Текст книги "Я слышу плач за горизонтом (СИ)"
Автор книги: NUna MOon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)
Я бросила взгляд на Вааса, давая тому понять, что не поверила ему и больше не собираюсь говорить о произошедшем. Пират, ничуть не удивленный этому, со вздохом повел плечами.
– Ладно, малыш, располагайся. Тебе тут еще недельку придется переконтоваться… Ах да, ты знаешь, чувак, которому я обещал тебя, пиздец как расстроился, когда мне пришлось сказать ему, что мы все еще ждем выкуп за тебя и сделку нужно повременить. И это тем временем, пока ты, засранка, виляла задницей перед тиграми в моих гребаных джунглях…
Улыбка с лица главаря пиратов вдруг пропала – он вновь склонился ко мне, но уже к уху, заставив меня недовольно скривиться, а мою кожу – покрыться неприятными мурашками.
– Пусть мне пришлось снизить цену за тебя вдвое, – процедил он. – Пусть моя сестрица потеряет очередную игрушку. Пусть хоть эти тупицы-ракьят уже причислили тебя к лику святых, но, Mary, даю слово. Я сдержу свое обещание, окей? Я продам тебя, мразь.
Комментарий к The first blood
*Я решила уточнить в инете, может ли обращение «amigo», в переводе «друг», относиться и к женскому полу, в итоге да – может, переводится, соответственно, «подруга». Самое забавное, что мне удалось выяснить, так это то, что испанцы часто используют обращение «amigo» к своим женам. Я просто представляю, как варю борщи на кухне, заходит мой marido и такой: Amigo, есть че пожрать? XD
========== Day the first ==========
Остаток дня я провела в своей хижине в полном одиночестве, вслушиваясь в букет голосов, доносящихся с улицы. Мои руки по прежнему были связаны и больно натирали запястья, челюсть саднила до самой ночи, желудок сводило от голода, при этом аппетита не было совсем из-за поганого настроения. Несмотря на отсутствие оконных стекол и мимолетные дуновения ветра в помещении оставалось нереально жарко, могу поклясться, что приняла холодный душ из своего пота. И это при всем при том, что ты прекрасно осознаешь, где находишься – у ебучих пиратов Вааса, поэтому я инстинктивно боязливо оглядывалась на дверь каждый раз, стоило послышаться малейшему шороху снаружи, хотя и понимала, что это просто проходящие мимо барака пираты.
Провести около 20-ти часов в четырех стенах, в таком состоянии и не выпилиться было чудом. Хотелось выть от скуки, лезть на стену из-за жажды и боли и плакать от безысходности, вспоминая разговор с Ваасом. Впрочем, этим я себя и занимала.
Ближе к вечеру я услышала, как щелкнул замок – в хижину приперся какой-то пират и кинул мне на стол тарелку с супом, язвительно произнеся: «Жри, засранка!». К еде я так и не притронулась: все же боль в нижней челюсти, растертые запястья, духота и отстойное настроение заглушили голод.
Я ходила по комнате туда-сюда, думая о трех вещах: как разорвать эти веревки к чертям, как сбежать до того дня, когда приедет покупатель, и о том, правда ли Ден соврал мне насчет смерти Сэма. Неужели это он убил парня с целью зажечь во мне ненависть к Монтенегро и в дальнейшем вертеть мной, как марионеткой? Хотя, если быть честной, последнее меня волновало уже меньше всего, ибо на кону стояли мои жизнь и свобода.
В конце-концов, устав терпеть непроходимую ноющую боль в лице, я улеглась на матрас, поджала руки и колени к груди и заснула под очередной громящий на улице бит.
***
День первый.
Утром я вскочила с пола из-за разбудивших меня выстрелов, доносящихся снаружи. Я подбежала к окну и выглянула на улицу – четверо поставленных на колени воинов ракъят. Глубоко в душе захотелось схватиться за прутья и завизжать, что есть силы, о том, что «я здесь, прошу, заберите меня отсюда!», но эта мысль быстро отпала, так как здравый смысл подсказывал, что идея нелепая: этим людям самим нужна помощь, и, походу, только Всевышнего, ибо они попали в лагерь Вааса. Они – покойники.
