Текст книги "Арриквиатари (СИ)"

Автор книги: prushinAUT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 57 страниц)

– Доброго, возможно, дня вам, вас, вероятно, Адайр звать, я немного, возможно, слышал о вас.

При разговоре тип периодически резко дергал головой, как будто откидывая несуществующую челку, и постоянно то замедлял, то разгонял темп, вначале растягивая слова, как резину, потом пролетая их как бешеный, проглатывая половину окончаний.

– Добрый, извините, уважаемый, но мы не представлены.

– Да, я, наверное, извиняюсь, меня Энгис звать, среди Волих, похоже, один из проклятых, мы с вами коллеги, наверное.

Воспринимать говор Энгиса оказалось той еще задачкой: его сомнения в каждом своем слове отражались не только в речи, но и на лице, колдун постоянно хмурился и отводил взгляд. С другой стороны, это был первый проклятый, встреченный Сколотовым. В теории это огромный шанс разжиться полезной информацией, вот только место неподходящее, и над каждым услышанным предложением приходилось задумываться, дабы перевести этот ужас в удобоваримую форму.

– Приятно познакомится, Энгис. Ну, мое имя вы уже знаете. Хочу сказать вам, удачная, пусть и неожиданная встреча, давно у меня было желание поговорить с кем-нибудь из проклятых, задать пару вопросов.

– Наверное, тут таких, как мы, скорее всего, немного, желаете узнать, возможно, про мои способности?

– Скорее хочу понять, действительно ли у подобных мне есть проблемы с контролем магии. Я везде об этом слышал, но сам таких проблем не испытываю.

– Ты, возможно, счастливый, Адайр. Таких, как ты, наверное, один из сотни проклятых, может быть, меньше. Я тебе скажу, возможно, будет сложно понять; те, кто этого не испытывали, наверное, не понимают, но дело не в контроле, держать силы в узде, наверное, вовсе не сложно, когда в голове тихо. Мы, возможно, слишком много знаем, бывает, время от времени, или, наверное, чаще, когда в момент тебе становится известно, возможно, все в мире, всего, примерно, секунду, но ты можешь ответить на любой вопрос, потом знания, наверное, уходят, как и не было их, пропадают. Если, наверное, попробовать использовать эти знания, то возможно все что угодно, ты как бы пытаешься совершить, возможно, то, что по силам только, наверное, Яростному, но мы слабы. Знания уходят, оставляя тебя, возможно, со всем миром в ладони. Человек не способен, наверное, такое удержать, последствия непредсказуемы. Те кто, скорее всего, сорвались, попытались, возможно, объять необъятное, и теряют контроль над своим желанием, ведь все, что есть, возможно, не более мгновения, ежели, наверное, глупец выживет, то, скорее всего удержаться будет еще сложнее, ведь, возможно, кажется что не хватило, наверное, всего ничего, чтобы исправить целый мир. Ответил я, наверное, на твой вопрос, возможно, как мог. К тебе, Адайр, это не приходило, но, вероятно, никогда не будь уверен, что этого не произойдет, наверное, в будущем, постарайся, как бы, приглядывать за собой.

Сколотов хотел задать еще несколько вопросов, но сказанное Энгисом полностью заняло его голову. Прокручивая текст раз за разом, с самого начала, он чувствовал, что за этим рассказом кроется чистая правда о состоянии проклятых, о тех, кто связан с Олегом теми же силами. Что-то знакомое было в его словах, но, кроме чувства узнаваемости, в мозгах было совершенно пусто, только блуждал нелепый облик стоящего перед ним проклятого, подвешенного за нити, как марионетка. Канаты окутывали тело, прямо как его цепи, тускло светясь и вздрагивая, призрачные нити тянулись вверх, исчезая в грязном потолке туннеля. Тряхнув головой, Сколотов отогнал навязчивое видение.

– Прости, Энгис, я задумался.

– Ничего, наверное, хорошо, что задумался. Возможно, тебе стоит немного подумать над этим, вернее, каждому проклятому хоть единожды стоит задуматься, наверное, решить для себя важный вопрос, но, похоже, стоит отложить это на потом, – намекнул Энгис на возвращающихся после полевого совещания командиров.

