Текст книги "Не избранный (СИ)"

Автор книги: Мятноглазка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

– И я, – Тихоня даже немного развеселилась, наконец отошла ото сна и встала – гораздо твёрже, чем Клеверушка, как ни странно. – Давай?

– Что ж, хорошо, – Ночница заговорщически улыбнулась. – Пшеница, поможешь?

– Да! – кошка чуть не подскочила от такой возможности. – Канарейка, пока, позже зайду! Клеверушка, айда?

– Айда? – малышка склонила головку набок, пытаясь осмыслить непонятное словечко. – Айда! – наконец поняла она и радостно закивала.

Пшеница, подталкивая носом котёнка, вышла наружу, и уши тут же заложило от восторженных писков Клеверушки. Конечно, слов та пока знала немного, но этого ей вполне хватало.

– Мам! Солнышко! Ух ты, коты… много!

– Мы в наруже? – спросила Тихоня, озираясь и моргая от яркого света.

– Не в наруже, а снаружи, – поправила чёрная королева. – Это лагерь.

– Ла-а-герь? – протянула кошечка и потрусила куда-то вперёд. Ночница улыбнулась.

– Просто посмотри на моих девочек! Разве может что-то сравниться с этим? Ах, поскорей бы вернулся с охоты Буревестник!

– Да, котята очень милые, – на той стороне поляне мелькнула рыжая шерсть, но Пшеница заставила себя смотреть на малышек.

– Тебе тоже надо сказать спасибо, – хмыкнула королева слегка насмешливо. – Ведь это ты нас свела вместе, не так ли?

– А ведь и правда! – кошка снова повеселела. Она заметила Мятлинку: кошечка шла к малышкам, на фоне которых выглядела ещё крупнее.

– Привет! – услышала Пшеница. – Вы уже выходите!

– Ой! – Клеверушка споткнулась и шлёпнулась на землю. Ночница рванулась к ней, но Мятлинка, кое-как подталкивая носом, помогла бурой встать. Тут, на свету, оказалось, что эта дочка Буревестника была очень на него похожа: та же бурая шерсть, пусть чёрный цвет не крапинками, а лёгким налётом на спине, та же светлая грудка и живот с мордочкой, правда, в случае Клеверушки всё это было совсем белым.

– Я Мятлинка! Вы меня знаете, – улыбнулась старшая кошечка, и Тихоня, немного подумав, закивала.

– Большая! – восхищённо запищала Клеверушка.

Пока котята общались между собой под бдительными взглядами их матерей, Пшеница покрутила головой. Интересно, кто-нибудь ещё заметил, что котята вышли на свет? А Рассвет заметил?

Троица котят во главе с Мятлинкой потопала куда-то в сторону, и Ночница напряглась.

– Наверное, Мятлинка покажет им лагерь! – догадалась Пшеница. – Как я показывала ей. Помнишь, Голубика?

– Конечно, – кивнула бывшая Речная. – Ох, смотрите! Там Крылатый с Одноцветом.

Пшеница посмотрела туда. И правда, её брат и тихий воитель как раз ели неподалёку. Реакция котят была самой разной. Клеверушка вновь запищала – кошка видела, как Крылатый прижал уши к голове. Мятлинка немного застенчиво заговорила с ними, а вот Тихоня, похоже, была не в восторге от новых знакомых. Она удивительно резво для своего возраста побежала обратно и спряталась в шерсти матери.

Пока Ночница успокаивала дочь, Пшеница снова заскучала. Ей нравились котята, но то, что они так быстро ускакали общаться с другими, немного огорчало. Ну, в конце концов, Пшеница всего лишь подруга их мамы. Она хотела подойти к малышкам и брату с Одноцветом, но передумала.

«Ещё Крылатый снова начнёт мозги промывать. То, что он нашёл следы и то, что бродяги нападали на Солнцелапа, никак мне не поможет! Или поможет?»

Об этой истории знали немногие, но Крылатый рассказал сестре и правильно сделал, наверное. Пшенице всё труднее было ничего не делать. Под давлением брата она, кажется, убедила сама себя.

«Я сделаю что-нибудь, правда. Только не сегодня, а чуть-чуть попозже, – подумала она. – Я расспрошу Пухолапа, вот! Может, завтра. А может, лучше будет спросить у Молнезвёзда? Он же предводитель, он всё знает? Хотя… нет, это сложно! Подумаю, что ещё можно сделать такого не слишком тяжёлого».

