Текст книги "Не избранный (СИ)"

Автор книги: Мятноглазка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)

– Цветинка, – медленно, будто пробуя имя, проговорила Сумрачная. – Надеюсь, ты понимаешь, что нам придётся заниматься очень много и в усиленном темпе. Мне нужно как можно скорее вернуться к соплеменникам, а тебе – стать полноправной целительницей. До ближайшей половины луны ты будешь признанной только своим племенем и Звёздными предками, если тебя действительно выбрали они, но этого вполне достаточно.

– Да, я понимаю, – тихо ответила кошечка, подвигаясь чуть ближе. – Я даже знаю парочку трав… Ты не смотри, что я была обычной ученицей, я буду стараться! Выучу все-все травы и буду хорошей целительницей! – вдруг затараторила она, но Мышеуска поморщилась и махнула хвостом.

– Хорошо, хорошо, очень похвальное усердие. Думаю, мы поладим. Только не шуми. Давай приступим сейчас же, наведём тут порядок и заодно посмотрим, чего нам не хватает. А ты, – кошка повернулась и посмотрела в упор на Крылатого, – можешь идти.

Кот кивнул, уязвлённый тем, что его заметили, и выбрался наружу. Он ещё немного послушал у входа, чтобы удостовериться, что всё нормально, а затем отошёл. Цветинка не должна думать, что он считает её немощной. Он будет просто наблюдать со стороны какое-то время. В конце концов, в лагере, где всегда есть кто-то из своих, с Цветинкой не должно ничего случиться.

Ещё некоторое время он просто лежал на высоких камнях, наслаждался солнцем и прислушивался к разговорам племени.

– Эй, Волколап! – кричал Солнцелап. – Пойдёшь со мной и с Морошкой обедать?

– Нет, прости, у меня тренировка, – важно ответил котик. – С Рассветом и Буревестником.

– А, тогда ладно. Морошка!

– О, ты уже тут? А я решила, что Одноцвет поест с нами, ты же не против?

– Не-а. Сейчас приду!

Таких «мирных» разговоров в последнее время было мало, и Крылатый даже подумал, что решительный оптимизм некоторых не вписывается в общую картину, хоть и похож на глоток воды в знойный день. Ему не нравился пессимистичный настрой многих других соплеменников. Хмурые, угрюмые морды порядком ему надоели, и он отвернулся. Отсюда было прекрасно видно то, что лежало за лагерем, и вид пустошей, залитых послеполуденным солнцем, успокаивал. Трава едва шевелилась от лёгкого ветра, и, казалось, всё тихо-мирно. Откуда же знать ветру и траве, что происходит в племени Ветра…

Крылатого окликнули снизу, и он слегка привстал, пытаясь разглядеть, кто его зовёт.

«Ну да, а ты думал, весь день будешь на солнышке греться и думать о чём хочешь? – мысленно усмехнулся кот. – Дел много, а ты прохлаждаешься». Он аккуратно оттолкнулся от шершавой поверхности камня и в несколько секунд спустился на землю. Там стоял Пухолап, взъерошенный и непривычно серьёзный.

– Осеннецветик зовёт, – кратко пояснил он и пошёл в сторону кустов. Крылатому, что побрёл следом, оставалось только гадать, зачем такая спешка и загадочность. В кустах сидела и сама глашатая, а рядом с ней – Легкокрылка.

– Вот и вы, – кивнула Осеннецветик вместо приветствия. – Кого четвёртым берём?

– Может, Канарейку? – предложил Пухолап. Крылатый нервно оглядывался вокруг, сбитый с толку, но эта троица явно была очень увлечена своим разговором.

– Нет, Канарейку не надо. Она только задержит всех, – фыркнула Легкокрылка. – И вообще, мне кажется, ей не просто нездоровится. Она очень похожа на кошку, которая ждёт котят. Я была в похожем состоянии много лун назад, так что могу ошибаться, но я почти уверена, что оно так и есть.

– Да, Легкокрылка права, – пробормотала Осеннецветик. – Я и сама это заметила. Но кого тогда? Может, Буревестника или Ветрохвоста?

– Буревестник третий на тренировке Волколапа, – подал голос Крылатый, вспомнив обрывок разговора, услышанный ранее. Он до сих пор ничего не понимал. – А кто-нибудь объяснит, зачем всё это? Что происходит?

