Текст книги "Я слышу плач за горизонтом (СИ)"

Автор книги: NUna MOon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

«Если Ваас позволил ей делать со мной все, что вздумается, значит, тем самым позволил и всем остальным… Теперь меня никто не спасет. Никто не защитит меня от этих страшных людей…»

Я кричала, чтобы эти твари ушли от меня и не трогали, но они уже протянули ко мне свои мерзкие лапы. Я почувствовала, как рука одного из пиратов дотронулась до моей щеки.

– Как долго я этого ждал…

Этот грязный шепот раздался прямо над моим ухом. Я сморгнула, осознавая то, что никого рядом нет. Изчезла толпа, изчезла блондинка. Я осталась одна в этой кромешной тьме, завозившись на месте.

– Ну-ну, тихо, не торопись, я сам все сделаю…

Я слышу этот знакомый голос еще отчетливее, но сквозь сон не могу определить, чей он, и вновь оглядываю пустоту вокруг себя, никого не замечая.

Внезапно я почувствовала грубое прикосновение ко внутренней поверхности бедра, и тут же проснулась. Сон как рукой сняло, когда я обнаружила нависшего надо мной гребаного Оливера, который даже не заметил моего пробуждения: он был сильно занят тем, что лапал мои бедра. На меня накатило все и сразу: паника, отвращение, страх и гнев. Я не придумала ничего лучше, как вдарить уроду коленкой по его носу, тот не ожидал этого, и я успела вылезти из-под него, соскачив с матраса и оказавшись возле стены. Путь ко входной двери был прегражден его поднявшейся фигурой.

– СТОЙ НА МЕСТЕ! НЕ СМЕЙ ПОДХОДИТЬ КО МНЕ! – тяжело дыша, вскрикнула я и вскинула руку перед собой, как будто этот жест мог остановить это животное.

– О-о, моя птичка проснулась, – лукаво улыбнулся он, потирая ушибленный нос. – А ты все такая же неласковая…

Пират медленным шагом направился ко мне. Только сейчас я заметила, что на нем уже не было его майки, только штаны и берцы. Я поджала губы, с животным страхом смотря на его перекошенный оскал, и никак не могла совладать с подступившими слезами…

– Вообще-то я хотел разбудить тебя во время более приятного процесса… Но так мне нравится даже больше, а тебе, птичка? Ну чего ты, детка? Сделай приятно своему другу. Мы ведь друзья?

Дрожь по всему моему телу так заводила его, что пират бросился ко мне, прижимая к стене и впиваясь в мою шею губами.

– НЕТ! ОТПУСТИ! ТЫ, УБЛЮДОК!

Я что есть силы выворачивалась между ним и стеной, пыталась ударить связанными руками, а за мои попытки сопротивляться, пират ставил мне больные засосы…

– ОТЪЕБИСЬ, УРОД!

– ЗАТКНУЛАСЬ БЛЯТЬ! – встряхнул меня Оливер. – Не выводи меня из себя, русская шлюха, иначе я засажу тебе по самые гланды!

На миг ублюдок отстранился, чтобы порвать на мне майку – тогда на меня накатила такая паника, несравнимая со всеми другими встречами с этим уродом, вместе взятыми.

Он здесь. И он настроен, как никогда.

Майка полетела в сторону, а я почувствовала себя еще более мерзко и уязвимо. Каким-то чудом я все же заехала Оливеру ногой по причинному месту, и тот ослабил хватку, однако выскользнуть из-под него мне так и не удалось: сильно мешали веревки, фиксирующие запястья, а боль в забинтованной ступне ощущалась даже несмотря на ударивший в кровь адреналин. За такой финт Оливер заехал кулаком по моей губе, на подбородке тут же появился железный привкус крови. Пират задержал взгляд на моей разбитой губе и вдруг впился в нее своими, я сомкнула зубы, не давая ублюдку пролезть в мой рот языком, и продолжила брыкаться. В тот момент на меня накатил тот самый животный страх, о котором говорил Ваас.

«Ваас?..»

– ВААС! – я выкрикнула его имя, стоило только Оливеру оставить в покое мои губы и вернуться к шее, спускаясь ближе к ключицам.

