Текст книги "Digging for the Bones (ЛП)"

Автор книги: Paganaidd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

Мать Северуса была такой же. Он никогда не узнает, что заставило её покончить с собой в тот холодный весенний день, выбрав зелье гораздо более быстрое и надёжное, чем Глоток мира, который сварила мисс Уизли. Спасти несчастную было невозможно, даже если бы её обнаружили через пятнадцать секунд после того, как она проглотила отраву.

У Северуса сжалось в груди сердце. Похоже, Гарри унаследовал от Снейпа склонность к депрессии. Однако было удивительно, что этого не произошло раньше, учитывая тяжёлые условия, в которых жил ребёнок.

Мальчик тихо застонал, словно пытаясь сбросить проклятие, обездвижившее его.

– Ш-ш-ш, – Северус поставил чашку на прикроватный столик и взял руку мальчика в свои ладони, не желая, чтобы Гарри проснулся и запаниковал. Это было совсем не то, что нужно им обоим. – Не двигайся, Гарри. Ты поранился. Скоро придёт мадам Помфри.

Тяжёлые веки приподнялись – мальчик боролся не только с заклинанием, но и с зельем.

– Поспи ещё, – сказал Северус, не уверенный, слышит ли Гарри его и понимает ли, кто с ним говорит.

Рука в ладонях Северуса дёрнулась. Он посмотрел на лицо ребёнка – нахмуренные брови, рот сжат в испуганную линию. Слабо, едва слышно Гарри прошептал:

– Устите… еня… ростите… жалста… из…ините.

Северус шепнул заклинание, изменяя чары, чтобы позволить ребёнку двигать руками. Похоже, это помогло. Гарри крепче сжал руку Северуса, притягивая её к себе и прижимаясь щекой к тыльной стороне ладони зельевара.

«Определённо, ребёнок понятия не имеет, кто сидит с ним рядом», – не без иронии подумал Северус, тем не менее глаза мальчика полностью закрылись, а дыхание выровнялось.

Северус поймал себя на том, что думает о тех временах, когда его мать ухаживала за ним в этой самой комнате. Пустующее место в его душе, казалось, болело меньше в этот момент, когда маленькая рука мальчика сжимала его собственную.

Ни с того ни с сего, только чтобы не заснуть, Северус заговорил с ребёнком. Мать любила рассказывать ему сказки, когда он болел. Любимой её вещью был «Фонтан феи Фортуны»*, с этой сказки он и начал.

***

Поппи привыкла к вызовам среди ночи, это было частью профессии. Вот к чему она не привыкла, так это к тому, что вызов принял форму патронуса – яркого серебряного годовалого оленя, который заговорил голосом Северуса Снейпа.

– Поппи, – сказал он настойчиво, – ты нужна мне. Это из-за Гарри. Никому не говори.

Поппи вздохнула, она до сих пор чувствовала себя очень уставшей. Но Северус знал об этом, так что только крайняя нужда заставила его позвать её. Она оделась так быстро, как только смогла, проглотив несколько порций бодроперцового, а затем вызвала одного из хогвартских домовиков.

– Ты можешь доставить меня в дом профессора Снейпа? – спросила Поппи, не имея ни малейшего представления, где живёт Мастер зелий. Она знала, что Северус чувствовал себя очень неуютно с домашними эльфами, но в данный момент это казалось наиболее целесообразным выбором транспорта. К тому же домовики всегда понимали, что пациенты Поппи, их болезни и лечение – абсолютная тайна.

Эльф закивал, захлопав большими ушами.

– Принеси мои вещи после того, как переместишь меня туда, я пока не знаю, что мне понадобится. И вполне вероятно, что я останусь там, так что нужен кто-то из домовиков, чтобы помочь мне.

Северусу придётся сделать исключение из своей политики «никаких-эльфов-в-моём-доме».

Домовик посмотрел одновременно испуганно и подозрительно, но взял мадам Помфри за руку. Она была единственной, кроме директора, кого эльфы были уполномочены аппарировать в замок и из него, если возникала чрезвычайная ситуация.

Они аппарировали в плохо освещённый коридор. Поппи услышала низкий голос Северуса – тот с кем-то говорил. А через мгновение её как громом поразило – она поняла, что он не разговаривает, а разными голосами рассказывает сказку. «Колдун и прыгливый горшок»*, если только она не ошиблась.