– Узнаешь позже, – оборвала его глашатая и быстро посмотрела на Пухолапа. – Позови Ветрохвоста.

Оруженосец быстро отошёл и вскоре вернулся с серым воителем. Тот сел и посмотрел на собравшихся.

– Так, теперь слушайте, – Осеннецветик понизила голос. – Для всех вы – пограничный патруль к нейтральной границе, но у меня есть для вас особое задание. Вы осмотрите ближайшие к нашей территории чужие холмы и поищите следы лис, бродяг или кого-нибудь в этом роде. Пухолап, ты знаешь те земли лучше всех, поможешь с поиском мест, где могут остаться запахи или улики. Далеко пока не заходите. К закату чтобы были в лагере, понятно?

Легкокрылка спокойно кивнула – похоже, она уже была введена в курс дела. Пухолап тоже кивнул. Ветрохвост слегка недоуменно посмотрел на глашатую, но тоже качнул головой – приказ есть приказ. Крылатый последовал их примеру.

– И главное – никому ни слова об этом задании! – продолжала пёстрая. – Это совершенно секретно. Вы можете рассказывать о находках только мне.

– Даже Молнезвёзду нельзя? – уточнил Крылатый, сощурив глаза. Откуда такая скрытность?

– Даже ему! – шикнула кошка. – Это приказ. Всё, теперь отправляйтесь. Удачи!

Вслед за старшими воителями и Пухолапом кот вышел из лагеря и лёгкой трусцой направился в знакомом направлении, чуть ёжась от порывов ветра. В голове крутились вопросы, связанные в первую очередь с вот этим вот напылением тайны на этой миссии. Зачем делать всё так скрытно? Почему результаты этого похода нельзя доверить даже предводителю? Неужели же Осеннецветик действует тайно от него?

В голове вдруг всплыл недавно подслушанный разговор, точнее, спор между Молнезвёздом и Осеннецветик. Ну конечно! Он так и не разрешил патрули на нейтральные территории. Выходит, глашатая ослушалась своего лидера, чтобы не сидеть на месте? Крылатый глянул на глашатую с сомнением. А стоит ли?

Он даже перестал придумывать, что скажет Цветинке при их разговоре, и постарался полностью сосредоточиться на миссии. Мудро было посылать с ними Пухолапа, который следил за племенем какое-то время раньше, ведь он может очень помочь. Да и остальные члены патруля были тщательно отобраны: Легкокрылка была прекрасной воительницей с острым умом, а Ветрохвост всегда подчинялся приказам с особым усердием и был незаменим в каких-либо патрулях. Крылатый невольно задумался о том, почему он сам попал в этот отряд, и пообещал сам себе оправдать ожидания. Хоть действовать против воли предводителя было неправильно, нарушать тем самым Воинский закон тоже, кот не мог не признать, что сейчас придерживался точки зрения Осеннецветик. Племя должно знать, что происходит.

Он не понимал, чем руководствуется Молнезвёзд. Его заявления были логичны только на первый взгляд, но, если вдуматься, почему он запрещает какое-либо расследование? Его собственного сына, в конце концов, тоже убили эти странные «лисы», неужели же ему не хочется отыскать виноватых? Может быть, он тронулся умом? Но он не похож на сумасшедшего. Здесь была какая-то тайная подоплёка, но какая – кот не мог уловить, как бы ни старался. Что бы ни помышлял предводитель, он действовал очень тонко, и нужно уметь видеть насквозь, чтобы узнать его истинные намерения.

«Даже Ветрохвост повиновался, несмотря на нарушение запрета Молнезвёзда. Почему? – подумал Крылатый, и внезапно в его голову пришло озарение. – Да потому что они не знают о запрете! Ведь слышали это только я и Сизокрылая с оруженосцами? Прямого приказа ничего не предпринимать не было, значит, закон мы фактически не нарушаем! Разве что Осеннецветик. Но она, должно быть, знает, что делает».

За водоворотами чувств и мыслей кот даже не заметил, как они добрались до заветной границы: он вынырнул из своих мыслей, едва не врезавшись в отца. Оглядываясь, он понял, что патруль остановился. Легкокрылка настороженно принюхивалась и, похоже, вовсе не хотела делать шаг за мнимую черту.