Я звала так громко, кричала во все горло: не знаю, на что я надеялась, ведь здание, в котором он жил, находилось далеко отсюда, и даже если бы главарь пиратов просто проходил мимо, я очень сомневалась, что тот обратит внимание на эти вопли. Но я продолжала кричать, ведь больше мне ничего не оставалось.

– ВААС, ПРОШУ! ПОМОГИ МНЕ! ВААС!

Страх овладел мной. Я плакала уже навзрыд. Мне было так херого как физически, так и морально. Я быстро и верно приближалась к тому состоянию, в котором пребывала Ева.

« – Ты все еще сильная, да? А я вот сломаалась… Однажды это случится и с тобой. Не волнуйся, переживешь. И мы тогда еще увидимся… И вот тогда ты меня поймешь, Маш…» – пронесся в мыслях ее пьяный голос.

Во мне было столько отчаянья и… разочарования в людях. Ведь всем им плевать, всем им! Они проходят мимо этой хижины, мимо этой двери, они слышат мои мольбы о помощи, слышат мой плачь навзрыд, слышат срывающийся от крика девичий голос… И они ничего не делают. Им просто наплевать. Но я билась. Всеми покидавшими меня остатками силы я билась, не смея проявить покорность. Хотя в глубине души прекрасно понимала:

«Мне так нужна помощь…»

С улицы послышалась возня, и мы не сразу обратили на нее внимание: букет обеспокоенных и ничего не понимающих голосов, чьи-то приближающиеся твердые шаги, сплошной мат.

Дверь в хижину с грохотом отворилась, в помещение залетел прохладный вечерний воздух, на стены упали цветные блики от включенных лампочек, где-то замелькали проснувшиеся рожи пиратов. Оливер оторвался от моей шеи, со скрытым страхом посмотрев на вошедшего человека. Я вновь задрожала всем телом и перевела мокрые глаза на мужчину.

Ваас.

Главарь пиратов замер на месте при виде всей этой картины: никак не мог понять, как хватило духу его подчиненному так нагло нарушить его приказ. Но стоило прийти осознанию, и глаза главаря пиратов налились кровью.

При виде его сжатых кулаков ублюдок, который домагался меня, стал отходить вглубь комнаты, говоря что-то на испанском. Видимо, оправдывался.

– Jefe, no lo sabía… ¡Realmente no lo sabía! *

Теперь это он дрожал как осиновый лист, и на его лбу выступил холодный пот. Но в тот момент мне было плевать на злорадство: я чувствовала, что во мне что-то сломалось, и починить это будет почти нереально. Я прижала свои связанные запястья к лифчику, чтобы хоть как-то прикрыться, и на подкошенных ногах сползла по стене, со страхом и ненавистью бросая взгляд исподлобья на Оливера.

– Hijo de puta! TE MATARÉ* – взревел Монтенегро и накинулся на подчиненного.

Сквозь пелену слез и гул в ушах я завороженно наблюдала, с какой яростью главарь пиратов избивает подчиненного, как выступила кровь на лице Оливера, как она струйкой стекает по виску и мощной шее, а затем оказывается на огромной волосатой груди. Пират периодически пытался оказать сопротивление, но несмотря на внушительно большие размеры в сравнении с боссом, все его попытки ловко отражались.

– МУДИЛА! КАК ТЫ ВООБЩЕ ОСМЕЛИЛСЯ ПРИТРОНУТЬСЯ К МОЕМУ, МОЕМУ БЛЯТЬ, ГРЕБАНОМУ ТОВАРУ?! А?!

Они оба кричали, я толком не разбирала их слов. И не хотела понимать. Мне нужно было исчезнуть из этого лагеря, с этого острова, возможно, из этого мира. Только так я бы излечилась…

– Ты решил, что тебе все сойдет с рук, ебучий ты гандон? А?!

Ваас встряхнул подчиненного, держа его рожу в мертвой хватке – теперь она была похожа на кровавое месиво. В особенности, расквашенный к херам нос. И несколько секунд главарь пиратов любовался плодами своих стараний, бегая глазами по морде этого придурка…

Вдруг с губ Монтенегро слетает смешок, который тут же перерастает в истерический смех. А я, тем времнем, чувствую, как меня трясет изнутри…

– Думаешь, ты крут, да? Ты так думаешь? – сквозь еле обузданный смех, наконец спрашивает Ваас и наносит удар по переносице. – Так значит, у пидора из Калифорнии оказался стояк на нимфеток, ха?

