Текст книги "Я слышу плач за горизонтом (СИ)"
Автор книги: NUna MOon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)
Однако с моим прибытием на Рук Айленд его жизнь пошла вверх дном. Ваас менялся. И вместе с ним менялись его поступки, порой не понятные даже ему самому… Ваас не привык щадить. Никого из «возвратов» пират не оставлял в живых – он выстраивал их в ряд на эшафоте на всеобщее обозрение, чтобы обвинить в их смерти семью, а затем пустить всем по пуле в череп. И я когда-то должна была стоять на коленях среди них и уже давно гнить под землей… Если бы пират вдруг не решил подарить мне шанс на новую жизнь. Да, далеко не сахарную, далеко не счастливую, но все же жизнь. Ведь когда ты жив, у тебя явно еще остается надежда на спасение, нежели когда ты мертв и высшие силы уже сами определили твое место, в раю или же в аду. Почему Ваас так поступил? Скорее всего, его просто достала эта однообразная жизнь, захотелось повеселиться. А я лишь словила джекпот…
Ваас никогда не покупал пленников. Да и на кой черт они ему вообще сдались? Здесь и так все принадлежат ему, и шлюху он может снять себе по щелчку пальцев. Зачем ему держать возле себя человека, если он не привык доверять кому-либо? И тем не менее, он отказался от круглой суммы, которую за меня был готов заплатить покупатель, пристрелил к чертовой матери его шестерку и сам выкупил меня…
Сомневаюсь, что Ваас был любителем делить свою постель с каждой встречной, не важно, будь она местной проституткой или же смазливой пленницей. Может, пират и развлекался здесь с разными девицами, в том числе и с Крис, но что-то мне подсказывало, что спать они здесь не оставались. Слишком уж Монтенегро производил впечатление человека, привыкшего к одиночеству и любящего как можно больше личного пространства…
А вот в чем я точно не сомневалась, так это в том, что Ваас не привык ни с кем обсуждать свое прошлое и семью. Да, он мог пару раз вбросить своим пленникам что-нибудь о семье, однако делиться какими-то внутренними переживаниями и воспоминаниями он не то, что не собирался – он не желал. Я была уверена в этом, так как своими глазами видела, как тяжело даются откровения этому человеку. И тем не менее, с каждым днем мы все чаще вспоминали о его прошлом, в особенности, о сестре. И вот почему…
Ваас не привык привязываться к людям. Он сам топил за то, что привязанность – это изнутри пожирающая слабость. Он рассказывал, что его сестра именно такая – бездушная, лицемерная, что она пользуется людьми, а не привязывается к ним, и это делает ее очень сильной. Он и себя считал таким. До тех пор, пока в его жизни не появилась я. Да, Монтенегро привязался, глупо было бы это отрицать, так как ответ тут лежал на поверхности. Конечно, у Вааса своеобразная привязанность, я бы справедливо назвала ее садистской и никому не пожелала бы. И тем не менее, его поведение и мысли теперь стали зависеть не только от него самого, но и от меня: буквально от каждого моего слова, каждого моего шага и действия.
« – Я смотрю на тебя и вижу себя…»
« – Ты – это я, а я – это ты.»
Я ступила на путь воина. И Ваас разглядел в этом молодом «воине», который наивно верит в искренность своих близких людей, который готов пойти на все ради них, но который все еще остается ранимым и беззащитным внутри, нуждающимся в одобрении и поддержке, себя – того, кем он был много-много лет назад. И если бы я не сбежала в тот роковой день из его лагеря, если бы не попала к ракъят и не встретила бы Денниса, который наставил меня на путь воина…
Нихуя бы Ваас не привязался ко мне. Пустил бы пулю в голову, как и всем здесь. И продолжил бы свое никчемное существование…
Мы оба меняемся. Медленно и против своей воли. И мне так страшно представить, что такие как мы – когда-то абсолютно противоположные личности – вот-вот начнем балансировать на одной линии…
В тот момент мне хотелось, чтобы пират ревновал. Чтобы ему стало больно так же, как и мне, пускай это и были фальшивые чувства, которые заставлял меня испытывать наркотик. Но как иронично было осознавать, что все, что я наговорила пирату об Арэсе, было чистой правдой…
– Ты доигралась, сука! – прорычал Монтенегро, грубо схватив меня за волосы на затылке.
