Текст книги "Digging for the Bones (ЛП)"

Автор книги: Paganaidd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

Брови Люпина поползли вверх. Он смотрел на них обоих, словно никогда не видел их раньше, и лёгкая улыбка играла в уголках его губ. Поппи скрыла улыбку за чашкой.

– Знаешь, я никогда не понимал, насколько ты похож на своего отца, – медленно произнёс Люпин.

Северус предостерегающе посмотрел на волка, а Гарри только пожал плечами.

– Все говорят, что я похож на него, – Гарри принялся намазывать маслом ещё один тост и замер, осознав слова Люпина. – Значит, вы его знали? – тихо спросил он.

– Да, я… – Люпин едва заметно сверкнул глазами на Северуса, – учился вместе с твоими родителями. Мы с Джеймсом были на Гриффиндоре.

Северус отметил, что Люпин очень осторожно подбирал слова, чтобы не соврать и не сказать лишнего. Но Гарри больше ни о чём не спрашивал, и это безразличие не сулило ничего хорошего.

Поппи сняла с плиты яйца и сосиски, подала Гарри порцию, а остальное поставила на середину стола.

Гарри потребовалось совсем немного времени, чтобы расправиться с содержимым тарелки, и Поппи, обменявшись лёгкой улыбкой с Северусом, положила мальчику добавки. Гарри был не первым учеником, которого им пришлось кормить. Каждый год находились студенты, которые не хотели или не могли есть. Гарри просто лучше многих умел это скрывать.

Допив чай (и убедившись, к своему удовольствию, что Гарри съел достаточно), Поппи поднялась:

– Мне пора в замок. Если я вам понадоблюсь, господа, пошлите за мной. Не провожай меня, Северус.

Она расправила мантию и выплыла за дверь, стараясь не наступить в коридоре на насторожившуюся собаку.

Её внезапный уход привёл всех троих в некоторое недоумение.

– Э-э… – внезапно сказал Гарри, – я помою посуду?

Без лишних слов он собрал со стола тарелки, отнёс их в раковину, наполнил её горячей водой и очень оперативно принялся мыть посуду.

– Твою собаку нужно выгулять, – дружелюбно сказал Люпин. – Я уверен, что свежий воздух пойдёт тебе на пользу. Мы можем пойти вдвоём.

Гарри бросил на Люпина подозрительный взгляд.

– Зачем? – несколько враждебно спросил он. – Чтобы поговорить о том, что произошло?

– Нам действительно нужно это обсудить, – мягко настаивал Люпин.

– Зачем? – огрызнулся Гарри, хватая со стола пустую чашку Северуса. Воздух заискрил от магии. Северус почувствовал, как в кармане нагрелась палочка мальчика, отзываясь на магию своего хозяина.

– Затем, что это помогает, – Северус, потянувшись, положил свою ладонь на руку мальчика, не желая повторения инцидента с разбитым стеклом и метанием тарелок.

Гарри в замешательстве посмотрел на руку Северуса. Зельевар почувствовал, как напрягшиеся мышцы мальчика расслабились, а его магия перестала давить на барабанные перепонки. В первый раз за это утро Гарри посмотрел Северусу в глаза. Мастер зелий не был уверен, что именно хочет увидеть в нём ребёнок, поэтому постарался выглядеть ободряюще.

Когда Гарри отстранился, Северус отпустил его. Мальчик поставил чашку в раковину, а потом, повернувшись спиной к мужчинам и склонив голову, шокировал Северуса, чуть слышно спросив:

– А вы пойдёте с нами, профессор Снейп?

Люпин, широко улыбаясь, смотрел на Северуса, подняв брови, и энергично кивал.

– Я… думаю, я смогу немного прогуляться, – ответил совершенно ошеломленный Северус.

========== Глава 41. Прогулка под дождём ==========

Снейп медленно поднялся по лестнице, чтобы переодеться, оставив Гарри с Люпином. Это был первый раз, когда они оказались наедине, хотя Люпин весь семестр пытался поговорить с ним с глазу на глаз. Гарри возился с мытьём посуды так долго, как только мог. Это позволяло ему не поворачиваться лицом к терпеливо ожидавшему его человеку.

– Ну, как твои школьные дела в этом семестре, Гарри? – спросил профессор, взяв кухонное полотенце и помогая вытереть и убрать посуду. – Профессор Макгонагалл сказала, что твои оценки немного снизились.