– Ну, чего мы ждём? Времени мало! – весело проворчал Пухолап и легко перешёл границу. Легкокрылка встрепенулась, будто только что проснувшись, и последовала за ним, как и оставшиеся члены отряда.

Теперь следовало смотреть в оба. Крылатый отгородился о мыслей о Молнезвёзде, Воинском законе, Цветинке и всём остальном и растворился в запахах леса, перебирая ниточки ароматов одну за другой. Коты были предположительно напротив того места, где погиб Тёплый, однако дождь сделал своё – чужеродных запахов не чувствовалось. Лишь что-то слабое, неуловимое висело в воздухе, но понять, чей это след и куда он ведёт, было почти невозможно.

– Есть что-нибудь? – через несколько минут спросила Легкокрылка: они продвигались вдоль границы на некотором расстоянии, и до сих пор никто не подавал ни звука.

– Нет, – глухо откликнулся Ветрохвост. Пухолап остановился и задумчиво посмотрел вдаль, в сторону чужой рощицы на горизонте.

– Мы не пройдём дальше? – спросил он, но ведущая патруль покачала головой.

– Нет, Осеннецветик ясно сказала обойти только ближайшие земли, да и времени только до заката, а у нас осталось всего ничего. Наверное, в следующий раз пойдём дальше. Или у тебя есть какая-то информация? – она пригнулась, возвращаясь к обнюхиванию кустов, а белый кот покачал головой. – Если эти коты или лисы были здесь всего два дня назад, то могли сохраниться хоть какие-то запахи…

– Дождь всё размыл, – проговорил Крылатый. Он на всякий случай смотрел под кустами, там, где могли укрываться убийцы и остался бы запах, не смытый дождём, но на сухих участках даже то неуловимое предчувствие какого-то аромата пропадало. Иногда кот поглядывал на небо. Солнце неторопливо ползло вниз, отсчитывая время, отведённое на миссию. В темноте действительно было небезопасно находиться здесь, и всё же уходить без каких-либо результатов не хотелось. Но, увы, ничего так и не обнаружилось. Стоило подумать об этом, как Крылатый сразу же понял, что ошибался.

– Эй, смотрите! Я нашёл клок шерсти, – подал голос Ветрохвост, и кот резко выпрямился. Неужели хоть какая-то находка? Он быстро подошёл к отцу и наклонился обнюхать.

– Пухолап, посмотри, ты знаешь эту шерсть? – спросила Легкокрылка, пододвигая клочок белому коту. Крылатый одобрительно кивнул про себя. Да, бродяги не могли быть вне подозрений. Но Пухолап покачал головой.

– Тут чёрная шкура, а я знаю, что у нас был уж точно не один кот, который мог её оставить, – протянул он. – И запах, как назло, не могу различить. Но это точно не кто-то из вожаков, их я бы распознал.

– А та шерсть, которую нашли под когтями Тёплого? Её ты нюхал? – спросила серая. Пухолап недоуменно наклонил голову.

– Какая шерсть?

– Ох, чьи кроличьи мозги додумались убрать этот клок куда подальше, а не показать тебе! – разочарованно закатила глаза кошка. Ветрохвост бросил взгляд на оруженосца.

– А ты не врёшь?

– Клянусь Звёздным племенем, как вы говорите, – усмехнулся кот, но тут же посерьёзнел. – Могу поклясться своей жизнью, что не видел ту шерсть и не могу опознать владельца этой. Этих слов достаточно?

– Ветрохвост, какая муха тебя укусила? Пухолап давно с нами, – фыркнула Легкокрылка, но, как заметил Крылатый, не слишком уверенно. Он вздохнул.

– Продолжим поиски?

– Дойдём до пастбища, – распорядилась ведущая и первой поднялась на лапы. – Ветрохвост, этот клок бери с собой. Пригодится. Покажем Осеннецветик, может, она что-то поймёт.

Ещё некоторое время коты молча обшаривали окрестности, но ничего более-менее полезного больше не попадалось. Легкокрылка нашла лисий запах, который буквально растворялся в воздухе, и на этом находки кончились, а солнце уже зацепило краем горизонт.