Кстати о главаре – вспомни лучик, вот и солнце, так говорят?
Ваас показался возле них – он расхаживал вдоль ряда пленников, что-то долго объясняя и плавно описывая руками в воздухе, даже на мой барак указал пальцем, после чего обреченные на смерть люди подняли глаза на мою фигуру в окне, и мы встретились напуганными взглядами. Окончив пламенную речь, Монтенегро повел плечами и махнул рукой, и его люди за доли секунды расстреляли пленных ракъят. Я отшатнулась от окна, опуская глаза в пол.
«Не хочу видеть этого. Не хочу…» – думала я, и вздрогнула от того, что кто-то отпер дверь в хижину.
– Оу, принцесса, ты не спишь?
Я поджала губы и одарила вошедшего недовольным взглядом, не соизволив сдвинуться с места, а затем молча уставилась на то, как люди Вааса уже оттаскивали трупы воинов с площади.
– Мне очень жаль, что нашей гостье довелось лицезреть такое зрелище со своими дружками. Но эти обезьяны сами виноваты. Нехуй соваться на мою территорию… – усмехнулся мужчина, проходя вглубь комнаты.
Я вспомнила о предосторожности и, потеряв хищника из поля бокового зрения, тут же повернулась к нему – главарь пиратов оперся о стол в метре от меня, сложив руки на груди.
– Они пришли за мной? – с надеждой в голосе спросила я.
– Не, малыш, это обычный патруль. Не думаю, что Деннис успеет забеспокоиться о тебе к тому времени, когда ты уже полетишь навстречу своему папику.
В этот раз на лице пирата не прослеживалось привычного ехидства, он говорил серьезно, ставя перед фактом, и все, что я могла сделать, чтобы не злить его – молча опустить глаза в пол. На мое удивление, Ваас вел себя спокойно, как-то расслабленно что-ли, однако у меня это доверия не вызывало. Подняв щенячий взгляд на фигуру пирата, я застала его рассматривающим полную тарелку с едой. Ваас слегка выгнул бровь и перевел глаза на меня, из-за чего я растерянно увела взгляд.
– Ты не притронулась к еде. Голодовку объявила? – наконец спросил Ваас, спустя до неприличия долгое рассматривание меня.
Я не ответила, тупо уставившись на тарелку.
– Голодная смерть – одна из самых страшных вещей, Mary. Я думал, у вас в России в 40-х годах это наизусть заучили… Поешь, принцесса. Не зли папочку.
Его широкая милая улыбка не могла скрыть недовольство в изумрудных глазах. Мужчина смотрел на меня с неприязнью и с некой долей жалости, которой, я более чем уверена, удостаивался не каждый пленник. Вот только мне его барская жалость и даром не сдалась.
– Я… Я не хочу.
– Пиздишь, как дышишь, – отрезал Монтенегро, повышая голос.
Улыбка тут же пропала с его губ, а тон пирата принял официально-деловой стиль, как если бы он заключал договор с партнером по бизнессу.
– Слушай, perra, я не хочу потерять еще половину бабла, что мне обещали за тебя, окей? Клиент ждет юную целку, с жопой и сиськами, а не костлявую палку. Да и тебя перспектива подохнуть тут от голода, как каторжница, не должна радовать. Ну так что, поможем друг другу, amiga? Переставай ебать мне мозги и выебываться – я все равно заставлю тебя все до последнего кусочка сожрать.
– Я не могу, у меня того… Челюсть все еще болит.
– Говоришь так, как будто всю ночь моим людям отсасывала. Ну и с хуяли ей болеть-то? – раздраженно поинтересовался пират, на что мои брови медленно поползли вверх от такой наглости.
– Это же ты меня ударил!
– А, то есть это я виноват? – словно ожидая такого ответа, спросил пират и привстал со стола.
– Да, – ляпнула я и зарядила себе мысленную пощечину.
«Уж лучше б ты молчала, Маш, уж лучше бы ты просто. сука. не умела. говорить!»
Похоже, Ваас подумал о том же, так как мужик заметно напрягся.