– Северус? – позвала она, не желая смущать обычно сурового и сдержанного зельевара.

– Сюда, Поппи, – отозвался он из-за полуоткрытой двери в конце коридора.

Гарри лежал на кровати, бледный в резком свете электрической лампочки над головой. Северус сидел спиной к двери (Поппи никогда раньше не видела его в таком положении). Он держал Гарри за руку, прижимая тыльную сторону ладони к лицу мальчика.

Картина была бы трогательной, если бы не стремительно наливавшиеся чернотой синяки на шее Гарри. Они были такими большими и тёмными, что Поппи могла видеть их, стоя в дверном проёме – длинная вязь линий шириной с её большой палец. На полу валялся разрезанный пополам школьный шарф.

– Северус?.. – пытливо глянула на зельевара Поппи. – Что?..

– Я этого не делал, если тебе интересно, – не оборачиваясь, натянуто ответил тот. – По крайней мере, не буквально.

В три шага она пересекла комнату и, встав рядом со стулом, положила руку на плечо Снейпу.

– Северус, я знаю это. Итак, что же произошло?

– По-видимому, всего, так сразу свалившегося на Гарри, оказалось для него слишком много. Я нашёл его висящим почти без сознания на перекладине в шкафу, – бесстрастный голос выдавал Северуса в его самом расстроенном состоянии.

– О, нет, – Поппи вытащила палочку, чтобы начать осмотр. – Что ты уже сделал? Нет, оставайся на месте, – остановила она Северуса, попытавшегося было отодвинуться, но ребёнок захныкал во сне, крепче сжимая руку опекуна. – Это поможет ему успокоиться.

– Я усыпил его зельем, но полную дозу без тебя не давал, – Северус откинулся на спинку стула. – Чтобы он не навредил себе ещё больше, я полностью его обездвижил, но потом позволил ему двигать руками, потому что он, кажется, чувствовал сквозь сон заклинание и сопротивлялся и ему, и зелью.

– Ты не знаешь, он не страдает клаустрофобией? – Поппи подошла к другой стороне кровати. – Обездвиживание иногда вызывает клаустрофобию у склонных к ней людей.

– Всё возможно, – Мастер зелий выглядел отстранённым.

– Что ж, у него были и худшие травмы, – мрачно заметила Поппи, просматривая записи контрольных заклинаний Северуса.

Северус вздрогнул, хотя её гнев был направлен не на него.

– Излеченные с помощью только его врождённой магии, – сказал он как бы про себя. – Будь Гарри ребёнком-маглом, они бы убили его.

– Хм… Мне кое-что понадобится. Для сращивания переломов мы используем костерост, ты всё сделал правильно, так что мне не нужно ничего исправлять. Много повреждений мягких тканей, но я думаю, что большинство из них довольно быстро заживают. Мы дадим ему какое-нибудь целебное зелье утром, когда оно не будет мешать костеросту, – Поппи услышала хлопок – эльф понял её и отправился за лекарствами.

– Оставим мальчика обездвиженным, пока позвоночник не заживёт, но в любом случае придётся присматривать за ним сегодня. Хочешь, я с ним останусь?

Заработанный ею взгляд многих студентов заставлял разрыдаться.

– Гарри – это моя ответственность, – сурово отрезал Северус.

Поппи остановилась и посмотрела на него через кровать.

– Он уже «Гарри»? – мягко уточнила она.

Северус кивнул. К её удивлению, на глазах Мастера зелий навернулись слёзы, но она решила не заострять на этом внимание.

– Почему ты не хочешь, чтобы я рассказала директору?

– Потому что, если я увижу его сегодня, это закончится для меня либо смертью, либо Азкабаном. Сомневаюсь, что в любом случае я смогу помочь ребёнку, – с горечью сказал он.

Поппи прикрыла глаза и мысленно пожала плечами: если Северус так зол на директора, пусть держится подальше – Гарри не следует слушать, как ссорятся взрослые.

У неё самой найдётся немало слов для Дамблдора, когда она увидит его снова.

– Тебе понадобится помощь, Северус, – сказала она, меняя тему. – Даже после того, как Гарри восстановится, его нельзя будет оставлять одного. А если ты чувствуешь себя так же, как и я, то тебе явно ещё нездоровится.