«Нужно было искать сразу, в тот же день, – запоздало подумал Крылатый. – Тогда бы следы не смыло дождём… А тут даже в том месте, на которое указывали Пшеница с Уткохвостом, ничего, кроме старого запаха да густых зарослей».

– Ничего не поделаешь, – хмуро сказала Легкокрылка, когда они практически упёрлись в неестественно ровную ограду пастбища. – Пора возвращаться.

Молча коты побрели обратно, а Крылатый про себя отметил, что таких патрулей наверняка потребуется ещё довольно много.

***

Ночь опустилась на пустоши, бережно укрыв тёмными крыльями небеса. Отгорели последние краски заката, оставив после себя ощущение упущенных возможностей. Над головой начинали загораться первые звёзды, и даже запахи вокруг стали глубже и чище. Очертания скал и кустов становились всё чернее, а за ними темнело и небо, пряча силуэты во мраке.

Найденный клочок отправился к Осеннецветик, которая, не сумев опознать, запрятала его неизвестно куда, а результаты миссии оказались весьма плачевными. Крылатый даже думал, не рассказать ли об этом патруле сестре, но в итоге пришёл к выводу, что рассказывать-то и нечего. Раз даже Пухолап не может или не хочет ничего сообщить о находках, то и ей ничего не удастся там найти.

«Вообще, было бы гораздо удобнее просто спросить Пухолапа обо всём, что он знает, и найти бродяг, – подумал он после доклада глашатой. – Но у нас нет уверенности в том, что убийцы именно они, а тратить кучу времени на поиск мелких хулиганов просто неразумно, так что лучше, наверное, всё-таки пройтись по местам, где были убийства, и искать следы лис поблизости: кто бы ни скрывался за этим запахом, его можно будет обнаружить рано или поздно, главное, не сдаваться».

Сейчас же, когда с иссиня-чёрного звёздного неба сиял полумесяц, а звуки затихали, его мысли вновь вернулись к Цветинке. Крылатый не спал. Он сидел у Скалы, вылизывался и пытался разобраться в себе.

Лагерь готовился ко сну. Ворчали воители, недовольные тем, что ночью немного похолодало, возились оруженосцы в своих подстилках и тихо мяукала Голубика, укладывая дочку спать. Храпел Крикливый. Только Крылатый думал.

Он мог размышлять так хоть целыми сутками. О странных убийцах, пропавшей соплеменнице и сбежавшем пленнике. О смертях и о новых рождениях. О долге и о любви. Слишком много загадок, слишком мало ответов, слишком сложный выбор. Язык скользил по недлинной палевой шерсти, приглаживая вихры и торчащие шерстинки, а в голове бурлил водоворот тягостных дум. Он пытался понять, чего хочет сам, чего хочет Цветинка и стоит ли любовь нарушения закона.

Кот оторвался от своего занятия, когда почувствовал знакомый запах. Сладкий, медовый аромат, смешанный теперь с непривычными нотками целебных трав, не мог не привлечь его внимание. Фигурка ученицы целительницы прошла по лагерю и пропала из виду в районе выхода. Воин встал, сразу позабыв все свои размышления. Цветинка пошла куда-то одна? Но это же опасно. Она не безрассудна. И всё же, просто чтобы удостовериться, Крылатый вышел вслед за ней и полез вверх по холму. Сейчас было самое время, чтобы поговорить с ней о том, что волновало его с момента становления её будущей целительницей, и кот понял, что ему страшно. О да, он волновался. Жутко волновался. Сейчас он должен был сделать выбор.

На вершине холма сидела она. Луна ещё не поднялась, лишь выглянула из-за горизонта, посеребрив шерсть кошки. Цветинка сидела тихо, почти не двигаясь, и смотрела на небо. Крылатый поднял взгляд. Вверху мерцали первые звёзды Серебряного пояса, холодно взирая на своих детей с высоты, от которой кружилась голова.

Он наконец подошёл к ней и оглянулся, чтобы проверить, что никого тут, на холме и рядом, больше нет. Кот осторожно коснулся её хвостом. Ученица не отстранилась, но и не прижалась к нему, как делала обычно, так что он набрал побольше воздуха и заговорил.

