Текст книги "Девяносто девять (СИ)"

Автор книги: odnoznachno_net

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)

========== Пролог ==========

Из сообщений CNN

…Эксперимент, вызвавший столько споров в научных и общественных кругах, официально начался сегодня утром. Сотня заключенных помещена в колонию новейшего типа.

…Миллионы граждан прильнули к экранам, наблюдая за проведением глобального эксперимента. Сто преступников разного пола, возраста и национальности помещены в автономную тюрьму, находящуюся на полном само-обеспечении.

…Основные споры правозащитников сводятся к двум нюансам эксперимента: разумно ли устанавливать одинаковый срок заключения для всех правонарушителей и сможет ли хоть кто-то из сотни выжить в отсутствие охраны или иных мер управления?

…Сегодня официально объявлено о первой смерти в колонии «Сотня». Трансляция немедленно была прервана, но в сеть просочилось видео жестокого убийства. У здания Белого дома начался пикет: люди выступают за то, чтобы закрыть эксперимент.

5 лет спустя.

В назначенный час все заключенные собрались в главном зале перед огромным экраном. Стояли группами: те, кого называли просветленцами, расположились на полу, усевшись по-турецки в кружок, пацифисты стояли тесно друг к другу, бросая настороженные взгляды на милитаристов. Еще одна, самая малочисленная группа, состояла из одиночек – тех, кому не по душе было никакое из предложенных направлений.

– Как считаешь, они сдержат слово и выпустят нас отсюда? – спросила Октавия, одна из последней группы. – Пять лет истекают через несколько минут.

– Надеюсь, что выпустят, – мрачно ответил Джейк. – Меня достало каждый день бороться за то чтобы просто выжить.

– Эй, зайчики, создайте тишину, – насмешливо закричал кто-то из милитаристов, потрясая самодельной заточкой. – Из-за ваших соплей мы можем не заметить начало трансляции.

Он напрасно беспокоился: стоило часам на стене пробить полдень, как на экране появилась набившая оскомину заставка «Сотни», а следом – лицо главного тюремщика, которого все без исключения заключенные между собой называли Телузерусом.

На самом деле его звали Телониус, но Thelooserus звучало лучше, а в конце концов это «Телузерас» превратилось в еще более хлесткое Телузер.

– Приветствую вас, заключенные!

Как же им надоела за прошедшие пять лет эта рожа! Он выходил на связь пять-семь раз в день: читал лекции, проповедовал, призывал относиться добрее друг к другу. Его темнокожее лицо, на котором вечно была приклеена печать мудрости, бесило всех без исключения. В конце концов милитаристы нашли выход: на втором году заключения они закрыли экран простыней. К сожалению, со звуком ничего сделать было нельзя, но, по крайней мере, им больше не приходилось видеть это лицо.

– Сегодня великий день. Сегодня вы выйдете на свободу новыми людьми.

– Ближе к делу! – закричал кто-то. – Задолбал со своими проповедями!

– Мы решили назвать сегодняшний день Исходом, – продолжал Телузер. – Как вы знаете, корни самого этого слова уходят далеко в прошлое, когда израильтяне по воле Бога покинули Египет…

В зале зазвенел шум, перекрывая голос Телузера.

– Да сколько можно!

– Сто раз слышали!

– Выпускай нас отсюда, гондон! Мы отсидели положенное, хватит уже! Открывай двери!

Группа милитаристов бросилась к стене. Там словно насмешкой над ними, все пять лет располагалась огромная дверь с выгравированной надписью: «An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur»*?

Чего они только не пытались сделать с этой дверью за прошедшие пять лет. Пытались проломить, поджечь, изобретали все новые и новые тараны, но дверь держалась крепко и надпись насмешкой впивалась в глаза всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо.

Десятки рук заколотили по двери, заглушая продолжающего вещать с экрана Телузера. Октавия и Джейк переглянулись:

– Почему у меня ощущение, что это не кончится ничем хорошим? – спросил он.

– Не у тебя одного.

И вдруг что-то произошло. Экран погас, но этого никто не заметил, потому что дверь под бешеными ударами начала открываться.

– Назад, – услышала Октавия голос позади. – Не лезь вперед, мы не знаем, что там.