Гарри уставился на мужчину, забравшего у него из рук мокрую тарелку. Через секунду до него дошло, о чём его спрашивают. Это был тот самый разговор, который Люпин пытался завязать с Гарри с самого начала семестра. Теперь вести его было тем более затруднительно. Хуже того, не было никакой возможности сбежать.

Он пожал плечами. С тех пор, как умер Невилл, и со всеми другими делами домашние задания казались не слишком большими проблемами.

– Я знаю, что тебе было очень трудно, Гарри. Я бы хотел помочь, чем смогу, – голос Люпина звучал мягко и заботливо.

Так уже было, когда он учился в начальной школе. Сначала медсестра хотела поговорить с ним, а потом, после визита к Дурслям, она послала его побеседовать со школьным социальным работником. Эта женщина, насколько Гарри помнил, была очень доброй и довольно симпатичной. Как Гарри мог объяснить ей, что он всего лишь «этот урод», которого нужно держать взаперти? Он тогда отказался от её заботы, не желая очередного скандала с Дурслями.

Как объяснить этому о-как-я-тебя-понимаю человеку, что было бы лучше, если бы умер он, Гарри, а не его родители? Что он подозревает, это Дамблдор послал его к Дурслям, потому что старый волшебник решил, будто они лучше знают, как с ним справиться?

Мысли о Дамблдоре вызвали у Гарри тошноту. Стакан выскользнул из его рук и упал в раковину.

– Думаю, тебе лучше присесть, – Люпин отложил тарелку и протянул руку, пресекая попытку Гарри снова взять стакан. – Ты неважно выглядишь.

– Я в порядке, – стиснул зубы Гарри.

– Нет, иди сюда, – сказал Люпин. – Садись.

Он заставил Гарри положить тряпку и, взяв его за локоть, усадил обратно за кухонный стол. Чёрный пёс вошёл в комнату и уселся рядом с мальчиком, прижавшись к его ноге.

– Ты очень бледный, – сказал Люпин, приложив тыльную сторону ладони ко лбу Гарри, – и немного вспотел.

Мальчик отшатнулся.

– Я в порядке, – снова пробормотал он.

На самом деле Гарри чувствовал себя плохо, несмотря на зелье Снейпа. Впервые зелье подвело его. Гарри сглотнул, борясь с тошнотой, закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях и, положив локти на стол, некоторое время сидел так. Люпин больше не пытался дотронуться до него, за что Гарри был ему благодарен.

Сопелка заскулил и положил на колени мальчику тяжёлую тёплую голову. Через несколько минут Гарри убрал одну руку от лица и погладил собаку.

– Гарри? – Снейп наконец вернулся на кухню. Гарри поднял глаза. Люпин сидел за столом напротив, упираясь подбородком в сложенные руки, и терпеливо наблюдал за ним. Снейп стоял у Гарри за плечом, опираясь на трость.

– С тобой всё в порядке? – спросил Мастер зелий.

– Я… Да… – сумел прохрипеть Гарри, всё ещё чувствуя себя немного не в своей тарелке. – Сэр, – добавил он на всякий случай.

– Мадам Помфри считает, что в ближайшие несколько дней не помешают некоторые успокаивающие средства, – Снейп испытующе посмотрел на него и повторил жест Люпина, прижав тыльную сторону ладони ко лбу Гарри. Мальчик отстранился, ему не нравилось, что они оба обращаются с ним, как с младенцем.

Зельевар отодвинул ближайший стул, сел, прислонив трость к столу, вытащил из рукава палочку и взмахнул ею, призвав пару пузырьков с зельями, которые выстроились на столе у его локтя. Затем Снейп подвинул свой стул к Гарри несколько ближе, чем хотелось бы мальчику.

Гарри бросил взгляд на Люпина, который ободряюще улыбнулся, хотя между его бровями появилась лёгкая морщинка.

Сопелка глухо зарычал.

– Гарри, скажи своей собаке, что я не собираюсь тебя есть, – сказал Снейп тихим, вкрадчивым голосом. – Сними очки и посмотри на меня, пожалуйста.

Гарри послушно поднял голову, одной рукой снимая очки, а другой успокаивающе почёсывая под столом уши Сопелки. Снейп зажёг огонёк на кончике своей палочки и, посветив в глаза Гарри, удовлетворённо кивнул.