Обмякшее грузное тело упало на пол, когда Ваас уже стоял над ним, а в его руке появился глок – звук ломающегося под тяжестью металла носа. Затем еще и еще. Я уже даже не смотрю ни на жалкого ублюдка Оливера, ни на разъяренного Вааса, чья грудь вздымалась из-за тяжелого дыхания – я просто прижимаю колени к груди и прячу в них заплаканное лицо…

Спустя несколько секунд на всю хижину раздается выстрел, я вздрогнула, подняв глаза из-под растрепанных волос, и увидела, как кричит Оливер, хватаясь за то место, каким он, видимо, всю жизнь думал вместо мозга.

– Эй, парни! – позвал двух пиратов Ваас, а сам поднял меня за локоть и толкнул к себе за спину. – Тащите этого говнюка в клетку. Разрешаю вам отыграться на нем. Но блять не переборщите: этот мудила мне нужен живым. И в сознании.

Пираты кивнули и похватали Оливера с обеих сторон, бросив нечитаемый взгляд на окровавленную ширинку этого урода.

Я стояла на ватных ногах, смотря из-за спины мужчины на то, как скрючевшегося Оливера выволакивают из хижины. Подчиненные ушли, и Ваас развернулся ко мне, закрыв меня собой от все еще толпящихся на улице пиратов.

Пожалуй, впервые мне было так страшно и стыдно – я не могла поднять глаза на мужчину, только сильнее прижимала запястья к груди.

– Этот мудила че-то сделал тебе? – спросил Ваас, бегая по мне взглядом, пират приподнял мой подбородок и увидел красно-синие отметины. – Блять… – сжав кулаки, прошипел он.

Я мельком глянула на выход из хижины, встречаясь взглядом с несколькими пиратами, которым было до жути интересно, что здесь произошло. Ваас проследил за моим взглядом, раздраженно обернувшись к выходу, и его люди тут же уткнулись носами в землю и поспешили смотаться.

– На, – Ваас вдруг снял свою красную майку, накидывая ее мне на плечи через голову.

– З-зачем?

– Хочешь пойти через весь лагерь полураздетой, Mary?

– Пойти куда?

– В мои хоромы блять. Не тупи, amiga! Если так хочешь остаться здесь, то я не возражаю, – вспылил Ваас и уже развернулся, чтобы уйти, но я с мольбой в глазах схватила мужчину за плечо.

– Я пойду! Только не оставляй меня здесь!

– Окей-окей, не цепляйся.

Я быстро просунула руки в накинутую майку и пошла вслед за пиратом. Пираты на улице провожали меня с насмешкой и похотью в глазах, но после одного грозного взгляда своего босса они разбрелись по хижинам.

И только один взгляд продолжал жечь дыру в моем затылке – кареглазый взгляд сучки Фостер…

***

– Садись.

Ваас кивнул на кровать, когда мы вошли в его комнату. Свет он не стал включать, поэтому единственным его источником были блики прожекторов с улицы, попадающие в большое окно. Тигрица тем времнем лежала под подоконником и с любопытством следила за тем, как ее хозяин достает из тумбы хлоргексидин, а затем рухает напротив меня.

– Голову подняла, – я послушалась, и Ваас принялся обрабатывать мою разбитую губу, пока в один момент не выдержал. – Блять да не дрожи ты так, что я даже по твоей роже не попадаю!

Громкий мужской голос вновь заставил подступить ком к моему горлу – я сжала в кулак одеяло, понурив голову и из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься перед пиратом.

Усталый вздох.

– Эй, принцесса…

Ваас наклонился к моему лицу, убрав прядь растрепанных волос мне за ухо.

– Ты можешь кричать, бить все, что попадается под руку, разводить сопли, давай. Давай же, выскажи все, о чем молчишь, – тихо и низко произнес он.

И я не выдержала.

– Он… Он хотел…

Мой голос сорвался на всхлип, дыхание участилось и потеряло былое равновесие. Вдруг я почувствовала, как на затылок ложится теплая ладонь пирата, и он прижал меня к своей груди, поглаживая по волосам.