Северус закрыл глаза и кивнул. Его согласие принять в своём доме другого человека было свидетельством того, насколько он устал.

– Кого ты предлагаешь? – спросил он, не открывая глаз.

– Ну, учитывая обстоятельства, у меня есть одно предложение, но оно тебе не понравится, – осторожно сказала она.

Северус открыл глаза и посмотрел на неё.

– Ремус Люпин.

– Нет, – решительно заявил Северус, – однозначно нет.

– Я знаю, у вас были разногласия…

– Разногласия? – прошипел Северус, стараясь говорить очень тихо. Поппи заметила, что даже в гневе он не отпустил руку ребёнка. – Из-за него и его дружков убили Лили. Он был замешан в той шутке, которая чуть не убила меня! Или ты забыла?

– Северус, – вздохнула Поппи, – он был такой же жертвой этой шутки, как и ты. И это уже в далёком прошлом. Он знает обо всей этой ситуации и не нарушит конфиденциальности. Твой единственный вариант – Молли Уизли.

– Молли не оставит свою дочь, – уверенно сказал Северус.

– Верно, – Поппи не смогла сдержать усмешку, – но если я расскажу ей о том, что случилось, она без колебаний перенесёт вас с Гарри в свою гостиную, где сможет как следует присмотреть за вами обоими.

– Ты не сделаешь этого, – огрызнулся Северус.

– Хочешь проверить? – нахмурилась Поппи. – Кроме того, у Ремуса тоже есть кое-какое образование в области врачевания разума. Конечно, он не может пройти ни одной проверки, чтобы получить лицензию, но я бы не решилась отправить Гарри даже к самому осторожному из моих друзей. Их шок от того, что Мальчик-который-выжил – всего лишь ещё один проблемный подросток, может оказаться слишком сильным.

– Я не знал, что он целитель, – пробормотал Северус.

– Ты никогда не интересовался, – сказала Поппи и несколько натянуто спросила: – Так что же это будет? Ремус или гостиная Молли?

– Хорошо, – Северус обмяк, капитулируя. – Зови волка.

_______

*Фонтан феи Фортуны (The Fountain of Fair Fortune), Колдун и прыгливый горшок (The Wizard and the Hopping Pot) – сказки из сборника «Сказки Барда Биддла» (прим. пер.)

========== Глава 37. Сказочник ==========

Кто-то разговаривал с Гарри.

Он смутно осознавал, что кто-то касается его головы и шеи, и это немного пугало, хотя он не мог сказать почему. Впрочем, это было не так уж важно, за исключением одного или двух случаев, когда острая боль пронзала его, привлекая внимание.

Важно было то, что говорил Гарри человек, беседовавший с ним.

Иногда, когда Гарри был совсем маленьким, он лежал в чулане и слушал, как тётя Петуния читает Дадли сказки на ночь. При этом у него всегда щемило в груди – он знал, что уродам не читают сказок, и подслушанные истории он ворует. Он знал это. Он также знал, что воровать неправильно. Так ему сказали дядя и тётя, когда поймали его за кражей еды из кладовой и когда застукали за чтением книг Дадли. А когда он стоял у комнаты Дадли и слушал телешоу, ему сказали, что это тоже воровство.

Иногда в школе учителя читали ему сказки, и эти истории не были ворованными, но они рассказывались для всех детей в классе и никогда – только для него.

Но сейчас кто-то рассказывал ему сказку. Не украденную. Не ту, которой он должен был поделиться с целым классом. Это была сказка только для него. Он знал это наверняка, потому что Сказочник крепко держал его за руку. И ладонь прижималась к его щеке, а бархатный рукав касался подбородка. Ладонь говорила ему, что он в безопасности и нужен кому-то.

Гарри и раньше снились подобные сны, но таких реальных не было никогда. Ни одного с запахом имбиря и душистого перца, с тёплой тяжестью одеяла.

– Твоя мама говорила, что это её любимая сказка, Гарри, – заговорщицки сообщил Сказочник. – Ей больше всего нравились сказки, которые заставляли её смеяться.

Сказочник начал рассказывать историю о Зайчихе-Шутихе*.

