когда будут посвящены новые Аш-Асины, а старые перейдут на новый уровень силы… Вот тогда нам стоит всерьёз опасаться Ордена. Но мы сыграем на опережение. Правитель исцелится, признает истинного Наследника, а верные нам войска блокируют Аш-Асинов в их крепостях и Храме. Надеюсь, что всё так и будет, ибо в противном случае, мой друг, мы все трое сложим головы на одной плахе, под сверкающим лезвием Вершителя Справедливости.

Хороший такой план. Простенько и со вкусом, главное – оптимистично.

– Надеюсь, что до этого не дойдёт, – спокойно отозвался Мит-каль . – Думаю, что мы с госпожой моей дочерью сумеем исцелить Правителя.

– Хорошо, – кивнул Рах-мат, – я пришлю за вами экипаж завтра. Где вы остановились?

– В гостинице «Кот в колпаке», – ответил Мит-каль.

– Довольно приличное место, – кивнул Рах-мат, – и хозяин не болтлив. Я предложил бы вам собственное гостеприимство, но учитывая неприятный инцидент… не думаю, что госпожа Кинайя согласится.

Я только отрицательно покачал головой – не соглашусь, дескать – не произнеся ни слова. Ошиваться под одной крышей с озабоченным принцем, который, похоже, и в этой ипостаси запал на меня – вон как глазёнки блестят подозрительно – я не хотел ни в коем случае. Так что нам стоит вернуться в гостиницу и хорошенько отдохнуть. Ну, и обсудить дела наши скорбные, разумеется.

На этой высокой ноте Рах-мат стал прощаться с Мит-калем. А вот Кай-сур попросил позволения сказать мне несколько слов наедине. Рах-мат неодобрительно нахмурился, но я кивнул головой, поскольку принц был из людей того сорта, кому проще дать, чем объяснить, почему не хочешь этого делать. Пусть лучше скажет мне всё, что хочет, и отвяжется.

Мит-каль тоже неодобрительно нахмурил брови, но согласился на это, и оба заговорщика покинули библиотеку.

Кай-сур же изобразил некое подобие глазок кота из «Шрэка» и приблизился ко мне. Мурик предостерегающе зашипел, не давая принцу подойти слишком близко, и тому пришлось объясняться со мной на расстоянии:

– Прошу у вас прощения, прекрасная госпожа, – тихо сказал принц, – подумайте насчёт моего предложения вступить в супружеский союз. Вы действительно необыкновенная девушка… Не отказывайте мне второй раз, хотя бы подумайте.

Я неопределённо кивнул головой, и Кай-сур просиял. А потом добавил:

– Возьмите это в знак нашего примирения. Завтра нас ждёт опасное дело, и я хотел бы обезопасить вас.

Тут принц протянул мне на ладони гладкий зелёный камень яйцевидной формы, а на моё недоумённое молчание пояснил:

– Это амулет порталов. Вы ведь целительница и не владеете магией перемещений, госпожа?

Я кивнул. Что правда, то правда.

– Так вот, если дело пойдёт не так, как мы задумали – вы и ваш отец сможете покинуть дворец, даже несмотря на мощную магическую защиту. У этого амулета есть один только недостаток – нужно закрыть портал, который он откроет, чтобы ваши преследователи не нашли вас. И сделать это необходимо во дворце. Для этого нужно просто сильно сжать камень в руке. Научите этому действию… ну, хотя бы вашу служанку. Не думаю, что кто-то обидит глухонемую девушку. Даже в таких обстоятельствах… Зато вы и ваш отец будете в безопасности.

Вот ведь зараза всё-таки! Чтоб я кого-то бросил, чтобы спастись самому? И я чуть не швырнул камень в лицо Кай-суру. Но сдержался. У нас завтра действительно сложный день, не стоит ссориться с принцем ещё раз.

И я опустил камень в мешочек на поясе и слегка поклонился, благодаря Кай-сура.