Они с Джейком послушно отступили, пристально наблюдая как дверь открывается, впуская в бункер полоску света. Потом полоска стала шире, еще шире, еще, а когда щель стала достаточно широкой чтобы пропустить людей наружу, парни-милитаристы, отталкивая друг друга, принялись прорываться наружу. Следом за ними с воплями «Исход начался» полезли просветленцы.

Через несколько минут в зале не осталось никого кроме нескольких миротворцев и одиночек. Они медлили: у каждого были свои причины не торопиться наружу, но прошла секунда и появилась еще одна.

Снаружи стали слышны крики.

Нет, даже не крики, а скорее яростные вопли, отчасти воинственные, отчасти – отчаянные.

– Что там происходит? – с ужасом спросил Джейк.

– Может, их встретили правительственные войска? – предположила Октавия. – Может, все это помилование – только фикция и их там расстреливают?

Но выстрелов не было слышно, только звуки борьбы и крики, становящиеся все громче.

– Нужно закрыть дверь, – сказал голос сзади. – Пока мы не знаем что там, мы должны закрыть дверь обратно.

– Ну уж нет! – заявил Джейк и шагнул к выходу. – Мы не для того так долго ждали, чтобы просто остаться здесь еще неизвестно на сколько! Я пойду туда и посмотрю, что происходит.

– Джейк, стой!

Он в несколько прыжков добрался до приоткрытой двери и выскочил наружу. Октавия пошла было за ним, но не успела: всего через секунду раздался истошный крик, а после Джейк ввалился обратно в бункер, не переставая визжать ни на секунду.

– Господи, да что там произошло?

Он упал на пол и только тут стало видно, что из многочисленных ран на его теле течет кровь.

Как бы то ни было, ясно было одно: исход состоялся, но ничего хорошего он не принес.

Комментарий к Пролог

*(лат) Разве вы не знаете, дети мои, как мало ума нужно, чтобы управлять миром?

========== Глава 1. Suis quaeque temporibus ==========

– Эл, помоги нам! Не стой столбом! Надо закрыть дверь и перевязать Джейка!

Крик Октавии вытащил ее из ступора и заставил двигаться. Она рванулась к жилому блоку, заскочила в первую попавшуюся комнату и сдернула с кровати простынь, а из висящей на стене аптечки вытащила антисептик. Вернувшись в зал, обнаружила, что Финн и Маркус уже закрыли дверь и принялись таскать кресла, чтобы забаррикадировать ее изнутри. Октавия и Рейвен склонились над лежащим без сознания Джейком.

– Отойдите, – скомандовала она, зубами разрывая край простыни и располосовывая ее на бинты. – Дайте я посмотрю.

Она стащила с Джейка верх комбинезона и осмотрела раны. Странно: это не было похоже на удары ножом, это скорее напоминало… укусы.

– Дикие звери? – предположила Октавия, наблюдая за ее работой. – Может, они там каких-нибудь тигров встретили?

– Тигры в пригороде Лос Анджелеса? – засмеялась Рейвен. – Посмотри на укусы: они не звериные, они…

– Человеческие.

Она закончила обрабатывать раны, перевязала каждую, превратив Джейка в похожее на мумию чучело, и вытерла мокрый лоб.

– Эл, – Финн подошел сзади и положил руку ей на плечо. – Что за чертовщина происходит?

– Не знаю. Но почему-то у меня есть ощущение, что мы зря не дослушали Телузера до конца. Может, он бы объяснил, что нас ждет за этой дверью?

– Конечно, принцесса, – насмешливо оборвала ее Рейвен. – Снова заведешь волынку про свои любимые правила? – она принялась передразнивать: – Надо было дослушать до конца, надо было готовиться к исходу, надо было дождаться пока дверь откроется сама. Тебе не надоело быть такой идеальной?

Финн крепче сжал ее плечи.

– Оставь ее, Рейв. Она тут ни при чем, ладно? Нам просто нужно подумать, как быть дальше.

– Надо найти оружие, – сказал Маркус. – Заточки, ножи, веревки, – все, что может пригодиться. Сделать ревизию продуктов: мы вчера смотрели, их оставалось совсем мало.

– Конечно, мало, – вмешалась Октавия, сидящая на полу рядом с Джейком. – Мы же собирались сегодня выйти на свободу.