Гарри уплывал на словах, как на волнах. Через некоторое время он потерял нить рассказа и просто слушал голос, который продолжал говорить, давая мальчику понять, что он не один.

Потом резкая боль пронзила шею. Испугавшись, он вскрикнул и тут же подавил вопль, боясь, что услышит дядя Вернон – будет чертовски больно, если тот ударит его снова.

– Гарри, – прошептал кто-то, – тебе больно?

Гарри попытался кивнуть, но голова не двигалась.

– Да, – прохрипел он, чувствуя себя, как в тумане, и всё больше тревожась. Он не понимал, где находится и кто всё ещё держит его за руку. Это было не так уж плохо, но ему не хотелось, чтобы владелец руки думал, что он ребёнок.

Однако Гарри не смог удержаться и крепче вцепился в руку, когда та попыталась отодвинуться.

– Отпусти. Я дам тебе зелье.

Гарри неохотно сделал, как было велено, и приоткрыл глаза, но в комнате было темно. Изголовье кровати было приподнято, так что он полусидел. И кто-то сидел рядом с ним – кто именно, в темноте и без очков он не мог разглядеть.

Этот Кто-то произнёс несколько тихих слов, и через секунду Гарри почувствовал, что боль начала ослабевать.

– Я наколдовал тебе в желудок кое-что от боли, – сказал мужской голос, показавшийся Гарри знакомым, но он не смог вспомнить, откуда знал его. – Тебе небезопасно пытаться что-то проглотить, пока не закончится действие костероста.

– Я что, упал с метлы? – прохрипел Гарри, хотя и не чувствовал привычной боли. Однако его тревога уменьшилась. Он, должно быть, в Хогвартсе, раз ему дали костерост и Кто-то говорил о зельях. Значит, всё было в порядке, дядя Вернон не сможет добраться сюда.

– Ты не помнишь? – серьёзно спросил Кто-то.

– Нет, – Гарри задумался, не совершил ли он какую-нибудь глупость.

Кто-то тихо вздохнул.

– Мы поговорим об этом позже, – прошептал он, подтверждая мысль Гарри о том, что он сделал что-то дурацкое. Интересно, в какие неприятности он попадёт, когда поправится? – Тебе нужно ещё что-нибудь?

Болеутоляющее зелье сделало Гарри более откровенным, чем обычно.

– Ты рассказывал мне сказки, – прошептал он. – Я никогда не слышал подобных историй.

– Это волшебные сказки. Кажется, они успокаивали тебя, пока мадам Помфри разбиралась с твоей шеей, – слегка натянуто пояснил Кто-то.

Значит, этот Кто-то и был Сказочником. Тем самым, с тёплой ладонью и бархатным рукавом.

– Спасибо, – Гарри было важно, чтобы Сказочник понял его. – Знаешь, уродам не рассказывают сказок, – он говорил немного невнятно. – Сказки читают детям, которых хотели. Тётя Петуния мне говорила.

– Что она имела в виду, говоря о «детях, которых хотели»? – медленно спросил Сказочник.

– Обещай, что никому не скажешь, – попросил Гарри. Он знал, что не должен говорить такие вещи незнакомцам, но ведь на самом деле Сказочник не был чужим человеком, даже если в данный момент Гарри не мог его вспомнить.

– Даю слово.

Гарри почему-то знал, что Сказочнику можно доверять и он сдержит своё обещание.

– Тётя сказала, что моя мама до своей смерти не хотела меня, – хрипло прошептал Гарри. Это была его самая тёмная тайна. – Сказала, что мои родители вынуждены были пожениться. Что для всех было бы лучше, если бы в той аварии погиб и я.

– Твоя мать погибла не в результате несчастного случая, Гарри, – тихо сказал Сказочник.

– Неважно, она всё равно умерла. Только не говори тёте Петунии, что я передал тебе её слова, ладно? – его горло было странно колючим и болезненным, голос охрип. Было больно продолжать говорить.

– Не скажу, – согласился Сказочник. О, конечно, Сказочник ведь волшебник, он не знает тётю Петунию. – Знаешь, Гарри, – нерешительно произнёс Сказочник, – твоя мама действительно пошла на многое, чтобы произвести тебя на свет.

– Тётя Петуния знала бы… – Гарри не хотел слышать фальшивых утешений.

