Текст книги "Я слышу плач за горизонтом (СИ)"
Автор книги: NUna MOon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)
Вскоре я наткнулась взглядом на знакомые черты лица – темнокожий мужчина с золотой серьгой в ухе стоял недалеко от входа, облокотившись о стену и держа зубами сигарету. Как всегда он был самим воплощением умиротворения и похуизма…
– Бенжамин, – тихо позвала я.
Пират бросил на мою фигуру в дверном проеме привычный безэмоциональный взгляд. Я кивнула ему в знак того, чтобы тот подошел, и бросила взгляд на Вааса, давая пирату понять, что лучше мне сейчас главарю на глаза не попадаться.
– На пару слов.
Бенжамин мельком глянул на Монтенегро и, выпустив очередную порцию дыма, потушил сигарету о стоящую на столе перельницу, и подошел ко мне.
– Чего надо? – кивнул он, опираясь о косяк двери и сложив руки на груди.
– Не знаешь, где Арэс? Нигде не могу его найти.
– Нет. Без понятия, Мэри, – пожал плечами пират, закатив сонные глаза.
– Ты как всегда очень многословен… – сухо бросила я и выжидающе подняла глаза на мужчину, тяжело вздохнув. – Ладно, чего ты хочешь?
– Сушняк замучил. Принеси воды, а, – сморщился пират, проводя по горлу.
– Бенни, я теперь тебе официанткой заделалась? – иронично усмехнулась я, сложив руки на груди наподобие собеседнику.
– Это единственное, чем ты можешь задобрить меня, малышка, – как обычно сухо ответил Бен и бросил взгляд в маленькое окошко в коридоре, куда почти не попадал уличный свет.
Это прозвище, которое он лично дал мне, никогда не несло в себе какого-то скрытого, двусмысленного подтекста. Дамой я была высокой, но все же пират называл меня так из-за того, что, в связи с его почти двухметровым ростом, мне вечно приходилось задирать голову, обращаясь к нему. Но, по большей степени, такое прозвище родилось само собой, как констатация, пускай не колосальной, но разницы в возрасте. Оно уже давно приелось, наверное, еще с того времени, когда я прожигала свои дни, работая в пиратском лагере. Тогда Бен, оставленный Ваасом в качестве моего надзирателя, вместе с этим стал и моим единственным собеседником и даже, в какой-то мере, наставником, пускай и не самым многословным. Но это мне и нравилось в нем: эта сдержанность и надменность в глазах были так не свойственны остальным шестеркам Вааса, что Бенжамин на их фоне выглядел поистине интересным персонажем…
– Так вот, насчет воды, где ее взять: короче, как выходишь отсюда, сворачиваешь направо, дальше вдоль бараков и…
Слушая указывающего куда-то на улицу пирата, я невольно глянула за его плечо, чтобы лишний раз поглазеть на Монтенегро. Это не укрылось от внимания его правой руки в лице Бенжамина – он бросил мимолетный взгляд на босса в тот самый момент, когда в его руке уже находился глок и главарь очень недружелюбно размахивал им в воздухе, вправляя мозги своему подчиненному. Бен обернулся ко мне.
– Он занят, Мэри. Сейчас надает пиздюлей Карлосу…
– И че он натворил? – без особого интереса спросила я.
– Да хуй его знает. Вроде бы он…
Пират вдруг замялся, словно приходя в себя, и поймал мой невинный взгляд из-под хлопающих ресниц.
– Разговорить меня решила? Неси воды!
– «Неси воды!» – недовольно передразнила я пирата, отходя от стены и быстрым шагом направилась вниз по лестнице, напоследок шутливо бросив, – Ты ужасен, Бенжамин!
– Хотя бы ты не цитируй моего психотерапевта, а, – прилетело мне в ответ, после чего железная дверь громко захлопнулась.
***
– Надо поговорить.