– Значит так, слушайте все, – прогудел низким басом командир второго отряда, которого клановцы называли Духован, – клювом не щелкать, если кто успел расслабить булки из-за того, что тут одни плевуны, сожмите их обратно. Гнезда чрезвычайно опасны, особенно если их несколько; у нас будет около получаса прежде чем они вскипятят самому слабовольному мозги, так что действуем быстро. Энгис придушит парочку этих куч блевотни, остальные на нас. Двигаемся всей толпой, круговая оборона, как на тренировке – мы со стариком пробиваем путь, вы не даете зайти нам за спину. Доходим, кромсаем логово, идем дальше и надеемся, что их не больше четырех, все всем понятно?

– А ежели будет больше?

– В этом случае все смотрим вон на того парня, – Коротар показал на Сколотова, – это наша заначка на черный день, он тоже проклятый и может упокаивать плевунов целыми ордами, так что план “Б”: дать Адайру расстрелять лишние логова издалека. Мы тебя приподнимем, сможешь снести эти хрени?

– Если их можно мечом разворотить, то магия справится.

– Вот и отлично, будем надеяться, что до этого не дойдет. Подкрепления нам не дождаться, группа Духована поднималась наверх и встречалась с оцеплением. Гнезда нашлись много где, так что все при деле, а тянуть дольше мы не будем, есть у нас с Духованом кое-какие неприятные соображения по поводу происходящего. Все, выдвигаемся.

Через иллюзорную стену пронеслись вприпрыжку. За ней был узкий коридор, застревать в котором, оставшись зажатым с обоих сторон монстрами, было категорически противопоказано. После объединенный отряд вывалился в широкий зал. В этом месте сходился подвешенный под потолком целый каскад разнообразных труб, уходящих вниз, вверх, в стороны, всех размеров и цветов, в каких-то еще шумела вода, другие зияли ржавыми дырами и глухо откликались гуляющему через вентиляционные решетки ветру. Половина помещения погрузилась под воду, медленно переливающуюся через переполненные борта и образующую небольшой водопад, ниспадающий сквозь металлические решетки в полу. Местные обитатели, которыми зал был набит до упора, отнеслись к вторженцам негативно, с воплями бросившись на них. Среди знакомых плевунов выглядывало несколько настоящих гигантов под три метра ростом, а у дальних стен располагались те самые гнезда, представляющие из себя дергающуюся в конвульсиях гору плоти, вросшую в стены и пол. Олег насчитал всего шесть – две у противоположной стены, две в воде и оставшаяся пара наверху среди труб.

– Десять тут, десять гнезд! – из-за шума битвы прорвался голос Коротара.

– Надо отступать! – ответил кто-то из клановцев.

– Стоять! Никаких “отступать”! Вы, блядь, не понимаете, что тут происходит! Надо снести этот рассадник, пока они не привлекли силу древних Лжецов, надо выжечь это место здесь и сейчас! – Духован своим рыком мог перекричать целую армию, так что важностью их миссии проникся каждый солдат.

Несмотря на все старания ведущей двойки, отряд продвигался, как черепаха. Стоя за спинами солдат, Сколотов видел только разлетающиеся ошметки тварей и литры крови, заливающей доспехи переднего ряда.

– До центра, прорываемся до центра комнаты, оттуда видно все гнезда!

Прямо посреди боя некстати начала побаливать голова. Олег пытался не обращать на это внимания, старательно отслеживая состояние бойцов вокруг, которые начали получать первые травмы. Пока что все обходилось ушибами от многокилограммовых ударов кулаков тварей, которые рано или поздно проминали стальные кирасы и щиты, но если они не поспешат, то это только начало. Сколотов резко обернулся – показалось, что кто-то сзади просит о помощи, однако прикрытие было в порядке. Голова начала болеть сильнее, череп сдавливало одновременно со лба и с затылка, соображать становилось все сложнее, под ноги подкатилась отрубленная голова бойца Волих, Олег в панике заметался взглядом, но все вояки были целы, еще раз взглянув вниз он увидел скалящуюся морду обезглавленного плевуна. В мозг сзади впилась тонкая игла, проникая все глубже, боль становилась невыносимой.

– Да вы ебаные кучи поноса, думаете, вы меня сломаете, да я вас, суки, сам распотрошу, дайте только добраться, – Олег орал во все горло, не замечая, как его поток матюков и угроз подхватили все солдаты, кроме лидеров.

– Умрите, суки! Получай, выродок! Сдохните, твари, сдохните, сдохните!