– Виноват, значит, да? Ну окей, сучка, иди-ка сюда…
Пират направился ко мне, я в недоумении отступила на шаг назад, упираясь в стену.
«Что он собирается делать?!» – запаниковала я.
Когда пират протянул руку к моему лицу, я инстинктивно отбросила ее, и в следующее мгновение мои связанные запястья оказались у меня над головой. Я почувствовала себя максимально уязвимой и даже не могла сдвинуться с места или оттолкнуть мужчину, весь страх отразился у меня на лице, и я с ужасом заглянула в глаза напротив.
– Раз тебе так больно, может, поиграем в доктора, Бэмби? – прошептал пират.
После непродолжительной паузы, за которую Ваас словно напитывался моим страхом, его серьезное выражение вдруг сменилось довольным, черты лица разгладились – главарь пиратов отстранился и засмеялся.
– Видела бы ты свою испуганную рожу, Mary.
Я несколько секунд пялилась на Вааса шокированным взглядом, и, только когда мужчина отступил в глубь комнаты, облегченно выдохнула.
– Шутник херов, – тихо пробормотала я себе под нос, но до пирата долетели мои слова.
– Эх, согласен…
«И чего это он такой довольный сегодня?» – насторожилась я, следя за дальнейшими действиями пирата. «Нахрена он вообще приперся сюда, если сразу не переходит к делу? Компанию мне составить? Вот уж спасибо – обойдусь…»
Ваас выглядел умиротворенно, и я бросила взгляд в окно – на улице во всю пекло яркое солнце. Хер знает, сколько я проспала, но, скорее всего, на часах было около полудня. Ни один листик на деревьях не шелохнулся из-за отсутствия ветра. Пираты сновали туда-сюда, занимаясь привычной рутиной и матерясь на жару, пока их потные лица блестели под солнечными лучами. Если бы не постоянные, разыгрывающиеся здесь сцены насилия, они бы вполне смахнули на простых работяг – обычных рабочих и семейных людей – но, по всей видимости, только коренным жителям острова известно, какие мрази прячутся за этими красными майками.
– Эй, принцесса, чего застыла-то? Иди сюда, а то как неродные, – послышался голос Вааса, выводящий меня из задумчивости.
Я оторвалась от вида из окна, обернувшись к мужчине, который похлопал рукой по месту возле себя. Ваас уже по-хозяйски окупировал мой матрас, усевшись по-турецки и заляпав половину моей импровизированной постели своими берцами.
«Сделать ему замечание… Ну уж нет, подруга. Поумней наконец и попридержи-ка свой пыл, иначе тебя пристрелят раньше, чем окажешься на свободе…» – пронеслось у меня в голове.
Я, засунув гордость куда подальше и стиснув зубы, опасливо подошла к своему небольшому матрасу и уселась на самый его краешек, подальше от пирата. Данный жест не укрылся от Монтенегро, которого эта ситуация начинала забавлять. Он так часто реагировал на мое поведение смешками, что я начинала чувствовать себя каким-то клоуном в его личном цирке, и это, естественно, не могло не раздражать.
– Че, сыкуешь? – игриво спросил он.
– С чего ты взял?
– То-то ты предпочитаешь компанию этой крысы, а не мою.
– В-всмысле? – я посмотрела назад, куда Ваас, сдерживая лезущие вверх уголки губ, кивнул головой.
В нескольких сантиметрах от меня, за ножкой стола, лежал протухший труп язвенной крысы. И как я могла ее не заметить? Крыс я не боялась, а уж мертвых тем более, вот только отвращение к болячкам мертвого животного взяло надо мной верх.
– Твою мать! – я отпрянула назад и вдруг почувствовала, как моя спина припала к чему-то теплому.
Я тут же обернулась, натыкаясь на невозмутимого пирата. Ваас воспользовался моей секундной растерянностью и издевательски шепнул мне на ухо:
– Ну что, кто страшнее: она или я?
– Да оба хороши… – неуверенно огрызнулась я и отскочила обратно.