Пират потащил меня в сторону душевой. Я вцепилась в его руку, выкрикивая угрозы и ругательства, оказывала попытки сопротивления, но от этого становилось только больнее.
– Смотрю, у тебя уже под наркотой совсем крыша поехала, раз ты решила блять, что можешь залупаться на меня, amiga!
Зайдя в помещение, пират толкнул меня в душевую кабину, все так же удерживая за волосы.
– Придется тебя немного привести в чувства, сука ты такая!
Он поставил меня на колени, включил напор ледяной воды и направил его на меня.
Холод сразу же неприятно растекся по моему телу, заставляя напрячься все мышцы. Одежда прилипла к коже, от чего стало еще холодней, но я продолжала вырываться, и все мои неудачные попытки подняться на ноги или оттолкнуть пирата только сильнее выбешивали его.
– Сбежать от меня решила?! ОТ МЕНЯ БЛЯТЬ?!
Сквозь шум воды в ушах я слышала ор пирата, обрывки его угроз. Не знаю, что было бы более унизительным: если бы он в очередной раз избил меня и выкинул на улицу или вот так поставил на колени, вцепившись в мои волосы, и поливал ледяной водой, как какую-то бухую развязную девицу, и сыпал на меня оскорбления.
– Запомни, Mary, ты моя сучка! МОЯ! Уясни это раз и навсегда блять!
Это невыносимо терпеть. Эти считанные минуты длились для меня словно вечность. Крики пирата не прекращались, однако все, что я слышала, это гребаный гул в ушах. Холодная вода уже давно не приносила дискомфорт: я привыкла к ней за пару минут. А вот «привыкнуть» к такому психологическому давлению, к унижению, к открытым угрозам, раздающимся над твоей головой и каждый раз сопровождающимся грубым потряхиванием за волосы, было невозможно.
– Ты никогда от меня не сбежишь, Mary! Ни к своим мамочке с папочкой! Ни к ебучим ракъят! Ни к моей ебанутой сестре! Ни с этим белобрысым ушлепком! Ты поняла меня блять?!
Я перестала биться почти сразу же, когда пират одной сильной пощечиной дал мне ясно понять, что лучше бы я не рыпалась, а засунула язык в задницу и молча выслушивала все это дерьмо. И когда я обмякла, ослабив хватку, которой вцепилась в запястье пирата, он наконец-то остановился.
– Ну что, amiga? Будут в твою тупую бошку еще залетать такие мысли, а?!
Стоило стихнуть шуму воды, и голос Вааса стал в разы громче. Теперь я отчетливо слышала каждое его слово. Он грубо поднял меня за предплечье, вытащив из душевой кабины, и поставил напротив себя.
– ОТВЕЧАЙ БЛЯТЬ!
Я вздрагиваю, но не от холода, хотя действительно уже вся покрылась мурашками. Главарь пиратов толкнул меня к ближайшей стене. Еле стоя на ногах, я не осмеливалась поднять глаза на лицо пирата, чье все еще тяжелое от гнева дыхание раздавалось где-то над ухом.
«Если отвечу ему, то разревусь, » – подумала я, чувствуя подступивший к горлу ком. «С меня хватило унижений на сегодня. Пусть делает со мной все, что ему вздумается. Пусть выплескивает на меня свой гнев. Но я блять не буду валяться у этого ублюдка в ногах и рыдать!»
Я уперто молчала, сдерживая подступившие слезы. Хорошо, что на фоне стекающих по моим щекам каплям воды их было трудно разглядеть.
Вааса мое молчание бесило до чертиков, но продолжить издеваться над той, которая уже не в силах даже гавкнуть что-то против него, ему было не интересно.
Ему нравились не мои страдания.
Ему нравилась моя борьба.
И вместе с тем, он ненавидел ее.
Остаток злобы, что чувствовал пират, он выплеснул, ударив кулаком об стену возле меня и оставляя на ней кровавый след. От неожиданности я вжалась в себя, прикрыв глаза. Когда же я открыла их, главарь пиратов уже отошел в сторону и кинул в меня полотенце, которое я еле успела поймать трясущимися руками.
– Раздевайся.
– Что…
Я подняла глаза на пирата. Мой голос охрип.
– Я сказал, РАЗДЕВАЙСЯ БЛЯТЬ! – вновь повысил голос пират. – Или ты думаешь, я тебя пущу к себе на кровать в мокрых шмотках? Нихуя, amiga! Будешь блять под дверью спать!
