Текст книги "Девяносто девять (СИ)"

Автор книги: odnoznachno_net

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

Элайза посмотрела на Рейвен, и та кивнула.

– Мы пойдем с тобой, Аня. Индра – одна из наших, мы не можем ее бросить.

– Хорошо. Берите свое оружие. Нужно спешить. Если он оставил ее в пустыне, то она не протянет долго со связанными руками.

Вскоре на взлетной полосе остались только они втроем. Истэка куда-то ушел, взяв с собой одного из воинов.

– Ты же сказала, что нужно спешить, – удивилась Элайза.

– Собираешься преодолеть сто миль пешком, Вихэкэйда? – усмехнулась Аня. – У меня есть идея получше.

Она показала рукой в сторону здания аэропорта, и Элайза не поверила своим глазам: к ним приближались два самых настоящих мотоцикла.

– Откуда? – только и спросила она.

– Мы многого добились за эти пять лет, – улыбнулась Аня. – Я покажу тебе. Но сначала надо спасти Индру.

========== Глава 30. Tupa mbae ==========

Мотоцикл мчался по каменистой дороге, поднимая огромные тучи пыли и заглушая ревом все остальные звуки. Элайза обнимала Аню сзади и прятала лицо от больно бьющего ветра. Она знала, что позади едет второй мотоцикл, и ведет его Истэка, а Рейвен сидит за ним, знала, что Вика и остальных уже нашли и везут в резервацию, но на душе все равно было неспокойно.

Что имел в виду Мерфи, когда сказал, что она предала их? Читала послания Джахи… Какие, к чертовой матери, послания? Да, она всегда внимательно слушала его проповеди, надеясь услышать хоть что-то важное, но никаких посланий там не было. Или были?

Мотоцикл вильнул, объезжая завал из автомобилей, и Элайза еще крепче вцепилась в Аню. Интересно, где они взяли бензин? И откуда она знает Алисию? И как им удалось выжить в этой каше?

Она с нетерпением ждала момента, когда сможет задать вопросы и получить на них ответы. Но сам факт того, что они встретили именно Аню, и именно она, похоже, стала главной в резервации, внушал надежду. Если бы главным оставался Кэн, Элайза бы и доллара не поставила на благополучный исход.

Они лежали на траве, прижав уши к земле и стараясь не шевелиться. Минутой раньше Аня сказала, что именно так можно расслышать, как ползет ньянду – паук.

Элайза очень старалась, но слышала только шелест травы и дыхание лежащей рядом Ани. Ей нравилась эта девочка, и это немного примиряло с необходимостью оставаться здесь, без друзей, без семьи, вставать с рассветом и целыми днями постигать разные науки, в половине которых Элайза просто не видела смысла.

– В тебе живут твои предки, а ты будешь жить в своих потомках, – объясняла ей Аня. – Ты и твой род – единое целое, поэтому смерти не существует, ты будешь жить в тех, кто родится после тебя.

– А если у меня не будет детей? – спрашивала Элайза.

– Будут, – смеялась Аня. – Сейчас ты витэшна, но найдется охотник, который заберет твое сердце, и ты станешь вути – женщиной.

Позже она объяснила, что витэшна означает «девственная», и тогда пришел черед Элайзы смеяться.

– Я уже больше года как не витэшна, – сказала она смущенной Ане.

Тогда Аня и придумала ей другое имя. Викэхэйда – маленькая. Наверное, это означало еще и «глупая», но Элайзе было плевать. Зато Кэну, как оказалось, совсем нет.

Через несколько дней он велел ей прийти к нему в дом, усадил на диван и задал прямой вопрос:

– Ты сказала моей дочери, что уже успела стать женщиной?

Элайзе ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Она испугалась, увидев, как побагровело лицо Кэна, налилось яростью.

– Никогда и никому больше не говори этого, – велел он. – Я позволю тебе остаться только потому, что уважаю твоего отца. Но если я узнаю, что ты снова говорила об этом…

«Это», судя по всему, было сексом, и со временем Элайза поняла, что в резервации он возможен только после свадебного обряда, и ни в коем случае не раньше. Вот только зерно уже было закинуто, и Аня стала задавать вопросы. Ее интересовало все: как это было, и понравилось ли, и какой запах у мужчины, и оставалась ли на простыне кровь. Не ответить было невозможно, и у них появилась маленькая тайна: каждую ночь, закончив с занятиями, они забирались на стог сена в конюшне и шептались о том, что у Элайзы уже было, а Ане только предстояло.