– Ты теперь ученица целительницы.

– Да, – тихо ответила Цветинка. Она не смотрела в его сторону, лишь старательно отводила взгляд, и от этого становилось больнее.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Воцарилось неловкое молчание, во время которого ни один из них двоих не посмотрел в глаза другому. Крылатый порывисто вздохнул. Одно дело – мысли, и совсем другое – разговаривать с подругой, когда и она, и ты сам потерялись где-то глубоко внутри.

– Мышеуска хорошо к тебе относится?

– Да, она очень милая, – всё так же разглядывая пустоши, обронила кошечка. Она чуть-чуть, самую малость, шевельнулась, будто бы желая приблизиться к Крылатому, но осталась на месте. Воин шагнул вперёд и сел рядом с ней. Кошечка снова застыла в одной позе.

– Целителям нельзя иметь семью и любовь, – еле слышно прошептала она наконец. Крылатый прижал уши к голове.

– Да, – куда подевалась та лёгкость, с которой они общались раньше? На шею будто прицепили огромный булыжник, который тянет вниз всё тело. Хочется прижаться к земле от неловкости, но остаётся лишь тонуть в собственных переживаниях.

– Я хочу, чтоб ты знал, я… я любила, люблю тебя, – голос ученицы едва заметно звенел и дрожал, как весенний ручеёк, скрытый в камнях. Крылатый кивнул, не в силах ответить. Оба они понимали, что им наверняка придется расстаться с мечтой быть вместе, но никто не решался наконец произнести это вслух. Кот не понимал, почему разговор пошёл совсем не так, как он планировал.

– Я надеялся на другой исход, но, похоже, судьба решила отдалить тебя, – Крылатый зажмурился, понимая, как странно и фальшиво всё это звучит. – Ох, звёзды. Я хотел сказать…

– Всё в порядке, – Цветинка всё ещё прятала глаза. – Я понимаю. Но… что теперь будет? Что нам делать? Что делать мне?

– Я не знаю, – честно ответил Крылатый. – Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, но, похоже, не выходит.

– Я же теперь целительница, так что мне нельзя… – судорожно зашептала она. – Я не знаю. Почему я должна выбирать, я не хочу выбирать!

– Думаю, тебе и не придётся. Звёздное племя решило за нас, – воитель почувствовал, как сердце заныло в преддверии того, что он должен сделать. Уйти. Он наконец поднял веки и встретился взглядом с удивительными изумрудными глазами подруги. Секундой позже он увидел в её глазах боль. Она плакала тихо, беззвучно, и, хоть слёзы не появлялись в её глазах, она всё равно плакала. Этот взгляд. Вся эта боль вперемешку с наивной любовью ученицы. Вина за то, что любит, и по-детски недоумённое выражение мордочки. Она всего лишь подросток, ученица, на которую свалилось всё разом. Крылатый, не выдержав, отстранился.

– Слушай… – начал было он, но Цветинка помотала головой, и внезапно из жалкой и беспомощной стала отстранённой и какой-то неестественно резкой. Она отпрянула.

– Просто уходи! – почти крикнула она и добавила уже тише: – Дай мне побыть одной немного, пожалуйста.

– Хорошо, – выдавил кот и сделал ещё шаг назад. Потом ещё один. Он взглянул вверх, на сверкающие холодные огоньки, и мысленно проклял их за то, что они сделали и за то, что должны были бы, но не успели.

«Этого вы хотели, да?! Чтобы невинные коты гибли, а оставшиеся соплеменники страдали из-за погибших?» – в бешенстве подумал он, но гнев быстро сменялся опустошённостью, и он опустил голову. Он отступил и вошёл в лагерь, оставив Цветинку позади. Он поступил, как и в тот день. Он бросил её. Бросил снова, даже не сказав, что тоже любит её. Теперь всё потеряно.

«Я ведь знаю, что Звёздное племя беспомощно по сравнению с нами, – напомнил себе кот. – Но сам ушёл от Цветинки, потому что мёртвые коты связали нас законом, который нарушать мы обычно не вправе. Может быть, они пытаются самоутвердиться? Что ж, ну и пожалуйста! Я всё равно найду способ сделать котов счастливыми, и Цветинку тоже, может, по-другому, но сделаю счастливой».