– Я знаю, Гарри. Я был там, – весьма уверенно заявил Сказочник.

Гарри, закрыв глаза, секунду сидел молча, собираясь с духом.

– Ты мог бы… – Гарри запнулся, не желая огорчать Сказочника – тот был ужасно терпелив с ним, и глупо было просить о большем.

Ладонь снова накрыла его руку, и Гарри притянул её к лицу. Бархатный рукав пах имбирём и душистым перцем.

– Я мог бы… что?

– Расскажи мне ещё одну историю.

Вторая рука потянулась вперёд, входя в ограниченное поле зрения мальчика очень медленно, тем не менее Гарри слегка съёжился. Но рука просто убрала чёлку с его глаз.

– Конечно, расскажу, – прошептал Сказочник. – Столько, сколько захочешь.

_______

*Зайчиха-Шутиха и её Пень-Зубоскал (Babbitty Rabbitty and her Cackling Stump) – сказка из сборника «Сказки Барда Биддла» (прим. пер.)

========== Глава 38. Копнуть глубже ==========

Эйлин Снейп, урождённая Принц, всегда была непреклонна в том, что касалось ответственности, и с самого раннего возраста внушала это своему сыну. Более того, Тобиас Снейп привил Северусу сильное чувство долга. Тобиас был прекрасным примером того, что происходило, когда человек не выполнял свои обязанности.

Долгие годы Северус считал своим долгом защищать честь матери. Изначально Тёмный Лорд предложил молодому волшебнику-полукровке способ завоевать славу и почёт. Способ восстановить почти угасшее имя Принцев.

Когда Северус увяз слишком глубоко и обнаружил, что Тёмный Лорд планирует не просто править маглорожденными, а уничтожить их, он постарался завоевать доверие Тёмного Лорда и положение в рядах Пожирателей Смерти, чтобы помочь другой стороне и защитить тем самым свою лучшую подругу и её маленькую семью. Когда же он не смог спасти Лили, ему пришлось защищать её сына. Он опять абсолютно всё испортил и решил, что впредь этого не допустит.

Северус сидел рядом всё время, пока Поппи возилась с шеей Гарри, а потом и после, пока зелье действовало наиболее болезненно, настояв, что сам присмотрит за Поттером первые несколько часов. Если звук его голоса, рассказывающего детские сказки, успокаивал мальчика, то Северус не собирался ничего обсуждать, он просто не мог заставить себя оставить своего ребёнка в таком состоянии – растерянного, расстроенного и страдающего.

Хотя, к сожалению, запутанный разговор, состоявшийся после того, как Гарри получил последнюю дозу болеутоляющего зелья, разрушил последние остатки самообладания Северуса.

Дамблдор узнает об этом, и Петуния наверняка заплатит за свою ложь. Северусу пришлось напомнить себе, что месть не поможет ребёнку. Однако это могло бы помочь самому Северусу, ведь до того, как он стал Пожирателем Смерти, Мастером зелий или даже просто чьим-то другом, он уже слышал подобные слова, обращённые к нему. С самого раннего детства. И даже сейчас, спустя столько лет, он слышал голос своего отца, а потрёпанные навыки окклюменции не помогли ему очистить разум от одного особенно болезненного воспоминания.

Он вспомнил дверь, распахнувшуюся глухой ночью и разбудившую его своим грохотом. Сколько ему было? Одиннадцать? Двенадцать?

– Тобиас, – умоляюще произнесла, стоя на лестнице, бледная и дрожащая Эйлин.

Северус не был уверен, что сделал тогда что-то не так. Или, возможно, в то время он знал, но сейчас не мог вспомнить, был это реальный или воображаемый проступок.

– Не знаю, какого чёрта я живу с вами! – орал Тобиас. – Выметайся на хрен, маленький ублюдок!

Северус замер в конце коридора, стараясь держаться подальше от отцовских кулаков.

– Слишком гордый, чтобы ходить в здешнюю школу, а? – вопил мужчина. – И денег тебе дать на книжки и модные тряпки?

– Тобиас, ты же знаешь… – тихо начала Эйлин.

– Заткнись, женщина! – Тобиас развернулся к Северусу. – Если бы ты не родился, я бы не застрял тут с вами!

Эйлин отступила на шаг.