Пока в один день их не застукал Кэн.

На очередном повороте Истэка обогнал их и подал знак рукой, приглашая остановиться. Они спрятали мотоциклы среди деревьев, прикрыли их ветками и углубились в лес. Истэка пошел впереди, следом за ним шла Рейвен, Аня и Элайза замыкали группу.

Теперь они наконец могли поговорить, и тут же засыпали друг друга вопросами:

– Твой отец жив? Ты теперь вождь? Почему?

– Он жив, но очень слаб, – ответила Аня. – Я стала вождем, когда меня выбрал великий Дух моего народа. Расскажи мне об Алисии. Она жива?

– Надеюсь, что да. Военные приплыли с островов и уничтожили Люмен, а Алисия защищала его до конца. Но я не видела ее мертвой, поэтому… Откуда ты ее знаешь? Как ты вообще можешь ее знать?

Аня засмеялась.

– Она пришла к нам три года назад со своими людьми. Они шли в Йосемити, но встретили нас. Мы договорились, что она будет собирать общину на побережье, а я соберу свою здесь, в глубине. Тогда в случае беды у каждого из народов Нового мира будет убежище.

Элайза восхищенно покачала головой, переступая через корни деревьев. Господи, эта девочка и правда достойна звания командующей. Она действительно позаботилась обо всем.

– Это вы предупредили ее о стаде, двигающемся с севера?

– Да. Кто-то начал зачищать Лас-Вегас и выгнал оттуда мертвецов. К нам они не пришли, но мы видели их, разбредающихся по пустыне. Рано или поздно все они пришли бы к побережью.

– Знаю. Мы собирались уплыть на острова, но… – она запнулась. – Но не успели.

Аня понимающе кивнула и не стала спрашивать. Элайза задала новый вопрос:

– Ты теперь принимаешь белых в свое племя? Твой отец был против этого.

– Все изменилось, Викэхэйда. Мы храним традиции своего народа, но теперь каждый, кто хочет стать частью племени, может это сделать. Нет больше индейцев и белых, есть только живые и мертвые.

Элайза была рада это услышать. Она вспомнила, как Кэн кричал на них в конюшне, говоря, что белой девушке не место здесь, и даже ради ее отца он больше не станет ее терпеть. Позже он остыл и успокоился, но Аня сказала тогда, что для него белый человек – не человек вовсе.

– До сих пор не могу понять, почему твой отец принял меня тогда? Почему он дружил с моим отцом? Получается, из его правил все же были исключения?

Аня покосилась на нее и изобразила жест рукой, означающий «не сейчас». Элайза улыбнулась: она помнила этот жест, очень хорошо помнила.

– Я нашел его здесь, – услышали они голос Истэки. – Вижу следы: по крови мы найдем, откуда он пришел.

Путь занял не так уж много времени: Элайзе показалось, что прошло не больше часа, когда они из леса вышли к холмам. Следы привели их к подножию, где прямо на солнцепеке лежало связанное тело.

– Индра!

Рейвен первой добежала до нее и развязала руки. Элайза принялась помогать: вместе они перевернули ее на спину и похлопали по щекам. Безуспешно: она не подавала признаков жизни, хотя пульс на шее прощупывался хорошо.

– По крайней мере, она жива, – сказала Аня, посмотрев на тело. – Истэка, действуй. Надо быстро доставить ее к шаману.

Он кивнул и достал из рюкзака какие-то веревки. Несколько минут – и тело Индры было надежно закреплено на его спине.

– Обалдеть, – восхищенно выдохнула Рейвен. – Вот это технологии.

– Подожди, пока увидишь резервацию, – усмехнулась Аня. – Я же сказала: мы многого достигли за эти пять лет.

***

Когда начало смеркаться, Алисия велела сворачивать с дороги в сторону. Она спешила добраться до озера, и потому заставляла всех ускорять шаг. Дети послушно шли следом, а вот Октавия начинала проявлять все больше нетерпения.