========== Глава 29. Моя любовь ==========

Закончив все деловые и не очень переговоры, мы распрощались с Рах-матом и Кай-суром и отправились назад в трактир. Киш-Миш встретил нас как родных, наговорил кучу комплиментов моему новому одеянию, а заодно и поинтересовался, как устроились наши дела. Мит-каль туманно ответил в том духе, что дела устроились наилучшим образом и что завтра за нами должны прислать экипаж, дабы отвезти к одному пациенту. Дядюшка Киш-Миш понятливо прищурился, но от дальнейших вопросов воздержался. Ну и ладно. Что-то этот принц меня утомил до невозможности со своими истериками и любовью. Или нет, скорее всего, его избалованное Высочество привык, чтобы все перед ним по щелчку на спину падали и ноги раздвигали, а я ему дважды отказать умудрился – и как юноша-Чоуроджи, и как дочь целителя. Такой удар по самооценке бесследно не проходит, и если бы мы всерьёз хотели обосноваться в столице, у меня были бы основания опасаться принца. Но если завтра всё пойдёт по плану… Мы вылечим Правителя, заберём Диск из сокровищницы и быстренько сделаем ноги. Спешить надо, нам ещё Наароджи уговаривать, а мне что-то подсказывает, что Крылатые могут воспринять нашу просьбу отдать Циферблат без энтузиазма.

Думая на эту тему и мысленно переговариваясь с Антошкой, я довольно-таки вяло попробовал кулинарные изыски трактирщика и подумал, что с чем-чем, а с едой в этом мире всё в порядке. Аппетит пришёл во время еды. Хоть я и перекусил немного у Рах-мата, но всё равно отдал должное кухне «Кота в колпаке». Благо, предусмотрительный Мит-каль заказал ужин в комнаты, и мне не пришлось изображать в трактирном зале благовоспитанную девицу-скромницу под вуалью.

Я задумался. Странное какое-то общество. Женщины здесь явно находятся в подчинении, вынуждены следовать куче дурацких правил, а те, кто относится к знатным или хотя бы более-менее обеспеченным кругам, – ещё и лицо закрывать. Лично мне это успело надоесть за очень короткое время, и я представил, что мне предстоит прожить так всю жизнь – под вуалью, не имея права вмешаться в разговор, не являясь самостоятельной мыслящей единицей, а просто некой придачей к отцу, мужу или брату… Бррр… И как только местные дамы это терпят?

И я поинтересовался у Мит-каля, всегда ли так было? Оказалось, не всегда. С незапамятных времён на престоле Махароджи сидели не только Правители, но и Правительницы, причём жена Правителя и муж Правительницы носили титул Соправителей и пользовались практически такой же властью, подчиняясь только своему Супругу(Супруге). Кстати, у Махароджи практиковались и однополые браки, но для того, чтобы оставить наследников, брак мог быть тройным – если женский, то третьим был мужчина, если мужским – женщина. Был ещё вариант – дети от наложников или наложниц, но такие дети Правителей теряли право на престол, а вот у других социальных групп их права не ущемлялись ничем.

Однако, когда умер третий из Правителей династии Шам-Шуров, то его Супруга, став регентом при малолетнем сыне, объявила себя Правительницей и была у власти почти сорок лет, причём, если верить легендам, правила она мудро и справедливо. Звали её Ариджа-сура Великая.

– А как же то, что все здешние женские имена заканчиваются на «айя»? – спросил Антошка, внимательно слушавший Мит-каля.

– Это было введено потом, “айя” – значит просто “женщина”, – пояснил маг, – в то время у женщин были ещё собственные имена. «Ариджа», например, значит «Смуглоликая». Она была родом из южных Махароджи, у них кожа более тёмная.

Так… Понятно. И что же случилось?