– Я знаю, – улыбнулся он. – Я знаю, Бэмби…

Не знаю, как долго мы так сидели в кромешной темноте: я тихо плакала, его ключица уже была мокрая от моих слез, но Ваас терпеливо ждал, не произнеся больше ни слова, и продолжал поглаживать меня по голове. И когда я более менее успокоилась, я так и осталась лежать на его плече.

Впервые за много дней я почувствовала себя в безопасности, была уверена, что вот они: вот они те считанные мгновения, когда я точно знаю, что меня не дадут в обиду, что мне не причинят боль. И рядом с кем? С Монтенегро? Господи, это безумие…

Я не знала, какие чувства управляли Ваасом, что двигало его к тому, чтобы сидеть и утешать меня, но это было уже неважно, я списала этот добрый порыв на банальную непредсказуемость, присущую этому непонятному человеку…

Со стороны окна послышалось сонное мурчание тигрицы, и Ваас наконец нарушил тишину.

– Почему не рассказала мне, что этот пидрила пристает к тебе? – тихо спросил он, укладывая подбородок на мою голову.

– Как ты узнал?

– Смеешься? Это мой чертов лагерь, принцесса, – спокойно ответил Ваас. – Каждая обезьяна здесь – это мои глаза и уши. Я просто обязан знать обо всем, что здесь творится.

– Я испугалась.

– Испугалась? – удивился пират. – Чего ты испугалась?

– Я хотела рассказать тебе, но… После нашего разговора утром, у меня возникли сомнения… – охрипшим голосом ответила я, выливая все, что накопилось на душе. – Все это время, по сути, меня защищал ты. Но после твоих слов, я подумала: раз ты больше не защитишь меня, то уже никто не сможет. И даже если я и расскажу об Оливере, ты ничего не предпримешь и тем самым… Не знаю. Наверное, убьешь надежду на спасение.

Я не видела выражения лица пирата, но, лежа на его груди, почувствовала, что тот словно перестал дышать. Ваас с минуту ничего не отвечал. Его мышцы вновь напряглись, но пират упорно продолжал делать вид, что умиротворен.

– Этот мудила будет наказан, жестоко наказан. Об этом не переживай, hermana, – без эмоций произнес пират, вдруг отстранившись и вставая с кровати. – Ложись спать, – бросил он и направился ко входной двери.

– Куда ты? – настороженно спросила я.

– Тебя ебет?! – вдруг раздраженно рявкнул он, обернувшись ко мне.

Но, увидев мое печальное и все еще напуганное выражение лица, Ваас немного смягчил тон.

– У меня дела, amiga. Меня не будет всю ночь… Так что спи спокойно, Mary, – последнюю фразу пират буквально выплюнул, вложив в нее остатки не пойми откуда возникшего раздражения и, возможно, даже обиды.

«Что именно его так разозлило?» – подумала я, сидя на кровати пирата с видом побитого щенка. «Хотя чему я удивляюсь – он просто чертов нарик…»

Ваас хлопнул дверью, не забыв запереть ее на ключ.

Утерев слезы, я накрылась одеялом и посмотрела в сторону Адэт – тигрица лежала к верху животом, смотря на меня из-под нависших на глаза усатых щек, не подавая признаков угрозы или опасности, словно это было не дикое животное, а обычная домашняя кошка.

Я легла спать, и еще долго вздрагивала от любого шороха за входной дверью, но большой зверь в комнате слегка успокаивал своим присутствием.

Комментарий к Day the third

Перевод*

– Босс, я не знал… Я правда не знал!

– Ублюдок! Я прикончу тебя!

========== Day the fourth ==========

День четвертый.

Я приоткрыла глаза, когда на веки упал ярко-оранжевый свет от восходящего солнца, чьи лучи пробивались сквозь прозрачные занавески. Даже через окно можно было видеть, какой же восход прекрасный: отлично гармонирующие друг с другом цвета моря и сочной зелени джунглей, бледно-оранжевое небо, покрытое редкими облаками, отдающее через штору каким-то матово-телесным цветом. Ветер с окна раздувал тонкую ткань и добирался даже до кровати, задевая мои волосы. Не холодно и не жарко. Я знала, что восход – это мое время, но за последние дни я чувствовала, что стремлюсь к закату, что падаю вниз…

Простынь сползла до талии, теперь прикрывая только бедра и ноги. Я потянулась, машинально переворачиваясь на другой бок, и заметила…

Его.