Алисия слышала, как она ругается с Линкольном за ее спиной, говоря, что командующая бессердечна, что давно пора сделать привал, что все устали и хотят есть. Это было забавно: юная девушка ссорилась со своим мужчиной, и он позволял ей это, но отчего-то Алисии казалось, что каждый из них сделал верный выбор.

Когда они вышли к скалам и увидели мерцающее в лучах закатного солнца озеро, Октавия взвизгнула от радости, мгновенно забыв все свои обиды.

– Здесь можно купаться? – спросила она, едва не подпрыгивая от нетерпения. – Можно же, да?

Алисия кивнула, и она помчалась к озеру, на ходу сбрасывая одежду. Следом за ней бежали дети.

– Будем ночевать здесь? – спросил подошедший сзади Линкольн.

– Да. Кэмпинг чуть правее, мы с Йонасом разведаем, а вы присмотрите за детьми.

Они пошли вдвоем, держа наготове оружие и пристально вглядываясь в скрытые за деревьями домики. Мертвых там не оказалось, но было видно, что кто-то поддерживает дома в порядке: они не выглядели заброшенными.

– Может, там есть живые, командующая? – тихо спросил Йонас, нерешительно останавливаясь у ближайшей двери.

– Проверим, – ответила Алисия, и первой вошла внутрь.

Дьявол, похоже, здесь и впрямь кто-то жил: в доме не было ни следа пыли, полка над самодельным очагом была уставлена какими-то пачками, и даже книга, лежащая на диване, выглядела так, словно совсем недавно ее кто-то читал.

– Посмотрите, командующая.

Йонас стоял у окна и водил пальцем по решеткам.

– Их явно сделали не так уж давно, видите? Думаю, это чей-то аванпост. На постоянное жилище не похоже, а на временное убежище – вполне.

– Что ж, – кивнула Алисия. – Раз это временное убежище, то мы можем им воспользоваться.

Она отправила Йонаса за остальными, а сама устало села на диван и прикрыла глаза. Хотелось лечь и заснуть, и чтобы во сне к ней снова пришла Элайза, и чтобы можно было просто слушать ее голос, и видеть ее, и дышать ее запахом.

До Индепенденс осталось меньше сотни миль. Она уже приняла решение: если Аня жива, то она отведет к ней своих людей, а потом, не медля ни дня, отправится обратно. Если ей не суждено будет вернуться, то Эйден займет место командующего.

Позади остались сомнения и споры с собой. Алисия больше не думала, предательство это или, напротив, что-то другое. Ей было все равно. Она поняла вдруг, что больше не может раз за разом отдавать долг своим людям. Привести их в безопасное место – это было последним, что она была готова для них сделать.

А потом… Потом будет долгий путь, и поиски, и однажды она найдет Элайзу, и, кто знает, возможно, они смогут снова вернуться к своим, и будут жить как все, выполняя приказы командующего и заботясь в первую очередь друг о друге, а потом уже обо всех остальных.

Перед уходом Элайза спросила ее, понимает ли она, что между ними больше не будет физической близости. Алисия усмехалась, вспоминая об этом. Пусть не будет близости, пусть даже ей никогда больше не придется обнять Элайзу, дотронуться до нее, – пусть! Лишь бы знать, что она жива, лишь бы снова чувствовать ее рядом, близко.

– Командующая, – дверь распахнулась, и в дом влетел Йонас. Алисия вскочила на ноги и схватилась за меч. – Командующая, скорее!

Времени на вопросы не было, и она просто выбежала за ним на улицу и помчалась по высокой траве, держа меч наготове. У озера что-то светилось, вокруг огня Алисия увидела Октавию, и Линкольна, и детей.

А потом она увидела Элайзу.

Это было похоже на удар грома, раздавшийся посреди летней ночи и затуманивший разум. Алисия остановилась, будто споткнувшись, и уронила меч на землю. Она стояла и смотрела, как Элайза обнимает Октавию, как Линкольн хлопает ее по плечу, как Беллами и другой мальчишка жмут ей руки.

Она не могла пошевелиться: тело застыло на месте, и сердце словно перестало биться, и стало очень тихо, и очень гулко, и как будто все вокруг оказалось нереальным, придуманным, горячечным бредом пьяного художника, изобразившего на холсте немыслимую мазню.

