Текст книги "Не избранный (СИ)"

Автор книги: Мятноглазка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 52 страниц)

– Уговорила, – вздохнула Канарейка и потянулась за дичью. Откусив два кусочка, она вновь уронила голову, инстинктивно прикрывая котят хвостом.

– Пойдём, – шепнула Ласка Крылатому, и он удивлённо посмотрел на мать. – Идём, идём.

Поддавшись, кот вышел наружу вслед за Лаской. Ему в глаза ударило солнце – оно ещё не зашло за камни и свободно освещало всю поляну. Крылатый сел, жмурясь от тепла. Кажется, Зелёные Листья уже наступили. Всё прямо как он помнил: свет, лёгкая духота, аромат трав и свежий ветер. Рядом устроилась мать, и он перевёл взгляд на неё.

– Почему ты меня выгоняешь?

– Канарейке сейчас сложно. Дай ей побыть немного наедине с детьми, – попросила кошка. Её нежные кремовые ушки прижались к голове, будто она ждала отпора. – Душистенький совсем плох. Боюсь, он не вытянет.

– А она сама знает это?

– Наверняка. Она это чувствует.

– Ей снятся кошмары, да? Она говорила во сне, – Крылатый устроился поудобнее у материнского бока, отчего-то стыдливо оглядываясь.

– Видимо, так. Она даже со мной об этом не говорит, – вздохнула Ласка и положила голову на плечо сыну. Тот вздрогнул: он уже забыл, что перерос мать. – А как у тебя дела? Вы помирились с сестрой?

– Так заметно, что мы ссорились?

– Пшеница иногда обидчивая, прямо как ваш отец, – проговорила кошка будто в шутку, но без тени улыбки.

– Ветрохвост? Он что, обижает тебя? – Крылатый огляделся в поисках серого кота, но того не было на поляне. Опять.

– Нет, что ты. У нас всё хорошо. Судя по Пшенице, вы и правда помирились.

Пышный хвостик указал на золотистую воительницу, которая весело смеялась с Морошкой и Ночницей. Крылатый кивнул.

– Только ты что-то совсем невесёлый. Что тебя тревожит?

– Ничего, мам, всё нормально, – пробормотал кот. Ему было неловко оттого, что Ласка заметила это, но он не мог рассказать ей всего. Она ведь такая слабая, такая беззащитная… Она может быть просто не готова к этому.

– Да, я так и думала, – вздохнула она и аккуратно погладила его хвостом по спине. – У вас уже давно своя жизнь. И всё-таки, могу я сказать тебе кое-что?

– Да, конечно, – он не понимал, к чему ведётся разговор. Ласка отстранилась и серьёзно, как никогда раньше, взглянула ему прямо в глаза.

– Что бы не тревожило тебя, знай: ты сможешь справиться с любой бедой. Я говорю это не потому, что хочу поддержать, а потому что знаю тебя с самого рождения. Ты всегда был сильным. Защищай сестру, как ты делал это раньше, но и себя не подставляй. В любой ситуации у тебя есть союзники – твои соплеменники. Я, наверное, не лучший пример для подражания, но знаю, что ты можешь стать себе примером сам. Только, пожалуйста, береги себя и сестру. Хорошо?

Взгляд серых глаз смущённо перескочил на землю. Крылатый сидел неподвижно несколько секунд, вглядываясь туда, где только что были мамины зрачки.

«Ты всегда был сильным. Береги себя и сестру».

Он не знал, почему всё ещё стоит, будто в оцепенении. Те слова, которые сказала ему Ласка, отчего-то казались чрезвычайно важными, и он повторял их про себя снова и снова. Они раздавались эхом в его голове, бесконечно множились и крутились туда-сюда, словно не хотели уходить.

«Ты можешь стать себе примером сам».

Он очнулся: Ласка всё ещё сидела перед ним, потупив глаза. Эта жалкая, съёженная кошка, тем не менее, смогла дать Крылатому кое-что очень важное прямо сейчас. Он потянулся и положил подбородок на макушку матери, точно как она сама делала многие луны назад.

– Спасибо.

Он отстранился. Та помялась, разглядывая свои лапы, что-то пробормотала себе под нос, а потом лизнула сына в плечо и быстро отошла. Крылатый видел, как её ушки взлетели вверх, и улыбнулся.

«Мам, ты хорошая кошка».