Без лишних слов, я послушно стянула мокрую майку, оставшись в шортах и лифчике. Никакого стеснения: сейчас на меня встал бы только у отбитого извращенца. Да и Монтенегро задерживаться здесь больше не собирался – он вышел из душевой и направился к выходу.
Стоило послышаться хлопку входной двери, как слезы сами покатились ручьями по моим щекам. У меня началась настоящая истерика. Я рыдала навзрыд от всевозможных эмоций, начиная от чувства унижения и заканчивая обидой и ревностью.
– Я не чувствую этого всего! Это все гребаный наркотик! Это все блядская наркота! – кричала я, ударяя по всему, что попадало в поле моего зрения.
Если в комнатах по соседству с Ваасом жили другие пираты, то в эту ночь им никто не дал спокойно поспать. Я просто кричала от отчаянья, от осознания всего того, что натворила за эту ночь. Кричала от невыплеснувшегося гнева, от желания придушить Монтенегро и от невозможности это сделать. Кричала от осознания своей слабости и никчемности, о которых так любил мне напоминать главарь пиратов. Мои костяшки уже были сбиты, но мне было плевать – я продолжала бить кулаками об стену в каких-то считанных сантиметрах от кровавого следа, оставленного Ваасом. Вскоре на шум прибежала Адэт – тигрица бросила на меня любопытный взгляд и решила вернуться на кровать от греха подальше, стоило мне впиться в нее обезумившим взглядом.
Не помню, как долго это длилось. Пелена упала с глаз, когда я уже сидела облокотившись об стену и смотрела в одну точку перед собой. Эмоции сошли на нет – я больше ни черта не чувствовала и не хотела чувствовать. Неохотно поднявшись, я скинула с себя лиф и шорты. Я обтерлась и кое-как просушила волосы, а затем обернула вокруг себя взятое с пола полотенце. Свою одежду я сгоряча скомкала и бросила под раковину.
Я собиралась лечь спать в полотенце, однако, зайдя в комнату главаря, я с удивлением обнаружила его красную майку, с барского плеча кинутую мне на кровать.
– И на том спасибо, мудила… – бормотнула я себе под нос, надевая майку Вааса. И, сука, она вся пропахла его гребаным одеколоном, будь он проклят.
Я зарылась под одеяло, чтобы не было так холодно. Я очень быстро отрубилась, в последний момент чувствуя, как где-то за спиной кровать слегка прогибается под тушей запрыгнувшей на нее тигрицы…
***
От нахлынувших воспоминаний стало противно от самой себя. И, разумеется, от поступка главаря пиратов.
Поднявшись с пола, я еще раз бросила взгляд в зеркало на красные отметины на шее и отвернулась, сморщившись от отвращения. Я не могла понять, как я, пускай и под гребаной наркотой, но умудрилась по своему желанию полезть к главарю пиратов. Сейчас, когда я уже пришла в себя после сна, в моей голове это просто не укладывалось…
«Уверена, тут дело вовсе не в Монтенегро…» – пыталась успокоить себя я, сбросив майку пирата и натягивая свою одежду. «Будь вместо него поблизости какой-нибудь другой мужик – я бы и на него вешалась. Ваас тут ни при чем!».
– Блять и ведь видел же ублюдок… – бормотала я себе под нос, проводя пальцами по засосам. – И ведь ничего не сказал! Молча любовался. Гандон…
Из комнаты послышался звук открывающейся входной двери.
«О, неужели мудила вернулся?» – подумала я и неуверенно вышла из душевой, попутно поправив волосы так, чтобы за ними было сложнее разглядеть отметины. Войдя в комнату, я встретилась взглядом с человеком, которого никак не ожидала увидеть здесь.
Арэс.
Мое сердце бешено заколотилось: вспомнив вчерашний разговор с Монтенегро, который отлично дал мне понять, что паренька он терпеть не может, я испугалась, очень испугалась. Кто знает, что Ваас сделает с ним, если обнаружит в своей комнате возле меня? Однако парень мой уж очень растерянный взгляд воспринял не совсем правильно. Его губы расплылись в дружелюбной улыбке, он выставил руки в примирительном жесте, делая несколько шагов мне навстречу.
– Понимаю… Для тебя это будет звучать странно, но… Я рад, что ты здесь, – усмехнулся он, пожав плечами.