– Возьми это, – он подтолкнул к мальчику одно из зелий. – У тебя болит шея или плечи?

Гарри покачал головой, снова надевая очки. Когда он откупорил зелье, по кухне разлилось просто невыносимое зловоние.

– Эссенция потных носков, – пробормотал он, – моя любимая.

– Да, я велел домовым эльфам собирать носки после квиддичных матчей, – безучастно сказал Снейп. Гарри не понял, шутит тот или нет, но решил не переспрашивать.

Очень медленно, словно для того, чтобы Гарри видел, что он делает, Снейп поднял руки, положил ладони по обе стороны шеи Поттера и нахмурился, когда мальчик отстранился.

– Больно? – резко спросил Снейп.

– Нет, – Гарри просто не нравилось, когда люди суетились вокруг него.

– Тогда сиди смирно и скажи мне, если будет больно, – Снейп продолжил ощупывать шею Гарри, постепенно сдвигая руки к горлу. – Похоже, ты довольно хорошо оправился после своей последней выходки, – сказал Снейп, закончив. – Физически, по крайней мере, – он подтолкнул к Гарри ещё один пузырёк с зельем. – Выпей и это тоже.

– А это что такое? – спросил Гарри, зелье было ярко-жёлтым, с серым осадком на дне.

– Зверобой, шафран и фосфат калия, – мягко ответил Снейп.

Вкусом снадобье напоминало свежее сено, а запахом – летучий порох. Гарри послушно выпил его и вернул пузырёк Снейпу, а тот взмахом волшебной палочки отправил куда-то обе пустые склянки.

Затем Снейп взял свою трость и, неловко поднявшись на ноги, взглянул на оборотня.

– Люпин, ради бога, переоденься во что-нибудь такое, чтобы соседские сопляки не приняли тебя за человека, которого можно закидать камнями*.

Гарри сообразил, что на Люпине всё ещё серая мантия волшебника. Снейп же облачился в чёрные шерстяные брюки и коричневый свитер, а волосы собрал в хвост.

– О… А… – Люпин заколебался, как будто немного занервничав. – Что ты предлагаешь?

Снейп, закатив глаза, поднял палочку:

– Ты позволишь?

Люпин тоже встал, кивнув в знак согласия.

Мастер зелий на мгновение замер, словно раздумывая. Пробормотав что-то себе под нос, он сделал несколько замысловатых пассов палочкой и превратил одежду Люпина в тёмно-серый шерстяной пиджак с кожаными заплатками на рукавах и такого же цвета брюки.

– Так, камнями ещё могут закидать, но Министерству нас уже не в чем упрекнуть.

Люпин слегка улыбнулся, словно позабавившись насмешкой Снейпа, и, достав поводок для собаки, протянул его Гарри:

– Я обнаружил, что… Сопелка, так ты его назвал?.. довольно хорошо обучен. Похоже, его бывший владелец много с ним работал.

Гарри наклонился и пристегнул поводок к тяжёлому кожаному ошейнику, явно недешёвому.

– Профессор? – спросил Гарри. – Откуда этот ошейник?

– О, – Люпин пренебрежительно махнул рукой, – я трансфигурировал его из ремня. Владей.

Глядя на гардероб Люпина, Гарри совсем не был уверен, что тот мог позволить себе раздавать вещи, особенно дорогие. Даже преображённый, воротник его рубашки был потёрт, рукава пиджака немного обтрёпаны. Впрочем, это дело профессора, решил Гарри.

Пристёгивая поводок, Гарри заметил какие-то руны, вырезанные на ошейнике, и подумал, что надо будет спросить у Гермионы в следующий раз, когда увидит её, не знает ли она, что они означают.

Когда они втроём вышли под утренний моросящий дождь, Люпин шагал слева от Гарри, между ними брёл пёс, а Снейп шёл с другой стороны. Как ни странно, в его присутствии было что-то успокаивающее.

Несколько минут они молчали. Гарри продолжал исподтишка поглядывать на Снейпа, думая о длинном белом шраме на внутренней стороне его руки и размышляя также о профессоре вообще.

Никто никогда не сказал бы, что Снейп был хорошим человеком, но, похоже, для того не имело значения, был ли Гарри «этим уродом» или Мальчиком-Который-Выжил, он всё равно будет заботиться о нём в любой ипостаси. В этом были уют и надёжность, которых Гарри никогда не испытывал.