Бен не подвел. Арэса я нашла в каком-то затхлом подвале одного из местных баров, где обычно пираты собирались, чтобы выпить и перекинуться в покер. В дневное время суток здесь было мало народу, если вообще он был, однако парень вместе со своей компашкой просидел точно не меньше пары часов, словно прятался от кого-то, не хотел лишний раз попадаться на глаза. Такой вывод я сделала в первую же секунду, встретившись удивленным взглядом с мутными светлыми глазами пирата: Арэс был вусмерть пьян. Однако выглядел печальным и полностью опустошенным… Вряд ли он видел дальше своего носа, парень не мог даже толком следить за игрой и сверяться со своими картами, что было на руку его оппонентам – зрелым таким, бородатым мужикам, в чьих венах крепкий алкоголь уже смешался с кровью и никак не брал этих двоих.
– Эй, дамочка, вы ошиблись дверью, – бросил мне охрипший голос одного из пиратов. – Ну что, мужики, скидываем?
– Он мне нужен на какие-то пять минут, ребят. Потом я верну его вам, – быстро ответила я, подходя к полуразвалившемуся на стуле парню, и вцепилась в его плечо. – Арэс, пожалуйста!
– Так… Ты из «новеньких», что-ли? – угрожающе процедил пират и вдруг ударил кулаком по столу так, что все фишки полетели на пол. – А ну сваливай-ка по-хорошему, маленькая шлюшка, пока я тебя не…
– Следи за словами блять!
Арэс наконец подал признаки жизни, порывнувшись с места, чтобы кинуться через стол на пирата, но я успела схватить его за плечо, отдергивая назад: в таком состоянии он только нарвется на неприятности.
– Отпусти меня! ДА ОТПУСТИ БЛЯТЬ! – рявкнул пират на меня, пытаясь вырвать руку.
Я силой потащила его к выходу, пока парень продолжал выкрикивать угрозы охуевающему пирату.
– Только притронься к ней, свинья! Даже Ваас не успеет отрезать тебе яйца – это сделаю я! Чертов уебок!
Гребаный ливень. Он снова начался. Раньше я так любила его. Так любила серость опустелых от людей улиц и этот шум падающих на подоконник капель дождя. Только слыша этот звук через плохо отмытые окна съемной однушки, лежа в очередной апатичной прострации, я чувствовала, что все еще жива, что жизнь все еще кипит за окном и мое существование – это, оказывается, не гребаный вакуум… А теперь дождь навевал только тоску и плохое предчувствие.
Мне пришлось с ноги открыть входную дверь, чтобы вывести буянищего пирата на улицу и завести его за угол, подальше от чужих глаз. Стоило нам выйти из бара, как волосы тут же намокли, прилипая к щекам, а по коже забегали мурашки от холода и влажности. Дождь бил по металлическим каркасам крыш, от чего происходящее на главной площади не было слышно – были только я и пират, мы вдвоем, и слышали мы только друг друга.
– Да успокойся же ты! – воскликнула я, пытаясь унять дергающегося Арэса.
Он еле держался на ногах, шатаясь в разные стороны, и в конечном итоге я плюнула на все и приложила его лопатками к стене, отходя на шаг назад. От него несло алкоголем, этот запах было невозможно терпеть.
– Да отпусти уже блять! – последний раз рявкнул пират, отмахиваясь от моей руки.
Я послушно отцепилась от него и впилась в его лицо обеспокоенным взглядом, не узнавая человека перед собой – это был потерянный, отчаянный юноша, совершенно не тот веселый дерзкий парень, душа компании, каким я его видела раньше. И дело тут было далеко не в количестве выпитого. Что-то гложило его душу, что-то мучало совесть, что-то причиняло ему невыносимую боль, о которой он молчал, думая, что в этом и есть его мужество. Ведь на этом гребаном острове даже я уяснила, что демонстрировать свою слабость равносильно самоубийству…
– О чем… О чем ты хотела поговорить, Маша? – тяжело дыша, Арэс наконец поднял на меня глаза.
В них не было ничего, кроме лопнувших капиляров и серой пустоты. Пират задал такой простой вопрос, а я стояла как вкопанная: вся решительность улетучилась в один момент при виде состояния, в котором пребывал парень. И нет, я не имею в виду алкоголь…
– Вчера ночью, я… Видела тебя у дома Доктора Эрнхардта, там был пожар.
