Текст книги "Digging for the Bones (ЛП)"

Автор книги: Paganaidd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Рон и близнецы обменялись тревожными взглядами.

– Мама бы нам кишки на подвязки выдрала, если бы мы так поступили, – уныло пробормотал Фред.

– Ну да, но ты был… Я не знаю… как будто пытался произвести на него впечатление или что-то в этом роде, – заметил Гарри, закидывая метлу за плечо.

Джордж неловко пожал плечами.

– Папа сказал, что Снейп теперь член семьи, – он был непривычно серьёзен. – Он появился на часах и всё такое.

– И Гарри тоже, – заметил Фред.

– Я? – удивился Гарри. – Почему я на часах? – Он почувствовал, как в животе разливается тепло, и впервые за целую вечность улыбнулся по-настоящему. – Это ваши родители поместили меня туда?

– Нет, – покачал головой Рон. – Стрелка просто появилась там.

– Мы подумали, может, потому, что мама с папой решили тебя усыновить, – сказал Фред. – Я не знаю, как это работает, но должно быть как-то так.

В этом был смысл. Возможно, этому поспособствовало простое заполнение бумаг или что-то ещё. Тёплый огонёк в животе стал ярче. Стрелка на часах могла означать, что он сумел бы покинуть Паучий тупик и перебраться в Нору, пока не восстановят хогвартскую защиту. Может, стоит спросить мистера и миссис Уизли, что происходит? Может быть, он приедет сюда на Рождество?

Эта мысль вызвала странную грусть. Гарри задавался вопросом, как будет выглядеть Паучий тупик, украшенный к Рождеству. По какой-то причине Гарри был уверен: если он попросит, Снейп позволит сделать всё так, как мальчику захочется, и миссис Кук придёт к ним, чтобы охать и ахать.

– Так Снейп хорошо к тебе относится? – спросил Рон, когда близнецы прошли немного вперёд.

Неужели? Это было так сложно. Последние четыре недели прошли как в тумане, и Гарри не хотел говорить об этом. Давать ему сыворотку правды – это «хорошо относиться»? Однако Снейп просидел с Гарри всю ту ужасную ночь, рассказывая ему детские сказки и держа его за руку. Он постоянно приходил и проверял Гарри, а вчера вечером отнёс его в постель (неужели это было только вчера?).

В голове Гарри всплыло похожее на сон воспоминание.

Прошлой ночью он проснулся или наполовину проснулся в ужасном состоянии, когда не мог ни пошевелиться, ни закричать. Он знал, что Вернон или Волдеморт (скорее всего, оба) находятся в комнате с ним, но ничего не мог сделать, чтобы защитить себя. Он хотел закричать или наброситься на них с кулаками, но паралич крепко сковал его, и единственное, что он мог – жалобно скулить.

Невозможно было сказать, как долго он так пролежал, казалось, целую вечность. Даже собака исчезла.

Затем чудесным образом запах имбиря и душистого перца возвестил о присутствии Мастера зелий.

– Ш-ш-ш. – Рука Снейпа легла ему на плечо, легонько встряхнув. – Гарри, милый, это сон, – низкий голос зельевара звучал хрипловато. – Всё хорошо.

Он помнил, как открыл глаза; усталые чёрные глаза Снейпа были полны тревоги, а затем кровать прогнулась, когда Сопелка снова прыгнул на неё.

– Засыпай, сын, – Снейп мягко улыбнулся ему.

Гарри закрыл глаза, успокоенный скрежетом протаскиваемого через комнату кресла и скрипом, когда опекун сел. Мальчик погрузился в более глубокий, спокойный сон, уверенный в том, что ничего плохого с ним не случится, пока Снейп сидит рядом.

– Да, – сказал Гарри Рону, пытаясь понять, произошло ли это на самом деле или ему просто приснилось. Это казалось реальным, но насколько? – В основном с ним нормально.

Хотя сыворотка правды была несколько неприятной штукой.

– Хотя иногда он всё ещё бывает чёртовым ублюдком, – заключил Гарри.

Трое братьев Уизли снова встревожились, Фред и Джордж остановились и посмотрели на Гарри и Рона так, что Гарри вспомнились времена, когда он произносил вслух «Волдеморт».