Он прикрыл глаза, чтобы осмыслить происходящее, как он любил делать. Разговор с Осеннецветик, примирение с сестрой, теперь сцена с мамой. День, похоже, удался, а ведь только-только миновал полдень! Крылатый довольно мурлыкнул и встал. Даже солнце, кажется, светило ярче, несмотря на нависшую угрозу, о которой он ни на миг на забывал.

И всё-таки сегодня был прекрасный денёк. Он видел, как у Скалы мирно что-то обсуждают Молнезвёзд с Осеннецветик: похоже, они наконец нашли общий язык. Глашатая говорит серьёзно, но её глаза так и горят. Молнезвёзд чуть погодя отходит в сторону, а к Осеннецветик подскакивает Одуванчик, и они начинают живо что-то обсуждать, изредка посмеиваясь. Похоже, у этих двоих есть нечто, что связывает их. У кустов же собрались воители, и, кажется, у них тоже было вполне себе ничего. Иногда оттуда слышались смешки и переговоры, там же крутился Солнцелап, как всегда, а коты беззлобно шикали на бегающих под лапами Клеверушку и Мятлинку.

Крылатый решительно зашагал к кругу соплеменников, а на морде сама собой появилась лёгкая улыбка. Да, иногда лучше просто расслабиться. Он не обязан контролировать всё – для этого есть предводитель, глашатая, старшие воины, в конце концов. А он может пока просто посидеть с друзьями и знакомыми, растворившись в идиллии мира и добра. Ведь для чего ещё существуют хорошие дни?

Комментарий к Глава 50.

Простите за такую небольшую и, может быть, не очень хорошую главу. Зато она юбилейная! Подумать только, 50 глав…

(Всё-таки надеюсь, что вышло не очень плохо)

========== Глава 51. ==========

Бам!

Пшеница упала. Прыжок, так изящно задуманный, оборвался, и бравая охотница покатилась по траве, проклиная про себя злополучный камень. Кролик насмешливо махнул хвостом и исчез за ближайшим стволом, а Пшеница фыркнула и приподнялась.

– Ты в порядке? – крикнули издалека. Пшеница повертела головой в попытке отыскать кричащего и наконец заметила среди деревьев фигурку кота. Силуэт показался ей знакомым, и она, забыв о добыче, понеслась в сторону Грозовой границы, кое-как перепрыгивая ветки и корни.

– Да, я в норме! – отозвалась она и наконец узнала собеседника. Он приветливо помахал хвостом. – Привет, Тенекрыл! Как дела у вас?

– Ничего, живём потихоньку. Как в Ветре? Лисы больше не шастают? – кот приблизился к границе, и золотистая смешалась. Она не знала, что ответить. Если она сейчас скажет правду, ей сильно попадёт…

– Ну, вроде как да, а вроде и нет, – пробормотала она и тут же улыбнулась. – А как Льдистая? Пересвет говорил, что их котята родились уже луны две назад!

– А то. Бегают и орут, как все малыши, – фыркнул Тенекрыл. – А вот Льдистая в порядке и даже ходит в патрули. И… хочешь сюрприз?

– Что за сюрприз? – Пшеница навострила уши. От Грозовых можно было ожидать чего угодно, но, судя по расслабленным мышцам Тенекрыла, ничего плохого его слова не предвещали.

– Она сегодня со мной!

– Что… правда? Позови её, позови! – кошка подскочила на месте и чуть не заплясала от радости. Льдистая тут! Как давно они не виделись, уже сто сезонов прошло, наверное!

Кот усмехнулся, крикнул в чащу – и вот оттуда показались сперва белые уши и морда, а потом и всё остальное. Пшеница набрала побольше воздуха.

– Привет, Льдистая-а-а!

– Малыш, ты? Вот не ожидала, – Грозовая сморщилась от такого громкого приветствия, но подошла ближе. – Как жизнь?

– Всё хорошо, а как у тебя? И у Пересвета? Ваши котята похожи на вас? Они милые?! – кошка подалась вперёд, но вовремя вспомнила о границе и села.

– Тихо, не тараторь. Да, котята прекрасны. Наверное, на Совете слышала.

– Да, Морозненький и Рябинушек. Ты их оставила в лагере? – Пшеница только сейчас вспомнила, что королевы редко покидают малышей. Льдистая отмахнулась.

– Не всю же мне жизнь в детской сидеть. С ними Белокрылка и Пересвет, а я решила развеяться. Ты сама ещё не планируешь детишек, м? Слышала, вы там сладкая парочка с кое-кем!