Крылатый улёгся на свою подстилку, вжался в мох и крепко зажмурился.

Комментарий к Глава 40.

Сороковая глава – юбилейная, можно сказать!!

Надеюсь, у меня выходит потихоньку меняться к лучшему))

========== Глава 41. ==========

Пучок трав во рту был весьма и весьма неудобной ношей. Листья выскальзывали, падали на землю, а те, что Пшеница держала слишком крепко, пустили горький сок. Но делать было нечего – если целительницы попросили помочь им с травами, а ты уже взялся за охапку, её не положишь обратно.

Граница с Речным племенем, богатая всякими растениями, осталась позади, как только солнце достигло зенита. Мышеуска и Цветинка трусили неторопливо, спокойно, при этом тёмно-серая успевала ещё и что-то рассказывать своей ученице, а Морошка и Пшеница бежали с двух сторон от них. Золотистая то и дело замедляла шаг, чтобы полюбоваться на пустоши.

Резко и даже неожиданно трава стала гуще и выше, а потом оказалось, что территория племени Ветра цветёт. Жёлтые солнышки одуванчиков попадались на каждом шагу, кое-где цвела мать-и-мачеха, синели в роще цветы пролески, а среди них сидели и другие первоцветы, радуя глаз после воды и грязи. Сейчас было трудно поверить в то, что какую-то луну назад на этих холмах едва начинал таять снег, и земли были всего лишь белой пустыней с примесью черной земли. На деревьях и кустах проклюнулись мелкие липкие листья, а дичи стало заметно больше, как, впрочем, и всяких надоедливых насекомых. Лекарственные травы тоже проросли, и теперь новоявленные лекари постоянно бегали то туда, то сюда, стремясь пополнить истощённые запасы.

«Цветинку только жалко, – Пшеница скосила глаза на кошечку, что с заметным усердием тащила пучок темно-зелёных листков. – Загружают почём зря, а потом, небось, будут жаловаться, что она плохо старается. Мышеуске что, так плохо у нас, что она хочет поскорее вернуться домой? У них учёба с утра до вечера, а это же просто ужас! Как тренировки целый день! Каждый имеет право на выходные, даже целительницы, разве не так?»

Про себя кошка решила, что если так будет продолжаться и Цветинке станет совсем тяжело, она применит Убеждение к Мышеуске. Или попытается хотя бы. Тут же она отмела прочь совестливые мысли о том, что дар тратится на всякую ерунду. «Я и с бродягами или кем там ещё тоже буду действовать. Просто… попозже. Я ещё не готова и у меня мало сведений, а Цветинке могу помочь».

Кошка слегка ускорила темп, недовольная тем, что Мышеуска не бежит, а почти ползёт, как улитка. Она обернулась на своих и чуть не рассмеялась оттого, как комично с травой в пасти выглядела Морошка. Зелёные стебельки торчали по обеим сторонам её хорошенькой мордочки, отлично заметные на фоне рыжей, прямо как у Рассвета, шерсти, и воительница постоянно фыркала, когда травинки попадали ей в нос.

– Смеёфся надо мной, жа? – пробурчала она, перехватив взгляд Пшеницы, отчего кошка не выдержала и прыснула. Несколько листков выпали из пасти, и она торопливо подняла их.

– Не роняй листья, пожалуйста. Они нужны нам в идеальном состоянии, – нахмурилась Мышеуска, которая уже успела нагнать кошек. Цветинка молчала – не особо поговоришь с лекарством во рту. Пшеница кивнула и поравнялась с рыжей воительницей. Морошка шутливо подмигнула ей и отбежала вперёд, а Пшеница, быстро её нагнав, ткнула лапкой и принялась улепетывать, стараясь не рассмеяться. Она так давно не играла в догонялки!

Будто шип ткнулся в сердце, и кошка резко затормозила, оборачиваясь на целительниц. Радость и запал игры пропали, сменившись тревогой. Она порывисто вздохнула. Морошка притормозила возле неё, вопросительно склонила голову набок, но потом в её глазах появилось понимание, и она зашагала обратно к Мышеуске и Цветинке. Пшеница последовала за ней, стараясь унять дрожь в лапах. Она не должна вновь случайно погубить соплеменника. «Так, всё нормально, вы с ними рядом». До самого лагеря она не отходила от своего отряда, и лишь там, в полной котов ложбинке, немного расслабилась и огляделась по сторонам.