Рон открыл было рот, но тут же закрыл его.

– Э-э… – протянул Джордж. Фред нервно заёрзал.

– Что? – спросил Гарри.

– Э-э… – наконец нарушил молчание Рон. – Не… ты знаешь… не обзывай его в нашем доме. Я имею в виду… – Рон поднял свободную руку ладонью вверх, как бы сдаваясь. – Он твой опекун и всё такое, ты… – Рон заколебался, глядя на близнецов. – Мы должны проявить к нему… некоторое уважение.

– Вы что? – Гарри недоверчиво оглядел абсолютно серьёзные лица ребят. – В прошлый раз, когда мы разговаривали, вы с удовольствием называли его как угодно.

– Да, но это было до Джинни, – тихо сказал Фред, не глядя Гарри в глаза.

– Это заклинание, – глубоко вздохнул Рон, видя недоумение Гарри. – Оно довольно тёмное, если верить Биллу.

– Как исцеляющее заклинание может быть тёмным? – не понял Гарри.

– Это значит, что у Снейпа серьёзные права на Джинни, так что он держит всю семью за яйца, – прямо сказал Джордж. – Видишь ли, заклинатели отдают частичку своей души смерти. Это больше, чем долг жизни. Это как… Я не знаю… всё, что ты в состоянии отдать.

– А как насчёт Помфри и Макгонагалл? – спросил Гарри.

Рон покачал головой.

– Мама и Макгонагалл четвероюродные или пятиюродные кузины, а папа, я не знаю, как-то связан с ней. В любом случае, она кровная родня. Кроме родственных связей, она – декан факультета Джинни. Поэтому заклинание распознало, что она в любом случае связана с нами. Помфри – целительница. Целители дают все эти клятвы, чтобы на них не навешивались долги жизни.

– И-и…? – Гарри терпеть не мог, когда ему приходилось просить кого-то объяснить какой-то аспект волшебного мира.

– И это значит, – мрачно произнёс Фред, – что так же, как у нас есть тётя Мюриэль, теперь у нас есть Снейп.

– И если верить Биллу, – подхватил Джордж, – поскольку Снейп был заклинателем и вложил большую часть своей силы, заклинание признало его Магистром магии. Это значит… – Джордж замолчал, с трудом облекая всё это в слова.

– Это значит, – вмешался Фред, – что Снейп может жениться на Джинни, или удочерить её, или взять в ученицы, или даже сделать её своим домашним эльфом, если захочет.

У Гарри закружилась голова.

– Снейп не держит домашних эльфов, – оцепенело пробормотал он и воскликнул: – Но это же ужасно!

В груди у него вспыхнуло что-то горячее; он почувствовал, как загорелись щёки. Снейп удочерит Джинни? Тогда Гарри снова останется в одиночестве. Вздрогнув, он понял, что не хочет делиться вниманием Снейпа.

– Но ведь он нормальный, правда? – обеспокоенно спросил Фред. – Он не заставляет тебя вкалывать по дому или что-то в этом роде?

– Нет, он нормальный, – Гарри подумал о Сказочнике. – На самом деле он очень хороший.

– Ну, он не морил тебя голодом, – заметил Рон. – Ты вроде немного поправился.

Гарри кивнул.

– Снейп бесится, если я пропускаю обеды.

Они больше не заговаривали о Джинни и Снейпе, хотя Гарри был уверен, что у них есть миллион вопросов, которые им хотелось бы задать.

Остаток дня прошёл в мельтешении снитчей и бладжеров. Через некоторое время поиграть с ними вышел Билл со своей метлой.

Проблема возникла, когда Билл ударил бладжером по Фреду, тот уклонился вместо того, чтобы отбить обратно, а Гарри оказался в это время в неподходящем месте: он гнался за снитчем и не заметил бладжер, пока тот не врезался в него.

Чёрт, подумал Гарри, открывая глаза в следующий раз. Он лежал на спине в расплывчатом окружении рыжеволосого семейства, чувствуя, как искалечено лицо, и не совсем понимая, что произошло.

– Мои очки? – Гарри поперхнулся и закашлялся, когда что-то потекло в горло. Он приподнялся на руках, повернувшись, сплюнул на траву тягучие красные сгустки. Гарри очень надеялся, что не совсем уничтожил свои очки. Красное всё капало на траву.

