Текст книги "Девяносто девять (СИ)"

Автор книги: odnoznachno_net

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

– Сегодня ночью я видела, как ты умерла, – сказала она шепотом. – Я видела твое тело в своих руках, тело, из которого капля за каплей утекала жизнь. Я кричала, что не отпущу тебя, хотя знала, что отпустить придется. И пытаясь спасти тебя, пытаясь не допустить того, что было неизбежно, я подумала: «Боже мой, как мало времени у нас было. И как много я бы сделала по-другому, знай я, что это время – конечно».

– Оно всегда конечно, Кларк, – Алисия коснулась пальцами ее щеки и погладила легонько. – Как бы то ни было, время всегда заканчивается.

– Знаю. Но в этом сне я понимала, что моя любовь к тебе – это то, из-за чего наше время закончилось так быстро. Я не знала, почему, не знала, как, но ощущала совершенно точно: если бы мы не любили друг друга, то все продлилось бы дольше.

– Что «все»?

– Жизнь.

Алисия покачала головой.

– Смотря что считать жизнью. Если ты о выживании – то да, наверное, все продлилось бы дольше. А жизнь – едва ли.

Элайза вдруг села и повернулась лицом к ней. Ее губы надулись, будто стали детскими, а в глазах заблестели слезы.

– Как ты можешь быть такой? – спросила она, вглядываясь в лицо Алисии. – Как, а? То ты стратег, жестокий политик, знающий и умеющий принимать решения. А то вдруг ты становишься такой вот – просто девушкой, просто ласковой и доброй девушкой, способной поддержать и погладить по голове. Как так, Лекса? Почему?

– Может быть, именно ты делаешь меня такой?

– Надеюсь, что нет.

Элайза сама потянулась к ней, и Алисия просто обхватила ее руками, и помогла забраться на колени, и потерлась кончиком носа о плечо.

– Ты понимаешь, что, скорее всего, мы больше никогда не сможем заниматься любовью? – услышала она тихое.

– Да.

– И ты готова, несмотря на это, оставаться рядом?

– Да.

– Почему? Почему, Лекса?

Алисия вздохнула и лишь крепче прижала ее к себе, положив ладони на спину.

– Потому что ты – это ты. И этого достаточно.

***

Поздним вечером на площади Люмена зажглись десятки костров. Люди с факелами и цветочными гирляндами на шеях заполонили заботливо украшенные пятачки со скамейками и столами, уставленными угощениями. На постаменте, где обычно сидели лидеры кланов, разместили корзины с цветами и красиво украшенный столик.

Вик стоял в толпе вместе с Маркусом и Рейвен и ждал, когда появится командующая. Он все-таки нашел для Линкольна рубашку и ужасно гордился этим: так получалось, что и он имеет какое-то отношение к этой свадьбе. К свадьбе, знаменующей собой отголоски старого, нормального мира.

– Приветствуйте командующую Нового мира!

Она появилась из темноты, сопровождаемая четырьмя воинами, и, боже мой, Вик никогда не видел ее такой! На ней было длинное платье, облегающее худощавое тело и достающее до босых пяток, на ее лице вместо боевого раскраса был другой – красно-черные разводы, похожие на венецианскую маску. И даже волосы, обычно собранные на затылке, сейчас свободно падали по плечам и шевелились от порывов ветра.

Вик вместе с остальными преклонил колено, пока Алисия поднималась на постамент.

– Приветствую вас, жители Люмена! – громко и торжественно сказала она.

А потом Вик увидел Элайзу. Она стояла в стороне, скрытая ночью, но он почему-то хорошо видел ее: и светлые волосы, и бледное лицо, и костюм, куда больше подходящий для похода, чем для свадьбы. На мгновение ему стало не по себе: показалось, что еще секунда – и Элайза уйдет, растает в ночной мгле, как будто ее и не было никогда.

Но рядом зазвучали звуки скрипки, и на площадь вышли Линкольн и Октавия.

Они шли медленно, держась за руки, и люди из толпы отрывали с гирлянд цветы и подбрасывали их вверх.

– Видели рубашку? – спросил Вик. – Это я заставил его ее надеть.