Йонас застыл рядом, охраняя ее, и Алисия не могла найти сил, чтобы отпустить его прочь. Она просто смотрела и чувствовала, как ласкает лицо легкий ночной ветер, как проникает в ноздри запах озерной воды, и как расслабляется в груди что-то сильное, что-то, что до сих пор было зажато в кулак, зажато в один комок, к которому не было, да и не могло быть доступа.

Она улыбнулась, увидев, как Элайза беспомощно оглядывается по сторонам, как всматривается в темноту, прорезаемую светом фары мотоцикла, как прикусывает губу, понимая, что ничего не может разглядеть.

– Командующая, – прошептал Йонас. – Она ждет вас.

Алисия не ответила. Ей хотелось еще несколько секунд постоять вот так, в темноте, и дать себе несколько мгновений на то, чтобы окончательно поверить, что это правда, что это реальность, что Элайза действительно здесь, и до нее осталось всего десяток шагов, обычных шагов, еще вчера кажущихся целой вечностью.

А потом – она не поняла, как это произошло – их взгляды встретились. Она знала, что Элайза не может ее видеть, но почувствовала эту встречу, почувствовала всем телом, всем сердцем. Она увидела первый шаг, и сама сделала такой же. И больше уже не смогла ждать.

Они бросились друг к другу одновременно, и Алисия схватила ее, и прижала к себе. Она целовала ее мокрые щеки, и лоб, и губы, и никак не могла оторваться.

– Кларк, – шептала она между рваными, неловкими поцелуями. – Кларк.

И Элайза отзывалась, и стискивала шею, и плакала навзрыд, не стесняясь своих слез, и прижималась щекой к щеке, и выдыхала раз за разом: «Лекса. Я нашла тебя. Лекса».

Йонас давно ушел, оставив их вдвоем, и фара мотоцикла погасла, и зажегся свет в домиках, а они все стояли, прижавшись друг к другу, и никак не могли оторваться, никак не могли успокоить отчаянно бьющиеся сердца, никак не могли перестать шептать раз за разом, как молитву:

– Я нашла тебя. Я все-таки тебя нашла.

***

Алисия взяла ее за руку и повела за собой, и Элайза послушно пошла, не соображающая, растерянная, счастливая до одури, до безумия в отчаянно колотящемся сердце. Она понимала только одно: что больше не может позволить себе отпустить эту ладонь, и эти сильные пальцы, крепко сплетенные с ее собственными.

Они вошли в какой-то дом, и там почему-то был свет, и кто-то подошел к ним навстречу и обнял Алисию, а Элайза просто стояла рядом, вцепившись в пальцы, и не понимала ни одного произносимого рядом слова, и не могла разглядеть ни одного человека.

Очнулась она лишь когда Аня сунула ей в руки кружку с чаем и заставила сделать глоток. Оказалось, что она уже несколько минут сидит на диване, а рядом – Алисия, а напротив, у брызгающего искрами очага, – Линкольн, Октавия и Йонас.

– Очухалась, Викэхэйда? – насмешливо спросила Аня. Она стояла посреди комнаты, сложив руки на груди, и откровенно усмехалась. – Теперь я понимаю, почему отец так беспокоился из-за наших ночных посиделок на конюшне.

Октавия засмеялась, а Элайза почувствовала, как по лицу растекается горячая краска. Но через мгновение рука Алисии легла на ее плечо и легонько сжала, будто говоря: «все в порядке».

– Итак, – продолжила Аня, оценив жест, но никак его не прокомментировав. – Ваши раненые уже в резервации, группу, которую вела Индра, мы найдем утром – пять сотен человек не могут затеряться бесследно. Дети в соседнем доме, периметр охраняют мои люди, и мы вполне можем провести ночь здесь, в безопасности.

– А потом? – спросила Октавия.

Вместо ответа Аня посмотрела на Алисию.

– Скажи нам, что будет потом, командующая. Ты привела сюда своих людей, но сомневаюсь, что ты захочешь остаться. Верно?

– Да, – сказала Алисия. – Твоя мудрость осталась неизменной, Анимигабовиквэ. Как и мудрость твоего народа.