Духован подхватил бессвязный рев своих подчиненных, превратив их в подобие боевого транса.

– За Волих, за наш дом, мы справимся, мы выстоим, твари сдохнут!

– Да-а! – многоголосый рев вояк сотряс зал.

Энгис тем временем сделал несколько пассов руками, и самые дальние гнезда оплели сети мерцающих оранжевым цветом цепей. Пульсирующие горы плоти завибрировали и затряслись, пытаясь скинуть оковы, но те только сильнее сжались, раздался лязг металла, и из звеньев магических цепей выскочили шипы, впиваясь в розовую плоть монстра. Разрываемые иглами гнезда истошно заверещали, но давление на голову немного ослабло.

– Старик, позволь мне, я своих не задену, у меня есть кое-что, в этой толпе сработает, – что есть горло заорал Олег, надеясь в этой какафонии достучаться до Коротара.

– Делай что можешь, нам уже не до осторожности!

Через пятнадцать секунд впереди разорвался первый перегруженный барьер, превратив два десятка плевунов в кровавый фарш. Сколотов раскидывался барьерами и земляными кольями, которые, к сожалению, срабатывали только из стен, решетчатый пол не был подходящей поверхностью для заклинаний. После третьего взрыва барьера он понял, что все это бесполезно, даже пара сотен уничтоженных мутантов никак не поможет делу, их просто было чересчур много.

– Дед, поднимите меня, я достану до гнезд!

– Ты сдурела, тебя изрешетят! Там в центре трубы низко висят, там поднимем, в них укрыться можно!

– Нас туда только монстры по частям притащат, старый пень! Слушай меня, я справлюсь, даже если истыкают как подушку для иголок, я выживу!

Минуту ответа не было. Олег уже решил, что Коротар решил его просто проигнорировать, и собирался сам трясти арбалетчиков. Между тем головная боль уже доконала настолько, что матюкательные процедуры перестали помогать. Перед глазами постоянно мерещились трупы соратников, морды чудовищ и слышались крики о помощи. Наконец старик решился:

– Тарвин, Ян, поднимайте проклятого, рискнем.

Скастовав на себя оберегающий порыв и дождавшись, когда воздушный вихрь раскрутится вокруг, Сколотов встал на круглый щит, и два клановца легко подняли его вверх. Оттуда сразу становился предельно очевиден размер пиздеца, в который они попали. Кинув себе за спину барьер, Олег всем своим арсеналом обрушился на гнезда. Гореть те отказывались, зато обожженная плоть слезала с них пластами, лед действовал так же посредственно, всего-навсего оставляя после осколков кучи мелких кровоточащих ран, молния не доставала, а вот земляной кол показал себя с лучшей стороны. Все гнезда были прибиты к стенам так, что колья проходили через них с обратной стороны, и после трех кастов первая гора мяса отвалилась от своего насеста, разрывая похожие на артерии извивающиеся отростки, и, визжа, рухнула вниз.

Иглы плевунов сыпались на Олега, как проливной ливень. Пока что покров справлялся, пропустив всего пару десятков снарядов, глубоко засевших по всему телу, но, пока хватало сил терпеть боль, он не отвлекался, выцеливая следующее гнездо. Предыдущее, повыв и покатавшись по земле, затихло, схлопотав еще пару фаерболов. На следующее понадобилось минуты три, прежде чем оно издохло, и в этот момент покров рухнул. Несколько сотен игл одновременно пробили тело, мир погрузился во тьму, короткое падение закончилось в руках подхвативших падающее тело арбалетчиков.

– Бля, ни хрена не вижу, какого хера, где свет, поднимите меня назад, еще не все, еще шесть штук.

– Ты, это… – над самым ухом раздался сиплый голос арбалетчика. – Свет на месте, просто… Надо к целителям, тебя к целителям надо.

Олег дернул едва действующей рукой и коснулся лица. Под ладонь попала только россыпь игл и ничего больше.

– Выпей, выпей! – в губы ткнулось горлышко фляги. – Это противоядие, оно поможет, должно помочь.

Волшебницу трясло в руках воина, изо рта толчками выливалась зеленоватая рвота, все тело ее было утыкано тонкими иглами плевунов, сразу несколько из которых торчали в окровавленных провалах глаз. Трясущейся рукой она отстранила противоядие:

– Вытащи, вытащи их, я справлюсь, только убери.