В носу пульсировало, и с каждым толчком казалось, что нос раздувается. Щека так распухла, что левый глаз не мог открыться.

– Молодец, Фред, – заметил Билл, присаживаясь на траву, чтобы получше рассмотреть лицо Гарри. – Сломал ему нос. И одну из скул, кажется. Гарри, позволь мне заглянуть тебе в рот.

Гарри послушно открыл рот.

– О, хорошо хоть, все зубы на месте. Мама терпеть не может ставить их обратно, – бодро сказал Билл. – Как думаешь, идти сможешь?

Гарри кивнул. Билл помог ему встать, но не отпустил. Рон протянул очки. Вместо искорёженных кусков проволоки, которые Гарри ожидал увидеть, они оказались целыми и невредимыми. Верно, ведь Снейп подарил ему очки, зачарованные на самовосстановление. Он также купил ему ещё одну пару, на случай, если мальчик потеряет первую. И всё только для того, чтобы облегчить жизнь Гарри.

Очки Гарри всегда были больной темой для Петунии. «Не смей их ломать, – шипела она. – Разобьёшь – будешь ходить слепым, я не собираюсь платить за другие очки». Конечно, теперь Гарри не был уверен, что ей действительно пришлось заплатить за его первые очки. Снейп, кажется, намекал, что за них должна была заплатить НСЗ*.

Капающая с его лица кровь смешалась со слезами.

– Держи, Гарри, – Джордж протянул ему носовой платок. – Зажми нос, чтобы не истечь кровью до того, как мы доставим тебя в дом.

Гарри был рад, что мог оправдать слёзы стекавшей по лицу кровью – конечно, больно, но бывало и похуже. Он не хотел, чтобы Уизли считали его ребёнком.

Снейп разволнуется, когда увидит всё это. Эта простая мысль, казалось, поразила неустойчивое эмоциональное равновесие Гарри, как удар молота. Снейп рассердится на мальчика не потому, что это доставит ему неудобства, а потому, что это его работа – убедиться, что Гарри в безопасности. Потому что он наверняка испугается.

Испугается. За Гарри.

У Гарри перехватило дыхание.

– Не торопись, Гарри, – сказал Билл, приняв его идиотский всхлип за стон боли. – Ты ведь упал с метлы.

Вспомнив свой разговор со Снейпом, Гарри понял, что тот подумает, будто он сделал это нарочно. Это причинит ему боль.

– Не… не позволяйте Снейпу видеть меня таким, – выдохнул он. – Он сильно расстроится.

Билл замер.

– Ладно, Гарри, – тихо проворчал он. – Фред, беги за мамой. Расскажи ей, что случилось. Мы принесём Гарри.

Не теряя больше времени, Билл просто подхватил Гарри на руки и понёс, предоставив Рону и Джорджу следовать за ним.

– Он накажет тебя, Гарри? – тихо спросил Билл.

– Думаю, да, – с несчастным видом ответил Гарри.

– Как? – ожесточённо спросил Билл, удивив мальчика своим тоном.

– Скорее всего, заберёт мою метлу, – пробормотал Гарри, – и заставит писать длинное эссе о технике безопасности полётов на мётлах или что-то в этом роде.

– Я скажу ему, что во всём виноват Фред. – Руки Билла немного расслабились. – Он должен был отбить этот бладжер.

– Спасибо, – с облегчением сказал Гарри. – Он такой уставший. Я не хочу его волновать.

Что-то в лице Билла смягчилось.

– Посади его сюда, – распорядилась миссис Уизли, указывая на стул напротив двери, когда Билл внёс мальчика внутрь. – Дай мне взглянуть, Гарри.

Она взмахнула палочкой, убирая платок. Кровь по подбородку больше не текла.

Билл прошептал что-то на ухо Молли, пока она работала, и отошёл.

– Как ты вообще свалился с метлы? – спокойно спросила она.

– Я не падал… – поспешил поправить её Гарри.

Миссис Уизли посмотрела на что-то позади него.

– О, Северус, – сказала она и мягко улыбнулась. – Рон, принеси профессору стул и чашку чая! – Она снова посмотрела на Гарри. – А теперь сиди спокойно, дорогой, у меня это неплохо получается, – она взмахнула палочкой перед глазами мальчика, и всё на его лице болезненно сместилось.