– Однако, – продолжил Мит-каль, – сын Правительницы подрос и требовал власти. Но Ариджа-сура была железной женщиной, и сыну пришлось дожидаться её смерти. Когда Правительница скончалась, ему было уже сорок пять лет, и он был страшно зол на свою мать. Эту нелюбовь к матери он перенёс на всех женщин и стал постепенно издавать законы, всё более и более подчёркивающие их зависимое и неравное положение. Кстати, одним из первых указов он велел переписать исторические книги и убрать из них все имена Правительниц и Соправительниц. Многие из знати его поддержали, а политику отца продолжил его сын. И теперь мы имеем то, что имеем. Женщины превратились в слабых, во всём зависимых от мужчин существ, не имеющих права голоса. Более того, они и собственного имени не имеют. Пока они не замужем – носят родовое имя отца – как Кин-эш и Кинайя. А если ты, «возлюбленная дочь моя», выйдешь замуж за Кай-сура, то станешь Кайсайей.

– Вот ещё! – фыркнул я. – Уж лучше сразу в воду!

– Ну, да, – хмыкнул Мит-каль, – в море он тебя точно не найдёт, Сти-сляб. Но на твоём месте я бы не недооценивал твоего «поклонника». Такие люди привыкли получать всё, а не получив желаемого, становятся очень опасны. Очень.

Всё это настолько совпадало с моими размышлениями, что я кивнул. И добавил:

– Если всё пройдёт гладко, мы должны уже завтра покинуть столицу. И Богини с ними – Правителем, Наследником, Орденом. Пускай сами разбираются, кто главный в песочнице. Кстати, тут мне Кай-сур амулет подарил. Утверждает, что это амулет портала и что с его помощью мы сможем покинуть дворец, если что-то пойдёт не так.

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Мит-каль и рассмотрел камушек, подаренный мне принцем. А рассмотрев, сказал:

– Я ожидал подвоха, но это действительно амулет портала. Старинный, дорогой, качественный и очень простой. Чтобы его активировать – достаточно сжать в руке и провести по нему большим пальцем трижды. А чтобы закрыть портал – достаточно простого сжатия. Единственное…

Наверное, Мит-каль собирался рассказать об особенностях закрытия портала, но тут я нахмурил брови и сделал сердитое лицо. Маг замолчал. Вот и славно, не стоит Антошке знать, как мы можем покинуть дворец. А то ещё решит, что он – самая подходящая жертва для того, чтобы замкнуть портал. Нет уж. Если всё пойдёт не так… Не буду думать. Просто сделаю, как я решил. Поэтому я просто перевёл разговор.

– Знаете, Мит-каль, это всё безумно интересно, но мне хочется выкупаться на ночь.

– Это естественно, – кивнул маг, – ты же Чоуроджи. Кстати, лучше вам с Ан-ташши спуститься в общую купальню – я узнавал у нашего доброго хозяина – вода туда поступает не из озера, как в те, что в номерах, а из подземного источника, причём минерального. Её слегка нагревают, и постояльцы часами плавают в больших бассейнах – мужском и женском. Да и местные жители частенько посещают трактир не ради выпивки, а ради этих минеральных ванн. Так что, если хотите, я договорюсь с хозяином.

Мы с Антошкой хотели. И через пятнадцать минут отправились на женскую половину общей купальни. В отличие от мужской половины, с которой до нас доносились неясные разговоры и взрывы хохота, здесь было безлюдно. Но нам это даже понравилось.

Купальня действительно оказалась выше всяких похвал, более того, природные шипящие пузырьки приятно щекотали тело и расслабляли. Мы с Антошкой некоторое время подремали в удивительно приятной воде, чувствуя, как в нас вливается сила – не такая, как в море, немного другая, но всё равно родственная.

Усталость прошла очень быстро, и появилась новая проблема… ну, да, хоть внешне мы и выглядели, как девушки – не подкопаешься, но наши… эээ… первичные половые признаки никуда не делись. Заняться сексом захотелось со страшной силой, но вряд ли бы дядюшка Киш-Миш заценил бы, если бы его купальню использовали бы по этому назначению.

