Текст книги "Девяносто девять (СИ)"

Автор книги: odnoznachno_net

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

– Эл, ты обещала! – будто отзываясь на его мысли, крикнула Октавия. – Ты обещала!

– Свяжите его, – сказала Элайза. – Просто свяжите и положите на телегу сзади. Но прежде…

Она махнула рукой, и выскочивший из леса Вик помог ей слезть и поддержал под руки. Передвигалась она с трудом: медленно и с гримасой боли на лице. Подошла к Беллами и посмотрела на него сверху вниз:

– Прикажи им покинуть лагерь немедленно. А тебя мы сами доставим к отцу.

Решать нужно было быстро, но, по правде говоря, решение он принял еще раньше. Может, когда стоял на сторожевой башне и смотрел в лес, а может, когда всем телом потянулся спрыгнуть с трибуны на помощь командующей.

– Если ты хочешь освободить пленников, тебе понадобится заложник получше чем я, – сказал Беллами. – Отец не раздумывая отдаст приказ на то, чтобы убить меня и Октавию.

– Мне не нужен заложник, – покачала головой Элайза. – Я не собираюсь угрожать твоим людям смертью одного или двоих. Я собираюсь угрожать вам смертью всего побережья.

***

И снова стадион, и снова заполненные доверху трибуны, и снова она, Алисия, стоит в центре этого чертового Колизея с высоко поднятой головой и заложенными за спину руками. И снова толпа свистит и улюлюкает, и снова над головой светит теплое закатное солнце, и отчего-то совсем не страшно, и только голос Офелии, громом разлетающийся вокруг, заставляет слегка сжиматься уставшее сердце.

– Сегодня мы будем праздновать конец старого мира и начало нового. Морские люди уходят в океан, и в этом есть высший смысл и высшее предназначение. Но мы милосердны. Мы не казним просто так, как делали это вы, как делала это ваша командующая. Мы всегда даем шанс. И у нее он тоже будет.

Черт возьми, что еще придумала эта сумасшедшая? Выпустить в центр стадиона львов? Заставить ее биться с гориллами? Почему всегда и из всего она делала шоу? Почему было просто не убить?

И Алисия вдруг поняла, почему. Потому что Блейк, отправленный к баррикадам, еще не вернулся. Потому что Офелии нужно время, чтобы убедиться, что заложенные заряды и впрямь блеф.

– Кто из вас готов сразиться со своей королевой? Кто из вас готов выйти сюда и показать командующей, что новый мир будет построен без ее участия? Кто из вас взойдет со мной на корабль рука об руку и первым покинет материк?

Она обращалась не к сидящим на трибунах, нет. Она обращалась к тем, кого вывели из подвалов, к тем, чьи руки и ноги были скованы, к тем, кого заставили сесть внизу и смотреть на представление.

Она предлагала одному из них помилование.

– Ты меняешь жизнь командующей на жизнь одного из нас? – услышала Алисия громкий мужской голос. – Я готов на такой обмен.

Спарк. Ну, конечно, кто же еще это мог быть? Кто еще мог вчера сражаться с ней плечом к плечу, а сегодня выйти на центр стадиона, принять из рук солдат длинный меч и проверить его остроту, оставляя на пальцах капли крови.

Толпа загудела, но Офелия заговорила снова:

– Мы чтим традиции человечества, – сказала она. – Спарк из клана огненных людей будет биться за меня. Кто поднимет меч на защиту свой командующей?

Алисия не стала дожидаться ответа. Она подняла руку и гул стих, словно его и не было.

– Я – командующая. Никто не будет биться вместо меня.

Она выхватила меч из рук солдата и крутанула кистью руки, разминаясь. Спарк приближался к ней – огромный, яростный, сильный. Толпа вопила и улюлюкала, словно не люди, а стадо зверей сидели на трибунах и смотрели на кровавое зрелище.

Спарк ударил, но Алисия отразила удар. Она перекатилась через плечо, отбила еще один выпад, а потом еще один и еще. Он наступал, она же словно танцевала на траве, уворачиваясь и ловко орудуя мечом.