Гарри, однако, не пикнул – ему не хотелось, чтобы Снейп подошёл и увидел его таким. Из глаз потекли слёзы.

– Ну вот и всё. Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, спасибо, – ответил Гарри. Она ещё раз взмахнула палочкой, и лицо мальчика вдруг стало чистым и сухим.

– Что случилось, Гарри? – громко спросил Снейп.

– Я… э-э… – Гарри подумал, что теперь он может повернуться и посмотреть на своего опекуна, и только тогда сообразил, что его рубашка вся в крови.

– Он упал с метлы, – сообщил Фред.

– Нет, – возразил Гарри, повернувшись к Фреду. – Ты промахнулся мимо бладжера, и он меня сбил.

Снейп сидел неподвижно, и Гарри показалось, что тот скрипнул зубами.

– Это был несчастный случай, – уже тише сказал он, поворачиваясь к своему опекуну. – Клянусь.

Он встретился взглядом со Снейпом, желая, чтобы тот понял, что Гарри не нарушил их соглашение.

– А вся эта кровь? – напряжённо спросил Северус.

– Из разбитого носа, – небрежно бросил Рон. – У него всегда из носа кровь идёт, когда он падает с метлы.

В этот момент Гарри готов был расцеловать Рона. Снейп немного расслабился, даже дыхание выровнялось.

Миссис Уизли что-то пробормотала, и вся кровь с рубашки Гарри исчезла.

– Идите и приведите себя в порядок к ужину, – сказала она, выпроваживая их из кухни.

Гарри вдруг охватило безумное желание обнять Снейпа. Ни по какой другой причине, кроме той, что опекун прибежал, как только услышал, что Гарри поранился. Но мальчик сдержался: Снейп наверняка проклял бы его.

Когда все вернулись на кухню, Снейп уже спал. Гарри последовал его примеру и отправился спать гораздо раньше, чем обычно. Миссис Уизли пришла ему на помощь, когда близнецы начали дразнить его.

– Иди ложись, милый, – сказала она. – Бладжеры в лицо любого выбьют из колеи.

Дважды «милый» от двух разных людей за двадцать четыре часа. Рекорд! От этой мысли у него потеплело на душе.

________

*НСЗ – Национальная служба здравоохранения (англ. National Health Service, NHS) – зонтичный термин, описывающий совокупность отдельных национальных государственных организаций здравоохранения Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии (служба в Северной Ирландии носит название Health and Social Care) (прим. пер.)

========== Глава 52. Побочные эффекты ==========

Суета в доме Молли Уизли началась рано. Её шаги были слышны на лестнице задолго до рассвета. Некоторое время Молли с Артуром тихо разговаривали на кухне, потом задняя дверь открылась и закрылась. По лестнице снова послышались шаги. Голос Молли всё ещё звучал приглушённо, как будто она пыталась не разбудить дом. Ей ответил более молодой и высокий голос – Джинни. Шаги человека, спускавшегося по лестнице вместе с Молли, были запинающимися и неуверенными.

Через несколько минут на лестнице послышались быстрые мужские шаги. Это, должно быть, Билл – Перси всегда шёл очень осторожно, а младшие мальчики походили на табун жеребят.

Из кухни слышно только три голоса – должно быть, Артур ушёл на работу.

Размеренной поступью спустился старший сын Уизли – голос молодого человека на кухне подтвердил это.

Молли готовила – в воздухе витал запах сосисок. Через пятнадцать минут вниз по лестнице прогремела ожидаемым галопом толпа долговязых подростков.

Северус лежал на спине, прислушиваясь к звукам просыпающегося дома, и думал о том, сможет ли он прятаться здесь весь день. Возможно, если бы он притворялся спящим каждый раз, когда кто-то входил…

Лёгкий стук в дверь заставил его решиться.

– Да? Входите, – отозвался он, смирившись с тем, что его потревожат и пригласят на завтрак.

Это был мальчишка («Твой СЫН, Северус!» – громко произнёс голос Лили) с подносом, полным еды, и кружкой чая.

– Профессор, – тихо сказал мальчик, – миссис Уизли подумала, что вы, наверное, захотите ещё немного полежать.