– Ух ты, кто тут вышел! – послышался знакомый радостный голос, и Буревестник подошёл к кошкам. – Привет, Тихоня!

Чёрно-серая с пару секунд смотрела на кота, но потом, похоже, узнала голос и запах.

– Папа! – пискнула она и подошла к отцу. Буревестник умилённо и гордо заулыбался, даже приосанился, будто показывал всем: вот, смотрите, эта кошечка только что сама назвала меня папой! Пшеница, потеряв ход мысли, не выдержала и хихикнула.

– Эй, чего смеёшься? – озорно спросил он и потрепал по макушке кошку, прямо как раньше. Теперь ему пришлось тянуться чуть выше, чем тогда, но это движение пробудило ученические воспоминания: патрули, тренировки… Тогда они с Крылатым общались гораздо больше. Это кольнуло в самое сердце, и Пшеница внутренне поникла. Она и сама была не рада тому, что их общение так сократилось. А может.?

– Эй, Крылатый! – крикнула она, и брат приподнял голову. – Айда поохотимся?

Он что-то быстро сказал Одноцвету и оставил его с котятами. Воитель, кстати, не растерялся, наоборот – начал что-то показывать малышкам. Крылатый же подошёл ближе.

– А с кем? – поинтересовался он. «Согласился!»

– С кем хочешь, – улыбнулась кошка. – Только без лекций, ладно? Просто поохотимся и повеселимся, как раньше!

– Хорошо, – он отвернулся, но Пшеница заметила улыбку на его морде. Правда, потом случилось непредвиденное – он позвал Рассвета и Волколапа.

– Эм… – начала было Пшеница, но тут её ткнула в бок Ночница, и золотистая наклонилась поближе к подруге.

– Слушай, я вижу, что тебе не по душе с ним ругаться, – зашептала королева. – Это твой шанс помириться!

– А если он не захочет? – в душе всколыхнулось раздражение на Рассвета и тут же улеглось.

– Захочет. Я же всё вижу. И Буревестник видит, что вам давно пора помириться. Пустяк ведь! Тем более, если верить рассказам Сизокрылой и Завитого, он мог спасти тебе жизнь.

Пшеница оглянулась на рыжего, и тот встретил на её взгляд, так что она резко посмотрела обратно на друзей.

– Давай, не бойся. Ты же Пшеница! Тебя ничто не возьмёт, – одобряюще похлопал хвостом по спине Буревестник. И кошка, полная решимости наравне со страхами, подошла к брату и Рассвету с его оруженосцем.

– Ну, куда пойдём? – Крылатый обвёл взглядом остальных. – Что насчёт двух ручьёв? Тас уже наверняка полно дичи.

– А что, давай! – живо отозвалась Пшеница, стараясь не смотреть на рыжего воина. Тот кивнул.

Они бежали парами по двое – Рассвет с оруженосцем и Пшеница с Крылатым. Конечно же, брат с сестрой были первыми: они синхронно двигали лапами, но Пшеница всё же вырвалась немного вперёд, так что, достигнув холмов рядом с местом охоты, она повалилась на траву и показала язык.

– Эй! – возмутился кот. – Вообще-то…

– Без лекций, мы договорились! – тут же оборвала его Пшеница. – Я просто хочу поохотиться. Мы ведь почти не общаемся, одни только споры и поучения остались!

– Но…

– Нет, нет, нет, – замотала головой она. – Пожалуйста! Всем этим займёмся завтра. Давай хотя бы один день ты проживёшь, не думая о прошлом или будущем? Просто займёшься чем-то простым вместе со мной, как раньше. Разве ты не скучаешь по тому времени?

Крылатый лёг рядом. Волколап и Рассвет были уже довольно близко, но затем рыжий остановился и стал что-то объяснять ученику.

– Вообще-то, о будущем и о прошлом думать надо, – возразил Крылатый, – но… Может, ты и права. Но это последний раз, когда я тебе поддаюсь! – тут же строго добавил он. – Ладно, сегодня я не буду напоминать тебе о миссии, которую можно было закончить уже…

– Крылатый!

– Ага, – он вздохнул. – Вообще-то, мне тоже иногда не хватает вот таких выходок с тобой. Правда… Нам не надо было отпроситься или вроде того? Охотничьи патрули уже возвращаются, а мы…

– Не-а, – Пшеница перекатилась на живот и села. – Просто спонтанная охота!