Его серые глаза блестели такой открытостью, такой добротой, такой искренностью. А этот голос: такой спокойный, такой успокаивающий… Арэс никогда не кричал на меня, никогда не поднимал на меня руку, никогда не обманывал, никогда не использовал. Господи, как же мне этого не хватало. Как же мне его не хватало.
– Боже… – сорвалось с моих губ, и я в два шага преодолела расстояние между нами, обвивая руки вокруг шеи пирата.
Он без промедления сгреб меня в объятия, словно заранее знал, что я так обрадуюсь встрече с ним… Однако страх за жизнь и здоровье парня отрезвлял от иллюзии полного счастья – я отстранилась, кладя руки на плечи парня, и взволнованно заглянула в его светлые глаза.
– Что ты здесь делаешь? А если Ваас узнает, что ты приходил?
– Расслабься. Это был его приказ, – успокаивающе произнес Арэс.
Улыбка с моего лица тут же пропала, и я недоверчиво покосилась на парня.
– Что? – нервная усмешка. – Ваас приказал?
– Да, – обыденно кивнул парень. – Босс сказал, что теперь я буду в качестве твоей «охраны», – самодовольно ответил Арэс, но вскоре заметил мою растерянность. – А что? Что-то не так? Ты чего-то поникла. Не хочешь, чтобы я был рядом? – иронично усмехнулся он, притягивая меня за талию.
Он отлично понимал, что дело тут не в нем и что я просто волнуюсь за него.
– Да ну, ты что… – отмахнулась я. Так хотелось поддаться ласкам парня, обнять его в ответ, притянуть ближе, но…
Все мои мысли были заняты Монтенегро. В том плане, что я нихера ему не доверяла. И в том числе его очередной ебнутой идее приставить ко мне человека, которого главарь пиратов хотел видеть возле меня меньше всего. Зачем ему это? Ловушка? Или, может, он решил избавиться от нас и дал нам с барского плеча возможность провести вместе последние дни?.. В голову лезли самые разные мысли, порой даже абсурдные… Но что-то мне подсказывало, что Монтенегро не привык сдаваться.
И не привык делиться.
– Маша, – тихо позвал пират, кладя ладони на мои щеки.
Услышав свое настоящее имя, я словно очнулась ото сна, поднимая глаза на лицо парня.
– Хватит париться. Все будет заебись.
«Ему легко говорить. Он не слышал наш скандал с Монтенегро этой ночью…» – подумала я, но не решилась рассказать об этом парню.
Вместо этого я натянуто улыбнулась, стараясь успокоиться и вести себя непринужденно.
– Так значит… Теперь ты будешь моей нянькой? – лукаво уточнила я, склонив голову к плечу.
– Не нянькой, а сопровождающим, – пригрозил пальцем пират и шутливо добавил, – Так что слушайся меня, девочка.
– Боюсь, ты не Ваас, чтобы командовать, – усмехнулась я и пожала плечами. – Хотя… Я и его-то не слушаюсь.
– Маша? – задержав на мне взгляд, позвал Арэс.
– Да?
– Я скучал, – ответил парень и вдруг наклонился, чтобы поцеловать.
Я не стала отталкивать его, и когда губы пирата почти коснулись моих…
– Еще потрахайтесь здесь… – послышался недовольный голос из-за двери.
Испуганно шарахнувшись от Арэса, я посмотрела на вошедшего в комнату – у темнокожего мужчины, сложившего руки на груди, были темные волосы и черные, как уголь, большие глаза, надутая форма губ и острые скулы. Сам пират, прежде всего, бросался в глаза своим ростом, метра два, если не больше, и при этом он был очень хорошо сложен. В одном его ухе поблескивала большая кольцевидная серьга. Лицо незнакомца было расслаблено, но сам он продолжал дуть губы, испепеляя нас двоих беспристрастным взглядом.
– Проходной двор, ей-Богу… – усмехнулась я, бросая взгляд на входную дверь.
– Здорова, Бен, чувак! – улыбнулся Арэс, протягивая руку мужчине.
В ответ, названный Беном недовольно фыркнул и ударил по ладони парня, тем самым говоря: «Окееей, вот тебе мое пять…». Я не смогла сдержать смешка. Да и от недовольного Бена не исходила угроза, по нему это было видно.
– Какими судьбами, мужик?