Не став спорить, оба арбалетчика в четыре руки начали вытаскивать из содрогающегося от боли тела женщины засевшую мерзость.

Сколотов спешно обкастовывал себя исцелением поверх работающего восстановления и очищался от яда. Надо было спешить – каждая минута промедления увеличивает шансы быть сметенными ордой монстров. Придется подниматься снова, земляной кол хоть и можно кастовать вслепую, но это касается только такой толпы тварей, как сейчас, попасть же по гнезду, ничего не видя, не получится. Преодолевая боль, разум спешно искал выход, магическое зрение так далеко не сработает, исцеление глаз займет кучу времени.

– Слышишь меня, возможно, я смогу помочь, знаю, наверное, надо еще раз сделать, я, наверное, поднимусь с тобой, возможно, получится.

– Энгис, а как же те два гнезда, нельзя их отпускать?

– Они, наверное, издохли, возможно, я их убил, надо еще раз. Скажешь, как бы, когда готова будешь.

– Ничего не вижу, как, мать его, попадать-то будем?

– Я, наверное, помогу, попробуем справиться.

Каждая секунда давалась все тяжелее, боль уже превратила голову в пустой чугунный котел. Ничего не соображая и еле воспринимая происходящее, Олег накинул на себя покров и зашарил руками в поисках арбалетчиков.

– Энгис, давай, я в норме.

Пара мужских рук подхватила волшебницу, и под ногами очутилась шаткая поверхность щита, сзади звякнули цепи, и плечи схватили тонкие, но сильные пальцы, по рукам прошелся холодный металл, обхватив их до локтей.

– Они, наверное, укажут направление, не препятствуй.

Снова чувство легкой дезориентации от подъема, и каст земляного кола вслепую, только на последнем жесте цепи перехватили руки и направили чуть левее, оттуда донесся вой гнезда.

– Попали? Энгис, мы попали?

– Наверное, да.

– Да ебаный в рот, Энгис, говори нормально! Что значит, наверное?

– Да… ты… попала… – еле выговорил тот.

Вокруг свистели иглы, но пока что Олег почувствовал всего один укол, вероятно, это было связано с непрекращающимся звоном стальных звеньев вокруг. К сожалению, увидеть он этого не мог. Выпустив целую серию заклинаний по наводке, Сколотов, дождавшись подтверждения о смерти твари, ухнул вниз. Клановцы решили не повторять одну ошибку дважды и спустили магов для передышки. Энгис постарался на славу – за все время он получил не более пары десятков попаданий. Надо сказать, прошлая неудача была для Олега большой неожиданностью, в описании покрова нигде не значилось, что его можно разбить избыточной плотностью обстрела. То, что он ловит не все выстрелы, указано было, а о самой важной особенности – ни слова. Это наука всем балбесам, использующим в бою не испытанные заклинания! Хотя какой у него был выбор? Отлечив себя и Энгиса, заодно вытащив из тел еще по литру яда, они повторили свой трюк еще раз. Давление на голову практически исчезло, а звуки битвы стали менее интенсивными.

– У меня мана кончается, хватит еще только на один раз.

– Больше, наверное, не надо, они, похоже, справятся.

– Как справятся, еще четыре штуки и толпы тварей?

– Нет, по-моему, осталось два, наверное, справятся, совсем немного тварей живых.

Звуки битвы начали постепенно стихать, пока последний вопль гнезда не огласил комнату.

– Что происходит, Энгис, куда все монстры подевались? Их даже без этих куч были сотни!

– Спокойно, присядь. Искаженных больше нет, а Энгис остался без сил. Вон, валяется, – вздохнул усталый голос рядом.

– Коротар?

– Да это я. Надеюсь, сможешь себе зрение вернуть, иначе я себя не прощу, а я за прожитые года и так набрал достаточно грехов на дух.

– Смогу, надо только времени побольше, восстановление все сделает минут за десять. Нужно кому-нибудь лечение? У меня немного осталось в запасе.

– Нет, никому.

– Старик, что произошло, куда все толпы тварей подевались, кто убил еще два гнезда?