– Ну хорошо… – кажется, Крылатый был слегка озадачен, но потом его взгляд прояснился. Он окликнул Рассвета, и Пшеница с радостью заметила, что голубые глаза брата горят уже немного ярче. Да, ему явно не хватает гибкости. Подумать только, неужели он никогда не срывается просто так, спонтанно? Со скуки помереть можно!

– Готовы? – спросил палевый, и Волколап кивнул. Как-то незаметно управление охотой перешло к Крылатому, но никто не был против. – Давайте так: мы со стороны дальнего ручья, а вы с ближнего. Из долины никуда! Чтобы видеть друг друга.

– Хорошо, – Рассвет посмотрел на Пшеницу долгим взглядом, но затем обратился к оруженосцу. – Помнишь все приёмы?

– Да, – твёрдо кивнул котик. – Мне начинать?

– Давай, – воитель и ученик пошли к месту охоты. Крылатый поманил хвостом сестру, но это и не нужно было: она сама подскочила к нему в нетерпении.

Первую свою мышь она поймала ещё тогда, когда они тихо крались вдоль берега ручья. Крылатому досталась птица. А затем они оба заметили кролика, и небольшими усилиями он тоже отправился в кучку пойманной добычи.

– Рассвет! Мне кажется, хватит! – крикнул воин, когда они порыскали туда-сюда ещё немного. Из травы на той стороны ручьёв высунулась маленькая рыжая голова, рядом с которой торчали коричневые уши. Они что-то крикнули в ответ.

–…но! С…час!

– Чего он сказал? – непонимающе переспросила Пшеница.

– Ладно, сейчас, говорит, – Крылатый обернулся на кусты, где они спрятали дичь. – Пошли, отнесём это к слиянию ручьёв.

Пшеница взяла кролика на себя и пошла в знакомое место. Здесь два ручья соединялись и превращались в один, и ей всегда нравилось наблюдать за этим, так что она заглянула в русло с предвкушением.

Вот две струи воды сближаются, сходятся вместе. Вот они бегут совсем рядом и, наконец, с шумом и плеском врываются в единый широкий поток, смывая прибрежные травинки. Много-много мелких течений в этом ручье, все они переплетаются, сливаются и расходятся, журчат и переливаются, а сквозь них видно светлое дно. Пшеница положила кролика на землю. Она не могла оторвать глаз от воды. Здесь было так тихо… и прекрасно. Вокруг живого потока качались на ветерке зелёные травинки с сидящими в них одуванчиками, жужжали какие-то насекомые, тихо садились стрекозы. В такие моменты кошка больше всего радовалась тому, что родилась на пустошах, а не в душном лесу.

– Эй, ты идёшь? – знакомый голос заставил вздрогнуть, и она, не поднимая головы, потянулась за кроликом.

Остаток пути она не говорила с Рассветом, даже несмотря на то, что Волколап вовсю общался с Крылатым на этот раз. Она не могла найти слов, да и дичь во рту мешалась. Но на подходах к лагерю Крылатый забрал кролика, а Рассвет остановил Пшеницу.

– Погоди, – он поманил её хвостом, и она села у лагерной ограды немного поодаль от кота.

– Что?

– Мы можем поговорить?

– Да… конечно, давай, – кошка села на траву напротив рыжего, а сердце учащенно забилось.

– Я… ты, наверное, всё ещё злишься на меня, – он склонил голову. – Прости. Я просто хотел тебя защитить.

– Ого, – она немного смущённо подняла глаза. – Ну, вообще… Я тоже хотела помириться.

– Правда?

– Но это не значит, что ты прав! – вспыхнула она и тут же стихла. – Просто не хочу больше ругаться.

– Я тоже, – тёплый запах обнял Пшеницу, и она вздрогнула, когда к её боку прижался тёплый бок друга.

– Я…

– Ты знаешь, я, наверное, погорячился тогда, – снова заговорил кот. – Я просто не хотел тебя терять. Ведь одно Звёздное племя знает, когда мы можем погибнуть.

«А вот и не знает, – сердито подумала кошка. – Хотя… Я-то все равно не умру».

– Почему ты так говоришь? Я не собиралась умирать, – она посмотрела на Рассвета, едва сдерживая нежное урчание. Как хорошо!