До сих пор Гарри знал, что ему нужно подстраиваться под окружающих людей, зарабатывать себе на жизнь, чтобы получить самое необходимое. Дурсли, они сделали всё возможное, чтобы он понял, как сильно его не любят, насколько он в тягость. Его существование зависело от того, как сильно он прогнётся.

В начальной школе были учителя, которые не любили его, некоторые из них почти так же сильно, как Снейп. Одна особенно противная женщина имела привычку заставлять учеников проверять друг у друга работы. Пирс, лучший друг Дадли, сидел рядом с Гарри в её классе, поэтому он всегда проверял Поттера. В течение первых трёх дней семестра Пирс изменил все ответы Гарри, так что казалось, будто тот не выполнил домашнее задание должным образом.

Гарри попытался объяснить это учительнице, но она бывала в Книжном Клубе вместе с тётей Петунией и слышала её речи «Гарри-отвратительный-лентяй». После этого Гарри просто перестал утруждать себя выполнением домашнего задания. И никто не задался вопросом, почему на следующий год он так хорошо успевал по математике с учителем, который его любил.

Просто это всё вдруг показалось неправильным. Дурсли плохо обращались с ним, потому что он им не нравился. Они ненавидели его, потому что он был уродом и обузой. Магический мир относился к нему как к особенному, потому что он пережил нападение тёмного волшебника.

Похоже, Снейп был исключением. Он цеплялся к Гарри на уроках, третировал его с того самого момента, как они встретились. Несправедливость в чистом виде: если тебя любят, о тебе заботятся, если нет – что ж, выкручивайся сам, как можешь.

Но профессор без колебаний спас жизнь Гарри и Джинни.

Правда, он не любил Гарри, исходя из каких-то собственных соображений, какими бы они ни были, а в данный момент сносно заботился о Гарри просто потому, что это был его долг и именно так вели себя «ответственные взрослые».

– У меня что, выросла вторая голова? – спросил Снейп, в третий раз поймав на себе пристальный взгляд Гарри.

– Я… нет, сэр.

Они пошли дальше.

Такие люди, как Гермиона и Рон, могли обманываться, думая, что взрослые справедливы и у них самые лучшие намерения. Чёрт побери, Гарри и сам хотел в это верить, но его опыт доказывал обратное.

Гарри надеялся, что волшебный мир другой. Что здесь он сможет найти людей, которые помогут ему. Он пытался объяснить, что случилось в ту ночь, когда он раздул Мардж, но Фадж и Шеклболт прямо заявили Гарри, что Дамблдор распорядился отправить мальчика к Дурслям, даже после того, как Гарри сказал им обоим, что Вернон собирается высечь его.

Тогда в этом не было ничего особенного, и вдруг потом, три недели спустя, они заявляют – жестокое обращение.

– Ты сердишься? – наконец заговорил Люпин, наблюдая за мальчиком.

Они стояли в маленьком парке, выглядевшем, как и весь Паучий тупик, унылым и полузаброшенным. У некоторых качелей отсутствовали цепи, другие были разрисованы граффити. Под металлическим столом валялось несколько пустых пивных бутылок и множество окурков.

Дождь разошёлся не на шутку, пузырясь в лужах, собравшихся тут и там на пропитанной влагой земле.

Снейп вытащил палочку, и дождь перестал падать на них. Люпин привёл их к металлической скамейке. Прежде чем сесть, Снейп высушил её заклинанием. Люпин сел рядом с зельеваром. Гарри остался стоять, а пёс устроился у ног мальчика вместо того, чтобы бегать, вынюхивая всё вокруг, как можно было бы ожидать.

– Из-за чего ты сейчас злишься? – мягко спросил Люпин.

Гарри, пожав плечами, скрестил руки на груди.

– Вы знаете, почему Дамблдор отправил меня жить к Дурслям? – неожиданно для себя спросил он.

Оба мага обеспокоенно переглянулись.

– Петуния – твой последний кровный родственник, – медленно произнёс Снейп. – В волшебном мире узы крови превыше всего.

Ну, по крайней мере, это прозвучало подтверждением того, что причиной всему является именно Дамблдор.

– Так ты поэтому злишься? – допытывался Люпин. – Потому что тебя отправили к Дурслям? Знаешь, это нормально.