– Ой, я даже не знаю, мы с Рассветом об этом не говорили… – смущённо протянула Пшеница. Котята? Это было бы довольно весело, наверное.

– Ладно, ладно, не лезу. В конце концов, ты сама ещё ребёнок, – сказала Льдистая и хитро улыбнулась.

– Это кто тут ребёнок, эй?!

– Пшеница! Хватит языком чесать, ты хоть что-нибудь поймала? – сердитый голос настиг воительницу, и она подскочила на месте.

– Ой. Простите, меня сейчас Завитой съест. Пока, Тенекрыл, пока, Льдистая, передавайте привет остальным, особенно котяткам!

– Ага, – кивнула Грозовая. Пшеница развернулась и кинулась к своим. Лапы легко принесли её на ровный участок, где сидел, поджав лапы, чёрно-белый кот.

– Завитой, прекрати командовать, сам бы поработал, – пробурчала она, когда дошла до соплеменника. Остальные охотники были неподалёку – их можно было разглядеть даже отсюда.

– Я веду патруль! – вспыхнул Завитой, и его шерсть, казалось, закудрявилась ещё сильнее.

«Вот задавака, впервые в жизни ему охоту доверили, а ведёт себя, как будто его к нам предки послали на бренную землю предводителем!» – мысленно возмутилась Пшеница, но отвечать не стала. Ей не хотелось терять приподнятое настроение, и она побрела в сторону, надеясь найти дичь. Вообще-то, стояла прекрасная погода для охоты: послеполуденное солнце мягко освещало холмы, жары не было, оттого вокруг постоянно кто-то шуршал и копошился, а может, это всё было играми ветра. В любом случае происходящее Пшенице нравилось. Она с первой дичью влюбилась в это дело так, что шерсть сама собой пушилась, а глаза щурились от предвкушения.

Она замерла, когда впереди показался бурый хвостик крольчонка. «Интересно, это тот же или не тот?» – подумала кошка, шаг за шагом приближаясь к цели. Если этот малыш одурачил её в прошлый раз, теперь он уж точно не уйдёт! Азарт охоты разливался по её лапам тяжёлым напряжением. Сейчас она его…

Добыча вдруг насторожила ушки, но, не успел кролик заметить охотницу, как она выскочила из травы и кинулась на него. Молодой зверёк был силён, но не слишком быстр, и потому в несколько прыжков кошка догнала его и прокусила шею. Кролик обмяк, не успев даже как следует поцарапать кошку, и сладкий запах еды заставил Пшеницу блаженно зажмуриться.

– Вот видишь? Я поймала! – с гордостью сказала она, когда кролик и попавшаяся по пути мышка очутились рядом с Завитым. Он что-то пренебрежительно буркнул, но уже подтягивались и остальные. Буревестник и Морошка с Солнцелапом пришли с полными пастями дичи, и, обмениваясь весёлыми фразами, патруль направился в лагерь. Будто бы и нет никаких бродяг. Будто нет напастей и зла. Канарейка здорова, Уткохвост тоже, и всё в племени хорошо. За это Пшеница и любила охоту – там можно было забыть обо всем остальном и раствориться в процессе.

В лагере она уже заведомо прижала уши, но негатива оказалось куда меньше, чем обычно. Да, всё ещё был ворчливый Уткохвост, снова на свежем воздухе, а Канарейка сидела в детской. И всё-таки сейчас ничего плохого не происходило, и оттого Пшеница чувствовала себя гораздо лучше, чем обычно.

– Пшеница!

– Рассвет? Привет!

Она бросилась к коту и ткнулась носом в его нос, пока он не успел ничего понять. Затем мурлыкнула и изящно уселась рядом.

– Что-то ты такая радостная сегодня, – заметил кот сквозь тихое мурчание, и, хоть он упорно скрывал своё смущение, рыжий кончик хвоста так и вертелся туда-сюда. Пшеница пожала плечами.

– Охота удалась. О, и я видела Льдистую! У неё с Пересветом котята, помнишь?

– Ага, – Рассвет сел поудобнее. – Как они там? Кстати, пока не забыл, сегодня будет собрание.

– Зачем?

– Кто знает. Осеннецветик сказала только, что скоро Молнезвёзд соберёт, когда все будут в лагере, и всё.