– Знаешь, я уже терял близких, – тихо сказал он. Пшеница моргнула, но затем, мысленно перебрав родственников друга, поняла.

– Ты… про своего папу? Легкокрылка как-то рассказывала, что он погиб перед посвящением Морошки. Ты был учеником?

– Да, я был оруженосцем у одного хорошего кота, – задумчиво ответил он. – Мой отец тогда был со мной. Мы решили поохотиться возле полумостика – который сломан сейчас – и он упал в воду.

Пшеница чуть крепче прижалась к боку Рассвета, а он после небольшой паузы продолжил. Видно было, что эта тема для него не из лёгких.

– Я не умел плавать и побоялся лезть в озеро, но рядом никого не было. Я звал на помощь, но бежать к лагерю было уже поздно. Мой отец… Он просто утонул. Захлебнулся водой прямо у меня на глазах, а я ничего не сделал, чтобы спасти его, понимаешь? Я смотрел, как он тонет. Может быть, если бы я тогда побежал на пустоши, какой-нибудь патруль успел бы вытащить его. Но я не побежал. Я просто… не мог сдвинуться с места, понимаешь?

Рассвет замолчал и посмотрел вдаль. Пшеница же уставилась на свои лапы. Сейчас, когда она услышала от любимого то, что мучило его до сих пор, ей стало не по себе. Ведь он был прав в какой-то степени. Может, то, что она Избранница, не спасёт её? Что, если она когда-нибудь умрёт так же глупо, как и отец Рассвета? От таких мыслей на глаза стали наворачиваться слёзы. А что, если умрёт сам Рассвет?!

– Ой… прости, я опять ушёл куда-то не туда, – поспешно заговорил воин, но она помотала головой.

– Нет… ничего. Просто я не знала. Ты никогда не рассказывал об этом.

– Просто не хотел ворошить воспоминания, да и… зачем тебе это? Просто я хотел объяснить, почему так защищаю тебя, – кот посмотрел на неё, и в глазах светилось столько любви и боли, что Пшеница невольно смутилась.

– Мне жаль твоего папу, – она нерешительно коснулась его хвоста. – Он ведь был хорошим?

– Да, наверное, он был хорошим, – Рассвет переплёл хвосты, отчего по телу пробежала лёгкая дрожь. – Он был прекрасным воителем и отцом. Конечно, он совершал ошибки, как и все, но после старался их исправить.

– Ошибки? Большие?

«А если я совершу ошибку, ты меня простишь?»

– Ну… То, из-за чего он переживал больше всего, это кошка-одиночка. Она забрела к нам на территорию и отказалась уходить, так что он решил её прогнать. И она, в общем, упала в обрыв. Тот, который на краю нашей территории. Буревестник ведь показывал его тебе?

– Ага, – Пшеница вспомнила крутой обрывающийся склон и острые камни, отчего внутри похолодело. – Она умерла?

– Да, она умерла. Она, конечно, была довольно агрессивной, но отец всё равно корил себя за то, что стал убийцей. Кто-то из наших тогда даже говорил, что видел её с котятами.

– Но он же случайно, а это не считается, – заметила она. – Я надеюсь, ты себя не считаешь его убийцей? Ты не мог ничего сделать!

– Давай не будем об этом, – он прижал уши к голове, и на этот раз кошка ему уступила. Ей было не по себе, что из-за её упрямства Рассвет сейчас вспоминает такие ужасные моменты, и, пусть новая тема была любопытной, она не хотела заставлять кота чувствовать старую боль. Рассвет вдруг встрепенулся. – Кстати… Может, пойдём в лагерь?

– А мы ведь помирились?

– Ну конечно, – он лизнул её в лоб.

– Ну, – улыбнулась кошка, – тогда пошли.

Комментарий к Глава 45.

Привет! Если вы ещё не заметили, в комментариях к работе появились дизайны Алокрылой (спасибо!!) и мой покрашенный лайн под главных героев. У меня ещё много покрашенных фрилайнов дёргает бровями

Если хотите, могу скидывать по паре штук после каждой главы. В шапку они вряд ли пойдут, потому что на некоторых из них спойлеры для новоприбывших))

========== Глава 46. ==========

Кот тщательно вылизывал спутанную после рассветного патруля шерсть, надеясь, что никто к нему сейчас подходить не будет. Всё же неловко в куче чистых и ухоженных соплеменников быть таким грязнулей – между шерстинками затесалась пыль, загривок взъерошенный, ну точно бродяга какой-то, а не воитель, да и надо успеть, пока дождь не пошёл. По небу уже лениво текли серые тучи. Тем более, что в лагере постоянно бегала туда-сюда деловитая Цветинка. Он не хотел бы предстать перед ней в таком виде, пусть и не знал, что ей сказать, если вдруг они пересекутся. Времени было много, но нужные слова в голову не шли. Тем более, он не был до конца уверен, чего хочет сам.