– Ну, на вторую часть вопроса ответить можно быстро, я и убил, пришлось немного поднапрячься, оставил Духована в защите и сам пошел тряхнуть стариной, на парочку меня хватило, а потом в углу зажали. С первой все посложнее, к каждому гнезду привязана своя орда плевунов, когда оно погибает, то и все привязанные искаженные дохнут. Тут вот какое дело, – решил основательно объяснить ветеран, – к каждой области привязано строго ограниченное количество тварей, отчего это зависит, мне неизвестно, но если, скажем, в этой части канализации живет сотня монстров, то сколько ни убивай, эта сотня будет появляться из ниоткуда, пока всех разом не вырежешь, тогда все будет тихо. Главное, новых тварей не проворонить – когда их набирается определенное количество, вновь образуется зона. Исключением из этих правил являются блуждающие мутанты и волны. Это первое. Дальше, при определенных условиях искаженные могут расти в силе, но количество все равно останется тем же, а места убитых тварей снова займут слабые новички. Однако имеется и другой вариант – при усиленном питании монстры могут переродиться в гнездо, и оно в соответствии со своим названием, действительно порождает тварей. Вот только это не обычные монстры, это пустые тела без разума, их движет только воля гнезда. Оно контролирует каждую тварь, именно поэтому каждое гнездо способно к влиянию на разум, потому что это и есть основа его существования. В таком виде искаженный может управлять и создавать огромные количества кукол, бывает, что до нескольких сотен тысяч. Слава Яростному, в нашем случае все не зашло так далеко! Но, как сама понимаешь, при смерти управляющей ими воли, пустые оболочки просто валятся на землю.

Сколотов жалел, что под рукой нету тетрадки – конспектировать все это богатство знаний. Глаза уже могли видеть, немного расплывчато и с резью, но все же могли, а еще через пять минут он даже смог встать и осмотреться. Как и сказал Коротар, весь зал был завален горой недвижимых тел вперемешку с изрубленными останками тварей, а вот у входа лежала шестерка вовсе не монстров. Мертвые бойцы Волих в измятых и изорванных доспехах безмолвно смотрели в пустоту немигающим взглядом. Сколотов подошел вплотную – посреди погибших лежал Филин с разбитым до неузнаваемости лицом, Олег узнал его по прикованной цепью к руке рукоятке сломанной секиры.

– Ты же сказал, что помощь никому не нужна? – тихо прошептал он, обращаясь к стоящему за спиной ветерану.

– Я не соврал, остальные сами справились, а мертвецам даже ты не поможешь, твари не оставили им шансов. Раненых среди них не было, Филин погиб, прикрывая прорыв. Они все-таки сообразили, кто из нас наиболее опасный, и направили самых крупных тварей с одной стороны. Его напарников просто смели, а он держался до тех пор, пока не подошел Духован. Вместе с магией Энгиса отбиться удалось, но было уже поздно.

Сколотов молча опустился на колено и прикрыл Филину глаза, игнорируя удивленные взгляды бойцов, так же молча встал и, отойдя в сторону, накинул на себя привычную иллюзию. Олег не знал, как именно отнестись к этой потере – просто товарища, с которым он плечом к плечу сражался более недели, вдруг не стало, и он даже не видел, как это случилось, ничего не смог сделать. Пустота внутри стала ощущаться еще сильнее, похоже, его потери в мане оказались намного больше, чем думалось поначалу, единственным плюсом было то, что из-за мозголомов чувствительность разума к посторонней боли резко упала, и он избежал участи полноценно почувствовать себя подушкой для иголок.

В полной тишине к Коротару подошел солдат и что-то зашептал на ухо, боясь нарушить спонтанную минуту молчания. Тот коротко кивнул, выждал еще немного, задумчиво рассматривая стоящую недалеко фигуру, тряхнул головой, как бы отгоняя назойливую мысль, и направился в угол зала, где за трубами обнаружилась выломанная железная дверь. Сколотов отправился следом – за дверью оказалась обширная круглая комната, что-то вроде запасного резервуара для воды. Вниз шла железная лестница из скоб, такая же, как в шахте, единственная труба в потолке протекала тонким ручейком, а на дне в черно-багровой воде плавали человеческие тела, в несколько слоев. Наваленные друг на друга трупы медленно дрейфовали на поверхности, целые или частями, новые и давние. Комок моментально подкатил к горлу, и Сколотова не вывернуло только потому, что было нечем, смрад полуразложившихся тел заполнял все пространство, от которого даже бывалые вояки заметно побледнели. Сзади нетвердой походкой подошел Энгис и, заглянув через плечо ближайшего солдата, произнес:

– Вот, похоже, и причина.

Коротар покосился на проклятого:

– Тут нам делать нечего, идем.