Рейвен пнула его в бок, и он замолчал, очарованный моментом. Линкольн и Октавия поднялись на постамент и опустились на колени перед командующей.

– Откуда у нее платье? – спросил Маркус.

– Подарок от командующей.

Платье не было свадебным, но то ли от того, что оно было светлым, то ли от цветов, усыпавших его, то ли от забранных вверх волос Октавии, она казалась сейчас принцессой-русалкой, вышедшей из моря, чтобы сочетаться браком с земным принцем.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить Линкольна из Земных людей и Октавию из Небесных людей вечным союзом. Говорят, что брак – это испытание верности и силы, а я говорю вам сегодня: брак – это венец любви двоих людей, не побоявшихся шагнуть друг к другу, не побоявшихся открыться друг другу, осмелившихся сказать друг другу: «ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе».

Голос Алисии звучал торжественно и гулко, и каждый его звук проникал в грудь Вика и что-то ворошил там. Как будто она говорила не только об Октавии и Линкольне, как будто она говорила обо всех присутствующих.

– Сегодня мы вручаем вам судьбы друг друга, сегодня эти судьбы становятся для вас одним целым, одной общей. Как не бывает воды без суши, как не бывает счастья без отчаяния, так с этого дня один из вас не сможет быть без другого.

Она кивнула, и Линкольн, не вставая с колен, заговорил. На площади стало совсем тихо, слышен был только его взволнованный голос.

– Командующая, я прошу вас благословить мой союз с Октавией из Небесных людей. Клянусь быть верным ей и ее помыслам, клянусь защищать ее от всех бед, которые встретятся нам на пути. Клянусь любить ее так, словно каждый день для нас двоих – последний.

– Я благословляю твой союз с Октавией, Линкольн из Земных людей. Пусть этот союз живет вечно.

Теперь настала очередь Октавии. Рейвен в волнении сжала руку Вика, и тот улыбнулся, накрыв ее ладонь своей.

– Командующая, я прошу вас благословить мой союз с Линкольном из Земных людей. Клянусь быть верной ему, клянусь уважать его, почитать и следовать за ним, куда бы ни отправила нас судьба. Клянусь любить его так же, как любила с самой первой встречи, с самого первого взгляда.

– Я благословляю твой союз с Линкольном, Октавия из Небесных людей. Пусть этот союз живет вечно.

В дрожащую тишину снова влились звуки скрипки. Люди, стоящие на площади, стали опускаться, и Вик тоже встал на одно колено, приветствуя поднявшихся на ноги Октавию и Линкольна.

– Нет больше Октавии из Небесных людей, и нет больше Линкольна из людей Земных. Теперь и навеки вы – единое целое. Да будет так.

– Да будет так! – многоголосьем разнеслось по площади.

– Любите друг друга, цените друг друга, защищайте друг друга, и проживите каждый миг отмеренной вам жизни так, чтобы запомнить его навечно. Да будет так.

– Да будет так!

– Народ Люмена! Приветствуйте союз Октавии и Линкольна.

Вик бросился вперед через толпу, рядом с ним спешили Рейвен и Маркус. Но они не успели подбежать первыми: молодоженов уже обняла командующая, а после нее – кто-то из командиров, и только после них Вик смог ухватить их за шеи и, не находя слов от радости, крепко сжать.

– Вы молодцы, – шептала рядом взволнованная Рейвен. – Господи, вы такие молодцы.

На лице Октавии блестели слезы. И даже обычно суровый и не показывающий эмоций Линкольн улыбался, сверкая свежевыбритым подбородком. Он крепко держал жену за руку, и не отводил от нее взгляда, и молчал, не в силах даже ответить на поздравления.

Но вдруг что-то произошло, и Вик отшатнулся, а следом за ним и остальные. К молодоженам подошла Элайза.

Она не дала им ничего сказать: только обняла обоих сразу, и прошептала что-то каждому, а потом поцеловала Октавию в щеку и ушла, скрывшись в темноте Люмена.

– Что она сказала тебе? – спросил Вик, сделав шаг к Линкольну. – И тебе? Что она сказала?

– Она сказала «Amor vincit omnia», – глухо ответил Линкольн.

– Любовь побеждает все, – кивнула Октавия.