Он размахнулся снова, но вместо того чтобы опустить меч, ударил ногой. Алисия отлетела в сторону и упала на спину, пытаясь восстановить дыхание. Толпа неистовствовала, шум стоял невозможный, и в этом шуме никто кроме Алисии не расслышал тихое:

– Надо приблизиться к трибуне сучки. Когда окажемся там, атакуй.

Она моргнула, дав понять, что услышала, и отразила новый удар. Вскочила на ноги и принялась наступать, махая мечом и стараясь не задеть Спарка. Наверное, со стороны это выглядело красиво: юная девушка и огромный мужчина сходились в поединке не на жизнь, а на смерть, и сталь ударялась о сталь, и выпады становились все агрессивнее и яростнее.

Алисия не успела уклониться, и клинок Спарка вспорол кожу на ее бедре, заливая траву новыми брызгами крови. Она перекатилась через плечо, отразила удар сверху и еще немного приблизилась к главной трибуне.

– Осторожнее, – глазами сказал он, нападая.

– Если буду осторожна, она не поверит, – также беззвучно ответила она.

Сталь клинка просвистела в воздухе и с чмокающим звуком вошла в предплечье Спарка, заставляя его уронить меч и упасть на колено. Он закричал от боли, а Алисия подхватила упавший меч и круговым движением сделала еще несколько шагов в нужном направлении.

– Сражайся! – раздался над стадионом усиленный динамиками вопль Офелии. – Сражайся, если хочешь уйти со мной в океан! А если нет – ты умрешь, растерзанный мертвыми!

Спарк медленно поднялся на ноги и двинулся к Алисии. Она отступала, осторожно, медленно, держа наготове оба меча.

– Готова? – глазами спросил он.

Она моргнула, отвечая, и, сделав резкий разворот, шагнула к трибуне.

Но в эту секунду раздался выстрел, и трава перед ней вздыбилась фонтаном от ударившей в землю пули.

– Какого хрена? – пробормотал Спарк, зажимая пальцами рану на предплечье.

Похоже, Офелия тоже ничего не понимала: Алисия видела как она оглядывается, как движением пальцев манит к себе одного из охранников и что-то говорит ему, накрыв микрофон ладонью.

Шевелиться было опасно, и они не шевелились. Стояли: Алисия впереди, Спарк сзади, и ждали. Наконец охранник вернулся к Офелии и что-то зашептал ей на ухо.

Взгляд, который перехватила Алисия, был полон ненависти и гнева.

– Мы продолжим поединок позже, – сказала Офелия в микрофон и толпа завизжала от разочарования. – А пока…

Алисию схватили двое: отобрали мечи и выкрутили руки назад. Спарка уволокли обратно к пленным, и было видно, что пленники не слишком этому рады. Что-то странное происходило вокруг, и Алисия никак не могла понять, что именно.

Ее вывели из стадиона и практически волоком дотащили до ворот. Офелия уже была там – наверху, на башне, а снаружи явно что-то происходило. Что-то, что совсем не нравилось морской львице.

– Тащите ее сюда, – скомандовала она, и Алисию заставили подняться вверх по ступенькам. За волосы подтащили к ограждению башни и наконец дали возможность посмотреть вниз.

– Видишь? – услышала она голос Офелии. – Твоя сучка жива, как и все остальные. А теперь говори, чего ты хочешь, небесная принцесса?

Алисия не поверила своим глазам. Там, внизу, на телеге, наполненной до краев какими-то сосудами, сидела Элайза.

***

Она смотрела наверх и не могла отвести взгляда. Облегчение, волной растекающееся по телу, было таким острым, таким трепетным и нежным. Она жива. Хвала небесам, она все еще жива.

– Я хочу, чтобы ты отпустила моих людей, – сказала Элайза, не отрывая взгляда от Алисии и даже не пытаясь посмотреть на морскую львицу. – Всех до единого и прямо сейчас. Тогда у тебя будет время до полуночи, чтобы поместить свою задницу на корабли и свалить к чертям с моего побережья.

Она видела как расширились глаза Алисии, как дрогнули ее губы.

– И когда я говорю «моих людей», я имею в виду их всех. Землян, небесных, морских, – всех, кто захочет уйти вместе со мной.

– Какое интересное предложение, – морская львица пыталась говорить насмешливо, но Элайза хорошо слышала в ее голосе страх. – И что будет, если я не выполню твои идиотские требования?