– Я похож на крысу, amiga? – задал риторический вопрос пират, иронично выгнув бровь. – Знаешь, внешний вид всегда так обманчив, как правило, он пиздец как противоречит тому, что скрыто у нас внутри… А вообще, крысы – умные твари, а меня ты вряд ли умным считаешь, и ведь зря, очень зря…
«Нет, Ваас, я не считаю тебя идиотом. Ни один тупица не сможет влавствовать над такими обезьянами, как твои пираты… Зато я как раз считаю тебя тварью, убивающей ни в чем неповинных людей, и которая даже не скрывает свою жестокость и безжалостность за маской» – подумала я, кидая непринужденный взгляд на Вааса.
Но пират словно прочитал мои мысли и напрягся, поэтому я решилась задать ему обыденный вопрос, который, к слову, и вправду меня интересовал.
– Почему ты сегодня такой… Довольный что-ли?
Ваас вздохнул и не на долго задумался о чем-то, припав спиной к деревянной стене, опустив руки на согнутые колени и запрокинув голову. Уголок его губ дернулся вверх.
– Ох, не хотел говорить тебе этого, принцесса, но раз тебе это так интересно… Сегодня одна красотка из твоей компашки молила отправить ее домой. Ты знаешь, Бэмби, никогда бы не подумал, что 18-летняя малолетка способна на что-то годное в постели, но я охуел, amiga. Твоя подружка отлично работает ртом, ты передай ей, если увидишь. Она, правда, вряд ли будет в настроении. Домой-то ее никто отправлять не собирается.
Я слушала довольного до чертиков пирата, и не верила своим ушам. Внутри засосало под ложечкой: я почувствовала омерзение к этому жестокому мужчине, смешанное с чувством жалости к той девушке, что решилась на такой глупый и отчаянный поступок, как отдаться за надежду о свободе. На миг я против своей воли представила Вааса в постели: такого грубого и неприкословного. Одним словом, чертового насильника. Садиста, берущего то, что он хочет любой ценой, который смеется над твоими криками, вдалбливая тебя в кровать, и наслаждается твоими слезами, пожалуй, даже больше, чем твоим телом. И на все это добровольно подписалась моя подруга? Только от мысли об этом хотелось завалить этого ублюдка вопросами «Кто та девушка? За что ты так издеваешься над нами?!». Но вставший в горле ком не дал мне этого сделать.
«Животное!» – пронеслось у меня в голове, когда я негодующе подняла глаза на главаря пиратов.
Ваас вдруг перевел взгляд со потолка на меня, и тут же засмеялся сквозь закрытый рот, и несколько секунд мне потребовалось, чтобы раскусить этого мудака.
«Блядство!..» – я мысленно стукнула себя по лбу, но, признаюсь, облегчение накрыло приятной волной, придав на момент уверенности.
– Да тебе нужно было стендапером стать, а не пиратом, – с сарказмом произнесла я, сложив руки на груди и уводя взгляд.
– Возможно… – Ваас мечтательно устремил взгляд к окну.
В помещении повисло молчание. Монтенегро ушел в себя и долго пялил в окно, подперев подбородок рукой. Я же старалась быть тише воды и ниже травы, рассматривая испачканную ткань матраса. Жестокая шутка пирата отпечаталась в голове, и я невольно вспомнила эту дибильную фразу, которой каждый второй пытается оправдать отсутствие у себя чувства юмора.
«В каждой шутке есть доля правды».
До этого момента все, чего я боялась – это если меня продадут в рабство, будут пытать или я буду обречена на мучительную смерть. О том, что такое изнасилование, и насколько это страшно, времени вспомнить почему-то не нашлось. Как я могла забыть о том, что пираты Вааса – это гребаные спермобаки, которые готовы ебать все, что движется и не движется?! Теперь же я всерьез напряглась: за этой дверью толпами бродят эти животные, готовые спустить штаны при виде первой попавшейся молоденькой девочки с материка. А возле меня сидит их главарь, беспощадный и безнаказанный…
Я недоверчиво покосилась на пирата, но тот, видимо, боковым зрением заметил это.
– Расслабься, Mary, ты не в моем вкусе. И я, ну, если мало ли хочешь знать, не животное – не бросаюсь на первую же сучку.
Я была шокирована такой проницательностью мужчины. Казалось, Ваас мог читать людей, даже не смотря на них.