И выругалась затейливо.

– Эл, как считаешь? – Финн убрал руки и посмотрел на нее сверху вниз.

Она прошлась взглядом по присутствующим. Октавия, Маркус, Рейвен, Финн и раненый Джейк: вот и все, кто остались из сотни. Судьба остальных была покрыта мраком, но, как ни крути, их нужно было попытаться найти и выяснить, что все-таки произошло во внешнем мире за эти чертовы пять лет.

– Маркус, перенеси Джейка на кровать. Октавия и Финн – ищите оружие. Мы с Рейвен проверим припасы и соберем часть с собой. Через час выходим.

***

Они застыли перед дверью: напряженные и сосредоточенные. На каждом был свежий тюремный комбинезон, у каждого за плечами висел узел, сделанный из простыней и наполненный запасами. Октавия сжимала в руке выломанную из кровати и заточенную о каменный пол палку, Маркус и Финн вооружились кухонными ножами, а Рейвен приладила к руке острый кусок разбитого стулом экрана.

– Готовы? Идем!

Дверь медленно отворилась. Она пошла первой: вначале выглянула наружу, потом вышла полностью. И замерла, открыв рот.

Перед ними открылся ужасающий вид: больше всего это походило на бойню. Повсюду были разбросаны обрывки человеческих тел, земля была черной от крови, но – самое ужасное – никаких следов диких зверей.

– Это сделали люди, – с ужасом прошептала Рейвен. – Все это сделали люди.

– Может, пока мы сидели, началась третья мировая? – спросил Маркус и сам себе ответил: – Но тогда непонятно, почему во время ежедневных проповедей нам об этом не сообщили.

– Знаешь, – задумчиво прошептал Финн. – Мне все больше начинает казаться, что эти проповеди, они…

– Не были прямым эфиром. Они шли в записи.

Выхода не было: нужно было либо возвращаться в бункер, либо идти дальше. Они выбрали второе.

Судя по количеству окровавленных обрывков, некоторым заключенным все-таки удалось сбежать. Маркус первым обнаружил кровавые следы, уходящие вглубь леса, и поманил за собой остальных.

Кроме этих следов, вдоль которых они шли, настороженно оглядываясь по сторонам, о войне ничего не напоминало. Деревья были нетронуты снарядами, таблички «Сотня. Глобальный эксперимент. Вход воспрещен» потускнели от времени, но все же оставались на своих местах. И даже КПП, отделяющий зону «Сотни» от остального мира, не был разрушен.

– Надо зайти, – сказал Финн, заглядывая в окно будки охранника. – Там никого нет, но, возможно, мы сможем найти там оружие или еще что-то.

– Я посторожу, – предложила Октавия.

Остальные аккуратно вошли внутрь. Сразу же стало ясно, что если что-то здесь и было, то это «что-то» давным-давно унесли другие: будка была разгромлена, шкаф вывернут и даже часть деревянных досок с пола снята.

Маркус включил мониторы слежения и пощелкал кнопками.

– Смотрите, – позвал он. Остальные собрались за его спиной.

На экране был зал их тюрьмы: абсолютно пустой, если не считать Джейка, неуверенной походкой бредущего к двери.

– Что он делает? – прошептала Рейвен. – Ему же нельзя вставать!

Маркус переключился на другую камеру и пошевелил рукояткой, увеличивая изображение.

– О, господи!

Все отпрянули с криком. На экране будто застыло лицо Джейка: серое, похожее на лицо мертвеца со страшно оскаленным ртом. Его глаза, обычно темные и теплые, теперь были белыми, почти прозрачными.

– Зомби? – неуверенно пробормотал Финн. – Он что, превратился в зомби?

– В кого бы он ни превратился, он идет к двери. И это значит, что мы должны сваливать отсюда. Как можно скорее.

Один за другим они выскочили на улицу.

– Что там? – спросила Октавия.

– Ничего хорошего, – бросил Финн на ходу. – Идем! Чем дальше отсюда мы окажемся, тем лучше.

Но он ошибался. Стоило им выйти за ворота КПП, как новая реальность снова распахнула им свои объятия. На бывшей стоянке машин были люди. Много, несколько десятков людей. И они, кажется, ели…

– Что это? – прошептала Октавия. – Господи, что это такое?