Северус сел. Ребёнок поставил поднос на прикроватный столик и поспешил помочь поправить подушки. Зельевар вздохнул.

– Подай мне трость, – попросил он. – Я сейчас вернусь.

К счастью, ванная была рядом с комнатой, в которой спал Северус. В последние несколько дней зельевар чувствовал себя совершенно вымотанным, и хотел подумать, возможно ли что-то предпринять, чтобы избавиться от ощущения, будто он старше Дамблдора.

Прошло некоторое время, прежде чем он вышел из ванной. Мальчишка ждал его в коридоре.

– Ради бога, Гарри, – раздражённо бросил Северус, – нет необходимости ходить за мной хвостом.

Ребёнок слабо улыбнулся.

– Миссис Уизли сказала мне убедиться, что с вами всё в порядке, – он понизил голос, бросив быстрый взгляд в коридор. – Я не хочу оказаться с ней по разные стороны.

– Несомненно, – Северус поймал себя на том, что разделил с ребёнком заговорщицкую улыбку.

Чтобы мальчик вёл себя прилично ради Молли? Похоже, он не боялся этой женщины.

«Ласковое слово слаще мёда, Сев», – весело отозвался голос Лили.

Преподаватель в нём решил поразмыслить над этим. Слизеринцы, как правило, вели себя лучше, чем другие студенты, и Северус всегда полагал, что это просто преданность факультету, но, подумав, понял, что общение с собственными учениками не омрачалось его характером. Пожалуй, ему следует спросить Минерву, как она управляется с классом. Его слизеринцы редко жаловались на неё, и некоторые из них испытывали к ней настоящую привязанность, несмотря на её строгость.

Поразмыслив об этом сейчас, он понял, что всегда был несколько предрасположен к старой кошке. Она была строгой и никогда не заводила среди студентов любимчиков. Если подумать, хотя она и благоволила Джеймсу Поттеру и его друзьям, но никогда не потакала им в вопросах дисциплины, как это делали некоторые другие.

«Помнишь, что она сделала с ними после той выходки на озере?» – спросил голос Лили у него в голове.

Не сразу, но постепенно он смутно припомнил, как Блэк и Поттер мыли и натирали полы в Большом зале в течение нескольких месяцев, даже в октябре следующего учебного года. Он запомнил это особенно потому, что некоторые из слизеринцев завели привычку умышленно проливать что-либо на пол.

На самом деле это было гораздо большее наказание, чем Мародёры получили за то, что чуть не убили Северуса. После той эскапады он пошёл к директору; но, возможно, ему следовало сначала зайти к Минерве.

Похоже, у него было больше союзников, чем он всегда думал. Когда он начал преподавать, Минерва всегда была предусмотрительно приветлива. Время от времени они перебрасывались парой слов о студентах своих факультетов, но в целом их отношения были приятно дружескими. Взаимопонимание между Минервой и Северусом несколько нарушилось с тех пор, как открылась правда о происхождении Гарри, но, возможно, теперь их отношения потеплеют.

Когда он вышел через несколько минут, Гарри последовал за ним в спальню. Кто-то (Северус надеялся, что Молли, но подозревал, что на самом деле Гарри) перестелил постель и отвернул одеяло.

– Ты не домашний эльф, – тихо проворчал Северус, – и мне не нужно, чтобы ты вёл себя как домовик.

Тем не менее зельевар позволил ребёнку укрыть себя одеялом и поставить поднос с завтраком себе на колени.

Мальчик пожал плечами и ничего не ответил.

– Ты хотя бы поел? – Северус вздохнул.

Ребёнок кивнул.

– Миссис Уизли сказала, что я всё ещё слишком худой, – пробормотал он, скрестив руки на груди и выпрямляясь.

– Я вынужден согласиться, – кивнул Северус, окинув его оценивающим взглядом. – Ты принимал свои зелья?

Ещё один кивок.

– Вам ещё что-нибудь нужно, сэр?

– Нет, спасибо, Гарри, – просто покачал головой Северус, не уверенный, что доверяет почтительности мальчишки. – Посвяти этот день своим друзьям.

– Спасибо, – слегка улыбнувшись, пробормотал ребёнок.