Ваас мирно спал на другом краю кровати, его дыхание было размеренным и тихим. Я замерла, боясь разбудить мужчину, но любопытство все же взяло надо мной верх, и я аккуратно, чтобы не издавать лишних звуков, устроилась поудобней, уложив голову на согнутый локоть, чтобы рассмотреть мужчину.

Он был красив. С этим сложно было поспорить даже мне – той, которая питает к пирату далеко не теплые чувства. Его внешность всегда вызывала чувство угрозы и отторжения, и он этим отлично пользовался. Ирокез, большой шрам на виске, широкие плечи, сильные и даже во сне напряженные мышцы и грубые забинтованные ладони… Но впервые увидев пирата во сне, когда он был таким умиротворенным, когда не кричал и когда на его лице не играл злобный оскал или ехидная усмешка, тогда я впервые обратила внимание на его тонкие губы, ухоженную эспаньолку, длинные ресницы и родинки на шее…

«Все, пора заканчивать».

Я приподнялась на локте, оглядывая помещение в поисках тигрицы: дикая киса видела десятый сон в царстве Морфея и даже усом не повела на издаваемый мной шорох. Я откинулась обратно на подушку: спать мне уже не хотелось, но на то, чтобы разбудить пирата или начать шляться по его комнате без разрешения, у меня духу не хватило. Поэтому единственным, что мне оставалось – это прикрыть глаза и продолжить вслушиваться в звуки ветра и прибивающих на берег морских волн, чувствуя тепло на веках от проникающего в комнату света. Так я незаметно для себя задремала…

Сквозь сон я почувствовала, как сбоку от меня слегка прогибается кровать – спиной почувствовала жар чужого тела, в нос ударил резкий запах мужского одеколона. Открыв заспанные глаза я встретилась непонимающим взглядом с Ваасом, сидящим рядом, но при этом буквально нависающим надо мной и пристально следящим за тем, как я сплю.

«Жуть…»

– Так и знал, что ты не спишь, принцесса, – после недолгого разглядывания моего заспанного лица, произносит пират. – Чего такая зашуганная? Что, кошмары снились? А то, я смотрю, у тебя с этим проблемы.

– А… Да нет вроде…

Я попыталась аккуратно отползти от пирата по мягкой простыне, но тот как бы невзначай оперся на руку сбоку от меня, преградив мне путь.

– Верни майку, – отчеканил Ваас своим слегка хриплым после сна голосом, легко улыбаясь.

До меня не сразу дошли его слова. Я и совсем забыла, что пират вчера дал мне свою майку, и лучше бы не вспоминала об этом никогда – на душе вновь стало паршиво от воспоминаний об Оливере…

Но виду я не подала, только впилась тупым взглядом на мужчину перед собой.

– Ну не похерачу же я полуголым разбираться с возвратами.

Поднятая вверх бровь и нахальный голос свидетельствовали о хорошем настроении главаря пиратов.

– А тебе, я уверен, и без нее будет неплохо…

Ваас окидывает меня оценивающим взглядом с головы до ног, и только тогда до меня доходит, что чертово одеяло уже сползло к моим ногам, а майка после сна задралась до неприличия высоко.

«Черт…»

При виде моего херово скрываемого смущения мужчина усмехается и не теряет лишний повод сострить.

– Да не парься, принцесса. Вечером я ее тебе отдам, – он вдруг наклонился ко, и его голос опустился до нахального шепота. – И ты снова сможешь вдохнуть мой запах, забывая обо всем на свете…

Растянув губы в широкой улыбке, Ваас клацнул зубами возле моего уха, и засмеялся, когда я с недовольным видом оттолкнула его на другую половину кровати.

– Иди ты… – беззлобно ответила я.

Быстро притянув одеяло к груди, я отсела подальше от Монтенегро, который в этот момент посмеивался над своей же шуткой, лежа на боку и опираясь на локоть.

– Вечером? То есть… Все оставшееся время я буду жить здесь?

– Бинго, amigo. С утра у тебя голова лучше варит, я учту это.

– И я не стесню тебя? – с иронией уточнила я, пробежав взглядом по комнате главаря пиратов.