– Я не хочу об этом говорить, – огрызнулся Гарри. – Никому до этого не было дела. А теперь уже поздно, – он расцепил руки и засунул кулаки в карманы куртки, крепко сжимая поводок. Ботинки, купленные ему Снейпом, прекрасно справлялись с лужами. Гарри уставился себе под ноги, ковыряя носком мокрую землю. Наверное, это был первый раз на его памяти, когда он шёл под дождём, не замочив ног.

– Есть много людей, которые беспокоятся о тебе, – сказал Люпин. – К сожалению, никто в волшебном мире и предположить не мог, что родственники тебе не обрадовались.

Гарри ссутулился ещё больше.

– Ещё как не обрадовались! – прошипел он. – Они ненавидели меня. Держу пари, они бы вообще отказались, если бы не получили за меня небольшое состояние. Но я никогда ничего об этом не знал. Они сказали, что взяли меня из милосердия. Тётя Петуния часто говорила мне, что мама и папа пьяными попали в автокатастрофу и погибли. Она сказала, – Гарри сглотнул, – что мама меня просто нагуляла, и было бы лучше, если бы она съездила в Лондон, чтобы… ну, вы знаете… избавиться от меня… когда она была беременна.

Сопелка заскулил и толкнул мальчика носом, вероятно, устав от того, что его игнорируют. Гарри вынул руку из кармана и погладил собаку.

Ни один из преподавателей не произнёс ни слова, а Гарри старался не смотреть на них. Однако ему казалось, что они общаются друг с другом молча. Вспышка гнева истощила его, оставив после себя холод и усталость. Гарри шмыгнул носом, потёр его тыльной стороной ладони.

– Послушайте, – сказал он наконец, – то, что я сделал… я знаю, это было глупо. Я больше не буду… Вам не придётся беспокоиться об этом… простите… Я знаю, что от меня одни неприятности… – он замолчал и посмотрел на обоих мужчин.

Люпин по-прежнему сидел спокойно, хотя и выглядел грустным. А вот Снейп… Гарри был потрясён выражением глубокого страдания на лице опекуна. Правда, оно исчезло так быстро, что Гарри подумал, не померещилось ли ему, когда Снейп нацепил свою обычную бесстрастную маску.

Гарри слушал Люпина вполуха – он был занят наблюдением за другим профессором, стараясь делать это незаметно. Снейп вытащил из внутреннего кармана носовой платок, вытер оба глаза, пробормотав себе под нос что-то вроде «проклятый дождь», и свирепо посмотрел на Гарри, словно ожидая возражений. Гарри моргнул: разве Снейп только что не сотворил заклинание, чтобы защититься от дождя?

Он расстроился из-за Гарри?

– Профессор? – окликнул Гарри Люпина, хотя продолжал смотреть на своего опекуна. – Мне кажется, профессору Снейпу нужно вернуться в постель.

– Наверное, ты прав, Гарри, – Люпин встревоженно посмотрел на Снейпа, встал и протянул ему руку.

– Отойди, Люпин! – рыкнул Снейп. – Я в порядке, – он с трудом, опираясь на трость, поднялся на ноги.

– Нет, – Люпин покачал головой, – по-моему, Гарри совершенно прав. Пойдём, – он подхватил более высокого мужчину под свободную от трости руку так же, как раньше взял за локоть Гарри.

Очевидно, Снейп нуждался в помощи настолько, что больше не протестовал, а медленно шёл между ними.

– Э-э… Профессор Снейп? – тихо позвал Гарри.

– Да?

Гарри заметил, как тяжело профессор опирается на Люпина.

– С вами всё будет в порядке?

– С ним всё будет хорошо, – ответил вместо Снейпа Люпин и твёрдо добавил: – Он нуждается в отдыхе и заботе, вот и всё.

– Я не нуждаюсь в заботе, – буркнул профессор.

– Разумеется, нет, – вкрадчиво согласился Люпин. – Возможно, ты предпочтёшь изложить это Молли Уизли. Поппи сказала, мы ещё можем договориться, чтобы вы переехали в её гостиную.

Гарри чуть не расхохотался вслух, представив эту картину.

_____

*Закидать камнями – в переносном значении отнестись к кому-нибудь с общим неумолимым осуждением (прим. пер.)