– Это означает, что мы больше никогда ее не увидим? – сквозь слезы спросила Рейвен, и Вик обнял ее за плечи, прижимая к себе.

– Конечно, увидим, – сказал он, глядя на стоящую в стороне и как будто застывшую в горечи и боли командующую. – Она же сказала: «любовь побеждает все». И это значит, что мы еще встретимся. Обязательно встретимся.

========== Глава 27. Caedite eos. Novit enim Dominus qui sunt eius ==========

– Дай карту, – попросила Октавия, вытирая со лба пот. – Надо искать обходной путь, здесь мы точно не пройдем.

Чертово солнце палило нещадно, заставляя глаза болеть, а тело покрываться новыми обожженными участками. Воды было совсем мало, и о том, чтобы умыться, нечего было и думать: это угнетало больше всего. Октавия кляла себя, что не позаботилась о запасах воды, когда была возможность, но после всего пережитого они убегали так быстро, что забыть о воде оказалась немудрено.

Линкольн достал из рюкзака карту и расстелил ее на пышущем жаром асфальте. Остальные окружили ее и склонились, разглядывая.

– Мы на развязке между Сан-Фернандо роад и Сьерра хайвей, – сказала Октавия, ведя пальцем по карте. – Похоже, надо двигаться к Санта-Кларита. По пути должны быть заправки, где при определенной доле везения можно будет набрать воды.

– А если не повезет? – спросил Беллами. – Тогда мы просто сдохнем по дороге, и все.

– Ты бы вообще молчал, – рявкнула на него Октавия. – Это из-за тебя мы оказались в этой заднице, помнишь? В любом случае нужно идти к точке встречи, вот только я не знаю, придет ли туда хоть кто-нибудь кроме нас.

Она обвела взглядом склонившихся над картой мужчин и сказала:

– Двигаем. Чем дольше ждем, тем сильнее будет чертово обезвоживание. Берите детей, и вперед.

В полном молчании они перешли заваленную брошенными машинами развязку и спустились на Сьерра хайвей. Каждый по-своему переживал случившееся, и говорить об этом ни у кого не было никакого желания.

***

– Слева! – заорал Маркус, и Вик, развернувшись, рубанул мачете по голове высунувшегося из люка канализации мертвеца. – Пробиваемся вперед, к лестнице!

Они уже потеряли четверых, и это точно был не конец. Трупы напирали ужасающей толпой, и если бы не груда перекореженного металла, бывшего когда-то машинами, их всех уже давно бы сожрали.

– Рейв, ты вперед, – скомандовал Вик, запуская сигнальную ракету в гущу мертвецов. – Давай!

Он с трудом верил своим глазам. Вся эта гудящая, тянущая руки, клацающая зубами масса впереди напоминала единый организм, в экстазе соединившийся в поисках еды. Трупов было так много, что за ними невозможно было разглядеть оставшийся вдалеке океан, и бывший Люмен, и все остальное.

Увидев, что Рейвен добралась до лестницы и лезет вверх, Вик запустил еще одну ракету и махнул рукой Маркусу. Тот послушно побежал вперед, кроша мертвяков одного за другим. Следом за ним рванулись и остальные.

Только убедившись, что все забрались на крышу, Вик перепрыгнул через остатки автомобиля, ногой отпихнул высунувшегося из верхнего люка мертвеца и полез вверх по ржавой лестнице, ругаясь сквозь зубы и обдирая ладони.

Добравшись до крыши, он обессиленно упал на горячий битум, но подскочившие Маркус и Йонас схватили его под руки и оттащили в тень. Как раз вовремя: еще минута на палящем солнце, и трупакам досталось бы как следует прожаренное бессознательное тело.

– Кто-нибудь понял, что произошло? – задыхаясь, спросил Вик. – Кто-нибудь, мать вашу, понял, какого хрена произошло?

Рейвен сидела рядом и бинтовала поцарапанную руку, Маркус стоял, упершись ладонями в колени, и тяжело дышал, Йонас и еще трое просто сидели рядом, отдыхая. Ответа ни у кого не было.

Все хорошо знали одно: Люмена больше нет. А они в капкане в самом центре Лос-Анджелеса.