Элайза усмехнулась и взяла в руки рацию.

– Я покажу тебе, что будет.

Она нажала рычажок и проговорила в мембрану:

– Рейв, давай.

Мгновение ничего не происходило, а потом начало происходить даже слишком многое: за спиной Элайзы, и слева, и справа, – по трем сторонам света прогремели взрывы. Это было так страшно, что Элайза сама чуть не свалилась с повозки, но сидящий рядом Вик поддержал ее, ухватив за руку.

С вышки наверху послышались ожесточенные ругательства. Элайза поймала взгляд Алисии. «Держись, – подумала она. – Еще немного. Еще совсем чуть-чуть».

– Что ты взорвала? – закричала морская львица, и от насмешки в ее голосе не осталось ни следа. – Какого дьявола ты сделала?

– Просто показываю тебе, каким образом могу открыть дьяволу прямой проход в Лос-Анджелес, – Элайза при помощи Вика поднялась на ноги и посмотрела наконец на морскую стерву. – Одно движение – и дьявол сможет пожаловать сюда с Севера, Запада или Востока.

– Ты лжешь, – услышала она яростное. – Если ты взорвешь баррикады, то твои люди умрут вместе с моими!

– Верно, – улыбнулась Элайза. – Вопрос только в том, кто из них умрет раньше.

***

Алисия ничего не понимала. Если они и впрямь взорвут баррикады, то никаких суток у них просто не будет. Полчища мертвецов будут здесь максимум через несколько часов, и они просто сметут все на своем пути. Неужели Индра не остановила ее? И Густус? Как они могли так поступить?

Она почувствовала, как ее руки отпускают, а в следующую секунду ощутила ледяную сталь на собственном горле. Офелия обхватила ее руками и слегка нажала на клинок.

– Что, если я убью ее прямо сейчас? – крикнула она вне себя от ярости. – Что мешает мне убить их всех до единого?

Алисия поймала взгляд Элайзы. Черт побери, девчонка смеялась! По-настоящему смеялась!

– Напала на нее – напала на меня, – сказала она, став вдруг серьезной и строгой. – Попробуй причинить ей боль, и я подорву все то, на чем стою прямо сейчас. Этого хватит чтобы снести с лица земли и тебя, и меня, и половину этого чертового побережья.

Офелия сильнее надавила на клинок.

– Ты этого не сделаешь! – в ярости закричала она.

– Хочешь проверить?

Каким-то шестым чувством Алисия поняла, что они победили. Офелия поверила. Поверила в то, что Элайза способна взорвать себя вместе с остальными, способна устроить огненный армагеддон, спалив все вокруг к чертовой матери.

И когда она это поняла, то не стала больше ждать.

Удар локтем пришелся прямо в печень стоящей сзади Офелии. Удар был таким сильным, что она задохнулась и на мгновение ослабила хватку. Этого было достаточно для того чтобы вырвать из ее руки нож и, перемахнув через ограждение, оказаться снаружи.

– Не стрелять! – послышались крики наверху. – Не смейте стрелять!

Алисия не стала подходить к телеге, она просто посмотрела вверх – туда, где двое солдат уже подняли упавшую Офелию и теперь держали ее под руки.

– Открывай ворота, – сказала она коротко. – И выпускай наших людей. Чем скорее ты это сделаешь, тем больше времени у тебя останется на то, чтобы уплыть на свой чертов остров и оставить нас всех в покое.

– Ну что ж, – Офелия улыбнулась и Алисию передернуло от этой улыбки. – Я отпущу их, конечно. Но прежде я расскажу, что их ждет за этими воротами. И если кто-то из них не захочет уходить, я не стану их останавливать.

– Если хоть кто-то останется внутри не по своей воле…

– Не надо, любимая, – перебила Офелия. – Я все поняла. Но запомни и ты: это еще не конец. Сегодня… – она перевела взгляд на Элайзу, – сегодня вы развязали войну, которую не сумеете выиграть. Когда мертвые перебьют вас, я вернусь для того, чтобы покончить с остальными.

Она вновь посмотрела на Алисию и улыбнулась.

– Кстати, у меня есть маленький подарок для тебя, любимая. Ты получишь его когда все твое стадо окажется за воротами. Клянусь, ты будешь очень довольна.