========== Глава 42. Откровения ==========

Хогвартс засыпало снегом. Большие пушистые хлопья падали с низкого, медленно чернеющего неба. Северус с помощью палочки очистил Астрономическую башню ото льда, установил принесённый с собой телескоп, хотя в такую погоду прибор был явно бесполезен. Затем он вспомнил, что они и не собирались смотреть на звёзды.

Мелькнула расплывчатая мысль, что Люпину нужен телескоп получше. Пожалуй, он попросит Айрис сделать более эффективные линзы – отсюда было очень трудно разглядеть Гарри.

По каменным ступеням прозвучали лёгкие шаги. Северус обернулся – из арки ему улыбался Невилл Лонгботтом. Зельевар ещё никогда не видел на лице ребёнка такого выражения и почему-то почувствовал слабый отголосок ужаса.

– Здравствуйте, профессор, – сказал мальчик, подходя ближе. Он поздоровался с Северусом без раздражающего раболепного подобострастия и больше ничего не сказал, просто подошёл и встал возле мужчины, оглядывая окрестности. Северус, пытаясь скрыть тревогу, возился с настройкой телескопа, приникнув к окуляру. Что-то было не так с мальчиком, стоящим рядом, но Северус не мог понять, что именно.

– Спасибо, сэр, – наконец сказал Лонгботтом.

– Прошу прощения? – Северус с недоумением глянул на мальчика.

– Вы спасли Джинни, хотя не обязаны были участвовать в… – голос Лонгботтома звучал хрипло.

– Разумеется, обязан! – отрезал Северус. – Она студентка. Я несу ответственность…

– Не до такой степени, – спокойно возразил Лонгботтом. – Если бы вы не предложили, мадам Помфри не стала бы использовать Tribuo Vita. Ей бы и в голову не пришло просить вас о подобном. Это слишком – требовать так много.

– Это смешно! – Северус раздражённо покачал головой. – Минерва…

– Сама предложила. Так же, как и вы. Она понимала, что делает, – Невилл (когда мальчик стал «Невиллом»?) снова задумчиво оглядел окрестности.

Через минуту мальчик толкнул Северуса локтем:

– Вот он!

Северус приник к окуляру, повернув телескоп туда, куда указывал ребёнок.

На одном из чёрных голых деревьев в нескольких футах от земли на верёвке висела фигура.

– Вингардиум Левиоса! – выдохнул Северус, взмахнув палочкой, отчего верёвка ослабла. – Спиро! – он молился, чтобы его заклинание оказалось эффективным на таком расстоянии.

Проклиная антиаппарационный барьер, Северус вскочил на парапет и бросился вниз. На полпути до земли он осознал, что не может вспомнить ни одного зависающего или амортизационного заклинания. Как и любого другого заклинания, которое спасло бы ему жизнь в этом падении.

«Мне так жаль, Гарри, – простонал он про себя. – Прости».

Он боялся не за себя, а за мальчика. За сына Лили. Ребёнок снова останется один, и по какой-то причине это было невыносимо.

К его большому удивлению, падение замедлилось, и Северус обнаружил, что спокойно опустился на ноги на заснеженную землю, явно обязанный этим Джеймсу Поттеру, удержавшему его своей палочкой.

– Мне очень жаль, Снейп, – сказал Поттер. – Очень жаль.

Он был так похож на Гарри, что сердце Северуса подпрыгнуло в груди.

– Скажи Гарри… скажи ему, что я люблю его. И сожалею, что не могу остаться, – Джеймс опустил палочку, повернулся и пропал в снежной круговерти.

Зловещие тучи поглотили фигуру Джеймса, и из тьмы, в которой он исчез, появились дементоры.

Не успел Северус произнести заклинание, как рядом с ним возник Патронус. Дементоры тщетно кружили вокруг, отгоняемые его сиянием. Патронус повернулся, посмотрев на Северуса, и тот понял, что это больше не лань. Он… нет… Это был годовалый олень с маленькими острыми рожками, чуть длиннее ушей.

Северус уставился на существо, не понимая, что происходит. Теперь рядом с ним стоял Гарри. С другой стороны от молодого оленя.

– Я здесь, профессор, – детский голос звучал глухо и подавленно. Северус развернулся к ребёнку. Бледный, как смерть, на шее багровые следы от верёвки. – Если бы я просто умер, когда должен был, я не стал бы такой обузой для всех, – Гарри попытался улыбнуться, но это получилось, как гримаса. – Наверное, вам нужно было просто отпустить меня.