***

Вот уже третьи сутки колонна двигалась по пустыне Невады, избегая приближаться к маленьким городкам, в которых наверняка было бы чем поживиться, но и мертвецов в которых нашлось бы совсем немало.

Индра шла впереди, опираясь на вырубленную и обмотанную тряпьем палку. Она задавала темп, отдавала приказы о привалах и следила за тем, чтобы воины в охранении сменялись вовремя.

Из без малого тысячи человек, которые вышли из Люмена, в живых осталось меньше половины.

– Может, выйдем на шоссе? Знаешь, у меня такое чувство, что когда-то я уже шел неизвестно куда по пустыне, и ничем хорошим это не закончилось.

Боги, как же ее раздражал этот мальчишка! Казалось, что рот у него не закрывался ни на минуту: он постоянно что-то говорил, или комментировал, или задавал вопросы.

– Не трать силы впустую, – сквозь зубы пробурчала Индра. – На шоссе будет сплошной поток металлолома, там мы не пройдем.

– Ладно, – покладисто согласился он, поправляя на голове намотанный платок. – Кстати, знаешь, как раньше называли Лас-Вегас? Городом Света. Потому что огни в нем никогда не гасли. Так вот, это название мне тоже знакомо, и оно не сулит ничего хорошего, если хочешь знать мое мнение.

Она рыкнула, и он отстал, успев все же испустить странный смешок. Индра поудобнее ухватила палку и продолжила идти вперед, считая шаги, остающиеся до следующего привала.

«Я не хочу знать твое мнение, небесный мальчишка, но то, что весь этот поход закончится плохо, для меня было ясно с самого начала».

***

К вечеру над бульваром Уилшир сгустились тучи и загрохотал гром. Группа людей, сидящих на крыше по недоразумению не снесенного и выглядящего белой вороной среди небоскребов дома оживилась, стаскивая с себя головные уборы и куртки.

– Сейчас ливанет, – с надеждой сказал Маркус, расстилая куртку подкладкой вверх. – Надо собрать побольше воды.

И дождь действительно пришел: сначала мелкой моросью, а потом крупными струями, заливающими раскаленный битум и головы людей. Все застыли, задрав головы вверх и ловя губами живительные капли. Вик радостно махал руками, Рейвен приплясывала, остальные просто стояли, не шевелясь и не веря своему счастью.

Еще час назад они думали, что все кончено, и им предстоит погибнуть здесь, на крыше, от жары или обезвоживания, но пошел дождь, и все изменилось.

Им удалось собрать всего несколько пинт воды, но и это давало неплохие шансы в борьбе со смертью. Общим решением ответственным за воду был назначен Маркус, и пока остальные, промокшие насквозь и счастливые, легли спать, он занялся аккуратным переливанием из самодельных емкостей в имеющиеся бутылки и фляги.

Много времени это не заняло. Он закрутил крышкой последнюю бутылку и устало прилег, опустившись щекой в собравшуюся в углублении лужу.

На душе было муторно. Очень хотелось знать, что сталось с остальными, но Маркус понимал: скорее всего, он уже никогда этого не узнает. Он вспомнил взрывы, и рухнувшую ограду, и обрывки человеческих тел, и мертвецов, лавиной хлынувших на улицы Люмена.

– Если бы не командующая, мы бы все сейчас были мертвы, – подумал он. – Вот только осталась ли в живых она? Сумела ли выбраться из этого ада?

Ответа не было. Но когда Маркус уже начал засыпать, когда ночь окончательно погрузила Лос-Анджелес в темноту, где-то вдали послышался звук выстрела и взлетела в небо сигнальная ракета.

***

Алисия была жива. Ранена, контужена очередным взрывом, но до сих пор жива. Она ползла через кусты, стараясь создавать как можно меньше шума и прислушиваясь к тому, что происходит сзади. Позади ползли Эйден и Густус, и если бы Алисия могла выбирать, то это были бы не они, а кто-то другой.

Ирония судьбы: она сама, новый ближайший советник и самый очевидный претендент на должность будущего командующего оказались вместе в ситуации, из которой нет выхода. Оставалось только одно: бороться до последнего, иначе Новый мир останется без лидера.