***

Эвакуация затянулась до поздней ночи. Это было похоже на великий исход: люди все выходили и выходили за ворота, таща на себе детей, какие-то узлы, кто-то даже чемоданы. Элайза с Виком сидели на телеге, готовые в любой момент взорвать все к чертовой матери, а Алисия со Спарком руководили эвакуацией.

Они даже не поздоровались, Алисия даже не подошла к ней, даже секунды не выделила на то чтобы сказать спасибо. Но Элайзе было почти все равно. Это «любимая», прозвучавшее из губ морской королевы, лишило ее остатка сил. Она уже поняла, что это Офелия, и поняла, что вместо нее Алисия убила тогда кого-то другого, она лишь не понимала, зачем это было нужно, и подозревала, что уже никогда не поймет.

Рация в ее руке затрещала, прорезавшись голосом Рейвен.

– Принцесса, доложи обстановку. Что там у вас?

– Они выходят, – ответила Элайза. – Пока только земляне – похоже, что наших эта сука решила выпустить последними.

– Сука? – удивилась Рейвен.

Объяснять не хотелось.

– Позже расскажу. Сидите пока у баррикад, и отправьте людей к Люмену и Розе – надо организовать прикрытие для колонны. И, Рейв…

– Он под замком, принцесса. Он и те пятнадцать, которые согласились сотрудничать. Мы все еще ищем его папеньку, но это вопрос времени.

Элайза вздохнула и отключила связь.

– В чем дело, принцесса? – спросил Вик. – Мы победили. Почему ты такая грустная?

– Может, потому, что я до сих пор не увидела ни одного из наших?

Последняя группа землян вышла из-за ворот и повинуясь указаниям Спарка пошла по дороге. Ворота остались открытыми, но никого из морских не было видно.

– Что-то не так, – прошептала Элайза. – Что-то явно не так.

И вдруг над побережьем разнесся голос, многократно усиленный, и от этого слегка механический.

– Что ж, любовь моя, я выполнила условия, – это был голос Офелии. – Те, кто захотел уйти с тобой, ушли. А теперь я все-таки сделаю тебе обещанный подарок. Заходи внутрь, не бойся. Подарок у самого пирса. Помнишь, как мы с тобой мечтали заниматься любовью в лучах закатного солнца? Думаю, вместо этой мечты я могу предложить тебе другую.

Голос замолк, но вместо него грянула музыка. Элайза увидела как Спарк и Алисия бегут, скрываясь за воротами, и рванулась за ними. Вик поддерживал ее под руки, но нога по-прежнему болела и бежать было невозможно.

Впрочем, это все равно бы не помогло. Они опоздали.

Они. Опоздали.

Музыка гремела, раздирая на ошметки все в груди и животе. Слова почти было не разобрать, но Элайза знала эту песню, слишком хорошо ее знала, и от этого как будто слышала каждое слово:

Пусть огонь войдёт в тебя,

Пусть гнев закипит в тебе,

Пусть инстинкты нарушают правила,

Пусть они набирают и набирают силу!

Она бросилась вперед, но Вик остановил ее: обхватил руками и ногами, повалил на землю, накрыл своим телом.

Вой, вырывающийся из ее груди, смешался с воплем ночного ветра, и яростным криком Алисии, и горем, накрывшим землю целиком.

Давай выплеснем всё, пусть сгорит дотла,

На моём лице написано, что я хочу сжечь тебя,

Выплеснуть ярость, что рвётся наружу,

Я горю, впусти в себя огонь!

Горло сжимало спазмами, пальцы бессильно царапали землю, голова моталась туда-сюда, да хоть бы она оторвалась к чертовой матери!

Элайза не хотела смотреть, она не могла смотреть, но все же смотрела.

Ты начала эту битву, но не ты ее закончишь.

Мой всплеск адреналина не прекращается,

Займи своё место на линии огня,

И ты будешь гореть, впусти в себя огонь!

Колесо обозрения было похоже на ворота в ад: каждая из подожженных кабинок полыхала в темноте неба, они крутились медленно, со скрипом, и этот чертов скрип смешивался с гулом, слишком знакомым гулом.

Там были мертвецы. Они обступили колесо и тянули к нему руки. Руки, скованные между собой, руки, которые еще час назад были живыми.