– Тоби, не говори так, это неправда, – она скорее умоляла, чем утверждала.

– Знаешь, кто ты? – Тобиас опять повернулся к Северусу. – Ты чёртов паразит, вот кто! Ты знаешь, что такое паразит, мальчишка? – Тобиас спросил для большей уверенности, что Северус понимает смысл того, как его называют, и привёл несколько примеров, просто чтобы убедиться, что до мальчишки дошло.

Несмотря на попытки очистить, как обычно, свой разум, Северус не смог избавиться от воспоминаний и закрыл лицо рукой – ладонь другой руки Гарри по-прежнему прижимал к своей щеке.

Поппи принесла чай. Северус безуспешно попытался взять себя в руки. Она погладила его по плечу. Если бы это был кто-то другой, кроме Поппи, даже Дамблдор, Северус почувствовал бы себя окончательно раздавленным. Однако Поппи видела его и в худшем состоянии после собраний Пожирателей Смерти в конце войны.

Она, разумеется, понимала, что его непривычная сентиментальность была вызвана восстановлением после заклинания Tribua Vita.

Поппи выпроводила его из комнаты Гарри, как раз когда над горизонтом забрезжил рассвет. Пришлось впустить сову мальчика – Гарри, видимо, специально выпустил её и закрыл окно.

Несмотря на свои протесты, Северус проспал несколько часов и где-то после одиннадцати часов утра, приняв душ, вернулся в комнату Гарри, чтобы сменить Поппи.

Она сидела рядом с маленькой темноволосой фигуркой, читая номер «Современного котла», найденный у Северуса, под бдительным оком белоснежной совы мальчика, сидевшей на спинке стула, а не на своём обычном месте. Сова повернулась и обеспокоенно ухнула.

– Как он? – тихо спросил Северус.

– Он спокойно спал с тех пор, как закончилось действие костероста, – так же тихо ответила Поппи, – поэтому я позволила некоторым другим зельям выветриться, и Гарри будет не так дезориентирован, когда проснётся.

Северус кивнул – тогда-то и начнутся настоящие неприятности.

– Ты уже осмотрела его вещи? – спросил он.

– Нет, – вздохнула Поппи, – думаю, лучше сделать это сейчас.

Она встала и взмахом палочки открыла чемодан, удивившись, что тот не заперт – часто требовалось несколько минут, чтобы взломать защитные студенческие чары.

Одежда была сложена более или менее аккуратно. Не так одержимо тщательно, как боялся Северус, учитывая всю эту домашнюю уборку, но достаточно для мальчика, который ценит своё имущество.

В чемодане Гарри оказалось душераздирающе мало личных вещей. Они неспешно доставали каждый предмет одежды, встряхивая его и проверяя карманы, но не нашли абсолютно ничего недозволенного, ни волшебного, ни магловского.

Поппи собрала всё, из чего можно было сделать верёвку, уменьшила и положила в небольшую сумку. Туда же отправилось всё острое – нож для нарезки ингредиентов, перочинный ножик для очинки перьев и обнаруженное самозатачивающееся перо, а также набор для зельеварения, хотя в нём не было ничего ядовитого.

Северус оставил пергамент и трансфигурировал перо, чтобы Гарри было легче писать повреждённой рукой, хотя заколдовал кончик, чтобы им нельзя было порезать человеческую плоть.

Они не нашли ни книг из Запретной секции, ни чего-либо ещё, что попахивало бы Тёмными искусствами – после злоключений мисс Уизли они не оставляли ничего на волю случая.

Палочку Гарри и его метлу Северус забрал, заперев метлу в шкафу наверху, а палочку положив во внутренний карман своей мантии.

Наконец в чемодане осталась только потрёпанная картонная коробка из-под обуви. Северус осторожно открыл её, обнаружив, что она набита едой. Быстрая проверка показала, что на коробку наложено очень хорошее заклинание стазиса.

– Ну вот почему он мог так долго игнорировать приёмы пищи, – сухо заметил Северус, хотя его сердце сжалось при мысли о том, что может означать тайник с едой.