– Да и покупателю я обещал тебя доставить в «сохранности», – не оборачиваясь ко мне, произнес он.
Мысль о покупателе вновь заставила меня запаниковать.
«Я не вещь, чтобы меня продавать! Какого хера?! Покупатель блять… Кому меня хоть сватают? Уж определенно не брутальному, богатому красавчику с маниакальными наклонностями. Такие хуи только в фильмах бывают. Наверняка это какой-нибудь на голову долбанутый извращенец или сутенер. Не то, чтобы меня так интересовал этот вопрос, просто было отчасти интересно, какой тип людей может позволить себе тратить свои бабки на черном рынке… А впрочем, какая к черту разница?! Все равно к тому дню, когда припрется клиент, я уже буду далеко отсюда! Не знаю, как… Но буду!» – успокаивала я себя теми же клише, какими успокаивала себя и вчера ночью, пытаясь заснуть…
– Окей, принцесса, че-то запизделись мы с тобой. Вставай давай и пиздуй за мной. У меня дел дохуя, нет времени с тобой возиться.
Выйдя на улицу я набрала свежего воздуха в легкие, чувствуя, как внутри растворяется приятная прохлада: дождь, льющий всю ночь, сделал свое дело. Покинув это жаркое и душное помещение, я на время забыла про тупую боль в челюсти и стертых запястьях, забыла о жажде, и я наплевала даже на то, что Ваас грубо подталкивает меня по направлению к главной площади. Я не слышала, о чем он говорил, его слова пролетали мимо моих ушей, ведь я вся погрузилась в наслаждание погодой. Мне безумно не хотелось возвращаться в свою хижину. Казалось, что я никогда не надышусь этим воздухом…
Обходя шныряющих по лагерю пиратов, мы добрались до какого-то небольшого здания.
– Душевые, – пояснил главарь пиратов, снимая путы с моих запястьев.
Внутри все было обложено кирамической плиткой, на удивление, чистой. Слева от входа располагались несколько душевых кабинок, выкрашенных в белый цвет, а справа – три раковины, установленные вдоль стены, над ними висело огромное прямоугольное зеркало.
«Это помещение выглядит дороже, чем вся моя жизнь» – с удивлением подытожила я.
– Вперед, – пират махнул на вход в душевые и достал пачку сигарет.
Я поняла, чего от меня требуют и направилась в указанном направлении. Но стоило мне приблизиться к порогу, как я тут же встала столбом, созерцая перед собой не самую приятную картину. Перспектива оказаться одной среди голых мокрых мужиков меня не утраивала – я обернулась к недалеко стоящему Ваасу, который закурил и теперь внимательно следил за каждым моим шагом. Мое лицо выражало полнейшую безысходность, и я, скосив под дуру, ибо ничего мне больше не оставалось, указала пальцем на вход в душевые, мол: «Мне точно туда?». На это Ваас раздраженно выдохнул, поведя плечами, затем обманчиво мило улыбнулся и положительно кивнул. В ответ на это я отрицательно замотала головой, прожигая в «собеседнике» дыру своим молебным взглядом – пират затянулся и выпустил дым изо рта, вскидывая голову набок, тем самым спрашивая: «Почему это блять?».
Эта дурацкая «игра в молчанку» закончилась после того, как я кивнула головой на бродивших в помещении полураздетых пиратов. Монтенегро бросил на них скептический взгляд, затем перевел его на меня, но уже усталый и раздраженный. Медленно затягиваясь и наполняя дымом легкие, он смотрел мне в глаза, и даже из далека от этого взгляда мурашки бегали по коже, и где-то внутри становилось до жути не комфортно, как если бы меня голой выставили в качестве музейного экспоната на всеобщее обозрение: примерно такие чувства я испытывала каждый раз, когда Ваас смотрел в мою сторону. По всей видимости, мне просто повезло, что пират решил закурить именно в тот момент. С выходящим из уголка стиснутых губ дымом раздражение главаря пиратов так же улетучилось, не с концами, конечно, но этого хватило, чтобы Монтенегро, выкинув окурок и преодолев расстояние между нами за какие-то три или четыре широких шага, резко обратился к подчиненным на испанском, да так неожиданно, что все, включая меня, чуть ли не подпрыгнули на месте. Не знаю, что именно сказал им главарь, но пираты быстро похватали свои майки, у кого-то даже пена для бритья с собой была, и наскоро покинули помещение, кидая на меня насмешливые взгляды. Скорее всего, Ваас приказал им валить и отпустил какую-нибудь шутку, мол: «Наша принцесса стесняется мыться при вас», ну или что-то в этом роде.