– Может, это из-за Уткохвоста? Вдруг он выздоравливает, – улыбнулась Пшеница, но вид самого калеки, что лежал возле целительской, никаких изменений не предвещал. По крайней мере, Уткохвост уже не так агрессивно реагировал на котов. Кроме разве что Канарейки, но это особый случай. Вот к нему подбежала играющая Клеверушка и наскочила на хвост: он шикнул на малышку, но та, смеясь, побежала дальше.

– Хотелось бы… – Рассвет глянул на Скалу. – О, смотри, сейчас начнётся.

Где-то под висящим в небе солнцем появился Молнезвёзд, и его полосатая шкура засветилась под лучами. Коты мигом оживились, и, не успела Пшеница даже моргнуть, как вокруг собралась целая толпа заинтригованных друзей и знакомых. Тихие переговоры умолкли: Ветряные приготовились слушать.

– Дорогие соплеменники! – начал предводитель, и Пшеница скорее почувствовала, чем увидела, как Рассвет закатил глаза и драматично вздохнул.

– Да ладно тебе, просто он любит речи, – шепнула она в ухо коту, слегка приподнявшись, чтобы дотянуться.

– Просто сколько можно болтать? – так же тихо прошептал ей Рассвет, и его теплое дыхание опалило ухо кошки. А Молнезвёзд неторопливо продолжал:

– Я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить несколько новостей, хороших и не очень. Прошу прощения за то, что пришлось приостановить патрули. Клянусь, после собрания все смогут приступить к своей работе.

– Хотя да, ты прав, – снова зашептала Пшеница другу и хихикнула.

– Тише вы! – шикнула Легкокрылка, и оба синхронно втянули голову в плечи.

– Прости.

– Как вы все знаете, в последние дни состояние Канарейки и её котят было плачевным. Что ж, теперь это окончилось, но не так хорошо, как хотелось бы, – Молнезвёзд будто специально растягивал речь, и Пшеница насторожилась. Что случилось с Канарейкой? – Один из её сыновей, Душистенький, погиб.

Кошка охнула и повернула голову к детской. Она помнила этого малыша – вечно спящего, лишь иногда шевелящегося буро-черного котёнка, которого Канарейка оберегала до последнего момента. Каково сейчас ей?.. Хорошо хоть сама в порядке и Лопушок тоже. И всё-таки…

– Угроза жизни Канарейки и Лопушка миновала, так что, думаю, новых жертв пока не будет, – подытожил предводитель. – Теперь что касается Уткохвоста. Мышеуска, выступи, пожалуйста.

– Ой, про Уткохвоста! Он наверняка поправляется! – обрадовалась Пшеница, но новый тычок от Легкокрылки заставил её замолчать.

– Здравствуйте. Сразу к сути: улучшений пока нет. Многие спрашивают о его состоянии, но, боюсь, только время покажет, срастётся ли лапа вновь, – сухо доложила целительница, и все надежды Пшеницы раскололись напополам с угрожающим треском, как сломанная кость. Она опустила голову.

– Ничего. Шансы ведь ещё есть, он поправится, – тихо проговорил Рассвет, и кошка почувствовала, как друг несмело обхватывает её хвост своим.

– Хотелось бы… Спасибо.

– Спасибо, Мышеуска. Ну, а теперь к хорошим новостям, – крикнул Молнезвёзд, и Пшеница снова подняла взгляд. Что-то ещё произошло? Эх, вот бы бродяги исчезли! На секунду в груди и правда затрепетали безумная надежда, и, хоть что-то внутри и говорило, что такой исход невозможен, кошка в нетерпении заёрзала на месте, чуть не отдавив своему благоверному лапы.

– Вы знаете, что сейчас над нами висит угроза, и потому нам нужно как можно больше оруженосцев и воителей для обороны и подготовки. Чем больше нас будет, тем лучше, и поэтому… – он обвёл глазами толпу. – Мятлинка, выйди вперёд, пожалуйста.

– Чего? – взвигнула кошечка, и Пшеница увидела, как Голубика мягко улыбается. – Мама, почему ты мне ничего не сказала?!

– Это был сюрприз, – королева кивнула дочери. – Давай, ты справишься!

– И всё равно это нечестно, – Мятлинка сморщилась, когда язык матери скользнул по её макушке. – Эй, я чистая!

– Ну же, иди. Молнезвёзд ждёт тебя.

Белая кошечка на серых лапках осторожно подошла к Скале, будто не верила, что это взаправду. Она держалась молодцом: даже перед всеми соплеменникам бывшая Речная не дрожала, а стояла спокойно, хоть её взгляд и метался туда-сюда.