Маркус ухватил ее за плечо, но было поздно: их заметили. Со всех сторон к ним двинулись обезображенные, уродливые, страшные, больше похожие на трупов, чем на живых, люди. Они шли медленно, протягивая в их стороны руки, клацая полусгнившими зубами и издавая короткие звуки.

– Мама дорогая…

Финн очнулся первым. Точным пинком он оттолкнул ближайшего человека, роняя его на пол. Заточкой полоснул по горлу второго. Но прошла секунда и первый поднялся на ноги, а второй, щеголяя широким разрезом на горле, двинулся на них снова.

Кто-то закричал: кажется, Рейвен. Октавия ударила ближайшего человека по голове, Маркус с Финном отпихнули еще двоих, но их становилось все больше и больше, они тянули к ним руки, они ощеривали окровавленные рты и было ясно, что без добычи они не уйдут.

Откуда-то сбоку раздался вой и это отвлекло нападающих.

– Бегите! – во всю глотку заорал Финн, распихивая их, чтобы создать проход. – Бегите назад!

Октавия развернулась и захлебнулась криком: в ее руки вцепился неизвестно откуда взявшийся Джейк.

– Джейк! Джейк, что ты делаешь?

Он тянулся зубами к ее шее, а она могла лишь толкать его в грудь, холодную грудь, обернутую самодельными бинтами.

Кусок металла просвистел в воздухе и воткнулся в голову Джейка, раскалывая ее на две части. В лицо Октавии брызнула кровь. Она упала на землю, пытаясь отползти, чтобы не видеть белое внутри головы Джейка, и вываливающиеся оттуда куски, и тяжелый ботинок, упершийся в голову.

– Бейте в голову! – закричал кто-то. – В мозг!

Финн, уже ослабевший от попыток сдержать монстров, воткнул заточку в глаз одного из них. Это помогло: полутруп упал на землю.

– Работает! – заорал Финн. – Бейте в глаза!

Через несколько минут все было кончено. Рейвен стояла чуть в стороне, согнувшись – ее рвало. Октавия так и сидела на земле, обняв себя руками за плечи и качаясь из стороны в сторону. Маркус с Финном чистили заточки о высокую траву.

– Ну что, детки? С прибытием в реальный мир?

Тяжелый ботинок примял траву, следом появился еще один. Финн поднял глаза вверх и прищурился от яркого солнца. А обладатель ботинок шагнул в сторону, протянул руку и крепко сжав вцепившиеся в нее женские пальцы, потянул на себя.

– Привет, принцесса Элли, – сказал он, улыбаясь. – Добро пожаловать домой.

– Белл, – прошептала Элайза, недоверчиво разглядывая его лицо. – Ты пришел за нами, Белл.

– Вообще-то я пришел за сестрой, – усмехнулся он. – Но раз уж вы все здесь, то давайте двигать. Будьте уверены: мертвяки слышали шум и уже идут сюда толпой, гораздо большей чем эта.

Он подошел к Октавии, поднял ее на руки и кивнул остальным.

– Подожди, Белл, – попросила Элайза. – Мы пойдем, конечно, пойдем, но… Просто объясни: что здесь произошло?

– Что произошло? – усмехнулся он. – Что ж, думаю, это можно назвать апокалипсисом, принцесса. Так что если ты рассчитывала и впрямь вернуться в старый мир, забудь об этом. Мир изменился. И мы изменились вместе с ним.

========== Глава 2. Supra nos Fortuna negotia curat ==========

– Что произошло? Теперь ты можешь рассказать?

Белл привел их в раскинутый посреди леса лагерь. Вероятно, раньше здесь была какая-то военная база: высокие стены окружали периметр, на башнях у ворот дежурили двое парней, а внутри оказалось лишь одно кирпичное здание и множество раскинутых вокруг палаток армейского образца.

Одну из этих палаток отвели им. Остальные немедленно попадали на спальники, обессиленные долгим переходом и потрясениями, но Элайза последовала за Беллом, дождалась пока он отнесет Октавию в палатку с красным крестом, и после этого схватила его за руку.

– Что произошло? Теперь ты можешь рассказать?