В любом случае, я благодарно кивнула главарю пиратов, но тот явно не оценил этот жест, а просто смерил меня недовольным взглядом.
– Даю 5 минут. И давай в темпе, amiga!
Ваас вышел из помещения, оставляя меня одну, я смогла наконец облегченно выдохнуть, не чувствуя на затылке недобрые взоры пиратов и их предводителя.
«Почему он просто не приставил ко мне какого-нибудь охранника, а сам возится со мной? Это бы значительно упростило положение и ему, и мне. Его Величество не будет сидеть со мной в качестве няньки и каждый раз кидать на меня такие взгляды, как будто я сама напросилась жить в его лагере и теперь ебу ему мозг. А у меня как раз появится шанс улизнуть… А, ну тогда ясно. Сама же ответила на свой вопрос» – подумала я, зайдя в кабинку и мысленно поблагодарив Бога за то, что тут есть щеколда.
Сняв с себя майку, шорты и нижнее белье, я сложила их и повесила на стенку душевой кабины, в самый дальний уголок, чтобы какому-нибудь долбоебу не пришло в голову жестоко подшутить надо мной, стащив мою одежду. И хотя Ваас остался на входе, с какого хрена я должна доверять ему. Он же тот еще «шутник» у нас, не упустит шанса поиздеваться над пленницей. Я повернула ручку, из крана хлынула холодная вода.
«Довольствуемся тем, что есть… Так даже лучше…»
Я поспешила смыть с себя пот и грязь. Мне было даровано всего лишь пять минут, а я была готова вечность стоять под струями воды, хотя нет, вечность – это даже мало. На полке стояла полупустая банка мужского шампуня – плевать – выливаю несколько капель на ладонь, этого хватит, чтобы очистить волосы и кожу головы.
Я представляла, как вместе с грязью смываются чувство обиды и гнева. Обиды – на Роджерса и гнева – на Вааса, его пиратов, на чертову Фортуну, повернувшуюся ко мне задницей, вообще на все происходящее в моей жизни. Но все это было лишь иллюзией – вода не могла смыть кровь тех шести или семи пиратов, которая навечно осталась на моих руках…
Закончив купание, я обтерлась своей же майкой, ибо не на курорт приехала – никто полотенца тут бесплатно не выдает. Надела белье, шорты, затем принялась быстрыми движениями просушивать волосы все той же борцовкой, которую я набросила в самый последний момент. Из-за впитавшейся влажности она стала выглядеть, скорее, как тряпка, нежели оверсайз. Ну да ладно, перед кем мне тут красоваться?
В данные мне пять минут я явно не уложилась, чего только стоили мои «медитации» под струями воды – я уже морально приготовилась к тому, что только я высуну нос из душевых, как его встретит кулак рассерженного главаря пиратов, который явно не смахивает на человека, обладающего большим терпением и уж тем более пониманием. Хотя, если так прикинуть, не на много я и задержалась, может, на те же чертовы пять минут…
Я вышла из душевой кабины, расстирая освобожденные запястья с горькой мыслью о том, что сейчас их вновь будут сковывать веревки, и не заметила, как в помещение зашел кто-то высокий, и этот кто-то, так же не успев среагировать, налетел на меня прямо на пороге. Мы оба отступили на шаг назад, поднимая взгляд с пола и встречаясь шокированными глазами – передо мной стоял молодой пират, на вид чуть старше меня, может, лет 25 парню. Первое, что бросалось в глаза, была его бледная кожа, нетипичная для тропического климата. Его выгоревшие под солнцем волосы имели серебристый отлив, редкая щетина под ярко выраженными скулами выглядела не совсем аккуратно, но придавала особый шарм, а пустые, светло-серые глаза… Они были действительно прекрасны. При всем при этом пират не выглядел каким-то смазливым мальчиком с точеными чертами лица, нет – он просто в разы отличался от толпы загорелых невысоких, но крупных быков, работающих на Монтенегро, да и от самого Вааса тоже.