– Конечно, тебе ещё не совсем шесть лун, но я считаю тебя готовой к обучению, – проговорил Молнезвёзд, и кошечка задрала голову вверх. – Мятлинка, с этого момента и до того, как ты получишь звание воительницы, тебя будут звать Мятлолапка. Одноцвет! Ты лишился прошлой ученицы, так что я даю тебе второй шанс. Дай Мятлолапке знания и силы, достойные будущей Ветряной воительницы!

Черно-рыжий вышел к своей новой ученице, смущённый не меньше её самой, и они соприкоснулись носами. Пшеница, даже позабыв об Уткохвосте и Душистеньком, закричала со всеми вместе имя новой ученицы. Подумать только! Она наконец смогла, даже несмотря на то, что была Ветряной лишь наполовину. Кошка видела, как Серогрив шутливо подталкивает дочь, а Голубика прижимается к его плечу и улыбается. Да, Молнезвёзд хорошо придумал сказать хорошие новости после плохих. Сам полосатый кот уже спрыгнул вниз, предоставив соплеменникам возможность обсудить услышанное и поздравить новоиспеченную ученицу.

– Мятлолапка, ты большая молодец! – воскликнула Пшеница, когда наконец-то добралась до кошечки. Сияющие глазки остановились на ней, и ученица закивала.

– Спасибо!

– Удачи, Одноцвет, – с улыбкой сказала кошка вновь ставшему наставником воину, и тот улыбнулся в ответ. Ещё неизвестно, кто больше радовался из них двоих – оба буквально сияли от радости и гордости. Соплеменники на удивление живо поздравляли кошечку, даже те, кто был когда-то против Речных. Пшеница кое-как выбралась из толпы котов и остановилась прямо перед Уткохвостом.

– Ты не переживай, ты всё равно поправишься! – с ходу начала кошка, но он сморщился.

– Что, я теперь для тебя только сломанная лапа? Ты даже не поздоровалась.

– Нет, конечно. Привет, – она села рядом. – Ты мой друг, и ты это знаешь. Переставай быть букой, я пытаюсь поддержать тебя.

– Сама ты бука, а мне, может, никогда больше не ходить, – зло проговорил кот. – Немощный, как старейшина, даже хуже! Вот и Мятлинку посвятили раньше времени, чтоб меня в строю заменить…

– Мне кажется, ты не так понял Молнезвёзда, – она ткнула его лапкой в бок. – Ну, хватит раскисать! Мышеуска хорошая целительница, и Цветинка тоже. Недаром же её выбрали Звёздные предки.

– Предки, предки. Меня предки уберегли? – Пшеница сочувственно посмотрела на кота, но тот только сжал зубы. – Эх, что с тобой говорить.

«Что со мной говорить?! А сам-то! Я не хуже тебя знаю про Звёздных, нет, даже лучше знаю. Я с ними лично виделась кучу раз. Нашёлся тут умник!»

– Ну ладно, ты поправляйся, – бросила она вслух и отошла от кота. Подумаешь. Зато теперь есть новая ученица. И Канарейке ничего не угрожает… «Точно, Канарейка! Надо бы к ней заглянуть».

Она юркнула в детскую и сразу заметила гнёздышко подруги. Старших котят не было видно, возможно, они поздравляли подругу. Пшеница подошла ближе, и жёлтые глаза Канарейки засияли из тени.

– Эм… привет. Как ты?

– Нормально, – королева погладила хвостом Лопушка. Она выглядела довольно спокойно для матери, потерявшей своего ребёнка, даже с учётом её прошлого состояния. – Ты как?

– Я-то хорошо… Душистенького жалко немного. Но он теперь будет играть с сестрёнкой на небесах, – задумчиво ответила она. – Правда ведь?

– Может быть, – Канарейка пожала плечами.

– Тебе что, всё равно?

Кошка подняла голову вновь. В её глазах блестели едва заметные капельки слёз, и только сейчас Пшеница увидела это.

– Ой… да, прости, конечно, тебе не всё равно! – быстро поправилась она.

– Ничего, – Канарейка вновь посмотрела на сына. – Просто он был так похож на отца. Мог бы вырасти таким статным, красивым…

– Лопушок будет красавец, я уверена, – Пшеница потянулась потрогать тёмно-рыжую шерстку с белыми пятнышками, но Канарейка загородила ей путь хвостом.