Элайза поразилась, как легко она произнесла сложное имя. У нее самой так ни за что бы не получилось, даже тренируйся она по несколько часов в день.

– Люмен пал, – сказала Аня, помолчав. – Тебе некуда возвращаться.

– И это верно, – согласилась Алисия. – Но люди, которые разрушили Люмен, все еще там.

Воздух в комнате стал густым и терпким. Элайза видела, что между этими двумя что-то происходит, но не могла понять, что. Они как будто разговаривали глазами, а остальным оставалось только молчать и тревожно вглядываться в их разговор.

– Хорошо, – сказала Аня наконец. – Пусть будет так, как ты скажешь. Завтра мы отправимся в резервацию, и вы все будете гостями моего племени.

– Спасибо, Анимигабовиквэ, – кивнула Алисия. – Я знала, что ты будешь верна условиям договора.

И снова этот странный взгляд, который Элайза не смогла понять. Аня кивнула и посмотрела на Линкольна с Октавией.

– Идемте, – сказала, усмехнувшись. – Воин отправится к остальным воинам, а вас я отведу в другой дом.

Йонас демонстративно положил на колени мачете и остался на месте. Он всем своим видом показывал, что теперь, когда командующая вернулась, только она может отдавать ему приказы.

– Иди, Йонас, – кивнула Алисия. – Мы будем здесь в безопасности.

Когда все вышли, она встала с дивана и опустила на дверь засов. Элайза молча смотрела на ее спину, на идеально ровную спину и расправленные плечи.

– Что все это было? – спросила она резко. – Есть что-то, чего я не знаю?

Алисия помедлила прежде чем повернуться к ней лицом.

– Мы можем поговорить об этом завтра?

– Нет. Я хочу поговорить об этом сейчас.

Видит бог, она совсем не желала ссориться и тратить первые после воссоединения часы на выяснение отношений, но тайна, повисшая в комнате, мешала дышать, и Элайза знала: пока она не поймет, пока не услышит новую – очередную! – правду, она не сможет сполна успокоиться. Не сможет насладиться этим ощущением «вместе».

Алисия вздохнула и села рядом с ней на диван. Она была вся оборванная, одежда покрыта брызгами крови, на лице – пыль и грязь долгой дороги. Но глаза… Глаза оставались такими же зелеными, яркими, и по-прежнему излучали свет и невероятную силу.

– Лекса, – тихо сказала Элайза. – Расскажи мне. Пожалуйста.

И она рассказала. Оказалось, что три года назад она вела своих людей в парк Йосемити. Целью похода было найти безопасное место подальше от побережья, в котором они смогут укрыться в случае, если морской народ начнет войну и одержит победу.

Путь был долгим и трудным, и до места они не дошли: Аня и ее люди встретили их и привели в резервацию. Вождем тогда еще был Кэнеонаскэтью, но было ясно, что он очень болен и вскоре не сможет руководить племенем.

Тогда и был заключен договор: если землянам понадобится убежище, они найдут его в резервации. Если убежище будет нужно племени, оно найдет его на побережье.

Вот только было еще одно условие: те, кто придет просить о помощи, станут частью тех, кто эту помощь даст.

– Иными словами, если мы все останемся в резервации, то командовать парадом будет Аня? – уточнила Элайза.

Алисия коротко кивнула.

– И что в этом плохого? Тебе так важно сохранить статус командующей?

– Нет. Но далеко не каждый из моих людей примет это. Анимигабовиквэ сказала, что ты провела шесть месяцев в ее племени. Ты знаешь их законы и их правила. И скажи мне, Кларк, смогут ли НАШИ люди подчиниться этим законам?

Элайза задумалась. Это было так давно, и она далеко не все помнила. Да и Аня сказала, что теперь, под ее руководством, в племени все изменилось, верно? Может быть, те законы уже не…

Она вдруг вспомнила самолет. И жесткое «мы отправляем сюда тех, кто нарушает наши границы».

– Есть еще одно, – добавила Алисия. – Тогда, три года назад, Кэнеонаскэтью намекал, что в случае необходимости он знает, как защитить свои земли. Анимигабовиквэ рассказала мне, что много лет назад к ним в резервацию приезжал мужчина. Он привез с собой дочь и оставил ее, попросив научить выживанию. А еще он оставил вождю карту.