Ты на земле, битва была недолгой,

Жалость исчезла, а со мной всё в порядке.

Так ощути же мою ярость, насладись моментом,

Ощути боль!

Музыка смолкла, будто оборванная на полуслове, и мертвецы стали поворачиваться в обратную сторону.

Сначала она увидела Финна. Финна – парня, который стал ее первым, который пришел к ней в самую ужасную ночь в бункере, пришел и согрел своим теплом, и сказал, что будет ждать сколько потребуется, и отдавал ей свою любовь, ничего не прося взамен. Финна, чья улыбка всегда была для нее, всегда поддерживала ее, всегда согревала. Улыбка, на месте которой теперь зияла лишь рваная рана.

Рядом с ним шел Монти. Весельчак с огромным сердцем, которого хватало на всех и каждого, с сердцем, которое теперь было прострелено насквозь и из которого струями текла на песок бурая кровь.

Следующими в цепи были Монро, и Коннор, и Синклер.

А следом шла ее мать.

Если бы Вик не держал ее, накрыв собой, она бы, наверное, вспорола ногтями собственное горло, вырвала бы свои глаза, только бы не видеть, как двигается вперед, вытянув руки и клацая зубами, та, кто всегда был ее лучшим другом, та, в кого она утыкалась в отчаянии, та, с кем она смеялась в радости, та, которая поддержала ее, когда она совершила самый ужасный поступок в своей жизни, та, которая пять лет ждала ее в лагере, сражаясь за свою жизнь, чтобы еще раз, еще хотя бы раз суметь обнять дочь.

Огни на колесе обозрения гасли, Алисия и Спарк хватали мертвецов и протыкали им головы, а Элайза лежала на холодном песке, зажатая телом Вика, и выла словно собака, понимающая, что все на этом закончилась и никакой жизни у нее больше никогда не будет.

Комментарий к Глава 19. Damnatio memoriae

В главе использован текст песни Lacuna Coil – Fire

========== Глава 20. Letum non omnia finit ==========

Дверь за спиной скрипнула, но Элайза не стала оборачиваться. Она знала, кто пришел, и знала, зачем.

– Я же сказала, что не хочу тебя видеть.

И снова скрип, теперь уже закрывающейся двери. И звуки шагов – аккуратных, спокойных, уверенных.

– Несколько недель я уважала твои желания, – услышала она. – Но у нас есть проблемы посерьезнее.

Пришлось все-таки обернуться и посмотреть. Алисия стояла поодаль, чисто умытая, с собранными на затылке волосами, одетая в свой обычный костюм командующей и сложившая руки на животе в замок.

Элайза скрипнула зубами от ненависти.

– У нас вообще нет общих проблем.

– Нет, есть.

Алисия подошла чуть ближе, но остановилась, как будто не рискуя приблизиться еще. Элайза молча смотрела на нее.

– Теперь, когда Люмен восстановлен и небесные люди заняли Розу…

– Остатки небесных людей, – перебила Элайза. – Немногие из них.

– Да, – черт побери, она снова звучала так спокойно, как будто ничего не было, как будто это не ее женщина уничтожила разом всю семью Элайзы. – Теперь, когда остатки небесных людей заняли Розу, мы должны решить, что будем делать дальше.

Элайза отвернулась и отошла к окну. Она посмотрела вниз, на оживший и переливающийся людьми Люмен, и сердце ее снова сжалось в кулак от невыносимой боли.

– Дальше ничего не будет, – сказала она сквозь зубы. – Отпусти меня, чтобы я могла уйти к своим.

Она услышала короткий выдох Алисии.

– Я не могу.

– Почему? – Элайза снова обернулась и со злостью посмотрела в зеленые глаза. – Разве я сделала недостаточно? Я спасла жизнь тебе и твоим людям, я не стала догонять твою чокнутую стерву, хоть мне и хотелось этого больше всего на свете! Чего еще ты от меня хочешь?

Алисия смотрела на нее исподлобья, и морщинка на ее лбу выделилась, став как будто острее.

– Ты злишься, Элайза, я понимаю. Тебя гложет то, что случилось, но ты винишь меня, а не себя.