Духован притормозил старика за плечо и указал куда-то вниз.

– Да, друг, я видел клеймо рабов Сун-Ган. Надо возвращаться, на твои вопросы я отвечу по пути, – загодя остановил он рвущийся наружу вопрос Сколотова, предупредительно подняв руку.

Путь назад оказался не в пример проще. Они шли по маршруту группы Духована, который не только был недавно расчищен, но и проходил исключительно по первому уровню канализации, так что ближе к выходу Олег все же выбил из Коротара дополнительную информацию.

– Понимаешь, какое дело… Ты, наверное, в курсе, что искаженные людей не жрут. Ну так вот, это не совсем так, – начал свой рассказ старик. – Их не интересует мясо, зато интересует энергия или сила, которая высвобождается при смерти, вот ее они и поглощают. В обычной ситуации это просто делает тварь чуточку мощнее… Скажем, пока монстр не угробит с десяток человек, прирост в силе и не заметен вовсе. Но та энергия, что высвобождается в момент смерти – всего лишь малая часть того, что выходит из тела после, иногда этот тонкий ручеек может существовать месяц, иногда год, но твари в большинстве своем слишком тупы, чтобы остаться на месте и поглощать этот источник, – Коротар ненадолго замолк, собираясь с мыслями. – Совсем другое, дело если искаженные стайные, как плевуны, или монстру все же удалось нажраться достаточно. Кроме банального усиления, из-за поглощенной энергии они умнеют. Раскормленная стая или одиночка уже достаточно сообразительны, чтобы понимать ценность таких источников, и вот в этот момент начинается настоящий ужас, ежели это происходит в городе. Буду говорить о стаях, с монстрами которые не способны перерождаться в гнезда, немного по-другому. Поумнев, они начинают собирать тела, становясь все сильнее, создавая больше гнезд и увеличиваясь числом. Иногда такие рассадники порождают гвардейцев – специальных искаженных для защиты, обычно на одного такого уходит два-три гнезда. Отчасти из-за них мы так спешили – даже один такой ублюдок в тесных коридорах подземелья мог стать непреодолимым препятствием. Еще хуже, если от переизбытка питания гнездо породит короля… Но все это только прелюдия, ежели оставить в покое такой вот рассадник на достаточное время, то все искаженные однажды получат благословение Лжецов, как это называли в моем отряде. Такая группа развившихся тварей вырежет всю Амиладею, и никто не сможет ничего с этим поделать.

За рассказом о тварях они добрались до лагеря, а потом, после череды всякой беготни и разборок, Олег добрался до вербовочного пункта, где получил увесистый мешок монет и, уже собираясь уходить, был перехвачен в дверях Коротаром.

– Пойдем, переночуешь у меня. Не криви лицо, приставать не буду. Сколько, по-твоему, мне уже лет? Вон, ты на ногах еле держишься от усталости, сейчас для тебя любой оборванец опасен. Пошли, заодно с дочерью познакомлю.

Сколотов не стал дальше сопротивляться. Сейчас все его мысли были о чистой кровати, а так как кровать здесь намного ближе, чем там, то какой смысл привередничать?

========== 21. Близкая родственница ==========

Комментарий к 21. Близкая родственница

Бечено

Клан Волих управлялся советом трех выборных представителей. Монолитный внешне клан в действительности был разделен на три части – каждая группа имела своих приверженцев среди бойцов, свою зону ответственности и некоторый запас личных ресурсов. Несмотря на такую раздробленность, лидерам удавалось вести единую политику для всего клана: решения, принимаемые на совете, всегда были результатом единогласного выбора, и то, что подобная система не давала сбоев, целиком и полностью была заслуга Жана Битого, Цорха Плиты и Натана Лу. Дела совета ни разу не перерастали в личные или межфракционные конфликты, и ни разу никто изнутри или извне не усомнился в целостности Волих. Разговоры об упразднении подобной несуразности ходили давно, но все на уровне недовольного ворчания ветеранов – из-за эффективности управления совета насущной необходимости в реформах не было. К тому же некоторые еще помнили те события, по вине которых управление кланом было разделено, и хотя они давно утратили свою актуальность, многие цеплялись за этот атавизм, а бойцы каждой ветви держались за чувство общности внутри своих групп, формально отделяя себя от других знаками отличия на гербе клана. Из-за этого совет и не мог просто объединиться – каждый из делегатов обязан был представлять свою ветвь, несмотря на то, что смысла в этом было немного, тем более в данном вопросе единства мнений не существовало и внутри совета. Натан, яростный сторонник объединения, не раз поднимал эту тему, все время наталкиваясь на сопротивление консервативного Цорха, который был наиболее упертым в плане любых кардинальных изменений внутри их сообщества, если для этого не назрела серьезная необходимость. Жан, в свою очередь, вообще не интересовался данным вопросом, будучи готовым согласиться с любым победителем долгосрочного спора.