– Погоди-ка… – перебила я парня и обратилась к незнакомцу. – Вы «тот самый Бен»? – спросила я, и черные глаза мужчины пронзили меня взглядом.
Бен, видимо, не ожидавший инициативы разговора со стороны пленницы, на миг задумался.
– Если ты о правой руке Вааса, то он самый, – сухо ответил пират.
– Эли-ита, мать ее, – с усмешкой напел Арэс, поглядывая в сторону Бена. – Второй босс после Монтенегро, ха?
Бен закатил глаза, глубоко вздохнув: казалось, он видел в Арэсе если не ребенка, то младшего брата. И это имело место быть, ведь мужчина выглядел на один возраст с Ваасом, 28-30 лет.
– Корону-то снял, когда в помещение зашел? Что скажешь, чувак? – издевки Арэса не несли негативного подтекста.
Даже при явных отличиях этих двух личностей было видно, что между этими двумя существовала дружба, и при чем очень давно. Бен продолжал оставаться в той же позе, буравя взглядом поочередно парня и меня, когда Арэс обращался ко мне.
– Ты не пугайся, Маш. Бен у нас малость неразговорчивый. Ну знаешь, умники больше слушают, чем говорят… Либо же он придерживается правила «молчи – сойдешь за умного», – вновь съехидничал парень, следя за реакцией Бена, которой попросту не было, и именно это и забавляло паренька.
– Что же, тогда пусть Бен скажет, зачем он здесь, – вежливо обратилась я к мужчине.
– Ваас приказал найти вас двоих и…
– О-о, дай угадаю…
Арэс перебил друга в своей привычной манере, и Бен бросил на него раздраженный взгляд, но ничего не сказал против. Привык.
– Это было так: «Хэй, Бенжамин-Бени-Бен, – Арэс изобразил главаря пиратов, и для этого ему потребовалось значительно понизить свой голос, что выглядело очень забавно. – Amigo, ты столько сделал для меня! Через столько всего мы с тобой вместе прошли! Наша дружба была бы эталоном для всех поколений! И мне так неловко говорить тебе об этом, мой друг, но… Увы, мне похуй! Так что пиздуй к малолеткам и няньчийся с ними, пока Царь и Бог не вернется!»
Я не могла не усмехнуться, не столько от самой пародии на главаря пиратов, сколько от прозвища его правой руки.
«Бенжамин-Бени-Бен… Что ж, я запомню, » – подумала я, бросив любопытный взгляд в сторону Бенжамина – тот вновь закатил глаза, кинув в ответ лишь немногословное:
– Закончил, пиздюк? Завали.
Из коридора послышались шаги. Шаги этих берцев я ни с чьими не спутаю. Внутри невольно все заклокотало от тяжелых воспоминаниях этой ночи… Но нужно было взять себя в руки. Хотя бы при посторонних людях.
– Доброе утро, девочки, – на отъебись бросил Ваас, даже ни на кого не взглянув, и быстро прошел к подоконнику. – Уже познакомились, принцесса? – спросил он меня, смотря на улицу.
– Да, мы с «девочками» уже познакомились, – неохотно ответила я, понурив голову.
Арэс усмехнулся, Бен же предсказуемо промолчал, деловито разглядывая свои берцы.
– Охуенно, – хлопнул в ладоши пират, оборачиваясь к нам троим. – Тогда, думаю, Бени уже рассказал тебе, зачем он здесь, мм?
Ваас припал поясницей к подоконнику, сложа руки на груди. В ответ Бенжамин снова фыркнул, метнув укоризненный взгляд на Арэса, который стоял возле меня и стоял слишком близко…
– Почти… – буркнул Бен.
Монтенегро перевел взгляд на паренька, и Арэс шутливо выставил руки в примирительном жесте, мол «это не я, я тут вообще ни при чем». Ваас чуть не закатил глаза так же, как и его правая рука в лице Бенжамина.
«То же мне, нашлись два старпера» – усмехнулась я про себя, но озвучить не решилась. Настроения нет.
Подняв глаза, я вдруг встретилась взглядом с Ваасом, который теперь смотрел на меня. Смотрел до неприличия долго. От легкой улыбки на моем лице не осталось и следа.
Как же я ненавидела это. Ненавидела чувствовать себя такой бепомощной и смущенной, ненавидела каждый раз ощущать на себе это неописуемо тяжелое давление, заставляющее все внутренности сжиматься в тугой узел…
– Значит так, принцесса.