Поэтому мы быстренько завернулись в громадные полотенца – настоящие простыни, ей-богу, и быстренько вернулись в свою комнату. Настроение и желание у нас не пропало, поэтому мы быстренько оглядели комнату, никого в ней не обнаружили – где шлялся Мурик, было совершенно непонятно, а Мит-каль с Дин-суром ушли к себе – предусмотрительно заперли дверь… и нас притянуло друг к другу словно магнитом.

Мы стали жадно целоваться – так, словно в последний раз, потом начались более откровенные ласки, а потом Антошка пробормотал:

– У тебя… то есть, у Кинайи… где-то в сундучке крем был… скользкий такой…

Я сначала не понял, а потом сообразил, что он имеет в виду, и меня бросило в жар пуще прежнего:

– Ты хочешь… – вырвалось у меня.

– Ага, – без тени стеснения ответил Антошка, – очень хочу. Больше всего на свете хочу… стать твоим, Холодок.

Честно, до меня не сразу дошло. А когда дошло… Мне просто снесло башню. Помянутая Антошкой коробочка отыскалась «на раз», крем действительно был прохладным и очень скользким, и я приступил к воплощению теоретических знаний в практику. Мне наша первая ночь запомнилась какими-то фрагментами. Помню, как стонал Антошка, когда мои пальцы оказались у него внутри… Как больше всего на свете я боялся причинить ему боль… как это мешалось с совершенно нестерпимым возбуждением… как я осторожно входил внутрь его расслабившегося тела… и как там было узко… как Антошка сам задвигался, постанывая, навстречу мне, и я почти задохнулся в вихре острых ощущений. До боли, до судорог… помню наше дыхание – рваное, сбитое, капельки пота, выступившие на Антошкиных висках… и огромное наслаждение, которое посетило меня. Такого я не испытывал никогда.

Некоторое время мы просто лежали, обнявшись, я прижимал к себе Антошку и тихо шептал, что люблю его, а он просто кивал и улыбался. И мне пришло в голову, что я готов умереть ради этой улыбки. Мне не кажется. Я действительно люблю Антошку. И если кому-то это не нравится – пусть гуляют лесом. Неважно, в каком мире.

Потом Антошка задремал, а я оттащил в сторону испачканные простыни – хорошо, что в номере были и свежие – вытер его мокрым полотенцем и, как мог, поправил постель, всерьёз задумавшись, что делать с испорченным бельём. Если учесть, что служанки в гостинице не слепые, а в нашей комнате ночевали две непорочные девы, это могло перерасти в серьёзную проблему. Но тут я пожал плечами и решил, что утро вечера мудренее. Однако и мне не мешало бы ополоснуться, и я, осторожно чмокнув спящего Антошку в висок, отправился в маленькую купальню, расположенную рядом с нашим номером. И, к своему удивлению, обнаружил там Мурика, сидевшего в своей человеческой форме на полу. Вид у мьяли был самый разнесчастный.

– Ты что? – спросил я. – Тебя кто-нибудь обидел?

Мурик покачал головой:

– Нет… никто… просто… вы так друг друга любили. Меня обожгло просто. Меня так никто никогда не полюбит.

– Так ты видел? – спросил я.

– Не видел, – снова покачал головой Мурик, – ощущал… Это было так… так прекрасно… А я… я вам совсем не нравлюсь, а вы мне нравитесь. Оба.

Вот так история. Что ж теперь делать-то? Мьяли, конечно, очень даже красивый парень и лично у меня вызывает тёплые чувства, но… как-то я привык, что любящие друг друга люди – это не тройка, а пара. Да и как к этому отнесётся Антошка? Стоп. Что-то я не о том думаю. Но Мурик-то точно ни в чём перед нами не провинился, не стоит его отталкивать.