– Приношу извинения, задумался, – иронично усмехнулся незнакомец, протягивая мне аккуратно свернутое черное полотенце. – Сильно бортанул? Цела хоть?
«Это точно человек Вааса?» – была моя первая мысль, пока я как истукан непонимающе пялила на предмет в его руках.
В моей голове обезьянка била в тарелки, а сотни формул по алгебре проносились со скоростью света, но я никак не могла вдуплить то, что в этом лагере нашелся человек, который не повел себя, как эти мудаки-пираты, а впервые вежливо обратился ко мне.
«Не, ну вроде пират: майка красная, татуировка с глазом, глок в кобуре – все при нем! Охринеть!»
Я сморгнула и пришла в себя, хватая полотенце из рук парня, и благодарно улыбнулась ему.
– Да я в порядке, спасибо… Но как ты узнал?
Принявший, видимо, мою улыбку на свой счет, парень приоживился и, как бы сказать, расслабился что ли – расставив ноги пошире и сунув руки в карманы, он ответил:
– Ваас приказал. А потом злой куда-то умотал с целым конвоем подчиненных. Видимо, ракъят снова нам палки в колеса ставят… И кстати не за что, – он указал пальцем на полотенце в моих руках. – Если что-то понадобиться и будет возможность, то обращайся. Меня Арэс зовут, – пират протянул мне забинтованную ладонь, и мы пожали руки.
– Красивое имя. Ты грек?
– Мать гречанка, а отца я и знать не знаю, – безмятежно махнул парень рукой: его это нисколько не трогало. – Утром вроде еще немцем был… – с усмешкой добавил он.
Перед тем, как мы распрощались, Арэс предупредил, что снаружи меня ждет некий Тони – мой конвоир на время отсутствия Монтенегро…
Широкоплечий, но с явным недобором веса мужчина в темных очках оглядел меня презрительным взглядом, стоило мне покинуть душевые, и тут же схватил меня за плечо, с силой толкнув в сторону хижины.
– Че там так долго делала, сука?
– Тебе в подробностях рассказать? – малость расхрабрившись, огрызнулась я.
Пирата мой тон явно не устроил, ибо одним ударом ноги в область под коленкой он сбил меня с ног, и я упала на землю, сдирая кожу к херам.
– Уже не такая дерзкая, а? – процедил он сквозь зубы, и попытался схватить меня за локоть. – Вставай! А ну поднимайся!
Я сдунула упавшую на лицо пряд волос, демонстративно вырвала плечо из руки Тони и быстро поднялась на ноги, наплевав на сочившуюся кровь на одном из колен и на ладони.
«И на кой черт спрашивать, если ты такой обидчивый еблан?!» – подумала я и, после тычка в спину автоматом, зашагала вперед.
Я покорно шла впереди моего конвоира, осматривая местность боковым зрением. Еще изначально лагерь Вааса казался мне нереально масштабным, не зря главарь пиратов выбрал это место, как свое пристанище. Это был не просто какой-то огромный аванпост, скорее, он напоминал полноценный городок, хорошо обжитый и хорошо охраняемый, и это снова и снова навевало мысль о том, насколько нереально сбежать отсюда.
«Вааса в лагере нет, так… Почему бы не попробовать? Но как…»
Мои мысли прервали голоса каких-то двух мужчин, позвавших моего охранника, чтобы поговорить. Тони замялся, попытался отвертеться, мол: «Девчонку отведу, тогда и поговорим», но кореша оказались настойчивее.
– Стой смирно! Иначе моя пуля случайно заденет твою ногу, – буквально прошипел пират, указывая мое место пальцем, и отошел к группе пиратов.
Что мне оставалось? Я повиновалась, и простояла еще минут десять, кидая мимолетные взгляды на Тони. Мерзкий пират и не думал закругляться. А че, ему весело, эти люди явно о чем-то смешном ему рассказывают. Мой взгляд падает на запястья – они, мать твою, свободны – а затем снова на Тони. Несмотря на внешнюю безмятежность этого осла, этот укурок был заметно насторожен: стоял лицом ко мне и периодически проверял, на месте ли я.