Мельком я заметила, как сбилось дыхание пирата и задрожали пальцы на его… Обожженной руке. И я невольно задержала взгляд на ожогах, что не укрылось от внимания Арэса – нервно сглотнув, он увел взгляд в сторону и сунул руку в карман.
– Да… Да, ты там был, – подняла я глаза на парня, и в душе моей разлилось непонятное мне чувство, схожее с чувством, когда тебя обманывает близкий тебе человек. – Что ты там делал? Ты причастен к пожару, это очевидно.
– Бред собачий это все, Маша… – попытался отмахнуться Арэс и отойти от стены.
Но я не собиралась отпускать его, не выяснив все. Да и эмоции начинали набирать обороты…
– Тогда как ты объяснишь это?! – воскликнула я, грубо вытащив руку из кармана парня и продемонстрировав ему свежие ожоги.
Он и не сопротивлялся, склонив голову к груди, а придумывать оправдания счел слишком унизительным. И правильно счел…
– Не лги мне, Арэс. Пожалуйста, не лги… Я всегда доверяла тебе больше, чем самой себе, разве ты забыл? Так почему ты так холоден теперь? Почему врешь так нагло мне в лицо? – обиженно сорвалось с моих губ.
Пират наконец поднял на меня свои мутные глаза, и теперь и мое дыхание сбилось: в уголках этих покрасневших глаз скопились слезы, которые парень пытался мужественно сдержать. Но все же алкоголь давал о себе знать, играя на его эмоциях. И я могла поклясться, что это были не гребаные капли дождя… Стыд, раскаянье – вот, что было в этих серых, бездонных глазах. А я не могла понять, что так причиняло боль душе этого человека, что так гложило его совесть, и за что он чувствовал вину.
Вдруг пират одним движением вывернул свою кисть из моей хватки так, что теперь моя ладонь оказалась в его теплой руке. Он сгреб меня в объятия, прижимаясь носом к моей шее и волосам, и я тут же почувствовала, как горячее дыхание опаляет мою кожу, как вздымается спина пирата и как с его глаз падают слезы.
– Прости меня… Прошу, прости меня… Я не хотел… Я не мог поступить по-другому… Прости, Маша… – шепотом умолял пират, и у меня спирало дыхание.
Я стояла в ступоре, не зная, как реагировать на поведение и слова Арэса: не знала, стоит ли мне положить ладонь на его спину, заботливо погладить, чтобы успокоить, или же продолжить гнуть эту линию расспросов и шантажа. И здравый смысл подсказывал мне, что если я не узнаю правду сейчас, то уже не узнаю никогда, а от этого зависили и моя жизнь, и жизни моих друзей…
– Расскажи мне, что там произошло, – твердо потребовала я, отталкивая от себя пьяного парня.
И хотя морально мне было очень тяжело манипулировать близким человеком, пока он находился в таком ментально тяжелом состоянии, я держалась стойко.
– Если соврешь мне еще хотя бы один раз… Считай, это последний раз, когда ты меня видишь.
Арэс смотрел на меня потерянным взглядом. Мы стояли друг напротив друга под проливным дождем, пока в небе прокатывался приглушенной волной гром, а вода шумно падала на крыши бараков и зеленую листву джунглей. Молчание затянулось…
Устало вздохнув, Арэс припал лопатками к стене бара и начал выдавливать из себя слова, не осмеливаясь поднять на меня глаза.
– Помнишь, как когда-то я сказал тебе, что ты не сможешь освободить меня? Что я не покину это место… Что… Что на самом деле я не тот, кем ты меня видишь, Маша… Так и есть. Выходит… – еле слышно произнес пират, и его голос охрип. – Выходит, я тоже обманывал тебя…
– Что там произошло? – настаивала я.
– Цитра хотела, чтобы… Великого воина ничего не связывало с прошлым… Чтобы воин остался с ракъят, не жалея о содеянном. Жрица нашла только один выход…
– Откуда… Ты знаешь о Цитре? Причем здесь она вообще? – удивленно прошептала я, пытаясь поймать взгляд пирата.