– Крылатый, ты не видел Канарейку?

Сбылись его худшие опасения – за серьёзной Мышеуской стояла её ученица, и кот слегка сник. По сравнению с идеально умытой целительницей он был просто ужасен, как ему показалось, и оттого стало неловко.

– Нет, а что? Случилось что-то? – спросил он, пытаясь не смотреть в сторону Цветинки. Впрочем, она и сама не горела желанием – стоило встретиться взглядами, как зевающая ученица встрепенулась, сделала шаг назад и спряталась за наставницей. В душе шевельнулось сожаление, но Крылатый постарался сосредоточиться на том, что говорила Мышеуска.

– То, что её нет в лагере – уже нехорошо. Беременным стоит соблюдать хоть малейшие правила, – кошка нахмурилась. – Ладно, спасибо за ответ. Как странно – королевы тоже не знают, где она…

– Я видел, она выходила из лагеря вместе с Уткохвостом и Пухолапом, – рядом с ними остановились Крикливый и Волколап. Оруженосец помахал хвостом, а старик продолжил совершенно спокойно: – Наверное, решила размять лапки.

– Размять лапки? Серьёзно? – тёмно-серая выдохнула. – Между прочим, осталось всего около недели до родов, и ей необходимо быть в детской. Как давно они ушли?

– Через какое-то время после рассветных патрулей, – Крикливый усмехнулся. – Тебе, Сумрачной, не понять той тяги к свободе, которая есть внутри каждого из нас. Быть запертыми на поляне целыми днями просто унизительно, даже я порой хожу на прогулки, что уж говорить о молодой кошке. Племя Ветра всегда презирало заточение.

– Это очень хорошо, но беременная королева должна быть здесь, – Мышеуска не обратила никакого внимания на пламенные слова Крикливого и лишь продолжала хмуриться. – Если увидите её, пусть быстро идёт ко мне. Цветинка, поможешь осмотреть котят Ночницы?

– Ага, – услышал Крылатый из-за целительницы. Мышеуска встала и пошла прочь. Цветинка посеменила было за ней, но кот, даже не успев подумать, остановил её.

– Погоди… – он смущённо отдернул лапу, когда понял, что она не сбежит. – Всё в порядке?

– Ну… – она опустила голову, и кот заметил, как её коготки впились в землю, – если мы найдём Канарейку, и…

– Нет, я не про это. С тобой все хорошо? Ты какая-то нервная сегодня и как будто сонная, – Крылатый заметил, как кошечка подавила ещё один зевок. Несмотря на то, что выглядела она опрятно, как всегда, в остальном казалось, что она проснулась только что.

– Всё нормально, правда. Я просто устаю и н-не выспалась вчера, – тихо пробормотала Цветинка. Воин помолчал, оглядывая её со всех сторон, будто желая убедиться, всё ли так прозрачно, но в итоге просто вздохнул и отступил.

– Ладно, я рад, что всё хорошо.

– Угу, – она помялась немного на месте, не смотря в его сторону. – Ну… я пойду?

– Да, тебе же надо, – спохватился кот и проводил взглядом кошку. Стоило ей отойти достаточно далеко, как он замер и, резко вскинув лапу, стукнул себя по морде.

«Дурак! Неужели не мог что-нибудь спросить или ещё что? Вы уже достаточно долго думаете над своим будущим. Пора бы наконец всё решить или хотя бы начать нормально разговаривать!»

Он снова принялся за свою шерсть, но все мысли были заняты исключительно трёхцветной ученицей.

«Готов ли я быть с ней? Нарушить закон ради Цветинки, лгать племени? Это огромная ответственность и за себя, и за неё особенно…»

Он представил себе, как вечность общается с Цветинкой вот так, как сейчас, или не общается вовсе, и понял: его это не устраивает. В последнее время всё так встало с лап на голову, что уже невозможно понять, где правильно, а где нет. Это уже не измеряется рамками закона. Может быть, иногда проще его нарушить?.. Но это противоречило всему, во что Крылатый верил ранее и вера во что медленно разрушалась день за днём.