Ваас резко отпрянул от окна и подошел к нам с Арэсом – он положил руку на мое плечо, по-братски приобнимая и отводя чуть поодаль. На лице его играла все та же улыбка, которой я никогда не доверяла.
– Так как у меня, Царя и Бога моего гребаного острова, нет времени выслушивать твое девичье нытье, принцесса, теперь это будут делать они, – пират указал забинтованным пальцем на двух пиратов. – Бен и пиздюк ни на шаг от тебя не отойдут, пока я им не прикажу. Так что даже не думай, что сможешь упорхнуть от меня, окей? – издевательски добавил он. – Но! Не спеши делать такую грустную мину. Есть для тебя и более приятные новости: они выполнят любую твою прихоть, моя бунтарка, поэтому кайфуй, пока я дарую тебе такую возможность, окей?
Хлопнув меня по плечу, главарь пиратов отстранился и уселся на подоконник.
– То есть, у меня теперь еще и две няньки?
– Не няньки, а сопровождающих, – шутливо-деловито подметил Арес, расслабленно опирающийся о стену.
– Заткнись… – беззлобно бросила я парню и обратилась к Монтенегро, подойдя ближе.
В моем голосе было отчаянье и заранее бессмысленная надежда.
– Ваас, зачем тебе это все? Посмотри, сколько от меня запары… Отпусти ты меня домой! Обещаю, никто не узнает об этом острове, я буду молчать!
Главарь пиратов с любопытством глянул на меня исподлобья, поднося зажигалку к сигарете у него во рту.
– Я отвалил за тебя кучу бабок, Mary. Ни о каком доме теперь речь идти не может, – нагло усмехнулся пират.
Как же жестоко.
– Никто тебя не заставлял покупать меня… – я чувствовала, как начинаю закипать.
– Это было мое решение, amiga. Чьи-либо приказы и просьбы мне в хуй не впились, окей? Забыла? Только у меня здесь член, – отчеканил он и затянулся.
Стоило мне замешкаться, как он вдруг слегка наклонился и нагло выдохнул никотиновый дым возле моего лица, от чего я тут же закашлялась, отмахиваясь и сдерживая рвотный рефлекс.
– Блять… Как можно себя этим травить? – раздраженно буркнула я.
– Все потому, что ты не пробовала, – пожал плечами пират, откидываясь лопатками об оконную раму и выпуская изо рта новую порцию дыма.
– И не попробую, пока не пойму.
– И не поймешь, пока не попробуешь, – усмехнулся Ваас. – Как тебе такой пиздатый принцип жизни?
– Фигня.
– Будешь? – вдруг Ваас протянул мне сигарету, хитро ухмыляясь. – Ты же уже знакома с дурью, а?
Я обозленно впилась глазами в довольную рожу Монтенегро.
– Или будешь строить из себя всю ту же «правильную» принцессу?
– На понт меня берешь? – саркастично заметила я, подняв бровь.
– Принцесса… – понизил голос пират, растягивая губы в улыбке и оголяя тридцать два ровных зуба. – Как показывает практика… Я бы тебя и без понта взял.
Сжимаю кулак за спиной.
– Завали… – одними губами прошептала я, прожигая в пирате дыру.
Не за чем вообще кому-то знать о том, что чуть не произошло этой ночью. Хотя с чего мне быть увереной, что главарь пиратов уже не расхохлился этим перед своими собутыльниками?
– Да не обижайся, принцесса! Я же просто шучу, – усмехнулся пират, пожав плечами, а затем бросил хитрый взгляд на ничего не понимающего Арэса. – А давай поделимся этой охуенной историей с мужиками, а? Они ведь наши друзья, значит, у нас не должно быть от них секретов, разве не так, Mary? Уверен, Арэсу будет очень интересно послушать…
Как же ему нравилось видеть в моих глазах страх и стыд. Как же Ваасу доставляло удовольствие издеваться надо мной…
Накопившийся гнев достиг той границы, когда я уже не в состоянии контролировать свой язык.
– Потуши сигарету, – вышло куда грубее, нежели я собиралась сказать.
Но так даже лучше. Пусть уж лучше мысли Вааса будут заняты желанием приструнить меня, нежели идеей унизить перед единственным в этом лагере близким мне человеком.