– О, Гарри, – вздохнула Поппи. – И мы всё это проглядели, – она подняла глаза на Северуса. – Ты знаешь, что ещё до инцидента с тёткой Гарри посылал записки своим друзьям с просьбой прислать еду? Мне рассказала Молли. Тогда она что-то говорила Альбусу, но… – Поппи беспомощно пожала плечами. – Альбус подумал, что это нормальное пристрастие Гарри к стряпне Молли.

– Забираем это? – неуверенно спросил Северус.

Поппи покачала головой.

– Заклинание стазиса качественное, должно быть, ему помогла Гермиона. Если это поможет Гарри чувствовать себя в безопасности, то вреда не будет. Возможно, это даже хороший знак, – она развела руками. – Это может означать, что его поступок просто импульсивный, а не спланированный заранее.

Северус кивнул.

– Я присмотрю за ним, – твёрдо сказал он, – тебе нужно отдохнуть.

– Тогда я спущусь вниз и подожду Ремуса, – Поппи испытующе посмотрела на Северуса. – Я посплю на диване, а ты пока посиди с ним. Если он, – она кивнула на спящего Гарри, – сумеет проглотить целебное зелье, то сможет и поесть, только давать ему нужно лёгкую пищу. Вставать он может, если захочет, но лишь в ванную и обратно. И оставь фиксирующие чары на шее. Если же Гарри не сможет глотать, то отправь зелье ему в желудок напрямую, чтобы мальчик не подавился, и попробуй снова через час, – Поппи встала и расправила юбку. – Пока мы не сможем лучше понять его психическое состояние, он должен быть постоянно под надзором. Всё время в пределах видимости.

Северус вздохнул. Гарри вовсе не обрадуется. С тех пор, как Северус начал преподавать в Хогвартсе, они с Поппи каждые несколько лет применяли подобные меры к тому или иному слизеринцу, и зельевар помогал деканам других факультетов предотвращать суицид. Если это случалось с волшебником из чистокровной семьи, они делали всё возможное, чтобы не дать родственникам узнать о попытке самоубийства, оправдывая длительное пребывание студента в лазарете лечением обсыпного лишая и драконьей оспы.

Это всегда было утомительно, для всех. И к сожалению, Паучий тупик не был оснащён чарами против суицида и самоповреждения, а также заглушающими выбросы стихийной магии, как в лазарете, поэтому им придётся держать палочку Гарри подальше от него.

Поппи вышла из комнаты, шурша юбкой, а Северус принялся укладывать одежду Гарри обратно в чемодан, задержавшись на одной из немногих личных вещей, лежавших в нём – альбоме с колдографиями.

Он сел на стул и открыл альбом на случайной странице. На него пристально смотрела Лили, держа на руках черноволосого ребёнка в мягком голубом вязаном джемпере. Она улыбнулась и, беззвучно засмеявшись, взяла малыша за руку, чтобы помахать Северусу.

– Ах, Лили, – прошептал он, проведя пальцами по колдографии.

– Положите его. – Надтреснутый шёпот, сухой, как пустыня. – Это моё.

Вздрогнув, Северус поднял голову и увидел осуждающий взгляд близоруко прищуренных зелёных глаз.

– Конечно, – согласился Северус. – Мои извинения, – учтиво сказал он, закрыв альбом и положив его на прикроватный столик, рядом с детскими очками. – Как ты себя чувствуешь?

– Горло болит, – мальчик моргнул. – Почему я не могу пошевелить головой? – спросил он тем же болезненным шёпотом.

– Ты сломал себе шею. Точнее, один из позвонков, – ровно сказал Северус. – А так же гортань, вот почему у тебя болит горло. Мадам Помфри залечила переломы, но мягкие ткани ещё нуждаются в поддержке. Как думаешь, ты сможешь проглотить несколько зелий?

– Да, – мальчик попытался кивнуть, но не смог, и попробовал сесть, сопротивляясь обездвиживанию.

– Постой, Гарри, – Северус достал палочку и приподнял изголовье кровати так, чтобы Гарри мог сидеть.

Откупорив пузырёк, Северус вручил его мальчику, и тот послушно выпил зелье, поперхнувшись на первом глотке, но справился, снова глотнул, словно удивлённый этим ощущением.

Северус протянул мальчику очки. Гарри надел их и в некотором замешательстве посмотрел на Мастера зелий.

– Как я сломал себе шею? – его голос звучал лучше, но более настороженно и, пожалуй, сердито.