Но тот словно не слышал меня: с его губ срывалось все больше и больше откровений, как будто пират решился полностью освободиться от этой ноши лжи и чувства вины…
– Она приказала похитить твоих друзей. Роджерс еще до своей кончины рассказал ей о том, где ты их прячешь… – тяжело вздохнув, Арэс решился посмотреть мне в глаза. – Я не чертов пират, Маша… Я был повстанцем, родился на этом острове. Деннис увидел во мне потенциал и отправил в ряды ракъят, но мне… Никогда не нравились эти… Эти ебучие аборигены, вся эта их гребаная мистика и обряды! Но я был готов делать все, чтобы спасти наш остров. И я нашел свое место, Маша, оно здесь…
На губах парня появилась горькая усмешка, в то время как я не могла отвести нечитаемого взгляда от его лица.
– Я следил за жизнью этого лагеря изнутри и в удобный момент докладывал обо всем приближенным Цитры. Да, я… – развел он руками, смахивая со лба капли дождя, – Нашел себя в роли пешки в руках Вааса. В роли разведчика ракъят. В роли крысы, предателя, как тебе угодно…
– Так значит… – вновь сперло дыхание. – Все то, о чем ты говорил тогда мне… Про семью… Все было ложью?
К моему разочарованию, Арэс ничего не ответил, опуская потерянный взгляд на пропитанную влагой и грязью землю.
– И про чувства ко мне ты тоже…
– Нет, – твердо заявил пират, подняв на меня глаза. – Нет, я не врал, Маша. Я любил тебя, как никого за всю свою жизнь, и люблю сейчас. И люблю не как гребаного воина ракъят, а как добрую и вольную девушку, покорившую меня своей отвагой и жаждой выжить… Смотря на тебя, я… Я сам находил для себя все больше и больше причин, по которым жизнь уже не казалась мне такой глупой и несправедливой.
Я смотрела на парня и не знала, что чувствую от его слов. Было ли мне больно? Нет… И я не знала, правильно ли это – правильно ли то, что будучи обведенной вокруг пальца столько раз, казалось бы, близкими мне людьми, даже чертовыми Деннисом и Ваасом, я так спокойно приняла ложь Арэса? Нет, не спокойно – был гнев. Гнев медленно разгорался внутри. Он был адресован не только обманувшему меня человеку – он всецело принадлежал Цитре. Я вспоминала ее образ, и от одной только мысли, что эта особа, привыкшая ловко манипулировать людьми, решила использовать моих друзей в качестве моей приманки, мне хотелось встретить ее лицом к лицу и сомкнуть пальцы на ее шее. А тем временем мой оживший внутренний зверь впервые оскалился на этого человека, впервые расценил в нем угрозу…
– Где мои друзья? – проигнорировав признание пирата, спросила я. – Что вы с ними сделали?
– Они в храме. Не волнуйся, с ними… С ними все будет в порядке, – ответил Арэс, но я почувствовала неуверенность в его голосе. – Цитре нужна ты, а не они…
– А Алек? Его вы тоже забрали? – спросила я.
При упоминании Эрнхардта дрожь в голосе становилось сдерживать все сложнее. А еще сложнее было при виде того, как Арэс сочувствующе заглянул мне в глаза, еле заметно покачав головой.
– Вы убили его… – сорвалось с моих губ. – Хотя он был вообще ни при чем…
– Он хотел помешать, и… Воины ракъят просто не стали с ним церемониться.
– Мои друзья, они в порядке? Никого не ранили?
Арэс вдруг переменился в лице. Если до этого пират выглядел отчаянным, то теперь в его глазах появился еще и неподдельный, плохо скрытый страх. Мне стало не по себе, и я уставилась на парня в немом вопросе. Тот, в свою очередь, снова увел взгляд.
– Там была девушка, одна из твоих подруг. Она все время кричала, отбивалась, пыталась сбежать. И… В какой-то момент ей удалось вырваться, она успела отбежать от нас на небольшое расстояние…
– И…
– Цитра… Дала приказ не оставлять в живых никого, кто будет противиться опале.