Впереди показался каньон, и Алисия с облегчением выдохнула. Она знала пещеру, где они могли бы укрыться и перевести дух, но до нее еще нужно было добраться.

– Эйден, – прошептала она, оглядываясь. – Вспомни все, чему я тебя учила. Если ситуация станет безвыходной – беги со всех ног, ясно?

– Да, командующая, – он показал ей зажатый в руке нож. – Я все понял.

Алисия достала из-за спины меч и снова поползла, а когда кусты закончились и начались скалы, встала во весь рост и смело пошла вперед навстречу мертвецам, уже тянущим к ней свои прогнившие руки.

Вопреки опасениям, до пещеры они добрались без потерь. Густус с Алисией забаррикадировали вход, Эйден принялся разводить костер из сложенных в углу веток.

– Поищи за камнями, – велела Алисия. – Там вода, еда, оружие и спальники. Проведем ночь здесь, а потом двинемся дальше.

– Куда дальше? – спросил Густус, но вопрос остался без ответа.

В полной тишине они поели вяленого мяса, разогретого на костре, перевязали руку Алисии и плечо Густуса и легли на спальники, прикрыв глаза. Алисия дождалась, пока Эйден задышал глубоко и ровно, и после этого повернулась на бок, чтобы видеть Густуса.

– Что будем делать? – шепотом спросил он.

– Надо пробираться к точке встречи. Кто-то из наших однозначно уцелел, и все они будут двигаться туда.

– Да, но как?

Хороший вопрос. Пройти триста миль без запасов еды, воды и патронов – сложная задача, но до этого еще следовало как-то прорваться через военных, заполонивших побережье, а потом – через зараженный Лос-Анджелес.

– Что, если попробовать найти лодку? – предложила Алисия. – Не в Санта-Монике, а где-нибудь ближе к Малибу. Пройти на ней вдоль побережья, высадиться в Порт Хаенем, и оттуда пешком пойти к точке встречи.

– Тридцать миль пешком до Малибу, и еще тридцать – вдоль побережья на лодке, – вздохнул Густус.

– Хоть какой-то шанс.

На том и порешили. Сначала попробовать пробраться до места, где Индра и Густус бросили свои лодки, а если не повезет, и лодок не окажется на месте, то двинуться к Малибу. И как знать – возможно, они действительно смогут преодолеть весь этот путь без потерь.

Густус вскоре захрапел, а Алисия никак не могла заснуть. Ей в голову лезли то воспоминания о случившемся в Люмене, то мысли о судьбе Элайзы. Где она сейчас? Что с ней? Осталась ли она жива, или была уничтожена случайным выстрелом или взрывом явившихся с островов военных? И смогут ли они и впрямь когда-нибудь встретиться снова?

***

Утро накрыло Лос-Анджелес мягким солнечным светом, и Вик объявил побудку. Пока все терли глаза и делали по глотку из выданной Маркусом бутылки, он подошел к краю крыши и посмотрел вниз. За ночь мертвецов стало гораздо меньше: большая часть разбрелась, так и не дождавшись добычи.

– Я видел кое-что ночью, – сказал Маркус. – Сигнальную ракету. Со стороны запада. Там может быть кто-то из наших.

Вик зло усмехнулся.

– Или кто-то из чертовых вояк таким образом пытается нас выманить. Нет, Кейн, мы не пойдем как бараны на чертов сигнал. Будем двигаться дальше, чтобы сегодня к ночи выйти за пределы Лос-Анджелеса.

Но прежде чем спускаться, нужно было решить вопрос с запасами. Еды было мало: по три-четыре куска вяленого мяса у каждого, да у Йонаса нашелся почти целый каравай хлеба в сумке.

– В магазинах давно все сгнило, – сказал Вик вслух. – Но охоту еще никто не отменял. Вчера я видел диких зверей прямо на бульваре.

Йонас взял с собой двоих лучников и пошел к лестнице с тем, чтобы вернуться с добычей. Вик сел на битум и принялся перебирать содержимое рюкзака. Если бы он знал, что все так обернется, то взял бы с собой побольше гранат, взрывчатку и дымовые шашки. Но он не знал, и в рюкзаке в основном было ненужное барахло вроде запасных штанов, аккумуляторных батарей и прочих железок, из которых он в походе собирался мастерить новые рации.