– Ой, прости. Я как-то инстинктивно, – прошептала она, но воительница уже отдернула лапу.

– Ничего. Я не буду его трогать.

– Кстати, вчера он впервые открыл глазки, – на мордочке Канарейки появилась слабая улыбка. – Они у него жёлтые, прямо янтарные. Как у Билла…

– Он спит? – шёпотом спросила кошка, торопясь сменить тему. Канарейка кивнула, и Пшеница прижала ушки к голове, понимая, что только что порядочно нашумела.

– Ну, если с тобой все хорошо…

– Всё замечательно. У меня есть сын, и он не умрёт, так что всё будет хорошо, – королева улыбнулась, на этот раз смелее, и Пшеница выдохнула. Кажется, странные тревоги подруги унёс с собой её сын на небеса.

– Ну ладно. Тогда я пойду.

Попрощавшись с подругой, она выбралась наружу. Все уже разошлись по своим делам, и только Клеверушка неслась прямо к палатке, видимо, чтобы отыскать сестру. Пшеница смешливо фыркнула, когда кошечка споткнулась, и помогла ей встать.

– Они так быстро растут, – послышалось рядом.

– Ой! Ночница. Да, они очень милые! Наверное, теперь Клеверушке будет не так весело без Мятлолапки.

– Ничего, она найдёт себе занятие, – усмехнулась чёрная. – Только вот за Тихоню волнуюсь.

– А что с ней?

– Бедняжка отравилась старым кроликом вместе с Крикливым. Клеверушка, проказница, подговорила её попробовать взрослую еду! Они сейчас у Цветинки, и всё же страшновато.

– А Мышеуска где?

– Только что приняла их двоих и ушла проведать своё племя. Нет, ты не подумай, я доверяю Цветинке… – кошка повертела головой. – Кстати, ты не видела Буревестника?

– Он в норе, кажется, – Пшеница указала на утёсниковый туннель, и Ночница, поблагодарив, побежала туда. Воительница же села у камней и вздохнула.

«Так много всего происходит! Прямо круговорот какой-то, всё вертится и движется. День хороший, только вот Канарейку жалко и Уткохвоста, да ещё и Тихоня с Крикливым… Может, к ним зайти? Или помешаю Цветинке?»

– Пшеница!

Её окликнули вновь – в который раз за день. Крылатый приземлился рядом, и кошка тихо фыркнула. Он извинился не так давно, и всё-таки след обиды остался глубоко внутри, так что при появлении брата сразу неприятно защекотало в груди. Она на всякий случай отодвинулась.

– И тебе привет. Что хотел?

– Слушай, я тут такую штуку придумал, – деловито начал кот и что-то нацарапал на земле лапой. – Если мы вместо прямой разведки пойдём на нейтральные земли и обойдём рощу с другой стороны…

– Погоди-погоди-погоди. Чего? – Пшеница склонила голову набок, но не смогла разобрать рисунка. – Ты опять про своих бродяг?

– Что значит «своих»? – он вздохнул. – Только не говори, что тебе опять лень этим заниматься. Я просто придумал неплохую тактику. Дослушаешь?

– Ты бы хоть спросил, как у меня дела! – она прижала уши к голове. – Или что я делаю. Тебя что, во мне только дар интересует?

– Нет, не только, но я пытаюсь рассказать тебе идею, которая пришла в голову. Сейчас нам очень важно заниматься делом, – кот тоже будто напрягся. – Так ты меня выслушаешь или как? Или считаешь, что всё это слишком скучно для тебя?

– Нет, ну, идти туда очень интересно, но что ты мне предлагаешь? Убедить Осеннецветик с Молнезвёздом?

– И, может, Пухолапа, чтобы он нам показал места, которые знает, – кивнул брат. – Ну, а если встретим бродяг, то и их. Чтобы не напали.

– А, то есть, меня спросить вообще не надо, – она повернулась к коту всем телом, чувствуя, как на загривке приподнимается шерсть. Да, неудачное время выбрал Крылатый. Коготки сами собой впились в землю.

– Я же сейчас и спрашиваю.

– Нет, ты ставишь меня перед фактом. Сколько можно твоих планов, теорий, стратегий и всего этого?

– А сколько можно твоей лени и нежелания ничего делать?

– Да я тебе сто раз говорила, я сделаю, только попозже!