«Этот мудак всю малину мне портит…»
Но шанс мне подкинула сама матушка Фортуна…
– Эээ! Мужик! Ты нарываешься блять! Я тебе щас…
Я услышала неподалеку знакомый голос и, обернувшись, увидела Еву, которой заламывали руки и клеили на рот скотч.
Девушка отличалась неплохой весовой категорией, но не в плане наличия лишнего веса, а в плане нестандартного для девушек набора мышечной массы, но она никак не смахивала на мужеподобную бабу. Наоборот, ее сила оставалась не только в сильных мышцах, но и в ее харизме, красивом голосе, который потрясающе пел, и длинных темных волосах. Ева, сколько помню ее, всегда была довольно жесткой и прямолинейной, не боялась конфликтов, ссор, драк. Забить кому-то стрелу – для нее это раз плюнуть. За друзей она всегда горой, и в то же время в каждом ее шаге прослеживалась грация и самоуверенность, так необходимая всем девушкам, чтобы чувствовать себя сексуальными. Но в душе – это просто божий одуванчик, нужно лишь, чтобы возле нее находились близкие ей люди, и тогда она раскрывает всю свою доброту, нежность и ранимость.
В этом мы с ней похожи, может, поэтому однажды и начали общаться, и общаться очень хорошо. Могу даже сказать, что Ева – единственный близкий мне человек, не только в нашей группе, но и за всю мою жизнь…
Встретить ее в лагере Вааса было для меня невероятным счастьем. Я бы не отказалась от поддержки со стороны такой личности, как она. Но еще большим шоком для меня было увидеть еще двух девушек из тур-группы, стоящих подле Евы: это были Карина и Анжела, две армянки, тоже приехали с нами из России. Они понурили закрытые распущенными волосами головы, их коленки подрагивали, а руки уже были связаны. Лица их я не разглядела, но было очевидно, что девушки плакали.
Мы были плохо знакомы, да и от впечатления с нашей первой встречи ничего хорошего не осталось. Наитипичнейший образ какой-нибудь меркантильной фифы, которую интересуют только бабки, выпивка и салоны красоты. Если этот образ вам знаком, то считайте, что вы уже лично познакомились с Кариной и Анжелой. Но мое не самое лучшее отношение к девушкам не могло повлиять на то, что все мы оказались в одной лодке, мне было их искренне жаль, и никому бы из них я не пожелала такой участи, хотя более чем уверена, что их образ жизни однажды да привел бы девочек к чему-то подобному…
Так я и стояла с глазами по пять копеек, пялясь на брыкающуюся между двумя пиратами Еву. Ее пытались угомонить, но, извините, не на ту напали. Случайно заметив меня через прилипшие ко лбу длинные волосы, девушка замерла, не скрывая своего удивления. Только скотч мешал мне рассмотреть улыбку на ее лице. Бугаи, что удерживали ее, заметив реакцию пленницы, бросили на меня незаинтересованный взгляд, насильно усадили связанную по рукам за спиной Еву и так же привязали ее голеностоп к какому-то штыку, торчащему из земли. Пираты сказали ей что-то угрожающее, а затем живо умотали в неизвестном направлении.
Ева одарила их спины испепеляющим взглядом зеленых глаз и перевела их на меня. Стоило охранникам скрыться за углом, как девушка метнулась в мою сторону, подзывающе завертела головой, мыча сквозь налепленный на рот скотч. Мне самой очень хотелось оказаться возле нее, обнять и вместе придумать, что делать дальше, но я лишь отрицательно замотала головой и недовольно кивнула на группу пиратов неподалеку. Когда же действия девушки стали выглядеть такими отчаянными и жалостливыми, я тяжело вздохнула и глянула на Тони – тот что-то внимательно высматривал в направлении, которое пальцем указывал ему друг.
«Была не была!» – вздохнула я и попятилась спиной в сторону девчонок, набирая с каждым шагом скорость и не сводя глаз с отвлеченного Тони.