– Что, прости? – улыбка пирата предсказуемо исчезла.
– Потуши гребаную сигарету, – нарочно выделяя каждое слово, громче повторила я.
Ответной реакции долго ждать не пришлось. Спустя считанные секунды я смотрела на пирата, стоящего напротив.
– Забываешься, amiga. Приказывать мне вздумала?
– Да, приказывать. Все просьбы ты же все равно мимо ушей пропускаешь… – процедила я, с вызовом смотря в его безумные глаза.
– Потушить, значит? Хорошо. Как моя принцесса пожелает… – вдруг улыбнулся пират, и я резко почувствовала, как что-то горячее впивается в мою руку, в том месте, где было нарисовано татау.
Громко вскрикнув, я отступила на шаг, но главарь пиратов не дал мне так просто отделаться – он схватил мою руку и настойчиво удерживал, пока полностью не дотушил сигарету. Боковым зрением я заметила, как подорвался с места Арэс, но Бен резко остановил его, положив руку ему на грудь, и одними губами прошептал: «Не нужно». Арэс замер в нерешительности, когда Монтенегро отбросил мою руку, на которой теперь был уродливый ожог. Я перевела ненавистный взгляд на лицо пирата, чье выражение лица было аналогичным.
– Выйдите… – тяжело дыша, процедил Ваас. – ВЫШЛИ ОБА! – рявкнул он, не сводя с меня глаз.
Бенжамин и глазом не моргнул, а вот Арэс, которого мужчина чуть ли не выталкивал из комнаты, несколько раз взволнованно обернулся…
Стоило двери закрыться, как Монтенегро схватил меня за горло, припечатывая к стене. Я вцепилась в его пальцы, чувствуя, как воздух быстро кончается.
– Хочешь, чтобы я был злым, perra?! Боли хочешь?! Я обеспечу тебе ее, Mary! Ты будешь страдать, потому что убить тебя будет слишком легко! Твоя жизнь потеряет всякий смысл! Ты будешь молить меня не то, что отпустить тебя, а поскорее отправить на тот свет! Пустить пулю в лоб! Вот, о чем ты будешь мечтать, hermana, – о том, как умереть быстро и без боли. Но поверь, сука, ты даже этого не получишь! Я превращу твою жизнь в ад, окей?! – чувствую, как темнеет в глазах. – Я твой персональный ад, amigo! И ты всегда будешь со мной! Мы будем сгорать вместе, querida Mary*!
Рука с моей шеи исчезла, резко давая свободный путь для воздуха в легкие. Сознание постепенно возвращалось в реальность. Я долго откашливалась, переваривая все сказанное пиратом.
Эмоции, накопившиеся за эту чертову ночь и теперь, вылились наружу. Мне просто сорвало крышу…
– Ты причинил мне боль! Доволен?! Тогда ответь мне, в чем я виновата блять, Ваас?! В чем? В том, что твои люди привезли меня на этот остров?! Или в том, что я связалась с ракъят? Ты издеваешься блять?! Что мне оставалось?! Хоть раз в жизни поставь себя на чье-то место, эгоист ты хуев! Я одна! Одна среди ебнутых на голову убийц и наркоманов! И я не гребаный Рэмбо, а самая обычная девушка. Да – сука! Да – беспомощная! Да – продажная! Или как ты там меня еще называл? Насрать. Но даже мне, Ваас, мне, такой крысе, гребаная совесть не позволила съебаться с твоего чертового острова и бросить друзей! И я нашла поддержку, Ваас! Не у тебя блять, а у ракъят! Смирись с этим, ублюдок ты больной! А если ты так бесишься от того факта, что я ни во что тебя не ставлю, то продолжай беситься, Ваас! Потому что ничто не сможет изменить мое отвращение к тебе, ясно?! Ничто! Я блять всем сердцем ненавижу тебя! Ненави…
Мою речь грубо прервали. Молча выслушивая это, Ваас вдруг впился в мои губы, больно притянув меня за нижнюю челюсть. Поцеловал блять. Поцеловал на том же, мать его месте, где всего несколько минут назад Арэс собирался сделать то же самое. Я уперлась руками в грудь пирата, в попытке оттолкнуть, но он был непреклонен. Когда мужчина оторвался от моих губ, его рука легла на мою талию, все так же не давая отстраниться.
– Не обольщайся, – улыбнулся Монтенегро. – Просто хотел заткнуть тебя. Заебала горланить.