– Хорошо хоть автомат есть, – присевшая рядом Рейвен с легкостью прочла его мысли. – Патронов много?

– Четыре обоймы. Но пока не выберемся из города, не сможем их использовать, иначе сюда точно все стадо соберется.

– Хорошо, если стадо, а не батальон, – вздохнула она.

Они переглянулись. Оба слишком хорошо помнили, как ворвался через открытые ворота сидящий на лошади Беллами с воплем «Они уже здесь!», как началась паника, как люди повалили к выходу, роняя друг друга, и как вскоре после этого раздались первые взрывы.

– Белл все-таки идиот, – сквозь зубы сказал Вик. – Если бы не он, эти черти не нашли бы Люмен так быстро. Стукнуло же ему в разведчика играть.

Он вспомнил, как Беллами свалился с лошади, подбежал к ним и объяснил, задыхаясь: «Я патрулировал побережье и увидел, как причалили их корабли. Очень много кораблей!»

Командующая тогда схватила его за шиворот и как следует встряхнула, а Вик поразился, какими страшными стали ее глаза.

– Ты что… Ты дал им себя увидеть, а потом пришел сюда?

Ответ был ясен без слов. Беллами Блейк облажался. И военные пришли в Люмен.

– Как думаешь, кто-нибудь еще выжил? – спросила Рейвен.

Вик рывком затянул горловину рюкзака и кивнул, отбрасывая на лоб отросшие волосы.

– Я видел, как Алисия отправила Октавию и Линка с детьми через северную башню. Если они успели пройти до последнего взрыва, то, возможно, спаслись.

– А сама Алисия?

Он вздохнул и посмотрел на чистое, без единого облака, небо.

– Последний раз я видел ее, когда она прикрывала выход колонны. Если бы не она, нас бы всех перебили. И боюсь, что только чудо могло помочь ей выжить в этой каше.

***

К ночи им удалось дойти до магазина автозапчастей, во дворе которого к всеобщему облегчению оказалась колонка с водой. Линкольн первым взялся за ручку и принялся качать, пока дети с радостными визгами подставляли под плотную струю все имеющиеся в наличии емкости.

После пришла очередь взрослых, воды хватило не только на то, чтобы напиться и наполнить фляги, но и на то, чтобы полить уставшие от жары головы.

Линкольн подошел к Октавии и поцеловал ее мокрую макушку.

– Заночуем здесь? – показал на здание магазина.

– Давай. Только надо зачистить.

Они вынули мачете и пошли к двери, оставив остальных следить за детьми.

– Я чищу, ты прикрываешь, – сказал Линкольн.

– Как скажешь, большой и сильный.

На двери висел здоровенный ржавый засов, но Линкольн с легкостью снес его рукояткой мачете. Нажал плечом, открывая дверь, и тут же отпрянул назад, давая глазам привыкнуть к темноте. Он слышал дыхание Октавии сзади, и это дыхание успокаивало, делало предстоящее не таким страшным.

– Двинулись.

Он вошел внутрь, держа мачете наготове. Странно, но, похоже, до этого места за все пять лет не добрались люди: полки были наполнены товарами, а в центре даже стоял старый Джип Черроки с длинным багажником и успевшими сгнить шинами.

Линкольн прошел по периметру, чутко прислушиваясь к звукам шагов – своих и Октавии. Он первым услышал шум, доносящийся из задней части магазина, и пошел туда, медленно и спокойно ступая по старому полу.

От удара ноги дверь вылетела, обнаружив за собой комнату отдыха, и Линкольн вздохнул с облегчением, осознав, что шум издавал только один мертвый, а не сразу пять, как ему показалось вначале. Мертвец был прикован наручниками к трубе, ведущей к маленькой раковине, и браслеты держались только на костях: кожа на руках то ли истлела, то ли была стерта.

Линкольн шагнул и одним ударом пробил череп мертвеца, вынул мачете и вытер его о штору, прикрывающую окно.

– Порядок, – обернулся он. – Думаю, больше здесь никого нет.

Октавии рядом не было: она рассматривала мини-холодильник за стойкой магазина. В нем обнаружилось несколько бутылок воды и просроченные шоколадки. Линкольн подошел и встал рядом.