– Я не отпущу! – Северус схватил ребёнка за плечи. – Ты – моя ответственность.

– Я вам не нужен, – мальчик поднял голову, его глаза за стёклами очков были такими тёмными, что казались чёрными. – Вы просто выполняете свой долг.

Северус чувствовал, что вокруг него стоят люди, наблюдающие за ними, оценивающие его реакцию. В другой раз это могло бы заставить его замолчать, сказать меньше, чем собирался, боясь насмешек или опасаясь выказать слабость.

Но на это не было времени: сын Лили стоял рядом, требуя ответа, и в каждой линии юного тела читалась боль.

Северус посмотрел в чёрные глаза мальчика (нет, погоди-ка, это неправильно. Разве у Гарри не зелёные глаза?!).

– Послушай меня, – тихо заговорил Северус, – любовь не может существовать без долга. Без ответственности это не что иное, как поздравительная открытка, – он сжал плечи ребёнка.

– Любовь? – запнулся мальчик. – Любовь?

– Видишь? – Северус дёрнул подбородком, показывая на серебряного оленя».

Северуса разбудил звук открывающейся двери.

– Профессор? – прошептал мальчик. – Я принёс чай. Хотите позавтракать? Вы спите со вчерашнего ужина.

Судя по голосу, он не хотел будить Северуса, если тот действительно спал.

Северус попытался сесть. Мальчик стоял с чайным подносом в руках. Сквозь полуоткрытые занавески в комнату лился солнечный свет.

– Спасибо, Гарри, – озадаченно пробормотал Северус, всё ещё пребывая в тумане между сном и бодрствованием. Он внимательно посмотрел на Гарри. Глаза мальчика действительно были зелёными, а не чёрными.

Гарри неуверенно улыбнулся Северусу. Это был явно мимолётный порыв: прикусив губу, он через секунду отвёл взгляд.

– Мне поставить чай в хлебницу? – спросил он, кивнув на поднос.

– Нет, я выпью его сейчас, спасибо, – сказал Северус, встряхнувшись.

Гарри поставил поднос на колени Северуса.

– Я потом вернусь за посудой, – тихо сказал он.

– Подожди минутку, Гарри, – попросил Северус и спросил, когда мальчик настороженно обернулся в дверях: – Ты уже поел?

– Я пока не хочу, – Гарри пожал плечами. – Профессор Люпин сказал, что я могу поесть позже.

Северус закатил глаза.

– Люпин давал тебе зелья сегодня утром?

– Да, сэр, – буркнул Гарри, скрестив руки на груди.

– Ты их принял? – очень медленно, словно обращаясь к пятилетнему ребёнку, спросил Северус.

– Нет ещё, – пожав плечами, признался мальчик.

Северус решительно вознамерился сказать Люпину пару слов.

– Эти зелья для тебя обязательны. Как и еда, – он помолчал, испытующе глядя на Гарри. У ребёнка под глазами залегли тёмные круги, и он был слишком бледен, чтобы Северус мог успокоиться.

Блюдо на подносе было накрыто крышкой, и зельевар предположил, что Люпин, должно быть, наколдовал её, потому что ничего подобного в его кухне не водилось. Северус снял крышку. Посмотрев на исключительно большую порцию, он вытащил из-под подушки свою палочку, призвал из кухни вторую тарелку и вилку, точными движениями разделил омлет пополам.

– Вот, – он протянул Гарри тарелку и указал на край кровати. – Садись.

Всё ещё настороженный, ребёнок присел, держа тарелку в одной руке. Очередной взмах палочки призвал зелья Гарри, которые приземлились на чайный поднос. Северус откупорил маленький флакончик с синей жидкостью и протянул его Гарри:

– Это выпей сейчас.

– Да, сэр.

Не самый вежливый тон, но тем не менее мальчик подчинился.

Усадив ребёнка есть, Северус почувствовал, что и сам проголодался.

– Это ты приготовил? – спросил он после нескольких проглоченных кусочков.

– Нет, – покачал головой Гарри, – это профессор Люпин, – хрипло сказал он с набитым ртом и, осознав это, прикрылся рукой, явно ожидая выговора.

Северус проигнорировал его поведение – ошибки в манерах за столом были ожидаемы из-за зелья.