Он внимательно посмотрел на нее и кивнул – идем, мол. Они обошли лагерь, выйдя с обратной стороны, и за забором Элайза увидела то, от чего все внутри нее сжалось в испуганный комок.

Там были мертвецы. Много, очень много мертвецов – сотни, если не тысячи. Они бродили по поляне, отделенной от лагеря глубоким рвом, они рвали друг друга на части, и теперь стало понятно происхождение гула, который был слышен еще на подходе сюда. Мертвецы рычали, стонали, издавали какие-то ужасающие звуки.

– Господи, Белл…

Он ухватил ее за руку и повел за собой. Откинул полог палатки, усадил на стул, сунул в руку кружку с чем-то горячим. Элайза сделала глоток.

– Чай кончился еще два года назад, – объяснил он. – Теперь завариваем только травы, когда их удается собрать.

– Как это вышло? – спросила Элайза. – И как вышло, что мы об этом ничего не знали?

Белл сел рядом с ней и взъерошил собственные волосы.

– Это случилось на первый год вашего заточения, Элли. Вначале никто ничего не понял, а когда поняли, было уже слишком поздно: мертвяки были повсюду, их было много, и с каждым днем становилось еще больше.

– Это вирус? – перебила она. – Зараза? Что это?

– Понятия не имею. В новостях говорили о гриппе, потом стали говорить о новой разновидности чумы, а потом перестали говорить вообще. Ходили слухи, что президент вместе с администрацией укрылся в подвале Белого дома – в бункере, приготовленном на случай ядерной войны, но я, если честно, думаю, что его сожрали как и многих других.

Элайза залпом допила чай и сделала глубокий вдох. Она дрожала, но, кажется, начинала приходить в себя.

– Это передается через укусы, да?

Белл пожал плечами.

– Через укусы вернее всего, но бывали случаи, когда люди заражались, забрызгавшись их гнилой кровью. От половой связи вроде еще никто не заразился, но кому придет в голову трахаться с мертвецом?

Он засмеялся, а Элайза поежилась. Он совсем не изменился: такой же циник, безразличный ко всему на свете кроме своей любимой младшей сестренки.

– Как ты оказался здесь? – задала она новый вопрос.

– Когда все это началось и стало ясно, что это надолго, я приехал сюда и встретил других. Тех, чьи дети, мужья и жены попали в число сотни.

Элайза вспыхнула:

– Моя мама?

– Да. Она тоже была здесь.

От этого «была» мороз пробежал по коже. На секунду Элайза представила свою мать: как чьи-то зубы впиваются в ее кожу, раздирая на куски и обнажая мясо.

Видимо, представленное ярко отобразилось у нее на лице, потому что Белл вдруг замотал головой:

– Нет, Элли. Она жива. По крайней мере, была жива, когда я видел ее в последний раз, – он встал, налил еще чаю в кружку и протянул Элайзе. – В общем, мы все попытались взломать чертову дверь этого бункера, но у нас ничего не вышло. Тогда мы добыли взрывчатку и попробовали ее взорвать.

– Так вот что это было! – перебила Элайза. – В начале второго года мы ужасно испугались, когда затряслись стены: думали, землетрясение.

– Нет. Это мы пытались вас вытащить. Вот только взрыв, к сожалению, привлек сюда слишком много трупаков и нам пришлось уйти. Мы обшарили окрестности, обнаружили этот лагерь и заняли его: на тот момент здесь практически никого не было.

– А тех, кто был?..

– А тех, кто был, мы убили, – жестко сказал Белл. – Обшарили окрестности, собирая еду и медикаменты, вырыли ров, обустроили палатки, потом добыли семена и завели огород. Ждали, когда закончится срок вашего заключения.

Элайза нахмурилась. Она вспомнила о тех, кто вышел из бункера первым.

– Почему тогда вас не было, когда дверь открылась? – спросила она. – Те, кто вышли первыми, попали прямо в зубы этим… этим…

– Мы зовем их мертвяками, – объяснил Белл. – Или трупаками – кому как больше нравится. Нас там не было, потому что нас остановили на полпути. Пока пробились, пока добрались, – успели лишь к шапочному разбору.

Полог палатки колыхнулся и внутрь вошел седой мужчина в военной форме.

– Блейк, – сказал он недовольно. – Доктор хочет тебя видеть: она осмотрела твою сестру.