– Ты же не собираешься это есть? – спросил он.

– Почему нет? – улыбнулась она. – Главное не показывать их детям.

Они вылили старую воду из бутылок и наполнили их чистой – из колонки. Дети практически сразу устроились спать поверх наваленных один на другой чехлов для сидений, Атом, радостно взвизгнув, принялся ковыряться в джипе, а остальные вышли на улицу – поговорить и обсудить план дальнейших действий.

– Что, если Атом сможет завести машину? – сразу сказал Беллами. – На джипе мы могли бы добраться до точки встречи за несколько часов.

– А заправлять ее мы будем водой из колонки? – усмехнулась Октавия. – И, кроме того, ты видел, что творится на дорогах? Мы эти свалки металлолома месяц будем объезжать.

Она злилась на брата, и Линкольн хорошо понимал ее, он и сам едва удерживался от того, чтобы стукнуть Белла в челюсть. И дело было не в том, что он сделал, а в том, как он теперь себя вел. Будто ничего не случилось, будто это не он вывел на Люмен военных.

– Мы совсем немного не дошли до города, – продолжила Октавия. – Давайте завтра разделимся, часть останется здесь охранять детей, а остальные поищут хоть какое-то оружие. На четырех мачете мы далеко не уйдем.

– Согласен, – кивнул Линкольн. – А пока надо немного отдохнуть. Идите внутрь, мы с Октавией будем дежурить первыми.

Они сели прямо на землю, тесно прижавшись друг к другу – ночь была холодной, а разводить костер было нельзя. Линкольн обнял Октавию за плечи и поцеловал взъерошенную макушку.

– Эй, – прошептал он. – Все будет нормально. Мы справимся.

– Да. Если мой чертов братец опять что-нибудь не учудит.

Чтобы разговор снова не перешел на Беллами, требовались крайние меры, и Линкольн осторожно взял ладонь Октавии и погладил пальцем кольцо.

– Я рад, что мы успели пожениться. Мне нравится мысленно называть тебя своей женой.

– Жаль только, что первой брачной ночи так и не случилось.

Он усмехнулся: его непокорная девочка оставалась такой же непокорной, как и раньше.

– Эй, – сказал он с улыбкой. – Обещаю: как только мы выберемся, у нас будет самая долгая брачная ночь. Но перед этим как минимум одному из нас нужно будет как следует вымыться.

– Это точно, – засмеялась Октавия и демонстративно наморщила нос. – И не одному, а обоим.

Они сидели на холодной земле, согревали друг друга теплом собственных тел и думали о том, появится ли у них когда-нибудь свой дом, место, где они смогут быть в безопасности и смогут быть вместе.

***

Передвигаться по песку оказалось еще сложнее, чем ползти в кустах. Даже сквозь плотную кожу штанов чертов песок царапал и раздражал, а пройти им предстояло еще очень большой путь.

– Подорвать бы их к чертям, – пробормотала Алисия, когда они вышли на побережье и увидели стоящие у пирса военные корабли. – Но вдвоем мы туда не проберемся.

– Втроем, – напомнил стоящий позади Эйден.

– Да. Втроем.

Одно хорошо: на побережье не было видно ни живых, ни мертвых. Они беспрепятственно добежали до будки спасателей и огляделись.

– Далеко до лодки? – спросила Алисия.

– Миль пять-семь.

Эти пять-семь миль можно было бы пройти очень быстро, если бы не приходилось скрываться. А так дорога заняла больше двух часов, и к кустам, где была спрятана лодка, они подошли уставшими и изможденными.

– Вот она, – радостно сказал Густус, раздвигая руками кусты. – На месте.

Передав Эйдену забранный из пещеры автомат, Алисия помогла Густусу толкать лодку к воде. Они обливались потом, натруженные мышцы нещадно болели, но это был единственный шанс спастись, и они использовали этот шанс.

Когда лодка коснулась носом полосы прибоя, Густус велел Алисии и Эйдену забираться внутрь, а сам продолжил толкать. И в момент, когда показалось, что спасение близко, что у них получилось, вода рядом взорвалась фонтанами выстрелов.