– Мой отец? – прошептала Элайза. – Но это невозможно…

– Он был военным, верно? – спросила Алисия. – Он мог знать, где на территории Невады расположены военные объекты. И он мог передать карту Кэну.

– Но зачем?

Алисия молча смотрела на нее, и Элайза вдруг похолодела от ужаса.

– Хочешь сказать, что он… знал?

Нет. Этого не может быть. Чушь, глупость, неправда.

– Его расстреляли, когда мне было шестнадцать, – выкрикнула она. – Если он знал, то почему все это произошло через столько лет?

– У меня нет всех ответов, Кларк, – в голосе Алисии прозвучала грусть. – Я могу только догадываться.

– О чем догадываться? Говори! Хватит смотреть на меня так!

Ее била дрожь. Если отец знал, то почему не сказал? Почему не предупредил?

– Ты не задумывалась о том, откуда вообще взялся вирус? – спросила Алисия. – Мы задумывались. Это было похоже на атаку биологическим оружием: просто в одну неделю миллионы людей заболели, а потом превратились в живых мертвецов. Кто еще, кроме военных, мог придумать это оружие? Кто еще, кроме них, мог его использовать?

– Против своего же народа? – закричала Элайза. – Против своих же людей? Да ты бредишь, Лекса! Я бы поняла, если бы они использовали это на русских, или в Ираке, но не в США!

Она кричала, а Алисия почему-то оставалась спокойной. Только изредка прикусываемая губа выдавала нервозность.

– Я не знаю всех ответов, – повторила она. – Но теперь уже точно ясно, что твой отец привез тебя сюда девчонкой для того, чтобы индейцы научили тебя выживать. И он оставил Кэну карту, на которой были обозначены стратегические военные объекты.

– Ты этого не знаешь, – сквозь зубы прошипела Элайза.

– Знаю. Став вождем, Анимигабовиквэ взяла карту и с десятком охотников отправилась в пустыню. Они нашли целую железнодорожную сеть, связывающую объекты, обозначенные на карте. Именно тогда они увидели стадо, движущееся к Лос-Анджелесу.

Элайза встала и подошла к очагу. Подержала руки над огнем, разглядывая красно-синие поленья. Алисия молчала, и она была благодарна ей за это.

Выходит, отец знал. Знал о том, что армия США испытывает новое бактериологическое оружие, и знал, что это оружие может уничтожить большую часть жителей Земли. Он знал, и…

И что? Он сделал все для того, чтобы подготовить ее, и ограничился этим?

– Я не понимаю, – сказала она, не оборачиваясь. – Как все это связано с вашим договором?

– Карта все еще у Ани, и я собираюсь взять ее и отправиться на поиски оружия. А потом я сотру с лица Земли все южное побережье.

Теперь Элайза поняла. Она не хотела верить в то, что услышала, не хотела принимать этого, но она поняла. Все вернулось к тому, с чего начиналось – к мести.

– Если Аня будет главной, она не позволит тебе этого сделать, так? – спросила Элайза.

– Да.

– Поэтому ты не хочешь, чтобы мы остались в резервации. Поэтому собираешься тащить нас всех куда-то дальше, а вовсе не потому, что наши люди не примут индейских законов.

Она услышала звуки шагов, а потом почувствовала прикосновение рук на своих плечах. Алисия стояла сзади и дышала ей в затылок, и дыхание это больше не было спокойным.

– Я назвала тебе две причины, по которым мы не сможем остаться, – услышала Элайза. – Но я не стану тянуть за собой тех, кто не захочет со мной идти. Все, кто решит примкнуть к племени, смогут это сделать.

– Но почему? – Элайза обернулась и посмотрела на нее. В глазах назревали горючие слезы. – Почему ты снова хочешь проливать кровь? Почему ты не можешь просто оставить их всех в покое?

– Они уничтожили сотни моих людей. Вот почему.