– Я виню нас обеих. Разница только в том, что у меня хватило смелости прийти за тобой в пасть дьявола, а у тебя не хватило храбрости на то, чтобы этого дьявола уничтожить.

Элайза шагнула к Алисии и та отпрянула, испуганная.

– Почему ты не убила ее? – спросила она, с ненавистью глядя в зеленые глаза. – Ты отобрала у нее нож, у тебя была возможность. Почему ты не убила ее до того, как она убила моих людей?

Алисия молчала. Она смотрела, не моргая, и Элайзе на секунду снова показалось, что все это уже было с ними, было когда-то давно, и чуть иначе, но было ведь, было…

– Это больше не имеет значения, – наконец произнесла Алисия. – Сейчас важно другое. Люмен восстановлен, но многие по-прежнему недовольны, что поступки морских остались безнаказанными. Люди требуют крови.

– Крови? – переспросила Элайза, задыхаясь от ярости. – Чьей крови?

– Пленников.

Ну, конечно. Чего еще можно было от них ожидать? От тех, кто, едва вернувшись домой, занялся репрессиями. Беллами, Розмари и еще двадцать человек оказались в клетках, на сей раз в клетках Люмена. И если Элайза рассчитывала на справедливый суд, то об этом, похоже, нужно было забыть.

– Я не хочу больше крови, – сказала Алисия. – Но людям нужно отмщение, в этом их суть. Поэтому я предлагаю тебе выход.

– Какой выход? – сквозь зубы спросила Элайза. – Позволить тебе убить их? Даже не думай. Я не допущу этого.

– Нет. Я по-прежнему хочу, чтобы ты присоединилась ко мне, Элайза. Чтобы твои люди стали тринадцатым кланом.

Черт бы побрал эту девчонку! Казалось, стоило ей снова натянуть на себя одежду командующей, как вмиг оказалось забыто все, что было до этого! Как будто земляне вновь стали землянами, а небесные – небесными. Как будто никто никого не спасал. Как будто «кровь за кровь» снова заслонило собой все.

– Люди – странные создания, Элайза, – сказала Алисия, так и не дождавшись ответа. – В новом мире они уважают силу, а ты показала немалое мужество у ворот Санта-Моники. Знаешь, как теперь тебя называют?

– Знаю, – огрызнулась она. – Командующая огнем.

– Верно. И ты должна понять: слишком многие видят теперь возможности для раскола. Я не могу этого допустить.

Элайза усмехнулась презрительно. Для раскола? Лидеры кланов снова начали играть в свои дешевые игры? К ней уже заходил Спарк с предложением возглавить огненный клан, и она послала его в задницу дьявола.

– Присоединяйся ко мне, Элайза, – тихо сказала Алисия. – Преклонись, и твои люди станут моими людьми. И все пленные будут выпущены на свободу.

Ярость пересилила все остальное и выплеснулась наружу. Элайза в два шага оказалась рядом с Алисией и, скривившись от ненависти, заглянула в ее глаза:

– Тебе наплевать на моих людей. Я знаю, зачем я тебе нужна. Я выставила тебя слабой в битве у Санта-Моники, и теперь лидеры кланов хотят использовать это. Хочешь показать им, что ты сильнее меня? Ты знаешь отличный способ это сделать. Убей меня, и твоя сила больше не будет поставлена под сомнение. А если нет…

Она позволила себе усмехнуться.

– Тогда иди и решай свои проблемы сама. Потому что я никогда перед тобой не преклонюсь.

***

– Где Октавия? Кто-нибудь видел Октавию?

– Наверняка где-нибудь поблизости машет своим мечом, отрабатывая приемы на трупаках.

– Когда вернется, скажите, что ее искал Вик.

Октавия поглубже забралась рукой под футболку Линкольна, поглаживая кончиками пальцев мышцы его живота. Они прятались в кустах за периметром Розы – там, где их вряд ли смогли бы найти, но при этом достаточно близко к забору, чтобы быть в безопасности.

– Ты слышала? Тебя ищет Вик.

– Пусть ищет. У меня есть дела поважнее.

Ей ужасно нравилось его трогать. Он был такой большой, и такой сильный, и такой твердый – как будто целиком состоящий из напряженных мышц. Но еще больше ей нравилось, когда эти мышцы расслаблялись под ее поглаживаниями, Линкольн в такие моменты становился похожим на мальчишку, впервые увидевшего женскую грудь.