Алисия не успела ничего сообразить, Густус оказался быстрее.

– Автомат! – заорал он, и Эйден, повинуясь крику, бросил оружие в его руки. – Гребите!

Густус залег в песок и принялся стрелять по кустам, а Алисия, до крови сжав губу, схватилась за весла. Она понимала, что он делает, и понимала, что иного выхода нет, но, черт возьми, как же больно и трудно было поступать правильно, а не по велению сердца.

Больше всего ей хотелось спрыгнуть в воду, подбежать к Густусу и залечь рядом. И погибнуть под огнем, плечо к плечу, в последней и славной битве. Но в лодке был Эйден, и это меняло все.

Она с силой налегала на весла, глядя, как на удаляющемся с каждым гребком берегу Густус поливает выстрелами приближающихся военных. Она видела, как он дернулся и завалился набок, но продолжил стрелять. Один из военных подошел к нему совсем близко, и последний выстрел оборвал жизнь Густуса.

– Сделаю так, чтобы ты меня помнил, – сквозь слезы прошептала Алисия.

Лодку уже подхватило течение и уносило вдаль от побережья. Военные стреляли им вслед, но пули не долетали до цели. Эйден – продрогший, трясущийся, напуганный – сидел, обхватив колени руками, и всхлипывал.

– Какими тремя качествами должен обладать командующий? – спросила Алисия, налегая на весла.

Эйден посмотрел на нее с ужасом, но все же ответил:

– Мудрость, сила, смелость.

Она кивнула.

– Просуши свою одежду и проверь оставшееся оружие. Нам предстоит долгий путь.

***

Ночью в пустыне Невады было до отвращения холодно. Люди, расположившиеся вокруг костров, жались друг к другу в попытках согреться, накрывались всеми имеющимися в наличии тряпками, но все равно мерзли.

Чтобы устроить ночной привал, им пришлось выйти на дорогу – она с обеих сторон была ограждена хлипким забором от животных, и Индра рассудила, что естественное прикрытие с двух сторон – это лучше, чем ничего.

Впрочем, мертвецов здесь, похоже, и не было. Только непроглядная темень, да звезды, горящие на небе так ярко, будто до них не несколько миллионов миль, а всего сотня или две.

– Ты была в этой части Невады? – спросил Мерфи, когда Индра, проверив посты, подошла к костру и села рядом.

– Нет.

– А я бывал. Тут вокруг очень много нищих поселков, где люди жили не только в домах, но и в трейлерах. Понимаешь, к чему я клоню?

– Нет.

Дьявол, ее лаконичность выводила его из себя! Разве не ясно, что вместо того, чтобы переться пешком по бесконечной пустыне, они могут проведать пару-тройку поселков, проверить, не осталось ли там сохранившихся машин и трейлеров.

– За пять лет все машины давно сгнили, – сказала Индра, и Мерфи выругался сквозь зубы. Все-таки эта стерва все понимала!

– Здесь очень сухой климат, если ты не заметила. Они вполне могли сохраниться. И еще одно: я точно знаю, что многие жители Невады хранили бензин в канистрах, зачастую самостоятельно перегоняя его из нефти. Если канистра плотно закручена, бензин мог сохраниться.

Индра помолчала, подозрительно глядя на него.

– Откуда ты все это знаешь?

Мерфи ухмыльнулся.

– Трудное детство, детка.

За «детку» он, конечно, схлопотал оплеуху, но план был принят, и наутро вся колонна двинулась вперед по дороге, обходя попадающиеся машины и убивая редких встречающихся мертвецов.

В первом встреченном поселке они нашли только пару трейлеров, и никакого бензина. Зато во втором повезло куда больше: в подвале одного из полуразрушенных домишек Мерфи обнаружил несколько плотно закрытых канистр.

Первым они завели прилично сохранившийся пикап: четверо мужчин толкали его, пока Мерфи, сидя за рулем, пытался оживить аккумулятор. Спустя час мучений двигатель завелся, а дальше дело пошло уже проще.

К вечеру в их распоряжении оказалось четыре пикапа, два автобуса и небольшой грузовик, в кузов которого сложили оставшиеся канистры. Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы разместить всех людей, но начало было положено, и скорость передвижения колонны повысилась.