Алисия сделала шаг назад, и лицо ее скривилось в гримасе ярости. Когда она снова заговорила, в голосе звучал металл:

– Эти люди бросили нас умирать, когда мы больше всего нуждались в них. Эти люди все эти годы прятались на островах, оставив Офелию сторожить нас и ждать, пока Мерфи окажется на свободе, чтобы убить его и забрать коды. Эти люди пришли и сравняли с землей все, что мы строили пять лет. Они убили Густуса. Они убили Тайруса. Они убили сотни беззащитных людей! И я должна просто простить? Я должна забыть об этом, присоединиться к Ане, и жить дальше? Этого ты от меня хочешь?

Она наступала, а Элайза пятилась, пока не уперлась спиной в стену домика. Ей было страшно: она никогда не видела Алисию такой. Властной, яростной, гордой. Из нее как будто искры летели, и напряженное от гнева лицо было лицом командующей, но не лицом Алисии.

– Лекса, – прошептала она испуганно.

– Нет, Кларк, – прищурилась Алисия, нависая над ней. – Нет. Я не стану прощать тех, кто уничтожил так много. Ты не знаешь еще одно: добираясь сюда, я встретила человека, который сказал, что военные захватили большую часть США от Сан-Франциско до Санта-Барбары. Хочешь знать, что они делают с теми, кто отказывается им подчиниться? Их уничтожают.

– Откуда тебе знать? – Элайза оттолкнулась от стены и надвинулась на Алисию, вынуждая ее сделать шаг назад. – Тебе сказал это один человек, и ты поверила ему?

– Нет, не ему. Я cлышала об этом и раньше, но не хотела верить. Теперь придется.

Они смотрели друг на друга, сердитые, пышущие гневом и яростью, и Элайза не понимала, что ей делать. Не так она себе представляла эту встречу, совсем не так. Пока она была далеко, пока на ее долю оставались только мечты, все было проще. А теперь?

– Ты хочешь развязать новую войну, – тихо сказала Элайза. – Ты хочешь новых смертей и новых кошмаров.

– Нет. Я хочу правосудия.

Алисия вздохнула и отвернулась. Только сейчас стало видно, как сильно она устала, и Элайза запоздало подумала: возможно, и впрямь не стоило затевать этот разговор сейчас? Возможно, и впрямь лучше было его отложить?

Она смотрела, как Алисия стягивает с себя тунику, ботинки, разматывает окутывающие ступни тряпки. Господи, сколько шрамов было на этом теле! Сколько некрасивых, зашитых кое-как ран все еще оставалось на нем.

Элайза сделала шаг, но Алисия посмотрела на нее и покачала головой.

– Ложись спать, Кларк, – сказала она с горечью. – В соседней комнате есть кровать, а я схожу на озеро и устроюсь здесь, на диване.

– Лекса…

– Нет. Довольно. Просто делай, как я сказала.

И стало ясно, что спорить дальше не имеет смысла. Она уже все решила и не станет отменять своих решений. Может выслушать аргументы, может объяснить, почему сделала именно такой выбор, но не более того.

В одних брюках, босая, она вышла из дома и закрыла за собой дверь. Элайза проводила ее взглядом и ушла в соседнюю комнату. Обессиленно упала на кровать и закрыла глаза. По щекам ее катились слезы.

***

Ледяная озерная вода обожгла кожу и заставила на секунду перестать дышать. Алисия окунулась с головой, вынырнула и поплыла, размеренно и с силой двигая руками. Она чувствовала, как вода смывает с ее тела пыль дороги, как размягчает загрубевшую кожу, как охлаждает натруженные ноги, покрытые кровавыми мозолями.

Она ни о чем не думала, никуда не смотрела – просто плыла в темноте, слизывая попадающие на губы капли воды и прикрывая от брызг глаза. Ныряла, погружаясь с головой, и отфыркивалась, снова оказавшись на поверхности.

Чуткий слух уловил какой-то шум на берегу – кажется, кто-то кричал, но Алисии было все равно. Она хотела еще немного продлить это ощущение единства с окружающим миром, ощущение всепоглощающего одиночества, которое в кои-то веки было не тяжелым, а умиротворяющим.

Человек на берегу перестал кричать, послышался плеск воды и шум: кто-то плыл к ней, очень быстро, легко управляя тренированным телом. Алисия замерла, двигая ногами, чтобы оставаться на поверхности воды, и вгляделась в темноту.

– Здравствуй, Хэнтэйви.

– Здравствуй, Анимигабовиквэ.