Стоило ему произнести эти слова, и я сразу все поняла. Но окончательно меня добило его последнее признание…
– Поэтому мне пришлось остановить твою подругу…
Вот теперь стало больно. Невыносимо больно. Боль от потери подруги и боль от этого предательства, которое ни с чем нельзя было сравнить. Сердце словно замерло, переставая перекачивать кровь, а вместе с ней пропал и кислород из легких. Я смотрела на этого абсолютно чужого мне человека, который так недавно был, пожалуй, единственным светлым лучиком в моей жизни на этом кровавом острове. Я смотрела на него и не верила, что этот человек, который был так дорог мне и который сам лично признался в том, что я дорога для него не меньше, собственноручно застрелил мою подругу. Арэс знал, как важны для меня друзья, знал, как я пеклась о них, как рвалась на свободу, чтобы спасти их в первую очередь, и сколько боли вытерпела ради них… Знал, но приказ своей жрицы счел более важным, чем мои чувства. Действительно, ведь кто я такая…
Разве не это предательство?
Арэс что-то говорил мне, раскаивался, винил себя за то, что не осмелился пойти против приказа. Что жалеет о содеянном, но ничего не может исправить и от этого ему невыносимо больно и совестно. Что он напился, чтобы забыться, и как трус скрывался от меня в этом гребаном баре, так как не мог осмелиться посмотреть мне в глаза…
Но я уже не могла слышать его из-за гула в ушах. Не могла смотреть на него. Мне было омерзительно, мне было больно. Он сделал шаг мне навстречу, и я тут же отпрянула – пытаясь выровнять сбившееся дыхание, я отвернулась от пирата, наблюдая перед собой дикие джунгли, раскинувшиеся за невысокой металлической оградой. Ливень продолжался, и все вокруг блестело под вспышками молнии. И только эта тишина, нарушаемая гулом в ушах, сводила с ума…
– Господи… – сорвалось с моих губ, и я прикрыла их дрожащей рукой.
Из глаз покатились слезы, а в мыслях только мелькали страшные картины того, как кто-то из моих напуганных подруг убегает от безжалостных воинов ракъят, которые все это время строили из себя мою «семью». А пират, который находился за моей спиной и некогда был одним из самых дорогих мне людей, направляет на мою подругу дуло винтовки, и в следующую секунду невинная девушка падает на землю, а из ее затылка вытекает багровая кровь…
– Не смей ко мне прикасаться! – выкрикнула я, стоило мне почувствовать на своем плече теплую ладонь Арэса.
Я оттолкнула его руку, впившись ненавистным взглядом в ожидающего такой реакции парня, которому оставалось лишь нервно вздохнуть.
– Забудь о том, что у нас было. Забудь вообще, кто я…
Надолго моей твердости не хватило, и я окончательно сорвала голос, разочарованно смотря на парня со слезами на глазах.
– Это конец, Арэс…
Пират смотрел на меня все с той же болью и раскаяньем в глазах, но я уже не могла выносить его присутствия. Я не хотела его видеть – больше никогда.
Последний раз бросив на парня тоскливый взгляд, я пронеслась мимо него и твердым быстрым шагом направилась прочь, утирая слезы тыльной стороной ладони. Ни проливной дождь, ни холодные порывы ветра уже не приносили дискомфорт – они были цветочками в сравнении с тем, что творилось на душе…
***
– Знаешь, малышка, это хуйня – то, что ты делаешь! – кричал сквозь громыхающую из десятка колонок Die Antwoord – I Fink you Freeky Бенжамин, подкидывающий чертового козырного туза.
Этот засранец снова выигрывал, из-за чего я, будучи и так в самом херовом расположении духа после дневного разговора с Аресом, очень бесилась и уже вскоре с недовольной рожей, обращенной к темнокожему, снимала второй кроссовок, ибо играли мы на раздевание, по приколу, так сказать. Несмотря на свои бесконечные выигрыши, молчаливый Бен все так же и уголком губ не повел, безэмоционально наблюдая за этой картиной и отпивая дешевый виски, медленно и «аристократично».