– Что с ней? – Белл тяжело поднялся на ноги. – Ее укусили?

– Ты должен увидеть это сам.

Забыв про Элайзу, Белл выскочил из палатки и пошел к медпункту. Она последовала за ним.

Медпункт в лагере оборудовали на совесть: большая палатка была разделена на несколько отсеков, в одном из которых стояла настоящая больничная кровать и настоящее больничное оборудование. Женщина в костюме хирурга повернулась к вошедшим:

– Блейк.

– Розмари.

Было ясно, что они друг друга терпеть не могут: Белл смотрел только на лежащую без сознания Октавию, а Розмари смотрела на Элайзу.

– Кто это? – спросила она.

– Потом познакомитесь, – огрызнулся Белл. – Что с моей сестрой?

Розмари нахмурилась, но подчинилась. Надела перчатки и откинула в сторону волосы Октавии.

– Смотри.

На безжизненном лице были ясно видны следы крови. Под ними кожа покрылась какой-то сыпью, похожей то ли на ветрянку, то ли на крапивницу.

– На нее попала кровь трупака, – сказал Белл. – Я в курсе. И что?

– И после этого ты притащил ее сюда? – удивилась Розмари. – Я думала, мы договорились, что подвергшимся контакту вход в лагерь запрещен.

– Это моя сестра. Побудет в карантине, пока все не станет ясно.

Он вышел, не прощаясь. Элайза последовала за ним.

– Томас! – крикнул Белл, оказавшись снаружи. – Приготовь клетку и перемести туда Октавию вместе с нужной аппаратурой. Пусть около нее постоянно кто-то дежурит.

– Понял!

Элайза за руку остановила Белла.

– Что будет, если окажется, что она заразилась?

– Мы убьем ее. Как делаем это со всеми на протяжении этих четырех лет.

– Но она твоя сестра!

Белл внимательно и сурово посмотрел на нее.

– Если она заразилась, то уже нет.

К вечеру дозорные на башнях сменились, и обитатели лагеря собрались на ужин. Элайза разбудила своих и по дороге в столовую вкратце пересказала услышанное от Белла. Все заволновались.

– Кто из наших родных здесь? – спросил Маркус. – Ты выясняла?

– Он сказал, что мы всех увидим за ужином.

– Что насчет остальных? Кто-то из тех, кто ушел первым, остался в живых? – заволновался Финн.

– Думаю, да. Завтра мы отправимся на поиски.

– А где Октавия?

На этот вопрос было ответить сложнее всего, и Элайза сделала вид, что не заметила того, что спросила Рейвен. Она уже видела клетку, о которой говорил Белл: Октавия в ней была похожа на маленького напуганного зверька, уже пришедшего в себя, но все еще не понимающего, что происходит.

Когда Элайза попыталась подойти ближе, ее остановил охранник.

– Запрещено, – сказал он. – Приходи завтра.

В столовой, расположенной сбоку от кирпичного здания, Элайза насчитала тридцать восемь человек. Никого из родных оставшейся в живых пятерки в ней не было.

– Думаю, моя мама погибла, – сказал Маркус, оглядев сидящих за столом в стороне стариков и отведя взгляд. – Если все так, как ты говоришь, то у нее не было шанса спастись.

– Никогда не теряй надежды, – улыбнулся Финн. – Может, наши родные эвакуировались вместо того, чтобы бежать освобождать нас из тюрьмы. Уж кто-кто, а я бы не стал осуждать их за это.

– А что насчет твоей мамы, Эл? – спросил Маркус. – Ее тоже здесь нет?

Она не успела ответить: в столовую вошли группой Белл, доктор Розмари и какой-то мужчина в военной форме. При их появлении все присутствующие встали, Элайза с друзьями хоть и с опозданием, но сделали то же самое.

– Садитесь, – махнул рукой военный. – Приветствую новоприбывших в лагере «Спасение». Наши правила просты: оставайтесь в живых и мы подружимся. Меня зовут Джим Джордан и я – выбранный большинством лидер лагеря.

– Джордан? – зашептал Финн в ухо Элайзы. – Это фамилия того паренька, Джаспера.