Первой попавшейся ей на глаза оказалась Ночница, потому что её поведение сложно было не заметить. Пшеница недоумённо посмотрела на подругу: та с каким-то неясным беспокойством бродила по поляне и тыкалась носом в любую щель, будто что-то искала. При этом сама королева, казалось, вообще не замечала, что творится вокруг, и лишь сосредоточенно продолжала заниматься собственным никому не ясным делом. Пшеница покрутила головой и обнаружила совсем рядом Голубику, к которой и подошла в надежде получить ответ. Она ведь тоже носила котёнка, значит, должна знать, почему так происходит.

– Голубика, а ты не знаешь, что творится с Ночницей? Она… странная такая, – спросила кошка, ненадолго выплюнув горькие листья. Серая королева мягко улыбнулась в ответ.

– Просто нашей Ночнице, похоже, пришёл срок рожать. Это нормально, она инстинктивно ищет спокойное просторное место. Я попробую завести её в детскую и выгнать оттуда остальных, а ты предупреди целительниц, хорошо?

– Угу, – Пшеница вновь подобрала листья и прошла к пещерке в валунах.

Это место заметно изменилось с приходом Сумрачной кошки, даже запах стал другим. Теперь помещение казалось островком стабильности в хаотичном строении лагеря Ветряных, и сюда явно не вписывались случайные посетители. Подстилки были поставлены ровно, свежий мох сложен аккуратной, почти идеальной кучкой в углу у выхода, а травы, которые Мышеуска постоянно заботливо поправляла, лежали чёткими рядами. По сравнению с этим прошлая целительская выглядела как минимум сплошным беспорядком, хотя Тёплый никогда не был неряшлив. Пшеница положила свою охапку на земляной пол и попыталась угадать, где в рядах лекарств такие же листья. Кучка оказалась совсем маленькой, и нашла её кошка не без труда, так что теперь она ещё больше жалела ученицу целительницы и ещё больше радовалась тому, что сама является воительницей. Но тут она вспомнила, зачем пришла.

– Мышеуска, там Голубика говорит, что Ночнице рожать пора, – отплевываясь от горького вкуса, проговорила она. Темно-серая целительница кивнула, что-то тихо сказала своей ученице и выскользнула наружу. Цветинка же подгребла к себе растения и принялась осторожно сортировать их, видимо, отделяя непригодные. Пшеница некоторое время следила за тем, как маленькие, но удивительно ловкие лапки ощупывают каждый листок, а потом спросила:

– И не устаешь ты от этого всего?

– Мне нравится целительство, – помотала головой кошечка, не отрывая взгляда от своих белых лапок. – Я имею в виду, меня оно интересовало немного и до веления Звёздного племени, а теперь я поняла, что это точно моё место. Мышеуска отличная наставница, нам нужно только немного друг к другу приспособиться, и всё будет хорошо.

– Да она ж тебе отдыхать не даёт совсем! – возмутилась Пшеница – она-то видела, как с раннего утра Цветинка занимается делами, устраивая лишь перерыв на обед. Что бы там ни говорила эта малышка, заниматься постоянно сложно. Пшеница сама в ученичестве пропускала тренировки (больше, чем следовало бы, но всё же) и подозревала, что и остальным хочется полениться вместо работы.

– А у нас нет таких серьезных дел, от которых надо отдыхать, – вопреки мнению воительницы пожала плечами трёхцветная. – Вот сейчас травы разберу, отнесу Крикливому кое-что, а потом и отдых. Пообедаю, полежу, а потом ещё какие-нибудь мелочи…

– Выглядишь ты не особо радостной, – хмыкнула воительница, продолжая разглядывать юную соплеменницу.

– Да это так, пустяки, – тихо, почти шёпотом, ответила Цветинка, и её лапы заработали медленнее. – Не из-за целительства.

– Вы поругались с Крылатым?! То-то он весь хмурый ходит, даже ещё более хмурый, чем обычно, и молчит…

– Нет, мы не поругались. Там кое-что другое, – уже почти неслышно пролепетала ученица. Пшеница перестала наседать – видно было, что младшая не хочет говорить об этом. И, хоть саму Пшеницу съедало любопытство, она решила в крайнем случае выспросить всё у братишки.