– Это не такая уж редкая травма при неудачном повешении, – Северус откинулся на спинку стула, наблюдая за лицом мальчика. – Ты ведь помнишь, не так ли?

Гарри покраснел, потом побледнел и, не в силах отвернуться, закрыл глаза. Северус отметил, как он стиснул в кулаках простыни и сердито сжал челюсти.

– Тебе нужно что-нибудь поесть, – быстро сказал Северус, чтобы предотвратить вспышку гнева. Целебному зелью требовалось некоторое время, чтобы подействовать, прежде чем Гарри начнёт закатывать истерики. – Что ты предпочитаешь?

– Мне всё равно, – вяло пробормотал Гарри и, вероятно, пожал бы плечами, если бы мог ими двигать.

Северус уже поинтересовался у домового эльфа, которого Поппи привезла с собой, знает ли тот, что нравится мальчику. Домовик утверждал, что Поттер ел всё без разбору, поэтому Северус наколдовал миску супа из кастрюли, стоявшей внизу на плите, и поставил поднос на колени Гарри. Тот посмотрел на суп, вздохнул и съел несколько ложек.

– Профессор? – вдруг спросил Поттер, слегка покраснев. – Мне нужно встать. Мне нужно в туалет.

– Конечно, – ответил Северус. Он забрал поднос и помог мальчику подняться на ноги. Гарри всё ещё не мог повернуть голову или согнуть шею, что создавало некоторые затруднения. Северус призвал халат и тапочки и помог Гарри одеться.

– Вы сказали, что из Хогвартса приехала мадам Помфри? – спросил Гарри.

– Да, – ответил Северус, – она внизу.

– А зачем? Я в порядке, – растерянно сказал Гарри.

– Ты далеко не в порядке, – отрезал Северус. – Скажи мне, это первый раз, когда ты решил попытаться избавить мир от своего присутствия?

Мальчик промолчал. Пожалуй, это было ошибкой, но, похоже, Северус никогда не находил правильного подхода к ребёнку.

Они направились в ванную. Гарри вошёл и попытался захлопнуть дверь, но Северус положил руку на дверную ручку, не позволив ему это сделать.

– Э-э, сэр? – растерялся Гарри. – Могу я закрыть дверь?

Северус вздохнул.

– Нет, не можешь, – невозмутимо сказал он. – Ты только что пытался свести счёты с жизнью. Пока мы не будем уверены, что ты не сделаешь это снова, кто-то из нас будет постоянно держать тебя в поле зрения.

– Но мне нужно… – начал Гарри, покраснев, как свекла.

– Да, я понимаю, – ответил Северус и перевёл взгляд вверх, в самый дальний угол потолка.

– О, да вы издеваетесь! – возмутился Гарри.

Северус скрестил руки на груди, прислонился к косяку двери и уставился в одну точку на стене. Таким образом Северус мог наблюдать за мальчиком, не ставя их обоих в неловкое положение. Студенты всегда плохо реагировали на эту часть мер предосторожности. Мадам Помфри и профессор Спраут следили за девушками, а Северуса и, как ни странно, Хагрида обычно вызывали присматривать за молодыми людьми.

– Я действительно не думаю, что смогу, пока вы стоите здесь, профессор, – обиженно пробубнил мальчик.

Северус не изменил позы, но взмахнул палочкой, открыв кран умывальника. Поттер повернулся к опекуну спиной. Поза и струящаяся вода, по-видимому, дали ему достаточно уединения, потому что через мгновение сработал слив. Гарри воспользовался текущей водой, чтобы вымыть руки, и, закрыв кран, вытер их полотенцем.

– Прежде чем ты спросишь, – сказал Северус, снова глядя на Гарри, – мы с мадам Помфри обыскали твои вещи и конфисковали всё, чем ты мог бы себе навредить. Включая твою палочку.

Лицо Гарри побелело. Северус не мог сказать, было ли это от гнева, боли или страха. Ребёнок прикусил губу, словно сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь.

– Теперь, – продолжил Северус, – поскольку твою шею фиксирует заклинание, а не магловское устройство, у тебя есть выбор: принять душ или освежающие чары. Чары не так эффективны, как душ, но они, вероятно, больше подходят при твоей застенчивости.