– Ну что ты, Mary, – с сарказмом ответил Ваас.

В его глазах загорелись язычки пламени

Возможно, так в них отражалось солнце, но выглядело это отнюдь не дружелюбно.

– Лучше волнуйся о том, как бы я не стеснил тебя…

– Окей…

Я не нашла другого выхода, как попросту увести взгляд. Но пират оставался настойчив – уже через считанные секунды я услышала требовательное «кхм-кхм» со стороны Вааса. С мольбой в глазах я обернулась к мужчине, который растянул губы в издевательской усмешке и, сука, выжидающе молчал.

– А… В чем мне ходить? – вежливо поинтересовалась я, закусив губу изнутри.

– А в чем ты хочешь? – безмятежно спросил пират, пожав плечами.

Я не ожидала такого вопроса и глянула на майку Вааса, в которой спала.

– В такой же майке.

– Мм… Ну окей, amiga, – ненадолго задумавшись, ответил Ваас.

Лениво поднявшись с кровати и попутно разминая затекшие мышцы, он направился в сторону выхода и остановился на пороге.

– Адэт, кс-кс-кс, – позвал он тигрицу, и та лениво подняла на хозяина свою большую голову, смотря на него внимательным взглядом. – Охраняй нашу гостью, как сокровище, но…

Его насмешливый и одновременно угрожающий взгляд встретился с моим, от чего холодок пробежал по коже.

– Только дернется с места – цепляйся в глотку.

Пират вышел из помещения, даже не потратив времени на то, чтобы запереть дверь на ключ. Казалось, появившаяся автоматом мысль о побеге уже была учуяна дикой кошкой, и та глухо рыкнула на меня и, приняв удобное лежачее положение, впилась в меня желтыми глазами. Она не сводила с меня взор до тех пор, пока не вернулся главарь пиратов.

Вернулся он, к слову, быстро. В руках у него была такая же красная майка, которую пират протянул мне, сказав надеть ее. С благодарным кивком я приняла «подарочек», встала с кровати, развернув ткань, лицезрея мужскую темно-красную майку размером чуть меньше, чем была у главаря пиратов. Кинув ее на кровать, я хотела было снять с себя майку пирата, но вдруг вспомнила об его присутствии, бросив пристальный взгляд на мужчину – тот стоял невдалеке, сложив руки в карманы, и безэмоционально разглядывал мое тело. Заметив мой настороженный взгляд, он заметно напрягся.

– Чего вылупилась, Mary? Я же сказал, ты не в моем вкусе. Давай быстрей блять, не трать мое время, – огрызнулся он.

Я замялась, слегка сжав концы майки, и ломалась между тем, чтобы поднять их и между тем, чтобы попросить пирата отвернуться. Однако дело было далеко не в застенчивости – сейчас было все иначе. Не было глупых комплексов – был только страх. Непонятное чувство, сковывающее мои движения и разум. Я чувствовала себя как будто не в своей тарелке.

«Я же говорила: во мне что-то сломалось…» – невольно подумала я, судорожно выдыхая при воспоминаниях об ублюдке Оливере, о прикосновениях его грубых рук, о том, как он пах, о том, что он говорил и как целовал меня, впиваясь зубами в мою и так разбитую кровоточащую губу, и как порвал на мне майку…

В какой-то момент мне уже самой захотелось снять эту чертову вещь. На зло Монтенегро, на зло своему страху и отчаянью. Мне хотелось доказать себе, что я осталась прежней, что этим ублюдкам все еще не удалось сломить меня, не удалось поселить в моем сердце сомнения и недоверие, которые останутся со мной до конца моих дней. Несмотря на обилие мыслей, они проносились в моем разуме со скоростью света.

Я хотела. Правда хотела побороть свой страх… Но у меня не вышло.

– Отвернись…

Я смотрела в точку перед собой. Несмотря на мой тихий голос, он был полон раздражения, но адресовано оно было отнюдь не главарю пиратов. Правда, тот принял все на свой счет.

– Amiga, мы, видимо, друг друга не поняли… – угрожающе процедил Ваас сквозь зубы и сделал шаг мне навстречу. – Ты, сука, мне сейчас что-то, мать твою, приказала?

«Я не могу. Просто… не могу» – вертелось в голове.

Я была в отчаянье. Была разочарована в себе и своей же слабости.