Пшеница заметила, как на них оглянулись несколько воителей, но и не думала сбавлять тона.

– Тише! – Крылатый, напротив, нервно огляделся.

– А то что? Может быть, всем давно надо рассказать, что так, мол, и так, Пшеницу все слушаемся!

– Тебя послушаться, так мы должны только охотиться и есть, – фыркнул Крылатый. Он привстал было, но снова уселся. – Давай начистоту. Из тебя избранница – такая себе.

Пшеница возмущённо подскочила, и кот тут же поправился:

– Я имею в виду… Нет, избранница ты нормальная, просто ты не очень умеешь быть ответственной.

– Это я не умею? Да я ответственнее тебя буду, несмотря на то, что ты супер-зануда!

– Я не занудный, я пытаюсь быть рациональным, – Пшеница видела, как Крылатый пытается что-то вставить, но не дала ему и шанса.

– Нет, ты занудный! До ужаса! И каждый раз выводишь меня из себя!

– Я не виноват, что ты так легко раздражаешься. Может, вернёмся к плану? Нам нужно что-то предпринять для будущего.

– Будущее, будущее… А в настоящем жить ты не пробовал? – она придвинулась ближе. В груди снова запылала яростная обида. Он её ни во что не ставит! – Ты умеешь радоваться, жить моментом, быть простым котом, а не вот этим вот занудным выскочкой?

– Я пытаюсь сделать так, чтобы мы выжили, – шерсть на загривке кота приподнялась, а после встал и он сам. Немногие в лагере прислушивались к пепепалке, но Пшенице было уже все равно.

– Вот именно, ходишь и выживаешь! Считаешь меня безответственной? Сам такой! Только и знаешь, что попрекать меня!

– Успокойся, Пшеница, – он сделал шаг вперёд, но кошка отскочила. – Нам нужно быть дружнее, чтобы справиться.

– Ага, тебя только это и волнует. Спорим, ты и в тот раз передо мной извинялся только ради своей драгоценной миссии! – фыркнула она. – Вот и исполняй её сам, а я не буду!

– Да, допустим, я хотел помириться из-за неё, но что в этом плохого? Я пытаюсь помочь и тебе, и племени.

– Ты просто бесчувственный, занудный, ужасный брат! – выпалила она. Казалось, кровь кипела, так быстро стучало сердце Пшеницы от несправедливости и возмущения. – Я не хочу с тобой мириться, ясно?!

– Давай просто успокоимся и продолжим. Видишь, на нас смотрят? – предложил было Крылатый. Пшеница впилась когтями в землю.

– У-ух, тебе только бы своё твердить!

– Должен же хоть кто-то из нас двоих думать, а не только бегать и похваляться силами!

– Ах ты та-ак?! – она подпрыгнула прямо к носу брата и уже было занесла лапу, чтобы оставить ему царапину, но передумала. – Вот и думай, нашёлся тут ответственный! Всё, я не собираюсь знаться с тобой!

И прежде, чем Крылатый успел что-либо ей возразить, кошка ястребом вылетела из лагеря.

Дробный стук собственных лап отзывался эхом в ушах Пшеницы. Да, пускай думает, что он самый умный! Пускай считает дальше, что она – безответственная дурочка! Она не просила этой миссии и уж точно не хотела себе такого тупого брата!

Хлынул ветер, и пустоши заволновались, словно огромная водная гладь. Стебли травы и вереска, уже достаточно длинные, кланялись Пшенице, пока мягкий мощный поток приглаживал её шерсть. Бег всегда придавал ей сил, но сейчас кошка даже не обращала внимания на окружающее. Кипящие внутри чувства выплескивались бешеной энергией, и она неслась, как никогда раньше. Стремительно пролетала мимо знакомых до боли оврагов, не замечала гибнущих под лапами одуванчиков. Быстрее. Ещё быстрее, чтобы убежать от Крылатого, его осуждающих слов и своей собственной внезапной злобы на него.

«Я не безответственная. И я не ленивая! Я просто пытаюсь сделать так, чтобы всем было лучше. А так… если я вдруг возьмусь… вдруг станет только хуже?!»

Она спугнула какую-то птицу, сидящую на земле, и та взлетела вверх, гневно хлопая крыльями. Пшеница не останавливалась. Её распирало.

«Сейчас ведь всё нормально! Все пошло в гору. Становится легче. Может, и бродяги эти уйдут сами по себе! Ну, не могу же я вот так взять и начать всё менять по-своему. Я не могу! Я не могу этого сделать!»