– Каждый из нас хочет найти своих родных, – продолжил Джим. – Но, как вы сегодня уже поняли, если мы будем действовать нахрапом, то у нас ничего не выйдет. Сегодня мы потеряли троих. Поднимем стаканы за их память.

Элайза послушно подняла свою кружку, вместе со всеми сказала: «за память» и выпила нечто, оказавшееся похожим на компот из лесных ягод.

– Завтра две группы снова отправятся к бункеру, – сказал Джим, осушив свой стакан. – Одна из групп будет искать выживших, задача второй – вытащить из бункера все, что может нам здесь пригодиться.

– Почему бы нам не уйти жить в бункер? – поднявшись на ноги, спросил Маркус. – Не обижайтесь, но раз вы не смогли взорвать ту дверь, то мертвяки точно туда не проникнут.

Джим кивнул Беллу и тот заговорил:

– В этом и проблема. Бункер находится не на нашей территории, и вчера нам ясно дали это понять.

***

Элайза проснулась и бросила взгляд на часы. Однако, вместо стены, на которой они обычно висели, обнаружила лишь брезент палатки, слегка потертый от времени. Легкие наполнились свежим воздухом, от которого еще сильнее потянуло в сон.

«Господи, как хорошо, – подумала она»

В бункере у них была комната прогулок с пуленепробиваемым стеклом вместо крыши, были очистители воздуха, но свежим этот воздух не был никогда.

– Хорошо еще, что нам оставили достаточный запас витаминов на эти пять лет, – пробормотала Элайза, выбираясь из палатки наружу. – Иначе сегодня мы были бы все лысыми, прыщавыми и, вполне возможно, мертвыми.

В лагере вовсю кипела жизнь: со стороны столовой поднимался к небу белый дымок, на огороде копошились раздетые до пояса мужчины, а у КПП стояли и переговаривались вооруженные люди. Элайза поспешила к ним.

– Итак, первую группу поведет Белл, – говорил Джим, прилаживая на плечо ремень автомата. – Ваша задача как можно тише прочесать лес, постарайтесь не привлекать к себе внимания. Если столкнетесь с землянами – бегите.

– Кто такие земляне? – спросил Финн. Он стоял вместе со всеми и на нем больше не было тюремного комбинезона: его заменили обычные синие джинсы, футболка и армейские ботинки. В руке Финн держал пистолет.

– Вторая группа идет с Миллером, – не обращая внимания на вопрос, продолжил Джим. – Вы скрытно проходите в бункер и забираете оттуда все, что сможете унести. Рейвен, ты точно сможешь показать, где лежат запасы?

– Конечно, – усмехнулась Рейвен. Ее тоже переодели, и теперь они с Финном были похожи на близнецов в одинаковой одежде. – Перед уходом мы с принцессой собрали все и сложили в одно место. Я смогу показать.

– Хорошо. Не забудьте об электронике: берите все, что сможете унести. Если встретите землян…

– Бегите, – перебил его Финн. – Мы поняли. Только как, черт возьми, мы узнаем, что встретили именно землян, если вы не объясняете, кто это?

Белл подошел к нему и положил руку на плечо.

– Все просто, – без улыбки сказал он. – Видишь трупака – мочи. Видишь живого – беги.

– Постойте, – сказала Элайза, осознав, что группы сейчас выдвинутся и будет поздно. – Я хочу пойти с вами.

– Нет, – в один голос сказали Джим и Белл. – Ты останешься в лагере и поможешь доктору Розмари.

– Но…

– Никаких «но», принцесса. Делай что говорят и останешься в живых.

Элайзе ничего не оставалось кроме как послушаться. Она вздохнула, проводила взглядом открывающиеся ворота и исчезающие за ними группы, и пошла в сторону медпункта, гадая, в чем доктору Розмари могла понадобиться ее помощь. Ее встретили приветливо.

– Тебя все еще не переодели? – спросила Розмари, с усмешкой оглядывая Элайзу. – Давай дам тебе что-нибудь, у нас один размер, а тебе, наверное, за эти пять лет до смерти надоел оранжевый.

Она вытащила из-под кушетки армейскую сумку, порылась в ней и достала брюки. Следом Элайзе в руки упала клетчатая рубашка, затем носки, и – она покраснела, увидев – белое нижнее белье.