– Крылатый! – пискнуло снизу, и кот опустил взгляд на белую кошечку под лапами.

– Что случилось, Мятлинка?

– Канарейка ещё не пришла? Мама так переживает за неё! – по-котячьи серьёзно спросила она. Растопыренные серые лапки мяли землю под собой. – И Ночница тоже.

– Моя мама тоже беспокоится, – заметил воин и посмотрел в сторону детской. Ласку он приметил буквально только что, но нетрудно было догадаться, о чём беседуют королевы. Длинная кремовая шерсть его матери смешивалась с такой же длинной Голубики, пока Ночница пыталась утихомирить своих дочерей. – Канарейка скоро вернётся, я думаю. Она просто пошла погулять.

– Ну ла-адно, – протянула кошечка и побежала обратно. Крылатый посмотрел ей вслед. «Она так забавно бегает, не как мы. Интересно, какого будет полукровке в обучении? Хотя… у нас сейчас много нечистокровных, но все они приспособятся. Надеюсь».

Мысли перескочили в другое русло, и он подумал о Пухолапе.

«Интересно, когда его посвятят в воители? Осеннецветик, должно быть, устала возиться с ним, как с оруженосцем. Вопрос только, можем ли мы ему доверять до конца? Хоть он и не сделал ничего плохого за всё время, он шпионил за нами раньше. А его брат так и вовсе!.. Кстати, странно, что Канарейка, влюблённая в Билла, пошла на пустоши с его братом. Совпадение или нет?»

Он снова глянул в сторону детской. А ведь Мятлинке через пару лун предстоит стать ученицей. С неясным интересом кот смотрел, как полукровка делит с матерью кролика. Интересно, а Крылатый достаточно взрослый для наставничества? Он бы с удовольствием взял Мятлинку или хотя бы кого-то из младших… да только наверняка такому молодому воину их не поручат. Возможно, Одноцвету дадут, ведь он так и не доучил прошлую ученицу. А может, кому-то поопытнее, например, Ветрохвосту.

Цветинка и её наставница тоже были там: они осматривали малышек Ночницы. Крылатый даже запомнил имена котят. Чёрно-серая Тихоня старалась стоять смирно, пока белые лапки ученицы ворошат её шерсть, а Клеверушка вовсю уворачивалась от Сумрачной целительницы.

«Всё-таки у Цветинки и правда талант к целительству, – усмехнулся кот про себя. – Учится всего ничего, а уже такая молодец. Интересно, какая она будет в будущем? Какими мы будем в будущем и будем ли там мы?»

Неожиданные лучи света вдруг упали на него и на миг ослепили. Приоткрыв глаза, кот увидел залитую солнцем поляну и в изумлении посмотрел вверх. Там, посреди тёмных облаков, вдруг появился широкий разрыв, в который проник свет. Крылатый щурился и смотрел на клочок голубого неба, и в душе поднималось сладостное чувство, которого он не мог описать.

– Ты снова задумался, – кто-то мягко поддел его плечом, и, обернувшись, Крылатый увидел Рассвета. Пшеница была тут же: она весело помахала хвостом брату, и пятнистый ответил ей улыбкой. Кажется, их споры с сестрёнкой позади, но надолго ли? И с Рассветом она тоже больше не ссорится. Крылатый был искренне рад, что его сестра и лучший друг помирились между собой, но кто может гарантировать, что они не погрызутся снова? Наверное, если это и правда любовь, они будут мириться. А будут ли ссориться Крылатый и Цветинка, если останутся вместе?

– Да, прости, просто немного размышлял, – он улыбнулся, отгоняя мысли. – Привет, Пшеница. Ты тоже не видела Канарейку?

– А где она? – золотистая тут же завертела головой, и Крылатый вздохнул про себя. Поведение сестры частенько напоминало ему котячье. Хотя что уж там – Мятлинка бывала серьёзнее. Что с неё взять, это же Пшеница.

– Крикливый сказал, что она ушла из лагеря с Пухолапом и Уткохвостом. Мышеуска, похоже, злится, – кратко пересказал он и осмотрел поляну. Кажется, кроме королев и пары воинов никто не заботился о местонахождении Канарейки.