– Это ты не обольщайся, – язвительно бросила я и оттолкнула хрипло посмеивающегося мужчину.
***
Вечером Монтенегро снова потащил меня в бар, как когда-то «в старые-добрые». Вот только в тот раз ничем хорошим это не закончилось: сначала он напился, потом решил поставить мое тело в качестве ставки в покере со своими бухими друзьями, затем из-за меня началась массовая драка, в результате чего был разгромлен весь бар, и вишенкой на торте стало мое жестокое избиение Ваасом…
Однако все шло, на удивление, еще более-менее. И хотя главарь пиратов все-таки продолжал удерживать меня возле себя, как личную зверушку, в этот раз он хотя бы не доебывался до меня. Весь вечер мы провели на диванах в клубе одной известной нам ранее белобрысой персоны. На удивление, Ваас не бросил меня на попечение Арэса и Бена, устроившихся рядом, и не отправился к Крис, как он обычно это делал. Весь вечер я молча провела среди его шумной компашки таких же здоровенных амбалов, поднимающих новые тосты чуть ли не каждые десять минут. А вот Ваас был трезв. Хотя бы это радовало…
Было около двух часов ночи, когда к Ваасу подбежал один из его подчиненных и что-то прокричал ему на ухо сквозь громкую музыку. Я бросила на эту картину непринужденный взгляд слипающимися глазами: спать хотелось безумно. Однако, когда я заметила в лице Вааса кардинальное изменение, сон как рукой сняло. И хотя я сидела возле Монтенегро, я не могла расслышать, о чем они говорили. Главарь пиратов находился в полулежачем положении, опираясь одним локтем о подлокотник дивана, его рука собственнически покоилась за моими плечами, но когда его подчиненный что-то сказал ему, Ваас бросил на пирата удивленный взгляд и, видимо, переспросил, уверен ли он в своих словах. Подчиненный безоговорочно кивнул. На лице Монтенегро появилась непонятная мне эмоция, то ли непонимание, то ли разочарование. Он махнул пирату, чтобы тот свалил в туман, а сам опустошил стоящий поблизости стакан виски, задержав взгляд на одной точке.
– Ваас? Все нормально? – решилась я спросить пирата, слегка дотрагиваясь до его горячего плеча. Он отреагировал не сразу, но потом обернулся, тяжело вздохнув.
– А Крис и вправду проебалась… – сначала я не поняла, о чем он говорит.
На мой непонимающий взгляд пират ничего не ответил. Он отвернулся, разочарованно бормотнув себе под нос.
– Как же ты так поднасрала мне, крошка…
Сомнений не было, эти слова были адресованы Фостер. Я видела, как напряглись мышцы Монтенегро, видела, как стеклянный стакан в его руке был готов лопнуть. Ваас резко поднялся с места, схватив меня за запястье и уводя в неизвестном направлении…
***
Пират неспешно расхаживал возле сидящей на стуле блондинки. Ее выражение лица не показывало страха, только сожаление и раскаянье. Хотя порой, стоило ей встретиться с моим непонимающим и, отчасти, даже сочувствующим взглядом, как в глазах ее появлялись язычки гнева и пламени. Они так и кричали мне:
– Не надейся, мелкая сука! Я не боюсь испытать боль, если он причинит ее мне. Я все вытерплю… А когда он развяжет меня, я вцеплюсь в твои волосы и сниму скальп…
Но я искренне сочувствовала ей, стоя в дальнем углу одной из комнат, в которых в этом клубе пираты обычно уединяются со шлюхами. И правда не понимала ее спокойствия…
Шаги Вааса были уверенными и твердыми, когда он вел меня сюда: пират знал, где искать Фостер. А прийдя сюда и увидев Крис, он отпустил мою руку, словно забыв о моем существовании, и подошел к ней, обманчиво лаского заправляя пробор ее светлых волос за ухо и что-то нашептывая ей. Я чувствовала себя лишней и хотела уйти. Я была без понятия, зачем пират привел меня сюда… До тех пор, пока он не залепил девушке сильную пощечину – Крис не смогла удержать равновесие и упала на одно колено, но Ваас грубо схватил ее за локоть и силой усадил на стул. От неожиданности я сама вздрогнула, но продолжила молча ждать, когда пират закончит, чтобы не злить и так разгневанного мужчину…