Ещё быстрее, хотя, казалось бы, мелькающим лапам уже некуда разгоняться. Всё вокруг слилось в одну цветную полосу, размылось яростной обидой в глазах кошки, пока она преодолевала холмы и ровные места, даже не видя их.

«Я не никчёмная, я просто хочу как лучше!»

Она бежала ещё долго, наслаждаясь резким ветром в ушах и упиваясь собственной яростью. Множество мыслей крутилось в голове, пока что-то, мелькнувшее сбоку, не показалось ей знакомым.

Она попыталась сбавить темп, но лапы уже сами несли её вперёд. Только сейчас она отчего-то задумалась о том, куда бежит, стремясь выплеснуть всё это из себя.

«Погоди… где я сейчас?»

Она посмотрела вперёд. Где-то там темнели предгорья, и клонящееся к закату солнце бросало на склоны янтарные тени.

«Предгорья? И, кажется, тут слышно Гремящую тропу? Я прибежала сюда? Стоп, но…»

Пшеница лихорадочно попыталась остановиться, замедлить бешеный поток сердца, когда поняла, куда движется. Надо остановиться. Сейчас же. Надо остановиться! Мысли о Крылатом, пророчестве, Звёздном племени слились воедино, отозвались криком в ушах и пропали, оставив после себя тонкий звон.

Сердце пропустило удар, а глаза широко распахнулись, но она не успела даже закричать. Паника ударилась в тело, заглушая все остальные чувства безумным воплем.

Земля исчезла из-под лап.

Бам.

========== Глава 52. ==========

Странная тревога зудела в груди Крылатого с самого начала ссоры. Он лежал на подстилке, прижав лапы к себе как можно сильнее, и пытался понять, что же она означает. Из-под сдвинутых в сосредоточенности бровей он иногда поглядывал на спящий лагерь. Стояла тишина.

Когда Пшеница начала наезжать на него, волна яростной досады накрыла кота с головой, и он не мог точно припомнить, какие чувства испытывал, но теперь, когда всё улеглось, он ощущал только необъяснимое, нарастающее, ползущее тысячью мурашек беспокойство в душе. Оно вертелось, разрасталось, вновь сьёживалось, но никак не желало проходить.

Пшеница, похоже, ещё не вернулась, а если и пришла, то легла подальше от брата. Он снова повернулся на другой бок, прячась от света взошедшей луны. И всё-таки она тот ещё котёнок.

Крылатый закрыл глаза в попытке успокоить дыхание, но это не помогло. Внутри всё ещё неприятно щекотало, и кот уже хотел было пойти посторожить лагерь вместо бесцельного лежания, как вдруг из его пасти вырвался полустон-полухрип, и он повалился на подстилку вновь. Сердце забилось в бешеном ритме, и теперь на месте тревоги он ощутил острую боль. Он задыхался. Ещё один беззвучный крик. В груди слишком сильно стучит. Его пронзал страх, душило непонимание. Крылатый вытянул лапу, будто пытаясь позвать на помощь.

А потом всё пропало.

Кот несколько раз глубоко вдохнул – странный приступ прошёл, и сердце приходило в норму. Однако что-то было не так. Внутри необъяснимо… пусто.

«Что это было? – он снова лёг и прислушался к ощущениям. – Может, я заболел? Ох, звёзды, этого ещё не хватало… Завтра схожу к Цветинке. Я никогда не видел такой болезни. Что, если она опасна не только для меня? Я не хочу заразить ещё кого-нибудь».

Луна поднялась над головой, а Крылатый всё лежал. Уже улеглись эмоции, вызванные непонятно чем. Он размышлял о Пшенице, о своих тревогах, о ссоре, и гнев на сестру постепенно затихал, сменяясь здравым смыслом. Да, она наверняка сейчас спит где-то вон в тех кустах. Не могла же она заночевать в холмах? Она не настолько безрассудна…

Не дождавшись последней трети ночи, Крылатый наконец задремал, но и во сне не получил ни одного ответа. Он слышал какие-то отдалённые голоса, а затем появился на ровном пшеничном поле, сияющим беловатым светом под мягким воображаемым солнцем. Ветерок приятно ерошил шерсть. Кот сделал пару шагов вперёд, когда подушечку его лапы пронзила резкая боль. Он отступил на шаг. На земле одиноко торчал стебель сломанного колоска.