– Решила прогуляться? – предположил Рассвет. – Ей же скоро котят рожать, разве не так?

– Поэтому Мышеуска и недовольна, – Крылатый пожал плечами. – Вообще-то, вот так уходить без предупреждения довольно безответственно со стороны Канарейки.

– Ну и что? Подумаешь, захотелось погулять. Ты, наверное, тоже не любишь её, вот и говоришь так. Ничего с ней не случится!

– Пшеница, не начинай, – попросил кот и едва удержался, чтобы не закатить глаза. – Иди вон лучше королев так успокой. Они беспокоятся, и наша мама тоже.

– Ну, по крайней мере, Канарейке может стать повеселее, – сказала кошка, и её улыбка немного померкла. – Ей было очень тяжело.

– Тоже беспокоишься, – понимающе протянул Рассвет. Он сел справа от подруги, так, что Пшеница оказалась рядом с братом, и Крылатый после пары секунд колебаний погладил её лапой.

– Ладно, она ведь не одна. Уткохвост и Пухолап смогут о ней позаботиться.

– Я знаю! – фыркнула Пшеница. – Просто она всё время грустит, и я думаю, что после прогулки ей станет лучше. Хотя… Некоторые всё ещё против неё, да? Песчаник там или Ветрохвост, да даже Морошка.

– Песчаник вообще странный, – заметил Рассвет. – Вроде бы и против, а вроде бы и молчит. И с Туманницей так же было.

– А Ветрохвост не хочет даже понять, – проворчала золотистая. – Мама вон как переживает, а он!..

– Канарейка! – возглас со стороны детской заставил всех троих повернуть головы к выходу. Крылатый сразу приметил, что что-то не так. Слишком тяжело дышала кошка, очень опасно подгибались её лапы. Он напрягся, уловив исходящий от неё запах страха.

– Простите… т-там Уткохвост… Пухолап его… – пропыхтела королева, а Ласка уже подбежала, чтобы подставить плечо. Медленно, шаг за шагом, они дошли до детской, и Канарейка опустилась, нет, рухнула на землю. Её лапы судорожно зацарапали землю, по спине прошла дрожь, и королевы собрались рядом с ней, пытаясь успокоить. Крылатый ощутил, как в теле закололо. Неужели произошло непоправимое, неужели снова повторилось то, чего все старались избежать? Сердце начало бешено отстукивать ритм, и спокойствие улетучилось в один момент.

– Пухолап его что? – громко переспросил он и посмотрел в сторону выхода: оруженосца ещё не было, но в душе уже ворочалось подозрение. Крылатый, на самом деле, привык к весёлому нраву белого кота, а зря – надо было сохранять бдительность. Где-то внутри ещё блестел осколок надежды на то, что всё не так, как он думает.

– Вон он! – выкрикнула Ночница. Крылатый повернулся в сторону Пухолапа, что только появился в лагере. Выглядел кот неважно, но гораздо больше внимания привлекало безвольно свисающее с его спины тело Уткохвоста. Белый бережно, как обходятся с маленькими котятами, снял тело и положил его на землю под мертвое молчание соплеменников. Золотистая шерсть Уткохвоста была запачкана кровью, как и прежде белоснежная шкура Пухолапа. Чёрная королева быстро встала, загораживая малышам вид на уже, видимо, мертвеца. – Так, Тихоня, Клеверушка, Мятлинка… и ты, Голубика, вам лучше побыть внутри. Давайте, давайте.

– А? Не хочу! – громко запищали малышки Ночницы, а Мятлинка лишь понурилась и зашла в детскую вместе с матерью. Чёрная загнала туда своих дочерей и резко обернулась.

– Так это твоих лап дело, да?! – она подскочила к Уткохвосту, но обращалась к Пухолапу, с вызовом глядя прямо тому в глаза, и Крылатый запоздало вспомнил, что золотистый кот приходился ей братом. Вокруг потихоньку собирались воины. Они не ахали и не причитали, как в предыдущие разы, просто спокойно подходили ближе, и лишь в их глазах можно было увидеть подавленность и боль. Они сдавались. «Не могут же все наши коты вот так умереть, один за другим!» Крылатый почувствовал, как вздрогнула Пшеница. Она беспокоится или чувствует вину?

– Так и знал, что ты предатель! – хмыкнул Завитой. – Убил и радуешься, да?!