Они молча поплыли рядом, размеренно дыша и сосредоточенно работая руками. В свете луны, отражающейся от поверхности озера, было видно рассыпанные по плечам мокрые волосы, и темные плечи, и индейские браслеты, надетые на правую Анину руку.

Почувствовав, как начинает сводить судорогами ноги, Алисия повернула обратно. Она видела, что кто-то развел на берегу костер, и ориентировалась по нему. Плыла, мысленно прощаясь с ощущением спокойствия: впереди был новый разговор, и она не ждала от этого разговора ничего хорошего.

Они вышли на берег одновременно: обнаженные и замерзшие. Подошли к костру, сели на расстеленное одеяло. Аня кивнула стоящему рядом Истэке, и он отошел в темноту, оставив их вдвоем.

– Викэхэйда не одобрила твоих планов?

– Нет. Не одобрила.

Алисия сидела, наслаждаясь теплом и чувствуя, как постепенно высыхает мокрая кожа. Она легко дышала, смотрела на пламя и слушала тихий Анин голос.

– Я дам тебе карту, Хэнтэйви, и позабочусь о твоих людях, пока ты будешь в пути. Но ты должна знать: в этой войне ты убьешь немало невинных.

– Есть ли они, невинные? – с горечью спросила Алисия. – Разве такие еще остались?

Она вспомнила Эйдена, окровавленного, зажимающего пальцами нож. Маленький мальчик, убивший взрослого мужчину. Пусть убивший справедливо, пусть убивший за дело, но ведь убивший же.

– То, что ты не сможешь отделить невинных от виновных, еще не повод убивать их всех.

– Они не отделяли, когда пришли в Люмен.

Алисия повернулась к костру спиной, и теперь ее глаза смотрели в темноту.

– За преступления нескольких людей не может отвечать весь народ, – сказала Аня. – Ты превратишь побережье Америки в выжженную землю, и тебя запомнят той, кто уничтожил тысячи людей.

– А если я этого не сделаю, меня запомнят той, кто оставил безнаказанным уничтожение моего народа.

От жара костра кожа на спине высохла, и Алисия легла на одеяло, глядя на звезды. Аня сделала то же самое, и теперь они лежали рядом, голова к ногам, а ноги – к голове. Как картинки на игральных картах, которые в изобилии водились в родительском доме Алисии.

– Мы можем изменить договор, – сказала вдруг Аня. – Я уничтожу карту, а ты и твои люди останетесь в резервации без обязательств. Мы выделим для вас земли, и в нашем лице вы обретете верного союзника.

– Нет.

Алисия полежала немного молча, глядя на звезды, а потом продолжила:

– Когда мы шли сюда, я намеревалась оставить с тобой своих людей и отправиться на поиски Кларк. Но ты нашла ее прежде, и теперь она здесь, и все изменилось.

– Кларк? – удивленно переспросила Аня.

– Да. Так ее звали в прошлой жизни.

Рядом послышался смех. Алисия нахмурилась, а Аня сказала весело:

– Великая Хэнтэйви поверила в реинкарнацию? С ума сойти, как любовь может повлиять на человека.

– Я не поверила, – возразила Алисия. – Я это видела.

Она села и сверху вниз посмотрел на Анино лицо. Оно отливало медью в свете костра и казалось высеченным из куска бронзы.

– Мне не нравится то, что я вспоминаю, Анимигабовиквэ, и мне не нравится то, что я думаю об этих воспоминаниях. Но они приходят, и мне приходится с ними мириться.

– Викэхэйда?

– Да. Кларк. Она… – Алисия задумалась, пытаясь подобрать слова. – В той жизни она хотела сломать вековой устав моего народа. Было «кровь за кровь», всегда было «кровь за кровь», а стало «за кровь не нужно платить кровью». Я сделала это, и я до сих пор не знаю, почему. Ради моих людей или ради нее.

– И теперь ты видишь, что все повторяется?

– Да. Она пришла и попросила оставить в живых пленных. Я сделала это, и пленные сбежали, а после едва не убили ее и физически, и морально. Я не стала преследовать морских людей, когда они ушли на острова, и они вернулись, и уничтожили Люмен. И теперь она вновь говорит: «Ты не должна убивать их».