– Подожди, – услышала она. – Давай поговорим.

– Сколько можно разговаривать? Мы разговариваем уже месяц с тех пор как вернулись из Санта-Моники. Мне надоело разговаривать.

Она опрокинула его на спину и улеглась сверху, уютно устроив локти на его сильной груди. Лизнула кончик носа, от чего он поморщился и пробормотал что-то вроде “несносная девчонка”.

– Почему ты не хочешь? – прямо спросила она, поднимаясь повыше, чтобы смотреть ему в глаза. – Ведь должна быть хоть какая-то причина.

– Она есть. Но тебе не обязательно ее знать.

Октавия недовольно скривила губы и поднялась, опираясь ладонями о грудь Линкольна и седлая его бедра. Она через голову стянула футболку, бросила ее на траву и снова посмотрела на него.

– А так? – подняла брови. – Так тебе легче будет принять решение?

Он молчал, но она ясно чувствовала, как напрягается под ней его сильное тело. Поразительно: взрослый мужчина отказывается от того, что ему предлагает молодая и красивая девушка? Почему?

– Ты что? – ее вдруг осенило. – Боишься?

Линкольн шевельнул бедрами, сбрасывая ее с себя, но она не позволила: вцепилась в него руками и ногами, будто кошка, прижалась всем телом, тяжело задышала в шею.

– Дурак, – шепнула. – Ты просто дурацкий дурак. Если откладывать жизнь до того, как мы все окажемся в безопасности, то проще просто сигануть со скалы и разбить себе голову, понял? Ты все равно будешь бояться за меня: хоть будет между нами что-то, хоть нет. И я буду бояться за тебя, ясно? Но вместе бояться не так страшно, правда?

Он обнял ее, положив руки на поясницу, и она едва сдержалась чтобы не замурлыкать в его сильную шею.

– Я с самого начала знала, что ты будешь моим, дурак. С самого начала.

Октавия первой услышала шум шагов и сама скатилась с Линкольна в траву, хватая мачете и принимая защитную стойку. Но защищаться не понадобилось: из кустов прямо на них вышел Джаспер.

– Ой, – сказал он, бросив взгляд на полуголую Октавию. И добавил, уже восхищенно: – Ого!

Линкольн вскочил на ноги и встал перед ней, закрывая своим телом. Джаспер попятился.

– Брось, чувак, я вовсе не хотел мешать. Просто там Вик собирает совет, и я подумал, что вас надо найти, и…

Он развернулся и побежал прямо через кусты, а Октавия засмеялась, натягивая на себя майку.

– Ты так всех моих друзей распугаешь, – она положила ладони на щеки мрачного Линкольна и легонько поцеловала его губы. – Идем. Похоже, у Вика и впрямь что-то важное.

Сразу после переезда в Розу небесные завели традицию собирать совет на свежем воздухе. В новом лагере было не так уж много построек: три десятка жилых шатров, общая помывочная (впервые увидев ее, Октавия пришла в ужас и первым делом разделила ее брезентом на мужскую и женскую часть), склады с оружием, едой и медикаментами, тренировочная площадка, кухня, на которой теперь безрадельно властвовал Мерфи, и старый бункер, оборудованный под хранилище, в который по понятным причинам никто из бывшей сотни спускаться не любил.

Это было прекрасное место для того чтобы пережить бурю, но для того чтобы превратить его в постоянный лагерь, требовалось немало усилий.

Впрочем, за истекший месяц они добились многого. Укрепили забор, разбили огород, выкопали вокруг периметра второй ров, провели канаву от ручья в лесу на территорию и организовали круглосуточную охрану. Теперь это место больше походило на жилье, но работы предстояло еще очень и очень много.

Для сборов совета Вик с помощью Атома построил деревянную беседку, потом внутрь нее поместили круглый стол и семь самодельных стульев.

«Рыцари круглого стола», – смеялась над ними Октавия, но предложенный формат и впрямь оказался удобен.

Когда они с Линкольном подошли к беседке, остальные уже были на месте. Вик, Джаспер, Маркус, Миллер младший (старший с головой ушел в огородные дела и передал место в совете сыну) и… Рейвен. Потухшая, похудевшая за прошедший месяц до невозможности, молчаливая, но все еще остающаяся главным механиком Небесных.