– Просто… Просто отвернись, Ваас! – раздражение вылилось наружу, и я невольно повысила голос, зная, чем это чревато.

Я не могла осмелиться посмотреть на этого человека, и, произнеся вслух его имя, я только сильнее сжала ткань в руках. В комнате повисло молчание, но продлилось оно недолго.

– Что, принцесса, не можешь забыть вчерашнюю ночь? – гаденько усмехнулся Ваас, глядя на смятые края майки в моих руках.

– Не смей! – прошипела я, резко оборачиваясь к пирату.

А ему это понравилось.

– Как тот урод прикасался к тебе… – шаг в мою сторону.

– Перестать, пожалуйста…

– Как он ставил тебе эти метки на шее, – Ваас брезгливо кивнул на засосы на моей шее, но с его лица не пропала издевательская усмешка.

– Заткнись!

– Как он шептал тебе, как сильно хочет взять тебя прямо здесь и сейчас…

Ваас был уже в шаге от меня, а я не могла и сдвинуться с места. Зашлась сбивчивым дыханием, чувствуя себя беззащитной и слабой, потому что его слова, голос, интонация, его медленный приближающийся шаг… Все напоминало о той ночи, заставляло переживать все заново. Казалось, что это вовсе не Ваас передо мной, а мой чертов насильник.

«Почему он так жесток?! Чем я на этот раз заслужила такие издевательства?!»

В горле встал ком. Мне было самой от себя противно, противно от того, насколько я сейчас жалкая, насколько я трусливая и насколько слабая.

От того какая я, рядом с ним, человеком напротив.

Ваас способен так легко обвести меня вокруг пальца, с таким азартом играть со мной, дергать за ниточки, как марионетку, развлекающую пирата в его личном цирке. Он питается моим страхом и ловит кайф от моих слез.

Оказавшись в шаге от меня, Ваас, все так же ухмыляясь, вдруг притянул меня за талию. Меня обдало не жаром – меня обдало холодом. Его руки были совсем другими. Не знаю, как описать их разницу, но они были другими, вот только это не делало их прикосновения какими-то приятными или хотя бы менее пугающими.

Любое прикосновение сейчас воспринималось подсознанием как чертова опасность…

– Не трогай! – выкрикнула я.

Мой голос подвел меня: он вздрогнул, заставив мужчину улыбнуться еще шире. Я попыталась вырваться из его рук, но хватка пирата была сильной и грубой. Хотелось заплакать, закричать и вжаться в угол, не чувствовать ничьи прикосновения, тем более прикосновения Вааса. Как бы сложно это ни было признать, но разочаровываться в этом человеке мне хотелось меньше всего, нежели в других поехавших на этом гребаном острове.

– Отвали, Ваас! Я серьезно, мать твою! – уже чуть ли не хныча, молила я.

– Тс-с-с… – улыбнулся пират, не дав мне вырваться.

Он прикоснулся своим лбом к моему, заставляя против воли смотреть в эти безумные изумрудные глаза.

– Решила пойти против своего спасителя? Против меня, Бэмби? Но ты забыла, кто перед тобой. И я тебе напомню…

На ум пришли самые дурные мысли – я дернулась, но, конечно же, меня только сильнее прижали к себе, сжимая пальцы на моем теле до синяков. Выражение лица пирата приняло серьезность, не осталось и тени улыбки.

– Я твой чертов Бог, hermana. Твое единственное спасение. Я один из всех этих ублюдков на этом острове, грозящих тебе смертью, долгой и мучительной… Но в то же время я единственный, с кем ты будешь в безопасности, принцесса. Единственный человек, рядом с которым ты еще сможешь сохранить остатки разума, рядом с которым тебя не поглотит безумие. А знаешь почему, Бэмби? Потому что безумие – это я.

Я сильнее упираюсь руками ему в грудь, но это не помогает – он все еще держит меня за подбородок, заставляя вслушиваться в каждое сказанное им слово…

– Я – Царь и Бог этого ебучего острова, hermana. Даже подумать не смей о том, чтобы указывать мне, что делать, окей? – прошипел он.

На миг он замер, бегая глазами по моему лицу.