– Слушай, – мягко сказал я, – давай мы сначала разберёмся с исцелением Правителя и покинем столицу. А там… Там видно будет. Ладно?

Ответом мне было громкое урчание. Оказывается, я непроизвольно опустил ладонь на голову Мурика и стал его машинально поглаживать. Вот же ж… Но Антошку я люблю. А Мурик мне нравится. И что делать?

И тут неожиданно я вспомнил кое о чём другом.

– Мурик, – быстро сказал я. – Ты можешь поклясться, что обязательно выполнишь одну мою просьбу?

Мурик сначала игриво заурчал, но потом, видя мою серьёзность, твёрдо ответил:

– Клянусь, что выполню всё, о чём ты меня ни попросишь, Сти-сляб.

– Хорошо, – кивнул я, – тогда поговори с Дин-эром и скажи ему следующее…

Наутро мы поднялись рано, как ни странно, ощущая себя выспавшимися и свежими. Так что, когда за нами прибыл экипаж Советника Рах-мата, мы уже завтракали, причём Антошка откровенно дулся на меня, а мне кусок не лез в горло. Нет, дело было не в том, что произошло между нами ночью. Дело было в том, что, одеваясь, я снял с шеи Ключ и велел Антошке надеть его.

– Это ещё почему? – возмутился Антошка, почуяв что-то неладное.

Но тут я призвал Мит-каля и заявил, что хочу отдать Ключ Антошке – дескать, есть у меня ощущение, что находясь у меня на шее, он помешает мне применить магию Воды.

– Но ведь до сих пор не мешал! – взвился Антошка.

Однако, Мит-каль встал на мою сторону:

– Исцеление во многом зависит от ощущений целителя. Если Сти-сляб так чувствует – значит, стоит к этому прислушаться. Не сердись, Ан-ташши, как только исцеление совершится, и мы получим свою награду – ты вернёшь Ключ Сти-слябу.

Антошке ничего не осталось, как согласиться, но он весь завтрак бросал на меня подозрительные взгляды. Однако, когда прибыл посланный с экипажем от Советника, дуться стало некогда, и мы поспешили занять места в экипаже. Мурика я взял на руки – наш «боевой кот» нипочём не согласился остаться в трактире. Впрочем, это совпадало с моей просьбой, и я не возражал.

Вот так, впятером, если считать мьяли, мы и двинулись в полную неизвестность, которая могла обернуться для нас как грандиозным выигрышем, так и полным крахом всех наших надежд и планов.

========== Глава 30. Исцеление Правителя ==========

Дворец Правителя отличался той же попугайской пестротой, как и вся местная архитектура. Высокие вызолоченные шпили вонзались в небо, каждый этаж дворца – а их было четыре – был облицован камнем другого цвета, покрытым искусной резьбой. Верхний – тёмно-синий, третий – алый, второй – белоснежный, первый – изумрудно-зелёный. Позолота наличествовала в отделке просто в немыслимых количествах, у меня аж виски заломило от этой пестроты, и я подумал, что Советник Рах-мат – человек на диво скромный. По сравнению с гигантской раззолоченной пёстрой бонбоньеркой, на которую походил дворец, жилище Рах-мата казалось образцом сдержанности и хорошего вкуса. М-да, всё познаётся в сравнении…

Сам Советник не встретил наш экипаж. Да и вошли мы во дворец далеко не с парадного входа – человек Рах-мата объехал здание сбоку, потом некоторое время мы ехали через парк, пока не оказались у «чёрного» входа – куда менее раззолоченного и не так вопиюще роскошного. Там нас уже дожидался второй Рах-матов посланец – видать, тоже слуга, но рангом повыше, довольно молодой мужчина, облачённый в расшитый серебром халат нежно-салатового цвета.

Он, приветствуя нас, прижал руку к сердцу и поклонился, а затем сказал:

– Уважаемый господин целитель! Госпожа! Советник Рах-мат ожидает вас у постели Правителя и просит проследовать незамедлительно.