– Садитесь, – сказал Вик, и Октавия заняла место рядом с Рейвен. Нашла под столом ее руку и крепко сжала, не надеясь на ответное пожатие. – Час назад прибыл гонец из Люмена. Нас приглашают на ассамблею.

– Что еще за ассамблея? – спросил Джаспер, избегающий касаться взглядом Линкольна.

– Переговоры, – объяснил Нейт. – Это когда жирные политиканы собираются в стаи, чтобы решать свои супер-важные вопросы.

– Не знаю насчет жирных, – усмехнулся Маркус, – но у нас и впрямь есть вопросы, которые нужно решить.

Он принялся перечислять, загибая пальцы:

– Разграничение территорий, укрепление баррикад, раздел Санта-Моники, освобождение пленных, и…

– И возвращение Элайзы.

Вздох, казалось, был общим, разве что Рейвен по-прежнему смотрела потухшим взглядом и не реагировала. Уже целый месяц Элайза была в Люмене, и хоть от нее и поступали периодически короткие сообщения, из них невозможно было понять, как она на самом деле и когда собирается вернуться.

– По ней все это ударило больнее всего, – сказал Джаспер. – Мы только знаем, что там произошло, а она все видела своими глазами. Она и…

– И я, – перебил Вик. – Но не мою мать и не моего парня сделали живыми мертвецами. Так что не знаю кто как, а я вполне могу ее понять.

Октавия снова сжала руку Рейвен и снова безрезультатно.

– Когда состоится ассамблея? – спросила она.

– Завтра вечером. Мы должны решить, кто от нас поедет. Нужны три представителя.

Все принялись переглядываться, будто отдавая друг другу право решать.

– Кинем жребий? – усмехнулся Нейт.

– Нет, – отбрил эту идею Маркус. – Думаю, ехать нужно мне, Вику и Рейвен.

– Рейвен?

Она подняла голову и посмотрела на Октавию.

– Я никуда не поеду, – сказала сквозь зубы. – Иначе ассамблея легко превратится в казнь.

Все знали, что в смерти Финна Рейвен винит в первую очередь командующую, а во вторую – Элайзу. Поэтому предложение Маркуса прозвучало до ужаса странно: зачем везти с собой ту, которая точно не сможет держать себя в руках?

Но он настаивал:

– Ты должна прекратить варить это в себе. Мы встретимся с Алисией и Элайзой до начала ассамблеи, чтобы ты смогла задать все свои вопросы и сказать все, что захочешь им сказать.

Октавия покачала головой. Она считала это плохой, очень плохой идеей.

– Я никуда не поеду, – отрубила Рейвен, вставая из-за стола. – И не стану говорить ни с одной из них. Мне нужно время для того, чтобы пережить это, только и всего. Но видеть их я не хочу и не стану.

Под всеобщее молчание она покинула беседку, а Вик посмотрел на Маркуса:

– Вместо нее поедет Октавия. И прекрати давить на нее. Каждый из нас по-своему переживает утрату, невозможно заставить человека пережить ее раньше, чем он будет к этому готов.

– Октавия, ты согласна ехать с нами? – вторую часть сказанного Маркус предпочел не заметить.

Она посмотрела на Линкольна, и он едва заметно кивнул.

– Да. Я поеду. В конце концов, пора привезти наших людей домой.

***

Алисия стояла на балконе и провожала взглядом солнце, медленно садящееся в лесах позади Люмена. Только что закончился совет, на котором было принято решение укрепить баррикады, отделяющие Новый мир от Лос-Анджелеса. Все понимали, что это решение временное, но другого у них пока не было.

– Командующая.

– Титус.

Он подошел неслышно и встал рядом, так, что его плечо почти касалось плеча Алисии.

– У меня не было возможности попросить у вас прощения.

– Тебе не за что извиняться, Титус. Ты действовал правильно, действовал так, как гласил закон Люмена. Если бы я погибла, Новому миру был бы нужен новый командующий.

Она действительно так считала. Никто не мог знать, что Элайза сумеет сделать то, что сделала – спасти их всех. Никто не мог знать, что Люмен будет восстановлен и вновь наполнится людьми.