Музыка в стрипбаре била по ушам. Нас окружали, пожалуй, сотни людей. Согласиться на предложение главаря пиратов не сидеть весь вечер в четырех стенах, а наконец-то расслабиться, было моей единственной надеждой на то, чтобы забыться и перестать думать об Арэсе и о том, что он стал убийцей моей ни в чем неповинной подруги, перестать чувствовать эту душевную пустоту и разочарование и найти утешение в этих неоновых бликах, отличном роке, танцующих людях и бьющем прямо в нос запахе алкоголя. Мне не нужно было пить, чтобы ощущать себя пьяной, градусов так под сорок…
В очередных раздумьях я отвлеклась и не сразу заметила, как по бокам от меня кожаный диван прогнулся под тяжестью двух тел. Я автоматом напряглась, мельком рассматривая то первого незнакомого мне пирата, то второго, однако встретившись со слегка пьяным, но все еще умиротворенным выражением лица сидящего напротив Бенжамина, поняла, что все в порядке и мне ничего не угрожает. Двое незнакомцев уже были навеселе, громко смеялись, так, что я даже не могла расслышать слова песни, и пожали руки темнокожему.
– А кто это у нас такая красивая? – один из пиратов переключил свое внимание на меня, и я, мягко сказать, прихуела, услышав чистый русский акцент.
– Знакомься, Мэри: Макс и Питер, – отсалютовал Бенжамин, продолжая раскладывать карты на стол.
Названный Максом времени не терял: пират уже по-хозяйски завел руку мне за плечи, уложив ее на спинку дивана, а сам откинулся рядом, нарушая зону интимного, мать его, пространства.
– Хэй, чувак, вы знакомы? – спросил Макс у Бенжамина и, не дожидаясь ответа, обернулся ко мне, улыбаясь во все тридцать два. – Ты его подружка?
– Нет, а ты? – с иронией задала я встречный вопрос пирату.
Тот растерянно усмехнулся, не успев ответить.
– Мне кажется, твоя рука заплыла дальше, чем ей следовало бы, – намекнула я Максу, на миг скосив глаза на покоящуюся возле моего плеча ладонь. – Так что, будь любезен, убери ее, окей?
На губах появилась натянутая улыбка, но пирата это только раззадорило. И он начинал меня откровенно бесить. Да что уж говорить, в тот момент меня бесило все на свете…
– А ты с характером, – еще шире улыбнулся брюнет и, пожав плечами в мирном жесте, отстранился и протянул руку, – Макс. Всегда к вашим услугам…
– Мария, – после секундного раздумывания, я нехотя вложила ладонь в протянутую руку.
«Раз уж ты решила забыться в отрыве, Маш, значит, бери от этой ночи все…» – советовал внутренний голос.
Макс взял со стола бутылку виски, принадлежающую Бенжамину, который в это время что-то обсуждал со вторым собеседником, и принялся разливать его по стаканам.
– И откуда же ты такая, принцесса? – протягивая мне алкоголь, спросил Макс.
Меня в ту же секунду передернуло от этого обращения. Я уже успела привыкнуть к тому, что так меня называет Ваас, но слышать «принцесса» от кого-то другого, в особенности от какого-то смазливого еблана, который наивно верил, что я поведусь на его дешевые подкаты и что ему удастся споить меня, было мерзко, и звучало это совсем не так, как из уст главаря пиратов: когда Ваас называл меня принцессой, это, как правило, говорило о его хорошем расположении духа и никогда не звучало как-то пошло и двусмысленно…
– Вот только давай без прозвищ, окей?! – вспылила я, вырывая из руки парня стакан с виски на донышке так, что половина расплескалась к чертовой матери. Плевать. Нервно вздохнув, я ответила чуть спокойнее. – Из России…
– Бля, я тоже! – засмеялся пират, отпивая из своего стакана, в то время как я еле сдержалась, чтобы не плеснуть виски в эту бесящую довольную рожу напротив.