Мы куртуазно раскланялись, Мит-каль предложил мне руку, на которую я опёрся, Дин-эр с самым деловым видом взял небольшой сундучок с разного рода снадобьями, которые нам, скорее всего, и не понадобятся вовсе, но… короля играет окружение. Антошка прихватил Мурика со сверкающей цепочкой, украшенной синим камушком на шее, и мы все приготовились идти за провожатым. Но тот неожиданно улыбнулся и спросил:

– А это и есть знаменитый боевой кот госпожи?

Однако… Болтливые, стало быть, у Рах-мата слуги. Или сам поделился историей? Неосторожно. Принц Кай-сур не из тех, кто спускает унижение. Или, служа Советнику, этот парень ничего не боится? Но Мит-каль только улыбнулся в ответ:

– Да, это именно он. Но у него есть и масса других достоинств.

– Ага… – глубокомысленно произнёс слуга, – стало быть, он вам так же необходим для процесса исцеления?

Мит-каль неопределённо кивнул, а мужчина совершенно по-детски спросил:

– А погладить можно? Он не кинется?

Ох, каких усилий мне стоило не заржать, знаю только я. Антошка тоже стал подозрительно невозмутим, но Мит-каль спокойно ответил:

– С чего ему кидаться? Вы ведь не замышляете злое против госпожи?

Слуга отрицательно покачал головой и осторожно погладил Мурика по бархатной шёрстке, а тот стоически это вытерпел и даже помурлыкал немного.

После того, как эта часть марлезонского балета закончилась, нас всё-таки провели во дворец. Слуга долго вёл нас по запутанным коридорам, в которых через равные промежутки стояли гвардейцы стражи в роскошной парадной форме, провожавшие нас профессионально подозрительными взглядами. Коридоры становились всё роскошнее, и наконец слуга остановился перед высокой белой дверью, украшенной золотым узором. Попросив нас подождать, он проскользнул внутрь. Почти сразу же навстречу нам вышел Рах-мат и спросил:

– Вы готовы? Сейчас весьма удобный момент – Аш-Асины покинули дворец, а Наследника нет поблизости. Идёмте же.

Мы не стали ждать повторного приглашения и прошли… как я понял, в личные покои Правителя. Миновав небольшую переднюю, мы оказались в спальне, обставленной, кстати, довольно скромно, в серебристо-серых тонах. На широкой кровати, под белоснежным, вышитым серебром пологом лежал немолодой высокий человек. Он то ли дремал, то ли был без сознания. Длинные чёрные волосы с заметной проседью были аккуратно расчёсаны и уложены вокруг пожелтевшего исхудавшего лица, руки беспомощно лежали поверх одеяла, из уголка рта тоненькой ниточкой текла слюна, которую то и дело аккуратно стирал молоденький слуга в длинной белой рубашке и жёлтых шароварах. В спальне курились благовония, но даже этот запах не мог перебить другой – запах смерти, которая, казалось, уже поселилась здесь.

– Ну, как, мой дорогой друг, – шёпотом спросил Рах-мат, – возможно ли что-то сделать? Говорите же, не томите…

– Погодите, – ответил Мит-каль, – нам с дочерью необходимо прежде осмотреть больного.

Рах-мат кивнул и отошёл в сторону. Нет, не зря его называют Хитроумным. Мешать и давить на нас не стал, бегать с криками по потолку – тоже, хоть и волнуется – вон как побелели костяшки стиснутой в кулак правой руки. Ладно, посмотрим…

Мит-каль откинул тонкое лёгкое одеяло, под которым Правитель пребывал практически обнажённым, если не считать белоснежной набедренной повязки, и не обращая внимания на столь вопиющее нарушение морали, спросил:

– Ты видишь, госпожа моя дочь?