Сейчас же вся троица собралась в кабинете, в самом центре крепи клана. За круглым столом стояли три высоких кресла, в одном из которых сидел грузный мужчина, не снимавший кольчугу даже в самой защищенной комнате всей территории Волих. Прозвище “Плита” он получил не только за свои физические данные и надежность в бою, но и за рассудительный и упрямый в достижении цели характер. Непосвященному человеку Цорх мог показаться туповатым громилой, но это было далеко от истины – за медлительностью и солдатской прямолинейностью скрывался живой ум, как никто другой радеющий за благополучие вверивших в его руки свою судьбу людей. Именно поэтому Цорх так часто выступал якорем, тормозящим многие авантюрные идеи совета, и, в первую очередь думая о том, как потрясения скажутся на народе, он частенько занимал выжидательную или откровенно пассивную позицию.

Оппонент Цорха, Натан Лу, заработал свое прозвище “Цепной”, которое сам недолюбливал, за историю, произошедшую с ним еще в подростковом возрасте. Будучи потомственным бойцом Волих уже в третьем поколении, он, несмотря на все сопротивление, был отправлен на обучение к лучшему мастеру-фехтовальщику клана, который взялся за него всерьез. У Натана были выдающиеся способности, и премудрости мечевого боя давались ему легко и непринужденно. На тренировочной площадке ему не было равных ни в дуэлях, ни в общих свалках. Все изменилось в первом настоящем бою – когда его отряд под руководством опытного ветерана набирался опыта в сражениях с мелкой группой плевунов, Натан просто сбежал. Это было серьезным шоком для его отца и наставника, однако они пробовали еще много раз, но результат оставался тем же – подросток оказался патологическим трусом. Его отец, уважаемый воин Гурвран Лу, не мог смириться с этим и таскал сына в патрули еще около года, прежде чем опустил руки. Для бывалого вояки этот удар оказался разрушительней нападения орд искаженных. Он серьезно запил и первый раз в жизни в пьяном угаре побил свою жену. Так продолжалось целый месяц, пока однажды Натан не исчез из дома. Его старый наставник отправился искать парня, так как Гурвран оказался в невменяемом состоянии. Поиски длились целые сутки, и только на утро следующего дня патруль наткнулся на залитого кровью подростка, стоящего посреди кучи разрубленных на куски монстров. Чтобы не поддаваться страхам, Натан приковал себя рядом со спуском в канализацию – украв из кузни замок и цепь, он закинул один ее конец на ржавый штырь, а второй, с древними кандалами, защелкнул вокруг лодыжки, выбросив ключ в люк. В ту ночь Натал Лу избавился от своих страхов, но собрать воедино семью это уже не помогло. Протрезвев и узнав, что сделал его сын, Гурвран был просто раздавлен чувством вины, боясь даже взглянуть в глаза своей семье. Он перебрался жить на заставу, где и погиб через два месяца. Его товарищи говорили, что ветеран сам искал гибели, бросаясь в самые опасные места, как одержимый, и желанная смерть настигла его в очередной схватке с обезумевшей бандой. Жена Гурврана прожила еще восемь лет, но соседи говорили, что это была лишь тень той бойкой женщины, которую они знали. С тех пор Натан стал сыном всего клана. Он рос, как и его мастерство воина, большинство уважали его за ту решимость, благодаря которой он смог выжечь каленым железом из своего духа ту позорную слабость. Он много сражался, защищая свой клан, много делал для простых людей, был надежным братом по оружию для воинов Волих. Так что, когда встал вопрос о выборе третьего советника, никто не сомневался, и подросший Натан занял эту почетную должность. Уже в новой роли он прослыл человеком, постоянно выискивающим возможности для всего клана – договариваясь с торговцами, с небоходами, с нейтральными кланами, Натан внес неоценимый вклад в стабильность и благополучие Волих, проявил себя умелым дипломатом. Именно благодаря его стараниям стал возможен союз с западной общиной и Железячниками.