Северус принялся за яичницу с тостом, размышляя, вставать ли ему после завтрака. Он так устал.

Этот рефрен уже начинал надоедать.

– Северус? – раздался из-за двери голос Молли. – Можно мне войти?

– Да, – отозвался Мастер зелий, смирившись с тем, что Молли снова возится с ним.

Она была одета в дорожную мантию и держала в руке два письма.

– Это только что пришло для тебя, дорогой, – сказала Молли, протягивая письма Северусу. Она говорила с почти нежной ноткой в голосе, как будто он был её старым другом. – Сейчас я отвезу Джинни к целителям. Билл рядом, и он подаст тебе всё, что нужно, – она вытащила из кармана и протянула Северусу маленький колокольчик. – Не вставай, пока не почувствуешь себя лучше. Билл услышит звон. Я вернусь к чаю. Надеюсь, ты не откажешься присоединиться к нам? Тогда мы сможем объяснить детям, что мы решили?

– Сначала я должен поговорить с Гарри, – твёрдо сказал Северус, прежде чем она успела закрыть дверь.

Эти слова, или, скорее, тон, заставили Молли остановиться и вопросительно посмотреть на него.

– Поскольку мальчишка вырос в семье маглов, у него нет ни малейшего понятия обо всей этой чепухе с помолвкой. Скорее всего, он решит, что его заставят жениться на твоей дочери, хочет он того или нет. Это не то, о чём он должен беспокоиться в своём психическом состоянии.

Молли вернулась в комнату и прикрыла дверь.

– С ним всё в порядке, Северус? – серьёзно спросила она.

– Нет, – признался Северус. – Даже близко нет.

Молли открыла рот, чтобы задать ещё один вопрос, но Северус оборвал её:

– Я не могу рассказать тебе об этом. Это его дело, он сам скажет, если захочет.

– Ладно, если ты думаешь, что так лучше… – Молли серьёзно кивнула и взглянула на маленькие часы на столе. – Я вернусь позже. Мы ещё поговорим? Да, чуть не забыла, сегодня утром с нами через камин связался Ремус. Вроде как Альбус, – её голос сочился презрением при имени директора, – нуждается в нём сегодня для чего-то, так что мы не увидим его до завтра или, самое позднее, послезавтра. Чёртов старик! – прошипела она, и её карие глаза вспыхнули гневом. – Он счастлив, когда все прыгают перед ним на задних лапках.

– Прости, Молли, – вздохнул Северус. – Мы уйдём утром.

– О, мой милый, я вовсе не хочу, чтобы ты уезжал, – Молли наклонилась и похлопала его по руке, как будто он был одним из её сыновей. – Ты никуда не пойдёшь. Ты с трудом можешь встать с постели, – она снова посмотрела на часы. – Мне пора, мы опаздываем.

С этими словами она пересекла комнату и закрыла за собой дверь.

Северус наконец взглянул на письма, которые держал в руке. На одном был знакомый герб Хогвартса и написанный рукой Альбуса адрес. Другое…

Другой конверт был насыщенного кремового цвета, адресованный ему красивым почерком; такие конверты он видел только на столе Люциуса. На печати – герб швейцарского отделения Гринготтса.

Трясущимися руками Северус вскрыл конверт.

Сэр,

надеюсь, это письмо застанет Вас в добром здравии. Прилагаю полный отчёт, который Вы запросили. Я имел удовольствие в течение многих лет служить роду Принцев и весьма рад, что объявился наследник их состояния…

Северус нетерпеливо перескочил через подобострастное пресмыкательство и перешёл к бухгалтерскому отчёту на следующей странице.

Почерк был совсем мелким, и зачарованная бумага увеличивала написанное, когда он прикладывал палец к каждой строчке.

Просмотрев список, он вдруг понял, почему гоблины писали ему дорогими чернилами на роскошном пергаменте. Если это было правдой (а гоблины никогда не ошибались, когда дело касалось содержимого их хранилищ), Северус был более чем богат – он принадлежал к малфоевскому типу состоятельных людей.

Он никогда по-настоящему не верил своей матери, когда та рассказывала ему истории о своих родственниках Принцах, и всегда полагал, что она приукрашивает правду или просто фантазирует.