***
Я не сразу поняла, что со мной происходит. В какой-то момент закружилась голова, а в следующий – мне было уже так хорошо, что словами не передать. Я чувствовала легкость во всем теле, словно я вешу не больше белого перышка…
Я не собиралась распивать виски вместе с Максом: сделав решительный рисковый глоток – на пробу, так сказать, – и поморщившись от того, насколько же противной и обжигающей горло была эта дрянь, я спешно поднялась с насиженного дивана, со звоном отставив стакан на стол, громко послала этого смазливого уебка куда подальше и отправилась покорять танцпол. Мне захотелось улететь не только разумом, но и телом. И я полностью отдалась этому чувству…
Уже спустя мгновение я находилась в душной толпе пьяных и отрывающихся пиратов, стриптизерш и проституток. Музыка наполнила мою душу, и я полностью подарила ей свое сердце – мне было плевать, что эти ублюдки подумают обо мне, да и было ли им вообще дело до меня в разгар такой тусовки – очень сомневаюсь. Может, меня действительно так унесло с одного глотка, а может, роль сыграло мое желание забыться и то, чем я надышалась в этом душном, пропахшем алкоголем и дымом месте. Сложно описать, что я чувствовала в тот момент: это была абсолютная свобода, как физическая, так и ментальная, это была такая раскрепощенность, какой я не чувствовала за всю свою жизнь…
Надолго на танцполе я не задержалась. Разум отключился, а душа требовала большего – сама не понимая, как это произошло, я оказалась на сцене, где у шестов изгибались молодые стриптизерши. Музыка уже текла как по моим венам, так и по венам этих девушек – таких же потерянных и жаждущих забыться, таких же свободных внутри и заключенных снаружи… Десятки глаз ублюдков в красных майках были прикованы к моему телу: от одной мысли от этого еще днем меня бы бросило в дрожь, но в тот момент я довольствовалась этим вниманием, я упивалась им. За всю свою жизнь я не получила столько внимания, как за эти дни на острове, в особенности за эту ночь.
Однако я не чувствовала насыщения – чего-то мне так и не хватало, безумно не хватало: все это внимание, конечно, льстило и заставляло сильнее изгибаться под трек, поправляя густые волосы, но я была готова променять хоть тысячу этих пиратских взглядов на один другой – его взгляд. Я ловко спрыгнула со сцены, не забыв напоследок заехать ногой по роже одному мудаку, попытавшемуся полапать меня за стопу, над чем в толпе прошелся пьяный смех и аплодисменты, а «мое» место у шеста заняла профессионалка.
Долго объект искать не пришлось: уже через считанные минуты я была недалеко от сцены, где танцевала Крис Фостер. Девушка загадочно улыбалась, не сводя глаз с одной точки, и плавно прогибалась во всем теле. Я усмехнулась, следя четким взглядом за тем, куда смотрит блондинка, и хотя из-за толпы я не видела сидящего на диване, я заранее знала, кто может управлять этой дамочкой.
«Вот и нашлась мышка, » – подумала я, довольно улыбаясь и направляясь в очередное скопление людей.
«Ты играешь с огнем…» – предупреждал внутренний голос.
– И мне это нравится, – вслух отвечала я ему.
Главарь пиратов по-королевски восседал в одиночестве на кожаном диване, попивая алкоголь из стакана со льдом. Его широкие плечи, напряженные мышцы и смуглая кожа, эти шрамы, покрывающие почти все его руки, этот зеленый кулон, выточенный из какого-то редкого минерала, в форме клыка – все это казалось мне таким манящим, таким ценным. Хотелось увидеть лицо мужчины, его изумрудные глаза, их глубину и опасность, эти черные, почти полностью закрывающие радужку зрачки, бездонные и безумные…
Когда я оказалась возле спинки дивана, мне захотелось взглянуть на лицо Фостер, и я не пожалела – сначала на лице танцующей блондинки появилось недоумение, а потом она и вовсе сбилась с ритма. Не успел Ваас отреагировать на изменение в лице стриптизерши, как мои руки уже легли ему на плечи, бережно проводя от лопаток до самого затылка и обратно. Мне хотелось прикасаться с нему с такой аккуратность, с такой теплотой, словно это был не горячий испанец, а чертов экспонат в музее, которому ты не хочешь навредить и на который даже дышать боишься. Вот настолько я оказалась ласковой принцессой, никогда бы не подумала…
Ваас бросил взгляд на мою ладонь, лежащую на его плече. Я не рассмотрела выражение его лица сквозь неоновые блики, так как пират вновь отвернулся к вскипающей от ярости Крис, которая еще пыталась что-то исполнять у шеста. Не получив никакой реакции в ответ, я все еще твердо была намерена обратить все его внимание, такое мимолетное и труднодоступное, на себя.