– Я не делал этого! – начал было Пухолап, но его перебили.

– Зачем мы только тебя держали!

– Так, пропустите-ка, – Мышеуска прошла к Уткохвосту и принялась осматривать его. – Цветинка! Успокой Канарейку.

– Как? – кошечка сама дрожала не меньше Канарейки, но подошла к королеве, что сейчас едва дышала. Да, Канарейке было плохо. Она бессвязно что-то лопотала, но Цветинка принялась нашептывать ей на ухо, поглаживая лапой, пока серая целительница негромко давала указания. Крылатый лихорадочно размышлял, смотря то на тело, то на Пухолапа, то на Канарейку.

– Так это сделал ты, да? – вот уже и Молнезвёзд с Осеннецветик подошли. Глашатая нахмурилась и перевела взгляд с тела на потерянного Пухолапа. Крылатый только сейчас увидел, что и белый не в лучшей форме. Его шерсть была в грязи, по боку скатывалась струйка крови, а тело было усеяно ранками и царапинами. С кем он бился – не с Уткохвостом ли? Пухолап явно был растерян, но твёрдо стоял на лапах.

– Дайте ему сказать, – повелела глашатая и подошла ближе к своему ученику.

– Это сделали бродяги, – наконец закончил он и шагнул к телу Уткохвоста. – Я делал всё возможное, чтобы защитить его!

– Кто подтвердит? – крикнула Легкокрылка. Её поддержали одобрительным шумом.

– Я-я могу, – слабо раздалось у детской. Крылатый почувствовал прилив гордости за Цветинку, но постарался сосредоточиться на Канарейке. Та слегка приподнялась. – Пухолап его спас. М-мы подошли слишком близко к границе и разделились, чтобы поохотиться…

Она судорожно вздохнула, а остальные в напряжении ждали продолжения. Недоверчивых взглядов стало будто бы меньше, и всё же обсуждения набирали громкость. Цветинка, откуда-то успевшая раздобыть целебную траву, протянула пару листков королеве. Та проглотила и продолжила говорить.

– Я только отошла за холм… и услышала крики. Пошла обратно… а там Уткохвост и какие-то коты… они били него. А потом пришёл Пухолап и напал на тех котов… – кошка замолчала. Осеннецветик что-то шёпотом спросила у Пухолапа, и тот кивнул.

– Так, выходит, ты у нас герой? И что дали твои усилия? – выкрикнул кто-то. Мышеуска поднялась и взмахом хвоста привлекла внимание.

– Так, успокойтесь. Жив ваш Уткохвост.

– Жив?! – Пшеница подскочила на месте, а по рядам котов пробежал вздох облегчения. Крылатый увидел, как Рассвет расслабился, как Одноцвет радостно выдохнул, а Ночница, не веря своему счастью, заулыбалась. В одно мгновение настроение племени поползло вверх, и даже те, кто только что обвинял Пухолапа, глядели сейчас на лежащего Уткохвоста.

– Пухолап, ты и правда спас его? – переспросила Морошка, и смущённый кот кивнул.

– Мы можем доверять словам Канарейки? – Песчаник встал. – Ведь она у нас тоже любительница бродяг, не так ли?

– Нет, я клянусь, я-я говорю правду! – пёстрая приподнялась. – Пухолап правда спас его.

– Почему Уткохвост не встаёт, если он жив? – с интересом спросил Солнцелап.

– Что ты вообще тут делаешь? – возмутилась Морошка, но оруженосец ловко увернулся от её лапы и спрятался за Сизокрылую. Та ничего не сказала сыну, но вот разговор племени слушала внимательно.

– Уткохвост сейчас без сознания, и нам нужно будет перенести его в целительскую, чтобы приступить к лечению. Ветрохвост, помоги мне с этим, – сказала Мышеуска, и серый воин подошёл, чтобы осторожно поднять золотистого кота. – Так, аккуратнее. Пойдем.

– Слушайте! – Крылатый рывком встал, и на него обратились взгляды сразу нескольких котов. Он слегка смутился, но продолжил. – Теперь-то вы верите, что всё время это были не лисы, а бродяги?

– Я давно подозревал, – кивнул Завитой. – Не зря мы видели их следы!

– Они каким-то образом маскируют запах под лис, – подал голос и Пухолап. – Может быть, лисьим помётом или вроде того. Я не знал об этом, но теперь всё кажется складным.