Доказательство того, что истории были правдивы, вызвало волну болезненных воспоминаний и напомнило ему о прошлых рождественских каникулах, когда Тобиас и Северус почти непрерывно ссорились.

Тоби потерял работу на фабрике, и чем больше Эйлин пыталась его успокоить, тем хуже ему становилось. Северус был уже такого же роста, как его отец, и больше не позволял этому человеку вымещать гнев на матери.

Хуже всего было в тот день, когда Эйлин получила сову. Она почти никогда не получала сов, но эта постучала в кухонное окно, заставив Тоби закатить истерику, требуя объяснить, почему её родственники не могут пользоваться чёртовым телефоном, как обычные люди. Конечно, Северус кричал ему в ответ, что волшебники не похожи на проклятых маглов, и это хорошо.

Она не могла прочитать письмо в течение нескольких часов после того, как оно пришло, так как пыталась успокоить Северуса и Тоби. Только после того, как Тоби напился до бесчувствия, она смогла распечатать конверт. Прочитав письмо, она сильно побледнела, закуталась в свой зимний плащ и молча вышла из дома. Она никогда не говорила Северусу или Тобиасу, куда ходила, но вернувшись на следующее утро, она словно стала другой.

С тех пор, как Северус поступил в Хогвартс, она всё больше замыкалась в себе, то почти не разговаривала, то внезапно становилась чуть ли не болтливой. В то время Северус испытывал облегчение, потому что ему показалось, что Эйлин стала матерью, которую он помнил с самого детства. Она пела и смеялась впервые за много лет, даже не заботясь о том, что Тобиас пропустил рождественский ужин, потому что валялся пьяный в гостиной. Она просто приготовила ужин для себя и сына. Он вспомнил, что за ужином они пили эльфийское вино – тогда Северус впервые попробовал его.

В последний раз он видел её перед тем, как сесть в поезд, идущий в школу.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она с безмятежной улыбкой, – со мной всё будет в порядке.

Той весной Эйлин прислала ему письмо, в котором просила никогда не волноваться за неё – она придумала, как всё исправить. Он понял это так, что она наконец-то набралась смелости оставить своего пьяного мужлана. Как оказалось, она имела в виду совсем другое.

Через две недели после этого письма Дамблдор, Слагхорн и Поппи вызвали его в кабинет Слагхорна и сообщили, что этим утром его мать обнаружили мёртвой.

Подобные известия были, к сожалению, обычным делом в военное время, однако его мать не была жертвой войны.

У Северуса сильнее задрожали руки, и, почувствовав, как по щекам потекли слёзы, он зажмурился, но ни воспоминания, ни слёзы не прекратились.

Министерство провело дознание, признало Эйлин виновной в самоубийстве и конфисковало всё до последнего кната из её сейфа в Гринготтсе. Эйлин Принц похоронили на магловском кладбище, потому что ни одно волшебное кладбище не приняло бы тело самоубийцы.

Северус вспомнил, что первыми, кого он увидел, вернувшись в замок после похорон, были Мародёры.

Блэк набросился на него – уже и не вспомнить, из-за чего всё началось, – и Северус удержался от Непростительного лишь потому, что в центре всего этого оказалась рассвирепевшая Лили.

Он тогда тоже был зол на неё, потому что она так явно встала на сторону Поттера и его дружков, хотя Северус только что похоронил мать. Он вспомнил, как трудно было не разрыдаться перед старой подругой.

«Клянусь, я узнала об этом позже», – печально сказала Лили-в-его-голове.

Он осознавал, что выдумывает это. Заклинание Tribuo выбило его из колеи, и подсознание придумывало утешительные реплики голосом Лили. Все в школе знали о случившемся. Слагхорн едва мог смотреть на него, как будто самоубийство матери запятнало сына.

Когда на следующей неделе Люциус написал ему, что Тёмный Лорд хочет встретиться, Северус был поражён. Тёмный Лорд, казалось, прекрасно понимая боль Северуса, дал ему возможность реабилитировать фамилию и нанести удар по Министерству. И лишь позднее разбитый горем молодой человек узнал, в чём на самом деле заключались планы Тёмного Лорда.

Все эти годы он был так зол на Эйлин, хотя по крайней мере часть его гнева оказалась неуместной: она, очевидно, понимала, что может лишиться своих жалких сбережений, покончив с собой, и приняла меры, чтобы предотвратить это, спрятав состояние в швейцарском банке.