«Не узнал – просто решил, что к нему приклеилась очередная стриптизерша, » – успокоила себя я и наклонилась к уху мужчины, сразу замечая появившуюся на его губах самодовольную ухмылку.
«Нет блять, этот говнюк прекрасно понял, кто за его спиной…»
Не успела я что-то сказать на ухо пирату, как меня обломали – Ваас откинул голову на спинку дивана и уже его губы находились на уровне моего уха.
– Принцесса соскучилась по папочке, а?
Я знала, что он улыбается, и мои губы невольно расплылись в такой же улыбке. Ничего не ответив, я повернулась к пирату, встречаясь взглядом с этими зелеными глазами, о которых мечтала последние минуты. Наши носы столкнулись, и я почувствовала слабый запах виски, исходящий от главаря пиратов.
– Похоже, это ответ «да»… – нарочно растягивая слова, продолжал пират, но его голос приобрел неподдельную угрозу, пускай улыбка и продолжала играть на его губах. – Ты играешь с огнем, mi querida.
– Я играю тобой, Ваас, – я не узнавала свой голос. – Ты же согласился играть по моим правилам…
Я улыбнулась и насильно вернула пирата в прежнее положение, продолжив размянять его напряженную шею. Он не стал сопротивляться. Наоборот, с его губ сорвалась азартная усмешка.
Крис, устремившая испепеляющий взгляд в нашу сторону, уже хотела отойти от шеста, видимо, чтобы направиться ко мне и вцепиться мне в волосы, как главарь пиратов вскинул руку, указав пальцем на ее место – шест.
– Я не разрешал тебе прерываться, хитрая сучка! – широко ухмыляясь, выкрикнул Ваас сквозь музыку.
И Крис ничего не оставалось, как подчиниться. И только когда она схватилась за шест, я заметила отсутствие у нее того самого пальца, что отрубил ей главарь пиратов… И почему-то в тот момент эти воспоминания уже не так меня пугали, как раньше.
Только спустя несколько томительных для меня минут, главарь пиратов наконец дал Фостер отворот-поворот, и та, не переставая оглядываться, покинула сцену, сливаясь с шумной толпой. Наконец-то – все его внимание принадлежит только мне. Мои руки скользнули по плечам мужчины. Я обошла диван, чтобы присесть, но не рядом, а на колени пирата – довольно улыбаясь, он приобнял меня за талию, после чего его рука спустилась до моей ягодицы.
«Разумеется – мы же не любим прилюдий, да, Ваас?» – усмехнулась я про себя.
Сегодня правила устанавливаю я…
Я сделала вид, будто не заметила очевидного намека со стороны Монтенегро, и продолжила гнуть свою линию: хотелось немного его подразнить. Я обвила руками его шею, утыкаясь носом в его щеку, а затем неуверенно целуя ее. Влажной дорожкой поцелуев я спустилась до его кадыка, затем к ключице, ко впадинке на шее…
Ваас точно не был тем, кто тратил бы время на прелюдии и прочие нежности, поэтому долго терпеть мое неумелое баловство не собирался. Но, черт, я знала, что ему нравилось происходящее. И он был не против немного подыграть своей принцессе…
– Вот ты и напросилась, belleza, – сказал Ваас, слегка оттягивая меня за волосы, но на этот раз несильная боль только сильнее меня возбуждала.
Я не сопротивлялась и не могла отвести глаз от пирата, пока тот ставил стакан виски на стол, прожигая меня хищным взглядом, полным желания, и не поднялся, беря за запястье, чтобы отвести в свою комнату.
Подальше от этого шума и от этих людей…
***
The Last Day – Moby ft. Skylar Grey (Verdades Secretas)
Не успел пират захлопнуть дверь, как я впилась в его губы, обхватывая его лицо ладонями. Он ответил сразу, с еще большим желанием и напором, от чего мои ноги чуть не подкосились от нахлынувших эмоций.
Я словно вся горела. Чувствовала его горячее дыхание каждой клеточкой своего тела. Этот жар пронизивал меня насквозь, заставляя содрагаться. И каждое предыхание со стороны мужчины вызывало мурашки и отключало мозг…