– Мне больше нравится, как ты готовишь, – вместо нотации сообщил Северус.

– О… Эм… – растерялся ребёнок. – Спасибо.

Несколько минут они ели молча. У Северуса не было особого аппетита, он положил вилку и допил чай. Гарри посмотрел на то, что Северус оставил на своей тарелке.

– Разве вы не должны есть больше? – многозначительно спросил он.

– Нет, – Северус слегка улыбнулся, – мне просто нужен отдых.

Мальчик отвёл взгляд.

– Я спросил профессора Люпина, почему вы так устаёте, и он сказал, что вы отдали частичку своей души, чтобы вернуть Джинни. Миссис Уизли тоже говорила об этом. А ещё она сказала, что это очень опасное заклинание, – Гарри поднял глаза. – Вы ведь собирались сделать это в одиночку, верно?

Теперь наступила очередь Северуса отводить взгляд.

– Если бы пришлось… – грубовато признался он.

– Но почему? – Гарри неловко заёрзал. – Она даже не на вашем факультете.

По телу Северуса пробежала дрожь беспокойства. Разговор был неприятно похож на тот, что Мастер зелий видел во сне.

– Зачем позволять ученику страдать, если я могу это предотвратить? – огрызнулся Северус. – Или ты думаешь, что ответственность – это какая-то исключительно гриффиндорская черта?

– Я не это имел в виду, – начал оправдываться ребёнок. – Просто Люпин сказал… Он сказал, что это нанесло урон вашей душе, – зелёные глаза снова остановились на лице Северуса. – Но вы же это знали. Так… почему?

– Полагаю, потому, что я был там и мог это сделать, – Мастер зелий вздохнул. – Это пройдёт, – Северус пристально посмотрел на маленького волшебника. – Почему ты последовал за Джинни Уизли в Тайную комнату, а не пошёл искать преподавателя?

Гарри заёрзал ещё больше.

– Мы нашли преподавателя, мы позвали Локхарта.

– Я хотел сказать, компетентного преподавателя, – фыркнул Северус. – Тем не менее, почему ты не разыскал кого-нибудь из других профессоров, когда стало ясно, что Локхарт обманщик?

По какой-то причине это заставило Гарри скривиться, словно он надкусил что-то кислое.

– Потому что никто не слушал, – прошипел он. – Никто никогда не слушает, – его глаза потемнели. Речь явно шла не об одном-единственном случае.

– Что случилось в ту ночь, когда тебя отвезли к дяде? – мягко спросил Северус. Он уже давно хотел спросить об этом, и сейчас, казалось, наступил подходящий момент.

Гарри встал, поставил свою тарелку на чайный поднос, добавил туда пустую чашку Северуса и поднял поднос. Какое-то время он молчал, сжав губы, а потом сказал:

– Я не хочу об этом говорить.

– Я хотел бы получить ответ! – решительно заявил Северус, когда Гарри уже собрался было выйти с подносом из комнаты. – Сядь!

Гарри поставил поднос на маленький столик и снова сел на край кровати, глядя на свои руки.

– Вы же знаете, – тихо сказал он.

– Я знаю, что ты раздул свою тётку, потому что она говорила мерзости о твоих родителях. Я также знаю, что Шеклболт нашёл тебя, а Фадж отвёз обратно к Дурслям, – сказал Северус, смягчив голос. – Похоже, твоих родственников пришлось уговаривать принять тебя обратно. Как Фаджу это удалось?

Мальчик вздохнул, стиснул кулаки, изучая побелевшие костяшки пальцев, потом заговорил:

– Я говорил ему, что дядя Вернон взбесится, – его голос упал до шёпота. – А Фадж сказал, что я сам виноват, убежав и заставив всех волноваться, что со мной могло что-то случиться, – горькая усмешка искривила губы мальчика. – Дядя Вернон был бы счастлив, если бы случилось, – Гарри, сглотнув, помолчал. – Фадж сказал, что если бы я был его сыном, он бы всыпал мне так, что я не скоро забуду, – мальчик посмотрел на Северуса. – После этого я почти ничего не слышал. Я вроде как отключился. Только помню, как он сказал дяде Вернону, что у меня просто слишком много энергии. Что мне нужна твёрдая рука. Мардж предложила ему трость, и Фадж заявил, что это пойдёт мне на пользу.