Но это не объясняло, как богатство вообще попало к ней. Он ходил в Хогвартсе в поношенных мантиях, купленных на скудные доходы матери от продажи тёмных амулетов и любовных зелий торговцам в Лютном или же на те крохи, что оставались у Эйлин после пьянства Тоби в пабе.

Северус снова посмотрел на письмо.

… наследник состояния Принцев…

Значит, старый ублюдок перед смертью всё-таки не лишил Эйлин наследства? Она была их единственным ребёнком, но Северус предполагал, что старый Тиберий оставил свои деньги Святому Мунго или что-то в этом роде.

Тихий стук прервал его размышления.

Северус вытер лицо носовым платком, который лежал у него на столике, и, убедившись, что лицо сухое, сказал:

– Войдите.

Это был Билл.

– Как вы, профессор? – спросил он, забирая поднос с недоеденным завтраком.

– Неплохо, спасибо, – хрипло ответил Северус.

– Мальчики сегодня утром катаются на мётлах, – сообщил Билл. – Принести вам чаю или ещё чего-нибудь? Или, может быть, что-нибудь почитать? Мама сказала, что вы останетесь у нас на пару дней.

Хмурый зельевар неопределённо хмыкнул и через секунду неохотно сказал:

– Ещё одна чашка чая была бы кстати. И, может быть, вы достанете перо и пергамент? Мне нужно написать несколько писем.

– Да, сэр, – жизнерадостно ответил Билл.

Он вернулся через несколько минут, войдя и закрыв за собой дверь, вручил Северусу новую чашку чая, перо и пергамент.

– Спасибо.

Билл стоял, словно собираясь с духом.

– А… Я должен извиниться перед вами, профессор, – сказал он нерешительно. – Я подумал… ну, раз уж вы не принесли никаких Клятв целителей… – он заколебался.

– Вы предположили, – перебил его Северус, – что я не мог узнать это заклинание по законным каналам. Что я на самом деле был обучен этому заклинанию кем-то с гнусными намерениями, – он язвительно фыркнул. Было приятно выплеснуть часть своих эмоций на безвредную цель.

– Ну хорошо, – лицо Билла стало почти таким же красным, как и его волосы, – услышав об этом, я поговорил с некоторыми ликвидаторами проклятий. Один из них сказал, что Сами-Знаете-Кто экспериментировал с заклинанием во время войны… и я слышал… ну, на самом деле один из гоблинов сказал мне, что у вас есть связи с Пожирателями Смерти, и я… простите, это было неправильно с моей стороны – предполагать…

– Вы не ошибаетесь в своих предположениях, – тихо сказал Северус. – У меня были… связи с Тёмным Лордом. Я шпионил для Дамблдора во время войны. И это действительно Тёмный Лорд научил меня и нескольких других этому заклинанию, хотя мои знания о нём весьма неполны. Я знаю, что оно спасёт жизнь, когда другие средства не действенны. Я знаю, что это лучше всего делать втроём. Однако, боюсь, я не знал о… побочных эффектах, – он помолчал, размышляя. – Это, конечно, объясняет, почему Тёмный Лорд хотел поэкспериментировать именно с этим исцеляющим заклинанием.

Билл уставился на профессора так, словно видел его впервые. Удивлённо покачав головой, он достал из кармана волшебную палочку и, наколдовав стул, сел.

– Вы хотите сказать, что не знали, как работает это заклинание? – Его глаза стали огромными.

– Я знал, что оно спасает жизни. В то время это было всё, что мне нужно было знать, – огрызнулся Северус. – Или вы предпочли бы, чтобы я позволил вашей сестре умереть?

– Нет, я же сказал, мне очень жаль. Но разве вы не знали, что это работает как некромантическое заклинание? И заклятие рабской зависимости? – очень тихо спросил Билл.

– Некромантия? – усмехнулся Северус. – Не говорите глупостей.

– Это не глупости, – возразил Билл. – В Гринготтсе есть книги, которые никогда не показывают волшебникам, не давшим клятву хранить тайну. Я заглянул в некоторые из них. Tribua позволяет вам говорить с мёртвыми, – его голос упал до шёпота.