– Не смущайся, – засмеялась Розмари. – Я прекрасно знаю, что такое натертости в нежных местах от казенного барахла. Иди переоденься и возвращайся сюда.

Элайза послушно вышла в соседний отсек палатки и рывками стащила с себя комбинезон. За прошедшие пять лет она слегка потеряла в весе, кожа стала бледной и какой-то безжизненной, но натянуть на себя обычную одежду оказалось ужасно приятно. Господи, как давно она не застегивала крючков бюстгалтера за спиной! Как давно ее пальцы не пропихивали болты в тесные прорези брюк. И как давно у нее не было возможности завязать на поясе чертову рубашку, давая доступ воздуха к животу!

В отсеке помимо нескольких коек обнаружилось еще и зеркало. Элайза осмотрела себя с ног до головы и единственное, о чем она подумала, отворачиваясь: «Надо бы подстричься. Даешь пост-апокалиптические стрижки и татуировки!»

Розмари одобрила ее новый образ.

– Другое дело, – сказала она, улыбаясь. – Теперь примемся за работу. Белл сказал, что до «Сотни» ты работала медсестрой в госпитале святого Марка.

– Не совсем так, – поправила Элайза. – Не медсестрой, а санитаркой, и не работала, а помогала маме.

– Маме?

– Да. Эбигейл Гриффин. Белл сказал, что она жила здесь какое-то время.

Что-то явно было не так. Вместо того чтобы радостно согласиться, Розмари вдруг отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась перебирать хирургические инструменты в металлическом корытце.

– В чем дело? – прямо спросила Элайза. – Я не понимаю.

– Думаю, эту историю тебе расскажет Белл, – пробормотала Розмари и добавила что-то, в чем было легко различить: – Он эту кашу заварил, пусть он и расхлебывает.

– Какого черта? – Элайза не хотела так просто сдаваться. – Розмари, скажи мне, что произошло. Это моя мама, которую я не видела пять лет! Что с ней случилось? Она жива?

Розмари вздохнула и повернулась к ней лицом.

– Две недели назад была жива, – обреченно сказала она. – Но с чертовыми землянами никогда нельзя быть уверенным наверняка.

Элайза почувствовала, как по ее спине пробежал холодок страха.

– Причем здесь земляне? – быстро спросила она.

– Две недели назад Белл убил одного из их людей. В ответ они забрали в плен твою маму и еще троих. Мы не знаем, живы ли они, но случившееся вчера скорее всего означает войну. И тогда уже никто не сможет поручиться даже за наши жизни.

========== Глава 3. Ex ungue leonem ==========

– Подожди, я не понял, – перебил Маркус взволнованную Элайзу. – Получается, здесь поблизости есть еще какой-то лагерь, и те люди называют себя землянами?

– Верно, – она налила в кружку воды и выпила залпом. – Розмари говорит, что еще два года назад здесь было много общин, но потом они объединились в одну и объявили, что эти земли принадлежат им, включая ту, на которой расположен бункер.

Маркус задумчиво покачал головой.

– Не понимаю. Джим вчера рассказал мне, что в живых после этой эпидемии осталось совсем мало людей. Зачем делить землю? Ее же теперь очень много!

– А они и не делят, – усмехнулась Элайза. – Они просто забрали ее себе, вот и все.

– Почему тогда этот лагерь не присоединился к ним?

На этот вопрос Розмари не ответила. Сказала, что ей срочно нужно проведать Октавию и ушла, оставив Элайзу в еще большем недоумении, чем в том, что она была ранее.

– Что с Октавией? – услышав про это, спросил Маркус. – Когда они ее выпустят?

Элайза наклонилась к нему поближе и прошептала в ухо:

– Знаешь… Мне кажется, они вовсе не собираются ее выпускать.

Маркус испуганно посмотрел на нее:

– С чего ты взяла?

Это было сложно объяснить. После того как Розмари сбежала, Элайза, помедлив немного, последовала за ней. Дальше поста охраны ее не пустили, но даже оттуда было видно сидящую в клетке, обозленную донельзя, Октавию. Она не была заражена, это было очевидно: пусть Элайза не так уж много узнала о мертвяках за прошедшие сутки, но она точно знала, что так затейливо ругаться мертвяки точно не смогли бы.