«Что?» – чуть было не переспросил я, но потом пригляделся и увидел. Правитель не был болен. Его тело было словно опутано полупрозрачными инеистыми оковами, а в области сердца, печени и желудка словно ледяная корка наросла. Непохоже, чтобы это была болезнь… И я ответил:

– Отец… Правитель не болен. Это заклятье!

– Именно! – ответил Мит-каль, – Умница! Это очень старое заклятье, и я весьма удивлён, что кто-то ещё владеет им…

– Но мой друг, – возразил Рах-мат из своего уголка, – никто из целителей не говорил о заклятье! Все говорили о том, что соки тела Правителя пришли в смущение, и нужно давать ему как можно больше лекарств!

– И много налечили другие целители? – ядовито поинтересовался Мит-каль. – Правитель на диво крепок, если до сих пор жив, а будь он послабее – его залечили бы до смерти!

– Но если это заклятье, – робко поинтересовался Рах-мат, – можете ли вы его снять, дорогой друг?

– Разумеется, ведь я же лучший, – без ложной скромности отозвался Мит-каль. – Да и моя дочь, госпожа Кинайя, тоже кое-чего стоит. Вот прямо сейчас и попробуем.

И добавил, обращаясь ко мне:

– Подойдите ближе, госпожа моя дочь.

А когда я подчинился, прошептал тихо-тихо:

– Я сниму эти «оковы». А ты попробуй применить магию Воды – она способна смыть и исцелить всё. Начнём одновременно. Возложи руки на тело Правителя.

Я снова подчинился, краем глаза заметив отчаянный взгляд Антошки. Переживает… Ничего, я справлюсь.

Мит-каль стал водить руками над телом Правителя, медленно читая заклятия на древней Высокой речи магов. Я видел, как, повинуясь его воле, инеистые оковы стали тихонько трескаться… и призвал магию Воды. К счастью, она отозвалась почти сразу же – на этот раз магия воды была колюче-шипучей, как пузырьки шампанского. Вода повиновалась мне, её тонкие, лёгкие струи словно омывали тело Правителя, смывая обломки инеистых оков, и впитывались в тело без остатка. Это продолжалось, казалось, долго, очень долго, но у меня всё получалось. Немного тяжелее было с ледяными корками, но и тут моя магия справилась – они тоже исчезли без следа, а смывшая их вода тоже впиталась в тело, на мгновение окутав его тёплым, ровным голубоватым сиянием.

Мит-каль с усилием поднял руки, сделал такой жест, словно стряхивал что-то с них, и сказал:

– Всё.

Я призвал обратно магию Воды и чуть было не осел на пол, моментально ощутив страшную слабость. Но меня подхватил Дин-эр, усадив в кресло, Антошка, умница, тут же положил мне тёплые руки на виски, делясь своей силой, а Мурик вспрыгнул мне на колени и стал тыкаться в щёки холодным мокрым носиком. Похоже, и он что-то мне отдавал, потому что головокружение и слабость от этих прикосновений проходили.

Обеспокоенный Рах-мат подошёл к постели Правителя и спросил:

– Что – всё? Неужели не вышло, друг мой?

– Всё в порядке, – улыбнулся Мит-каль, тоже выглядевший весьма усталым.

И тут Правитель Шам-шур Лат-сур открыл глаза и заявил:

– Я всегда знал, что среди всех моих придворных лизоблюдов можно положиться только на тебя, Рах-мат! Где ты раздобыл этих чудо-целителей? А я уж думал, что так и отправлюсь в Чертог Солнечных богинь, ибо никто не сможет снять заклятье!

– Ваше Ве… – прошептал потрясённый Рах-мат, – Ваше Величество, вы здоровы?

– Разумеется, – немного ворчливо заметил Правитель. – Более того, я всё слышал и ощущал, пока был болен, так что я в курсе того, что ты задумал, Советник! Ты прав, пришла пора поставить Орден на место! Вели позвать сюда моего Наследника!