– Ну ладно, не буду лезть, – сказала она вслух и мягко, словно старшая сестра, потрепала Цветинку хвостом по макушке. – Я пойду.

– Угу, – Цветинка расслабилась немного и кивнула. Пшеница выбралась наружу и с удовольствием потянулась. Она неожиданно для себя поняла, что ей понравилось вот так по-свойски болтать с Цветинкой. Раньше они почти не пересекались, но с ученицей целительницы действительно оказалось очень уютно, и хотелось поговорить побольше. Наверное, не зря Крылатый выбрал именно её. И всё-таки, что между ними произошло?

Пшеница замерла, когда услышала у камней голоса недавно вернувшихся с пустошей котов, и прислушалась, после обогнула камни, чтобы видеть соплеменников. Интересно, что принёс патруль?

– Нужно будет ещё раз проверить все запахи, – услышала она распоряжения Осеннецветик. – Если бродяги вернулись, добра от них не жди.

– Тот кот отдалённо пах не только бродягой, но и лисой, – заметил Буревестник: видимо, он и обнаружил неизвестного… нарушителя? бродягу? Солнцелап был здесь же, видимо, отданный Морошкой под ответственность ведущего, как и Канарейка с Песчаником – участники рассветного патруля. Судя по усталому виду, они вернулись только что.

– Ты думаешь, бродяги и есть наши лисы? – серьёзно спросила глашатая. Бурый пожал плечами.

– Вполне может быть. Или они тоже сталкиваются с ними. Честно, раньше я не особо верил в причастность к этому делу бродяг, но теперь…

– Не понимаю, с чего мы тратим время на это, – рыкнул Песчаник, сморщился и замахал хвостом. – Все бродяги потом всё равно исчезают!

– Но этот ведь не исчез. Он пошёл к себе домой, – возразил Солнцелап. Он старался говорить серьезно, но даже со своего места Пшеница видела, как сверкают его жёлтые глазки. Оруженосец весь сиял, похоже, от восторга. Не каждый ведь в его возрасте уже выслеживает бродяг! Пшеница даже почувствовала капельку зависти к коту.

– Наверняка заметил слежку, вот и всё, – хмыкнул Песчаник в ответ. – Он теперь оттуда не вылезет в ближайшее время, пока не убедится, что мы прекратили следить за ним.

– Скорее всего, так и есть. Мы не сможем ничего с этим сделать, – добавила Канарейка. На неё было жалко смотреть – запыхавшаяся, усталая, изо всех сил старающаяся устоять на лапах после длительной пробежки… Пшеница обеспокоенно посмотрела на подругу. Её надо показать целителям, точно. То, что творится с ней, определённо ненормально, и рассказать об этом целителям нужно было давным-давно.

– А ты чего? – вдруг шикнул на неё Песчаник и резко повернулся к кошке. – Пыталась отделиться от нас и пойти за бродягой самостоятельно, нет, ну ты представляешь, Осеннецветик?! Она хотела с ним поговорить! Интересно знать, зачем?

– Я не отделялась! – вспыхнула кошка. – Я просто подумала, что разговор с нарушителем даст нам больше, чем простая слежка!

– Подумала она, вот это новость! Надо на Совете объявить!

– Так, тихо! – Осеннецветик повысила голос, и воители замолчали, продолжая сверлить друг друга неприязненными взглядами. Глашатая вздохнула.

– Буревестник, это всё?

Воитель кивнул.

– Тогда вы с Солнцелапом идите. Песчаник, Канарейка. Подойдите сюда.

– Подожди, – к ним внезапно подошёл Молнезвёзд, взявшийся непонятно откуда. – Надо поговорить.

Пшеница вытянула шею, желая не пропустить ни слова и заодно замечая, что не только она наблюдала за докладом патрульных. Похоже, многим было любопытно, что же всё-таки происходит на нейтральной границе, но сейчас, когда предводитель оборвал свою глашатую на полуслове, стало ещё интереснее. Кошка немного поёжилась, чтобы устроиться на земле поудобнее.