Третье кресло в кабинете пустовало – его хозяин предпочел более комфортные условия, раскинувшись на небольшом диванчике у стены. Жан в совете был самым молодым и спорным представителем, злые языки говорили, что его выбрали усилиями множества замужних дам, которые конкретно накапали, по этому поводу, на мозги своим мужьям, но это были всего-навсего слухи. В первую очередь Жан опирался на молодняк клана, для которых был примером для подражания. Недавно выросшие в полноценных воинов подростки видели в нем типаж беззаботно идущего по жизни человека, которому все дается легко и без усилий. В некотором роде Жан олицетворял стиль жизни, в котором более всего ценились те моменты, когда загруженное ответственностью подрастающее поколение могло просто повеселиться, сделать какую нибудь глупость и справедливо получить за нее по шапке. Вся философия Жана умещалась в истории происхождения его прозвища – Битый. Еще во времена обучения он прославился как покоритель девичьих сердец. Не признавая никаких правил приличия, Жан регулярно наведывался с ночными визитами к молоденьким красавицам, проявляя чудеса изворотливости для проникновения в их комнаты. Его ночные похождения становились настоящими легендами среди сверстников. Как минимум две из трех подобных встреч прерывались проснувшимися родителями, ведь проявив способности бывалого домушника для проникновения и достигнув своей цели, Жан считал полнейшим неуважением к красавицам заставлять их и себя сдерживаться, так что если наутро лицо ловеласа украшала пара фингалов – сразу было понятно, чем тот недавно занимался. Однажды в кругу друзей его спросили, каким образом каждый раз грузные папаши умудряются вылавливать Жана, ведь на тренировках даже бывалые ветераны не поспевали за шустрым бойцом, неужто его ловят прямо в постели? На что тот ответил, что ни в жизни не позволил бы устроить безобразную сцену драки в комнате дамы, так что бьют его исключительно на улице, а насчет первой части вопроса он выразился так: “Я считаю себя вправе наведываться по ночам к девушкам, которые желают моего визита, но так же думаю, что их отцы имеют такое же право бить меня за это. Так что я воспринимаю это как своеобразный договор между мной и их родителями”. С тех пор прозвище “Битый” и прицепилось к Жану, хотя и использовалось крайне редко. Несмотря на многочисленность любовных интрижек, он умудрился не нажить себе кучу недоброжелателей. В поле зрения молодого Казановы никогда не попадали замужние женщины или девушки, имеющие парней, более того, множество неуверенных в себе одногодок шли к нему за советом и ни разу не слышали отказа в помощи. Жан был, в некотором роде, противоположностью Натана, родившись в семье заводчика мясных чухов, которых клан разводил в закрытой части своих земель. К военному ремеслу он пристрастился на тренировках ополчения, где его заметили наставники. Легко впитывая военную науку, Жан быстро прогрессировал. Заводя себе друзей и знакомых повсюду, всегда улыбчивый, всегда доброжелательный, он шел по жизни широкими шагами. Счастливая семья, счастливое детство и юность – все в его жизни складывалось удачно, и он делился этой удачей с окружающими. Но была и другая сторона его личности, ведомая только бывалым ветеранам Волих, водившим его в бой множество раз, ответственная сторона. Показательно легкомысленный и бесшабашный в драке Жан становился совсем другим, как только под его начало попадали люди. Не было в клане командира, который дорожил бы своими воинами сильнее Жана; он вел солдат в бой с передней линии, поддерживая и находя подход к каждому бойцу, при этом никогда не поддаваясь страху или панике. Последний год только Жан водил клановых вояк на зачистки за пределы территории Волих, и хотя недалекие глупцы обвиняли его в постоянных потерях, ветераны знали, что никто не справился бы лучше, и ни за кем солдаты бы не пошли в бой с такой охотой. Во время выборов последнего члена совета поддержка стариков оказала решающую роль, и кандидатура, для многих казавшаяся поначалу нелепой шуткой, заняла место лидера одной из ветвей. Сейчас Жан, откинувшись на ручку дивана, задумчиво крутил в руке небольшую иглу, вынесенную с места подземного побоища Духованом. Час назад у него состоялся со старым воякой долгий разговор, и теперь его мысли занимала одна неоднозначная особа.