– Может, однажды ты выбесишь меня настолько, что я сам всажу тебе пулю в лоб… Вот только это буду я. Никому другому я не позволю лишить тебя твоей никчемной жизни. Особенно своей сестрице, которая явно успела наплести тебе о том, как ты важна для ее народа, а?

Я не знала, о ком он говорит. Никакой сестры Вааса я и знать не знала, даже не видела ее, но время спрашивать об этом пирата было явно неподходящее.

– Никто не должен трогать тебя, Mary, а ты ни на кого не должна смотреть с таким страхом, как на меня. Выкупаешь, а?

В ответ я упрямо молчала, сдерживая предательски скатывающиеся по щекам слезы.

– Потому что я – твое спасение. Спасение от своей ебанутой сестры, от той жизни и силы, которую она тебе предложила, от всех страданий и мук, которые ты могла испытать, если бы не попала ко мне в руки, принцесса. А потому сейчас ты – моя. И бояться ты будешь…

Ваас провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы.

– Только меня.

***

Трясясь под кочкам извилистой дороги, я отреченно смотрела в окно внедорожника и с тоской вспоминала Доктора Эрнхардта. Он был прав, продолжался сезон дождей. Пока мы ехали в особняк, над головой сгущались черные тучи, наводя над островом тьму, и даже у горизонта не было видно тонкой полоски чистого неба. Гроза должна была начаться с минуты на минуту, но она терпеливо выжидала, пока Ваас припаркует тачку под навесом, и мы окажемся в сухом помещении.

Вот тогда с улицы послышался раскат грома, сначала тихий, какой-то утробный, становясь с каждым разом все и громче и протяжнее. Полил дождь, перерастая в сильный ливень. Забушевал тропический ветер, а над бушующим морем засверкала молния. Океан медленно наполнялся дождевой водой – уже через час невысокое подножие горы, на которой находился особняк, было скрыто в темно-синей соленой пучине…

Доктор любезно предоставил мне какой-то большой старый палантин, накинув его мне на плечи: в доме было довольно холодно, так как единственным источником тепла здесь было палящее солнце, которое уже давно скрылось за черной пеленой туч. Я сидела на диване в гостинной и дожидалась Вааса. Тот, в свою очередь, отправился сюда за новой дурью и сейчас возился в Green House, пока мы с Эрнхардтом тихо переговаривались в доме. Я помнила о том, как пару дней назад об мою кожу любезно потушили ебучую сигарету, поэтому вела разговор тихо и была более осторожна в выборе выражений. На всякий случай…

– Кто знает, сколько мне осталось… – прошептала я, нервно теребя выбившиеся из палантина ниточки.

Тема разговора зашла о моем покупателе. Больная тема для меня, но игнорировать ее было бы глупо и бесполезно. Эрнхардт поинтересовался датой сделки, а я и сама не знала, когда меня отправят покупателю.

– Ваас говорил про неделю… Прошло уже четыре дня, и что-то мне подсказывает, что ад наступит гораздо раньше.

Док покачал головой, с жалостью смотря на меня. Он долго молчал, да и что он мог мне сказать? «Да ты не переживай так! Все будет хорошо!» – это он должен был сказать? Если так, то я бы там же сбросилась с чертовой вершины прямо в море. Все-таки, когда люди говорят, что все будет хорошо, они просто завуалированно предлагают тебе смириться с обстоятельствами и ждать приговора, дарованного тебе судьбой.

Судьба, Боже… Ни в какую судьбу я не верила. С чего бы вдруг в мире существовала сила, которая предопределила бы всем людям их спутника жизни, их статус в обществе, размер их дохода или дату смерти? Да ничего в этом мире не зависит от судьбы. Это просто удобная отговорка, чтобы аргументировать неудачи в жизни. Все зависит только от человека: трудолюбие и старание приведут его к успеху, терпение и разумность – к большим деньгам, внутренний мир – к человеку, который будет идти с ним по жизни, который будет разделять с ним его интересы и увлечения, его счастье и горе. А из низкого положения всегда можно подняться выше, стать лучше тех, кто родил и воспитал тебя, быть добрее, любить себя и окружающих…

И я тоже должна была управлять своей жизнью. Должна была как можно скорее сбежать из этого места, спасать свою задницу… Но как только я представляла на своем месте моих друзей – все возвращалось к исходной точке и приводило к тупику.